Эксперимент стэнфорда: Стэнфордский эксперимент: что это такое?

Содержание

Стэнфордский эксперимент: что это такое?

28 октября на фестивале «360˚», организованном Политехническим музеем, покажут фильм «Стэнфордский тюремный эксперимент» — об одном из самых известных психологических опытов в истории, поставленном в 1973 году. «Афиша Daily» рассказывает, в чем он заключался и какое значение имеют его итоги.

Что из себя представлял Стэнфордский тюремный эксперимент

Филипп Зимбардо

© IFC Films

В 1968 году профессор психологии Филипп Зимбардо начал работать в Стэнфорде. Спустя пару лет военно-морской флот США выделил ему грант на исследование, которое помогло бы объяснить возникновение конфликтов в исправительных учреждениях ВМФ и морской пехоте.

Через объявление в газете Зимбардо набрал 24 добровольцев для участия в эксперименте, в ходе которого они должны были несколько недель провести в тюремных условиях. Состав участников был однородным: законопослушные молодые белые мужчины из семей со средним достатком, у которых по итогам предварительных психологических тестов не было выявлено ни проблем с психикой, ни склонности к насилию.

Группу из 24 человек случайным образом поделили на условных надзирателей и заключенных. По 9 человек должны были участвовать в эксперименте с самого начала, и еще по 3 были запасными — на случай, если кто-то решит досрочно отказаться от продолжения.

Сам Зимбардо играл роль начальника тюрьмы, который давал инструкции «надзирателям» и следил за ходом эксперимента. Условная тюрьма была оборудована в подвале здания факультета психологии в Стэнфорде.

Эксперимент пришлось завершить досрочно — спустя всего 6 дней — из-за того, что «надзиратели» стали проявлять садистские наклонности, а некоторые «заключенные» не выдерживали психологического давления и издевательств.

Что пошло не так

Перед началом эксперимента Зимбардо дал «надзирателям» инструкции о недопустимости физического насилия. При этом условия содержания «заключенных» изначально были подобраны так, чтобы заставить их чувствовать себя некомфортно. К примеру, они должны были носить халаты без нижнего белья, их называли исключительно по номерам, а на лодыжки им надели цепочки в качестве напоминания об их статусе. В «тюрьме» были установлены камеры, за ходом эксперимента наблюдали Зимбардо и ряд других сотрудников Стэнфорда.

В первый день ничего особенного не происходило, но утром второго дня несколько «заключенных» забаррикадировали дверь камеры и отказывались выходить по приказу «надзирателей». Последние подавили мятеж, а позже в отсутствие наблюдателей напали на «заключенных» с огнетушителями.

Впоследствии «надзиратели» стали делить «заключенных» на послушных и непослушных. Тех, кто, по их мнению, вел себя неуважительно или нарушал правила, наказывали. У некоторых «заключенных» забирали матрасы и заставляли их спать на холодном полу, других отправляли чистить туалеты голыми руками, кого-то запирали в одиночную камеру, а некоторых заставляли раздеваться догола, чтобы унизить.

Уже на третий день один из «заключенных», по свидетельству Зимбардо, стал вести себя неадекватно — кричал, плакал и проявлял агрессию. Его пришлось вывести из эксперимента и заменить одним из запасных «заключенных». Издевательства со стороны «надзирателей» при этом продолжались.

На шестой день в «тюрьму» пришла Кристина Маслак, выпускница докторантуры психфака Стэнфорда и на тот момент невеста Зимбардо, которая до этого не знала о ситуации. Она была так шокирована увиденным, что настояла на немедленном прекращении эксперимента.

Какие выводы сделал Зимбардо

На основании эксперимента Филипп Зимбардо заключил, что при определенных условиях люди могут отказываться от своих представлений о морали и этике и становиться жестокими. В изданной в 2009 году книге «Эффект Люцифера» ученый развивает эту идею на базе собственного эксперимента и схожих исторических фактов — например, скандала вокруг иракской тюрьмы Абу-Грейб или военных конфликтов.

Зимбардо считает, что групповой конформизм и склонность к подчинению авторитету способны уничтожить личную инициативу. Этим исследователь объясняет, например, пассивность и равнодушие свидетелей различных издевательств и зверств — особенно если они живут в государстве, где эти зверства оправдываются на идеологическом уровне.

За что критикуют Стэнфордский эксперимент

Главная претензия к эксперименту Зимбардо — нарушение этики. В 1970-е этические требования к социальным опытам не были до конца установлены и формализованы. Но в последующие годы, в том числе под влиянием того, что произошло в Стэнфорде, появились строгие правила. Сегодня эксперимент Зимбардо было бы невозможно провести: его бы не одобрила ни одна комиссия по этике — прежде всего потому, что он изначально подразумевает серьезное психологическое давление на участников.

Также к эксперименту Зимбардо у других исследователей есть ряд вопросов методологического характера, которые ставят под сомнение достоверность выводов ученого. Зимбардо изначально не определил независимые переменные — в данном случае, факторы, которые могли бы влиять на поведение участников. Их может быть много: сама тюремная ситуация, инструкции Зимбардо, особенности проведения эксперимента, характеры участников и так далее. Поскольку исследователь заранее не установил, влияние каких именно независимых переменных он тестирует, непонятно, что предопределило результаты эксперимента. Зимбардо в связи с этим критикуют за спекулятивность представленных им выводов и за то, что «тюремный эксперимент» был похож скорее на социальную симуляцию, нежели на контролируемый научный опыт.

Еще один упрек в адрес Зимбардо — его собственное участие в эксперименте. Из-за этого возникает недоверие к способности ученого объективно анализировать полученные результаты.

Как проходили аналогичные эксперименты и о чем они говорят

Предшественником Стэнфордского тюремного эксперимента считается серия проведенных в 1960-х годах опытов Стэнли Милгрэма, психолога из Йельского университета. Милгрэм хотел выяснить, склонны ли обычные люди причинять боль другим, если это входит в их рабочие обязанности. Об этом случае тоже есть художественный фильм под названием «Экспериментатор» 2015 года с Питером Сарсгаардом в роли Милгрэма.

Участники эксперимента принимали на себя роль учителей. Экспериментатор говорил им, что их задача — проверять ответы «учеников» (на самом деле — актеров, игравших роль учеников). Если «ученик» отвечал неправильно, «учитель» должен был нажать кнопку и якобы ударить его током. Каждый раз напряжение увеличивалось. Актеры начинали демонстрировать, что им больно, когда напряжение доходило до 300 В. Тем не менее большинство «учителей» не отказывалось продолжать, хотя им заранее сказали, что они могут прекратить эксперимент в любой момент. 65% участников дошли до максимальной отметки в 450 В, после которой организаторы сами останавливали эксперимент. В итоге Милгрэм и его коллеги пришли к результатам, аналогичным выводам Зимбардо: в определенных обстоятельствах под влиянием чужого авторитета самые обычные люди склонны забывать о нормах морали и готовы мучить других.

В 2001 году ученые Стивен Райхер и Александр Хаслам попробовали частично повторить эксперимент Зимбардо. Они смоделировали «тюремную» ситуацию, схожую с той, которую организовал Зимбардо в 1971 году. Принципиальное различие между двумя экспериментами состояло в том, что в этот раз «надзирателям» не давали вообще никаких инструкций, кроме того что они сами должны придумать правила управления «тюрьмой». Результат эксперимента оказался обратным тому, что получил Зимбардо. «Надзиратели» не издевались над «заключенными» — напротив, последние сплотились и через несколько дней стали отказываться выполнять инструкции «надзирателей» и нарушать правила.

Может показаться, что итоги проведенного в 2001 году эксперимента ставят под сомнение выводы Зимбардо и Милгрэма. Однако в чем-то они как раз подчеркивают правоту этих ученых. Агрессия, жестокость и другие варианты поведения людей во многом ситуативны и зависят от того, в какие условия они поставлены. Если в милгрэмском и Стэнфордском экспериментах люди проявляли агрессию, потому что этому способствовали заданные организаторами правила, то в эксперименте Райхера и Хаслама таких правил не было, и в итоге «надзиратели» не вели себя жестоко.

5 фильмов о Стэнфордском эксперименте:

«Стэнфордский тюремный эксперимент: психология лишения свободы» («Stanford Prison Experiment: Psychology of Imprisonment»), 1991

Документальный фильм, сделанный самим Зимбардо.

«Тихая ярость: Стэнфордский тюремный эксперимент» («Quiet Rage: The Stanford Prison Experiment»), 1992

Документальный фильм для вебсайта про эксперимент. За сценарий отвечал Зимбардо.

«Эксперимент» («Das Experiment»), 2001

Немецкий художественный фильм по мотивам событий Стенфордского тюремного эксперимента с более жестким исходом, чем в реальности. Зимбардо сказал, что режиссер переборщил с показанным насилием.

«Эксперимент» («The Experiment»), 2010

Ремейк немецкого триллера с Эдриэном Броуди и Форестом Уитакером.

«Стэнфордский тюремный эксперимент» («Stanford prison experiment»), 2015

Фильм об эксперименте с Эзрой Миллером и Таем Шериданом в главных ролях. Участник кинофестиваля «Сандэнс».

Стэнфордский тюремный эксперимент, 2015 — Фильмы

Прогрессивный американский профессор кафедры социальной психологии университета Стэнфорда приглашает студентов добровольно принять участие в уникальном психологическом эксперименте. Образовавшаяся группа была разделена на две подгруппы, которым было дано задание имитировать тюрьму. Первая подгруппа вживалась в роль надзирателей, вторая — заключенных. На глазах удивленного персонала кафедры начинают происходить невероятные перевоплощения.

Психологическая драма Стэнфордский тюремный эксперимент поставлена американским режиссером Кайлом Патриком Альварезом по адаптированному сценарию Тима Тэлботта на киностудии Sandbar Pictures. В основу сюжета положена реальная история из практики выдающегося американского социального психолога Филиппа Джорджа Зимбардо. Фильм стал третьей художественной экранизацией эксперимента 1971 года после выхода полнометражных проектов в 2001 и 2010 годах.

Съемки проходили в городе Реджайна канадской провинции Саскачеван, Лос-Анджелесе и Пало-Альто штата Калифорния в США. Основную часть сцен снимали 21 день в августе 2014 года. В некоторых эпизодах персонажи специально располагаются на фоне деревянной двери с огромной буквой Z. Именно таким образом создатели акцентируют внимание на основоположнике эксперимента — профессоре Зимбардо. Премьерный показ состоялся в США 26 января 2015 года на Международном фестивале независимого кино Сандэнс в городе Парк-Сити штата Юта. В течение нескольких последующих месяцев киноработа приняла участие в восьми популярных фестивалях, удостоившись трех номинаций и четырех побед в рамках конкурсных программ.

Прогрессивный американский профессор кафедры социальной психологии университета Стэнфорда приглашает студентов добровольно принять участие в уникальном психологическом эксперименте. Образовавшаяся группа была разделена на две подгруппы, которым было дано задание имитировать тюрьму. Первая подгруппа вживалась в роль надзирателей, вторая — заключенных. На глазах удивленного персонала кафедры начинаю

Наглая ложь или психология: что не так с разоблачением Стэнфордского тюремного эксперимента

Июнь 2018 года выдался очень жарким для экспериментальной психологии. Сначала в журнале Psychological Science вышла статья, показавшая, что успешность детей в учебе гораздо меньше коррелирует с результатами Стэнфордского зефирного эксперимента, чем считалось ранее. А затем на платформе Medium появилась колонка писателя, журналиста и специалиста по искусственному интеллекту Бена Блума, в которой он назвал знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент инсценировкой. СМИ подхватили эту новость, но в попытке угнаться за трафиком никто из журналистов не стал разбираться в аргументах. Правы ли критики и нужно ли списывать классику психологии в утиль? Научный журналист Даниил Кузнецов объясняет, почему разоблачение не стоит воспринимать всерьез. 

Не мы такие, жизнь такая

Представьте себе ситуацию: у подъезда лежит человек и просит о помощи. Двери открываются, выходит куда-то спешащий молодой парень. Окажет ли он помощь упавшему? Отвечая на этот вопрос, мы, говоря научным языком, делаем предсказание о поведении человека в конкретной ситуации. Если мы столкнемся с ней 100 раз, то можем собрать статистику и установить, с какой вероятностью оказываемся правы. 

Чтобы что-то предсказывать, мы должны основываться на какой-либо информации. Большинство людей считает, что реакция парня будет зависеть от его личностных качеств: добрый он человек или не очень, склонен ли к сочувствию и т.д. Другие полагают, что необходимо знать, как он поступал в схожих ситуациях ранее. В психологии оба таких подхода называют диспозиционными. И проблема с ними только одна: вероятность правильного предсказания не превышает 30% (то есть даже ниже случайного угадывания)!

Другой вариант — учитывать саму ситуацию, в каких условиях человек принимает решения. В исследовании «Добрый самаритянин» два американских психолога показали, что слушатели духовной семинарии, идущие прочитать свою первую проповедь пастве, помогают упавшему человеку лишь в 10% случаев, если они очень спешат и боятся опоздать. Если риск не успеть к прихожанам не так высок, то помощь оказывают уже 45%. Если же времени до проповеди много, на подмогу приходят уже 63% семинаристов. Люди оставались одними и теми же, а вот ситуации были разными.

В начале 1970-х годов молодой социальный психолог Филип Зимбардо оказался перед схожей дилеммой: «человек или ситуация». Известно, что США — страна с максимальным количеством заключенных в мире. Тогда в исправительных учреждениях творился настоящий беспредел. Администрация тюрем оправдывала такое положение вещей «менталитетом охранников» — мол, на службу сплошь идут жестокие люди, любящие поработать дубинкой, «социопатов»-заключенных охраняют «садисты»-охранники. И ничего с этим не поделать.

Филип Зимбардо, социальный психолог

Такие объяснения не устроили Военно-морское министерство США. Оно решило профинансировать исследование, направленное на выявление истинных причин жестокого отношения надзирателей к заключенным в военных тюрьмах. Студент-старшекурсник Зимбардо Дэвид Джаффи уже экспериментировал с симуляцией тюрьмы для курсовой работы вместе со своими университетскими товарищами. Результаты оказались неожиданными: почти все друзья или влюбленные парочки, разделенные на «надзирателей» и «заключенных», переругались между собой. «Сидельцы» обвиняли «надсмотрщиков» в том, что эксперимент раскрыл их истинную отвратительную сущность. Все это навело Зимбардо на мысль повторить этот эксперимент, но уже серьезно — в строго контролируемых условиях, почти настоящей тюрьме, с видео- и аудиофиксацией происходящего. 

Перед экспериментом: версия доктора Зимбардо

Ключевой целью было показать, что именно заставляет «охранников» проявлять насилие —  их внутренняя личная склонность к агрессивным действиям, приобретенная привычка так действовать или же социальная роль «надзирателя» в особых условиях (при детальной симуляции тюремной жизни). 

Важно уточнить: в социологии и социальной психологии понятие «роль» — одно из ключевых. Оно подразумевает, что человек ведет себя в соответствии с представлением о предписанном шаблоне поведения в данной ситуации. Всякая роль подразумевает набор обязанностей — то, что человек чувствует обязанным делать. Так, женщина в роли «учительницы» не может прийти в класс в мини, с глубоким вырезом и ярким макияжем, принимать вызывающие позы и садиться на колени к ученикам. А в роли «жены» на публичном мероприятии — активно заигрывать с другими мужчинами. 

Студенты в роли надзирателя и заключенного

«Тюремный надзиратель» и «заключенный» — это тоже роли, и у каждого человека есть свои представления о них. Плюс сама ситуация их подкрепляет и усиливает (либо наоборот). Зимбардо составил объявление в студенческой газете: 

Требуются студенты мужского пола для участия в психологическом исследовании о тюремной жизни. Оплата — 15$ в день. Продолжительность — две недели, начиная с 14 августа. Для дополнительной информации и записи подходите в кабинет 248, Джордан Холл, Стэнфордский университет.

