Аскетизм, аскетика — что это такое?
Что такое аскетизм? Аскетизм — это христианство в действии и размышлении. Это и жизнь, и мировоззрение, это единство теории и практики христианской жизни, основывающееся на том, что отцы Церкви называли греческим словом «пейра» — опыт. Это некая целостность, которая трудно, мучительно, но и радостно достигается в единении человека с Богом.
Аскетизм — удел не только монахов или отшельников. Аскетизм — это жизненный ответ христианина на то призвание, которое Богом обращено к каждому. «…Будьте совершенны, как Отец Ваш небесный совершен есть» (Мф. 5: 48). Это касается всех христиан.
Аскетика
Христианство в действии
Что такое аскетика? Она для всех или для избранных? Что общего и различного в аскетике монашествующих и мирян? Какие опасности подстерегают мирянина на пути христианской аскезы? На эти вопросы отвечают митрополит Тульский и Белевский АЛЕКСИЙ (Кутепов) и патролог, специалист по истории христианского аскетизма, профессор Московской духовной академии Алексей СИДОРОВ.
Режим исцеления
Митрополит АЛЕКСИЙ (Кутепов):
Макарий, Онуфрий и Петр Афонские
— Обычно под аскетикой понимают некую культуру по отношению к телу. Но человек — это не только физиология и биология, но и психическая жизнь, и духовная. Мы рождаемся в эту жизнь в противоестественном состоянии, принимаем искаженную, поврежденную ядом греха природу. Поэтому возвращение к правильной жизни, исцеление этой природы, конечно, требует усилий. Грех — это болезнь. Для того чтобы выздороветь от телесной болезни, нужно соблюдать определенный медицинский режим: не есть острого, избегать сквозняков. Аскетика — это такой «режим», к которому прибегают христиане, чтобы исцелиться от греха.
Профессор Алексей СИДОРОВ:
— Необходимо сразу подчеркнуть, что христианство с самого момента своего первоначального становления не принесло в мир нового языка, но использовало и преображало язык уже имеющийся. И таким языком преимущественно был греческий, обладавший к рубежу нашей эры огромным и многообразным арсеналом словесной культуры.
Аскетическая терминология, как и богословская, возникла не сразу. Она выросла из опыта аскетической жизни, использовав при этом многие античные термины, в том числе военные и спортивные. Само слово «аскетизм» происходит от греческого глагола «аскео» — «упражняться», которое обозначало в классическом греческом языке, помимо прочего, и упражнение тела. В языке же церковной письменности оно стало обозначать прежде всего «упражнять (тренировать) душу», «осуществлять (или стяжать) добродетели» и «подвизаться».
В любом христианском аскетическом произведении ставятся два тесно взаимосвязанных вопроса: о смысле жизни и «как человеку спастись». Без этих вопросов, без сотериологии, то есть учении о спасении, христианский аскетизм останется лишь системой телесных упражнений. Акцент тем самым переносится с телесного делания на духовное.
Аскетизм совсем не сводится к некоей «философии» или «умствованию» о природе страстей, о греховном естестве человека и т. д., иначе возникнет серьезная опасность интеллектуализации Православия, сведения Православия только к интеллектуальной культуре, в том числе и аскетической: классификации страстей, помыслов и т.
п. Например, у нас одно время было модно «философствовать об исихазме», причем делали это люди далекие не только от истинной «исихии» и монашества, но и практически не живущие церковной жизнью.
А ведь только действенное стяжание «исихии» и христианских добродетелей и открывает путь к богомыслию. Так, преподобный Антоний совсем не был «интеллектуалом», и при этом он ясно понимал, что в догматическом споре Ария и святителя Афанасия Великого, имевшем много богословских нюансов, — истина за святым Афанасием и Никейским символом веры. Он понимал это как сердцем, так и умом.
Я в начале своей церковной жизни (это был 1980-1981 год) встретился с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным). Тогда в Псково-Печерский монастырь я приехал еще, по сути, светским человеком. При этом уже «весьма научно» занимался, как я тогда не без гордости говорил, историей раннего христианства, преимущественно историей раннехристианских ересей, особенно гностицизмом и манихейством. Для меня, еще сравнительно молодого ученого, это было действительно увлекательной игрой, чем-то вроде «игры в бисер» Германа Гессе, которого я тоже в то время ценил и даже читал на немецком языке.
В таком качестве молодого интеллектуала, разбиравшего раннехристианские тексты и занимавшегося греческой философией, я и приехал в Печерский монастырь. И увидел отца Иоанна. Он разговаривал с людьми, ему задавали разные вопросы. Беседуя, отец Иоанн обернулся ко мне, и меня как будто обожгло! Я почувствовал, что Истина, которую я так долго искал, — вот она! Передо мной живой свидетель этой Истины, подлинный стяжатель Ее. Глаза отца Иоанна, великого старца нашего времени, излучали свет Истины Христовой. И для меня это навсегда стало тем самым опытом, свидетельством подлинного подвижничества.
