Книга учит нас размышлять, воображать, переживать и сочувствовать
Тищенко Алена, 6Б СОШ №3
Библиотека — это место, где хранится огромное количество книг. И любую из этих книг вы можете взять себе и прочесть.
В мире существует много разных библиотек – взрослые, детские и даже электронные библиотеки. Но я хочу рассказать о школьной библиотеке.
В нашей школе тоже есть библиотека, она находится на третьем этаже. Она маленькая, но в ней хранится очень много книг. В библиотеке выстроены высокие стеллажи до самого потолка, на которых стоят книги. И если нужно достать книгу с самой высокой полки, то это невозможно сделать без помощи стремянки. Книги бывают для разных поколений и разных жанров: есть литературные и детские, научные и научно-популярные, словари, исторические, иностранные, старые и новые, библиографические указатели, депонированные рукописи, справочники и энциклопедии и многие другие.
И для каждой из этих книг в библиотеке есть своё место.
Я заметила, что книги стоят в алфавитном порядке, они разделены разделительными табличками с соответствующими буквами.
Кроме высоких стеллажей, в библиотеке есть читальный зал — это, такая специальная комната, где можно сесть и почитать книгу, которую ты взял в библиотеке. Я заметила, что с человеком, который много читает, всегда очень интересно беседовать. Что же может дать людям книга?
Во-первых, книга даёт людям знания, рассказывает о вещах и явлениях окружающего мира. Благодаря ей, мы постигаем разные науки, узнаём мировую историю и многое другое.
Во-вторых, книга обогащает наш внутренний мир. Наверное, каждый помнит свои первые детские книжки с большими цветными иллюстрациями. Я всегда с нетерпением ждала, когда мама перед сном прочитает мне ещё одну главу какой-нибудь сказки.
Вместе со мной «растут» и мои книги. Теперь я уже читаю не сказки, а повести и рассказы. Но те образы, которые есть в сказках, я часто нахожу в других произведениях, и даже в жизни.
Книжные герои, как и люди, бывают добрыми и злыми, мудрыми и глупыми, сильными и слабыми.
Чтение развивает в человеке не только воображение, но и память. Часто можно найти сходства героев разных произведений. Те, кто много читает, начинают чувствовать особый стиль и язык автора, его манеру изложения.
Кроме того, чтение развивает в нас вкус, умение грамотно излагать свои мысли, красиво строить речь. Лучшие литературные произведения являются своеобразными учебниками русского языка для читателей. При этом не надо специально запоминать какие-нибудь фразы или предложения. Надо просто больше читать, и вы сами не заметите, как ваша речь станет богаче и красивее. Кроме этого, человек, любящий читать, грамотно пишет.
Но самое главное, что даёт книга, — это мудрые советы. Наблюдая за мыслями, чувствами, переживаниями и поступками литературных персонажей, мы учимся не совершать их ошибок в своей жизни, стараемся брать пример только с положительных героев.
Книга учит нас размышлять, воображать, переживать и сочувствовать.
Иногда она просто помогает нам приятно провести время, а иногда становится незаменимым другом и советчиком.
Таким образом, книга и библиотека должны занимать особое место в жизни каждого человека. Я считаю, что книге не может быть замены. И сколько будет существовать книга, столько будет существовать библиотека. Библиотека – это сокровищница, где хранится много тайного и интересного.
«Чему нас учит эта книга?» – есть ли у ребенка право не читать
Любой разговор о детском чтении и преподавании литературы рано или поздно упирается в фундаментальные разногласия. Должна ли книга учить или она просто рассказывает историю? Нужен ли нации список книг, которые обязательно должен прочитать каждый член общества? Зачем? Бывают ли вредные книги? А если да – то что с ними делать? По сути, за всеми этими спорами – противоречие между двумя традициями чтения и преподавания.
Культурный код нацииСейчас с каждой высокой трибуны можно услышать, что «великая русская литература дает уроки нравственности», а «современная литература опасна для психического здоровья детей», что «золотой список школьной литературной классики формирует культурный код нации».
Даже президент страны предложил свой список из 100 книг, прочитать которые нужно каждому.
