Что такое удовольствие: удовольствие | это… Что такое удовольствие?

удовольствие | это… Что такое удовольствие?

ТолкованиеПеревод

удовольствие

удово́льствие

сущ., с., употр. очень часто

Морфология: (нет) чего? удово́льствия, чему? удово́льствию, (вижу) что? удово́льствие, чем? удово́льствием, о чём? об удово́льствии; мн. что? удово́льствия, (нет) чего? удово́льствий, чему? удово́льствиям, (вижу) что? удово́льствия, чем? удово́льствиями, о чём? об удово́льствиях

1. Удовольствием называется чувство радости, наслаждения, которые испытывает человек во время или после переживания каких-либо приятных ощущений.

Я получил огромное удовольствие от великолепной поездки в Париж, о которой мечтал столько лет! | Мы испытали настоящее удовольствие от общения с этим мудрым человеком.

2. Если вы говорите, что кто-то доставляет вам удовольствие чем-либо, то это означает, что этот человек делает вам что-то приятное.

Своей игрой он доставил нам всем огромное удовольствие. | Доставьте нам удовольствие, спойте.

3. Если вы говорите, что вы что-либо делаете с удовольствием, то это означает, что вам приятно это делать.

Мы с удовольствием слушали музыку, гуляли по берегу моря.

4. Если вы говорите, что кто-либо делает что-либо для собственного удовольствия, то это означает, что действия этого человека направлены на то, чтобы доставить себе приятные ощущения.

Я для собственного удовольствия решил написать обо всём, что мне тогда выпало на долю.

5. Если вы говорите, что какое-либо дело для вас одно удовольствие, то этим вы подчёркиваете, что это дело вам нравится и вы занимаетесь этим охотно.

Копаться в земле для меня — одно удовольствие.

6. Если вы говорите, что делать что-либо для вас в удовольствие, то это означает, что делать это для вас не затруднительно, а наоборот, вам нравится.

Заниматься с детьми для меня в удовольствие, они такие любознательные.

7. Если вы говорите, что кто-либо или что-либо являются (слишком) дорогим удовольствием , то это означает, что этот человек, предмет или явление требуют от кого-то очень больших материальных или иных затрат.

Ковры превращаются в слишком дорогое удовольствие, если владелец помещения своевременно не продумает систему ухода за таким покрытием.

8. Выражение (все) тридцать три удовольствия означает полную меру насыщения кого-либо какими-либо приятными ощущениями.

В кино мы уже сегодня не пойдём. Ты хочешь сразу все тридцать три удовольствия!

9. Если вы говорите, что кто-то живёт в своё удовольствие, то это означает, что этот человек проводит время беззаботно, весело, не испытывает трудностей.

Толковый словарь русского языка Дмитриева. Д. В. Дмитриев. 2003.

.

Игры ⚽ Поможем написать реферат

Синонимы:

балдеж, благоденствие, благополучие, блаженство, веселье, восторг, драйв, забава, игра, игрушка, кайф, кейф, лафа, на верху блаженства, наслаждение, нега, отрада, охотка, приятность, радость, развлечение, расколбас, сладость, сласть, смак, таски, торч, торчок, угода, удовлетворение, услада, утеха, утешение

Антонимы:

неудовольствие, отвращение

• удовлетворять
• ужас

Полезное

Что такое удовольствие | Nеwочём

Среднее время прочтения — 14 мин.

Читает Глеб Рандалайнен
Подкаст на YouTube, Apple, Spotify и других сервисах

Важно знать

Однажды за завтраком в апреле 1778 года писатель Джеймс Босуэлл спросил литератора Сэмюэля Джонсона, почему тот бросил пить. Доктор Джонсон ответил, что не хочет терять над собой контроль, но заверил друга, что вновь вернется к алкоголю, когда состарится (на тот момент ему было 68 лет). 

«Кажется, однажды вы сказали мне, что без вина человек многое упускает в жизни», — заметил Босуэлл. «Он определенно упускает удовольствие, но вот про счастье я такого не говорил. Найти счастье в трезвости намного легче», — парировал Джонсон.

Даже сегодня принято считать, что удовольствие в некотором роде мешает достижению счастья. Или же не ведет к настоящему счастью. Просто «удовольствие» звучит хуже, чем такая тяжелая артиллерия, как истина и добродетель, мудрость и бог — заветные источники подлинного счастья. Все люди по своей природе тянутся к удовольствиям. Но целенаправленно искать их считается слабостью, проявлением эгоизма и неким заблуждением.Часто можно услышать, что наслаждение мимолетно, а истина, разум и мудрость вечны. К ним и нужно стремиться, их и следует постигать.

Угрюмое племя моралистов, описывая свой век, всегда жалуется на всеобщую тягу к гедонизму. Но что же в наше время ? Разве люди сегодня — рабы наслаждений? Не думаю. Даже учитывая, что теперь многим живется комфортнее, чем раньше, все же сложно признаться, что делаешь что-то только удовольствия ради. Гораздо чаще мы думаем об этом как о небольшой награде, временном уходе от требовательной реальности. Благодаря маленьким радостям человек работает усерднее, переводит дух от будничной беготни. На желании искать наслаждения ради них самих висит ярлык «стыдно». И если сознаться в таком грехе, то от вас потребуют оправданий.