Что такое аскетизм? Аскетизм — это христианство в действии и размышлении. Это и жизнь, и мировоззрение, это единство теории и практики христианской жизни, основывающееся на том, что отцы Церкви называли греческим словом «пейра» — опыт. Это некая целостность, которая трудно, мучительно, но и радостно достигается в единении человека с Богом.
Древнее монашества
Профессор Алексей СИДОРОВ:
— Иногда у людей складывается мнение, что аскетизм предназначен только для узкого круга, для монахов или каких-то «избранных подвижников», но на самом деле аскетизм — это явление очень широкое и, позволю себе сказать, доступное для каждого православного христианина.
Могу сказать, что путь монашества более прямой, а путь мирянина более извилистый: в миру труднее собраться, молиться, легче впасть в страсти. Монах более защищен, он меньше уклоняется и поэтому идет более прямым путем, хотя искушений он преодолевает часто больше. Но путь в конечном итоге один.
Конечно, про аскетический опыт в миру меньше писали, он менее отрефлексирован, поэтому мы о нем меньше знаем. Монахи же, имея опыт аналогичный, хотя и своеобычный, имели возможность более активно этот опыт осмысливать и описывать. Но принципиально данный «опыт мирянина» по своей сущности не отличается от опыта монашеского, требуется только воспользоваться этим опытом и как бы адаптировать его к жизни в миру.
Кроме того, следует помнить тот факт, что практически все отцы Церкви, запечатлевшие аскетический опыт в своих творениях, были монахами. Наше святоотеческое Предание это — по преимуществу монашеское Предание, и в этом состоит его непреходящая ценность. Правда, имеются некоторые исключения. Например, Николай Кавасила, написавший знаменитое сочинение «Жизнь во Христе», формально был мирянином, хотя по сути своей являлся монахом. Таковым же следует считать и преподобного Иоанна Кронштадтского. Замечательный образец подвижника в миру являет и наш современник Николай Евграфович Пестов, сочинения которого лишь сравнительно недавно увидели свет.
Естественно, что монашество в своем идеальном выражении подразумевает высокую степень аскетизма, оно является сосредоточением всего восточнохристианского аскетизма, но аскетизм существовал и без монашества. Аскетизм древнее монашества, просто монашество как бы сконцентрировало в себе опыт предшествующих христианских подвижников. Аскетизм святых отцов, авторов сочинений, которые мы читаем сегодня, это тот же аскетизм, носителями которого были и апостолы, и первые христиане.
Аскетизм практически современен Церкви. Пахомиевские иноки, последователи святого Пахомия Великого, египетского подвижника IV века и родоначальника общежительного или киновийного монашества, рассматривали свою общину как прямое продолжение первохристианской апостольской общины. Именно не возрождение, а продолжение! И эта глубинная связь монашества и древнего апостольского аскетизма несомненна. Об этом я писал в своей книге «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».
Кто такой апостол Павел? Он же тоже подвижник! «Подвигом добрым подвизался», — говорит он про себя (см. 2 Тим. 4: 6-8). Известно, что святой Павел являлся одним из великих первых благовествователей или, как сейчас говорят, миссионеров. У нас сейчас на слуху такие слова, как «миссионерская деятельность», которая, конечно же, необходима. Но следует всегда помнить, что миссия без личного духовного делания (или аскетики) невозможна. Все первоначальное христианство было пронизано этим чувством. Мы представляем апостола Павла неким активным общественным деятелем, и это в какой-то степени верно, но он же был прежде всего подвижником, делателем непрестанной молитвы, усердно подвизавшимся также и в телесной аскезе.
Мировоззрение вырастает из конкретного живого опыта, миссионер проповедует не только словом, но и своим духовным деланием. Ведь общеизвестна фраза, выражающая суть и христианского подвига, и христианского миссионерства: «Спасешься сам — спасутся тысячи вокруг тебя». Единство христианской аскезы на протяжении многих веков несомненно. Я уверен, что опыт внутреннего делания, о котором мы читаем у святых отцов поздневизантийского времени, таких как преподобный Григорий Синаит или святитель Григорий Палама, был известен и апостолу Павлу.
Аскетизм и жизнь в миру
Митрополит АЛЕКСИЙ (Кутепов):
— Аскетизм — удел не только монахов или отшельников. Аскетизм — это жизненный ответ христианина на то призвание, которое Богом обращено к каждому. «…Будьте совершенны, как Отец Ваш небесный совершен есть» (Мф. 5: 48).
Есть один набор примеров аскезы для монаха, а другой для мирянина. Суть же остается одна. Выше мы говорили о грехе как о болезни. От болезни греха человек может лечиться в миру, а может в монастыре. Чем занимается монах? Труд и молитва. Но разве труд не нужен в миру? Разве христианин в миру может жить без молитвы? Нет.
Как может выглядеть аскетический «амбулаторный режим» для мирянина? Утром, если есть возможность прочитать правило, встань и прочти его спокойно. Нет возможности? Прочитай краткое правило Серафима Саровского. Трижды Символ веры, трижды «Отче наш», трижды «Богородице, Дево, радуйся!». Но прочитай внимательно, не просто глазами пробеги.
