Бред это в психологии: Бред — Психологос

Содержание

Лечение бреда и бредовых расстройств

Лечение бреда и бредовых идей – одна из ведущих задач для психиатров, так как это состояние встречается очень часто. Патология способна принимать разные формы: так, бредовое расстройство может включать бред величия, преследования, ревности и десятки иных вариантов.

ЛЕЧЕНИЕ БРЕДА ДОСТУПНО В ФИЛИАЛАХ:

Лечение бреда в Приморском районе

Адрес: г. Санкт-Петербург, Приморский район, ул. Репищева, 13

Лечение бреда в Петроградском районе

Адрес: г. Санкт-Петербург, Петроградский район, ул. Ленина, 5

Лечение бреда в Красногвардейском районе

Адрес: г. Санкт-Петербург, Красногвардейский район, Новочеркасский пр., д.33 корп.3

Лечение бреда во Всеволожске

Адрес: г. Всеволожск, Октябрьский пр-т, 96

С точки зрения медицины искаженное восприятие действительности – симптом многих психотических недугов, связанных с нарушениями работы головного мозга.

Это расстройство мышления, при котором человек придерживается не соответствующих реальности убеждений и делает ошибочные выводы, которые не поддаются коррекции, так как представляются ему логичными и единственно верными. Эти «три кита» (несоответствие реальности и в то же время убежденность человека в логике и верности собственных выводов) определены еще в 1913 году, когда началось детальное изучение данной патологии.

Часто иллюзорное восприятие бывает детально проработанным, имеет для человека систему личных внутренних доказательств. Так, человек может «подзаряжаться» от сети, если считает себя аккумулятором, и будет действительно чувствовать прилив энергии или сумеет длительное время обходиться без продуктов, которые считает для себя опасным. Лечение бредового расстройства (например, это может быть часто встречающийся бред ревности) всегда сопряжено с преодолением внутреннего сопротивления человека.

Основные сценарии искаженного сознания

Медицина выделяет три распространенных сценария искаженного восприятия.

Это параноидный, паранойяльный и парафренный синдромы.

При параноидном синдроме наблюдаются галлюцинации и приверженность одной теме.

Для паранойяльного синдрома характерна зацикленность на одной теме; за ее пределами мышление человека остается неискаженным.

Парафренный синдром отличается фанатичной убежденностью человека и систематизированной искаженностью восприятия.

Причины возникновения и развития недуга

Точные причины появления недуга не установлены. Известно, что состояние способно развиваться под воздействием следующих факторов:

Генетическая предрасположенность. Наличие психических нарушений у близких кровных родственников.
Эндогенный фактор. Дисбаланс особых веществ-нейромедиаторов в головном мозге человека.
Внешние воздействия. «Спусковым крючком» для развития патологии могут стать алкоголизм, наркомания, стрессы, неудачи в личной жизни.

Диагностика

Лечение бредовых расстройств (например, таких, как параноидальный бред) начинается с диагностики. Анализ состояния непрост, так как лечение бреда начинается лишь тогда, когда странные суждения человека становятся хорошо заметны окружающим. Происходит это не сразу. Проявления нарастают постепенно и долгое время интерпретируются близкими как особенности мышления человека.

Для установления диагноза изучается анамнез пациента, а все внешние проявления психического нездоровья сравниваются с признанными диагностическими критериями. Среди них такие, как:

Паралогичность. Иллюзии основаны на внутренней болезненной логике.
Сохранность сознания.
Человек помнит свои данные, узнает близких, ориентируется в городе, читает и пишет.
Убежденность. Человек убежден в своей правоте, и поколебать его убежденность, приводя логические доводы, невозможно.
Эгоцентризм. Человек сфокусирован на собственной личности и привычной фабуле искаженного восприятия.

Лечение бредовых расстройств

В клиниках сети «Династия» для помощи пациентам с такой патологией используются классические проверенные технологии в сочетании с новыми психологическими подходами.

В основе лечения бреда – бред преследования, ревности, изобретательства, депрессивный бред и т.д. – использование медикаментозных средств и психотерапии.

В схеме терапии используются современные психотропные средства-нейролептики, а также антидепрессанты и в ряде случаев транквилизаторы.

