Заражение внушение подражание являются: Внушение, заражение и убеждение — как механизмы проявления социально-психологических явлений и процессов.

Способы воздействия в процессе общения

1. Главная страница 🏠
2. 📚 Библиотека
3. 👉 Социальная психология 👈
4. Социальная психология. Курс лекций.
5. Способы воздействия в процессе общения

Нужна помощь в написании работы?

Узнать стоимость

Изучение трех сторон процесса общения показывает, что содержание каждой из них включает в себя определенные способы воздействия индивидов друг на друга.

Основными способами являются заражение, внушение, подражание.

Заражение — это бессознательная, невольная подверженность индивида определенным психическим состояниям. Заражение выступает как форма спонтанно проявляющегося внутреннего механизма поведения человека. Механизм социально-психологического заражения сводится к эффекту многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся между собой людей.

Особой ситуацией, в которой усиливается воздействие через заражение, является ситуация паники. Паника возникает в массе людей как определенное эмоциональное состояние. Непосредственной причиной паники является появление какого-либо известия, способного вызвать своеобразный шок.

Внушение есть целенаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на другого или на группу. При внушении осуществляется воздействие на другого, основанное на некритическом восприятии сообщения или информации. В отличие от заражения, которое носит, как правило, невербальный характер (танцы, игры, музыка, эмоции и т.

п.), внушение носит, напротив, вербальный характер, т.е. осуществляется посредством речевого сообщения. С особой силой внушение действует на лиц впечатлительных и вместе с тем не обладающих достаточно развитой способностью к самостоятельному логическому мышлению, не имеющих твердых жизненных принципов и убеждений, неуверенных в себе.

Подражание как способ воздействия проявляется в следовании какому-либо примеру, образцу посредством его воспроизведения. Особое значение подражание имеет в процессе психического развития человека. Ранее мы указывали на подражание как на один из центральных механизмов развития человеческой субъективности.

 

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

• Реферат

  Способы воздействия в процессе общения

  От 250 руб

• Контрольная работа

  Способы воздействия в процессе общения

  От 250 руб

• Курсовая работа

  Способы воздействия в процессе общения

  От 700 руб

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Поделись с друзьями

• Содержание
• Материалы 2
• Меню

Предмет изучения социальной психологии

Место социальной психологии в структуре современной психологии

Структура (разделы) социальной психологии

Методы социальной психологии

Подходы к пониманию понятия общения в психологии

Функции общения

Общая характеристика коммуникативной стороны общения

Вербальная коммуникация

Невербальная коммуникация

Материалы по теме:

Общение как процесс взаимодействия и его способы. Лекция

Способы воздействия в процессе общения Шпаргалка

Добавить в избранное (необходима авторизация)

Роль подражания, заражения, внушения в массовой психике

Заражение выступает как форма спонтанно проявляющегося внутреннего механизма поведения человека.

Заражение характеризует во многом бессознательную, невольную подверженность индивида определенным психическим состояниям. Оно осуществляется не через пассивное созерцание и более или менее осознанное принятие внешне очевидных образцов поведения (как при подражании), а через передачу психического настроя, обладающего большим эмоциональным зарядом, через накал чувств и страстей.

Секрет эмоционального воздействия в условиях непосредственного контакта заключается в самом механизме социально-психологического заражения. Последний в основном сводится к эффекту многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся между собой людей.

При этом сила нарастания накала страстей, создающая психический фон заражения, находится в прямой пропорциональной зависимости от величины аудитории и степени эмоционального накала индуктора.

Функции заражения. Наряду с рассмотрением механизма самого заражения нужно различать и другой вопрос — о назначении, применении и функциях заражения как способов группового воздействия. Если подойти к вопросу с этой стороны, то будет очевидно, что в качестве средства психологического воздействия на группу заражение может использоваться в нескольких различных случаях.

Во-первых, с целью еще большего усиления групповой сплоченности, когда такая сплоченность уже имеет место; во-вторых, как средство компенсации недостаточной организационной сплоченности группы. Последнее осуществляется при условии недостатка средств и информации относительно путей достижения необходимой сплоченности на какой-то рациональной основе.

Именно с этим обстоятельством было связано, например, сознательное использование механизма заражения и внушения во времена господства фашизма в Германии. Специальным приказом членам гитлерюгенда предписывалось коллективное прослушивание речей фюрера по радио. А именно в толпе (психологи знают об этом издавна) человек легче всего поддается заражению и внушению.

Между заражением и внушением есть много общего. Последнее состоит в том, что заражение и внушение являются способами групповой интеграции, способами сколачивания общности в одно целое путем создания общего психического состояния, перерастающего затем в совместную групповую и массовую деятельность.

Далее, есть основание говорить о большой степени взаимовлияния заражения и внушения друг на друга. Посредством внушения может осуществляться заражение группы или большой массы людей единым настроением.

