Жизненные ценности и идеалы чацкого и фамусова: Идеалы Чацкого — жизненные ценности главного героя пьесы «Горе от ума». Помощь школьнику

Содержание

Идеалы Чацкого — жизненные ценности главного героя пьесы «Горе от ума». Помощь школьнику

Идеалы Чацкого — жизненные ценности главного героя пьесы «Горе от ума». Сочинения, анализ и мораль басен. Русский язык и литература школьнику

Мы подготовили для Вас несколько сочинений об идеалах Чацкого в комедии «Горе от ума». Используйте наши сочинения для написания своего на урок литературы.

Сочинение 1

Произведение «Горе от ума» было написано в начале 19-го века, когда среди части дворянства ширились идеи изменения мира и эти идеи противоречили взглядам остальной части дворянства, которые хотели жить по-старому. Александр Чацкий в комедии является представителем новых веяний русского дворянства и достойно отстаивает свои передовые взгляды на жизнь.

О веке прошедшем Чацкий говорит: «Прямой был век покорности и страха». Ему трудно спорить с идейными противниками, но он с достоинством отстаивает свои убеждения. Вот, к примеру, для Фамусова служба является источником обогащения, и он не может понять Чацкого, для которого служба есть выполнение гражданского долга.

Служить Чацкий пытался да и пользовался на службе авторитетом, даже с министрами был знаком, да вот только он желал честно служить на пользу Отечества, а не для личных благ и не в пользу других лиц. Но в это время такое было просто невозможным, и Чацкий подал в отставку, порвав все свои прежние связи. Это для Фамусова и ему подобных служба была источником обогащения и чинов, и Фамусову непонятны мотивы Чацкого.

Александр Андреевич был большим патриотом своей Родины, которую очень любил. Ему чуждо рабское преклонение перед всем иностранным, которое витало в те времена в России. Он осуждает дворян за то, что для воспитания своих детей они нанимают иностранных учителей и гувернанток, что очень модно было в их кругах. А зачастую нанимались люди малообразованные, которые ни во что не ставили Россию.

К простому народу Чацкий относится с уважением. Он выступает против крепостного права. По его мнению человек должен свободно распоряжаться сам своей судьбой, сам делать выбор в жизни: где жить, учиться или нет, чем заниматься. Человеческий фактор для него заключается в уме, образованности, а не в богатстве, роскоши и том, сколько крепостных имеется.

Неоспорима безупречность жизненных идеалов Чацкого и в личной жизни. Он любит бескорыстно и готов отдать все ради любимой, не требуя ничего взамен.

Жизненные идеалы Чацкого общество, в которое он попал, не приняло. Но он усердно боролся за свое побуждение, хотя и потерпел поражение, как в обществе, так и в любви. Но своим идеалам он не изменил. Чацкий уезжает из Москвы, верен своим принципам.

Сочинение 2

Комедия Грибоедова «Горе от ума» была написана в 1820—1824 годах, когда в России уже сформировались и активно действовали тайные общества, ставившие своей задачей всестороннее преобразование жизни страны. Как писатель- реалист Грибоедов в своем произведении точно отразил ситуацию, сложившуюся в обществе. К этому времени бывший единым класс дворян раскололся на две конфликтующие между собой группы. Одна из них — консервативный лагерь феодалов-крепостников, представленный в комедии фамусовским обществом и «всей братией» «отцов и старших». Они были заинтересованы в сохранении существующих устоев и своих привилегий. Другая же — это лагерь передовой дворянской интеллигенции, представленный Чацким — «пылким и отважным бойцом», стремившимся к изменению отжившего строя.

По своим общественным взглядам, жизненным принципам, идеалам и убеждениям Чацкий был близок к декабристам, хотя о полном совпадении их взглядов говорить нельзя. Комедия также не дает основания считать Чацкого членом тайного общества. Однако Герцен позднее писал, что если в литературе сколько-нибудь и отразился тип декабриста, то это в Чацком.

Формирование идеалов передовой русской интеллигенции происходило под влиянием философии французских просветителей XVIII века, в частности Руссо, и трудов таких английских экономистов, как Адам Смит. Идейные убеждения свободолюбивой молодежи также во многом определялись эпохой наполеоновских войн и победой России в Отечественной войне 1812 года. Для передовых людей того времени было свойственно отстаивать право свободного выбора жизненного пути вопреки традиции дворянской жизни. Пренебрегая карьерой и чинами, они превыше всего ценили личную независимость.