Не можешь выдержать короткого правила, прочитай одну молитву. Просто скажи: «Господи, помилуй» — и помолчи. Вот это и будет аскетика. Господь говорит: будь верен в малом и Я тебя поставлю над многим (см. Мф. 25: 21).
Вот закончилось твое утреннее правило, ты сел в троллейбус и поехал на работу. На работе ты не можешь молиться, там ведь нужно работать. Поэтому говоришь: «Господи, благослови и не попусти мне и тут забыть Тебя! Будь со мною!» — и вот тогда ты уже не просто исполняешь работу для начальника или для себя. Ты трудишься перед лицом Божиим, и это твоя аскетическая практика. Закончил — благодари Бога и отправляйся домой.
Дома семья. В семье главная аскетическая практика — это прежде всего любовь. Что такое любовь? Это высвобождение в себе пространства для другого. Это не просто сказать «я тебя люблю», чмокнуть в щечку, и все. Нужно стараться пребывать в любви со своими ближними, с домочадцами, и это большая, серьезная работа, доступная и монаху, и мирянину — каждому в своих условиях.
Даже, может быть, мирянину больше, чем монаху, который может уйти в свою келью, где его никто не тронет. В семье, где какие-то острые углы нужно обойти, а какие-то потихоньку и обтесать, приходится на каждом шагу смиряться друг перед другом: кто пойдет посуду мыть, а кто картошку чистить? И это аскетизм.
Вечером, перед сном, в молитвенном правиле что особенно важно — проверить себя, видел ли ты свои грехи за сегодняшний день? А их сложно увидеть. Ты вроде все сделал правильно, хорошо день прожил, даже понравился себе. Тогда почитай святых отцов, они тебе подскажут. Если совесть ничего не чувствует, если ты не видишь своего греха, попроси: «Господи, помоги мне увидеть свои грехи!» — чтобы знать о себе правду. Что является индикатором того, что ты идешь по правильному пути? Если ты видишь свои грехи. И не просто какое-то «кино» на эту тему, а когда совесть тебя угрызает, сердце болит.
И так нужно жить изо дня в день. Постоянно. Чтобы больному выздороветь — часто нужно много потрудиться и много потерпеть.
Свободу нужно выстрадать, тогда ты научишься ею пользоваться. И аскеза здесь — путь исцеления.
Борьба со страстями: отсекать их или преображать?
Профессор Алексей СИДОРОВ:
— Греческое слово «патос» — страсть, так же как и «апатейя» — состояние отсутствия страсти, существовали и до христианства, и учение о страстях и преодолении их особенно активно разрабатывалось в стоицизме. Под страстью часто понималось воздействие на человека извне, некое состояние подверженности чему-либо. Например, известна любовная страсть, которая овладевает человеком, и он становится ей полностью подвластен, не имея сил преодолеть ее.
Что внесло христианство в это известное уже с древности понятие страсти? Прежде всего то, что страсть является результатом грехопадения. При грехопадении извратился весь состав человека, весь его физический и эмоциональный мир, так же как и способность его познания. Для древних же греков страсть была неким естественным состоянием человека.
С христианской точки зрения борьба со страстью должна иметь конечным результатом возвращение к тому состоянию, в котором человека создал Бог, то есть к жизни «по природе», но природе, созданной Богом; нынешнее же состояние человека является противоестественным.
Бесстрастие, или «апатейя», состояние, противоположное «страсти», у стоиков понимается как подавление страсти, лишение ее всякого движения, влияния, энергии, потенции. Таким образом, «апатейя» — величина лишь отрицательная. Логичным следствием этого состояния может быть только смерть. Как «лучшим лекарством от зубной боли является гильотина».
Православное значение этого термина совершенно другое. «Апатейя» как христианское бесстрастие — это не просто уничтожение страстей, а преображение их в добродетели, стяжание добродетелей. Средством в борьбе со страстью может быть привлечение противоположной ей добродетели. Например, гнев — это следствие недостатка любви.
В античной Греции было принято деление души на разумную и неразумную; последняя же включала в себя начало яростное («тимос») и начало вожделеющее («эпитюмия»).
«Тимос» — мужское начало, «эпитюмия» — женское. Эти «тимос» и «эпитюмия» являются естественными свойствами души, они присущи человеку, но их действие извращено после грехопадения. У человека в нынешнем его греховном состоянии «тимос» перерастает в «орге» — в гнев, в злобу на ближнего; такая греховная страсть может преображаться лишь через любовь. Поэтому бороться с гневом нужно не только не делая ничего злого, сдерживая злость, раздражение, но и стараясь делать человеку, вызывающему гнев, что-то доброе.
Любая борьба со страстью связана в конечном итоге с ее преображением. Христианское бесстрастие — это не безразличие и равнодушие, но борьба с неправильными действиями естественных сил души и их выправление. Это стяжание «исихии» — состояния внутреннего покоя, мира, выход из порочного круга вращения страстей — тот выход, который достигается в постоянной устремленности к единству с Богом.
Наиболее подробно эта тема была разработана в поздней монашеской письменности у т. н. «исихастов», но практику и идеи исихии в каком-то смысле начинают разрабатывать уже ученики преподобного Антония Великого, человека, с чьим именем ассоциируют вообще зарождение православного монашества в IV веке.