Лорд Байрон посвятил нашему сложному отношению к наслаждению следующие строки:

«Приятно наслаждаться наслажденьем,

Хотя оно чревато, говорят,

Проклятьем ада».  

(Перевод Т. Гнедич — прим. Newочём).

Тех, кто отдается в объятия удовольствий, унизительно сравнивают с животными. Древнегреческий философ-стоик Эпиктет говорил людям, считающим наслаждение благом, вести «жизнь червя, достойным коего себя считаешь: ешь и пей, наслаждайся женщинами, опорожняйся, храпи». А Фридрих Ницше сравнивал их с существом, которое для него, пожалуй, еще ничтожнее червя: «Человек не ищет наслаждений. Так поступают лишь англичане». 

Однако это относится не ко всем видам наслаждений. Как поясняет доктор Джонсон, опасность несут «чувственные удовольствия. Когда мужчина говорит, что насладился женщиной, он подразумевает отнюдь не разговор с ней». Легко представить, как на этом моменте литератор подмигивает своему собеседнику. Сэмюэль Джонсон презирает удовольствия тела. Их мы получаем, например, когда пьем старый виски или когда снимаем обувь с усталых после долгой прогулки ног. Для доктора Джонсона, как и многих других мыслителей, в счет идут лишь наслаждения ума. Это чистые удовольствия, незапятнанные земным и порочным. Нужно следить за тем, чтобы таковыми они и оставались, разделять их и телесные наслаждения. А последние оставлять в удел простонародью. Как прямолинейно высказался доктор Джонсон: «Люди в большинстве своем низменны в своих желаниях».

Цель этого руководства проста: я хочу поговорить о том, как люди на протяжении веков относились к удовольствию. Казалось, совершенно очевидно, что это такое, но пытаться дать ему четкое определение — все равно что хватать руками воздух. Как бы то ни было, стоит подумать о наслаждении — его ценности, сущности и местах, где люди это удовольствие находят. Я надеюсь, что тщательно обдумав, что же такое наслаждение, проанализировав это ощущение со всех сторон и задав все возможные вопросы по данной теме, читатель с большей вероятностью сможет отыскать наслаждение в самых неожиданных местах. Но ничего не обещаю.

Поразмыслите хорошенько

Наслаждение — повсюду, но понять, что именно это такое, довольно сложно

Одно только количество способов, с помощью которых люди получают удовольствие, поражает. И это многое говорит о том, насколько мы разные. Разница может быть небольшой: например, я не понимаю, почему кому-то нравится смотреть гольф. Или же огромной. Особенно если речь идет о культурной пропасти или разрыве во времени. То, что люди прошлого наслаждались казнями, мне кажется совершенно немыслимым.

Подумайте об удовольствии в своей собственной жизни. Что общего между всем тем, что его вам приносит? Найдите нечто общее между теплыми шарфами, благотворительностью и беседами по телефону с бабушкой. Подумайте о прохладной стороне подушки, щемящем чувстве ностальгии, хлопке пробки, вылетающей из бутылки шампанского. Что, помимо удовольствия, объединяет эти вещи? Вопрос вот в чем: если наслаждение можно найти в столь несхожих между собой вещах и действиях, то что это? Самый распространенный ответ немного банален: то, от чего становится хорошо. То, что нравится. Нечто, после чего хочется воскликнуть: «Да! Наконец-то».

Многие философы приняли такое определение как данность или как один из вариантов, и решили, что, собственно, больше и нечего сказать о сущности наслаждения. Но вот морализаторствовать на тему того, как именно люди получают удовольствие — это другое дело. Наслаждение — это наслаждение. Сама его неоднородность, непостижимое разнообразие подводят к выводу, что это базовая составляющая нашей жизни. Или же — простое эмоциональное переживание. Ирландский политик Эдмунд Берк как-то сказал, что из-за простоты этого слова к нему «нельзя подобрать определение». А философ Джон Локк считал, что наслаждение «нельзя описать, познать же его можно только через опыт».

Взгляд на наслаждение как на нечто не поддающееся анализу только еще больше затуманивает природу удовольствия, притом что в нашей жизни оно повсюду. Неужели все так просто, и «удовольствия в основном ассоциируются с положительным опытом», как писал американский философ Уильям Джеймс? Возможно. Но когда целый ряд его коллег воздевают руки к небу и вопиют, что дать определение удовольствию элементарно, то для меня это выглядит, знаете ли, как-то странно. Британский философ Элизабет Энском однажды заметила, что концепция наслаждения «низводила Аристотеля до детского лепета». И, насколько я могу судить, она права.

Быть может, проблема как обычно кроется в языке. Слово «удовольствие» занимает очень важное место в своем густонаселенном созвездии. Рядом с ним расположились «радость», «восторг», «счастье», «удовлетворение». Чуть поодаль можно заметить «экстаз», «эйфорию», «экзальтацию», «блаженство». Вдруг мы слишком сильно растягиваем понятие удовольствия, включая в него все пять градаций положительного опыта? Так считал Платон. Но если меня спросят, что именно делает положительный опыт положительным, то сложно будет не вернуться к отправной точке и не сказать, что это тот опыт, который приносит удовольствие.

