Зачем нам нужна философия, чтобы жить
Зачем нам нужна философия, чтобы жить — yes, therapy helps!психология
June 24, 2023
В последнее время мы склонны считать, что здоровые умы являются наиболее эффективными. Те, кто думает быстрее, те, кто лучше саморегулируется, те, кто знает, как выявлять проблемы и планировать стратегии для их решения, те, кто способен хорошо адаптироваться к сложным ситуациям, не поддаваясь настроениям, связанным с несчастьем.
Это функции, которые кажутся довольно полезными для поиска работы или для того, чтобы хорошо адаптироваться к продуктивному снаряжению, и, хотя они и положительны, предложить несколько ограниченную концепцию того, что человеческий мозг Можно почти сказать, что это способности, которые можно измерять по шкале от 0 до 10 в соответствии с нашими способностями в каждой из этих областей, и которые дают нам очень плоский портрет того, что мы понимаем как «когнитивные способности».
Но есть дисциплина, которая напоминает нам, что способность нарушать схемы и ментальные рамки всегда присутствует. И нет, это не реклама или маркетинг: это философия.
Вас может заинтересовать: «Благотворное влияние философии на детей»Философия согрешить
И философия, и искусство приобретают могущественных врагов из-за относительной сложности, с которой они могут быть «одомашнены», связаны в связки и проданы в связках. Это естественно, учитывая, что оба основаны на возможности подрывать законы и выходить за рамки заранее установленных схем мышления .
Однако, хотя искусство можно ценить за его более или менее поразительный эстетический аспект, философия, похоже, не обладает такой способностью материализоваться с таким впечатляющим результатом. Кажется, что он не имеет благоприятного отношения к общество шоу и вирусные видео в Интернете, и это еще чаще будет перемещаться в институтах и университетах.
Конечно, это не значит, что философия не имеет значения.
Вот семь причин, почему философия обогащает наш образ мышления не только в наши моменты размышлений, но и в наши повседневные.
Философия служит …
1. Спросить себя, что важно в жизни
Много людей обычно связывают слово «философия» со старыми книгами и абстрактными теориями это может заинтересовать лишь немногих. Также много раз говорили, что философия, как и искусство, бесполезна. Эта критика в то же время свидетельствует о том, почему они нужны нам обоим: ставить под сомнение критерии того, что полезно, а что нет. Концепция полезности, которая, если она не вызывает сомнений, будет той, в которой вы поддерживаете тех людей, которые живут только для серийного производства.
2. Знать, что известно
Один из первых философов Сократ прославил фразу «Я знаю только то, что ничего не знаю». Это не просто парадокс: одним из непосредственных результатов философии является то, что она облегчает задачу распознавания границ между тем, что мы знаем, и тем, что мы игнорируем, и в то же время позволяет совмещать области знаний с другими по незнанию , Таким образом, мы можем заранее распознать аспекты реальности, которые мы не понимаем и не «переусердствуем» в наших предположениях.
3. иметь последовательную мысль
Философия помогает докопаться до корней проблем и понятий. Таким образом, позволяет выявить сильные и слабые стороны философского позиционирования Будьте последовательны в наших идеях и избегайте теоретических противоречий. Это имеет очень ощутимые последствия как для нашего способа общения, так и для нашего поведения, будь то люди или организации.
4. Быть «инди» мысли
Большая часть нашего менталитета и нашего типичного способа представления вещей приходит к нам «как серия» через культурный контекст, в который мы погружены. Этим доминирующим течением идеологии в нашей стране удобно увлекаться, но это также делает нас более управляемыми. Через философию (и, возможно, сочетая ее с привычкой путешествовать) мы можем видеть, в какой степени многие из тех вещей, которые мы считали догмой, являются относительными и мы получаем автономию, чтобы построить наше собственное видение мира.
Примером этого является Шопенгауэр, который в середине 19-го века в Европе разработал философскую систему под влиянием буддизма.