Ирина Лукьянова
При этом параллельно обсуждается вопрос, «почему дети не читают», «как сделать изучение литературы интересным», «как заставить детей любить читать». Прошерстив недавно Яндекс, я обнаружила, что на нечитающих детей в Рунете жаловались еще в 2003 году; дальше уже не искала. Нечитающие дети с тех пор выросли, родили своих детей; те, кому тогда было по 14-15, уже небось сами жалуются, что их дети не читают.
На школьную программу по литературе кто только не ругается.
В соцсетях давно уже постят мем, где вся русская классика стоит на трех китах: новый человек, лишний человек, маленький человек – и под ними черепаха «страдание».
Впрочем, один коллега при обсуждении этого мема пошутил, что для русской литературы ХХ века три кита другие: «тема Великой Отечественной войны», «тема Родины» и «тема природы».
Школьное обучение чтению – а потом обучение литературе – строится на том, что дети обязаны прочитать определенный набор текстов.
При этом тексты, которые долгое время находились в школьном каноне чтения, рано или поздно начинают восприниматься как сакральные. (О том, как формировался школьный канон, можно почитать тут: XIX век; ХХ век; краткое изложение в целом.)
Критерии отбора текстов в российской и советской школе, как правило, – это их художественная ценность и воспитательное значение – в одни времена предпочтение отдается религиозно-нравственным текстам, в другое – проповедующим коммунистические идеи.
Нынче вакантное идеологическое место прочно заняла идея национально-патриотическая: самое важное – Родина, главная ценность – «предками данная мудрость народная».
Литература, соответственно, становится хранилищем той самой «мудрости народной» и приобретает сакральное значение. Курс литературы смотрит в прошлое и ориентируется на мудрых предков. Перед учителями и методистами на первый план выдвигается задача составления «золотого списка» текстов, чтение которых должно внушить читателю основные нравственные идеи.
Задача учителя – растолковать эти идеи в соответствии с правильными, государственно утвержденными формулировками и задачами. Если ученик и должен научиться писать какие-то тексты – то это тексты по образцу, которые пишутся исключительно в учебных целях и должны показать, что он овладел той самой мудростью народной. Именно поэтому и итоговое сочинение, и обязательный экзамен по русскому языку теперь превращаются в создание шаблонного текста, показывающего, что ученик усвоил нормы речи, господствующую в обществе манеру выражаться и основные этические установки (о чем я уже писала тут).
Главный вопрос к литературному произведению при традиционном подходе к нему стал формулироваться так: «Чему нас учит эта книга?»
Книга воспринимается как учебник, писатель – как учитель морали.
Из литераторов формируется своеобразный пантеон святых, их биографиям придаются житийные черты, всякая противоречивость и неоднозначность сглаживается – и любая попытка сказать, что Пушкин или Чехов не был особенно свят, воспринимается как стремление лить грязь на гения.
С другой стороны, когда читатель, с детства привыкший видеть строгие глаза Толстого и грозный лик Маяковского на школьных портретах, вырастает и понимает, что эти светочи были просто людьми с их человеческими страстями и заблуждениями, он разочаровывается: нам все врали, это были мелкие людишки! И вообще отказывается от чтения классиков: как их можно теперь читать, зная про них все это?
Сама идея, что читать можно не только для того, чтобы извлечь из чтения нравственный урок, вызывает у сторонников традиционного подхода возмущение: а вы что – хотите привить детям гедонистические ценности?
В результате курс литературы превращается в курс прикладной морали. Литературных героев читатель готов только оценивать с точки зрения их нравственной правоты.
И внутренний читательский конфликт начинается уже тогда, когда школьный курс говорит ученику, что Катерина – или луч света в темном царстве, или несчастная жертва купцов-самодуров, а сам он считает ее взбалмошной истеричкой, но не может высказать этого ни вслух, ни на бумаге, потому что его мнение вообще никого не интересует: он должен воспроизвести то, чему его научили.
А учат его главным образом создавать однотипные морализаторские тексты на тему «что такое предательство», «трудно ли делать нравственный выбор» или «можно ли простить измену». Классический курс литературы служит здесь бесплатным банком иллюстраций: предательство – Швабрин, нравственный выбор – Петруша Гринев, измена – Анна Каренина.