Внушение не только не предполагает, но даже, более того, совершенно исключает или по крайней мере, как правило, исключает психическое состояние равновеликого сопереживания идентичных эмоций и представлений объектом и субъектом внушения, индуктором и реципиентом.

Одним из наиболее массовидных явлений социально-психологического общения является подражание, самым тесным образом связанное с заражением и внушением.

Подражание направлено на воспроизведение индивидом определенных внешних черт и образцов поведения, манер, действий, поступков, которые характеризуются и сопровождаются при этом определенной эмоциональной и рациональной направленностью.

Гораздо более оригинальной представляется трактовка природы подражания, предпринятая Н. К. Михайловским.

Последний различал внешние условия и внутренние факторы, предрасполагающие к подражанию.

Внешним по отношению к индивиду побудительным фактором подражания является, по его мнению, пример поведения человека, находящегося в каких-либо необычных обстоятельствах.

Наряду с внешними Н. К. Михайловский различал и внутренние, предрасполагающие к подражанию механизмы психической деятельности людей. К таким предпосылкам он относил скудность, бедность внутреннего мира индивида.

Однако однообразие и скудность внутренней жизни приводят к подражанию при условии предрасположенности к внешнему воздействию, внушаемости, слабости воли и недостаточно развитой способности сознательного контроля своих действий.

Подражательность, по мнению Н. К. Михайловского, «даже в наивысших своих болезненных формах есть лишь специальный случай омрачения сознания и слабости воли, обусловленный какими-то специальными обстоятельствами».

Imitation, Contagion, Suggestion: Rethinking the Social — конференция в Copenhagen Business School, Дания, 28–29 мая 2015 г.

Опубликовано 8 апреля 2015 г. автором stuartelden

School, Дания, 28–29 мая 2015 г. Полная информация здесь.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Эта запись была размещена в Конференции. Добавьте постоянную ссылку в закладки.

• Поиск:

• Статистика блога

  • 3 116 921 просмотров

• Подписка по электронной почте

  Введите адрес электронной почты, чтобы подписаться на этот блог и получать уведомления о новых сообщениях по электронной почте.

  Адрес электронной почты:

  Присоединяйтесь к 21 614 другим подписчикам

• Следуйте за мной в Твиттере

  Мои твиты

• Последние сообщения

  • Клэр Петтит, Серийные формы: незавершенный проект современности, 1815–1848 гг. — Oxford University Press, июнь 2020 г., и обзор в Critical Inquiry
  • Кристофер Уоткин и Оливер Дэвис (редакторы) Новые междисциплинарные взгляды на автономию и за ее пределами — Routledge, декабрь 2022 г.
  • Людовико Сильва, «Литературный стиль Маркса — оборотная сторона», январь 2023 г.
  • Энди Меррифилд, Beyond Plague Urbanism – Ежемесячный обзор, весна 2023 г.
  • Мелисса Павелски, «Между «Кёрпером» и «Лейбом» — перевод концепции тела Мишеля Фуко после Фридриха Ницше», Перспективы, 2022 (открытый доступ)