О доступности этой «исихии» мирянину свидетельствует опыт отца святителя Григория Паламы, который, будучи сенатором, однажды даже на заседании сената погружался в такую молитвенную «исихию». Конечно, стяжание подобного молитвенного безмолвия требует великого подвига.
Есть ли у аскетики эволюция?
Профессор Алексий СИДОРОВ:
— Мы живем в меняющемся мире, и формы церковной жизни тоже меняются, а соответственно, меняются порой терминология и конкретные формы проявления аскетизма. Однако, так как аскетика по своей сути и по своей конечной цели, которую мы понимаем не только умом, но и сердцем, остается неизменной, то обретение ею некоторых новых форм не влечет изменения сути православного подвижничества. Так, упоминаемый мной покойный отец Иоанн Крестьянкин подвизался тем же подвигом добрым, как и преподобный Антоний.
Естественно, что православное подвижничество никогда не существовало и не может существовать вне Церкви и ее Таинств.
Иногда спрашивают, почему все восточные отцы-аскеты много пишут про различение помыслов, борьбу со страстями, Боговидение, но часто почти ничего не говорят о Евхаристии. Неужели аскетизм отцов был оторван от церковных Таинств? Безусловно, это не так.
Из свидетельств о ранних отцах-подвижниках, мы знаем, что Евхаристия была одним из главных центров их аскетического опыта. Подвижники в египетской пустыне Келлий собирались раз в неделю из своих уединенных мест в храм, где все причащались, не говоря уже о киновийных монастырях. Евхаристия была наиважнейшим и необходимым элементом аскетизма всегда. Другое дело, что далеко не все отцы или подвижники могли участвовать в общем богослужении. Отшельники, живущие далеко в пустыне, часто имели с собою запасы Святых Даров и причащались келейно. Говорить о том, что практика монашеского аскетизма была когда-то независима от Евхаристии, — это неправильно и некорректно. Тогда отцы-подвижники мало об этом писали просто потому, что для них Евхаристия была естественной «средой обитания», воздухом, которым они дышали.
А что писать про воздух? О нем задумываешься только тогда, когда начинаешь задыхаться, а у отцов вся жизнь была Евхаристией.
Это мы сейчас иногда начинаем говорить о некоем «евхаристическом возрождении». Но подобное словоупотребление вызывает предположение, что до нас был и некий «Евхаристический упадок», а этого никогда не было. Я стал воцерковляться еще в советский период, но подобного «упадка» как-то не заметил. И не думаю, что тот же отец Иоанн Крестьянкин или недавно скончавшийся отец Матфей Мормыль были свидетели подобного рода «декаданса». Наоборот, они являются яркими носителями именно Евхаристического расцвета.
Издержки подвига
Митрополит АЛЕКСИЙ (Кутепов):
— Какова должна быть аскетическая практика для мирянина, чтобы он не надломился? Во-первых, при неудачах здесь нужно всегда благодарить Бога за то, что он тебе показывает твои грехи и ошибки, показывает твою меру. Но как подобрать нагрузку? Если посчастливится — то найти духовного советника, духовника или просто старшего человека, которому ты доверяешь.
Если такого человека нет, то можно взять несколько хотя бы самых простых книг: святого Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроится». Беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым — читать их иногда и молиться о том, чтобы Господь тебе послал советника.
Опыт приходит не мгновенно, как волшебная палочка, которой добрая фея дотронулась до Золушки, и та вся заиграла блестками! Это работа. И главное в ней — избегать самонадеянности, с одной стороны, но и советы принимать с рассуждением.
Делание аскетики — не только ограничивать себя, уклоняться от зла, но и творить благо, сознательно и волево, исполнять евангельскую заповедь, понуждать себя к ее осуществлению. «Уклонись от зла и сотвори благо» (1 Петр 3: 11). А чтобы на месте зла, от которого ты отказался, появилось что-то доброе, должно появиться смирение. Смирение — это такое устроение внутреннего мира, которое позволяет переживать то, что мы просим всегда в молитве Господней: «Да будет воля Твоя на земле, как на небе».
Где это на земле? Во мне! Внутри меня, в моем духе и моем самосознании, которое обладает всей полнотой космоса. А какая должна быть воля Божия? — Как на Небе. Это где? — В ангельском мире! То есть я должен жить, как живет ангел. А кто живет равноангельно? Только преподобные, святые. Я так не живу. И вот отсюда появляется покаяние. Апостол Павел пишет в послании к Римлянам: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7: 19). И такое состояние покаяния привлекает Божественную благодать, только тогда добро и может в нас действовать, а своею добротной силою, которая в нас вложена от Бога, мы можем совсем немногое.
Чем проверять себя, на правильном ли ты пути? Если чувствуешь, что грешен, видишь свои грехи, находишься на правильном пути. Петр Дамаскин говорит: первый признак исцеления, когда я начинаю видеть в себе грех. А некоторые вместо грехов видят «видения», «чудеса», «откровения». Кто я такой, чтобы у меня были какие-то видения, чтобы ко мне Христос приходил? Такие свидетельства, так же как бесстрастие, — удел немногих, но любой христианин должен взять свой крест и идти, стопа в стопу за Христом.