Эти убеждения разделяет главный герой комедии Чацкий. Он оставляет военную службу и путешествует. Именно такой образ жизни воспринимается консервативным обществом как опасное вольнодумство: «Они тотчас: разбой! пожар! / И прослывет у них мечтателем! опасным!!» В разговоре с Фамусовым Чацкий формулирует жизненные принципы молодежи, стремившейся, как и он, вести независимый образ жизни: по своему усмотрению заниматься наукой или искусством, жить в деревне или путешествовать. Для людей круга Фамусова такое отношение к жизни неприемлемо. Недаром он даже затыкает уши, не желая слушать молодого человека, слова которого кажутся ему крамольными: «Да он властей не признает!» В отказе двоюродного брата Скалозуба служить и добиваться чинов общество также усматривало не только чудачество, но и оппозиционные настроения.

Необычно смелым и даже шокирующим казалось консервативному обществу желание дворянской молодежи сделать науку предметом своего серьезного увлечения. Интерес к естественным наукам в среде дворян начал распространяться уже во времена Пушкина и Грибоедова. До этого времени научные занятия были уделом исключительно иностранцев или разночинцев, вынужденных зарабатывать себе на жизнь. Дворянин же учился только до получения первого чина, а после этого он уже не занимался своим образованием, полностью отдавая себя службе. Поступая вопреки традиции, молодые дворяне вызывали возмущение окружающих. «Он химик, он ботаник, князь Федор, мой племянник», — говорит княгиня Тугоуховская о своем родственнике, не понимая, зачем дворянину нужно изучать то, что необходимо подмастерью. Чацкий принадлежит к числу тех молодых людей, которые, подобно князю Федору или двоюродному брату Скалозуба, были готовы всецело посвятить себя занятиям наукой или искусством. Пренебрегая карьерой, «не требуя ни мест, ни повышенья в чин», они стремились читать все, что выходило нового и были, по словам Герцена, «хорошо осведомлены об умственном движении в Европе».

Как человек, разделявший убеждения декабристов, Чацкий хотел посвятить свою жизнь высокой идее служения отечеству и с презрением относился к системе фаворитизма, сложившейся во времена Екатерины II. Свое отношение к службе он выразил в словах «служить бы рад, прислуживаться тошно». Его возмутил восторженный рассказ Фамусова о Максиме Петровиче, который преуспел в карьере, угождая императрице, потакая ее прихотям. Получение очередного чина или награды никогда не было целью для Чацкого. Ему чужда философия Скалозуба, цинично рассуждавшего о возможных каналах для добывания чинов. Не имея возможности служить отечеству в соответствии со своими высокими идеалами, люди типа Чацкого отказывались служить вообще.

Суровой критике со стороны декабристов подвергались протекция и кумовство, то есть служебное покровительство друзьям и родственникам, распространенные в дворянском обществе и наносившие ущерб делу. Чацкий с негодованием вспоминает случай, когда Фамусов еще ребенком возил его на поклон к «Нестору негодяев знатных». Также для него немыслимо предложение Молчалина съездить к Татьяне Юрьевне, чтобы найти покровительство у этой богатой и влиятельной дамы: «Я езжу к женщинам, да только не за этим».

В тексте комедии Чацкий нигде не высказывается о необходимости отмены крепостного права, тогда как это требование было главным для всех программных документов декабристов. Он критикует лишь такие злоупотребления крепостным правом, с которыми не мирилось и правительство: продажу крепостных поодиночке, обмен их на борзых собак. Однако Фамусов упрекает Чацкого в «оплошном» управлении имением, а в обществе он «отъявлен мотом». В глазах крепостников хорошим, «превосходным» хозяином считался тот помещик, который, притесняя своих крестьян, умел выколачивать из них максимальный доход, часто разоряя их до нищеты. Чацкий, по-видимому, отказался от этой общепринятой практики. Возможно, он поступил как многие передовые люди его времени: он перевел своих крестьян с тяжелой барщины на более легкий оброк, чтобы облегчить им жизнь, и этим вызвал недовольство Фамусова.

Чацкий, как все передовые дворяне, был горячим патриотом своей родины. Ему не было свойственно преклонение перед чужой страной и пренебрежение к своему отечеству. Однако иностранные учителя и гувернеры, воспитывавшие молодых дворян, часто культивировали в своих подопечных презрение к России, считая ее страной дикой и варварской. Поэтому Чацкого возмущает преклонение перед Францией княжон Тугоуховских, которые вздыхают: «Ах! Франция! Нет в мире лучше края!» — «повторяя урок, который им из детства натвержен».

Отстаивая национальную самобытность, передовая дворянская интеллигенция с уважением относилась к русскому народу, русской культуре и языку. На протяжении всей комедии Чацкий неоднократно подвергает критике «пустое, рабское, слепое подражанье» всему иностранному. Русское дворянское общество, сформировавшееся в результате петровских реформ, в культурном отношении было ориентировано на Европу, стремясь во всем подражать ей. Однако часто заимствовались не серьезные и глубокие вещи, идеи и понятия, а что-то незначительное и внешнее, например моды, манеры, речевые обороты. Такое подражание, действительно, было «рабским» и «пустым». Оно характеризовало низкий уровень самосознания русского общества, его неспособность вступить в равноправный диалог с другой культурой.