Чтение воспринимается как мучение, а художественный текст – как параграф учебника, который никто никогда ради удовольствия читать не будет. Отсутствие потребности читать – естественное следствие принуждения к чтению, восприятия литературы как учебника жизни. Проблем добавляет сложность языка классических текстов, непонятные реалии, значительный объем.
В конце концов, читатель ищет чего-то для отдыха – и утешается в объятиях массовой литературы. А в голове его складывается ложное противопоставление: вот есть скучная, сложная, но великая классика, а есть – интересная, но вредная литература «для взрослых», а детям ее нельзя давать, как чипсы и сигареты.
Всей современной литературы, кроме откровенного ширпотреба, для такого читателя практически не существует. От дидактики его тошнит, получать удовольствие от чтения он не приучен, но считает необходимым заставлять читать детей.
Аргументировать свою позицию такой читатель толком не может: у него нет способности говорить о прочитанном собственным языком. Воспринимать новое и непривычное он тоже не умеет: для него классика обрывается на конце XIX века; наученные советской школой учителя и методисты успели внушить ему, что реализм есть высшая стадия развития литературы, и превзойти Толстого и Пушкина нельзя. Все поиски ХХ века уже прошли мимо него, начиная с модернизма. Так что и тексты, и картины столетней давности вызывают у него такой же шок, как у дореволюционного обывателя – как будто и «О, закрой свои бледные ноги!», и «Черный квадрат» написаны только вчера.
Когда к чтению и преподаванию литературы в обществе относятся именно так, можно до бесконечности спорить о том, «как привить ребенку интерес к чтению». Что мы, собственно, и наблюдаем в последние пятнадцать лет: споры ведутся преимущественно о том, как впихнуть ребенку в голову «золотой список», – учитывая, что список большой, а голова не безразмерная, – и можно ли сделать экзамен по этому списку принудительным, если по закону он добровольный.
Фото: kpfu.ru
А если кто-нибудь осторожно скажет что-нибудь про современную литературу для детей и подростков, его гневно заподозрят в идеологической диверсии и подрыве основ: в самом деле, вставить что-то в огромный «золотой список» для чтения можно только в том случае, если из него что-то выбросить.
В общем, тупик.
Зачем так звучно он поет?Понятно, что этот подход к чтению не из воздуха взялся. В те времена, когда люди не умели писать, они действительно передавали самое важное из уст в уста, из поколения в поколение. Когда появились первые книги – они были дороги, и это были в основном или священные книги, или полезные: лечебники, травники, исторические хроники. Но даже в самые древние времена люди ценили не только поучительность, но и занимательность. И даже до петровских реформ читали не только Четьи-Минеи, но и плутовскую «Повесть о Фроле Скобееве».
Человечество постепенно шло к пониманию, что книга – не только учебник, что автор ее – не обязательно святой. Он даже не обязан обладать моральным авторитетом. Он может быть неправ. И за это его не надо сажать в тюрьму, а книги его жечь: с ним можно спорить, причем тоже на словах.
В XVIII-XIX веке точно знали, что «поучать надо, занимая». Но уже в XIX-м появилось ясное понимание, что писатель может вовсе не поучать. Он может развлекать, забавлять, пугать, удивлять, эпатировать, провоцировать, озадачивать. Он может задавать вопросы, на которые не знает ответа. И вопросы, ответа на которые вообще не знает никто.
Постепенно появился новый подход к чтению. Новым его трудно назвать: если внимательно почитать Пушкина – даже те тексты, которые входят в рамки школьного канона, вот хоть, к примеру, пушкинское стихотворение «Поэт и толпа» – мы увидим, что размышления в традиционном русле «чему нас учит эта книга» там приписаны глупой и бессмысленной толпе:
И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»
Или вот хоть знаменитую статью Белинского о детской литературе возьмем: «Детские книжки часто развивают в них [детях] эту несчастную способность резонерства, вместо того чтобы противодействовать ее возникновению и развитию.