Потому что это путь исцеления. Наши — действия, а результат — у Бога.
АЛЕКСИЙ (Кутепов), митрополит Тульский и Белевский, родился в Москве. В 1970 году поступил на химический факультет МГПУ им. В. И. Ленина. В 1972-м, оставив институт, поступил в Московскую духовную семинарию. 7 сентября 1975 года в Троице-Сергиевой лавре пострижен в монашество, в 1979-м окончил МДА со степенью кандидата богословия. В мае 1980-го назначен секретарем архиепископа Владимирского и Суздальского, настоятелем кафедрального Успенского собора города Владимира, с 27 марта 1984 года — наместник Троице-Сергиевой лавры. С 1988-го по 1990 год – председатель хозяйственного управления МП. 1 декабря 1988 года хиротонисан во епископа Зарайского, викария Московской епархии, 20 июля 1990 года назначен на Алма-Атинскую и Казахстанскую кафедру, определением Священного синода от 7 октября 2002 года переведен в Тульскую епархию.
Алексей Иванович СИДОРОВ, профессор МДА, доктор церковной истории, кандидат исторических наук, кандидат богословия.
Родился в1944 году. В 1975-м окончил исторический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова по специальности «история древнего мира». С 1975 года — научный сотрудник Института истории СССР АН СССР (ныне Институт всеобщей истории РАН). С1981-го — кандидат исторических наук. В 1987-м — преподаватель МДАиС. В 1991 году окончил экстерном Московскую духовную академию с присуждением ученой степени кандидата богословия за диссертацию на тему «Проблема гностицизма и синкретизм позднеантичной культуры». С 1997 года — профессор МДА. С 1999 года — доктор церковной истории. Автор множества научных статей и монографий, в том числе работы «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».
Читайте также по теме «Аскетизм, аскетика»
- О месте принципа послушания в современной аскетической практике
- Аскетизм и наука
Итак, пафос христианской Реформации — это призыв к дисциплине ума, воли и чувств. Этот призыв чужд ли науке? Английский химик Бойль видел религиозное приложение науки в привлечении разума исследователя для борьбы с чувственными страстями.
протодиакон Андрей Кураев Ответы на вопросы православной молодёжи
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
В чём смысл православной аскетики?
К сожалению, многие православные христиане не всегда могут дать ответ на вопрос о том, чем отличается православная аскетика от аскетики в других религиях. Какова цель всех этих упражнений? Ещё сложнее определить суть православной аскетики. Надеемся, что эта статья поможет читателю разобраться в данном вопросе.
Итак, слово «аскетика» по своему происхождению древнегреческое, оно является производным от глагола ασκέω, что в переводе имеет несколько значений: это и искусно обрабатывать грубый материал, и украшать, обустраивать своё жилище, а также развивать телесные и душевные силы, готовиться, упражняться.
Ещё в античности в Греции называли аскетами спортсменов-атлетов, которые готовились к Олимпийским соревнованиям и подвергали себя определённым ограничениям. Аскетами в переносном смысле называли людей, которые упражнялись в добродетели. Поэтому уже в древней Греции и закрепилось за ними наименование аскетов. Они вели достаточно строгий образ жизни, воздерживаясь от многих удовольствий, и тренировали свою волю через различные телесные упражнения.
Позже христианство заимствовало этот термин из языка древних философов, но оставило за ним значение определенного вида деятельности. Поэтому уже в первые века христианства аскетами называли людей, проводивших жизнь в посте и молитве.
Самым первым христианским аскетом был, конечно же, Сам Господь Иисус Христос. Его жизнь, учение и заповеди стали высокой, но уже конкретной целью всех последующих христианских подвижников. Цель достижения совершенства перестала быть абстрактной. Целью и смыслом аскетического делания теперь стало единение человека с Богом.
Безусловно, одними человеческими усилиями невозможно достичь такой высокой цели, для этого необходима и благодать Святого Духа, ответные действия Господа.
Позднее аскетикой стала называться разработанная система телесных и духовных упражнений, которые ставили своей целью духовное преображение человека. Аскетика даже стала христианской наукой, которая смогла собрать и совместить все предыдущие значения, заложенные ранее в это древнегреческое слово.
В православии аскетикой называется раздел богословия, который изучает процесс возрождения, исцеления и восстановления падшего человеческого естества в процессе осуществления христианского подвижничества. Также аскетику можно назвать наукой о христианском подвижничестве. Собственно же христианское подвижничество называется аскетизмом.
Но аскетика не является некой абстрактной наукой, поскольку дает знания, востребованные в реальной практической деятельности христианина. Её источником является живой святоотеческий духовный опыт.
И, прежде всего, аскетика опирается на знания, переданные Церкви христианскими подвижниками (аскетами), которые уже опытно прошли более или менее длительный путь духовного возрождения и преображения. В каждом регионе аскетическая жизнь подвижников имела свои особенности. Многие из этих практик зафиксированы в аскетической литературе, но есть и те, которые передаются устно, в рамках духовных традиций, бережно сохраняемых в монастырях.