• Архив

  • декабрь 2022
  • ноябрь 2022
  • Октябрь 2022
  • Сентябрь 2022
  • август 2022
  • июль 2022
  • июнь 2022
  • Май 2022
  • апрель 2022 г.
  • март 2022
  • Февраль 2022
  • Январь 2022
  • декабрь 2021
  • ноябрь 2021
  • Октябрь 2021
  • Сентябрь 2021
  • август 2021
  • июль 2021
  • июнь 2021
  • Май 2021
  • Апрель 2021
  • март 2021
  • Февраль 2021
  • Январь 2021
  • Декабрь 2020
  • ноябрь 2020 г.
  • октябрь 2020 г.
  • Сентябрь 2020
  • август 2020 г.
  • июль 2020 г.
  • июнь 2020 г.
  • Май 2020
  • апрель 2020 г.
  • март 2020 г.
  • Февраль 2020
  • Январь 2020
  • Декабрь 2019
  • Ноябрь 2019
  • Октябрь 2019
  • Сентябрь 2019
  • август 2019
  • июль 2019 г.
  • июнь 2019 г.
  • Май 2019
  • Апрель 2019
  • март 2019 г.
  • Февраль 2019
  • Январь 2019
  • Декабрь 2018
  • ноябрь 2018 г.
  • Октябрь 2018
  • Сентябрь 2018
  • август 2018 г.
  • июль 2018 г.
  • июнь 2018 г.
  • май 2018 г.
  • Апрель 2018 г.
  • март 2018 г.
  • Февраль 2018 г.
  • Январь 2018 г.
  • Декабрь 2017
  • ноябрь 2017 г.
  • октябрь 2017 г.
  • Сентябрь 2017
  • август 2017
  • июль 2017 г.
  • июнь 2017 г.
  • май 2017 г.
  • Апрель 2017 г.
  • Март 2017 г.
  • Февраль 2017
  • Январь 2017
  • Декабрь 2016
  • Ноябрь 2016 г.
  • октябрь 2016 г.
  • Сентябрь 2016
  • август 2016 г.
  • июль 2016 г.
  • июнь 2016 г.
  • май 2016 г.
  • Апрель 2016 г.
  • Март 2016 г.
  • Февраль 2016 г.
  • Январь 2016
  • Декабрь 2015 г.
  • ноябрь 2015 г.
  • октябрь 2015 г.
  • сентябрь 2015 г.
  • август 2015 г.
  • июль 2015 г.
  • июнь 2015 г.
  • май 2015 г.
  • Апрель 2015 г.
  • март 2015 г.
  • Февраль 2015 г.
  • Январь 2015 г.
  • Декабрь 2014 г.
  • Ноябрь 2014 г.
  • октябрь 2014 г.
  • сентябрь 2014 г.
  • август 2014 г.
  • июль 2014 г.
  • июнь 2014 г.
  • май 2014 г.
  • Апрель 2014 г.
  • Март 2014 г.
  • Февраль 2014 г.
  • Январь 2014 г.
  • декабрь 2013 г.
  • ноябрь 2013 г.
  • октябрь 2013 г.
  • Сентябрь 2013
  • август 2013 г.
  • июль 2013 г.
  • июнь 2013 г.
  • май 2013 г.
  • Апрель 2013 г.
  • март 2013 г.
  • Февраль 2013 г.
  • Январь 2013 г.
  • декабрь 2012 г.
  • ноябрь 2012 г.
  • октябрь 2012 г.
  • сентябрь 2012 г.
  • август 2012 г.
  • июль 2012 г.
  • июнь 2012 г.
  • май 2012 г.
  • Апрель 2012 г.
  • март 2012 г.
  • Февраль 2012 г.
  • Январь 2012 г.
  • декабрь 2011 г.
  • ноябрь 2011 г.
  • октябрь 2011 г.
  • сентябрь 2011 г.
  • август 2011 г.
  • июль 2011 г.
  • июнь 2011 г.
  • май 2011 г.
  • Апрель 2011 г.
  • март 2011 г.
  • Февраль 2011 г.
  • Январь 2011 г.
  • декабрь 2010 г.
  • ноябрь 2010 г.
  • октябрь 2010 г.
  • сентябрь 2010 г.
  • август 2010 г.
  • июль 2010 г.
  • июнь 2010 г.
  • май 2010 г.
  • апрель 2010 г.