5. Чтобы лучше понять историю
Вы не можете понять историю, не поняв также философских основ, преобладающих в каждый момент. Каждая эпоха сильно отмечена надстройкой, то есть идеями и ценностями, преобладающими в то время , С точки зрения тех из нас, кто живет в XXI веке, многие этапы и исторические события могут быть для нас немыслимы.Одной из причин этой странности по отношению к прошлому может быть незнание культурных и мыслительных моделей определенного исторического контекста.
6. Чтобы лучше понять остальные общества
Точно так же, если мы не знаем философских предположений, на которых основаны другие культуры, мы будем ошибочно судить о них из наших собственных. Результат Это все равно что представить нелестную карикатуру на то, что мы собираемся понять .
7. Чтобы иметь более четкий портрет того, как мы думаем
Факт размышлений о нашем способе понимания жизни заставляет нас иметь более четкое представление о себе в Мы лучше знаем друг друга и легко можем понять, какие люди наиболее совместимы с нашим мышлением.
Зачем нужна философия? | Размышление (June 2023).
Зачем науке философия?: scinquisitor — LiveJournal
На X форуме «Ученые против мифов» меня спросили, какое место в научном процессе занимает философия. Я ответил, что практически никогда не встречал отсылок к каким-либо философам в моей специализации – биоинформатике, математической и эволюционной биологии и смежных областях.Редкое исключение – отсылки к Попперу и его критерию фальсифицируемости. Но они всплывают, когда речь идет о чем-то очень маргинальном – например, если ставится под сомнение сама легитимность какой-то гипотезы. Тогда же могут вспомнить про бритву Оккама.
Единственное, что связано с философией и упоминается регулярно – это этика. Если эксперимент проводится на людях, его авторы обязаны получить согласие участников. Кроме того, необходимо учитывать, на ком и при каких условиях можно ставить опыты. Также сейчас борются с чрезмерным использованием животных для бессмысленных и ненадежных экспериментов.
На всемирной конференции по добросовестности в науке я встретил философов, которые обсуждали вопросы все той же научной этики: проблемы авторства, плагиата, фальсификаций и отношения к ним.
Но за пределом этих тем, как мне кажется, особую роль в науке философия не играет. В России изучение философии входит в кандидатский минимум. Я тоже его сдавал. А вот, например, в США, где как раз наука развивается наиболее активно, обязательного изучения философии нет, хотя при этом все ученые, защитившие диссертацию, становятся PhD – докторами философии. Но это дань традиции, и к философии эти люди отношения, как правило, не имеют.
От Аристотеля до современных стримеров
Философия очень многообразна. И, на мой взгляд, споры часто происходят из-за того, что у нас нет договоренности о терминах. Ниже я напишу, что может «скрываться» под словом «философия».
1. Часто под философией на самом деле подразумевают историческую науку – историю философии, задача которой – установить и корректно изложить взгляды различных мыслителей, не вдаваясь в правильность их рассуждений.
Например, движение, согласно Аристотелю, прекращалось, когда на тело переставала действовать сила. Из этого некоторые философы и теологи выводили идею божественного «перводвигателя», без которого движения бы не было. Но позже в своем первом законе Ньютон показал, что при отсутствии внешних сил тело будет сохранять скорость и направление движения. И хотя Аристотель был не прав в этом и многих других вопросах (вроде рассуждений о пяти элементах), его взгляды повлияли на развитие человеческой культуры.
2. Философией могут называть протонауку, а философами – первых ученых. Например, закон Архимеда, теорема Пифагора и Декартова система координат актуальны по сей день. Как и вывод уже упомянутого Аристотеля о том, что Земля не плоская. Сегодня у ученых масса узких специализаций, но в древности знаний о мире было мало, и для всех мыслителей прошлого мы используем обобщенный термин – философы. Некоторые их открытия по праву можно считать научными. «Философы» добывали в том числе и объективные знания о мире с проверяемыми следствиями.
3. Философами называли себя некоторые писатели, в том числе очень хорошие. Например, мой любимый фантаст Станислав Лем.
4. Иногда философией называют нестрогие рассуждения ученых на переднем крае своей науки. Например, рассуждения физиков о множественных вселенных и других измерениях, существование которых не доказано и пока еще плохо проверяемо. Предположения специалистов по информационным технологиям, которые обсуждают сингулярность или саму возможность создания искусственного интеллекта, не уступающего человеческому в многозадачности. Взгляды о возможности победы над старением биологов, которые взвешивают накопившийся эмпирический материал.