На него откликнулись 75 человек — студенты университета и нескольких колледжей. Зимбардо с двумя помощниками провел с ними предварительное психологическое тестирование и отсеял 51 кандидата — наиболее агрессивных, имевших какие-либо антисоциальные деяния или криминальный опыт. Нужны были законопослушные, не агрессивные люди примерно одного социального статуса, уровня образования и расы. В итоге остались 24 человека (21 в экспериментальной группе и трое запасных, все белые европеоиды и лишь один азиат).

Фрагмент стэнфордской газеты с призывом откликнуться на помощь в эксперименте

Перед экспериментом: версия критиков 

На протяжении уже почти 50 лет Зимбардо обвиняют в так называемой систематической ошибке отбора, мол, его объявление было составлено так, что на него изначально откликались только агрессивно настроенные, желающие испытать себя в «тюремной жизни» молодые люди. Двое психологов из Кентукки даже поставили специальный эксперимент, в котором сделали два объявления: такое же, как и у Зимбардо (только плата была уже 70$), а второе — такое же, но без слов «о тюремной жизни». Выяснилось, что подавшие заявку на объявление, аналогичное сделанному Зимбардо, имеют более высокие показатели по шкалам агрессивности, склонности к манипуляциям, нарциссизму и социальному доминированию. И более низкие — по эмпатии и альтруизму.

Компрометирует ли это как-нибудь выборку Зимбардо? Нет, и вот почему. Авторы из Кентукки измерили средние показатели во всей группе откликнувшихся на то или иное объявление. Если бы они, как Зимбардо, исключили из выборки «любителей тюремной жизни» и самых агрессивных, то показатели бы сравнялись или даже стали меньше. Чтобы опровергнуть Зимбардо, можно было действовать проще: для всякого теста есть средние значения по популяции, можно посмотреть их и результаты испытуемых Зимбардо. Если они превышают средние значения, значит он и правда набрал агрессивных любителей доминировать и унижать. Но увы, это не так. Все его испытуемые были вполне нормальные адекватные студенты.

Студенты-заключенные

Эксперимент: версия доктора Зимбардо

В Стэнфордском университете Филип Зимбардо построил настоящий аналог тюрьмы. Он привлек отсидевшего 17 лет за различные преступления Карло Прескотта. Зимбардо сам стал «директором тюрьмы», а его студент Дэвид Джаффи получил должность «смотрителя» — руководителя команды «охранников».

24-х волонтеров случайным образом поделили на 9 заключенных и 11 охранников, троих студентов оставили в качестве запасных. 

В «день икс» к «заключенным» неожиданно приехали «полицейские» и в наручниках, с завязанными глазами доставили их в «тюрьму». Там разделили на три камеры (по трое). Одежду отобрали, заставили облачиться в бесформенные балахоны, прически закрыли колпаками. Выдали шлепанцы, мыло, зубную щетку и пасту. На ногу каждому надели кандалы с цепью.

«Заключенным» рассказали 16 правил тюрьмы, которые им необходимо было соблюдать. Три построения и переклички ежедневно, три похода в туалет для каждого под конвоем. Три приема скудного рациона пищи, занятия физкультурой и время от времени просмотр фильмов. Все «сидельцы» должны были находиться в «тюрьме» постоянно на протяжении всего времени эксперимента. «Надзиратели» же работали сменами по 8 часов. В каждую смену происходило одно построение, один поход в туалет и один прием пищи. Все испытуемые должны были вести дневники, проходить периодически повторное тестирование и социометрию (исследование взаимоотношений в коллективе). 

По утверждению Зимбардо, многократно транслировавшегося им в интервью, многочисленных книгах и фильмах, заключенные не получили никаких наставлений: 

Участники исследования не получили никакой информации о том, чего им следует ожидать, или инструкций по поведению, соответствующему роли «заключенного» (кроме вышеописанных формальных правил и распорядка).

Но он ничего не говорит о «надзирателях». В самой первой статье о Тюремном эксперименте Зимбардо посвятил инструктированию «охранников» почти целую страницу. 

Им было сказано, что мы ждем от них полного симулирования тюремной атмосферы, но в рамках этики и здравого смысла… Необходимо поддерживать разумный уровень порядка и эффективное функционирование тюрьмы… Однако никаких конкретных указаний, как вести себя и каким образом выполнять обязанности, дано не было… Мы предупредили «надзирателей», что возможны любые случайности и инциденты (например, попытки побега заключенных), и они должны быть готовы к ним и суметь разрешить все критические ситуации надлежащим образом… Чтобы их поведение отражало их непосредственные реакции на экспериментальную ситуацию (тюремную жизнь), а не наши четкие инструкции, мы специально давали им самые минимальные указания по поводу того, что значит исполнять роль «охранника». Единственным явно высказанным правилом был запрет на физическую агрессию и наказания.
Имитация тюремного распорядка

Эксперимент: версия критиков

Если изменения в поведении «арестантов» и «надзирателей» произошли самопроизвольно под воздействием ситуации, это подтверждает, что человек не зол от природы, таковым его делает окружение. Но если испытуемые следовали прямым инструкциям экспериментаторов, то это значит, что весь Стэнфордский эксперимент — театральная постановка.

Впервые обвинил Зимбардо в прямых указаниях «надзирателям» его зэк-консультант Карло Прескотт в 2005 г. Он заявил, что акты унижения «заключенных», произошедшие на пятый-шестой день исследования (надевание им на голову бумажных пакетов, сковывание одной цепью по двое человек, отказ в походах в туалет и выдача для удовлетворения естественных нужд ведра) Зимбардо почерпнул из его рассказов о тюрьме Сан-Квентин. И якобы он поощрял «надзирателей» к их применению. Но никаких доказательств Прескотт не предъявил.

В апреле этого года вышла книга французского режиссера Тибо Ле Тексье, озаглавленная Histoire d’un Mensonge («История лжи»), основные аргументы из нее и изложил в вышеупомянутой статье писатель Бен Блум, а журналисты из издания Vox добыли архив видео- и аудиозаписей эксперимента и обнаружили там немало противоречащего словам Филипа Зимбардо.На Vox выложен фрагмент аудиозаписи, на которой студент-старшекурсник Зимбардо Дэвид Джаффе напрямую инструктирует кого-то из «надзирателей»: 

В основном вы были не более чем фоном. Частично это моя вина, потому что я тоже ушел, когда вы захотели посидеть на улице, в то время как они считали (вероятно, заключенные считали вместе вслух, отмечая время отсутствия охранников — прим. ред.). Но мы реально хотим, чтобы вы были активными и вовлеченными. Потому что охранники должны знать, что каждый из них станет тем, кого мы называем «жестким охранником».
Охранник: Я недостаточно жесткий?
Джаффе: Да. Но ты должен стать таковым.
Охранник: Хорошо. Я не знал об этом.
Джаффе: Смотри. Что имею в виду под быть «жесткими». Это значит быть надежными. Вы должны быть вовлеченными. Это действительно важно, чтобы эксперимент сработал. Сможем мы или нет сделать это место похожим на тюрьму — это цель. И она зависит главным образом от поведения охранников.

Это единственный компромат, найденный журналистами. Похоже ли это на прямое инструктирование издеваться над заключенными? Дает ли такое распоряжение сам Филип Зимбардо? Есть ли конкретные указания, как быть жестким охранником? Ничего подобного! Если это единственное, что заставляет считать эксперимент Зимбардо постановкой, то он блестяще справился со своей задачей.

Результаты: наука против медиа

О Стэнфордском тюремном эксперименте снято немало документальных и художественных фильмов. Американский — с Эдрианом Броуди, немецкий — с Морицом Бляйбтроем. Многие судят о его результатах как раз по этим художественным фильмам. Хотя подлил масла в огонь и во многом сам виноват Филип Зимбардо, так как он не преминул приукрасить многие детали в своих многочисленных беллетризованных изложениях эксперимента. Он создал миф о нем и благодаря ему прославился и разбогател.

Но что в реальности показал тюремный эксперимент? Во-первых, если разделить группу совершенно одинаковых молодых людей на подчиненных и пораженных в правах и власть имеющих, вынужденных их ограничивать, то первые поначалу начинают протестовать и, как сейчас сказали бы, троллить «охранников». Последним надо выполнять навязанные им сверху правила, чтобы заработать свои 15 баксов. Как утихомирить и призвать к порядку «заключенных», они не знают. В ход постепенно идут крики, толчки, ограничения в возможностях (не дают ходить в туалет, смотреть фильмы и т.д.). 

В какой-то момент становится понятно, что установить порядок в ситуации, когда диалог невозможен, можно только сломив волю «заключенных». Однако начав, уже невозможно остановиться, происходит эскалация насилия. Зимбардо не довел до этого, его остановила невеста — психолог Кристина Маслач, заставившая осознать ужас происходящего еще до того момента, как оно пересекло опасную черту.

Если же говорить строго научно, то Зимбардо статистически показал, что количество криков, угроз, грубого обращения росло день ото дня. Например, продолжительность досмотров выросла с 15 минут до 1,5 и более часов. 

В то же время «заключенные» стали демонстрировать большую покорность, беспомощность, пассивность и смирение. Их мир и интересы сузились до исключительно «тюремной жизни». Пять «заключенных», в предварительных беседах указавших, что их основная мотивация — заработать деньги, напрочь забыли о них и готовы были выйти из эксперимента без платы. 

В настоящий момент постановка в полной мере такого же эксперимента, как сделал Зимбардо, невозможна, она считается неэтичной. Попытка частичного его воспроизведения в Великобритании дала несколько иные результаты, которые послужили как критике Зимбардо, так и разумным возражениям, что он не в полной мере соответствует тому, что было сделано в начале 1970-х. Однако в пользу Зимбардо говорит сама жизнь — весь мир облетели фото из тюрем Абу-Грейб и Гуантаномо, на которых доблестные американские солдаты, простые и добрые ребята, изощренно издеваются над заключенными. Да что уж говорить об американцах, если большинство мужского населения России испытало на себе прелести дедовщины, побывав и в роли «заключенных», и в роли «надсмотрщиков», устанавливающих порядок в воинской части. Были ли они все от природы злы или все же не было иного выхода в той ситуации?

Подписывайтесь на нас в Instagram:https://www.instagram.com/ruposters_ru/

Все, чего вы не знали о Стэнфордском тюремном эксперименте

Что происходит, когда хороший человек оказывается в плохом месте? Что побеждает: человечность или жестокость? На эти и другие вопросы отвечают результаты известного исследования, проведенное летом 1971 года под руководством американского психолога Филипа Зимбардо (Philip Zimbardo).

Двухнедельный эксперимент по изучению поведения заключенных и надзирателей в условиях, имитирующих тюремное заключение, был завершен через 6 дней, поскольку сложившиеся обстоятельства представляли собой реальную угрозу для жизни участников.

Сегодня мы расскажем вам о том, почему Стэнфордский эксперимент до сих пор считается самым антигуманным в истории социальной психологии, и что же на самом деле заставило Зимбардо его прекратить.

Приготовьтесь — история будет длинной.

Пролог

Тишина воскресного утра в Пало-Альто, Калифорния, была нарушена воем патрульных машин — полиция производила массовые аресты студентов колледжа за нарушение 211 (вооруженный разбой) и 459 (кража со взломом) статей Уголовного кодекса.

Подозреваемых обвиняли в совершении уголовного преступления, сообщали их законные права, заставляли повернуться лицом к полицейской машине, обыскивали, сковывали руки наручниками и заталкивали на заднее сиденье. Часто свидетелями этой процедуры становились любознательные соседи, не подозревающие о том, что все увиденное ими было всего лишь частью эксперимента.

После снятия отпечатков пальцев и оформления необходимых документов подозреваемым завязывали глаза и помещали в одиночную камеру, где они могли поразмышлять над тем, какой их поступок мог повлечь за собой столь серьезные последствия.

Несколькими днями ранее каждый из студентов, оказавшихся в одиночной камере полицейского участка Пало-Альто, изъявил желание стать одним из участников социального-психологического эксперимента, имитирующего тюремную жизнь.

Чтобы исключить кандидатов с психологическими проблемами, физическими недугами и наркотической зависимостью, с каждым из 70 студентов, отозвавшихся на объявление в местной газете, были проведены индивидуальные беседы и тестирования. В конце концов ученые выбрали 24 участника, которым представлялась неплохая возможность заработать $210 за две недели пребывания в фиктивной тюрьме.

После этого юноши, которым «посчастливилось» пройти отбор на злосчастное исследование, были случайным образом поделены на две равные группы охранников и заключенных.

Важно помнить, что в начале эксперимента между парнями, которым выпало играть роль заключенных, и теми, кому в последующем пришлось вживаться в роль охранников, не было абсолютно никакой разницы.

Для того, чтобы как можно точнее передать тюремную атмосферу, ученые воспользовались услугами опытных консультантов, среди которых был бывший заключенный, проведший за решеткой 17 лет. Именно он помог исследователям понять, какие чувства испытывает человек, находящийся в заключении.

Фиктивная тюрьма, построенная в подвале факультета психологии Стэнфордского университета, называлась «Двором» (The Yard). Это было единственное место, где заключенным разрешалось ходить, есть, заниматься спортом. Для создания тюремных камер двери подвальных лабораторий были заменены специально изготовленными дверями со стальной арматурой и номерными знаками.

В одном конце «двора» было небольшое отверстие, через которое ученые могли вести видеонаблюдение за действиями участников. В другом конце коридора располагалась крохотная каморка, превратившаяся с началом эксперимента в «яму» — камеру одиночного заключения, в которой было настолько тесно, что находясь внутри, «плохой заключенный» мог только стоять.

Подземные лаборатории были оборудованы специальной системой внутренней связи, позволяющей ученым слушать, о чем беседуют заключенные, находясь в своих камерах, и делать экстренные объявления. Еще одной отличительной чертой Стэнфордской тюрьмы было отсутствие окон и часов.

Итак, фиктивная тюрьма была готова встретить своих первых заключенных.

Эксперимент

С завязанными глазами и в состоянии легкого шока, вызванного неожиданным арестом, правонарушителей доставили к месту назначения — в Стэнфордскую окружную тюрьму.

Здесь происходило превращение студентов в заключенных: каждого из них обыскивали, раздевали догола, проводили дезинфекцию и выдавали тюремную униформу. Все эти процедуры, напоминающие снимки Дэнни Лиона (Danny Lyon), сделанные в Техасской тюрьме, производились исключительно для того, чтобы унизить студентов.

Стэнфордский эксперимент

Техасская тюрьма

Заключенных одели в короткие платья-халаты и лишили возможности носить белье. На правой щиколотке каждого заключенного болталась цепь, снимать каковую не разрешалось даже во время сна.

Нужно отдавать себе отчет в том, что ученые пытались создать функциональную тюремную атмосферу, но не в коем случае не настоящую.

В реальных тюрьмах мужчины-заключенные не носят платья, но несмотря на это, чувствуют себя униженными и подавленными. Чтобы как можно быстрее достичь необходимого эффекта, исследователи одели мужчин в миткалевые халаты, отчего они сразу начали чувствовать себя не в своей тарелке: по-другому ходили, сидели, разговаривали. Все их поведение больше напоминало женское, нежели мужское.

Цепь на щиколотке — что тоже редкость в большинстве тюрем — была использована для того, чтобы заключенные постоянно чувствовали угнетающую атмосферу, шансов сбежать от которой не представлялось даже во сне (когда заключенный переворачивался, замок бил его по левой ноге, не давая нормально спать и напоминая о том, что он все еще за решеткой).

Кроме того, заключенные были обязаны обращаться друг к другу исключительно по идентификационным номерам, пришитым к их платьям.