Предаваться наслаждениям ума можно, но наслаждениям тела – не следует

В наши дни философы увлеченно пытаются описать понятия с филигранной точностью, где нет места двусмысленности. Идеи становятся все более конкретными и узкими, появляются всё новые -измы. Но удовольствие традиционно четко распадалось на два типа, о которых я упоминал ранее: тела и ума. Это совпадает и с делением самого человека на тело и разум. Интеллект или душа (или что еще в ваших глазах делает вас вами) словно отделимы. Телесные удовольствия вы познаете, когда нежитесь в теплой ванне, пьете в жару холодный чай или же мастурбируете. В то время как к умственным удовольствиям относится воображаемая месть врагам (или же друзьям), единение с природой, размышления о высоком и, что естественно для философов, собственно, философия. Ее часто называют наивысшим наслаждением.

Но почему же у телесных удовольствий такая плохая репутация? Первым на этот вопрос ответил Платон. Как обычно, крайне авторитетно. Взгляды философа меняются от одного диалога к другому, но что-то остается неизменным. Удовольствия тела, говорит Платон, часто связаны с болью, и поскольку страдание противно нашей природе, то телесные наслаждения порицаются.

Действительно, отношения между удовольствием и болью — бурные и интимные. Платон утверждает, что иногда чувствуешь наслаждение именно в тот момент, когда прекращается боль. Ожидая казни в узилище, Сократ заметил, что как только развязали причинявшие ему боль веревки, то на него сразу же «нахлынуло наслаждение». Телесные удовольствия также могут вызывать боль, при условии, что к ним прибегают чрезмерно. Если я съем один брауни, то мне будет приятно, но если проглочу 50 таких пирожных, то буду страдать и жалеть о своем решении. Наконец, наслаждение получаешь от удовлетворения желания. Платон считал, что желания приводят к боли, потому что указывают на то, чего нам не хватает в жизни. Специалист по древнегреческой и римской философии Эмили Флетчер описывает это в своем непревзойденном анализе так: «Испытывая наслаждение, мы всегда слышим отголосок боли».

Телесные наслаждения в основном винят в том, что они сбивают с праведного пути. На это указывает и Платон. В дальнейшем его критику с энтузиазмом подхватили христианские моралисты, стремящиеся влиять на поступки людей. Философ считает, что удовольствия тела и их поиск приводят к формированию ложных убеждений (пример худшего ложного убеждения по Платону). Ведь телесные наслаждения подталкивают к мысли, что плоть важнее души. Предвосхищая христианские воззрения, Платон писал в диалоге «Федон», что тело — тюрьма души. В этом и заключается самое большое отличие между ними, здесь лежит причина их борьбы за главенство. Когда вы потакаете прихотям тела, то кладете кирпичик в стену, в которой замурована ваша душа. У вас создается ложное впечатление о том, что плоть, в которой заточен дух, — это нечто, чем стоит дорожить. Платон же настаивает, что «всякое наслаждение, всякая горесть как бы гвоздем пригво­ждает и прикрепляет душу к телу, делает душу имеющею вид тела, так как она воображает, будто все то, что говорит тело, истина» (перевод Сергея Жебелёва — прим. Newочём). Путь к истине указывает душа, а следовательно, тело и его наслаждения отвлекают нас и ведут по ложному следу, затуманивая голову.

Наслаждения ума, напротив, свободны от большинства, если не от всех, изъянов, которые делают телесные удовольствия недостойными философов. Умственные удовольствия «чисты». Обычно они никак не связаны с болью, зато связаны с душой, которая когда-нибудь неизбежно попадет в загробный мир. Платон считал, что величайшее удовольствие ума — это удовольствие от познания, особенно добродетелей. Избегая плотских удовольствий, но учась добродетели и мудрости, ваша душа обзаведется «свойственным ей украшением: здравомыслием, справедливостью, мужеством, свободой, истиной»(перевод Сергея Жебелёва — прим. Newочём).

Но что же вызывает наслаждение в наслаждениях ума? Мыслители уже давно провели связь между удовольствиями ума и великим, скрытым от наших глаз. Обычно сюда относят Бога. Гораздо интереснее, однако, как это описывается не в религиозном понимании. Уильям Джеймс называл интеллектуальные удовольствия «более тонкими эмоциями». Вот как он их описывает: «Созвучия звуков, красок, линий, логические последовательности, телеологические соответствия вызывают у нас наслаждение, которое похоже укоренено в самой форме образа». Эти «когнитивные акты», в конечном счете, не так уж и отличаются от удовольствий тела. Философ указывает на то, что когда мы заворожены удовольствиями ума, то за ними зачастую следуют и наслаждения тела. Так что не стоит разделять их жирной чертой.

Наслаждение там, где нет боли

Вслед за христианами позиция стоиков вызвала и продолжает вызывать интерес — они тоже ярые противники телесного удовольствия. Не все, но большинство из них относятся к миру с подозрением. Для стоиков добродетель важнее всего, это summum bonum (лат. высшее благо — прим. Newочём) их жизни — по крайней мере, если ты считаешь себя мудрым. А всё, что встает на пути достижения добродетели, принимается как минимум с опаской. Необходимо избегать страстей и наслаждения — их главного источника, потому как оно затуманивает разум и вызывает неподобающие желания. К плотскому наслаждению относились с презрением и ненавистью, и этот взгляд с воодушевлением приняли христиане. 

В древние времена эпикурейцы были их противниками. В центре учения Эпикура, напротив, стояло удовольствие. Но это не то удовольствие, который носит позитивный характер и прислащает жизнь — это удовольствие, которое заключается в отсутствии. 