• Категории

  • Акилле Мбембе
  • Адам Дэвид Мортон
  • Адриан Джонстон
  • Адриана Кавареро
  • Ален Бадью
  • Альбер Камю
  • Альберто Тоскано
  • Александр Б. Мерфи
  • Аллен Скотт
  • Альфонсо Лингис
  • Андреас Книхен
  • Эндрю Бэрри
  • Энди Меррифилд
  • Энн Лаура Столер
  • Энтони Гидденс
  • Антонио Грамши
  • Антонио Негри
  • Арлетт Фарж
  • Эш Амин
  • Аксель Хоннет
  • Бабетта Бабич
  • Бальдус де Убальдис
  • Бартолус Сассоферрато
  • Барух Спиноза
  • Бернард Э. Харкорт
  • Бернард Стиглер
  • Билл Мартин
  • Боб Джессоп
  • Богислав Филипп фон Хемниц
  • Книги
  • Борис Поршнев
  • Границы
  • Брэдли Гарретт
  • Бруно Латур
  • Кангилем (книга)
  • Карен Каплан
  • Карл Шмитт
  • Карло Гинзбург
  • Кэтрин Малабу
  • Китай Мьевиль
  • Крис Фило
  • Кристиан Паренти
  • Кларенс Дж. Глаккен
  • Клод Леви-Стросс
  • Клод Рафестен
  • Колин Гордон
  • Конференции
  • Корнел Вест
  • Коуз Венн
  • Крикет
  • Велоспорт
  • Дэниел Деферт
  • Даниэль Хеллер-Роазен
  • Дэвид Бирн
  • Дэвид Кэмпбелл
  • Дэвид Фаррелл Крелл
  • Дэвид Харви
  • Дэвид Лахтерман
  • Дэвид Н. Ливингстон
  • Дебора Коуэн
  • Дерек Грегори
  • Дерек Парфит
  • Дон Митчелл
  • Дорин Мэсси
  • Э. П. Томпсон
  • Эбола
  • Эдгар Аллан По
  • Эдмунд Гуссерль
  • Эдуардо Мендьета
  • Эдвард Кейси
  • Эдвард Гиббон
  • Эдвард Саид
  • Эдвард Соджа
  • Элизабет Гросс
  • Эллен Мейксинс Вуд
  • Эмиль Бенвенист
  • Эммануэль Левинас
  • Энгин Исин
  • Энрике Дюссель
  • Эрик Хобсбаум
  • Эрнесто Лаклау
  • Эрнст Кассирер
  • Эрнст Канторович
  • Этьен Балибар
  • Евгений Финк
  • События
  • Эяль Вейцман
  • Феликс Гваттари
  • Фердинанд де Соссюр
  • Футбол
  • Окаменелости
  • Последнее десятилетие Фуко
  • Фуко: Рождение силы
  • Франсуа Делапорт
  • Франсиско де Витория
  • Франко Моретти
  • Франц Фанон
  • Франц Кафка
  • Фредрик Джеймсон
  • Фридрих Энгельс
  • Фридрих Ницше
  • Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг
  • Гастон Башляр
  • Гастон Гордильо
  • Географика Гельветика
  • Георг Лукач
  • Георг Вильгельм Фридрих Гегель
  • Джордж Лоусон
  • Жорж Батай
  • Жорж Кангилем
  • Жорж Дюмезиль
  • Джакомо Маррамао
  • Жиль Делёз
  • Джорджио Агамбен
  • Джованни Ботеро
  • Готфрид Лейбниц
  • Грэм Харман
  • Грегуар Шамаю
  • Гуннар Олссон
  • Ги Дебор
  • л. с. Лавкрафт
  • Хаим Якоби
  • Ханна Арендт
  • Анри де Буленвилье
  • Анри Лефевр
  • Герберт Маркузе
  • Гуго Гроций
  • Ян Богост
  • Ян Хакинг
  • Иммануил Кант
  • Индоевропейская мысль
  • Институт перспективных исследований
  • Ирнериус
  • Исаак Ньютон
  • Изабель Стенгерс
  • J.G.A. Покок
  • Джейкоб Кляйн
  • Джейкоб Таубс
  • Жак Деррида
  • Жак Лакан
  • Жак Рансьер
  • Якоб фон Икскюль
  • Джеймс Харрингтон
  • Джейн Беннетт
  • Юрген Хабермас
  • Жан Бодрийяр
  • Жан Боден
  • Жан Готтманн
  • Жан Ипполит
  • Жан Жак Руссо
  • Жан-Люк Нэнси
  • Жан-Поль Сартр
  • Джефф Малпас
  • Джеффри Джером Коэн
  • Дженни Эдкинс
  • Джереми Бамбер
  • Джереми Бентам
  • Джереми Крэмптон
  • Джоди Дин
  • Йоханнес Альтусиус
  • Йоханнес Гертиус
  • Джон Эгнью
  • Джон Локк
  • Джон Протеви
  • Джон Роулз
  • Джон Саллис
  • Джон Урри
  • Джонатан Саймон
  • Журнал городских культурных исследований
  • Джудит Батлер
  • Юлия Кристева
  • Карл Ясперс
  • Карл Маркс
  • Клаус Тевелейт
  • Костас Акселос
  • Леопольд Ламбер
  • Ли Брейвер
  • Леви Брайант
  • Луи Альтюссер
  • Луиза Амур
  • Люс Иригарай
  • Людвиг Бинсвангер
  • Луиза Беласевич
  • Майя Зефусс
  • Мануэль де Ланда
  • Картирование настоящего
  • Марк Крепон
  • Мари-Ев Морен
  • Марк Неоклеус
  • Мартин Хайдеггер
  • Мартин Лютер
  • Мэри Борода
  • Массимо Каччари
  • Мэтью Ханна
  • Матиас Стефани
  • Морис Мерло-Понти
  • Максимилиан Робеспьер
  • Средневековье
  • Мехди Белхай Касем
  • Майкл Диллон
  • Майкл Хардт
  • Майкл Манн
  • Майкл Уоттс
  • Мишель Фуко
  • Мишель Серрес
  • Мирча Элиаде
  • Музыка
  • Мои публикации
  • Наоми Кляйн
  • Натан Виддер
  • Нил Бреннер
  • Нил Смит
  • Никколо Макиавелли
  • Николас Бломли
  • Николай Кузанский
  • Никос Пуланцас
  • Найджел Трифт
  • Нина Пауэр
  • Ноам Хомский
  • романов прочитано
  • Паоло Вирно
  • Пол Вирилио
  • человек
  • Питер Граттон
  • Питер Холлуорд
  • Питер Слотердейк
  • Филип Стейнберг
  • Филипп Меланхтон
  • Пьер Бурдье
  • Пьер Адо
  • Пьер Клоссовски
  • Пьер Машери
  • Политика
  • Издательство
  • Квентин Мейясу
  • Квентин Скиннер
  • Ральф Милибэнд
  • Рэй Брассье
  • Рэймонд Уильямс
  • Рейнхарт Козеллек
  • Замечательные исследования
  • Рене Декарт
  • Ревиста Урбан
  • Роберт Филмер
  • Роберто Эспозито
  • Ролан Барт
  • Самуэль Пуфендорф
  • Сара Ахмед
  • Саския Сассен
  • Сэта Лоу
  • Шекспировские территории
  • Зигмунд Фрейд
  • Саймон Кричли
  • Саймон Шама
  • Симона де Бовуар
  • Славой Жижек
  • Общество и Космос
  • Говорить против числа
  • Стэнли Кавелл
  • Стивен Грэм
  • Стивен Гринблатт
  • Стюарт Холл
  • Тарик Али
  • обучение
  • местность
  • Территория
  • Террор и территория
  • Терри Иглтон
  • Археология Фуко
  • Рождение территории
  • Ранний Фуко
  • Пространство мира
  • Теодор Рейнкинг
  • Теория
  • Теория, культура и общество
  • Томас Гоббс
  • Томас Пинчон
  • Тимоти Мортон
  • Путешествия
  • Тревор Паглен
  • Тристан Гарсия
  • Трой Дэвис
  • Удальрикус Засиус
  • Умберто Эко
  • Без категории
  • Понимание Анри Лефевра
  • университетов
  • городской/урбанизация
  • Вальтер Бенджамин
  • Уолтер Рэли
  • Венди Браун
  • Уильям Э. Коннолли
  • Уильям Шекспир
  • Письмо
  • Ву Мин