Зимбардо дал надзирателям полную свободу действий: они могли делать все, что считали нужным, для поддержания порядка и воспитания у заключенных чувств уважения, бессилия и страха. Единственным указанием, полученным охранниками за несколько часов до прибытия в Стэнфорд их первых подопечных, было не допускать какого-либо физического насилия.

Охранники составили специальный свод правил. В своей приветственной импровизированной речи начальник фиктивной тюрьмы Дэвид Джаффе, студент Стэнфордского университета, сказал:

«Очень скоро эти правила появятся в каждой камере. Мы хотим, чтобы вы их выучили и могли рассказывать по пунктам. Если вы будете их выполнять и раскаетесь в совершенных преступлениях, то мы сможем с вами поладить».

По словам руководителя эксперимента Филипа Зимбардо, заключенные были готовы к тому, что некоторые их гражданские права могут быть нарушены, поскольку это было частью подписанного ими соглашения.

Всем охранникам выдали одинаковую униформу цвета хаки, свистки, дубинки и зеркальные солнечные очки (последняя идея была позаимствована Зимбардо в фильме «Хладнокровный Люк»).

Зеркальные очки тщательно скрывали глаза и эмоции охранника, что позволило им очень быстро вжиться в роль. Один из надзирателей Стэнфордской тюрьмы Эшлеман (Eshleman) позже вспоминал:

«Я очень быстро потерял над собой контроль. Надевая очки, ты надеваешь маску, под которой скрываешь свою личность. Она позволяет вести себя так, как ты никогда бы не стал без нее».

Исследование началось при участии 9 надзирателей и 9 заключенных — остальные 6 студентов оставались дома и постоянно поддерживали связь с профессором Зимбардо. В случае, если кто-то из охранников или заключенных изъявил бы желание покинуть эксперимент, ученые могли сразу же его заменить.

Подземные лаборатории, переоборудованные под камеры, были настолько малы, что в них помещались всего три кровати, на которых заключенные могли сидеть и спать. Места для чего-либо другого в камерах просто не оставалось.

День первый

В первую же ночь (в 2:30) сон заключенных был нарушен пронзительным звуком свистков, оповещавшем о том, что пришло время для первой переклички. Они проводились для того, чтобы заключенные как можно быстрее начали отождествлять себя со своими номерами.

Но более важно то, что в дальнейшем охранники использовали переклички для демонстрации собственной силы (постепенно время их проведения увеличилось с 10 минут до 3 часов).

Поначалу заключенные относились к всеобщим построениям несерьезно. Еще не вжившись в свои роли, они пытались отстаивать свою независимость, а охранники, в свою очередь, не знали, как проявлять свою власть. По словам Зимбардо, тогда ему казалось, что эксперимент обречен на провал, однако уже на следующий день его опасения исчезли.

Наиболее популярной формой наказания заключенных, используемой охранниками за нарушение вышеупомянутого свода правил или неуважительное отношение к надзирателям, были отжимания.

Когда исследователи впервые увидели, как охранник заставляет заключенного отжиматься, они сочли этот способ недостаточно эффективным. Тем не менее, через некоторое время им удалось выяснить, что отжимания часто использовались в качестве наказания в нацистских концентрационных лагерях.

Справа: лагерь смерти Аушвиц (Освенцим), 1944 год. Художник — Альфред Кантор.

День второй

На следующее утро заключенные взбунтовались. Поскольку первый день эксперимента прошел без никаких инцидентов, охранники были абсолютно не готовы к такому повороту событий. Заключенные сорвали идентификационные номера, забаррикадировались в камерах, придвинув к дверям кровати, и начали открыто высказывать все, что они думают о надзирателях.

Утренняя смена, которая должна была сменить дежуривших ночью тюремщиков, заподозрила коллег в непозволительной мягкотелости. Было принято обоюдное решение подавить бунт собственными силами.

Как пишет Зимбардо в своем отчете, «последующие действия охранников были просто поразительными». Для подавления бунта были использованы оставленные в бывших лабораториях огнетушители.

Леденящий кожу углекислый газ, направленный в камеры, заставил заключенных отпрянуть от дверей. После этого охранники ворвались внутрь, сорвали с заключенных одежду, вынесли кровати во «двор» и заперли зачинщика бунта в одиночной камере.

Восстание было временно подавлено, но перед охранниками возникла другая проблема. Конечно же, 9 надзирателей могли без особого труда справиться с 9 заключенными, но дежурить в таком составе постоянно возможности не представлялось, поскольку бюджет эксперимента был очень ограниченным. Поэтому охранники сделали ставку на более тонкие методы контроля ситуации.

Они создали «привилегированную камеру», куда перевели троих заключенных, принимавших наименее активное участие в бунте. Им также вернули униформу и кровати, разрешили помыться и почистить зубы. Остальным — нет. Кроме того, привилегированным заключенным улучшили рацион, в то время, как остальные 6 человек «временно лишались права принимать пищу».

Через полдня охранники перевели некоторых «хороших» заключенных в «плохую» камеру, а «плохих» заключенных — в «хорошую», окончательно сбив их с толку. Зачинщики утреннего бунта начали подозревать своих сокамерников в том, что те информируют надзирателей об их планах.

Позже независимый консультант рассказал ученым о том, что такая тактика часто применяется надзирателями в реальных тюрьмах. Поскольку наибольшую угрозу друг для друга представляют сами заключенные, использование подобных методов позволяет охранникам направить агрессию заключенных против них самих.

Итак, события второго дня сплотили охранников и разрушили доверительные отношения между заключенными. Теперь все происходящее уже не было экспериментом: надзиратели видели в заключенных настоящих правонарушителей, которые могут нанести им какой-то вред. Чтобы исключить такую возможность, охрана стала применять более жестокие методы воздействия.

Над заключенными был установлен тотальный контроль, особенной привилегией стало даже посещение туалета. Часто охранники отказывались сопровождать заключенных в туалет, и те вынуждены были использовать для этой цели стоящие в камерах ведра. Поскольку надзиратели не всегда разрешали выбрасывать их содержимое, очень скоро условия жизни в тюрьме значительно ухудшились.

Охранники были особенно жестоки по отношению к зачинщику бунта — заключенному №5401. Он был заядлым курильщиком, и надзиратели умышлено ограничивали количество выкуренных им сигарет.

Позже ученым удалось выяснить, что он был участником группы радикальных активистов. Он пожелал принять участие в эксперименте, чтобы «разоблачить злые умыслы ученых»: №5401 ошибочно полагал, что основной целью профессора Зимбардо было установление контроля над студентами-радикалами Стэнфордского университета.

Тем не менее, в письме своей девушке он писал, что гордится тем, что его избрали лидером заключенных «Стэнфордской окружной тюрьмы».

Менее чем через 36 часов после начала эксперимента заключенный №8612 начал страдать от эмоциональных срывов, истерик и неконтролируемых вспышек ярости. Но несмотря на это, профессор Зимбардо, вжившийся в роль начальника тюрьмы, заподозрил его во лжи.

Беседуя с заключенным №8612, консультант упрекнул его за проявленную слабость и предложил заключить сделку: если он будет рассказывать исследователям о том, как ладят заключенные, то они попросят охрану не уделять ему «особого внимания».

Во время следующей переклички №8612 сказал другим заключенным: «Вы не можете уйти. Они вас не отпустят». После этого последовала очередная вспышка гнева: он кричал, ругался, плакал и умолял о том, чтобы его выпустили.

Парадоксально, но ученым потребовалось время, чтобы понять, что он действительно страдает и его необходимо освободить.

День третий

Третий день был «днем свиданий» с родителями и друзьями. Ученые забеспокоились о том, что увидев, в каких условиях живут студенты, родители начнут настаивать на том, чтобы забрать их домой.

Чтобы избежать подобной ситуации, исследователи предприняли все возможные меры для того, чтобы сделать тюремную атмосферу менее угнетающей: они приказали помыть, побрить, причесать и накормить заключенных хорошим обедом, заставили их убраться в своих камерах, включили фоновую музыку и даже пригласили бывшего капитана Стэнфордских черлидеров Сьюзи Филлипс, чтобы она приветствовала и регистрировала гостей у входа.

Когда пожаловали посетители, охрана методично взяла все происходящее под собственный контроль. Они заставили их зарегистрироваться, после чего прождать около получаса, а затем сообщили, что одного заключенного могут проведать только два человека. Время общения ограничивалось 10 минутами, а сами «свидания» происходили в присутствии надзирателей.

Конечно же, родители были недовольны этими правилами, но несмотря на это, никто не посмел их нарушить.

Некоторые родители были весьма расстроены видом своих сыновей. Когда мама одного из заключенных подошла к Зимбардо и сказала, что ее сын никогда не выглядел столь плохо, профессор переложил всю вину на самого студента.

Он ответил: «Что происходит с вашим сыном? Он плохо спит?». А потом обратился к отцу заключенного: «Вы думаете, что ваш сын не сможет выдержать это испытание?». На что тот возразил: «Конечно, он может. Он настоящий лидер. Пойдем, дорогая, мы потратили уже достаточно времени. Профессор, увидимся на следующем “дне свиданий”».

После того, как посетители ушли, исследователи столкнулись с гораздо более важной проблемой: накануне одному из надзирателей удалось подслушать, как заключенные разговаривали о массовом побеге, который планировался сразу же после окончания время визитов. По словам охранника, заключенный №8612, выпущенный прошлым вечером, должен был собрать своих друзей, ворваться в подвал Стэнфордского университета и освободить заключенных.

Как вы думаете, что сделали ученые? Приготовили побольше кассет, настроили звукозаписывающее оборудование и приготовились наблюдать за побегом? Это то, что они должны были сделать. Однако Зимбардо, опасаясь, что эксперимент могут сорвать, принялся искать способы предотвращения запланированного заключенными побега.

Обсудив ситуацию с Крейгом Хейни, профессором психологии, и Дэвидом Джаффе, начальником тюрьмы, Зимбардо решил поместить одного из своих аспирантов в камеру, где раньше отбывал свое наказание заключенный №8612.

Затем профессор обратился в полицейский участок Пало-Альто с просьбой переместить заключенных из Стэнфордского подвала в их старое отделение. Его просьба была отклонена, поскольку пребывание фиктивных заключенных в настоящей тюрьме не покрывалось страховкой.

Посовещавшись, исследователи решили одеть на головы заключенных бумажные пакеты, сковать их одной цепью и перевести в кладовою на 5 этаж. В это время охрана должна была демонтировать подвальную тюрьму, чтобы Зимбардо в гордом одиночестве мог встретить друзей заключенного №8612 и объявить о том, что эксперимент окончен досрочно.

После того, как они уйдут, заключенных должны были перевести обратно. Ученые даже раздумывали над тем, чтобы уговорить №8612 снова стать участником эксперимента, поскольку были уверены, что тот их обманул.

О происходящих дальше событиях Зимбардо рассказал следующее:

«Я сидел там в полном одиночестве и с нетерпением ждал, когда же пожалуют освободители. Но вместо них появился мой коллега, выпускник Йельского университета Гордон Бауэр. Гордон слышал о том, что мы проводим эксперимент, и пришел посмотреть, что же на самом деле происходит в Стэнфордском подвале.

Я вкратце рассказал ему о том, чего мы хотели достичь, после чего Гордон задал мне один простой вопрос: “Скажи, пожалуйста, что является независимой переменной в этом эксперименте?”.

К моему удивлению, я очень на него разозлился. Я ждал, когда в мою тюрьму вломится группа агрессивно настроенных студентов! На карту была поставлена безопасность моих охранников, а я должен был иметь дело с этим занудным, изнеженным, полным сочувствия болваном?!

В тот момент я не был исследователем. Я был начальником тюрьмы.

Слух о массовом побеге оказался всего лишь слухом. Вы только представьте себе нашу реакцию! Мы целый день пытались найти способ, чтобы сорвать план заключенных: подняли на уши полицейских, переместили заключенных, почти полностью демонтировали тюрьму, мы даже не вели никаких записей в тот день.

Нас переполняли разочарование и злость. Кто-то должен был заплатить за наши усилия».

Этими «кто-то» стали, конечно же, заключенные. Их заставляли голыми руками чистить унитазы, отжиматься, прыгать, ходить гусиным шагом — делать все, что только могли выдумать охранники. Длительность перекличек увеличилась до нескольких часов, а число нервных срывов — удвоилось.

День четвертый

На следующий день Зимбардо пригласил католического священника, чтобы он оценил, насколько реалистичной была атмосфера Стэнфордской тюрьмы. Поразительно, но половина заключенных, представляясь священнику, вместо имен называли свои идентификационные номера.

Главным вопросом, который задавал священник, был: «Сынок, что ты делаешь для того, чтобы выбраться отсюда?». Не услышав ни одного вразумительного ответа, священник объяснил, что для того, чтобы выйти из тюрьмы, заключенные должны воспользоваться услугами адвоката. Затем предложил связаться с родителями студентов, чтобы те как можно быстрее получили юридическую консультацию.

«Визит священника разрушил тонкую грань между ролевой игрой и реальностью. В повседневной жизни этот человек был настоящим священником, но он научился играть свою роль настолько хорошо, что мы начали забывать о том, что просто играем в игру», — Филип Зимбардо.

Единственным, кто отказался беседовать со священником, был заключенный №819. Он плохо себя чувствовал, отказывался есть и желал, чтобы его осмотрел доктор. В конце концов его уговорили выйти из камеры и поговорить со священников и Зимбардо, чтобы они могли определить, какой именно врач должен его осмотреть.

Во время разговора с профессором №819 начал истерически плакать. Зимбардо снял с его щиколотки цепь, сбросил с головы чулок и направил в комнату, находящуюся возле «двора», пообещав принести ему еду, а затем отвести к врачу.

Пока Зимбардо был занят, один из охранников построил заключенных на очередную перекличку и заставил петь: «№819 — плохой заключенный. Из-за него в моей камере беспорядок, господин тюремный офицер».

Как только Зимбардо понял, что находясь в комнате возле «двора», №819 мог прекрасно слышать, о чем пели заключенные, он ринулся к нему. Парень безудержно рыдал, а на заднем плане заключенные вопили о том, какой он плохой. Все это перестало быть шуткой.

Профессор предложил заключенному покинуть эксперимент, но тот отказался. Превозмогая приступы рыданий, №819 сказал, что не может уйти, потому что остальные заключенные несправедливо его заклеймили. Несмотря на то, что ему нужна была срочная медицинская помощь, он изъявил желание вернуться в камеру и доказать, что он «вовсе не плохой».

Выслушав заключенного, Зимбардо сказал:

«Послушай меня внимательно. Ты не №819. Ты — [имя студента], а я — доктор Зимбардо. Я — психолог, а не начальник тюрьмы, и это не настоящая тюрьма. Это всего лишь эксперимент, те парни — всего лишь студенты, а не заключенные. Пойдем».

Внезапно №819 перестал плакать, взглянул на Зимбардо и ответил: «Хорошо, пойдемте».

День пятый

На следующей день заключенные должны были предстать перед комиссией по условно-досрочному освобождению, в состав которой входили ранее незнакомые им люди (в основном выпускники факультета психологии). Во главе комиссии был независимый консультант, недавно вышедший на свободу после 17 лет пребывания в тюрьме.

Во время слушаний произошло несколько интересных вещей: когда заключенным предложили отказаться от заработанных денег взамен на досрочное освобождение, практически все согласились.

По окончании заседания комиссии охрана приказала заключенным возвращаться в камеры. Поразительно, но все они повиновались, несмотря на то, что смысла продолжать исследование для них уже не было.

На тот момент чувство реальности студентов было настолько размытым, что они перестали воспринимать собственное заключение как эксперимент. В фиктивной тюрьме, созданной Зимбардо, реальную власть имели только тюремщики.