5. Иногда философией называют любое мировоззрение. Есть философия йоги, буддизма, марксизма-ленинизма, даже астрологии и религии. Каждый человек может быть носителем какой-то философии. Люди могут вести философские беседы на кухне. А в интернете появились так называемые донат-философы – стримеры, изображающие из себя интеллектуалов и просящие денежку за глубокомысленные рассуждения обо всем на свете.
Иными словами, философией иногда называют практически все, что угодно.
6. С обособлением отдельных наук, таких как физика, химия, биология, социология, психология, лингвистика, обособилась и область, которую я буду называть «академической философией». Это то, чем занимаются «чистые философы», часто далекие от наук естественных, публикующиеся в специализированных философских журналах и претендующие на изучение неких общих законов мышления или природы.
«Меня злят не сaми философы, a их высокомерие»
К философии в соответствии с пунктами 1, 2, 3 и 4 вопросов, как правило, не возникает. Пункт 5 слишком размытый и мало на что претендующий. А вот последний пункт, как мне кажется, и вызывает больше всего вопросов у некоторых членов научного сообщества. Особенно если посмотреть на критику философии со стороны нобелевских лауреатов Ричарда Фейнмана и Стивена Вайнберга. Или прочитать «Интеллектуальные уловки» физиков Сокала и Брикмона.
В частности, в своей книге «Мечты об окончательной теории» Стивен Вайнберг посвятил этой теме целую главу – «Против философии».
Приведу короткий фрагмент:
«Конечно, у каждого физика есть какая-то рабочая философия. Для большинства из нас – это грубый, прямолинейный реализм, т.е. убежденность в объективной реальности понятий, используемых в наших научных теориях. Однако эта убежденность достигается в процессе научных исследований, а не в результате изучения философских трудов.
Все сказанное совсем не означает отрицания ценности философии, основная часть которой не имеет никакого отношения к науке. Более того, я не собираюсь отрицать и ценность философии науки, которая в лучших своих образцах представляется мне приятным комментарием к истории научных открытий. Но не следует ожидать, что философия науки может дать в руки современных ученых какое-то полезное руководство о том, как надо работать или что желательно было бы обнаружить».
А вот что пишет Ричард Фейнман в книге «Радость познания»:
«Меня злят не сaми философы, a их высокомерие. Если бы они умели посмеяться нaд собой! Если бы они просто скaзaли: «Я думaю, что это должно быть тaк, но фон Лейпциг считaет, что это должно быть не тaк, и это тоже хорошaя гипотезa».
Если бы они объяснили, что это всего лишь догaдкa… Но лишь немногие признaются в этом – вместо нaучного исследовaния они хвaтaются зa возможность, что нет никaкой первичной фундaментaльной чaстицы, и нaстaивaют, чтобы вы остaновили рaботу и взвесили еще рaз все «зa» и «против». «Вы недостaточно глубоко все продумaли, дaвaйте я дaм вaм определение нaшего мирa». Ну уж нет – я продолжу исследовaния без всякого определения!»
Мне видится, что академическая философия очень разнообразна, чтобы какое-то высказывание могло корректно всю ее охарактеризовать. Но у отдельных ее направлений я встречал несколько проблем. Перечислю некоторые из них:
1. Отсутствие критериев, позволяющих проверить, прав философ или нет, в сочетании с претензией на научность его высказываний.
Напомню, что, по определению, «наука — область человеческой деятельности, направленная на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности. Основой этой деятельности является сбор фактов, их постоянное обновление и систематизация, критический анализ и, на этой основе, синтез новых знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи с конечной целью прогнозирования».
Примером наиболее проблемной области по этому признаку является метафизика, которую критиковал философ Рудольф Карнап в статье «Преодоление метафизики логическим анализом языка». Карнап утверждает (и я с ним согласен), что метафизические слова не имеют значения. Если же им значение придать, то они сразу попадают под юрисдикцию естественных наук.
2. Рассуждения о науке, основанные на ошибочных представлениях о науке.