Комментируя идеи Эпикура, Цицерон писал следующее:

Наслаждение, которое мы преследуем, не является тем, что непременно приводит существо в восторг, и воспринимается как нечто приятное. Величайшее наслаж­де­ние, скорее, есть устра­не­ние вся­кой боли. 

Или, как позже выразился Адам Смит: «Что можно добавить к счастью человека, который в добром здравии, не имеет долгов и имеет чистую совесть?»

Данный подход применим и к телесному, и к духовному удовольствию. Эпикур полагает, что телесное наслаждение заключается в том, чтобы, к примеру, не испытывать жажду. Какая же аналогия с духовным наслаждением? Он определил, что больше всего людей беспокоит страх смерти. Разувериться в нем он предлагал при помощью элегантной формулы: «…когда мы живы, смерти нет, а когда она придет, тогда не будет нас!». По-настоящему осознав это, вы избавитесь от тяготящего страха смерти — его отсутствие есть великое наслаждение. 

Такой скромный и негативный взгляд на телесное наслаждение предлагает довольно надежную защиту. Это подход к жизни, который культивирует существенность жизни, позволяя нам испытывать радость от физического ощущения человечности. Можно провести линию от Эпикура к Валле, а затем к Эразмусу, Монтеню, Вольтеру, Юму, Миллю, Расселу: жизнеутверждающая, открытая миру традиция призывает не бояться плотских наслаждений (конечно, в пределах разумного). Как пишет Монтень: «Я, который существую лишь на земле, ненавижу ту бесчеловечную мудрость, которая делает нас надменными врагами своего тела». 

Наслаждение в природе

Апрельским днем 1336 года Петрарка отправился в горы Ванту, Прованс. Это был нелегкий путь — примерно 18 часов туда и обратно, вверх к голому и ветреному пику (отсюда и название горы). Это восхождение впоследствии стало предвестником гуманизма, потому как впервые кто-то взобрался на гору просто ради удовольствия. «Единственный мой мотив, — писал Петрарка, — желание узреть то великое, что предлагает нам высота». 

Его рассказ полон аллегорий и нелепых аллюзий на обращение в христианство Аврелия Августина тысячелетием ранее. Тем не менее, это трогательная история о человеке, охваченным красотой и целостностью пейзажа. Он смотрел на юг в сторону Италии — и его охватывали воспоминания о древних римлянах. Он смотрел на запад, туда, где Пиренеи и на север, где Лион — и даже если он не видел самих мест, он знал, что они там, а он здесь, возвышается над ними, и вся Европа у его ног. Такое не может не ошеломить. 

Наслаждение, которое Петрарка нашел в природе — в ее необъятности. Вот он: потерян в ее просторах, потрясен самой природой и тем, какое незначительное место он занимает — не больше, чем пылинка в воздухе. Но в то же время он возвышается над континентом: «Я узрел облака под ногами», — говорит он. Он одновременно и незначителен, и всесилен: тревожное напряжение, в котором ощущается едва уловимая радость возвышения. Уильям Вордсворт был одним из первых, кто объяснил это необычное чувство в своей знаменитой поэме «Тинтернское аббатство» (1798): 

Я ощущаю
Присутствие, палящее восторгом,
Высоких мыслей, благостное чувство
Чего-то, проникающего вглубь,
Чье обиталище — лучи заката,
И океан, и животворный воздух,
И небо синее, и ум людской —
Движение и дух, что направляет
Все мыслящее, все предметы мыслей,
И все пронизывает.
(перевод В. Рогова — прим. Newочём)

Но есть в природе и другой вид наслаждения, почти полностью расходящийся с чем-то возвышенным. Это удовольствие от изоляции, уединения, временного освобождения от тягот «общества» и его нескончаемых проклятых «людей». Наедине с природой можно ненадолго представить себя отшельником, что позволяет восстановить чувство своей уникальности. Как писал Байрон: 

«Это удовольствие в лесу без троп
Это восторг одинокого берега;
Это общество, где нет упрёков,
У глубокого синего берега,
Музыкой слышу его я рёв:
Я люблю человека не меньше,
Но природа дороже всего».

Хоть он продолжал провозглашать любовь ко всей природе, именно нехоженые леса волновали его: приятное знание того, что никто не ступал здесь ранее. Таким образом, возможно, природа помогает вспомнить то потрясающее чувство — возможность быть самим собой. 

Удовольствие в удовольствии других 

Злорадство — бездонный сосуд. Не важно, пьете ли вы из него с чувством стыда или гордости, вам всегда приятно видеть, как враги терпят неудачу. У большинства людей хватает неприятелей, которые совершают достаточно непростительного, поэтому именно этот источник наслаждения никогда не иссякнет. А что если посмотреть с другой, менее провокационной стороны: можно ли получать удовольствие от удовольствия других? 

Согласно наблюдениям, когда ребенок дарит подарок другому ребенку, они оба становятся лишь счастливее. И буддийская идея радости за других отражает этот феномен: радость, которую мы испытываем, когда с другими все хорошо. В своей сути мы существа социальные, и многие философы придерживаются идеи, что природа человека не может быть полностью реализована без других людей: неотъемлемая часть человеческого бытия — это в первую очередь быть друг с другом. Если это так, то счастье других естественно доставляет нам радость. Разумеется, это естественно зависит от того, о ком идет речь. Безусловно, приятно подарить другу первоклассную мочалку. Но если вам искренне приятно, скажем, видеть мальчиковый восторг Ким Чен Ына во время баскетбольного матча, то нам с вами следует серьезно поговорить о мире. 