Еще одним любопытным наблюдением, сделанным учеными во время слушаний, было то, что бывший заключенный, игравший роль главы комиссии по условно-досрочному освобождению, на их глазах превратился в самого ненавистного авторитарного тюремщика, которого только можно было себе представить. Нужно отметить, что когда он сидел в тюрьме, его собственное прошение о помиловании отклонялось 16 раз.

По словам ученых, к этому времени выделились три типа охранников: жестокие, но справедливые, следующие составленному своду правил; «хорошие парни», которые делали заключенным небольшие услуги и никогда их не наказывали; садисты, издевающиеся над заключенными ради собственного удовольствия.

Самого жестокого тюремщика, чьи издевательства были наиболее изощренными и унизительными, прозвали Джоном Уэйном.

После того, как заключенным объявили, что все прошения о досрочном освобождении были отклонены, у половины из них произошли нервные срывы, а у одного началась психосоматическая сыпь. Некоторые бунтовали и дрались с охранниками, а другие, наоборот, решили играть роль «хороших заключенных», беспрекословно выполняя все прихоти тюремщиков.

К концу исследования студенты, каждый из которых был когда-то уникальной личностью, превратились в группу обезличенных, бессильных, запуганных людей, чем-то напоминающих пациентов психиатрической больницы.

Охрана установила тотальный контроль над своими подопечными, добившись слепого повиновения любым приказам.

Последний бунт, произошедший в Стэнфордской тюрьме, был организован заключенным №416. Он был одним из студентов, которые прибыли в тюрьму вместо выбывших ранее участников. В отличие от старожилов тюрьмы, ставших свидетелями постепенной эскалации конфликта между охраной и заключенными, №416 не был готов к тому, что его ждало.

Несмотря на предупреждения остальных заключенных о том, что ему не удастся добиться освобождения, №416 объявил голодовку. После нескольких неудачных попыток заставить его поесть охранники на 3 часа заперли бунтаря в одиночную камеру, нарушив тем самым тюремные правила, не позволяющие держать заключенного в одиночке дольше часа.

Однако №416 все равно отказывался есть. Было бы логично, если бы такое поведение сделало его героем в глазах других заключенных, но они видели в нем всего лишь дополнительную проблему.

Вечером один из охранников предоставил «послушным» заключенным право выбора: они могли освободить №416 взамен на свои одеяла, или оставить его в заточении на всю ночь.

Как вы думаете, что они выбрали? Большинство заключенных не пожелали расстаться со своими одеялами, обрекая №416 на бессонную ночь в одиночной камере.

День шестой

По словам Зимбардо, было две причины, заставившие его прекратить эксперимент. Первой было то, что охранники усиливали свои издевательства по ночам, поскольку думали, что в это время видеонаблюдение не ведется.

Второй причиной стало вмешательство Кристины Маслак (Christina Maslach), не только талантливого психолога, но и невесты профессора Зимбардо.

«Я сказала Филипу: “То, что вы делаете с этими ребятами — это ужасно и бесчеловечно!”. Я была очень напугана, потому что знала его как доброго и отзывчивого человека, готового в любую минуту прийти на помощь своим студентам. Именно он больше всего нуждался в том, чтобы его как можно быстрее расколдовали.

Мне все же удалось доказать ему, что исследование должно быть окончено», — Кристина Маслак.

В последний день ученые провели несколько дружеских бесед. Первая — только с охранниками, вторая — только с заключенными, третья — общая.

«Мы хотели услышать, что думают о всех произошедших событиях обе стороны. Также мы обсудили альтернативные методы решения конфликтов, возникающих между охранниками и заключенными, которые не имели бы столь негативных последствий», — Филлип Зимбардо.

Эпилог — жизнь после эксперимента

Через два месяца после окончания эксперимента заключенный №416, непризнанный герой, пробывший в одиночной камере рекордное количество часов, в одном из своих интервью рассказал:

«У меня было такое ощущение, будто я теряю свою индивидуальность. Как будто человек по имени Клэй, заставивший меня стать одним из участников эксперимента, куда-то исчезает. Он отдалился настолько, что я действительно стал своим номером — номером 416.

Я не расцениваю происходящее в Стэнфордском подвале как эксперимент. Это была настоящая тюрьма, которой управляли психологи, а не местные власти».

Один из наиболее жестоких тюремщиков Эшлеман позже признался, что эксперимент стал для него очень хорошим уроком:

«Я понял, что в некоторых ситуациях могу совершать поступки, за которые мне будет стыдно. Увидев фотографии издевательств и пыток над заключенными в Абу-Грейб, я сразу же увидел поразительное сходство с тем, что происходило в Стэнфордской тюрьме.

Я делал ужасные вещи. Если бы у меня был шанс еще раз побывать в шкуре тюремного надзирателя, я бы никогда им не воспользовался».

Заключенный Рэмси рассказал об эксперименте следующее:

«Лучше всего то, что эксперимент закончился досрочно. А хуже всего то, что по прошествии 40 лет люди все еще восхищаются результатами очень плохой науки».

Ну что ж, наша история подошла к концу.

Как видите, бывшие участники Стэнфордского эксперимента до сих пор неоднозначно оценивают вклад Зимбардо в развитие социальной психологии. Но несмотря на это, события, происходящие в августе 1971 года, навсегда вошли в ее историю.

Высоких вам конверсий!

По материалам prisonexp.org

03-09-2014

Стэнфордский университет | Stanford University

История Стэнфордского университета

Stanford University был основан бывшим губернатором штата Калифорния, предпринимателем Леландом Стэнфордом. Бизнесмен переехал на Запад во время золотой лихорадки и сколотил свое состояние на строительстве железных дорог. Вуз был создан и назван в честь Леланда Стэнфорда мл., скоропостижно скончавшегося от тифа в 15-летнем возрасте в 1884 году. Через несколько недель после смерти мальчика Леланд Стэнфорд сказал своей жене Джейн о том, что желает увековечить имя сына, и теперь «дети Калифорнии должны нам стать нашими» («the children of California shall be our children»). Проектом университетского кампуса занимался архитектор и дизайнер Фредерик Лоу Олмстед, который также спроектировал Центральный парк и Проспект-парк в Нью-Йорке.

Обучение началось 1 октября 1891 года. С первых дней лекций здесь практиковалось совместное обучение мужчин и женщин, что для того времени стало довольно смелым и прогрессивным шагом. Университет пережил землетрясение 1906 года с серьезными потерями: большая часть кампуса была разрушена. Вуз не раз переживал финансовые трудности.

В 30-е годы прошлого века профессор университета Фредерик Терман призывал студентов и выпускников попробовать свои силы в так называемых учебных предприятиях. Многие ребята основали свои фирмы рядом с университетом, так была заложена основа Кремниевой долины — огромного региона, где располагаются крупнейшие IT-компании.

Инфраструктура и расположение Stanford University

Стэнфордский университет находится в городке Пало-Альто в получасе езды от Сан-Франциско (штат Калифорния, США), в самом центре знаменитой Кремниевой долины. Кампус университета, а также лаборатории и другие здания вуза, расположены на 8180 акрах (более 33 км²) земли. В распоряжении Stanford University находятся более семи сотен зданий, а аудитории университета оснащены по последнему слову техники.

На территории Стэнфорда расположены 18 независимых лабораторий, научных центров и институтов, практически в круглосуточном распоряжении студентов находятся 20 библиотек. Недалеко от кампуса университета расположились несколько госпиталей и клиник, на территории учебного заведения находятся церковь, торговый центр (в котором находятся 140 бутиков и магазинов) и даже картинная галерея.

Факультеты Стэнфордского университета

ШколаСтепениДлительность
School of Earth, Energy & Environmental Sciences
  • бакалавриат
  • магистратура
  • 4 года
  • 1 год
  • School of Humanities and Sciences
  • бакалавриат
  • магистратура
  • 4 года
  • 1–2 года
  • School of Engineering
  • бакалавриат
  • магистратура
  • 4 года
  • 1–2 года
  • Graduate School of Education
  • магистратура
  • 1–2 года
  • School of Medicine
  • магистратура
  • MDДоктор медицины
  • 2 года
  • 4–6 летЗависит от конкретной медицинской программы
  • Law School
  • JD
  • LLMМагистр права
  • 3 года
  • 1 год
  • Graduate School of Business
  • MBA
  • MSxМагистр наук в области менеджмента
  • 2 года
  • 1 год
  • Подробнее о факультетах Стэнфорда
  • School of Medicine (Медицинская школа) — по рейтингу QS это стабильно одна из самых сильных медицинских школ мире, на базе которой работает несколько лечебных учреждений (детская клиника Lucile’s Packard Children’s Hospital и Stanford Hospital), где будущие специалисты получают практический опыт.
    • Law School (Юридическая школа) — школа существует практически с самого основания университета. Предлагает обучение по 21 специализации (от государственного права до бизнеса и биотехнологий). Стэнфорд входит в десятку лучших вузов мира по преподаванию юридических наук, а в США вуз уступает только Гарварду и Йелю по этому направлению.
    • School of Earth, Energy & Environmental Sciences (Наук о Земле) — несмотря на то, что эта школа оформилась только к середине XX века, науки об окружающей среде — одно из сильнейших направлений Стэнфорда. Здесь изучаются проблемы сбережения энергоресурсов планеты, изменения климата, стихийных бедствий. Школа сотрудничает с обсерваторией разлома Сан-Андреас.
    • School of Humanities and Sciences (Школа гуманитарных и естественных наук) — школа предлагает обучение по 50 отдельным направлениям: от языков и литературы, до социологии и физики. На факультете обучается более 75% студентов бакалавриата. Преподавание естественных наук в Стэнфорде считается одним из самых сильных в мире.
    • Graduate School of Education (Образовательный факультет) — школа занимается подготовкой нового поколения педагогов для преподавания в средних школах и университетах.
    • School of Engineering (Инженерный факультет) — является наиболее сильным в академическом плане факультетом, имеет в своем распоряжении 84 лаборатории, где студенты имеют возможность работать над научными проектами.
    • Graduate School of Business (Бизнес-школа) — школа позволяет получить степень магистра в области менеджмента управления и делового администрирования. Диплом MBA школы бизнеса Стэнфордского университета станет отличным фундаментом для успешной карьеры в сфере предпринимательства. Школа бизнеса Стэнфорда входит в «великолепную семерку» бизнес-школ США и стабильно входит в топ-10 мирового рейтинга. Graduate School of Business также предлагает обучение в аспирантуре, где обучается не более сотни талантливых студентов.

    В Стэнфорде применяется уникальная для США четвертнаяQuarter система обучения — в большинстве других вузов американских учатся по семестрам, поэтому даты экзаменов и начала обучения в Стэнфорде отличаются от всех прочих вузов. Летняя четверть укороченная и студентам не обязательно заполнять её курсами, но за счёт лета можно быстрее набрать необходимые кредиты и выйти на защиту.

    ЧетвертьДаты
    Осенняя24 сент. — 14 дек.
    Зимняя7 янв. — 22 март.
    Весенняя1 апр. — 12 июн.
    Летняя24 июн. — 17 авг.
    Топ-5 направлений бакалавриата в Стэнфорде
    1. Информатика
    2. Биология человека
    3. Инженерные науки
    4. Машиностроение
    5. Наука, технологии и общество

    Научные достижения Стэнфордского университета

    • В Stanford University насчитывается более 5,000 исследовательских и научных проектов, которые спонсируются инвесторами и меценатами.
    • В 2013-2014 годах на проекты университета выделено 135 USD млрд. Большинство проектов финансируется Федеральным правительством.
    • В 2013 году здесь был создан компьютер, который работает на углеродных нанотрубках.
    • Исследователи Stanford University создали четыре «искусственных синапса» на кремниевом чипе.
    • Специалисты университета работают над новым поколением литий-ионных аккумуляторов.
    • В университете создали самоохлаждающиеся солнечные батареи.
    • В Stanford University ведутся перспективные разработки в применении стволовых клеток.
    • Студенты-медики Стэнфорда принимают участие в интересном эксперименте: с 2014 года они оперируют в очках Google Glass.
    • В 1971 году на факультете психологии был поставлен знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент. Психолог Филипп Зимбардо создал тюремные условия в стенах SU и исследовал, как обычный человек реагирует на полное ограничение свободы.

    Почему стоит выбрать Stanford University?

    • Стэнфордский университет располагается в знаменитой Кремниевой долине. Она выросла вокруг вуза не случайно: выпускники университета принимали активное участие в создании таких IT-компаний как Hewlett-Packard, Sun Microsystems, Yahoo!, NVIDIA, eBay, CISCO, Electronic Arts и Google.
    • В Стэнфорде располагается известный Центр визуальных искусств Кантор с 24 галереями, скульптурными садами и террасами.
    • В SU функционирует Национальная ускорительная лаборатория SLAC с двухмильным подземным ускорителем. Это самый длинный линейный ускоритель в мире. В лаборатории SLAC была создана первая веб-страница в США.
    • Целевой капитал Stanford University составляет 214 USD млрд. (по состоянию на 31 августа 2014), что позволяет вузу оказывать финансовую поддержку своим студентам.
    • В Стэнфордском университет функционируют 625 групп по интересам, среди которых 14 религиозных общин.
    • Студенты передвигаются по территории университета на велосипедах. В Стэнфорде имеется собственный велопарк, который насчитывает более 13,000 велосипедов.
    • Stanford University известен тем, что учебный план в вузе составляется индивидуально для каждого учащегося. Соотношение количества студентов и преподавателей в университете — пять к одному.
    • Более 50 преподавателей Стэнфорда являются лауреатами Нобелевской премии.
    • 90% выпускников Стэнфордского университета удачно трудоустраиваются в течение первых нескольких месяцев, а их зарплата считается самой высокой, если сравнивать с другими престижными вузами США.
    • Каждый год Stanford University проводит более 200 конференций и семинаров, в которых принимают участие студенты вуза.

    Требования для поступления в Стэнфордский университет

    БакалавриатМагистратура
    Онлайн-заявка
  • coalitionforcollegeaccess.org
  • commonapp.org
  • на сайте вуза
    Регистрационный сбор90 USD125 USD
    Личные достижения
  • победы в олимпиадах
  • спортивные достижения
  • публикации
  • участие в конференциях и летних школах
  • участие в жизни вуза
  • GPA4,8+Необязательно переводить в американские баллы3,8+
    Тесты
  • SAT 1390–1540 баллов
  • ACT 32–35 баллов
  • GRE 160 баллов
  • GMAT 680–770 балловдля бизнес-школы
  • MCAT 518–519 балловдля медицинской школы
  • TOEFLIELTS не принимается10089–100
    Транскрипты
  • отчёт об успеваемости за полгода
  • стандартная выписка из школы
  • выписка о курсах и оценках из вуза
    Рекомендации2 от учителейанглийский язык, математика, естественные науки, иностранный язык или история3 от преподавателей
    Документ об образованииаттестатдиплом бакалавра
    От заявителя
  • эссе на заданную тему
  • мотивационное письмо
  • портфолиодля творческих специальностей
  • мотивационное письмо
  • заявление о целях обученияStatement of Purpose
  • портфолио
  • Статистика поступления в Стэнфорд

    Абитуриенты (бакалавриат)44073
    Приняты2085 чел.
    Зачислены1703 чел. (5 %)
    Доля иностранцев12%
    Иностранные студенты
  • Китай
  • Индия
  • Южная Корея
  • Канада
  • Франция
  • Статистика магистратуры Стэнфорда

    Всего студентов9368
    Доля иностранных студентов34%
    Популярные направления
  • Инженерные науки (34 %)
  • Гуманитарные и естественные науки (24 %)
  • Медицина (13 %)
  • Бизнес (11 %)
  • Сроки подачи заявок на поступление в Стэнфордский университет

    .Ранние заявкиRestrictive Early ActionВ общем порядкеRegular Decision
    Сдача экзаменовмарт — маймарт — май
    Дедлайн1 ноября2 января
    Решение комиссии8 декабря30 марта
    Решение студента1 мая1 мая
    Выбор курсов1 августа1 августа
    Начало занятий28 авг. — 15 сент.28 авг. — 15 сент.