Возмущение Чацкого вызывает неразборчивость дворян в отношении иностранных учителей, которая доходила до крайности. В качестве педагогов для своих детей они нанимали людей малообразованных и неспособных выполнять свои обязанности. «В России, под великим штрафом, нам каждого признать велят историком и географом!» Чацкий вспоминает того учителя-иностранца, который преподавал ему и Софье в детстве. Судя по всему, их «ментор» не отличался большой ученостью, он входил в число тех учителей, кто был «ценою подешевле».

Главный герой комедии Чацкий — это не только человек, имеющий высокие общественные идеалы. Он также безупречен и в отношении личных нравственных принципов. В частности, его пылкая способность любить, бескорыстие и готовность забыть все ради своей возлюбленной противоположны расчетливости Молчалина. Чацкий не пытается использовать свое чувство к Софье, чтобы угодить Фамусову, от которого зависит его личное счастье.

Чацкий терпит поражение в доме Фамусова: его идеалы не приняты обществом, его любовь отвергнута, и он вынужден бежать из Москвы. Однако, по словам Гончарова, будучи «сломлен количеством старой силы, он нанес ей поражение качеством новой». Он не идет на компромисс с фамусовским обществом, предпочитая быть отвергнутым. Такие люди, как Чацкий, «неизбежны при смене одного века другим». Несмотря на «мильон терзаний», выпавших на его долю, он оказывается победителем, потому что остается верным своим идеалам и ни в чем не изменяет своим убеждениям.

Сочинение 3

Современники называли пьесу «Горе от ума» «светским Евангелием». Несерьезно, иронично, на первый взгляд, звучащее название имеет высокий смысл, заставляет вспомнить слова Екклезиаста о том, что «в многой мудрости много печали». Много печали встретит в жизни Чацкий, провозглашающий законы, которые никто не готов принять.

Александр Андреевич Чацкий – герой, причина страданий которого заключается в его уме. Чацкий не единственный разумный человек в пьесе, многие герои по-своему умны: Софья, Фамусов, даже Молчалин. Но Чацкий врывается в их мир со своей правдой, готовый разрушить старые каноны и устои. Смысл его жизни – борьба. За что и против чего?

Легче ответить на вопрос, против чего борется Чацкий. Прежде всего, против потребительского взгляда на жизнь, на государственную службу. Его горячее «служить бы рад, прислуживаться тошно» объясняет, почему он не служит, не стремится к чинам. «Чины людьми даются, а люди могут обмануться», – объясняет он Молчалину. Чацкого трудно, невозможно представить ожидающим похвалы, одобрения начальства, он сам знает себе цену.

Чацкий направляет свои обличительные речи против крепостного права. Объектом его критики становятся хозяин крепостного театра, продавший поодиночке своих актеров, «Амуров и Зефиров», а также «тот Нестор негодяев знатных», который выменял «борзые три собаки» на преданных слуг, не раз спасавших его жизнь и честь. Чтобы строить новую жизнь, нужны люди с новыми взглядами, думающие, честные, любящие свою Родину.

Героя пьесы возмущает воинствующее невежество, ведь в итоге к власти приходят люди, неспособные к мудрому правлению.

Александр Андреевич Чацкий – горячий патриот, его оскорбляет пренебрежение русскими обычаями, традициями, идеалами. Его до глубины души возмутила «незначащая встреча» с французиком из Бордо, чувствующим себя в России «маленьким царьком», принимаемым светскими барышнями как посланца высшей культуры. Александр Андреевич Чацкий выступает против унижения человеческого достоинства, считая, что прошли времена, когда чинов и богатства можно было добиться, «отважно жертвуя затылком».

Чинопочитание, безоговорочное уважение к мундиру, стремление служить не делу, а лицам – старый закон, пусть даже предрассудок, но с предрассудками бороться труднее, чем с обычными заблуждениями. Чтобы преодолеть их, нужно убедить в превосходстве новых идей. Это и пытается делать Чацкий, в страстных монологах утверждая идеалы патриотизма, уважения к родному языку, национальным традициям, провозглашая новые принципы воспитания молодого поколения. Александр Андреевич Чацкий не состоит на государственной службе, свои идеалы он не воплощает в жизнь практически. С горячими монологами он обращается к людям, не всегда способным даже понять, а не только сделать своими убеждениями новые, прогрессивные идеи. Но он пылок, искренен, честен, ему чужды ложь, лицемерие, значит, его слова не пропадут даром. У Чацкого должны быть единомышленники. Возможно, они просто не пришли в этот вечер на бал в дом Фамусова…

Все сочинения

Жизненные идеалы Чацкого в комедии Горе от ума сочинение

Сочинения
Литература
Грибоедов

Комедия «Горе от ума» в сознании читателя прежде всего ассоциируется с именем Александра Андреевича Чацкого – молодого человека с прогрессивными взглядами, чьи жизненные идеалы противопоставлены косному мышлению фамусовского общества.