• Мета

  • Регистрация
  • Вход в систему
  • Лента записей
  • Лента комментариев
  • WordPress.com

• Strava

  Последние поездки

[PDF] Подражание, заражение, предложение Кристиана Борха Электронная книга

Об этой книге

Террористические атаки кажутся имитирующими другие террористические атаки. Массовые расстрелы, похоже, имитируют предыдущие массовые расстрелы. Финансовые трейдеры, похоже, подражают другим трейдерам. Это не новое наблюдение, что люди часто подражают другим. Некоторые могут даже предположить, что мимесис лежит в основе человеческого взаимодействия. Однако понимание такого мимесиса и его более широких последствий — нетривиальная задача. «Подражание, заражение, внушение» проливает важный свет на то, как общество тесно связано с миметическими паттернами и характеризуется ими.

Взяв за основу дискуссии конца девятнадцатого века о подражании, заражении и внушении, книга исследует теоретическую структуру, в центре которой находится мимесис. В этом томе исследуются некоторые из ключевых социологических, психологических и философских дебатов о социальности и индивидуальности, которые возникли на волне теории подражания, заражения и внушения в конце XIX века и в которых участвовали такие известные мыслители, как Габриэль Тард, Эмиль Дюркгейм. и Фридрих Ницше. Кроме того, том демонстрирует, каким образом важные аспекты этой теории были мобилизованы на протяжении двадцатого века и как они могут способствовать современному анализу актуальных вопросов, касающихся, например, неврология, социальные сети, социальные сети, агентное моделирование, терроризм, вирусология, финансовые рынки и теория аффектов.

Одна из важных идей, выдвигаемых в теориях подражания, заражения и внушения, состоит в том, что индивидуума следует рассматривать не как суверенную сущность, а скорее как нечто глубоко сформированное извне. Другими словами, решения, которые принимают люди, могут быть невольной имитацией решений других людей. На этом фоне книга представляет новые направления для социальной теории и социологических исследований, которые серьезно относятся к предположению о том, что индивидуальность и социальное могут конституироваться миметически.

Information

Publisher

Routledge

Year

2019

ISBN

9781351034920

Topic

Social Sciences

Subtopic

Sociology

Edition

1

Christian Borch

The early twenty -Первое столетие характеризуется трагическим всплеском террористических актов. Примеры включают в себя легковые или грузовые автомобили, врезающиеся в случайные группы пешеходов, а также нападения со смертельным исходом, направленные против членов еврейской общины или людей, которых преступники считают богохульниками, очерняющими имя пророка Мухаммеда. Одна из действительно тревожных граней таких атак заключается в том, что они не являются единичными случаями, а часто имитируют предыдущие, из-за чего трудно не заметить связи между ними. Имитация одних терактов другими далеко не нова. Примеров заразительного терроризма, когда один тип нападения служит шаблоном для последующего копирования, множество в современной политической истории (например, Бэрроуз, 1981: 40–1).