    Если абитуриент поступает на творческую специальность, необходимо подготовить соответствующее портфолио и подавать документы на месяц раньше дедлайнов всех прочих направлений.

    Стипендии и гранты в Стэнфордском университете

    Более 80% студентов Стэнфорда получают финансовую помощьfinancial aid, из них 58% финансируются из университетского фонда, остальным учащимся оказывают поддержку частные организации. Иностранные студенты не имеют возможность получать финансовую помощь непосредственно от университета — этим занимаются сторонние организации. Следовательно, размер помощи для зарубежных учащихся может быть ниже, чем для граждан США, ведь большую часть помощи американским студентам оказывает университет (средняя стипендия — 51,614 USD). Причем поддержка студентам бакалавриата эти организации окажут только в том случае, если была заполнена заявка на получение financial aid при подаче документов в Стэнфорд.

    Доход семьиСтипендияСредняя стоимость обучения
    USD / год68,097 USD4,832 USD
    100,000 USD / год52,295 USD16,039 USD
    200,000 USD / год26,481 USD41,911 USD

    Финансовую помощь также предлагают иностранным студентам магистерских и докторских программ, которые учатся на инженерных специальностях, изучают экологические дисциплины, науки о космосе и смежные дисциплины. В Стэнфорде действую программы для будущих инженеров DOE Computational Science Graduate Fellowship, Ford Fellowship, Fulbright-Hays и многие другие. Сумма стипендий колеблется от 10,000 USD до 38,000 USD.

    В Стэнфорде находится одна из исследовательских лабораторий NASA, и организация не смогла отказать студентам вуза в финансовой поддержке. Стипендия называется NASA Space Technology Research Fellowships. Программа направлена на поддержку магистров и докторов, проводящих исследования в области космических разработок. Максимальная сумма стипендии составляет 78,000 USD.

    В Стэнфордском университете также предусмотрены стипендии для гуманитариев, которые в будущем желают посвятить свою жизнь преподавательской деятельности (в школах или университетах). Сумма стипендии составляет от 4,000 USD до 8,000 USD за 9 месяцев обучения.

    Кроме того, в Stanford University действуют субсидии от фонда Graduate Student Aid. Помощь предлагается аспирантам, которые попали в тяжелое материальное положение (большие расходы на лечение, стоматологические услуги) и не могут самостоятельно решить свои финансовые проблемы. Сумма субсидии зависит от конкретной ситуации и оговаривается с каждым студентом в индивидуальном порядке.

    Дополнительные возможности — обучение по программе двойного диплома в Стэнфорде

    Студенты Стэнфордского университета имеют уникальный шанс стать обладателями сразу двух дипломов по разным специализациям. Чаще всего этой возможностью пользуются учащиеся программ MBA, сочетая выбранное направление с инженерной или экономической специальностью (к примеру, за пару лет обучения можно получить степень магистра MBA и степень магистра в области компьютерных наук, экологической безопасности или международной политики и права). Брать вторую специальность можно как в самом университете, так и в партнерских вузах, с которыми Stanford University заключил договора о сотрудничестве. Магистры и доктора имеют возможность получить диплом вузов Лиги плюща Гарвардской школы имени Президента Кеннеди, Гарвардской медицинской школы, Принстонской школы Вудро Вильсона, Юридической школы Йельского университета и Медицинской школы Йельского университета.

    Международные программы обмена и стажировки в Стэнфордском университете

    Stanford University предлагает своим студентам провести учебный год в одном из партнерских университетов Европы и США. Учащиеся по программе бакалавриата имеют возможность изучать выбранные дисциплины в Университете Говарда в Вашингтоне, Spelman колледже в Атланте и Дартмутском колледже в Хановере. Для будущих магистров и докторов наук доступны программы обмена с Калифорнийским университетом (Беркли) и Калифорнийским университетом (Сан-Франциско).

    Бесплатное обучение в Стэнфорде

    Стэнфордский университет, как и любой другой престижный вуз, заинтересован в привлечении наиболее талантливых и интеллектуально развитых студентов, поэтому при рассмотрении заявок приемная комиссия не берет во внимание платежеспособность абитуриента. Более того, вуз выделяет немалые средства для финансирования талантливых студентов, которые хотели бы учиться в Стэнфорде, но не имеют такой возможности, поскольку стоимость годичной программы колеблется от 30,000 USD до 60,000 USD (в зависимости от специальности).

    Претендовать на получение помощи от университета могут студенты, чьи семьи имеют доход менее 125 USD 000 в год. В этом случае учащиеся освобождаются от платы за обучение. Если же доход семьи составляет менее 65 USD 000 в год, студент не платит за обучение, проживание в общежитии и питание в студенческих столовых, расположенных на территории кампуса.

    В любом случае студенту придется внести сумму от 5 USD 000, даже если университет полностью покрывает затраты на обучение. Можно подрабатывать прямо на кампусе (к примеру, быть помощником преподавателя или помогать в лаборатории или библиотеке) или же работать на летних каникулах, чтобы вернуть эту сумму.

    Проживание в общежитии Стэнфордского университета

    11,5 тысяч студентов Стэнфорда проживают в 77 общежитиях, расположенных на территории кампуса. Одни постройки представляют собой многоэтажные здания, другие — одноквартирные домики. Кроме того, в университете имеются женские и мужские общины, которые также занимают отдельные общежития. Большая часть зданий находится вне центральной части кампуса, общежития расположены таким образом, что путь студентов на занятия занимает не более 10 минут. В кампусе проживает около половины всех студентов магистратуры.

    Стоимость проживания в одноместных апартаментах составляет порядка 350 USD в месяц. Комнаты практически во всех общежитиях стандартны, меблированы письменным столом, кроватью, шкафом, парой стульев, настольной лампой и книжными полками. Туалет, душ и кухня общие. В зданиях имеются комнаты для отдыха и обучения, где студенты могут весело провести время в компании своих сокурсников.

    Известные выпускники и преподаватели Стэнфордского университета

    • Сергей Брин — известный ученый, специалист в области информационных технологий и вычислительной техники, предприниматель, один из разработчиков поисковой системы Google. Окончил магистратуру на инженерном факультете в Stanford University.
    • Филип Найт — бывший студент Стэнфордского университета, спустя пару лет после получения MBA основал компанию Nike, производящую и выпускающую спортивную одежду.
    • Мукеш Амбани — бизнесмен и филантроп из Индии, владелец и один из акционеров компании Reliance. Состояние предпринимателя оценивается в 32 USD млрд. Учился на MBA, но не закончил программу.
    • Бертран Мейер окончил факультет компьютерных технологий в Стэнфордском университете, является создателем языка программирования под названием “Эйфель”.
    • Джон Кеннеди — 35 президент США, учился на программе MBA до 1942 года.

    Интересные факты о Стэнфордском университете

    • Студенты Stanford University празднуют Хэллоуин в склепе — семейном мавзолее Стэнфордского университета.
    • Еще одна интересная традиция, которой студенты следуют из года в год — Full Moon on the Quad. В ночь, когда на дворе наступает полнолуние, старшекурсники обмениваются поцелуями с первокурсниками.
    • Иногда с кампуса Stanford University доносятся истошные крики: студенты называют это Primal scream («первобытный крик»). Обычно студенты орут во время так называемой «мертвой недели» (дни перед экзаменами). Каждую полночь в течение семи дней студенты открывают окна в своих резиденциях и кричат, снимая стресс. Во время «мертвой недели» преподаватели организовывают подачу «ночных завтраков» студентам. Это тоже традиция.
    • В 1920-е годы стоимость обучения в Стэнфорде составляла около 120 долларов США за год.
    • Первые в истории магистерские программы на западном побережье США были открыты именно в Стэнфордском университете.

    Процесс поступления в Стэнфордский университет

    Учиться в Стэнфордском университете желают многие, но поступают туда лишь единицы, потому что это один из наиболее селективных и требовательных вузов США. Поступление в Стэнфорд предполагает участие в жестком конкурсном отборе на основе академической успеваемости абитуриента, его личных качеств и достижений. Первостепенную роль при принятии окончательного решения комиссией играет наличие у будущего студента лидерских качеств, стремления изменить мир и внести свой вклад в развитие науки.

    В Стэнфорде, в первую очередь, рассматриваются абитуриенты с высокими баллами по экзаменационным тестам ACT или SAT, прекрасным знанием английского языка, подтвержденным американским сертификатом TOEFL, и высоким средним баллом диплома или аттестата. Помимо выполнения стандартных требований, приемная комиссия Stanford University ждет от абитуриента написания эссе или мотивационного письма (Statement of Purpose) на английском языке, в котором будущему студенту необходимо продемонстрировать свои цели и накопленный за годы обучения или работы опыт.

    Абитуриент должен иметь четкое представление о том, чем он хочет заниматься в дальнейшем и какую пользу может принести окружающим (особенно претенденты на место в магистратуре или докторантуре). Поскольку Стэнфорд пропитан духом предпринимательства, здесь любят читать мотивационные письма с оригинальными идеями.

    В Stanford University особое внимание уделяется личностным качествам будущего студента, потому еще одним не менее важным моментом является наличие академических рекомендаций (не менее трех), написанных преподавателями абитуриента (для бакалавров) или профессорами (касается магистров и докторов). Если абитуриент поступает в Стэнфорд на программу MBA, ему необходимо предоставить рекомендации от своего работодателя или преподавателя.

    Последним этапом вступительной кампании является личное собеседование. В основном преподаватели Стэнфорда предпочитают интервьюировать будущих аспирантов, задавая вопросы не только по выбранной специализации, но и более общие вопросы, чтобы определить интеллектуальный потенциал абитуриента и степень его заинтересованности в обучении. Российские заявители имеют возможность пройти собеседование в Москве.

    Подготовка документов для поступления в Стэнфордский университет

    Приемная комиссия не будет рассматривать кандидатуру абитуриента, если присланные им документы не в порядке, т. е. некорректно заполнены, имеют грамматические или лексические ошибки. Поэтому важно изначально оформить бумаги в соответствии с требованиями и стандартами, установленными в Стэнфордском университете. Даже самая мелкая ошибка может стоить абитуриенту места в престижном вузе.

    Каждый абитуриент, желающий учиться за границей, принимает решение самостоятельно — поступать в вуз своими силами, собирая необходимые бумаги, или же довериться специалистам. Если вы до конца не уверены, что сможете преодолеть все сложности вступительной кампании своими силами, мы готовы предложить вам свою профессиональную помощь:

    • Поможем собрать необходимые пакет документов для поступления в Стэнфордский университет
    • Повысим шансы на получение финансирования от университета или частного фонда
    • Поможем ускорить процесс получения студенческой визы и снизим риски на отказ из-за формальных ошибок
    • Сэкономленное время вы сможете посвятить обучению, подготовке к экзаменам или переезду за границу

    Долговечность лжи / Хабр

    Самый знаменитый психологический эксперимент всех времён оказался мистификацией. Почему мы не можем уйти от стэнфордского тюремного эксперимента?

    Поздним вечером 16 августа 1971 года двадцатидвухлетний Дуглас Корпи, тощий, невысокий выпускник Беркли с копной бледных нечесаных волос, закрытый в тёмной комнате подвала стэнфордского департамента психологии, без одежды, за исключением тонкой белой рубахи с номером 8612, орал во всю глотку.

    «Господи, да я весь горю! – кричал он, яростно пиная дверь. – Вы что, не понимаете? Я хочу выйти отсюда! Это полный капец! Я не выдержу ещё одну ночь! Я просто больше не выдержу!»

    Это был определяющий момент того, что стало, возможно, самым знаменитым психологическим исследованием всех времён. Узнали ли вы о знаменитом «стэнфордском тюремном эксперименте» (СТЭ) Филиппа Зимбардо на вводном занятии по психологии, или впитали эту информацию из культурного эфира – вы, наверняка, слышали эту историю.

    Зимбардо, молодой профессор психологии в Стэнфорде, построил имитацию тюрьмы в подвале Джордан-Холл и заселил её девятью «пленниками» и девятью «охранниками», молодыми мужчинами, откликнувшимися на объявление в газете, которым назначили роли случайным образом и платили по неплохой ежедневной ставке за участие. Основными «сотрудниками» тюрьмы были сам Зимбардо и несколько его студентов.

    Исследование должно было продлиться две недели, но после того, как девушка Зимбардо через шесть дней навестила его на работе и увидела, в каких условиях содержат людей в «стэнфордской окружной тюрьме», она убедила его прекратить. С тех пор история о слетевших с катушек охранниках и перепуганных заключённых, доходивших до нервного расстройства один за другим, стала всемирно известной и превратилась в культурную веху, которую описывали в книгах, документальных и художественных фильмах – даже в одном эпизоде сериала Вероника Марс.

    Этот эксперимент часто используют в качестве урока, говорящего о том, что наше поведение кардинально зависит от социальных ролей и ситуаций, в которые мы попадаем. Но более глубокое и неприятное его следствие состоит в том, что все мы обладаем скрытым, неиссякаемым источником садизма, который только и ждёт, когда обстоятельства позволят ему открыться. Его использовали для объяснения массового убийства в Сонгми во Вьетнаме, геноцида армян, ужасов Холокоста. И максимальный символ агонии, причиняемой человеком своим братьям – знаменитое психологическое расстройство Корпи, происшедшее всего через 36 часов после начала эксперимента, и вызванное жестокостью его товарищей.

    Но есть одна проблема: расстройство Корпи было постановочным.

    «Любой клинический врач сразу понял бы, что я притворяюсь, — рассказал мне он прошлым летом, в первом обширном интервью, которое он решил дать за много лет. – Если послушаете запись, это не так сложно заметить. Я не такой уж хороший актёр. Я имею в виду, что, наверно, неплохо справился, но там больше истерики, чем психоза».

    Сейчас Корпи, работающий судебным психологом, рассказал мне, что его драматическое выступление в эксперименте было вызвано страхом, но не перед жестокостью охранников. Он волновался, что не сможет попасть в аспирантуру.

    «Я согласился на эту работу, потому что решил, что смогу целыми днями готовиться к тесту GRE», — объяснял Корпи по поводу одного из видов экзамена в аспирантуру, который часто используется для приёма студентов, и добавил, что экзамен должен был начаться сразу по окончанию эксперимента. Вскоре после начала эксперимента он попросил дать ему его учебники. Сотрудники тюрьмы отказали ему в этом. На следующий день он снова попросил об этом. Не вышло. И тогда он решил, что, как он сказал мне, «в этой работе не было смысла». Сначала Корпи попытался притвориться, что у него болит живот. Когда это не сработало, он попытался симулировать психическое расстройство. При этом, как он говорит, он не испытывал никаких срывов, а развлекался вовсю большую часть нахождения в тюрьме – кроме эпизода драки с охраной из-за постели.

    «Первый день был очень интересный, — вспоминает Корпи. – Бунт был интересный. Не было наказаний. Мы знали, что охрана не сможет сделать нам больно, им нельзя было нас бить. Это были белые студенты, такие же, как мы, так что ситуация была безопасной. Это была просто работа. Если послушать запись, можно услышать это в моём голосе: у меня была отличная работа. Я мог орать, кричать, устраивать истерики. Я мог вести себя, как заключённый. Я был хорошим наёмным работником. Было здорово».

    Для Корпи самым страшным во всём эксперименте было то, что ему сообщили, что он не сможет покинуть его, вне зависимости от своего желания.

    «Я был шокирован, — сказал он. – Одно дело – когда полицейский арестовывает меня, везёт в машине, заставляет переодеться в робу. Но то, что я не мог уйти – это был новый уровень. Я просто подумал: „о, боже мой“. Такое было у меня ощущение».