Чем обыкновенно отличаются, например, повести для детей? – дурно склеенным рассказом, пересыпанным моральными сентенциями. (…) Тут обыкновенно хлопочут из всех сил, чтобы убить в детях всякую живость, резвость и шаловливость, которые составляют необходимое условие юного возраста, вместо того чтобы стараться дать им хорошее направление и сообщить характер доброты, откровенности и грациозности. Потом стараются приучить детей обдумывать и взвешивать всякий свой поступок, словом, сделать их благоразумными резонерами, которые годятся только для классической комедии или трагедии, а не думают о том, что все дело во внутреннем источнике духа, что если он полон любовию и благодатию, то и внешность будет хороша, и что, наконец, нет ничего отвратительнее, как мальчишка-резонер, свысока рассуждающий о морали, заложив руки в карман».
Фото: unsplash
Как-то даже обидно, что в XXI веке в разговорах о детском чтении и школьной литературе приходится возвращаться на полтора, а то и два века назад.
Чем же отличается новый подход к чтению от традиционного?
Прежде всего – в том, кто такой читатель. Традиционно читатель – это невежда, профан, которого Книга просвещает и воспитывает, объект воспитания, предмет обработки. Это чистый лист: что Книга на нем напишет, таким он и станет. Поэтому книги бывают полезные и вредные, и вредных книг в руки читателю давать нельзя, а то научится плохому. Так что цензура необходима.
При новом подходе читатель – личность, даже если это ребенок. У него может быть собственное отношение к прочитанному: он вполне может скривиться и сказать, например, что Карлсон хулиган и безобразник, что он бессовестно подставляет Малыша – вместо того, чтобы научиться резать простыни для изготовления привидений, взрывать паровые машины и украшать башню из кубиков тефтелькой.
Он сам может выбирать книги для чтения. Может не дочитывать их. Тут хорошо бы напомнить «права читателя», сформулированные французским писателем Даниэлем Пеннаком в книге «Как роман»:
«По части чтения мы, читатели, признаем за собой все права, начиная с тех, в которых отказываем юному поколению, полагая, что приобщаем его к чтению.
1) Право не читать.
2) Право перескакивать.
3) Право не дочитывать.
4) Право перечитывать.
5) Право читать что попало.
6) Право на боваризм [речь идет об «исключительном и безотлагательном удовлетворении жажды острых ощущений: воображение кипит, нервы трепещут, сердце колотится, адреналин бьет ключом, вживание в образ не знает удержу, и мозг принимает (ненадолго) гусей повседневности за лебедей романтики…»].
7) Право читать где попало.
8) Право читать вслух.
9) Право втыкаться.
10) Право молчать о прочитанном.
Я произвольно остановился на цифре десять, во-первых, потому что это круглое число, а еще потому, что это священное число небезызвестных Заповедей, и приятно хоть раз употребить его для списка разрешений.
Потому что, если мы хотим, чтобы мой сын, чтобы моя дочь, чтобы молодежь читала, первым делом надо предоставить им все права, которыми мы сами пользуемся».
Чтение при таком подходе – это право, а не обязанность.
Оно добровольно, а не принудительно. Художественное произведение – не учебник. Мораль в нем вообще не написана большими белыми буквами по красному кумачу – ее может вовсе не быть. Дело писателя – заставить читателя думать самостоятельно, а не вдолбить ему урок. Читатель имеет полное право не соглашаться с писателем.
У произведения нет одной единственно верной трактовки – их может быть много разных, но одни более обоснованны, а другие менее. Не так уж редко писатели говорят, что вовсе не имели в виду того, что в их тексте вычитали критики или читатели.
Если книга – не учебник, то и читают ее не для того, чтобы выучить нормы морали и сдать по ним экзамен, а по самым разным причинам: из любопытства, для радости, для удовольствия, для отдыха. Чтобы прожить чью-то историю, получить дополнительный опыт, найти ответы на свои вопросы, расширить свой кругозор – то есть выбор книги диктуется личной потребностью, а не «золотым списком».
Фото: unsplash
И взрослый, оказывается, – не гуру, не транслятор божественных истин и сакральных смыслов, а проводник по новому миру.