Типичный пример – философ Пол Фейерабенд. Я подробно разбирал его работу «Против метода» в статье «Пол Фейерабенд и Методы Иррационального Мышления». Приведу лишь один пример, как этот известный критик науки не понимает, что именно критикует.
Фейерабенд пишет: «В западной медицине обнаружился большой пробел, который, по-видимому, нельзя возместить обычным научным подходом. В медицине лекарственных трав этот подход состоит из двух этапов: сначала травяной состав разлагается на химические компоненты, а затем определяется специфический эффект каждого компонента.
На этой основе объясняется общий эффект воздействия травяного состава на отдельный орган. Однако при этом упускается из виду, что травяной состав как целое изменяет состояние всего организма и именно это новое состояние всего организма, а не отдельная часть травяного состава исцеляет больной орган».
Понятно, что во времена Фейерабенда многих исследований, о которых мы знаем сегодня, еще не провели. Но рандомизированное слепое тестирование было придумано задолго до рождения философа – в далеком 1835 году. Именно этот метод стал наиболее надежным критерием, позволяющим отличить работающую методику в медицине от неработающей. Нормальные врачи не выводят эффективность лекарств из каких-то эфемерных рассуждений об органах или теле. В идеале они выписывают тот препарат, который лучше всего зарекомендовал себя в исследованиях и давал наибольшую долю выздоровевших пациентов. Дихотомия между воздействием на органы или человека в целом – фикция, бессмыслица, демонстрирующая, что наш философ не знает ни медицины, ни методов проведения медицинских исследований, и рассуждает в терминах, устаревших более чем на сотню лет.
К слову, в качестве примера проблемы в науке Фейерабенд приводит и следующее:
«… существуют явления и средства диагностики, которых современная медицина не может воспроизвести и для которых у нее нет объяснения».
Здесь по сноске, в качестве ранее недооцененного метода диагностики, Фейерабенд приводит определение одного из двенадцати типов пульса по Аюрведе. Серьезно? Как мы теперь знаем, это просто не работает, там нечего объяснять. Но некоторые другие философы, не знакомые с научными методами в медицине, нередко цитируют Фейерабенда в контексте «он доказал, что научный метод ничем не лучше альтернативных методов познания».
3. Псевдоглубокомысленная ерунда: использование наукообразных терминов без понимания их значений.
Тут уместней всего вспомнить Сокала и Брикмона. Приведу, опять-таки, лишь один яркий пример, который они обсуждают в книге.
Цитата из Лакана: «Этот вид тора в самом деле присутствует на определенном участке реальности. Он существует на самом деле, и он является точной структурой невротика.
Это не аналогия, это даже не абстракция, поскольку абстракция — это определенное преуменьшение реальности, а я считаю, что в данном случае это сама реальность». (Лакан 1970, с. 195-196)
Вид тора является точной структурой невротика? Что это, если не бессмысленный набор слов?
Популярность таких псевдоглубокомысленных рассуждений сегодня объяснена психологами. В статье «О восприятии и распознавании псевдоглубокомысленной ерунды» психолог Гордон Пенникок и коллеги показывают, что даже случайно сгенерированные фразы из наукообразных слов могут производить на людей впечатление, будто это осмысленные предложения.
Это может объяснять успех и некоторых философов, которые славились нагромождением бессмысленных текстов. Например, успех Гегеля, которого Шопенгауэр окрестил «Великим Бумагомарателем».
Он также написал: «В целом гегелевская философия состоит на три четверти из чистой бессмыслицы, а на одну четверть из продажных идей. Нет лучшего средства для мистификации людей, как выложить перед ними нечто такое, что невозможно понять.
Тогда они, особенно немцы, по природе своей доверчивые, тотчас же начинают думать, что все дело в их интеллекте, которому они вообще не очень-то доверяют; чтобы спасти свою репутацию, они скрывают свое непонимание, а лучшим средством для этого служит похвала непонятной мудрости, авторитет которой от этого все больше растет. И требуется огромная смелость и доверие к самому себе, к своему рассудку, чтобы назвать все это бессмысленным шарлатанством».