    Другой заключённый, Ричард Йакко, вспоминает, как он был шокирован на второй день эксперимента, когда спросил сотрудника, как покинуть тюрьму, и узнал, что он не может этого сделать. Третий, Клэй Рамзи, был так потрясён, узнав, что оказался в ловушке, что начал голодовку. «Я относился к этому, как к настоящей тюрьме, потому что, чтобы выбраться оттуда, нужно было сделать что-то такое, что заставило бы их волноваться по поводу их ответственности», — сказал мне Рамзи.

    Когда в мае я спросил у Зимбардо по поводу заявлений Корпи и Йакко, он сначала отрицал тот факт, что они обязаны были оставаться в тюрьме. «Это ложь, — сказал он. – Это ложь».

    Но это уже не просто слово Зимбардо против их слов. В апреле французский учёный и режиссёр Тибо ле Тексье опубликовал книгу Histoire d’un Mensonge [История лжи], разобравшись в недавно опубликованных документах из архивов Зимбардо в Стэнфорде, чтобы рассказать совершенно другую историю эксперимента. После того, как Зимбардо сказал мне, что обвинения Корпи и Йакко были беспочвенными, я прочёл ему расшифровку, найденную ле Тексье, сделанную по записанному разговору Зимбардо со своими «сотрудниками» на третий день симуляции: «Интересная штука с этими ребятами, двумя парнями, которые пришли вчера, и сказали, что хотят уйти – я сказал им „нет“, — рассказал Зимбардо сотрудникам. Уйти можно только по двум причинам – медицинской и психиатрической. Я думаю, что они поверили, что не могут уйти».

    «Ладно, хорошо», — поправился Зимбардо в телефонном разговоре со мной. Он признал, что в подписанных испытуемыми формах информированного согласия была указана специальная безопасная фраза: «Я покидаю эксперимент». Только эта точная фраза могла заставить отпустить их.

    «Никто из них этого не сказал, — сказал Зимбардо. – Они говорили: „Я хочу выйти. Мне нужен доктор. Я хочу к маме“, и так далее, и тому подобное. Я, по сути, говорил: „Вы должны сказать: “Я покидаю эксперимент».

    Но в формах информированного согласия, которые подписывали испытуемые, и которые теперь можно скачать с сайта самого Зимбардо, нет ни одного упоминания фразы «Я покидаю эксперимент».

    В стандартном рассказе Зимбардо об эксперименте эмоциональная реакция заключённых даётся как доказательство того, насколько сильно на них повлияло неподобающее отношение охранников. Шок реального заключения в тюрьму даёт более простое и ни разу не революционное объяснение. Эксперимент мог привести к юридическим последствиям, если бы заключённые решили обратиться в суд. Корпи сказал, что величайшим сожалением своей жизни он считает то, что не сумел засудить Зимбардо.

    «Почему мы не подали в суд на неправомерное ограничение свободы?» – спросил Корпи во время интервью. Это унизительно! Мы должны были что-то сделать!»

    Согласно Джеймсу Кэхену, бывшему прокурору округа Санта-Клара, где расположен Стэнфордский университет, у Корпи вполне могло получиться дело: шести часов, после того, как Корпи заявил о своём желании покинуть эксперимент, большую часть которых он провёл в запертой комнате, достаточно для того, чтобы удовлетворить параметрам ограничения свободы в Калифорнии.

    «Если он говорит: „Я не хочу это больше делать, я хочу поговорить с вами о выходе“, — сказал Кэхен, — а затем его запирают в комнате, и он в какой-то момент пытается выйти, просит его выпустить, чтобы пообщаться как наёмный сотрудник, или кто он там был, и он не в состоянии выйти из комнаты – это практически выходит за пределы информированного согласия и подходит к нарушению уголовного кодекса».

    Хотя Зимбардо любит начинать историю эксперимента с воскресенья, 15 августа 1971, когда охранники начали изводить новоприбывших заключённых в «стэнфордской окружной тюрьме» – обставляя всё так, будто они перешли к жестокости сами по себе – честнее будет начать историю на день раньше, с координационной встречи с охранниками. Тогда Зимбардо, обращаясь к ним больше как к сотрудникам, нежели как к испытуемым, совершенно явно обозначил, что от охранников ожидают помощи в создании правильного настроения у заключённых, ощущения беспомощности и страха.

    «Мы не можем применять физические наказания или пытки, — сказал им Зимбардо, как следует из записей, впервые выпущенных через пятнадцать лет после эксперимента. – Мы можем создать скуку. Чувство фрустрации. Вызвать у них страх до определённой степени. У нас в руках вся власть над ситуацией, а у них – нет».

    Большую часть встречи вёл Дэвид Джафф, студент, игравший роль «начальника тюрьмы», чей вклад в эксперимент Зимбардо долго преуменьшал. Реально же именно Джафф и несколько студентов придумали идею симуляции тюрьмы за три месяца до этого, в качестве домашней работы, заданной классу, в котором преподавал Зимбардо. Джафф назначил некоторым своим соседям по общежитию в Тойон-Холл роли заключённых, а некоторым – охранников, и придумал 15 драконовских правил, которые охранники должны были насаждать, включая: «Заключённые должны обращаться друг к другу только по номерам», «Заключённые не должны описывать своё состояние такими словами, как „эксперимент“ и „симуляция“, или „Неспособность подчиниться любому из правил влечёт наказание“. Зимбардо так тронули драматические результаты двухдневного эксперимента Джаффа, что он решил попробовать его самостоятельно, на этот раз случайным образом выбрав охранников и заключённых, и продлив эксперимент на более длительный срок. Поскольку Зимбардо сам никогда не бывал в настоящей тюрьме, стандарты реализма определялись исследованием Джаффа и страшноватыми воспоминаниями Карло Прескотта, вышедшего на поруки из тюрьмы Сан-Квентин, с которым Зимбардо познакомился через Джаффа и пригласил в качестве консультанта. Джаффу дали чрезвычайную свободу в планировании эксперимента для воспроизведения предыдущих результатов. „Доктор Зимбардо предположил, что самым сложным будет заставить охранников вести себя, как охранники“, — писал Джафф в оценке эксперимента по его итогам. „Меня попросили предложить тактику на основе моего опыта как специалиста-садиста. На меня возложили ответственность по организации поведения “крутых охранников». Хотя Зимбардо часто утверждал, что охранники сами устанавливали правила, на самом деле большая их часть была напрямую взята из домашней работы Джаффа, и озвучена на координационной встрече в субботу. Джафф также предложил охранникам идеи того, как можно донимать заключённых, заставляя их, например, вынимать колючки из грязных одеял, которые до этого валялись на траве.

    После начала симуляции Джафф напрямую исправлял поведение охранников, которые вели себя недостаточно круто, насаждая патологическое поведение, о котором Зимбардо позже заявит, будто оно появилось естественным путём.

    «Охранникам надо было понимать, что все они будут играть роль, что называется, крутого охранника», — сказал Джафф одному из охранников (начиная с 8:35). «Надеюсь, что благодаря этому исследованию появятся очень серьёзные рекомендации по реформе… что мы сможем выйти с этим в СМИ, в прессу, и сказать: „Вот, что имеется в виду на самом деле“… Постарайтесь реагировать так, как вы представляете себе реакцию грязных полицейских».

    Хотя большинство охранников играли свои роли без блеска, а некоторые даже выполняли небольшие просьбы заключенных, один из них с усердием взялся за дело: Дэйв Эшельман, которого заключённые прозвали «Джон Уэйн» за его южный акцент и изобретательную жестокость. Но Эшельман, обучавшийся актёрской игре в старших классах и колледже, всегда признавал, что его акцент был такой же подделкой, как нервный срыв Корпи. Его целью, как он сказал мне в интервью, было помочь удачно провести эксперимент.

    «Я воспринял всё это как упражнение в импровизации, — сказал Эшельман. – Я считал, что делал то, что хотели от меня исследователи, и решил, что я буду делать это лучше остальных, притворяясь этим отвратительным охранником. Я никогда не бывал на Юге, но использовал южный акцент, взяв его из фильма „Хладнокровный Люк“.

    Эшельман выразил мне своё сожаление тем, что он нехорошо относился к заключённым, добавив, что иногда обращался к собственному опыту, пережив несколькими месяцами ранее грубое отношение со стороны собственного брата. „Я перегнул палку“, — сказал он. Но Зимбардо и его сотрудники, вроде бы, одобряли его действия. По окончанию эксперимента Зимбардо особо выделил и поблагодарил его.

    »Когда я шёл по коридору, — вспоминает Эшельман, — он специально подошёл ко мне и дал понять, что я прекрасно справился. Я реально решил, что достиг чего-то хорошего, что я сделал вклад в понимание человеческой природы».

    Согласно Алексу Хасламу и Стефану Райкеру, психологам, совместно пытавшимся воспроизвести СТЭ в Британии в 2001-м, критическим фактором, заставляющим людей проявлять жестокость, является заявление их лидера о том, что они служат высшей моральной цели, с которой они себя отождествляют – к примеру, научному прогрессу или реформе тюрем. Нас учили, что охранники жестоко обращались с заключёнными в стэнфордской тюрьме из-за возможностей, предоставленных их ролью, но Хаслам и Райкер утверждают, что их поведение появилось из-за их отождествления не с целью, а с экспериментаторами, что Джафф и Зимбардо постоянно поощряли. Эшельман, описывавший себя в приёмной анкете, как «учёный в душе», возможно, усерднее других отождествлял себя с ними, но Джафф и сам в собственной оценке признавался: «Я поражён той лёгкостью, с которой я могу отключить свою восприимчивость и беспокойство за других людей ради „достойной цели“».

    С самого начала Зимбардо добивался широкого освещения своего эксперимента в СМИ, позволив телекомпании KRON из Сан-Франциско снимать имитации арестов, и отправляя им периодические пресс-релизы по мере развёртывания событий. Но симуляция тюрьмы быстро привлекла больше внимания, чем он мог себе представить. К 21 августа, через день после преждевременного закрытия эксперимента, попытка радикального чернокожего активиста и автора бестселлера «Брат по Соледаду» (Soledad Brother) [Соледад – город в Калифорнии, известный своей тюрьмой] Джордж Джексон попытался совершить побег из тюрьмы Сан-Квентин, расположенной в часе езды к северу от Стэнфорда, что привело к гибели трёх охранников и трёх заключённых, включая и его самого. Мгновенно KRON организовала теледебаты между Зимбардо и помощником начальника тюрьмы Сан-Квентин. Через три недели преимущественно чернокожие заключённые исправительного учреждения «Аттика» штата Нью-Йорк подняли бунт, перехватили контроль над тюрьмой у преимущественно белых надзирателей, и потребовали улучшения условий обращения. По приказу губернатора Нельсона Рокфеллера вернуть контроль над тюрьмой силовыми методами, правоохранительные органы сбросили с вертолётов канистры со слезоточивым газом, после чего сотни полицейских и охранников тюрьмы начали стрельбу вслепую в клубах дыма, уничтожая как заключённых, так и их заложников.

    Это происшествие, случившееся до наступления эры массовых расстрелов, ставших с тех пор нормой для заголовков американских новостей, было шокирующей резнёй – одной из самых больших по количеству смертей с самой Гражданской войны, согласно выводам специальной комиссии по «Аттике» штата Нью-Йорк. Страна отчаянно искала ответы, и эксперимент Зимбардо, казалось, давал их, размещая охранников и заключённых на одной моральной плоскости – как совместных жертв пенитенциарной системы – хотя на самом деле в Аттике большая часть убийств произошла по вине полицейских и охранников. История Зимбардо о том, как охранники выходили из под контроля и терроризировали заключённых впервые стала объектом общего внимания в специальном двадцатиминутном репортаже NBC, вышедшем в прайм-тайм. Ричард Йакко рассказал репортёру NBC, что ему и другим заключённым рассказывали, что они не могут выйти из эксперимента, но после того, как он не сумел подтвердить рассказ Зимбардо о том, как заключённые «органично влились» в свои роли, его вырезали из программы (но запись осталась).

    В своей статье 1973 года для New York Times Magazine Зимбардо однозначно указывал на то, что срыв Корпи был настоящим. К середине 1980-х, когда он попросил Корпи поучаствовать в шоу Фила Донахью и в документальном фильме «Тихая ярость», Корпи уже давно внёс ясность в тот факт, что он притворялся, но Зимбардо всё равно захотел включить в описание эксперимента нервный срыв. Корпи пошёл у него на поводу.

    «Если он хотел рассказывать, что у меня был нервный срыв, это казалось не столь важным, — сказал он мне. – Я не особо сопротивлялся. Я думал, что это было преувеличение, которое шло на пользу целям Фила».

    В «Тихой ярости» Зимбардо представил драматическую аудиозапись «нервного срыва» Корпи, рассказав, что «он начал играть роль сумасшедшего, но вскоре роль стала слишком реальной, и он скатился до неконтролируемой ярости». Сегмент записи, в котором Корпи признаётся, что играл роль, и описал, насколько утомительно было делать это в течении стольких часов, был вырезан. Корпи сказал мне, что Зимбардо приставал к нему с просьбами и далее появляться в СМИ задолго после того, как Корпи просил его прекратить это, и давил на него периодическими предложениями профессиональной помощи.

    «Мы убрали телефон из телефонной книги, а Зимбардо выяснил наш телефон, — сказал Корпи. – Это было очень странно. Я говорил ему: » Я не хочу больше иметь дела с этим экспериментом». «Но Даг, Даг, ты очень важен! Я дам тебе кучу рекомендаций!» «Да, я знаю, Фил, но я сейчас даю показания в суде, и мне стыдно за то, каким я был. Я не хочу, чтобы этот эпизод был большим и публичным». Но Фил не желал слушать о том, что я не хочу с этим связываться. И так продолжалось годами».

    Зимбардо подтвердил, что давал Корпи рекомендации, но отказался раскрыть подробности.

    СТЭ сделал Зимбардо, возможно, наиболее выдающимся из живущих психологов Америки. Он стал главным автором одного из самых популярных и долго используемых учебников, «Психология: основные концепции» [Psychology: Core Concepts], и хозяином телесериала 1990 года на PBS «Открывая психологию» [Discovering Psychology], который стал крайне популярным среди старших классов и студентов колледжа, и до сих пор появляется на ТВ. И там и там рассказывали про эксперимент. Но его популярность не ограничилась США. Польский философ Зигмунт Бауман, упомянувший этот эксперимент в книге «Современность и Холокост» 1989 года, был типичным примером растущей в Восточной Европе и Германии традиции обращаться к СТЭ за объяснениями феномена Холокоста. Во влиятельной книге 1992 года «Обычные люди» [Ordinary Men] историк Кристофер Браунинг полагался как на СТЭ, так и на эксперимент Милгрэма, ешё один знаковый психологический эксперимент, утверждая, что массовые убийства, совершённые фашистами, в частности, были результатом ситуационных факторов (другие учёные считают, что людей, следовавших идеологии нацистов, и считавших евреев врагами государства, вряд ли можно называть «обычными людьми»).

    В 2001-м, когда Зимбардо выбрали президентом Американского психологического общества, вышел немецкоязычный фильм «Das Experiment», основанный на СТЭ, но поднимавший насилие до фашистского уровня, в котором охранники не просто жестоко обращались с заключёнными, но и убивали их и друг друга. Когда в 2004-м были обнародованы сведения о пытках заключённых в тюрьме Абу-Грейб, Зимбардо снова прошёлся по кругу ток-шоу, утверждая, что жестокости были не результатом присутствия нескольких «плохих» солдат, но «нормой среди них», а также давал экспертные показания в деле Эйвана «Чипа» Фредерика, старшего сержанта, начальника над военными полицейскими, практиковавшими пытки. С возвращением интереса к эксперименту Зимбардо опубликовал в 2007-м году книгу «Эффект Люцифера» [The Lucifer Effect], в которой содержалось ещё больше деталей, хотя и оформленных таким образом, чтобы не подвергать сомнению основу открытий. Книга стала национальным бестселлером.