Чуткие специалисты клиник бережно подходят к каждому пациенту и для переключения внимания на конструктивные идеи назначают комплексную психотерапию. Используется поведенческая терапия, близким рекомендуют ограждать человека от стрессов.

В тяжелых случаях есть возможность госпитализации пациента в комфортный частный стационар сети «Династия» для скорейшей нормализации состояния.

Приём ведут врачи:

Выберите филиал“Династия” на Новочеркасском пр-те, Красногвардейский район“Династия” на Ленина, Петроградский район“Династия” на Репищева, Приморский район“Династия” во ВсеволожскеВыездная служба

Детские специалисты

Консультирует онлайн

Стоимость лечения бреда:

Наименование услуг	Цена в рублях
Наименование услуг	Санкт-Петербург	Всеволожск
Консультация психолога	от 3000	от 2500
Консультация психиатра	от 3500	от 3000
Консультация психотерапевта	от 3500	от 4000
Консультация сексолога	4500	4500
Консультация нарколога	от 3000	от 4000
Сеанс семейной психотерапии	от 3500	от 3500
Сеанс групповой психотерапии	1800	—
Заключение психиатра для справки	1300	1300
Психодиагностическое обследование (2 часа)	6000-8500	6000-8500
Тест Векслера	5000	—
Нейрокоррекционное занятие (для детей с 3 до 14 лет)	2500	—
Курс нейрокоррекционных занятий (10 сеансов)	25000 22500	—
Психотерапевтический консилиум	11000	11000
Психиатрическое освидетельствование перед сделкой	9000	9000
ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ СТАЦИОНАР
Стандарт (4-х местная)	—	6000
Стандарт+ (2-х местная)	—	7500
Полулюкс (2-х местная)	—	8300
Люкс (2-х местная)	—	9000
Премиум (1-местная)	—	10500

ЗАПИСЬ НА ЛЕЧЕНИЕ БРЕДА

Фамилия Имя Отчество*

Телефон*

Дата рождения

Выберите специализацию не знаюакушер-гинеколог, гинеколог-эндокринологаллергологгастроэнтерологгематологгепатологдерматологиммунологинфекционисткардиологлогопедЛОР (отоларинголог)маммологмануальный терапевтмассажистнаркологневролог (невропатолог)нейрофизиологостеопатофтальмолог (окулист)педиатрпсихиатрпсихологпсихотерапевтпульмонологревматологстоматологтерапевттравматолог-ортопедтрихологУЗИурологФГДСфлебологхирургэндокринологЭНМГэпилептологЭЭГ

Я согласен с условиями обработки
персональных данных

+7 (812) 407-20-75

Клинико-психопатологические критерии бредового расстройства

Анализ вышеприведённых суждений о бреде позволяет формулировать определённые клинические критерии бреда.

Бредовое расстройство есть непосредственное переживание существования в ином, воображаемом пациентом мире либо собственного бытия в воображаемой роли. Иными словами, бред — это убеждение пациента в том, что внешний и значимый для него мир либо он сам изменились коренным образом. Непоколебимость этого не основанного на реальности убеждения суть важный, хотя и внешний признак бреда. Исходный пункт бреда состоит, однако, в том, что у пациента радикально поменялось сознание идентичности его Я либо идентичности значимого для него внешнего мира. Это может означать, что в механизме бредообразования основное значение имеет расстройство самоосознавания, а не внешние или внутренние впечатления, которые сами по себе могут оставаться адекватными соответствующим источникам. На это указывает, в частности, В.И.Аккерман, подводя итоги своего анализа механизмов шизофренического первичного бреда.

Если принять, что Я образуют три его стороны: физическое Я, психическое Я и социальное Я, то следует принять также и то, что существуют три основные группы бредовых идей: соматопсихический бред (связанный с телесным Я, касающийся здоровья и других физических качеств, например бред физического уродства или бред болезни), аутопсихический бред (связанный с представлениями пациента о собственной личности, например бред отождествления себя с каким-то другим живым существом) и аллопсихический бред (связанный с представлениями пациента о внешнем мире, например бред преследования). Сами по себе нарушения мышления, неизбежные или даже обязательные, необходимые при бреде, являются как бы вторичными, они выполняют подчинённую бреду роль. Ошибки суждения — не причина развития бреда, а его проявления, они, как говорит К.Ясперс, стоят на службе у бреда. Отчасти именно поэтому бредовое содержание принимается пациентом в качестве аксиомы, как абсолютная истина, независимо от того, нравится она ему или является источником страдания.