К аскетическим упражнениям можно отнести посты, молитвы, бдения, поклоны, труды, милостыни, чтение книг Священного Писания и святых отцов, перевод древних текстов, переписывание наставлений святых отцов, ношение вериг, столпничество, отсечение своей воли, нестяжание, безмолвие, богомыслие, уединение, затвор, пение церковных песнопений, и другие.
В целом, смысл аскезы заключается в разумном отказе от второстепенных вещей ради достижения главной цели. И как для атлета наградой является лавровый венок, так для истинного христианина наградой будет венец спасения.
Христианская аскеза направлена не на уничтожение, а на восстановление и внутренней свободы человека, и первоначальной цельности духовно-телесной сущности человека. Аскетизм в христианстве не противопоставляет духу плоть (в отличие от других религий), а приводит их в состояние гармонии: дух господствует над плотью.
Сами по себе аскетические подвиги не являются целью, а лишь средством для борьбы за эту нетленную награду.
Христианский идеал заключается не в том, чтобы как-то унизить плоть, но в том, чтобы её освободить и очистить от последствий грехопадения — страстности и превозношения против духа.
Автор Сарра Биллер
Подвижничество: как принять крест
Крестовоздвиженская Неделя, 7 апреля 2013 г.
Преп. о. Эндрю Стивен Дэмик
Запись этой проповеди доступна на Ancient Faith Radio.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа, единого Бога. Аминь.
В это третье воскресенье Великого поста мы созерцаем тайну Креста Иисуса Христа. В этой великой тайне мы видим жертву, искупление, уничтожение самой смерти. Этот Крест находится в центре того, кем мы являемся как христиане, настолько, что апостол Павел сказал в 1 Коринфянам 1:23, что содержание проповеди Евангелия — это «Христос распятый». Как христиане, мы не можем уйти от креста, как не можем уйти от Христа.
Тем не менее, крест нас все еще возмущает. Мы можем захотеть испытать некий сентиментальный пафос, когда увидим распятого Христа. Мы тронуты тем, что Он сделал. Мы скорбим о случившемся. Мы благодарны за Его жертву. И мы должны быть всем этим. Но эти чувства — только начало того, что значит сделать Крест своим, что значит проповедовать Христа распятого.
Мы слышали от святых, что мы тоже должны быть распяты, если хотим быть истинными последователями Распятого. Мы должны распять наши греховные страсти.
Мы должны распять свое эго. Мы должны распять наши пристрастия. Мы должны распять все наши желания, наши мысли и, конечно же, всю нашу сущность. Но почему? И что все это значит? Является ли это просто цветистым религиозным языком, единственным реальным референтом которого в нашей повседневной жизни является то, что происходит в уме или в эмоциях? Или здесь что-то другое?
То, что я хотел бы, чтобы мы сегодня рассмотрели, это то, что содержится в евангельском чтении, предназначенном для этой тайны Креста. Господь сказал: «Если кто хочет идти за Мною, пусть отвергнется себя, и возьмет свой крест, и следует за Мною. Ибо тот, кто спасет свою жизнь, потеряет ее; и кто потеряет свою жизнь ради Меня и Евангелия, тот спасет ее» (Марка 8:34-35).
Из этого призыва Господа нашего Иисуса мы видим, что следовать за Ним означает самоотречение и взятие креста. Только так мы можем следовать за Ним. Итак, последователь Иисуса — это тот, кто отвергает себя и берет свой крест. Язык самоотречения немного более конкретен, чем просто религиозные эмоции.
Если следование за Иисусом означает отказ от себя, это означает, что люди, которые проводят свое время, преследуя свои собственные желания, а не Божьи, на самом деле не являются последователями Иисуса. Это частый рефрен в православном учении: мы не можем быть истинными христианами, если нашими главными приоритетами в жизни не являются поклонение, образование в вере и передача ее другим через свидетельство и служение.
Но что значит «взять» Крест? Для некоторых христиан это означает терпеть то, что встречается на их пути, терпеть боль и страдание, которые приходят от болезней, бедствий и т. д., или даже терпеть гонения, которые приходят из-за попыток быть христианином. И в этом есть доля правды.
Для других принятие Креста ничего не значит. Я думаю, что многие люди даже не задумываются об этом. Может быть, они просто не заботятся о том, чтобы быть истинными христианами, но может быть и то, что они просто не знают, как это сделать. Как мне взять свой крест? Я просто жду, пока со мной случится что-то плохое, а затем пытаюсь перенести это с улыбкой? Что это за духовная жизнь?
Только Православная Церковь сохранила полное христианское учение о том, что значит взять Крест, как с точки зрения публичной проповеди Церкви, так и с точки зрения действительной духовной практики верного христианина.
Одним словом, принятие Креста означает прежде всего одно: подвижничество. Среди христиан нашего времени такой акцент на аскетизме уникален для Православия. Он почти никогда не упоминается и практически не практикуется в протестантском мире, и хотя он существует в римско-католической традиции, ему настолько не придается значения, что он практикуется редко.