    И всё это время эксперты выражали сомнения по поводу работы Зимбардо.

    Несмотря на канонический статус СТЭ в вводных классах по психологии по всей стране, его методологическая критика была быстрой и широко распространилась в годы, последовавшие за его проведением. Зимбардо со своими студентами отошли от научных правил, опубликовав первую статью об эксперименте не в научном журнале по психологии, а в The New York Times Magazine, не проходя обычной экспертной оценки. Знаменитый психолог Эрих Фромм, не знавший о том, что охранников специально просили быть «покруче», тем не менее, высказал предположение о том, что в свете очевидного принуждения к жестокостям, самое удивительное в этом эксперименте то, как мало охранников реально этим занимались. «Авторы считают, что это доказывает, будто одни лишь только обстоятельства способны за несколько дней превратить нормальных людей в покорных, смиренных личностей, или в безжалостных садистов, — писал Фромм. – Мне кажется, что если этот эксперимент что и доказывает, так только противоположное». Некоторые учёные утверждали, что это вообще был не эксперимент. Леон Фестингер, психолог, автор концепции когнитивного диссонанса, вообще назвал произошедшее «хеппенингом».

    Струйка критики постоянно подпитывалась с годами, расширяя атаку на эксперимент до более технических проблем, связанных с его методологией – к примеру, подсознательное стремление испытуемых к соответствию их представлению об эксперименте [demand characteristics], недостаточное приближение условий эксперимента к реальным [ecological validity] и систематическую ошибку отбора. В 2005-м Карло Прескотт, вышедший на поруки из Сан-Квентина, бывший консультатом по проработке эксперимента, опубликовал op-ed в газете The Stanford Daily под названием «Ложь Стэнфордского тюремного эксперимента», раскрыв тот факт, что многие техники пыток заключённых были взяты из его собственного опыта в Сан-Квентине, а не изобретены участниками.

    Ещё одним ударом по научной звезде эксперимента стало то, что Хаслам и Райхер попытались воспроизвести эксперимент, в котором охранников никто не наставлял, а заключённые могли в любой момент прекратить участие – и у них не получилось воспроизвести открытия Зимбардо. Заключённые, вместо того, чтобы испытывать срывы из-за усиливающегося жестокого обращения, объединялись вместе, получали дополнительные привилегии от охранников – последние же становились всё более пассивными и запуганными. Согласно Райхеру, Зимбардо очень плохо воспринял их попытку опубликовать своё исследование в журнале British Journal of Social Psychology.

    «Мы узнали, что он частным порядком писал редакторам журнала, пытаясь не дать нам опубликовать работу, и утверждал, что мы пытаемся их обмануть», — сказал мне Райхер.

    Несмотря на вмешательство Зимбардо, журнал решил опубликовать статью Райхера и Хаслама, вместе с комментариями Зимбардо, в которых он писал: «Я считаю, что это так называемое „исследование социальной психологии“ является мошенническим и не заслуживает одобрения сообществом социальных психологов в Британии, США, или где-то ещё, кроме как в медийной психологии».

    «В итоге, — сказал Райхер, — мы обнаружили, что участвуем не в научных дебатах. Мы оказались в коммерческом соревновании. В тот момент он очень хотел снять фильм в Голливуде».

    Многолетние попытки Зимбардо превратить свою работу в художественный фильм, наконец, принесли плоды в 2015-м году в виде фильма «The Stanford Prison Experiment», для которого он был консультантом (в фильме его играет Билли Крудап). Хотя по смыслу фильм критически описывает эксперимент, по сути он поддерживает историю Зимбардо, и не включает поощрение им охранников к «крутому обхождению» с заключёнными во время той субботней встречи, и совсем не упоминает роль Дэвида Джаффа. Персонаж, списанный с Корпи (Эзра Миллер), окружённый жестокими охранниками, начинает считать, что он не участвует в эксперименте, а находится в реальной тюрьме, и во время эмоционального пика фильма испытывает нервный срыв, выражающийся в крике. Его мания постепенно заражает других заключённых.

    Каким-то образом ни письмо Прескотта, ни провал попытки воспроизведения эксперимента, ни множество критических отзывов от учёных пока что не смогли ослабить хватку истории Зимбардо на общественном сознании. Апелляции к СТЭ связаны с чем-то более глубоким, чем его научная обоснованность, возможно, потому, что он рассказывает нам историю о нас самих, в которую мы отчаянно хотим верить: что мы, как личности, не можем нести ответственность за предосудительные действия, которые мы иногда совершаем. Хотя принимать точку зрения Зимбардо на падшую человеческую природу и неприятно, это чувство одновременно и освобождает. Мы срываемся с крючка. Наши действия определяются обстоятельствами. Наша склонность к ошибкам ситуационная. Как Евангелие обещает избавить нас от грехов, если только мы будем верить, так и СТЭ предлагает нам некую форму искупления, специально созданную для научной эры, которую мы с готовностью принимаем.

    Для учителей психологии СТЭ – надёжный способ понравиться толпе, который они обычно представляют вкупе со множеством неприятных видеоматериалов. В аудиториях на курсах введения в психологию, часто заполненных студентами других специальностей, противоречащее интуиции утверждение о том, что вера студентов в присущую им добродетельность в корне неверна, даёт яркое доказательство возможностей курса психологии по обучению их чему-то новому и удивительному, касающемуся их самих. Некоторые преподаватели, с которыми я говорил, считают, что это помогло внушить студентам мысль о том, что люди, совершающие плохие вещи, не всегда являются плохими людьми. Другие указывали на важность обучения студентов в нашей необычно индивидуалистской культуре тому, что на их действия сильно влияют внешние факторы.

    «Даже, если наука и была необычной, — говорит Кеннет Картер, профессор психологии в Университета Эмори, соавтор учебника „Изучаем психологию“ [Learn Psychology], — или эксперимент как-то не так провели, я думаю, что в итоге всё равно хочу, чтобы мои студенты задумывались над тем, что они могут оказаться в крайне влиятельных ситуациях, способных изменить их поведение, как личности. Эта история больше просто науки».

    Но если работа Зимбардо была настолько ненаучной, можно ли доверять тем историям, которые она пытается рассказать? Множество других исследований, таких, как знаменитый эксперимент Аша, демонстрирующий то, как люди игнорируют доказательства, видимые их собственными глазами, ради подчинения мнению большинства по поводу длин отрезков, иллюстрируют серьёзный эффект, который наше окружение может оказывать на нас. Гораздо более методологически надёжный, хотя и спорный эксперимент Милгрэма демонстрирует, насколько склонны мы к подчинению в определённых условиях. Уникальность и уникальная привлекательность истории Зимбардо по поводу СТЭ состоит в его предположении о том, что для превращения нас в энтузиастов-садистов всего только и требуется, что комбинезон, дубинка и разрешение доминировать над такими же людьми.

    «От этого просто голова кружится, — пояснял ле Тексье. – Это типа „О боже мой, я бы мог быть фашистом. Я думал, что я хороший парень, а теперь я узнаю, что я мог бы стать таким чудовищем“. И одновременно это успокаивает, поскольку, если я и стану монстром, то не из-за того, что в глубине души я плохой, а из-за ситуации. Думаю, именно поэтому этот эксперимент так прославился в Германии и Восточной Европе. Нет чувства вины. „Ну, ладно, такая вот была ситуация. Мы все хорошие. Никаких проблем. Просто ситуация заставила нас пойти на это“. Так что это шокирует, но и успокаивает. Я думаю, два этих посыла эксперимента и сделали его знаменитым».

    В опросах 2014 и 2015 года Ричард Григгс и Джаред Бартелс обнаружили, что почти во всех учебниках по введению в психологию имеется некритическое описание эксперимента Зимбардо. Мне стало интересно, почему же выбранные эксперты в этой области, вероятно, хорошо информированные о сомнительной истории эксперимента, решили, тем не менее, включать его в учебник, и я связался с некоторыми из них. Трое рассказали мне, что они сначала, в первых изданиях, не стали упоминать СТЭ, из-за опасений по поводу его научности. Но даже профессора психологии не могут противостоять силам социального влияния: двое добавили его под давлением экспертов и учителей, а третий – поскольку о нём так часто говорили в новостях после Абу-Грейб. Другие авторы, с которыми я беседовал, выражали более критическое отношение к эксперименту, по сравнению с тем, что было написано в их книгах, предлагая, тем не менее, множество причин, по которым они всё равно имеет педагогическую ценность.

    Грег Фейст, соавтор учебника «Психология: перспективы и связи» [Psychology: Perspectives and Connections] сказал мне, что его личный взгляд на эксперимент изменился несколько лет назад, когда он наткнулся на op-ed 2005 года Карло Прескотта, и который он описал, как «шокирующий».

    «Как только я обнаружил наличие этических и научных проблем у этого исследования, я, честно говоря, решил, что оно не стоит увековечивания», — сказал Фейст.

    Но, тем не менее, вот он, в третьем издании его учебника, опубликованном в 2014-м: подробное общепринятое изложение стандартной истории Зимбардо, с краткой критикой, которая появляется только позже в этой главе.

    25 октября 1971, все через два месяца после завершения эксперимента настолько напряжённого для Филиппа Зимбардо, что он сбросил за неделю пять килограмм, он отправился в Вашингтон О.К. по запросу Юридического комитета палаты представителей США [надзирает за работой судов, административных агентств и федеральных правоохранительных органов / прим. перев.]. В зале для слушаний Зимбардо сидел перед собравшимися конгрессменами подкомитета №3 и рассказывал величайшую ложь: что «охранникам» в его недавнем эксперименте «просто рассказали, что они попадут в ситуацию, которая может принять серьёзный оборот и стать немного опасной… Они сами устанавливали правила для поддержки закона, порядка и уважения». Зимбардо описал длинный список жестокостей, приведших к «острым ситуативным травматическим реакциям» у заключённых. Несмотря на то, что он так и не посетил настоящую тюрьму, он легко обобщил результаты своего исследования, которого не проверяли эксперты, никто не публиковал, и никто, по большому счёту, не анализировал: «Ситуация с тюрьмами в нашей стране гарантированно будет вызывать серьёзные патологические реакции у охранников и заключённых, унижающие их человечность, понижающие их чувство собственного достоинства, усложняющие возвращение в сообщество за пределами тюрьмы». Зимбардо стал хитом. Представитель Гамильтон Фиш из Нью-Йорка описал это так: «Вы определённо помогли мне прояснить некоторые события, которые мы увидели за последние несколько дней, и понять их».

    По следам тюремных бунтов в Сан-Квентине и Аттике послание Зимбардо прекрасно ложилось на национальный дух времени. Критика системы уголовного правосудия, переносившая обвинения одновременно с заключённых и с охранников на некую «ситуацию», определённую настолько размыто, что она могла подойти практически к любой теме, предлагала кому угодно соблазнительный способ рассмотреть под микроскопом социальные проблемы современности. Либералы, настроенные на реформу, жаждали свидетельств того, что люди, совершившие преступления, поступили так под влиянием среды, в которой они родились, что поддерживало их мнение о необходимости систематической реформы для уменьшения количества преступлений в городах – продолжения «войны с бедностью» Джонсона – а не «войны с преступностью», которую рекламировал в своей предвыборной кампании Ричард Никсон. «Когда я услышал об этом исследовании, — вспоминает Фрэнсис Каллен, один из выдающихся криминалистов последнего полувека, — я подумал „Ну конечно, это правда“. Я отнёсся к этому некритично. Все отнеслись некритично». В области деятельности Каллена, СТЭ предоставил удобное свидетельство фундаментальной неработоспособности тюремной системы. «Это подтвердило то, во что верили люди – то, что тюрьмы по сути своей бесчеловечны», — сказал он.

    Расовая динамика СТЭ, которую никогда не изучали адекватно, могла бы задержать реформаторов. Карло Прескотт, недавно перенёсший шестнадцать лет заключения, будучи чернокожим, играл важнейшую роль в построении архитектуры эксперимента. Раздосадованный недостатком чернокожих испытуемых, он постоянно вмешивался в процесс, пытаясь принести, как он сказал мне, «дух аутентичности ребятам, которым платили по $15 в день за то, чтобы они играли заключённых – все они были белыми, если вы помните (прим. ред. – один из заключённых всё же был азиатом). Одной из наиболее шокирующих вещей, после того, как твою свободу забрали, оказывается то, что контролировать тебя будут люди, которые уже заранее тебя ненавидят». Однако из описания «ситуации», порождающей жестокость, Зимбардо совершенно исключил расовый вопрос. ОН обычно использовал слово «нормальный» для описания участников, несмотря на то, что их вряд ли можно было считать нормальными представителями среды заключённых в то время. Анализ жестокости по отношению к заключённым как продукта «ситуационных сил», не различающих расу, устранило её глубокие корни, идущие из расового притеснения.

    Тем не менее, СТЭ в результате оказал значительное влияние на американскую криминологию. Первая научная статья Зимбардо по поводу его результатов была опубликована в Международном журнале криминологии и пенологии [International Journal of Criminology and Penology], а не в психологическом издании. Год спустя Роберт Мартинсон, из команды социологов, назначенной штатом Нью-Йорку для оценки различных тюремных программ, выступил в программе «60 минут» с мрачным сообщением: в области реабилитации заключённых не работает ничего. Почти мгновенно «доктрина о неработоспособности» Мартинсона превратилась в общепринятое мнение в Америке. Её часто цитируют как причину широко распространившегося в 1970-х годах среди учёных и определяющих политику лиц отказа от идеи о том, что тюрьма может стать центром реабилитации. Каллен считает, что в этом сыграло роль и исследование Зимбардо.

    «Стэнфордский тюремный эксперимент, — говорит Каллен, — говорит: тюрьмы не реформируют людей. Основной проблемой множества тюремных реформ, особенно среди академических криминалистов, стало то, что тюрьмы по сути своей негуманны, поэтому мы выступали за минимизацию использования тюрем, акцентировали внимание на альтернативах, на общественном исправлении».

    В эру быстро растущего количества преступлений такая повестка дня оказалась политически несостоятельной. Консервативные политики не испытывали никаких колебаний по поводу того, чтобы использовать заключение исключительно для наказания людей, погрузились в длившуюся десятилетиями эру «закручивания гаек», непропорционально воздействовавшую на чернокожих американцев. Количество случаев заключения постоянно росло, и сейчас в пять раз превышает статистику в сравнимых странах: каждый третий чернокожий в Америке обязательно побывает в тюрьме.

    Конечно, было бы несправедливо обвинять одного лишь Зимбардо в массовом заключении людей. Более точно будет сказать, что СТЭ со своими реформистскими идеями разделил мнения своего времени на два лагеря. Согласно опросу 2017 года, проведённому Калленом и его коллегами Терезой Кулиг и Трэвисом Праттом, 95% из множества криминологических работ, упоминавших СТЭ за все годы, придерживались его основного сообщения о том, что тюрьмы по сути своей негуманны.

    «Позже меня поразило то, каким образом все мы потеряли свой научный скептицизм, — говорит Каллен. – Мы ударились в идеологию на манер людей, отрицающих изменения климата. Исследования Зимбардо и Мартинсона настолько хорошо ложились на интуицию, что никто не сделал шага назад и не сказал: „Ну, в принципе, это может оказаться и неверным“.