Пациент может испытывать страх, ужас, чувствовать себя ничтожеством, божеством, умершим, бессмертным, но при этом всё представленное в бреде он принимает безоговорочно, без колебаний. Бред, следовательно, есть не только некое ложное содержание мыслей, это в равной степени и утрата способности принимать реальный мир в той его части, где он вступает в противоречие с бредом. Для бредового пациента реальность суть его болезненное представление о ней без каких-либо попыток удостовериться в своей правоте.

Бред возникает без каких-либо внешних причин и понятных внутренних оснований. Аутохтонность появления бреда есть второй из основных его клинических признаков. Субъективно бредовое убеждение возникает как бы интуитивно, по наитию, в виде прозрения или озарения, как некий прорыв болезненного воображения. Бред в этом смысле есть явление бессознательного или, что то же самое, явление новой, бредовой личности, в конце концов подчиняющей себя сознательное Я пациента.

Существующие ныне представления о природе бреда в значительной степени являются умозрительными или вызывают сомнения в методологическом плане. Это относится, в частности, к нейрофизиологической трактовке бреда, когда он понимается как непосредственный результат органического повреждения мозга. При бреде невозможно определить ни характер, ни топику такого повреждения. Ни локальные, ни диффузные повреждения головного мозга чаще всего никаким бредом не сопровождаются и тем более не проявляются каким-либо определённым или предпочтительным видом бреда. Более того, психоорганическое снижение личности нередко способствует размыванию бреда или влечёт распад бредовой структуры. Поэтому говорить об органическом бредовом расстройстве, как это утверждается в МКБ-10, следует с большой осторожностью и в значительной мере условно, если не понимать «органику» слишком широко, во всяком случае, не принимать очень часто сопутствующие бреду органические знаки за его детерминанту.

Не следует обольщаться и нейрохимическими находками, например повышением концентрации дофамина в головном мозге. Вряд ли можно предполагать, что бред ревности возникает при одной и совершенно определённой концентрации этого нейромедиатора, а бред изобретательства — при какой-нибудь другой. Интерпретация бреда как органического феномена и в данном случае является неубедительной. По тому, сколько и каких нейромедиаторов выделяет мозг в данный момент, абсолютно невозможно определить ни содержание сознания индивида, ни того, есть у него психическое расстройство или нет.

Мало что разъясняет и защищаемая Е.Блейлером гипотеза о кататимическом бредообразовании, то есть формировании бреда из скрытых, бессознательных комплексов. При таком подходе бред величия, например, вырастает из тайного желания пациента прославиться или обладать неограниченной властью, а бред самоуничижения — из потребности в мазохизме. Некоторые виды бреда склоняют, возможно, к такому его пониманию. Однако, существуют многие другие виды бреда, где психология совершенно оказывается бессильной что-либо разъяснить. Это, например, бред превращения в животное или бред собственной смерти, психологически совершенно непонятные, поскольку они противоречат самым очевидным вещам и для которых трудно подобрать какой-то кататимический комплекс. Неприемлемость такого подхода состоит главным образом в том, что психопатология по существу подменяется психологией, а психология нормального человека, в свою очередь, с излишней прямолинейностью объясняется с позиций психопатологии. В переживаниях здорового человека вообще нет ничего такого, что способствовало бы развитию бреда и тем более могло бы стать его причиной. Бред в этом смысле есть психическое новообразование, совершенно чуждое и непонятное нормальному индивиду, хотя содержание многих гомономных бредовых идей аналогично психическому опыту нормальных индивидов и доболезненному опыту пациента. Гетерономные бредовые идеи представляют сугубо болезненный психический опыт, абсолютно незнакомый здоровому человеку.

Не очень убедительно звучит и версия о том, что в основе бреда лежит аутизм. Можно с такой же уверенностью утверждать, что бред делает пациента непроницаемым для реального опыта, а не наоборот. Вообще говоря, объяснять одно неизвестное через другое, ничуть не более известное, это, к сожалению, обычное нарушение логики суждений, но, к счастью, ещё не бред.