Взрослый помогает, а не заставляет, открывает двери, по которым можно пройти, а не тащит за собой за шкирку.
И в преподавании литературы тоже неизбежно происходят изменения. Роль учителя, получается – не заставить ученика прочитать пять или пятьсот текстов и выучить их трактовку по учебнику. Она скорее в том, чтобы помочь ему осознать личную потребность в чтении. Помочь понять, что книга не учит, а рассказывает, поет, кричит, шепчется с ним – но извлечь из прочитанного смысл и уроки может только он сам. А учитель может научить извлекать этот смысл. И смыслов может быть много, и они могут меняться: читаешь книгу в двенадцать лет – видишь одно, в пятнадцать – другое, в тридцать – третье.
Учителя литературы нужны еще и для того, чтобы помочь школьникам увидеть, что истории из жизни чиновников и помещиков, древних воинов и советских деревенских бабушек имеют какое-то отношение к их жизни, что в этих книгах есть не только чужой, незнакомый и не очень интересный мир, но и живое чувство, живые люди, живая мысль, что этот опыт важен для них и нужен им.
Именно поэтому школьная литература не может ограничиваться только национальной классикой: в ней должно быть место и современным текстам, и зарубежной литературе – это тоже человеческий опыт, часто более близкий сегодняшним детям, это иная, часто непривычная, художественная форма – и она не должна ставить читателя в тупик.
Задача учителя – еще и в том, чтобы научить школьника разбираться в тексте и в своем отношении к нему: почему он мне не нравится? Что меня отталкивает? Что меня привлекает? Что задевает за живое? Как автор это делает? Это бесконечно далеко от унылого школьного «что хотел сказать автор» с единственно правильным ответом.
Впрочем, далеко это и от «эта книга скучная и неинтересная, и это мое мнение, вы не имеете права снижать за него оценку». Помочь юному читателю осознать разницу между голословным утверждением и обоснованным мнением, между обывательским суждением и экспертным – тоже ведь задача учителя.
И если мы учим детей писать – то тексты, которых мы от них ждем, – это не миллиардное повторение банальностей про «образ Чацкого».
Обычно текст пишут тогда, когда хочется что-то сказать, чем-то поделиться. Тексты, если это не искусственные сочинения по шаблону, диктуются какими-то жизненными потребностями: рассказать о впечатлении, обосновать свою мысль, высказать свою точку зрения, поделиться важным.
Самое обидное – это когда к тебе приходит новенький в класс. Разумный, хороший ребенок. И сдает сочинение – тухлое, скучное, насквозь шаблонное. А потом изумляется, получив комментарий «не надо повторять банальностей, сформулируйте и обоснуйте собственную мысль»: «А что, можно было свое мнение излагать? Нам в прошлой школе за это оценку снижали!» И я слышу: «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь».
Я несколько раз делилась этими возмутительными мыслями в учительской аудитории. Их воспринимали сочувственно. Но каждый раз я слышала возмущенные реплики «Так далеко можно зайти!»
И различала за ними: «Он вольность хочет проповедать!» – «Да он властей не признает!»
Уф.
А кажется, два века прошло.
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Чему мы можем научиться, читая фантастические романы? – Writer’s Edit
Книга подобна машине путешествия во времени.
Чтение позволяет нам на мгновение перенестись в другой мир, будь то зимняя страна чудес, залитая солнцем пустыня или далекий замок, где обитают огнедышащие драконы.
Это также может привести нас к местам, более напоминающим повседневный мир, например, в кафе дождливым днем, где мы присоединяемся к группе друзей, подшучивающих и веселящихся.
Проще говоря, чтение — это приключение. Это позволяет нам делать новые открытия, чувствовать эмоции, встречать новых людей между страницами.
Итак, что мы узнаем из чтения? Ну, разные вещи:
- Мы узнаем о себе.
- Мы учимся быть лучше.
- Мы узнаем о новых историях и способах их рассказывать.
В сегодняшней статье мы расскажем о нескольких способах получения пользы от чтения книг. Итак, давайте погрузимся прямо в!
Подходящие сообщения или темы на вынос
Большую часть времени мы читаем, чтобы развлечься. На мгновение прожить жизнь персонажа. Сбежать.