Этот имитационный аспект является чем-то общим для террористических актов с преступной деятельностью в более широком смысле. Это относится, в частности, к типу преступлений, которые в последние десятилетия привлекли большое внимание средств массовой информации в США и других странах, –, а именно к массовым расстрелам. Это часто происходит в школах, но после массовой стрельбы в ночном клубе для геев в Орландо, штат Флорида, в июне 2016 года они стали происходить и в других праздничных контекстах. «Поскольку массовые расстрелы становятся все более привычными», 9 2015 г. В статье на обложке 1038 International New York Times говорилось: «Эксперты стали понимать их не столько как изолированные проявления гнева, сколько как действия, основанные на планах предыдущих буйств» (2015). На самом деле подражательный характер террористической и преступной деятельности был очевиден наблюдателям уже в конце XIX века. В частности, на протяжении 1880-х и 1890-х годов французский криминалист и социолог Габриэль Тард утверждал, что преступная деятельность обычно носит подражательный характер. В его 189В книге Penal Philosophy Тард подверг критике широко санкционированное в то время научное мнение о том, что преступность тесно связана с определенными типами преступников, то есть с лицами, предположительно биологически предрасположенными к преступной деятельности. Тард оспорил эту точку зрения, продемонстрировав, что преступление лучше объясняется обращением к тому, как одно преступное деяние может вдохновить последующие (например, Tarde, 1968: 322). Далее, на фоне своих криминологических размышлений, он развил целую социологию, основанную на идее подражательности социальной жизни. Подражая другим, мы устанавливаем социальную связь признания и уважения, Тард (19).62), и общество есть не что иное, как такие имитативные узы в широком смысле.

Заявления Тарда интересны по двум причинам. Во-первых, они подходят к преступлению как к чему-то глубоко социальному, социальности, проявляющейся в его миметической природе. Признание этого социального аспекта преступности не равнозначно одобрению преступной деятельности. Действительно, в основе социальной концепции преступления Тарда нет положительной оценки. По его драматической формулировке, «Преступность есть такое же социальное явление, как и всякое другое, но явление в то же время антиобщественное, подобно тому, как рак участвует в жизни организма, но работает на его смерть» (19).68: 418). Во-вторых, и это имеет ключевое историческое значение, социальная и криминологическая мысль Тарда не была свободно плавающей, а сама была встроена в более широкие теоретические течения. Внутренне это проявлялось в том, как его концептуальный аппарат связывал понятие подражания с такими понятиями, как гипнотическое внушение, сомнамбулизм и заражение, которые в значительной степени были заимствованы из современных достижений, особенно в области психологии и психотерапии. Это концептуальное вдохновение само по себе свидетельствовало о более широкой интеллектуальной волне в конце девятнадцатого века, когда были предприняты серьезные попытки теоретизировать понятия подражания, заражения и внушения (ICS). Действительно, этот словарь и теоретические горизонты, которые он открыл, имели огромный импульс, вышедший за пределы психологии, социологии, философии, криминологии, медицины и т. д. — дисциплин, которые были более переплетены и менее дифференцированы друг от друга, чем сегодня (Blackman, 2012).

Почему так? Как могло случиться, что идеи ICS получили такое распространение в конце девятнадцатого века, то есть в годы становления социальных наук? Один из ответов заключается в том, что эта лексика отражает широко распространенный современный опыт, а именно, что в современном, индустриализированном, урбанизированном обществе, которое, казалось бы, неуклонно стоит на пороге политической революции и с постоянным вызовом границам класса и индивидуальности, природа социальности казалась очень податливый. Например, в современном городе человек подвергается бомбардировке сенсорными впечатлениями способами, которые могут привести к потере себя, что может привести к тому, что люди легко увлекутся коллективным безумием (Borch, 2019).). Многие ученые сочли словарь ICS подходящим для описания такого опыта. Это не означает, что ученые, использовавшие этот словарь, обязательно одобряли его нормативно. Как убедительно продемонстрировал Нидеш Лотоо, исследуя ряд модернистских писателей (Ницше, Конрад, Лоуренс и Батай), использовавших широкий миметический регистр, эти писатели часто относились к нему амбивалентно. В то время как они приписывали большие диагностические возможности концепциям ICS, которые рассматривались как ценные средства для описания аффективных аспектов современного общества, феномен, который они по существу диагностировали, а именно потеря себя и опыт увлечения, был чем-то, что эти авторы пытался лично избегать (Lawtoo, 2013; см. также 2016). Другими словами, диагностика общества с точки зрения ICS — это одно. Быть лично увлеченным такими силами было для многих ученых совершенно другим делом — и чем-то, чего следует избегать, если это вообще возможно. Это одно из нескольких противоречий, характеризующих этот концептуальный горизонт, и напряжение, вытекающее из того факта, что считается, что лучше контролировать себя, чем быть втянутым в заразительный, наводящий на размышления водоворот.