Бредовое расстройство, каким бы абсурдным ни было его содержание, всегда представляется пациенту порождением его собственной личности. Из этого следует, что появлению бреда предшествует катастрофическая история расстройства личности пациента или, как говорил Э.Крепелин, «помешательство исходного пункта». Бред нельзя представить как некий моносимптом даже в том гипотетическом случае, когда пациент не обнаруживает никаких других психических нарушений. Тем более рискованно основывать на столь зыбком фундаменте какие-то нозографические суждения, выделять, к примеру, паранойю, парафрению или бредовое расстройство в качестве самостоятельных болезненных единиц. Нередко случается и так, что пациент обнаруживает несколько разных и не связанных одна с другой или даже противоречащих одна другой бредовых идей. В настоящем контексте важно, что к собственному бреду пациенты совершенно некритичны и что бредовое содержание имеет для них особый, болезненный смысл. Бред в таком его представлении есть продуцирование новых, патологических смыслов и значений, а не просто ошибочных мыслей. Как указывают некоторые авторы, бред заключает для пациента столь глубокий смысл, что, по словам У.Блейлера, его можно сравнить разве что с религиозной верой.

Пожалуй, более удачным было бы сравнение бреда с фанатичной, слепой верой, исключающей всякое влияние разума, нежели с убеждением здорового человека. Бред и создаётся совершенно иначе, чем собственно убеждение. Именно в силу доминирования потребности в бреде пациент не хочет и не может отказаться от своего бреда, потому он и не пытается удостовериться в правомерности ложного убеждения. Признать, что бредовая идея есть ошибка, плод болезненного воображения, для него равносильно тому, что потерять смысл собственного существования. Переживание смысла бредового содержания заключено в аффекте. Само же содержание бреда является как бы случайным, символическим, оно может рассматриваться как некий компромисс между смыслом бредовой идеи для пациента и его жизненным опытом. Когда содержание бреда не отвечает этому смыслу, оно тотчас меняется. Вероятно, поэтому содержание бреда часто является динамичным, отражая тем самым изменчивость аффекта, с которым бред так или иначе связан. Важно и то, что бред оказывает решающее влияние на мотивацию поведения пациента даже тогда, когда внешне он ведёт себя вполне адекватно, безупречно либо неправдоподобно правильно. Чаще всего в силу бреда пациент всё же выпадает из социума и нередко делается опасным для себя и окружающих его людей. Иными словами, бред есть тяжёлое психотическое расстройство, влекущее нарушение поведения и социальную дезадаптацию пациента.

Бредовое расстройство есть подвижная структура, развивающаяся по своим собственным внутренним законам. Здесь имеется в виду не только содержание бреда, но в первую очередь его форма, которая характеризует остроту, длительность и иные параметры болезненного процесса. Логика развития бреда совершенно исключает какое бы то ни было психологическое объяснение его природы. Другими словами, ложные суждения, логически вытекающие одно из другого, собственно бредом не являются, они есть его психологическое продолжение. Если находящийся на лечении в больнице пациент с бредом отравления после приёма лекарств почувствовал себя плохо, то, вполне вероятно, он сделает вывод, что врач или медсестра дали ему яду. Такой вывод не является новым, другим бредом. Это, по выражению Е.Блейлера, побочный бред, обычно в нём выражается тенденция бреда к генерализации, расширению круга его фигурантов. Точно так же не являются бредом догадки пациентов о многочисленных деталях бредовой ситуации.

Если пациент с бредом отравления будет чувствовать себя плохо как дома, так и в больнице, он может подумать, что его отравители нашли или подкупили соучастников и дома, и в больнице. Е.Блейлер называет такие и подобные соображения пациентов объясняющим бредом, а не истинным или кататимическим бредом. Нормальный человек в аналогичной, но реальной ситуации будет рассуждать точно таким же образом. Бред в этом смысле есть клинический феномен, недоступный чувствованию или пониманию с точки зрения нормального человека. Но даже если он будто бы понятен, то не стоит забывать, что понять и объяснить — это совсем не одно и то же. Иная ситуация возникает, если бред логически вытекает из каких-то других симптомов психического расстройства. Такой бред понятен, если знать логику психопатологии, но это уже другая сторона проблемы.