Уже в завязке пьесы Чацкий представлен как образованный остроумный юноша. Он тонко подмечает недостатки окружающих, его ирония всегда направлена против глупости и ограниченности людей. Молодой человек высмеивает тех, кто пресмыкается перед власть имущими ради продвижения по карьерной лестнице. Отстаивая идеалы просвещения, юноша находит альтернативу дворянской службе в занятиях наукой и творчеством.

Чацкий – свободомыслящая личность, чьё мнение не формируется под влиянием важных особ из светского общества. Независимость героя, дух его рассуждений пугают Фамусова, боящегося, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна». Духовные ценности для главного героя гораздо важнее материальных – чинов, привилегий, блестящей репутации и денег: «Чины людьми даются, / А люди могут обмануться», «Служить бы рад, / Прислуживаться тошно».

В любой ситуации Чацкий остаётся искренним и всегда стремится отстаивать свои интересы и правоту. Ему противно лицемерие и подхалимство Молчалина, которого он видит насквозь. Против него и других представителей фамусовского общества направлены пылкие инвективы героя-резонёра.

Чацкий с грустью отмечает негативное влияние представительниц высшего света на своих супругов, превращающихся в «мальчиков на побегушках». Саморазвитию и службе на пользу родине эти господа предпочли балы, сплетни и полезные знакомства. Однако это не единственное, что расстраивает главного героя.

Чацкий мечтает о преобразовании мира, о положительных изменениях в своей стране. Он любит свою родину и русский народ, знает, как изменить его жизнь в лучшую сторону. Чацкий с горечью говорит о представителях своего сословия, которые должны переживать за судьбу государства, но тратят свою жизнь на жалкие развлечения. Такое отношение ко всему национальному видится герою следствием моды на всё иностранное, которая носит лишь подражательный характер.

Таким образом, к жизненным идеалам Чацкого можно отнести любовь к свободе, своей стране и народу, жажда знаний, стремление к справедливости. Однако его ценности не совпадают с жизненными принципами фамусовского общества, что делает их непримиримыми врагами.

Другие темы:

← Молчалин в доме Фамусова↑ ГрибоедовРоль Чацкого в комедии «Горе от ума» →

Жизненные идеалы Чацкого в комедии Горе от ума

«Горе от ума»: проблема русского национального характера

1.

ВВЕДЕНИЕ

Процессы глобализации ставят перед нами задачу сохранения культурного кода России, важнейшего представителя славянских народов.

Рассматривая комедию Грибоедова как фиксацию семиотической системы русской культуры начала XIX века, следует отметить, что культурный код любой страны имеет сакральный и социальный уровни реализации. Сакральный план характеризуется теологическим и метафизическим каноном культуры. В контексте сакрального кода культуры дух и сознание определяют бытие. Яркие примеры действия этого духовного закона можно найти как в Библии, так и в истории. История – важнейшая форма, фиксирующая закономерности формирования культуры народа. Важнейший закон истории: когда люди верны заповедям, живут по совести, благодарят Творца, они преуспевают. Духовное помешательство народа, отступничество, безбожие и жестокость ведут к страданиям. Действие этого закона лежит в основе вавилонского плена, насильственного переселения людей в Ассирию в библейской истории. Этот же закон предопределил такие события новейшей истории, как революции, мировые войны, эпидемии.

Богословие кенозиса – важнейший элемент сакрального культурного кода России. Это определяется спецификой русской культуры.

Эмпирический, социально-культурный код утверждает, что именно бытие определяет сознание. Он утверждает, что жизнь и опыт создают сознание народа и личность каждого человека. Личность есть результат личного опыта. В то же время Сергей Булгаков писал: «Человек не есть Бог и никогда не может стать ни своим собственным творцом, ни творцом мира» [1]. Этой теологической концепции противостоит идея автопоэзиса, высказанная учеными из Чили – Х. Матурана и Ф. Варела [2]. Н.Н. Кожевников и В.С. Данилова применяют его к человеку в целом [3], указывая на самоидентификацию как на важнейший вектор формирования личности. Эта концепция близка точке зрения на личность французского экзистенциалиста Сартра. Он выражает это в работе «Экзистенциализм есть гуманизм». Аналогичная позиция характерна для советской и постсоветской научных школ. Например, его высказывает выдающийся педагог В.В. Сериков.

Социокультурный код в той или иной степени определяется сакральным культурным кодом или противостоит ему, но даже в своей оппозиции не свободен от него. Эмпирический культурный код выражается в языковой картине мира. Оно выражается в пословицах, практической морали, в отцовской мудрости и тех жизненных программах, которые герои могут унаследовать от отцов. Эмпирический культурный код, явно противопоставленный сакральному в русской культуре, впервые появляется в «Повести о горе-беде» (XVII).