Расцвет мышления ICS, несомненно, пришелся на конец девятнадцатого века, когда оно распространилось из Франции в Германию, Америку и другие страны. Однако идеи ICS все чаще подвергались критике, которая в конечном итоге оттеснила эту структуру на обочину «правильной» мысли. Одна из самых ярких атак была сформулирована Зигмундом Фрейдом, чей психоаналитический проект был основан как альтернатива понятиям внушения и гипноза в психологии и психотерапии (Borch-Jacobsen, 19).88). Параллельная критика исходила из социологических кругов. В частности, такие социологи, как Эмиль Дюркгейм и Макс Вебер, определяли социологическую дисциплину таким образом, что подражательные, заразные и внушаемые явления отвергались как социологически нерелевантные (подробнее об этом позже). Это не означает, что образы ICS полностью исчезли в двадцатом веке. Четкие следы, как неявные, так и явные, можно обнаружить в таких разных работах, как теория мемов Ричарда Докинза, теоретизирование Рене Жирара о насилии и его отношении к миметическим желаниям, которые становятся заразными, а также в дебатах о передаче слухов или роев, назвать лишь несколько экземпляров (Докинз, 1976; Жирар, 1977 год; Велкен, 2013; Вайнгарт, 2008 г.; см. также Brighi and Cerella, 2016).

Интересно, однако, что дискурсивный репертуар ICS получил новое развитие с 1990-х и начала 2000-х годов. Научные проявления этого проявляются по-разному, но у многих из них есть общая черта: они отображают «явные отголоски» дискурса конца девятнадцатого века, как правильно заметила Пета Митчелл (Mitchell, 2012: 60). Одним из ярких примеров является работа, проводимая в области социальной и культурной теории под заголовком «поворот к аффекту», в которой подчеркивается пластичность самостей посредством акцента на аффективном заражении. Например, в ее книге The Transmission of Affect (2004), покойная Тереза ​​Бреннан выступает против концепции автономных тел, то есть идеи о том, что человеческие тела разделены кожей и что это ограждение обеспечивает фон, на котором взаимодействуют люди. Вопреки этому мнению, Бреннан мобилизует исследования увлечения и феромонов и представляет теорию тел, опутанных общими аффектами. Основное утверждение состоит в том, что аффективное заражение происходит, в частности, через «обонятельное и слуховое увлечение» (2004: 68). Другими словами, когда люди физически присутствуют вместе, один человек может принять аффективное состояние другого человека, обоняв феромоны, выделяемые телом этого человека. Как указывалось, одно из центральных следствий этой теоретической основы состоит в том, что даже нечто настолько личное, как чье-либо аффективное состояние, на самом деле является социально индуцированным и разделяемым, а это означает, что тела и аффект следует рассматривать как социальные, а не как индивидуальные (или частные). Приводя этот аргумент, Бреннан не только цитирует работы по уносу, но и прямо помещает свой аргумент в традицию теории ICS конца девятнадцатого века, ссылаясь на нескольких ученых, связанных с этим направлением исследований, включая Тарда, Гюстава Ле Бона и Ипполита Бернхейма. . Другие современные ученые, такие как Найджел Трифт (2008a, 2008b), аналогичным образом выступают за теоретизирование аффекта, связывая его с понятиями ICS. Например, в своем анализе аффективного заражения Трифт уподобляет аффект «ряду дорог подражания-внушения» и описывает общество в аффективно-сомнамбулических терминах как «9».1054 впал в транс , как только полусонный» (2008a: 240, курсив оригинала; см. также Sampson, 2012, 2017). Более того, он обосновывает свой акцент на связях между аффектом и ICS ссылками на недавнюю работу по «зеркальным нейронам», которая, по мнению некоторых сторонников, обеспечивает нейронаучное понимание очевидно врожденной склонности людей к подражанию (см. к этому тому). ¹

Цели этого тома

В этом кратком обзоре, от настоящего до конца девятнадцатого века и обратно, я попытался описать, как идеи об ICS, которые когда-то занимали центральное место в концепциях современной социальность, похоже, обретает новую опору в настоящем. Однако это не означает прямого возрождения этого концептуального горизонта. Сегодня его часто связывают с теоретическими строительными блоками, которые не были частью его структуры конца девятнадцатого века, что видно, например, по тому, как теории, связанные с аффективным поворотом, сочетают язык ICS с пониманием вовлечения. феромоны, или зеркальные нейроны. Тем не менее возрождение этого концептуального регистра вызывает несколько вопросов. Например, чем сегодня так привлекателен этот концептуальный регистр? Как могло случиться, что понятия ICS приобрели такую ​​популярность в академической и широкой общественности и СМИ после того, как так долго об этом молчали? Ответ на такие вопросы, вероятно, будет зависеть от конкретного контекста и изучаемой области. Однако не кажется преувеличением утверждение, что в общих чертах эта схема представляет собой адекватное средство для диагностики настоящего, что не отличается от того, как она служила важной диагностической цели в конце девятнадцатого века. Не кажется надуманным и предположение, что часть причин этого может заключаться в изменении социальных условий, например, в частности, в глобализированной, гиперопосредованной реальности настоящего, которая, по-видимому, продвигает новые формы аффективных ICS. В частности, эта (контриндивидуалистическая) концепция, по-видимому, предлагает способ понять, как, несмотря на явно все более широкое распространение индивидуализма, люди ведут себя все более и более одинаково, и что целый ряд технологий и социальных разработок, по-видимому, еще больше побуждают такой мимесис.