К сказанному следует добавить, что, во-первых, бред развивается при формально ясном сознании пациента. Это может означать, что ложные суждения в состоянии спутанного сознания собственно бредом не являются, хотя не все исследователи разделяют такое мнение. Во-вторых, бред формируется при условии достаточного уровня интеллектуального развития пациента. Бред весьма редко возникает у детей раньше, чем они поднимутся на уровень развитого абстрактного мышления. Крайне редко бред развивается у умственно отсталых индивидов. Если бред развивается при дебильности, то даже возникают сомнения в том, бред ли это либо врождённая умственная отсталость. Имбецильность и идиотия абсолютно исключают возможность развития бреда, деменция приводит, как правило, к распаду бредовой структуры. В-третьих, развитию бреда в какой-то мере способствует дисгармонический склад личности, то есть психопатия и выраженная акцентуация личности, располагающие к появлению диссоциативного расстройства.

В одном кратком определении трудно учесть все существенные признаки бреда таким образом, чтобы отразить возможные причины его развития. В целом определение бреда могло бы, полагаем, выглядеть следующим образом: бред есть психотическое расстройство, проявляющееся аутохтонно возникающими ложными и некорригируемыми убеждениями, патологической мотивацией поведения, социальной дезадаптацией и развивающееся в связи с дезорганизацией личности и расстройством самоосознавания.

К содержанию

Психология чуши | Psychology Today

Источник: Дуг Беккерс/Flickr (отредактировано)

«Чушь одного — катехизис другого». — «Чушь и искусство обнаружения дерьма», Нил Пост

Что такое ерунда и почему ее так много?

Своим эссе 1986 года «О чуши», ¹ Принстонский философ Гарри Франкфурт сделал чушь предметом серьезного академического исследования.

Что такое ерунда? С технической точки зрения это было определено как «коммуникация, которая является результатом незначительного или полного отсутствия интереса к истине, доказательствам и / или установленным семантическим, логическим, системным или эмпирическим знаниям». ² Проще говоря, ерунда — это «что-то, что предполагает, но не содержит адекватного смысла или истины». ³

Так что ерунда — это не просто чепуха. Он создан для того, чтобы казаться осмысленным, хотя при ближайшем рассмотрении это не так. И ерунда не то же самое, что ложь. Лжец знает правду, но делает заявления, преднамеренно направленные на то, чтобы внушить людям ложь. ерунда, напротив, не заботится о том, что правда, а что нет, настолько, насколько они пытаются выглядеть так, как будто они знают, о чем говорят. В этом смысле чушь можно рассматривать как словесную демонстрацию эффекта Даннинга-Крюгера: когда люди говорят с позиции непропорциональной уверенности в своих знаниях по сравнению с тем немногим, что они знают на самом деле, результатом часто является чушь.

Если это звучит слишком знакомо в сегодняшнем мире, учтите, что эссе доктора Франкфурта 1986 года (как и его одноименная книга 2005 года) начинались с заявления о том, что «одной из наиболее характерных особенностей нашей культуры является то, что столько ерунды». Спустя более 30 лет это утверждение кажется сейчас как никогда актуальным.

Психолог из Университета Уэйк Форест Джон Петрочелли обнаружил доказательства, подтверждающие, что помимо эффекта Даннинга-Крюгера ерунда имеет место, когда есть социальное давление, чтобы высказать мнение и социальный «проход», который позволит кому-то избежать наказания за это. Три десятилетия назад доктор Франкфурт отметил, что такие условия существовали в Америке, где люди чувствовали себя вправе, если не обязаны, высказывать «мнения обо всем», и о политике в частности, и где объективная реальность часто отрицалась в пользу высказывания страстных личных мнений.

Перенесемся в мир «постправды» 2020 года, где факты и экспертиза объявлены мертвыми, мнения обычно путают с новостями, а объективные доказательства бесконечно опровергаются, и можно утверждать, что чушь достигла эпических масштабов. . В этом отношении вклад Интернета трудно игнорировать. Психологические исследования доктора Мэтта Фишера и его коллег из Йельского университета показали, что эффект Даннинга-Крюгера усиливается при доступе к Интернету — мы склонны путать возможность поиска информации в Интернете с реальными личными знаниями. ⁴ Социальные сети также предлагают среду, которая сочетает в себе социальное давление и анонимность, обеспечивающую социальный «пропуск». В 2018 году эксперты в области образования из Королевского университета в Белфасте резюмировали это следующим образом:

«…наряду с широко распространенной и раздробленной экосистемой социальных сетей и высоким уровнем погружения в Интернет общественная жизнь предоставляет множество возможностей нести чушь и лгать в таких масштабах, в которых мы могли бы 30 лет назад почти не признавали». ⁵

Псевдоглубокая восприимчивость к чуши и ее последствия

В то время как доктор Франкфурт стал инициатором академического исследования чуши и чуши, мало кто расширил наши знания о «брехнях» — тех, кто потребляет чушь, — больше, чем профессор психологии Университета Регины доктор Гордон Пенникук. Он и его коллеги получили Шнобелевскую премию за разработку анкеты, предназначенной для количественной оценки восприимчивости к определенному виду чуши, которую они назвали «псевдоглубокой чушью».0003

Шкала восприимчивости к чуши (BRS) просит респондентов оценить глубину «кажущихся впечатляющими утверждений, которые представляются истинными и значимыми, но на самом деле бессодержательными», составленными из случайного сочетания слов, взятых из твитов Дипака Чопры (например, «скрытое смысл преображает беспрецедентную абстрактную красоту») и подобные «глубоко звучащие слова» из Генератора чуши Нью Эйдж (например, «сознание — это рост когерентности и нас самих»). ⁵ Эта шкала показала, что привлекательность таких кажущихся глубокими, но на самом деле бессмысленных утверждений варьируется у разных людей как непрерывная психологическая черта, которую можно измерить количественно.

В различных исследованиях восприимчивость к чуши была связана с паранормальными и псевдонаучными убеждениями, верой в теории заговора, тенденцией воспринимать связи между не связанными вещами и тенденцией воспринимать ложные или фальшивые новости как точные, а также готовность делиться это в социальных сетях. ^3,6-10 Обратно коррелирует с интеллектом и аналитическим мышлением. ^3,9-11 Исследования, изучающие связи между восприимчивостью к чуши и политической идеологией, обнаружили положительную корреляцию с некоторыми аспектами политического консерватизма, включая поддержку консервативной социальной политики, а также благосклонное отношение сенаторов Теда Круза и Марко Рубио и президента Трампа. ^12-14 Однако склонность к чуши ни в коем случае не является исключительной чертой консерваторов — данные из Швеции указывают на корреляцию с принадлежностью к Партии зеленых. ¹⁴ В поведенческом плане более высокая восприимчивость к чуши была связана с более низкой вовлеченностью в «просоциальные» действия, такие как пожертвования или волонтерство в благотворительных целях. ¹⁵

В совокупности, хотя корреляция не равна причинно-следственной связи, ранние результаты исследований восприимчивости к чуши до сих пор показывают, что восприимчивость к псевдоглубокой чуши — это тенденция тех, кто мыслит скорее интуитивно, чем аналитически. Другими словами, противоположность восприимчивости к чуши — обнаружение чуши — по-видимому, требует активных, преднамеренных размышлений и анализа, а не принятия вещей, основанных на интуиции. Это требует значительных когнитивных усилий с нашей стороны, тогда как восприимчивость к чуши может отражать своего рода когнитивную лень или, что менее уничижительно, ловушку, в которую нам слишком легко попасть. ¹⁶

Это означает, что нам предстоит много работы, если мы когда-нибудь надеемся освободить себя и Америку от дерьма. Пожалуйста, продолжайте читать часть 2 этой серии «Есть ли у Америки проблемы с восприимчивостью к чуши?» чтобы узнать, как мы можем попробовать.

Новое психологическое исследование показывает, что болтовня является признаком интеллекта

Согласно новому исследованию, опубликованному в научном журнале Evolutionary Psychology, болтовня может быть показателем когнитивных способностей . Исследование показало, что люди, которые лучше придумывают объяснения различных понятий, как правило, более умны по сравнению с теми, кто изо всех сил пытается создать убедительную чушь. Но опытные аферисты не обязательно являются частыми аферистами.

Исследователи обнаружили, что восприимчивость к псевдоглубокой чуши связана с несколькими когнитивными факторами, такими как более низкий уровень когнитивной рефлексии и более высокий уровень онтологической путаницы. Псевдоглубокая чушь относится к сгенерированным компьютером утверждениям, которые кажутся глубокими, но на самом деле не имеют реального значения, например, предложение «Мы находимся в середине высокочастотного расцвета взаимосвязей, который даст нам доступ к самому квантовому супу».