Целью нашего исследования является анализ русского национального характера героев комедии Грибоедова с позиций выявленных особенностей русского культурного кода, резонирующего с кодами текста «Похвалы глупости» Эразма Роттердамского.

2. СВЯЩЕННЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ КОД РУСИ: ДОМИНАНТЫ

Русский культурный код задается теологией кенозиса. Кенозис выражается в явленном в истории Божественном самоуничижении и смирении вплоть до крестной смерти.

Божественный кенозис вписан именно в человеческую историю, в которой:

Тот, Кто повесил землю, повешен,

Кто исправил небеса, тот исправлен… [4]

Подвиг мучеников пропитан энергиями кенозиса. Русский святой князь Борис († 1015) мог защитить свою жизнь, потому что у него была дружина. Сильный принц взял на себя роль слабого. Благословленный отцом на княжение в Киеве, он добровольно принимает смерть от руки своего брата, незаконно захватившего киевский престол, ведь Любовь есть ценность, которая выше жизни. Любовь к Богу, к заповедям и к брату делает самозащиту и пролитие крови невозможными. Этому свойству русского характера Н. Бердяев посвятил статью о «вечной женственности русской души». Интеллигенция, воспитанная на западных идеалах, перестала понимать родной национальный характер, ценить божественную высоту смирения.

Принципы кенозиса благотворно влияют на психику человека и используются в современной психотерапии [5]. Юродство будет уникальным свойством славянского духа. На Западе его нет. А вот первый русский юродивый Прокопий Устюжский приехал с Запада. Он был потенциально юродивым, но это свойство реализовалось в нем только тогда, когда он соприкоснулся с русской культурой, проникнутой духовной высотой и созерцательной мудростью под благодатным покровом смирения.

Отмечая, что «по-гречески «дух» может обозначаться словами «нус» и «пневма»» [6], В.Т. Фаритов утверждает, что европейская метафизика воспринимала как дух, «нус», разум, противопоставляя его всему имманентному, чувственно воспринимаемому, естественному, даже жизни; тогда как русская пневматология стремится преобразовать материю духом, то есть божественным сверхбытием, осмысленным в контексте апофатического богословия.

Идеи Фаритова необходимо дополнить идеей о двух разумах, развитой в Православии. Святитель Иоанн Дамаскин противопоставляет созерцательному мудрому уму деятельный логический разум [7]. В подвиге юродивых общественный разум противостоит божественному разуму, который как бы и есть причина безумия и юродства. Мнимое безумие юродивых обнажает безумие общества, прикрытое внешней рациональностью. Идею высшего разума воспринял Ф.М. Достоевский и Л. Толстой стремились уйти от тирании практического разума и отрицали ее, призывая к упрощению. Она кодифицируется в российском культурном пространстве противопоставлением разума и разума. Разум — ценность сакрального кода культуры, а разум — ценность эмпирического социального кода.

Культурная ниша книги стала важным элементом общехристианского семиотического кода. Подражание Евангелию ставит перед христианином задачу стать таким же совершенным, как Отец Небесный. Шутка Оскара Уайльда о том, что не искусство подражает жизни, а жизнь подражает искусству, отражает важнейший элемент культурного кода – центром нашей культуры является Книга.

Это свойство культурного кода пошатнулось в последние годы под влиянием переноса коммуникации в виртуальное пространство интернета, один из авторов этой статьи с 2008 г. молодого Вертера», кто более прав. Тот ли это кардинал, который обвинил Гёте в том, что он вызвал волну самоубийств по Европе из-за своей книги, или он сам Гёте, ответивший кардиналу, что жизнь влияет на человека больше, чем книга. До 2019 года, студенты согласились с кардиналом, в 2022 году, вернувшись к учебе в классах, студенты констатировали, что Гёте был прав и что слишком много плохих книг, которым нельзя подражать, что надо исходить из жизненного опыта, а не из читательского .

Действительно, подражать нужно только Библии, но читатель склонен поместить любимый роман в созданную Библией культурную нишу. Не случайно говорят о Пятикнижии из Достоевского, а роман Гюисманса «Наоборот» называют «библией декадентов». Данте указывал, что чтение книги погубило Паоло и Франческу, а сам стремился написать произведение, которое вдохновляло бы читателей жить свято и спасаться, и благодаря этому у автора было бы больше шансов оказаться в раю .

Во времена Грибоедова книгоцентричность оставалась важнейшим кодом культуры, но жизненный опыт прославляли А. Пушкин, Л. Толстой и другие. Европейская литература вплотную подошла к пониманию глупости – в третьей части «Похвалы глупости».

3. ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОСТИ В ДРАМЕ ГРИБОЕДОВА «Горе от ума»

Грибоедов, переосмыслив сюжет комедии Мольера «Мизантроп», создал конфликт, напоминающий евангельский: фарисейское фамусовское общество нашло себе жертву – Чацкий, который благодаря функции гонимого и участию в противостоянии «один против всех» занял функциональную нишу, близкую к месту Христа в Евангелии.

Чацкий страдал, но ценности, за которые он страдал, принадлежат эмпирическому, а не сакральному коду культуры. Разум Чацкого не имеет духовной глубины, он чужд русской пневматологии, это «нус», который является частью русского социального кода культуры и царит в европейской метафизике.

Причем этот ум основан на чисто европейской учености и книжности. Чацкий — человек книги, но это не Библия и не Евангелие. Он не принял от Евангелия важнейшей черты русского священного кодекса, не принял смирения. Он гордый, он разновидность мизантропа. Любое самоуничижение кажется ему достойным только насмешек и насмешек.

Русское самоуничижение на примере Максима Петровича действительно реализуется не на уровне сакрального логоса святости, а на уровне профанной придворной культуры фаворитов. Но эта душевная болезнь есть следствие перенесения принципов кенозиса на повседневную общественную жизнь. Придворный шут или шут — чисто русское явление.

Чацкий не понимает специфики русского характера. Он российский иностранец. За правдой его слов и справедливых доносов нет правды и соответствия русскому кодексу сакральной культуры — нет смирения, одухотворенного пневматологического ума юродивых, нет любви. Чацкий горд, поэтому выглядит самозванцем и забавным двойником Мессии в своих попытках перестроить мир. Чацкий двойственен. Трагичность его судьбе придают евангельские параллели в его поведении и в его упреках. Комичность его фигуре придает эмпирическое воплощение проповеди Чацкого, стремящегося выполнить миссию Христа путем замены центральных элементов русского сакрального кода.

У него европейская книжность в нише библейской книги. И у него европейский ноус вместо пневмы.

Чацкий нападает на любовь Фамусова к иностранцам, но эта любовь есть черта русского национального характера, хотя и может переродиться в пагубную страсть к иностранцам. Пушкин утверждает, что Чацкий не умен, действительно ум Чацкого не вписывается в код русской культуры. Он умен по-европейски. То, что в европейской рационалистической культуре ценится как интеллект, в русской культуре может выглядеть странно.

Человек создает культуру по своему образу и подобию. Подобно тому, как в душе человека сосуществуют высший разум и практический разум, в культуре существуют сакральные и социальные коды. Человеческое сознание, подсознание и бессознательное подобны культурным структурам, таким как текст, подтекст и культурная периферия. Текст реализует явные значения и связан с сознанием, а подтекст связан с имплицитными значениями и связан с подсознанием; есть очаг культуры и тексты периферии, вытесненные из сознания большинства и сопоставимые с бессознательным началом.

Фамусов противопоставляет книжный и некнижный культурные коды друг другу, закрепляя канон профанного кода и считая, что практический разум не нуждается в книгах:

А в чтении прирост не велик:

Она не спит от французских книг,

А мне больно спать от русских[8].

Культура священных книг породила массу мирских аналогов. Русский здравый смысл указывает на их отдаленность от жизни и отрицает книжную культуру в целом. Чацкий сродни гоголевскому Ревизору — он самозванец и предтеча Верного Судьи.

Евангелие Христос не критиковал грешников, как это делал святой Иоанн Креститель или его далекий подражатель Чацкий. Во время проповеди Христос переключил сознание людей с профанного культурного кода на сакральный, возвысил их сознание от обыденного разума до созерцательного разума. Фамусовское общество ни в чем нельзя убедить, поэтому критика бесполезна. Вы можете вернуть людей к их сущности и существованию, пусть они убедятся, что священные коды культуры плодородны. Социальный код культуры формирует общественное мнение и светскую культуру. Священный код создает личность и личную культуру. Сознание человека можно переключить с социального кода культуры на сакральный код, но переубедить человека в этом практически невозможно.

Священный кодекс направляет нас к единодушию во Христе, но все остаются наедине с Богом. Святость рождается вместе с личностью, в одиночестве, в сосредоточенном стоянии перед Небом в свете совести. Профанный код ориентирован на массовое сознание, общественное мнение, но внутри него нет единодушия, он представляет собой разделенное царство.

Чацкий и Фамусов — представители социального кода культуры. Гордыня и неумение любить Чацкого противостоят фамусовскому сибаритству и благородству, а европейский книжный рассудок противоречит практическому разуму придворного, привыкшего выживать в мире интриг и азартной игры. Но сама роль непонятого гения, гонимого одиночки проецирует на Чацкого страдающий образ Христа.