Но в большинстве случаев, когда мы доходим до конца истории, мы также убираем важное сообщение, иногда известное как тема книги.
Темы — это основные сообщения или концепции, которые исследует книга. Прелесть тем в том, что они могут оставить нас как читателей с выводом, который может повлиять на нашу собственную жизнь или образ мыслей.
Проницательное, резонансное исследование универсальных тем обычно отделяет книги, которые остаются с нами надолго, от тех, которые быстро исчезают из нашей памяти после того, как мы их закрываем.
Если тема или идея книги достаточно значимы, она может запомниться читателю навсегда.
Ценные жизненные уроки
Читая, мы можем извлечь так много ценных уроков – не только о мире, человеческой природе и самой жизни, но и о самих себе (подробнее об этом ниже).
Более того, книги также могут помочь нам пережить темные и тревожные времена. Они могут стать дополнением к нашим путешествиям как людей, делая нашу жизнь — и нас — более разнообразными.
Между страницами с любимыми персонажами мы можем увидеть мир и окружающих нас людей совершенно по-новому.
Книги, которые исследуют смирение, например, могут научить нас, как отложить в сторону собственное эго и гордость и задуматься о том, что значит быть смиренным, слушать других и заботиться о них, а также ставить потребности другого человека выше своих собственных.
Чтение может помочь вам осознать, кто вы есть как личность, научиться любить себя таким, какой вы есть, и понять, как новые способы мышления или действия могут сделать вашу жизнь (и жизнь других) лучше.
Взгляд в себя
Книги могут влиять на то, как мы думаем и на наши действия. Но чтение также может научить нас вещам, которые помогут нам лучше понять самих себя, почему мы что-то делаем и почему мы такие, какие мы есть.
Многие книги, прочитанные мной за эти годы, заставили меня по-другому взглянуть на себя.
Истории могут показать нам, что мы не одиноки и что другие люди проходят через то же, что и мы. Они могут научить нас тому, что быть другим — это нормально, и помочь нам принять это.
Это одна из многих причин, по которым я читал. Читаю, чтобы мир больше не казался таким большим и одиноким.
На мгновение я вспомнил, что другие страдают от того же, что и я. Читая о том, как персонаж не только что-то претерпел, но и превзошел это, я верю, что смогу сделать то же самое.
Упражнение для ума
Широкое чтение не только расширяет ваш словарный запас. Он обладает способностью повышать мощность вашего мозга. Как ваше тело получает пользу от регулярных упражнений, так и ваш мозг.
Исследования показали, что чтение отлично развивает подвижный интеллект. Этот тип интеллекта позволяет решить проблему, не обладая какими-либо предварительными знаниями по предмету.
Допустим, мы попали в щекотливую ситуацию и нам нужен быстрый ответ, но у нас недостаточно информации. В этот момент включается наш подвижный интеллект, и мы можем быстро понять, как решить проблему. Спасибо, книги!
Чтение может помочь вам сделать более разумный выбор и повысить свой эмоциональный интеллект. Также было показано, что он защищает от дегенеративных заболеваний и умственного старения.
Чем больше вы читаете, тем больше вы тренируете мышцы своего мозга, увеличивая его продолжительность жизни и общее состояние здоровья.
Чтение также полезно для психического здоровья. Давайте будем честными: мы все можем время от времени использовать тонизирующее средство, и поиск историй — отличный вариант.
Я могу вспомнить моменты своей жизни, когда я искал свою любимую книгу, погружаясь в страницы, как только я возвращался домой после тяжелого дня в школе или на работе.
Оценка различных жанров и стилей
Скорее всего, если вы читатель, вы, вероятно, сталкивались с аббревиатурой TBR, что означает «быть прочитанным».
Ваш TBR — это возвышающийся список книг, который, кажется, с каждым днем становится все выше и зловещее. Чем больше мы читаем (и разговариваем с другими людьми, которые читают), тем больше книг мы кладем в начало этого и без того опрокидывающегося списка.
Хотя это удивительное чувство, оно может быть и проклятием. Ваш TBR, скорее всего, никогда не перестанет расти, потому что книг так много и просто не хватает времени в день, год или столетие, чтобы прочитать их все.