Не считая диктаторов и подонков, почему так приятно делать приятное другим? У философов 18 века есть обворожительно простой ответ: потому что это есть хорошо. Или, если выразиться точнее, потому что в этом заключается сама добродетель — распространять радость в мире. 

Моральные наставления со всего мира часто сводятся к общему знаменателю: не быть обузой для тех, с кем вам случилось жить эту жизнь и, если возможно, быть положительной энергией, с которой люди смогут поладить. На вавилонских табличках, которым около 4000 лет, есть поразительного сходства строчки: 

Возлюбите врагов ваших.
Не изрекайте клеветы; говорите о людях хорошо.
Не произносите скверных вещей; говорите приятное. 

Вопрос в том, почему люди должны поступать хорошо. Ответ долгое время видели в божественном или мистическом: потому что Бог припомнит все на Страшном суде; потому что мерзавцы будут гореть в аду; потому что так сказано в Библии. Что радикально в философах, которые отождествляли удовольствие с добром, так это то, что они перенесли мораль в реальный мир, где ее можно увидеть, оценить и даже измерить.

Энтони Эшли Купер, третий граф Шафтсбери, одним из первых связал идею о благости удовольствия с социальной природой человека. В книге «Характеристика людей, манер, мнений, времен» (1711) само по себе «общественное благо» — это добродетель, обязательный атрибут достойного и благородного человека. Купер призывал увеличивать удовольствие окружающих, а именно делиться с ними материальными благами. Он замечал, что делать это не только высоконравственно, но и приятно. Действительно, Купер считал, что радость от увеличения удовольствия сама по себе является наивысшим удовольствием. «Внешние признаки и черты этой радости [дарения] свидетельствуют о куда более интенсивном и ясном удовольствии, чем те, которые сопутствуют удовлетворению жажды, голода и других страстных аппетитов». В этом я вижу удовольствие разума, удовольствие необычайно гуманного рода — видеть собственную человечность в человечности других.

Ключевые моменты

• Дать определение удовольствия сложно отчасти потому, что оно кажется до безумия простым.
• Многие философы не одобряли телесные наслаждения и ставили на первое место разум. Впрочем, это не означает, что они были правы.
• Одно из определений удовольствия — отсутствие боли. Эта трактовка восходит к Эпикуру и до сих пор используется как способ защитить стремление к удовольствию.
• Люди часто искали удовольствие в природе, будь то ощущение возвышенной необъятности мира или желание убежать домой подальше от всех, кто так надоел.
• Получение удовольствия от удовольствия других людей — верный путь к тому, чтобы стать достойным человеком.

Почему это важно

Удовольствие и ценность этой жизни

Наслаждение непостоянно. Напротив, оно подразумевает процесс, изменчивость, стремление. Достигнутое однажды телесное или интеллектуальное удовольствие, как правило, недолговечно. Приятно обыграть соперника в шахматы; приятно закончить тренировку. Но, как и большинство удовольствий, эти быстро проходят, и приходится достигать их снова. Именно поиск — погоня за удовольствием — обычно важнее, чем сама природа удовольствия. Нравственное поведение больше формируется достижением и поддержанием удовольствия, чем чем-то еще.

Поскольку ценность удовольствия и стремление к нему являются такой неотъемлемой частью человеческого бытия, оно заслуживает серьезного осмысления. Не слишком ли много внимания уделяется телесному удовольствию? Получаете ли вы достаточно удовольствия в целом? Где еще можно искать удовольствие? И так далее. Но помимо этих прагматических вопросов, размышления об удовольствии часто приводят к серьезным темам, например, к вопросу: насколько вы цените свою жизнь на Земле, которая невечна?

Вопрос может показаться неожиданным, но на самом деле он вполне естественный. Исторически сложилось, что те, кто громче всех осуждает удовольствие, рассматривают жизнь как временную остановку на пути к вечности. Аскетизм не требует, чтобы вы верили в другой мир или загробную жизнь, но гораздо легче заниматься самобичеванием, если в это верить. Демонстративное отрицание удовольствий — особенно удовольствий других людей — верный признак человека, который осуждает собственную человечность и считает, что истинная ценность находится за пределами нашего мира. Отказ от удовольствий идет рука об руку с отказом от ценности жизни.

Те, кто получает удовольствие, ищет и создает его, как правило, более склонны ценить и дорожить материальным миром здесь и сейчас. Это хорошо подтверждают вольнодумцы Франции 17 века. Они были в числе первых, кто громко заявил о ценности этого мира по сравнению с загробным. Они сопоставили величие и красоту Земли с туманной невесомостью небес и пришли к выводу, что им больше нравится первое. Шарль де Сент-Эвремон стал воплощением этих взглядов. Он жил долго и в достатке и, когда в 1703 году умер, его эпитафия гласила: «Он страстно любил жизнь, мало знал о Боге и ничего — о своей душе». Неудивительно, что такие богословы, как Жан Ле Клерк, осуждали его как «неглубокого эпикурейца».

Подруга Сент-Эвремона, куртизанка и философ Нинон де Ланкло была более резкой. Она смелее и красивее современников отстаивала удовольствия плоти и радости материального мира. Она откровенно ненавидела аскетизм, особенно его христианский вариант. По ее мнению, он ущемлял женщин в правах, потому что лишал их удовольствий.