Прямо как в сказке о новом платье короля. Поппер был чуть более сдержан, но его выводы не отличались:
«Возникает вопрос, обманывал ли Гегель сам себя, загипнотизированный своим собственным возвышенным жаргоном, или он нагло пытался обмануть и запутать других. Я склоняюсь ко второму предположению, особенно если вспомнить, что Гегель писал в одном из своих писем. В этом письме, написанном за несколько лет до публикации его «Философии природы», Гегель говорит о другой «Философии природы», написанной его бывшим другом Ф. Шеллингом: «Я слишком много занимался… математикой… дифференциальным исчислением… химией, — похваляется Гегель в этом письме (что, конечно, не что иное, как блеф), — чтобы увлечься натурфилософскими бреднями, философией без знаний… когда всякое пустое наитие, даже абсурдное, считается мыслью».
Это очень точная характеристика метода Шеллинга, то есть дерзкого способа надувательства, который сам Гегель скопировал или, скорее, усовершенствовал, как только понял, что этот метод приносит немедленный успех, как только он достигает своей аудитории».
К слову, можно заметить, что в социальных сетях современные генераторы псевдоглубокомысленной ерунды, предлагающие всевозможные биорезонансные и квантовые лекарства, составление «бодиграфов» или просветление, основанное на «восточной мудрости» и «духовной философии», нередко обладают большей известностью и влиянием, чем нормальные специалисты. Но, конечно, проблема всегда в том, что критики всех трудов великих гуру не читали или просто не поняли в силу скудности своего ума.
4. Отсутствие явного разделения внутри философского сообщества на «хорошую» и «плохую» философию.
Например, в биологии мы знаем, что бывают ошибочные теории, опровергнутые эмпирически, и даже откровенная ерунда. Миф о телегонии относится к первой категории.
Волновая генетика Петра Гаряева или гипотеза о происхождении мужчин от амазонок-гермафродитов – ко второй. И научное сообщество едино по этим вопросам. Едва ли вы найдете в приличном научном журнале рассуждения о том, что ДНК – это голограмма. Или столетние споры на этот счет.
А много ли примеров философий, об ошибочности которых сложился консенсус? Даже Гегель и Фейерабенд находят по сей день огромное количество защитников именно среди академических философов, считающих их идеи актуальными и осмысленными (речь не про их роль в истории философии). Редкая критика обычно просто игнорируется сторонниками отдельных философских школ, для которых философия стала чем-то вроде религии, а любимый философ — пророком, которого нельзя критиковать. И это явно характеризует проблему дисциплины в ее нынешнем виде.
Я не отрицаю существование интересных и умных философов (например, Деннет из современных, Рассел из недавних) и исторический вклад философии в науку (в значении 2, а не 6). Но сегодня слово «философ» не так часто обозначает интересного мыслителя и талантливого автора, как хотелось бы.
И слишком часто просто болтуна или графомана.
Айн Рэнд о важности философии
Философия|Время чтения: 3 минуты
Спустя почти четыре десятилетия после ее смерти многие работы Айн Рэнд остаются противоречивыми и делят людей на два лагеря: любить их или ненавидеть. Ее менее известная книга по философии дает широкие, неподвластные времени идеи. Вот ее мысли о ценности философии.
***
Непредвзятость:
Айн Рэнд — неоднозначная фигура. Реакции на ее идеи, кажется, доходят до крайностей. Проблема такого рода дискурса в том, что он препятствует диалогу. Мы поощряем использование серого мышления и попытки не рассматривать людей и идеи как бинарные понятия «хорошо/плохо». Мы можем учиться у людей, которые нам нравятся и не нравятся. Мы можем согласиться с одной идеей кого-то, не принимая во внимание все их идеи.
Нет сомнений в том, что эссе Рэнд полны полемики. Ее письмо, как и все записанное знание, нужно понимать в контексте.
1970-е годы стали пиком холодной войны, когда капитализм и коммунизм стали битвой, которая решит судьбу человечества. Не нужно соглашаться с ее политическими и экономическими рецептами, чтобы получить что-то интересное из ее произведений. Принятие этой сложности означает согласие со сложной природой мира. Имея это в виду, давайте продолжим!