Тем не менее, это хорошая задача, и вскоре вы обнаружите, что делитесь ею с миллионами других читателей.
Книжное сообщество — это гигантских социальных сетей, особенно Twitter и Instagram (он же bookstagram). Вам не придется далеко ходить, чтобы найти прекрасное книжное сообщество с кучей приятных людей и еще большим количеством книг.
По мере того, как вы сталкиваетесь с разными историями и живете в разных мирах, ваши вкусы в отношении жанров могут меняться.
Я начал читать доисторическую фантастику ( Earth’s Children (серия Жана М. Оуэля), затем отважилась читать исключительно любовные романы и фэнтези для подростков.
С тех пор этот список расширился до АН и романтики для взрослых, и теперь я читаю серию «Чужестранка » Дайаны Гэблдон — многожанровую серию с элементами исторической фантастики, романтики, приключений и фэнтези.
Чтение в разных жанрах может дать вам повышенное чувство признательности за разные истории и стили письма.
***
Итак, вот оно! Это всего лишь несколько вещей, которые мы можем узнать из книг.
Если вы ищете историю, которая перенесет вас в далекую страну, отразит ваш опыт, научит вас чему-то новому или просто отправит вас в незабываемое приключение, вы обязательно найдете ее на полках своего книжного магазина. или библиотека!
Неудивительно: книги преподают жизненные уроки Ли Энн Спиллейн
Опубликовано CBethM 7 декабря 2014 г.
в Pay It Forward, Surprise Sunday | 12 комментариев
«Истории определяют нас и питают нас — интеллектуально, эмоционально —
истории учат нас быть людьми». – Линда Рейф, NCTE 2014
Истории остаются с нами. Запоминающиеся персонажи преподают нам уроки, которые мы переносим в свою жизнь. Поскольку я верю в силу чтения, я нахожу время для самостоятельного чтения в старшей школе. Студенты могут читать сами по себе гораздо больше, чем я мог бы их «научить». Дважды в год я прошу студентов официально поразмышлять над прочитанными ими книгами. Иногда я пишу индивидуальные вопросы для эссе, в которых учащимся предлагается синтезировать несколько текстов. Иногда я прошу студентов оценить себя, отвечая на открытые вопросы, процесс, который я адаптировал у Линды Рейф. Мой любимый вопрос, который я задаю студентам-читателям, — это описание самого важного жизненного урока, который они нашли в книгах.
Этот вопрос я задаю уже более десяти лет.
Ответы студентов продолжают вдохновлять меня, поэтому в это воскресенье я хочу поделиться сюрпризами, которые преподнесли мне мои студенты, когда они написали об уроках, которые они извлекли из книг.
От Гарри Поттера Жасмин узнала о жизни, наполненной страстью. Она пишет: «Самый важный жизненный урок я получила из «Гарри Поттер и Орден Феникса 9».0134 . Я понял, что полезнее развлекаться и делать то, что сделает тебя счастливым в жизни, чем тратить свою жизнь на то, что тебе не нравится». Некоторые из нас проводят всю свою жизнь, изучая этот урок.
Эми усвоила урок дружбы из книги Рика Риордана Похититель молний . Она пишет: «Самый важный жизненный урок, который я нашла в книге, заключается в том, что настоящие друзья всегда будут рядом с тобой. Я усвоил этот урок из прочитанных мною книг о Перси Джексоне. …Этот урок важен для меня, потому что в нашем обществе вы можете не знать, кто ваши настоящие друзья.
Некоторые люди могут просто дружить с вами, чтобы получить что-то». Мы все испытали горе от этого осознания. Как родитель, я знаю, что чем раньше мой ребенок поймет это, тем более устойчивым он будет.
Когда я задаюсь вопросом, какие книги учащиеся выбирают для чтения (основываясь на чьем-то представлении о соответствии их уровню или сложности), я думаю об учениках, которые снова и снова возвращаются в Хогвартс или в Лагерь полукровок. Я думаю о Джеки и ее страсти к танцам, об Анне и ее развивающемся видении дружбы и характера.