Под конец жизни Ланкло получила письмо от Сент-Эвремона, в котором отразился ее взгляд на мир: «Богатство, власть, честь и добродетель способствуют нашему счастью, но наслаждение или сладострастие, если назвать все одним словом, — это истинная цель и задача, к которой стремятся все человеческие поступки». Она любила и требовала удовольствий от мира и взамен делала его лучше.

Книги и ссылки

Удовольствие, боль и их бесконечное влияние на философию — это обширная тема, которую я едва ли смог достаточно осветить в этой статье. Для более глубокого изучения я бы советовал почитать статьи Стэнфордской философской энциклопедии об удовольствии и гедонизме. Сайт-образец коллекции трудов по философии, здесь можно почитать и о многих других философских темах.

О гедонизме довольно захватывающе писал француз Мишель Онфрей. Он автор около 60 книг, многие из которых не были переведены на английский. По-французски я читаю постольку-поскольку, так что не могу говорить о большинстве его работ. Однако рекомендую его «Манифест гедониста» (2006), который перевел Джозеф Макклеллан. Книга небольшая, написана живым языком и вызывает у читателя много вопросов для размышления. Онфрей утверждает, что верно понятый гедонизм — лучший стиль жизни убежденного материалиста. Более академическая и современная работа в защиту гедонизма была написана Фредом Фельдманом. Я также затрагивал тему гедонизма в своем пока еще не признанном веб-сериале «Надеюсь, это поможет», работа над которым временно приостановлена.

Книга Кэтрин Уилсон «Как стать эпикурейцем: Древнейшее искусство жить хорошо» (2019) — самая свежая работа по теме. В ней дается исчерпывающий обзор Эпикура, его мысли и ее применения к современным жизненным проблемам. Кэтрин также написала «Эпикуреизм: Очень краткое введение» (2015). Рекомендую к прочтению обе книги.

Чтобы узнать о развитии идеи удовольствия и многочисленных попытках философов с ним разобраться, прочтите «Удовольствие: История» (2018), под редакцией Лизы Шапиро. Книга входит в серию под названием «Оксфордские философские концепции» под редакцией Кристии Мерсер. Особенно хочу выделить эссе Эмили Флетчер о Платоне «Две платоновские критики удовольствия».

В нескольких диалогах Платон размышляет об удовольствии и сопутствующем ему желании. Но самой известной его мыслью, вероятно, является учение о лестнице Диотимы в Симпозиуме.

Aeon тоже рассматривал многие из затронутых мной мыслей. Следует отметить идею Джулиана Баггини о высоких и низких удовольствиях и о том, как низкие удовольствия позволяют нам быть «полноценными людьми». Эссе Дэниела Калкута «Против моральной святости» посвящено сравнению хаоса жизни и совершенства неземных моральных категорий. Эссе Эрика Швицгебеля «Этика чизбургера» обращает внимание на то, что этики на самом деле не этичнее других. Посмотрите на Aeon Video наше интервью с Мортеном Крингельбахом об удовольствии и хорошей жизни.

И забегая вперед, посоветую книгу Теодора Зельдина «Интимная история человечества» (1994). Она лишь косвенно касается удовольствия и боли, но является кладезем удивительных наблюдений о нашей эмоциональной жизни и о том, как мы относимся друг к другу. В самом деле редкое удовольствие.

По материалам Psyche
Автор: Сэм Дрессер
Фото:  Elliot Erwitt/Magnum

Переводили:

Эвелина Пак, Светлана Писковатскова,  Елизавета Яковлева
Редактировали: Александра Листьева,  Анастасия Железнякова

Пожалуйста, оставьте это поле пустым.

Интересной статьёй стоит поделиться:

Поддержите наш труд ежемесячным пожертвованием: patreon.com/
newochem

Разово пожертвовать можно здесь.

Теги:

Psyche

УДОВОЛЬСТВИЕ — РАЗБЕРИТЕ СВОЙ МОЗГ

Словарь определяет удовольствие как «чувство счастливого удовлетворения или наслаждения». Чаще всего, когда мы говорим об удовольствии, мы имеем в виду физическое удовольствие — что-то имеет приятный вкус или запах, выглядит привлекательно или приятно нашему телу. Это секс, еда, напитки, отдых.

Люди изначально запрограммированы искать удовольствия и избегать боли. Нам нравится, чтобы все было хорошо, и мы эволюционировали, чтобы найти вещи, которые доставляют удовольствие нашему виду. Любой первобытный человек, которому не нравился секс, еда или вода, не передавал гены, потому что умирал, не размножаясь.

Однако с тех пор, как существуют общества, большинство из них пытались обуздать и контролировать женское удовольствие. Общество учит женщин тому, что их удовольствие опасно, морально проблематично и не поддается контролю — что женщины должны контролировать свое удовольствие, чтобы быть приемлемыми.

Женщин учат, что слишком много удовольствий — это плохо, и это принесет общественный позор. Так что вы должны измерять его, порционировать, контролировать. Вы можете наслаждаться сексом, но только правильным сексом с правильными людьми. Вы можете наслаждаться едой, но только понемногу в нужное время, и только если вы следите за своей фигурой.