Английское слово аскетизм происходит от греческого слова аскезис , основное значение которого — «спортивная подготовка». Заниматься аскезой значит тренироваться, практиковаться, укрепляться с целью участия в соревновании. В христианском контексте аскетизм — это реальные шаги, предпринятые в жизни для практики самоотречения, которое, по словам Иисуса, является необходимым условием для следования за Ним.
Так на что это похоже? Как мы можем быть аскетами? В Церкви сохранился ряд аскетических практик — пост, бдение, пожизненное безбрачие, воздержание даже в браке, отказ от второстепенного имущества, милостыня, молчание и многое другое.
А в монашеской жизни есть еще несколько вариаций на эту тему. Мы также можем добавить некоторые аскетические практики, которые в том же духе, но проявляются только в современном мире, например, отказ от развлечений или избегание социальных сетей в Интернете.
Ничто из этого не означает самонаказание. Цель не в том, чтобы создавать страдания. Скорее, тема во всех них — упрощение и отбрасывание желаний. Короче говоря, это самоотречение — сказать «нет» тому, чего мы хотим, когда мы могли бы сказать «да».
Кто-то может возразить, что такого нет в Новом Завете, что Иисус никогда не хотел, чтобы христиане были аскетами. Но на самом деле аскетизм встречается в Новом Завете повсюду, от поста Иисуса до безбрачия Павла, от грубой одежды и скудного питания Иоанна Крестителя до личной бедности, заповеданной Иисусом апостолам, не говоря уже о посте, заповеданном Его. И Павел упоминает об «умерщвлении» своей плоти, чтобы жить во Христе. Короче говоря, аскетизм повсюду в Новом Завете, и мы точно знаем, что он повсюду в последующей христианской истории.
Но что он делает? Почему аскетизм — это путь, которым мы должным образом берем Крест и следуем за Христом? Одно из центральных утверждений Православия о том, как работает спасение, состоит в том, что оно является синергетическим, что спасение требует синергии совместной работы Бога и человека. Воля и действие Бога и воля и действие человека делают спасение возможным. Всю работу делает Божья благодать, но человек должен быть восприимчив к этой благодати, иначе ничего не произойдет. Почему? Потому что Бог сотворил нас со свободной волей и любит нас так сильно, что никогда не откажется от этого. Короче говоря, мы спасаемся ровно настолько, насколько хотим быть, насколько мы сотрудничаем, чтобы быть.
Итак, аскетизм учит нас говорить «да» Божьей благодати. Каждый раз, когда вы смотрите на чизстейк Филадельфии в Великий пост и говорите «нет», ваша воля становится немного сильнее. Каждый раз, когда вы не покупаете это блестящее украшение или гаджет только для того, чтобы иметь самую последнюю вещь, ваша воля становится немного сильнее.
Каждый раз, когда вы практикуете бдительность глаз, отводя взгляд от рекламы Victoria’s Secret на рекламном щите на шоссе или по телевизору, ваша воля становится немного сильнее. Когда вы говорите своему мужу или жене: «Нам действительно нужна такая большая машина?», ваша воля становится немного сильнее.
И, укрепив свою волю, ты теперь в большей степени способен сказать «да» тому, для чего ты был создан, — святости, общению с Богом, мудрости, вере, надежде, любви. Именно это имеет в виду Павел, когда говорит, что мы должны «со страхом и трепетом совершать [наше] спасение» (Флп. 2:12). Так мы каемся, так учимся переходить от одержимости сотворенным к сосредоточенности на Творце. Это не мгновенный опыт, который приходит только потому, что мы принимаем решение в пользу Христа или крестимся. Это должно быть отработано со временем. Спасение — это вечный процесс, а не сиюминутный статус.
И именно поэтому христианский аскетизм традиционно адаптируется и настраивается в соответствии со способностями каждого христианина — спасение — это процесс, а не достижение.
Каждый из нас должен пройти путь так, как он может, и не все находятся на одном и том же месте пути. Вот почему аскетизм так или иначе выполним для всех.
Пожалуйста, не думайте, что аскетизм приносит вам спасение. Это не так. Ни в одной из этих практик нет ничего, что делало бы вас святыми. Многие религии практикуют аскетизм, но это не значит, что их приверженцы тем самым становятся более похожими на Христа. Бог никому не должен спасения только потому, что они не едят мяса в течение нескольких недель. Скорее, аскетизм, если он практикуется в контексте Церкви и особенно с молитвой, делает нас восприимчивыми к божественной благодати, которая есть присутствие Самого Бога.
Если мы хотим быть распяты со Христом (Гал. 2:20), чтобы мы могли быть Его истинными последователями, мы должны взять Крест, что означает самоотречение и аскетизм. И практикуя его, мы становимся сильнее. Мы становимся свободнее. Мы становимся способными получать больше того, что Бог дает нам.
Распятому и воскресшему Иисусу Христу, со Его вечным Отцом и Его всесвятым и благим и животворящим Духом вся слава, честь и поклонение, ныне и присно, и во веки веков.
Аминь.
Жизнь православная: подвижничество
Как спасти душу, св. Феофан Затворник
Аскетический подвиг жития в мире. Архиепископ Лавр.