Но мало внимания уделяется способности людей делать собственные бредовые утверждения.

«Впервые я занялся исследованиями псевдоглубокой чуши, будучи младшим научным сотрудником. Моя задача состояла в том, чтобы собрать подписи, описывающие различные произведения искусства. Они использовались в качестве стимулов для исследования 4 «Чушь делает искусство более глубоким», — объясняет автор исследования Мане Кара-Якубян (@ManeYakoubian), аспирант Университета Райерсона.

«Мы обнаружили, что люди не могут отличить художественный язык (то есть язык, который используют художники и искусствоведы для обсуждения искусства) от псевдоглубокой чуши. Я подумал, что это было забавно, так как в то время я изучал изящные искусства, в основном посещая курсы истории искусств. Чем больше я испортил эссе, тем выше была моя оценка. Естественно, меня заинтересовало исследование; Я мог видеть его значимость в моей жизни. Поэтому, когда представилась возможность провести дополнительные исследования в этой области, я очень хотел продолжить это вместе со своими выпускниками-наставниками».

Исследователи набрали 1017 участников для двух исследований по изучению когнитивных способностей, готовности нести чушь и способности нести чушь.

Чтобы измерить готовность нести чушь, участникам показали десять концепций и попросили оценить их знание каждой концепции по 5-балльной шкале от «никогда о ней не слышал» до «хорошо знаю, понимаю концепцию». Шесть концепций — такие как «Теория полового отбора» и «Общая теория относительности» — были реальными. Но четыре других концепции — «Субъюнктивное масштабирование», «Декларативная фракция», «Генетическая автономия» и «Нейронная приемлемость» — были фальшивыми.

Те, кто утверждал, что разбираются в поддельных концепциях, считались более склонными к ерунде.

Чтобы измерить способность нести чушь, группу участников попросили еще раз прочитать список понятий и «представить наиболее убедительное и удовлетворительное объяснение для каждого термина». Если участник не был знаком с этой концепцией, его призывали «проявить творческий подход и составить объяснение, которое, по вашему мнению, убедит и удовлетворит других» и «не беспокоиться об истинности ваших утверждений».

Затем другая выборка участников оценила, насколько точными и удовлетворительными, по их мнению, были объяснения по 5-балльной шкале. Во втором исследовании участники также оценили интеллект человека, придумавшего объяснения.

Исследователи обнаружили, что участники, которые были лучше способны генерировать, казалось бы, удовлетворительные и точные объяснения ложных понятий, как правило, также набирали более высокие баллы в тесте на словарный запас, а также в показателях абстрактного мышления и невербального гибкого интеллекта.

«Способность человека нести чушь положительно связана с тем, насколько умным он кажется и насколько умным он является на самом деле. Мы предполагаем, что чушь могла возникнуть как энергетически недорогая стратегия получения престижа, статуса или благ в тех областях, где успех определяется субъективной оценкой других (например, в изобразительном искусстве, политике, публичных выступлениях и т. д.). пройти через процесс приобретения необходимых навыков, чтобы добиться успеха в определенной области, или они могут пройти через это чушь и получить такое же вознаграждение», — сказал Кара-Якубян PsyPost.

Но готовность нести чушь не связана с их способностью нести чушь. На самом деле, те, кто набрал больше баллов по показателям интеллекта, как правило, были менее склонны к чуши.

«Мы обнаружили, что способность нести чушь и готовность нести чушь не зависят друг от друга. Более умные люди были менее склонны заниматься ерундой, несмотря на свои превосходные навыки. Это может быть объяснено их большей способностью приписывать психические состояния другим (то есть теория разума), что позволяет им лучше понимать, когда чушь сработает, а когда нет», — пояснил Кара-Якубян.

«В будущих исследованиях может быть изучена взаимосвязь между чушью, ментализацией и теорией разума, а также личностными факторами, которые могут предсказывать готовность нести чушь».

Кара-Якубян и ее коллеги также обнаружили, что люди, которые были более склонны к чуши, как правило, также были более восприимчивы к псевдоглубокой чуши. Результаты согласуются с другим исследованием, опубликованным в British Journal of Social Psychology , которое показало, что люди, которые чаще занимаются чушью, как правило, более восприимчивы к различным типам вводящей в заблуждение информации, такой как псевдоглубокая чушь.