Урок Алисии разбил мне сердце. Она написала о материнской любви и книгу Прыжок от Наташи Френд. Она сказала:
«Я тоже потеряла маму в молодом возрасте и плохо ее знала. Но за то короткое время, что я сделал, я знал, что она любит меня. Как только мой отец снова начал встречаться, я разозлилась… Я не хотела, чтобы мою мать заменили. Однако когда я прочитал эту книгу, мое мнение изменилось.
Я решил, что эти новые подруги не заменят мне маму, а просто дополнят любовь, которую моя мать подарила мне».Я был ошеломлен, когда прочитал ответ Алисии. Ее сострадательное и трудное решение я ношу с собой.
В течение года совместного чтения учащиеся выбирают для чтения самые разные книги. Эсси хотела бросить вызов самой себе. Она нацелилась на Толстого и осенью на втором курсе прочитала Анну Каренину . Я наблюдал, как она засовывала фолиант во время нашего ежедневного семинара по чтению, и мне было интересно, что она извлекла из этого.
Время от времени мы говорили о книге и персонажах, пока я совещался по классу. Я не хотел давить слишком сильно или выглядеть мастером викторины с вопросами. Она узнала о прощении и смирении, а также о сложностях каждого из них. Она пишет:
«Когда Долли прощает Стиву после того, как он продолжает быть бабником, это заставляет нас, читателей, задаться вопросом, можно ли скомпрометировать прощение, и в случае Долли это больше похоже на смирение, чем на прощение.
Тем не менее, Толстой очень ясно дает понять на протяжении всего романа, что прощать себя так же важно, как и других».
Дружба, любовь, прощение — вот уроки, которые больше всего важны для меня как для родителя. Вот уроки, которые я надеюсь преподать детям, предоставив им время и пространство для самостоятельного выбора книг для чтения. Урок Аарона я запомнил почти дословно. То, что Аарон написал в прошлом году, укрепляет мою решимость, когда я задаюсь вопросом, сколько времени я позволяю ученикам читать в классе.
Аарон прочитал Openly Straight только что из коробки ALAN прошлой осенью. В декабре ему было нечего сказать об этом, но в мае он написал: быть геем… Это действительно важно для меня, потому что это огромная и центральная часть моей жизни. Без этой книги моя жизнь по-прежнему была бы жизнью тайной, лишенной даже права любить. Но из-за этого это не так».
Его история, его урок дают мне надежду на молодежь и наше будущее.
Я поделился историей Аарона с Биллом Кенигсбергом на конференции ALAN в этом году. Я получил еще один экземпляр Openly Straight , подписанный для Аарона на конференции. Я должен отдать его ему сегодня.
Я рассказал Аарону, что то, что он написал несколько месяцев назад, запомнилось мне. И я сказал ему, что его честный голос говорит о большом мужестве. Тот момент с Аароном стал кульминацией моей преподавательской недели. Книги помогают мне поступать правильно со студентами в моей комнате.
Когда я думаю о мастер-классе по чтению в своем собственном классе и его ценности, я возвращаюсь к урокам, которые дети усваивают из книг, которые они выбирают для чтения. Это неудивительно. Книги учат жизни. Читатели знают, что это правда. Книги помогают детям формировать личность и подтверждать ценности, чего не может сделать ни один тест с высокими ставками. Книги создают мост между опытом, воображением и эмоциями, и никакой обязательный мониторинг прогресса этого не сделает. Время, которое мы тратим на чтение, — это время, которое мы вкладываем в себя и друг друга.
Как написала Сара Эддисон Аллен в Хранитель персиков : «Каждой жизни нужно немного места. Он оставляет место для хороших вещей, чтобы войти в него». Предоставление учащимся времени и выбора в названиях, которые они читают, создает такое пространство для хороших вещей: сочувствие, сострадание, прощение и, самое главное, любовь.
Ли Энн Спиллейн двадцать лет преподавала английский язык в средней школе и в настоящее время преподает десятый и одиннадцатый классы в Орландо, Флорида. А активист-волшебник и преданный боец Nerdfighter, она увлечена чтением и письмом с подростками.