Подвиг. Из The Veil , Vol. 12, № 2 (лето 2005 г.).
На пути к плодотворной духовной жизни: причины почему Наше намерение вести лучшую и святую жизнь не дает результатов. Из разговоров митрополита Новгородского Григория.
Есть ли духовное Жизнь и святость сегодня? Выступление Высокопреосвященнейшего архимандрита Кирилл, настоятель монастыря Эссекс.
Установление хороших привычек. Из анонимного источника.
О вере; и тем, кто говорит, что те, кто в мир не может достичь совершенства добродетели. Для начала выгоднейшая сказка. Преподобного Симеона Нового Богослова. От Сочинения из Добротолюбия: о молитве Сердце .
Небрежность — неусыпная опасность для православных Кристиан: из «Плуга», июль 2003 г.
Аскетизм и современный мир,
Сергей Байкалов-Латышев.
В этой статье особо рассматривается вопрос аскетизма.
в восточных религиях.
Пока есть время, Митрополит Августинос Флоринский.
Церковь Сердца: Наш ответ Божьему присутствию, Пресвитеры Джулианы Кауни.
Старец Иосиф Исихаст о терпении и Выносливость, выдержки из Монашеская мудрость: Письма старца Иосифа Исихаста .
Об умерщвлении человеческого духа: проповедь в Неделю жен-мироносиц, св. Игнатия Брянчанинова.
Письмо Томасу Мертону от Юджина [фр. Серафим Платина] Роза. Критика взглядов Мертона на христианство и «социальное миссия», Апокалипсис и Антихрист. Глубоко проницательное произведение, которое связано с экуменическим духом нашего века и истинной практикой православного Христианство, требующее аскетизма.
Смерть миру: последнее настоящее восстание:
веб-сайт, дающий ссылки на множество статей о смерти от страстей, аскетической жизни,
и вообще сочинения о. Серафима (Роза) Платинского, особенно о нигилизме.
«Зачем ходить в церковь, если в моем сердце есть Бог?», диакона Андрея Кураева.
Правило заботы о себе ради одного жилища В мире: Написано для одного мирянина в результате его желания Живи зорко на свете, св. Игнатий Брянчанинов.
Как мы должны вести себя утром?: Глава 1 из «Как жить святой жизнью » митрополита св. Григория. Петербург (1784-1860).
Как мы должны вести себя во время еды?: Глава 6 из Как жить святой жизнью , митрополит св. Петербург (1784-1860).
Введение в Филокалическую книгу св. Григория Синая. Охватывает ряд тем, включая молитву и пост. От Старейшина Василий Поянский Марулуй: Духовник св. Паисия Величковского .
Правила благочестивой жизни, Платон, епископ Костромской
Правила благочестия:
учение Церкви по ряду вопросов, связанных с православием: пост, церковное
этикет, молитва об усопших, святая вода и др. От РПЦ
Рождества Христова (старый обряд) в Эри, Пенсильвания.
Внутренняя миссия нашей церкви: принести О Православии блаженнейшего отца Иустина Поповича.
Подвижники — единственные миссионеры Православия. Аскетизм — ее единственный миссионер школа. Православие есть подвиг и жизнь, а потому подвигом и жизнью, что ее миссия транслируется и осуществляется. Развитие аскетизма… это должно быть внутренней миссией нашей Церкви среди нашего народа. Приход должен стать центром аскетизма. Но это может быть достигнуто только священником-аскетом. Молитва и пост, церковно-приходская жизнь, литургическая жизнь: Православие считает их основными способами возрождения своего народа.
Блаженнейший отец Иустин Попович из The Inward Миссия нашей церкви.
Не рекомендуется предпринимать чрезмерных подвигов, но сделать все возможное, чтобы наши друг – наша плоть – верный и способный совершать добродетели.
Нужно идти срединным путем, «не сворачивая ни направо, ни на
оставил.’ (Прит., 4, 27): давать духу духовную пищу, а телу
телесное питание, необходимое для поддержания этой временной жизни.
Не следует отвергать законные требования общественной жизни, следуя словам
Писания: «Итак, отдавайте кесарево кесарю; а также
Богу то, что принадлежит Богу». (Матф. 22, 21)
Следует быть снисходительным к слабостям и несовершенствам собственной души и терпеть собственные недостатки, как мы терпим недостатки наших ближних, и в то же время не лениться, а побуждать себя к работе над своим совершенствованием постоянно.
То ли вы съели слишком много, то ли вы сделали что-то еще в этом роде, потому что о слабости человеческой природы, не возмущайся, не прибавляй еще зла вреду, который уже случился, но мужественно побуждайте себя исправить его и в то же время сохранять мир душевный, следуя словам Апостола: «блажен, кто не осуждает себя…» (Рим. 14, 22). Эти слова Спасителя имеют то же значение: «Если не обратитесь и не будете как дети, вы не войдете в Царство Небесное». (Мат. 18, 3)
Тело, утомленное трудом или болезнью, должно укрепляться умеренным сном,
еду и питье, даже не принимая во внимание время суток.