В Philosophy: Who Needs It Рэнд поднимает вопросы, которые погружают в самое сердце метафизики, раздела философии, пытающегося объяснить природу реальности. Что можно узнать? Каковы наши основные обязанности как людей? Название книги взято из выступления, которое она произнесла в Военной академии США в 1974 году. Это сборник эссе, написанных в основном в 1970-х годах, и исследует идеи о требованиях к полноценной жизни и активному участию в жизни мира.
Вот два ключевых вывода из этой книги:
Нам всем нужна философия
Чтобы ответить на первоначальный вопрос о том, кому нужна философия, Рэнд утверждает, что она нужна всем.
Она предполагает, что нам нужна философия, чтобы развивать наши ценности и защищаться от манипуляций и контроля. Рэнд утверждает, что у каждого есть личная философия. По ее мнению:
[y]наш единственный выбор состоит в том, определяете ли вы свою философию сознательным, рациональным, дисциплинированным процессом мышления и скрупулезного логического размышления — или позволяете вашему подсознанию накапливать кучу необоснованных выводов, ложных обобщений, неопределенных противоречий, непереваренных лозунгов, неопознанных желаний, сомнений и страхов, собранных случайно, но объединенных вашим подсознанием в своего рода ублюдка. философии и слились в единый, твердый груз: неуверенность в себе, как шар на цепи, в том месте, где у твоего разума должны были вырасти крылья.
Она продолжает выступать за процесс обучения, чтобы определить основные принципы в наших мыслительных процессах. Это включает в себя разбор предположений об основах наших знаний с помощью вопросов типа «Почему?» или «Откуда я знаю, что это правда? Каким стандартам должно соответствовать утверждение, чтобы считаться верным?» Такого рода вопрошание является важным компонентом преднамеренного мышления.
Когда мы избегаем бросать вызов себе и другим, мы остаемся уязвимыми для влияния идей, которые в конечном итоге могут причинить нам вред.
Размышление — ключ к хорошему мышлению
Рэнд утверждает, что размышление — это наша обязанность, и что это важный шаг в получении полезных знаний.
Люди, которые презирают или боятся самоанализа, принимают свои внутренние состояния как нечто само собой разумеющееся, как непреодолимую и непреодолимую первичность, и позволяют своим эмоциям определять свои действия. Это означает, что они решают действовать, не зная контекста (реальности), причин (мотивов) и последствий (целей) своих действий.
Когда наши эмоции диктуют наши действия, это приводит к рационализации опыта в соответствии с тем, что мы чувствуем, вместо того, чтобы иметь дело с миром таким, какой он есть на самом деле.
Рэнд делает интересное различие, когда говорит: «Для объективности и изучения философии требуется не «открытый ум», а активный ум — ум, способный и охотно желающий исследовать идеи, но исследовать их критически ».
Быть готовым слушать недостаточно. Мы должны быть готовы принять то, что слышим, не принимая за чистую монету зачастую ошибочные мнения других.
Она обсуждает, как ленивый мыслительный процесс мешает прогрессу. Обсуждая человека, который избегает размышлений, она пишет: «Когда такой мужчина обдумывает цель или желание, которого он хочет достичь, первый вопрос в его уме: «Могу ли я это сделать?», а не «Что для этого требуется?». Это удобный подход, чтобы оставаться на переднем крае. Столкнувшись с препятствиями, мы можем сначала рассмотреть условия, необходимые для их преодоления, если у нас нет для этого возможности.
***
Есть много философов и эссеистов, у которых мы продолжаем учиться, даже когда осторожно ищем пути обхода их недостатков. Одним из разочарований в книге является то, что философия Рэнд часто не соответствует требованиям, которые она сама отстаивает. Но она не первый мыслитель, чьи вопросы намного интереснее, чем ее ответы.