Христос обличал фарисеев не потому, что хотел их в чем-то убедить, а чтобы дать нравственные ориентиры тем, для кого они авторитетны и способны подняться до сакрального типа культуры. Спаситель перестал обличать и учить, когда перед Ним стоял человек, не поддающийся в данный момент исцелению и исправлению, и не было свидетелей, для которых обличение греха этого человека стало бы нравственной проповедью.

Идеальный Чацкий в этой ситуации должен был бы переключить Фамусова с профанного кода культуры на сакральный или, если сейчас невозможно, промолчать. Переключение культурного кода требует проповеди, а не доносов. Проповедь невозможна без любви. Обличение – это форма предостережения от греха тем, кто окружает грешника. Новый Завет проповедует. Ветхий Завет обличает. Упрек никого не исправит. Это вызывает стыд и протест. Дух противоречия, самооправдания и уязвленного самолюбия не позволяют согласиться с истиной. Закон никого не спасает. Спасительная любовь и проповедь.

Смысл названия комедии Грибоедова заключается в том, что фамусовское общество отрицает европейский ум, рационалистический практический ум, который приносит только горе доверившемуся ему человеку. Чацкий как обвинитель прав формально, но не духовно. Его обличение ветхозаветное, в нем нет любви. Отрицая гордый ум Чацкого, Фамусовское общество свидетельствует, что им безразлично, кого объявить безумным, если это будет сделано гордым человеком или носителем пневматологического, высшего, созерцательного ума.

Все истины созерцательного ума — глупость и абсурд для практического ума. Фамусовское общество заблуждается, оно отрицает самозванца как Мессию, а рационалиста преследует как юродивого, живущего высшими истинами, которые для мира звучат как безумие.

Русская культура живет этим внутренним напряжением между практическим разумом и святым умом юродивого. Эти умы обличают друг друга в безумии, но нуждаются в диалоге друг с другом и образуют структуру культуры столь же устойчивую, как и структура личности, в которой разум и разум дополняют друг друга.

Мнимое безумие Чацкого звучит как сакральное безумие в комедии Грибоедова, тем самым проявляется еще одна важная черта русского кенозиса. Это любовь к униженным и обиженным, поэтика сострадания. Любовь для русского человека означает сожаление. Страдание освящает разум Чацкого, непросвещенный высшим разумом, поэтому противопоставление фамусовского общества Чацкому потенциально воспринимается как противостояние сибаритов и впадающего в священное безумие пророка.

Обличение Чацкого в безумии, соединенное с состраданием к нему, становится формой оправдания этого рационалистического европейского мышления. Поколение европеоидных рационалистов сменяет поколение сибаритов, а европейский тип рациональности закрепляется и распространяется в русской культуре именно благодаря Чацкому. Его ум был признан безумием, он возбуждал любовь-сострадание и покорял русскую культуру именно тем, что соотносился с типом юродивого в духе русского кенозиса. Чацкого любили за страдание, а его мышление принимали, проецируя на него тип юродивого с высшим созерцательным умом.

История восприятия образа Чацкого в русской культуре непонятна без учета феномена русского кенозиса, без понимания любви русского человека к невинно страдающим, ибо Евангелие Христа для русского человека в основном невинный страдалец, изгой, юродивый.

Изменилась семиотическая система русской культуры, и антитеза между фамусовским практическим разумом и святым умом юродивых, кажущаяся безумием, сменилась триадой: русский практический разум — европейский ум — святой разум юродивых. Практический разум Фамусова теперь противостоит разуму Чацких, а не святому уму юродивых. Так родилась вера русской молодежи 19-го века.века в разуме Чацких, способном изменить мир. Чацкий — начало русской революции. Чацкий есть ложный двойник Христа, в этом смысле на него падает отдаленное отражение Антихриста. Фамусовское общество изгнало из себя героя с тенью Антихриста на лице, но изгнали его не во имя Христа, а за право жить во грехе. Истина следует из истины, а из лжи следует все, и ложь, и истина. Поэтому коварство этого образа заключается в том, что он, изгнанный из фамусовского мира как Христос, обретает власть над обществом изгнавших его именно благодаря своей причастности к евангельскому сюжету осуждения праведников .

Вина Фамусова в том, что он изгнал Чацкого не ради Христа, не ради любви и доброты, а за право не меняться. Свято место пусто не бывает, поэтому нишу Христа в российском обществе постепенно занимают гонимый антихрист, преследуемые властью революционеры-террористы, Нечаевы и их последователи. Они считают себя мучениками новой идеологии.

Но Чацкий еще не страшен, только смешон. Разум – источник бед и изгнаний в контексте русского кенозиса. Грибоедов от противного доказывает, что благо есть не практический житейский эмпирический разум, а есть благо высший разум, божественный и духовный. Рационалистический ум изгнан, так что, благодаря авторской иронии, высший разум святого восторжествует над этим умом. Развязка комедии Грибоедова открыта, автор показывает, как был изгнан лженоситель разума, и зовет: «Эй! Приди, Господи!» Святое место пусто не бывает, так пусть же займет его Христос, ибо самозванец изгнан.