Общество учит женщин думать, что мы должны зарабатывать удовольствие так, как мужчины обычно этого не делают. Мужчины не социализированы, чтобы подвергать сомнению или контролировать удовольствие. На самом деле, мужчин обычно учат, что их удовольствие, особенно сексуальное удовольствие, является самой важной вещью в мире!

Вы чувствуете себя виноватым из-за удовольствия? Вы чувствуете себя плохо из-за того, что съели кусок торта? Вы чувствуете себя некомфортно или неловко, рассказывая любовнику, как довести вас до оргазма? Чувствуете ли вы себя виноватым, отдавая предпочтение развлечениям и удовольствиям, а не работе и семейным обязанностям и обязанностям? Если да, то вы впитали эту идеологию.

Вот что я хочу, чтобы вы обдумали: вам не нужно зарабатывать удовольствие. Вы имеете право на удовольствие только потому, что это одна из лучших вещей в человеческом теле. Ваша способность испытывать физическое, умственное и эмоциональное удовольствие была дана вам для того, чтобы наслаждаться. Это дар и право по рождению, и нет никакой моральной ценности в том, чтобы отказывать себе в этом.

Теперь, когда вы начнете исследовать возможность получения удовольствия в своей жизни, вы заметите, что общество много говорит вам о том, что считается удовольствием — употребление определенных продуктов, просмотр телевизора, покупки, косметические процедуры. Как правило, это будут вещи, которые вызывают сильный выброс дофамина и требуют, чтобы вы потратили деньги, чтобы испытать их.

Итак, я хочу, чтобы вы хорошо подумали о ложном удовольствии и истинном удовольствии. Когда вы потребляете ложное удовольствие, вы проверяете, а не настраиваетесь. После этого вы чувствуете себя истощенным, а не восполненным. Ложное удовольствие — это то, что вы используете, чтобы заглушить себя, вознаградить себя или сбежать.

Настоящее удовольствие — это то, в которое вы погружаетесь, потому что хотите полностью присутствовать и жить в своем теле. Кусок торта, который вы едите с полным вниманием, доставляет истинное удовольствие. Четыре куска торта, которые вы едите стоя и смотрите телевизор, чтобы отвлечься от торта, который вы едите, чтобы отвлечься от своей жизни, — это ложное удовольствие.

Приятный секс, когда вы присутствуете и вовлечены, доставляет истинное удовольствие. Секс с незнакомцем, когда вы пьяны, потому что хотите, чтобы кто-то оценил вас (и когда вы отключаетесь на полпути, потому что это не так уж здорово) — это ложное удовольствие.

Если вы предаетесь этим ложным удовольствиям, это не значит, что вы неправы или плохи. Это не значит, что с тобой что-то не так! Это просто означает, что вы не знаете, как управлять своим умом.

Своими мыслями вы создаете для себя много беспокойства, вины и стыда, поэтому, конечно же, вы пытаетесь утешить себя и заглушить себя. Решение всего этого состоит в том, чтобы управлять своим разумом, чтобы вы могли присутствовать в своей жизни — для боли, для удовольствия и для всего вашего человеческого опыта.

Что такое удовольствие? — ПМС

• Список журналов
• Головной мозг
• v.2010; Сентябрь–октябрь 2010 г.
• PMC3574804

Являясь библиотекой, NLM предоставляет доступ к научной литературе. Включение в базу данных NLM не означает одобрения или согласия с содержание NLM или Национальных институтов здравоохранения. Узнайте больше о нашем отказе от ответственности.

Головной мозг. 2010 сентябрь-октябрь; 2010: 20.

Опубликовано в Интернете 13 октября 2010 г.

PMCID: PMC3574804

Как работает удовольствие: новая наука о том, почему нам нравится то, что нам нравится

Информация об авторе Примечания к статье Информация об авторских правах и лицензии Отказ от ответственности

Книга How Pleasure Works Пола Блума не столько о том, как работает удовольствие, сколько о том, что такое удовольствие, или, скорее, какова его сущность. Тем не менее, с точки зрения эволюционного психолога, это восхитительный трактат о том, почему мы наслаждаемся одними вещами больше, чем другими. Очевидно, существует прямая биологическая потребность в еде, укрытии и размножении видов, которая предположительно формирует основу для удовольствия у всех людей и млекопитающих (и, возможно, у всех видов). Но, как указывает Блум, многие удовольствия, связанные с людьми, связаны с источниками удовольствия, не связанными напрямую с непосредственными биологическими потребностями — например, ценность настоящих часов Rolex по сравнению с отсутствием ценности репродукции.

Чтобы объяснить все источники удовольствия у людей, Блум выдвигает гипотезу о том, что «удовольствие, которое мы получаем от многих вещей и действий, частично основано на том, что мы считаем их сущностью». Далее он утверждает, что «наш эссенциализм лежит в основе наших страстей, наших аппетитов и наших желаний». Его попытка распространить на удовольствие концепцию эссенциализма, которая может быть как конкретной, как категория, так и широкой, как жизненная сила, является всеобъемлющей. Таким образом, он утверждает, что наши приятные ощущения окрашены их сущностью. Романтическое удовольствие от влечения окрашено нашим отношением к человеку и историей отношений. Удовольствие, получаемое от объекта, окрашено историей объекта (возможно, принадлежавшего известному человеку или нарисованного известным художником). Удовольствие от ужаса и трагедии связано с «отработкой худшего сценария», аналогично удовольствию от игрового боя. В конце книги он утверждает, что некоторый эссенциализм заставляет нас вести себя аморально, например, есть человеческую плоть, уродливая одержимость женской девственностью, есть пищу до такой степени, что мы разрушаем свое тело, и дорожить материальными объектами до смерти.