Хотя настоящая книга посвящена изучению того, как понятия ICS могут влиять на современную социальную теорию, она основана на убеждении, что такое исследование требует, чтобы внимание уделялось ряду исторических аспектов, касающихся возникновения и целей, а также Критика этой традиции в конце XIX в. Другими словами, книга основана на вере в то, что понятия ICS действительно могут что-то предложить современной социальной теории, не в последнюю очередь в отношении переосмысления социальности и индивидуальности, но также и в том, что прежде чем этот потенциал может быть полностью реализован, необходимо больше внимания к истории. следует брать с истоками этого теоретического горизонта. На этом фоне целями этого тома являются: first , чтобы дать представление об исторических условиях, в которых словарный запас ICS приобрел известность, с особым акцентом на конец девятнадцатого и начало двадцатого веков; второй , чтобы предложить некоторое понимание использования этого словаря мимесиса в различных дисциплинах и областях с конца девятнадцатого века до настоящего времени; и , третий , чтобы обсудить, как этот концептуальный горизонт возрождается и может быть возрожден в современном теоретическом и аналитическом контексте, и каковы могут быть последствия этого. Другими словами, какова аналитическая покупка – и каковы трудности – реанимации этой конкретной традиции? ² В соответствии с этими тремя целями в томе используется междисциплинарный подход, охватывающий такие области, как финансовая экономика, социология, эпидемиология, психология, информатика и исследования социальных сетей.

Том вращается вокруг конкретных дебатов конца девятнадцатого века по ICS, которые проводились ключевыми игроками, такими как Бернхейм и Тард. Эти дебаты были особенно интенсивными во Франции, но отнюдь не ограничивались французскими кругами. Исходная точка тома на орбите Франции конца девятнадцатого века не означает, что эти дебаты были совершенно новыми или оригинальными. Дискуссии о мимесисе и заражении имеют гораздо более длинную историю, которая в некоторой степени послужила основой для тех дебатов, которые распространились на рубеже девятнадцатого века. Например, исторические исследования показали, что заразительное мышление восходит к размышлениям древних греков о миазмах и как оно позже легло в основу теории толпы, урбанистической и социальной теории конца девятнадцатого века, а также теории мемов и сетей двадцатого века. многое другое (Mitchell, 2012; Wald, 2008). Точно так же генеалогия мимесиса начинается с Древней Греции и заканчивается в настоящее время. Однако в то время как теория заражения часто находится на стыке эпидемиологии и социальной сферы, дискуссии о мимесисе часто вращаются вокруг эстетики и литературной критики (например, Auerbach, 2003; Gebrauer and Wulf, 19). 95; Холливелл, 2002 г.; Melberg, 1995), хотя существует также значительный объем литературы, посвященной более широкой культурной роли и проявлениям мимесиса (например, Fuchs, 2001; Girard, 1977; Lacoue-Labarthe, 1998; Potolsky, 2006; Taussig, 1993). Систематическое исследование связей между более широкими (существующими) дискуссиями о мимесисе, с одной стороны, и дебатами по ИКС конца девятнадцатого века, с другой, выходит за рамки этого тома. Тем не менее, он предложит некоторый анализ того, как, например, структура ICS была прообразом конкретных идей эпохи Возрождения (см. главу Дэвида Тэйвса).

Исходя из этого, центральным аргументом этого тома является то, что, хотя структура ICS конца девятнадцатого века не возникла из ничего, а находилась под влиянием предыдущих направлений мышления, эта структура, тем не менее, была важна сама по себе. . Это отчасти потому, что конкретная конфигурация теории ICS была на самом деле уникальной, а отчасти потому, что одним из центральных достижений этой теории было то, как она превратилась в набор социологических идей, которые, как упоминалось ранее, казались подходящими для объяснения конкретного современного опыта. . Другими словами, структура ICS была не просто новым воплощением вековых размышлений о мимесисе; скорее, он обращался к явно тесной связи между мимесисом и современным обществом. Именно эта связь между мимесисом и современным обществом, по-видимому, получила новое признание в нынешнюю эпоху пост- или позднего модерна, особенно в социальных и культурологических дискуссиях об аффекте.

Кроме того, следует отметить, что существует богатая литература, прослеживающая генеалогию психологии и уделяющая пристальное внимание проблеме ICS , которая занимала центральное место во французской мысли конца девятнадцатого века. Основополагающие исследования в этой традиции включают проницательную работу Миккеля Борх-Якобсена (1988) о Зигмунде Фрейде и о том, как, как упоминалось ранее, фрейдистский психоаналитический проект был основан на критике представлений о гипнотическом внушении конца девятнадцатого века — момент, который также отражается в историческом исследовании гипноза как научной проблемы Леона Чертока и Изабель Стенгерс (Chertok and Stengers, 19).