Возможна и такая интерпретация комедии. Кажется, что оно и есть настоящее, ведь перед нами комедия и вера в счастливый исход. Грибоедов уступил место на сцене, чтобы торжествовал высший разум юродивых, ибо только он хорош, ибо только его торжество делает комедию комедией.

Европейская культура не знает юродивых. Однако есть некоторые исключения: божественный разум живет в мудрости шутов из трагедий Шекспира. Противоположность разума и божественного разума зафиксирована в последней трети «Похвалы глупости» Эразма Роттердамского, например, в главах LXV-LXVIII, где воспевается блаженное «исступление» [9].]. Названия произведений Грибоедова и Эразма Роттердамского имеют духовное сходство, ибо если горе от рационалистического ума, то можно только восхвалять Глупость, то есть святую глупость юродивых, которая в то же время пропитана божественный разум.

4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Человек создает культуру по своему образу и подобию. Противопоставление в личности практического разума и святого разума соответствует в русской культуре взаимодействию сакрального и профанного кодов. Рационалистический разум Чацкого потерпел сокрушительное поражение в комедии, чтобы освободить сценическое пространство для священного разума юродивых, в котором внешнее безумие сливается с высшей мудростью, как в трактате «Похвала глупости» Эразма Роттердамского.

АВТОРСКИЙ ВКЛАД

Идеи данной статьи созрели в тесном творческом диалоге исследователей. Права С. Герасимовой и Е.С. Пака уважают.

БЛАГОДАРНОСТЬ

Памяти Людмилы Ивановны Матюшенко.

Посвящается монахине Виктории.

ЛИТЕРАТУРА

[1]

С.Н. Булгаков. Утешитель. О богочеловечестве, том II. Париж: YMCA Press, 1936, стр. 251.

[2]

H.M. Матурана. Автопоэзис. В: М. Зеленый (ред.), Автопоэзис: теория живой организации. Нью-Йорк: Северная Голландия, 19 лет.81, с. 21.

[3]

Н.Н. Кожевников, В.С. Данилова. Онтологические и феноменологические основы формирования личности. Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, Серия: «Педагогика, психология, философия», 2018, 10(2): 53–59.

[4]

Святой Мелитон Сардийский. О Пасхе. https://azbyka.ru/otechnik/Meliton_Sardijskij/o-pashe-govorun/#0_13 Дата обращения: 25 ноября 2022 г.

[5]

Т.И. Сурьянинова, А. С. Фетисова. Концепция кенозиса и психотерапевтическая практика. Труды Курской духовной семинарии, 2019 г., № 1, стр. 139–144.

[6]

В.Т. Фаритов. Пневматологические учения Н.А. Бердяева и С.Н. Булгаков: Экстаз и кенозис. Вестник Томского университета, 2020. С. 452. С. 99–107. https://doi.org/10.17223/15617793/452/12

[7]

Святой Иоанн Дамаскин. Точное представление православной веры. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. С. 83.

[8]

А.С. Грибоедов. Композиции в стихах. Ленинград: Советский писатель, 1967. С. 69..

[9]

Эразм Роттердамский. Слава глупости. Москва, Ленинград: Академия, 1931, с. 194 и 206.

Типы: Герои и антигерои | История русской литературы

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicA History of Russian LiteratureLiterature Studies — WorldOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicA History of Russian LiteratureLiterature Studies — WorldOxford Scholarship OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться
- Твиттер
- Подробнее

Укажите

Кан, Эндрю и др. , «Типы: герои и антигерои», A History of Russian Literature (

Oxford

, 2018; онлайн-издание, Oxford Academic, 24 мая 2018 г.), https://doi.org/10.1093/oso/9780199663941.003.0027, по состоянию на 4 апреля 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Advanced Search

Abstract

Начиная с середины XIX века русские писатели используют шрифт как принцип построения персонажей, создавая личности, обусловленные социальными кодами. Начиная с романтизма, изгои, лишние люди, гении, сумасшедшие, маленькие люди и провинциалы появляются в художественной литературе, чтобы выразить реакцию писателей как на литературу, так и на общество. Большинство романов и рассказов девятнадцатого века отражают реальность русской жизни, изображая представителей разных классов и их взаимодействие, а также указывая социальные практики, которым подвергались эти персонажи. В главе уделяется внимание тому, как критики разного толка реагировали на новые литературные произведения и мнения друг друга о них.

Ключевые слова: изгой, лишний человек, герой, антигерой, маленький человек, гений, сумасшедший, провинциал, социальные условия, литературоведение

Предмет

Литературоведение — Мир

Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Нажмите Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотрите свою личную учетную запись и получите доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.