момент игнорирования потребностей реальных людей. Он упоминает, что за наше удовольствие приходится платить (см. ниже).

Наконец, Блум утверждает, что в других областях мы явно осознаем сущности и ищем их. Такой поиск может на самом деле иметь очевидную ценность для выживания даже сегодня, например, привлекательность природы или близость к природе. Некоторые из нас, ученых (относительно немногие из нас на самом деле являются учеными) или те из нас, кто придерживается тех или иных религиозных взглядов (вероятно, у большинства из нас есть какие-то религиозные взгляды), осознают свой эссенциализм. Действительно, что-то основное для всех религий — это представление о том, что в мире есть нечто большее, чем то, что поражает наши чувства. Эта более глубокая реальность, имеющая личное и моральное значение, была описана как духовность, но имеет много параллелей с эссенциализмом, что привело автора к предположению, что у нас есть «сила не только пытаться соединиться с более глубокой реальностью, но и представлять себе, какой эта реальность может быть». ».

Книгу Блума приятно читать, игра слов. Его основные положения об источниках удовольствия в человеческом опыте дают читателю совершенно иной взгляд на человеческий опыт. В какой-то степени разоблачения эссенциализма объясняют такие парадоксы, как огромное удовольствие, доставляемое настоящей картиной Вермеера, в отличие от меньшего, чем огромное удовольствие, от превосходно выполненной вермееровской подделки. Его анекдоты выдающиеся и дают четкие примеры того, что он разрабатывает. Точно так же его углубление в научные эксперименты в социальной психологии, психологии развития и эволюционной психологии сделано ловко и с осторожностью, чтобы привлечь, а не потерять читателя. В результате трудно оторваться от чтения книги. Если бы кого-то можно было оставить в покое, он, вероятно, смог бы прочитать большие части за один приятный присест, что тоже имело место в каламбуре.

Однако, как поведенческий нейробиолог и физиолог, этот рецензент все еще размышляет над несколькими основными областями вопросов, которые, возможно, д-р Блум сможет раскрыть в своей следующей книге. Обратите внимание, что большую часть своей жизни я работал над системами вознаграждения мозга. В последние 10-15 лет я сосредоточился на том, что я определил как мозговые системы антивознаграждения. Вопросы в первой области заключаются в следующем. Как именно удовольствие работает на уровне тела? Где человек испытывает удовольствие и как оно возникает? Какие нейронные цепи задействованы на уровне мозга? Являются ли они общими для всех удовольствий (предельный эссенциализм) или различаются? Как эти разные удовольствия выражаются в теле? Где возникают эти чувства? Например, мы испытываем оргазм в области половых органов, но люди с параличом нижних конечностей все равно испытывают сексуальное удовольствие.

Вопросы во втором домене следующие. Что такое эссенциализм? Автор немного оставляет нас в покое. Это духовность? Или она возвращается к некоторому удовлетворению основных человеческих (млекопитающих) потребностей, таких как пища, кров и размножение, которые требуют развития ассоциаций («условное подкрепление» на бихевиористском жаргоне), чтобы стать производными (например, удовольствие от денег). )? Направление книги имело бы большее значение, если бы автор пришел к твердому выводу в каждой области удовольствия относительно того, что составляет сущностную природу описываемого удовольствия.

Вопросы в третьем домене — моя текущая навязчивая идея. Что происходит, когда система удовольствия мозга/тела дает сбой? Как это связано с эссенциализмом? Автор затрагивает, хотя и слегка, теорию оппозиционного процесса. Теория процесса противника — это концепция мотивации, согласно которой гедонистические состояния, однажды инициированные, автоматически модулируются центральной нервной системой с помощью механизмов, снижающих интенсивность гедонистических чувств. Здесь были определены два процесса. В начальном а-процессе присутствуют положительные гедонистические реакции. Эти положительные гедонистические реакции возникают вскоре после предъявления подкрепления, тесно коррелируют с интенсивностью, качеством и продолжительностью подкрепления и демонстрируют толерантность (привыкание к повторяющимся воздействиям). Напротив, б-процесс представляет собой негативное гедонистическое состояние, которое появляется после прекращения а-процесса. Он начинается вяло, медленно нарастает до асимптоты, медленно затухает и увеличивается при повторном воздействии. В области наркомании чрезмерное употребление наркотиков якобы из-за их чрезвычайно приятных эффектов может привести к толерантности к а-процессу и преувеличению б-процесса (противоположный процесс). Процесс оппонента также отражается в состоянии серьезного дефицита вознаграждения во время отмены наркотиков и длительного воздержания. Чрезмерное вовлечение системы вознаграждения мозга истощает нейротрансмиссию вознаграждения, а также повышает чувствительность систем стресса (анти-вознаграждения) мозга, что приводит к вышеупомянутому серьезному состоянию дефицита вознаграждения. Это состояние, по-видимому, приводит к более чрезмерному употреблению наркотиков или рецидивам во время состояний воздержания. Эта динамика, вероятно, распространяется и на процессные зависимости, такие как патологическая зависимость от азартных игр или компульсивное переедание.