Зачем нам философия – II
Мы называем Ибн Араби философом. Вот как мы определяем философию. Можем ли мы классифицировать Пифагора, Шанкару, Ибн Араби, Сухраварди или Садру как логику, рубящую чистых «философов-рационалистов»? В исламской традиции философия и тассавуф — две стороны одной медали. В нашем мировоззрении у нас нет кабинетной рациональной логики, рубящей философствование (ради него), а мы определяем философов как «мудрецов»/хукамаа. Истинный философ в его традиционном понимании нуждается как в интеллектуальном, так и в духовном очищении. Чем больше очищается сердце/нус/айн-аль-калб, тем яснее становятся высшие порядки реальности. Вид критики, которую мы находим у Газали и Ибн Таймийи, в значительной степени является критикой чрезмерно амбициозных проектов спекулятивного разума/рациоцинации (рационализма), а не мудрости/философии в традиционном понимании. Оба этих интеллектуальных гиганта придерживались формы интеллектуальной/интуитивной/ноэтической способности знания в форме знания «дхавк» или «фитра».
Таким образом, традиционная философия имеет собственное понятие «разума» (акли кулли), которое не следует путать с простым «разумом»; рациональная способность — это отдельная способность, которая помогает нам выжить; интеллект означает «нус» или «око сердца», т. е. непосредственную укорененность человека в священном/сознании — он непосредственно участвует в Реальности так, что знание пересекается с бытием — избегая всяких гносеологических побочных эффектов. Детальная трактовка традиционного понятия «интеллект» здесь невозможна. См. главу Уильяма Стоддарта «Что такое интеллект».
Однако мы должны упомянуть здесь, что философия, даже понимаемая как простой рационалистический лингвистический анализ, также не должна быть полностью упущена. Это вовсе не бесполезно, как ошибочно думают многие.
Точно так же существуют литературные теории, социологические теории, политические теории, которые представляют собой концептуальные философские исследования основных основополагающих принципов, на которых стоят эти физические и социальные науки. Без философского анализа мы никогда не сможем построить здание любого предмета, т. е. его теоретический каркас. Сначала появляются теоретические рамки, а затем через них собирается «опыт» для интерпретации.
Если есть Наука, зачем нам Философия?
Прежде всего, здесь вспоминается Витгенштейн, который, по сути, сказал, что все вещи, которые мы можем описать с помощью языка и науки, на самом деле не являются самыми важными в нашей жизни; вещи, которые действительно важны, находятся за пределами языка и науки. В этом вся витгенштейновская критика позитивистов, которые не могли его понять. Этика, религия, мудрость, искусство/эстетика, радость, смирение, смысл, красота и т. д., которые не поддаются полному лингвистическому и научному описанию, на самом деле являются высшими целями жизни, которые делают нашу жизнь красивой и достойной жизни. Эти вещи по существу зависят от переориентации человека на реальность, а не от абстрактного поиска истины, как ошибочно понимает Докинз; Концепция этики, например, в работах таких философов-мистиков, как Витгенштейн, Ибн Араби и др.
Почему важна философия? Зачем нам это нужно?
Ну, в том-то и дело, что то, что творится у человека в «голове», гораздо важнее, чем те гаджеты, которые у него в «руке». Именно философские идеи приводят в движение колесо истории. Промышленная революция и наука/ренессанс сами стимулировались философскими идеями/взглядами, а позже они стали вторичными инструментами для таких философий, как капитализм, социализм, нацизм, нигилизм и тому подобное. Нам нужна философия/мысль/психология помимо механической робототехники просто потому, что мы не хотим, чтобы люди бомбили друг друга атомными бомбами. «Мысль» важнее или опаснее (в зависимости от того, как на это посмотреть), чем технология. Технология приходит на службу «мысли», которая просит ее использовать. Более того, наука в действительности есть просто «технология», а не «понимание», как сказал бы Хайдеггер. Хайдеггеровская критика «технологии» требует отдельного рассмотрения.
Люди спрашивают, зачем нам философия? Что он будет делать?
Итак, философия как хикма – это мудрость, которая учит искусству жизни.
Люди говорят, что нам нужна наука, потому что она практична
Ну, что может быть практичнее, чем вопрос о том, как прожить жизнь радостно, как минимизировать страдания, как найти смысл жизни; неважно, где живет человек, в каком бы возрасте он ни жил, эго-энергия есть, ее истерики, эгоизм, жадность, высокомерие, бессмысленность, потеря радости, разочарования и т.