    Большая часть сегодняшних криминалистов сходятся в том, что тюрьмы не настолько безнадёжны, как их описали Зимбардо и Мартинсон. Некоторые тюремные программы надёжно помогают заключённым улучшить их жизнь. И, хотя сравнивать разные страны довольно тяжело, норвежская тюрьма строгого режима Халден, где осуждённые убийцы ходят в обычной одежде, получают рабочие навыки, обедают вместе с невооружёнными охранниками, и весь день свободны гулять по красивым местам, среди сосен и кустов черники, подаёт определённую надежду. Норвежские заключённые редко участвуют в драках, и совершают повторные правонарушения реже, чем где бы то ни было ещё. Чтобы начать улучшение всех недостатков массового заключения, утверждает Каллен, необходимо изучить вопрос того, что делает некоторые системы управления тюрьмами лучше остальных, вместо того, чтобы просто отбрасывать все тюрьмы, как по сути своей жестокие, как это сделал СТЭ.

    Тем временем, наследие работы Зимбардо распространяется гораздо дальше, чем наша проблемная система уголовного правосудия, и напрямую касается того, как мы понимаем нашу личную моральную свободу.

    Солнечным августовским полднем 2006 года, на пике Иракской войны 19-летний рейнджер Армии США Алекс Блум подъехал на автомобиле с тремя другими рейнджерами к отделению банка Bank of America в г. Такома. Они выскочили из машины, и при помощи пистолетов и автоматов Калашникова совершили ограбление. Три дня спустя Алекса, который, по случайности, ещё и мой кузен, арестовали в нашем родном городе Денвер, шт. Колорадо. Алекс объяснял нашей семье, что он считал, будто участвует в тренировочном упражнении. После радикальной месячной дрессировки в рамках программы обучения рейнджеров, которую он недавно прошёл, он следовал за своим командиром, не задавая вопросов. На слушании дела Алекса его защитники пригласили видного эксперта, чтобы доказать, что он участвовал в ограблении не по своей воле, а под влиянием „ситуационного воздействия“. Экспертом был доктор Филипп Зимбардо. Алекса приговорили к невероятно мягкому наказанию, и Зимбардо стал героем семьи.

    В октябре 2010 Зимбардо участвовал в специальном эпизоде ток-шоу Dr. Phil под названием „Когда хорошие люди делают плохие вещи“, используя историю Алекса для рассказа о том, что плохие поступки – результат обстоятельств, а не характера или выбора. Со своего места на трибунах студии я слушал, как Зимбардо описывает издевательства охранников над заключёнными, к которым их вообще никто не подстрекал. „Я ограничил охранников требование не использовать физическое воздействие, но они интуитивно знали, как воздействовать психологически“, — сказал он. Затем он использовал свои теории, чтобы объяснить пытки в Абу-Грейб, приводя те же самые аргументы, что он использовал для защиты Айвана Фредерика. Когда доктор Фил спросил у аудитории, кто из них считает, что в сходной ситуации также стал бы пытать заключённых, вся моя семья поднялась с места – и практически больше никто этого не сделал. Мы с гордостью поддерживали Алекса, и знали, что именно такой урок должны извлечь из работы Зимбардо.

    Через несколько лет, решив написать книгу про Алекса, я обнаружил свидетельства того, что он не рассказал мне всей правды о своём участии в том деле. Когда я спросил его прямо в лицо, он признался, что его выбор в участии в ограблении был более свободным и информированным, чем он давал понять ранее. Принятие ответственности изменило его. Это освободило его от ощущения оскорблённой жертвы, которое он испытывал годами. „Ситуационное воздействие“ Зимбардо когда-то, казалось, позволяло моему кузену верить в то, что, по сути, он хороший человек, несмотря на совершённое им вопиющее преступление, но увидев его персональный рост, произошедший после моральной переоценки ситуации, я заинтересовался, а была ли ему польза от этого.

    И уже после того, как я брал у Зимбардо интервью у него дома в Сан-Франциско для моей книги про Алекса, я начал глубже изучать историю его знаменитого эксперимента. Чем больше я находил, тем больше росла моя неуверенность. Вскоре после публикации моей книги я, к тому времени уже поговорив с несколькими бывшими участниками эксперимента, попросил Зимбардо об ещё одном интервью. Несколько месяцев я не получал от него ответа. Затем вышла книга ле Тексье, и Зимбардо внезапно согласился поговорить со мной, видимо, страстно желая ответить на обвинения. Мы поговорили по Skype вскоре после его возвращения с конференции по психологии. Его офис был забит книгами и бумагами, а телефон постоянно звонил где-то на фоне, пока мы говорили.

    Годами слушая рассказы Зимбардо по поводу его эксперимента, я не ожидал услышать чего-то нового. Первый сюрприз случился, когда я спросил его по поводу заявлений Корпи и Йакко, утверждавших, что им говорили, что они не могут уйти. После того, как отбросив эти обвинения, как ложные, и заявив, что Корпи и Йакко просто забыли безопасную фразу „Я покидаю эксперимент“, Зимбардо поразил меня, признав, что он на самом деле просил своих помощников говорить заключённым, что они не могут уйти.

    »Если заключённый сказал «Я хочу уйти», а вы ему говорите «Ок», тогда после их ухода эксперимент закончится, — пояснил Зимбардо. – Все заключённые просто сказали бы «Я хочу уйти». Чтобы они не уходили, должна быть какая-то причина. В их голове должно быть представление «Я заключённый в тюрьме», а не «Я студент колледжа в эксперименте. Я не хочу получить свои деньги, я покидаю эксперимент». Из тюрьмы нельзя уйти. В этом вся суть Пиранделлийской тюрьмы (прим. ред.: Пиранделло, Луиджи – итальянский драматург, чьи пьесы сочетали реальность с вымыслом). На каком-то уровне вы – студент в подвале, участвуете в эксперименте. На другом уровне, вы – заключённый, которого мучают охранники в окружной тюрьме».

    Зимбардо подтвердил, что Дэвид Джафф разрабатывал правила поведения с охранниками, но пытался утверждать, что не лгал, когда говорил Конгрессу (и много лет спустя настаивал в споре с Лесли Столом в передаче «60 минут», что охранники выдумывали правила самостоятельно, поскольку Зимбардо в тот момент не было. Он скачала отрицал наличие каких бы то ни было политических мотивов у эксперимента, но после того, как я зачитал ему выдержку из пресс-релиза, распространённого на второй день эксперимента, в котором прямо заявлялось, что он нацелен на привлечение внимания к необходимости реформ, он признал, что, вероятно, написал его самостоятельно, под давлением Карло Прескотта, с которым он совместно вёл класс летней школы по психологии заключения.

    «Во время того курса я начал видеть, что тюрьмы – это трата времени, денег и жизней, — сказал Зимбардо. – Так что да, я социальный активист, и реформа тюрем всегда была важна для меня. Это не было причиной проведения исследования».

    В конце длинного и напряжённого разговора я спросил его, считает ли он, что книга ле Тексье изменит то, как люди представляют себе этот эксперимент.

    «Не знаю, — сказал он устало. – В каком-то смысле, мне всё равно. На этом этапе проблема в том, что я не хочу больше тратить своё время. Люди могут говорить о нём что угодно. Это самое важное исследование в истории психологии на данный момент. Нет исследований, о которых люди говорили бы 50 лет спустя. Обычные люди знают о нём. Они говорят: „Чем вы занимаетесь?“ „Я психолог“. Это может быть таксист в Будапеште, владелец ресторана в Польше. Я говорю, что я психолог, и они говорят: „А вы слышали об этом исследовании?“ Оно уже живёт само по себе. Если он хочет называть его обманом, это его дело. Я не собираюсь больше его защищать. Его защита – его долговечность».

    Зимбардо провёл большую часть последних пятидесяти лет, отвечая на вопросы о самых тёмных шести днях его жизни, в каком-то смысле став узником успеха собственного эксперимента. Когда я спросил, рад ли он, оглядываясь назад, что провёл это исследование, он говорит, что испытывает смешанные чувства. Своей наиболее важной работой он считает клинику застенчивости, расположенную в Пало-Альто, основанную им в 1975-м.

    «Если бы не это исследование с тюрьмой, то вот таким было бы моё наследие», — сказал он.

    «А какая-то ваша часть хотела бы, чтобы это было вашим наследием?» – спросил я.

    «Да, конечно, — сказал он. – Естественно. Это нечто позитивное. В исследование тюрьмы минус состоит в том, что я был доктором Зло. Я создал эту недобрую ситуацию, как какой-нибудь Свенгали».

    По словам Зимбардо он и сам стал жертвой обстоятельств – поддавшись своему окружению, как и все остальные.

    «Я, постепенно, не осознавая, превратил себя в суперинтенданта тюрьмы, — сказал он. – Почему? На моём офисе висела табличка „Суперинтендант тюрьмы“. На офисе Дэвида Джаффа – „Начальник тюрьмы“. А потом мне приходилось иметь дело с родителями. Со слушаниями по условно-досрочному освобождению. С приходившим к нам священником. Люди обращаются ко мне не как к исследователю, а как к суперинтенданту тюрьмы, и просят помощи с их сыном, сидящем в тюрьме».

    Эта отговорка хорошо служила Зимбардо и всем остальным все эти годы, но её может быть уже недостаточно. Изучив некоторые свидетельства ле Тексье, автор учебников Грег Фейст сказал мне, что он рассматривает возможность занять более твёрдую позицию при выпуске следующего издания учебника «Психология: перспективы и связи».

    «Узнав то, что мы узнали, я надеюсь, настанет тот момент, когда история Зимбардо погибнет, — сказал Фейст. К сожалению, это не скоро произойдёт, но, надеюсь, что произойдёт. Потому что я считаю, что это…»

    Фейст прервался в поисках подходящего слова, а затем решил остановиться на простом варианте.

    «Это ложь».

    История лжи. Стэнфордский тюремный эксперимент. | Блогер rianulla на сайте SPLETNIK.RU 31 августа 2018

    Стэндфордский тюремный эксперимент, в котором одни люди играли роль заключённых, а другие — надзирателей, стал, пожалуй, одним из самых известных психологических экспериментов. Однако после основательного расследования и изучения архивных данных Стэндфордского университета писателю Бену Бламу удалось выяснить, что известные нам шокирующие факты о результатах этого эксперимента очень далеки от правды. 

    Итак.

    Поздний вечер 16 августа 1971 года. Двадцатидвухлетний Дуглас Корпи, худой, невысокого роста выпускник университета Беркли с космами тусклых растрепанных волос заперт в темной камере подвала на факультете психологии в Стэнфордском университете. На нем только легкая белая роба с номером 8612. Он кричит во весь голос.

    «Бога ради, я же весь горю! — надрывается он, яростно колотя в дверь. — Вы что, не понимаете? Я хочу выйти! Здесь так хреново! Еще одну ночь я не переживу! Не могу так больше!»

    Этот крик отчаяния — решающий момент в одном из самых известных психологических исследований всех времен. Неважно, узнали вы о знаменитом тюремном эксперименте на вводном занятии по психологии или просто впитали эту информацию из культурного фона — в общих чертах эта история вам наверняка известна.

    Молодой преподаватель психологии из Стэнфорда Филип Зимбардо устроил в подвале Джордан-холла искусственную тюрьму и поместил туда девятерых «заключенных» и девятерых «надзирателей». Участников — мужчин студенческого возраста — набрали по объявлению в газете. Роли распределялись случайно. За участие ежедневно выплачивалась щедрая сумма. В «руководящий состав» тюрьмы вошли сам экспериментатор и несколько его студентов.

    Предполагалось, что исследование продлится две недели, однако пробыв шесть дней в «Стэнфордской окружной тюрьме» и увидев условия, в которых пребывают участники, девушка Зимбардо убедила ученого свернуть эксперимент. С тех пор рассказ о взбесившихся надзирателях и до смерти напуганных заключенных, у которых по очереди сдавали нервы, начал расходиться по всему миру. Он превратился в культурный феномен, по мотивам которого пишут книги, снимают документальные и художественные фильмы, он даже фигурировал в эпизоде сериала «Вероника Марс».

    Стэнфордский тюремный эксперимент часто вспоминают, когда хотят показать, что наше поведение сильно зависит от социальных ролей и ситуаций, в которых мы оказываемся. Однако его глубинный и куда более тревожный вывод заключается в том, что в каждом из нас есть садистские наклонности, которые только и ждут повода вырваться наружу. На этот эксперимент ссылались при попытке объяснить массовое убийство в Сонгми в годы войны во Вьетнаме, геноцид армян и ужасы Холокоста. Дуглас Корпи, которого за какие-то 36 часов довели до нервного срыва товарищи по эксперименту, стал ярчайшим символом тех страданий, которым человек неосознанно подвергает ближнего своего.

    Только есть одна неувязка: Корпи симулировал.

    «Любой врач поймет, что я притворялся, — утверждает молодой человек. Прошлым летом он, впервые за многие годы, дал первое развернутое интервью. — Послушайте запись, там все очевидно. Я не такой уж хороший актер. Я, конечно, неплохо справляюсь, но это скорее истерика, чем психоз».

    Сейчас Корпи сам работает судебным психологом. Он рассказал мне, что все эмоциональные реакции во время эксперимента действительно были вызваны страхом, но пугала его не жестокость надзирателей — он боялся провалить экзамены в магистратуру.

    «Я думал, что смогу спокойно готовиться к тестам GRE, поэтому и взялся», — объясняет Корпи. От результатов этих тестов зависело поступление, а экзамен начинался сразу же после окончания исследования. Эксперимент стартовал, и он попросил взять учебники. Сотрудники тюрьмы отказали. На следующий день Корпи попросил снова. Результат тот же. В этот момент Корпи решил, что «затея потеряла всякий смысл». Сначала молодой человек попытался симулировать боль в животе. Это не сработало, и он решил изобразить нервный срыв. Ни о какой психологической травме речи не идет. Напротив, ему даже понравилось недолгое пребывание в тюрьме (за исключением стычки с надзирателями из-за якобы незаправленной кровати).

    «[В первый день] и правда было весело, — вспоминает Корпи. — И бунтовать было прикольно. Нас даже не наказали. Мы знали, что [надзиратели] не могут нам ничего сделать, им нельзя нас бить. Они такие же студенты, так что мы были в полной безопасности. Мы просто делали свое дело. Если послушать запись, в моем голосе можно услышать: „Какая классная работа. Знай себе орешь, вопишь, бьешься в истерике, ведешь себя как заключенный“. Я работал добросовестно. Было здорово».

    Но как бы сильно не хотелось, права покинуть эксперимент у него не было — это пугало сильнее всего.

    «Я был в полнейшем шоке. То, что меня посадили в полицейскую машину и одели в тюремную робу, — это еще ничего. Но когда мне сказали, что нельзя уйти, — это уже совсем другой уровень. В тот момент я просто опешил».

    Другой заключенный, Ричард Якко, тоже вспоминает, что был поражен, когда на второй день эксперимента ему сказали, что уйти невозможно. Заключенного Клэя Рамзи ситуация потрясла настолько, что он даже начал голодовку. «Я начал относиться к эксперименту как к заключению в настоящей тюрьме, — рассказывает он, — ведь [для того, чтобы выбраться,] нужно было заставить надзирателей сомневаться в правомочности их действий».

    В мае этого года я говорил с Зимбардо о заявлениях Корпи и Якко, и он поначалу отрицал, что участники не имели права уйти.

    «Вранье, — утверждал ученый. — Это все неправда».

    Однако теперь вопрос не только в том, кто прав, Зимбардо или участники. В апреле французский академик и режиссер Тибо Лётексье опубликовал работу Histoire d’un Mensonge («История лжи»), чтобы показать эксперимент с кардинально другой точки зрения. В ее основе — недавно опубликованные документы из архивов Зимбардо, которые хранились в Стэнфордском университете.

    После того, как ученый заявил, что обвинения Корпи и Якко безосновательны, я зачитал расшифровку записи его разговора с помощниками на третий день эксперимента: «Произошел интересный случай: вчера пришли двое ребят, сказали, что хотят уйти, и я ответил: „Нельзя“. Уйти можно только при двух условиях: если необходима медицинская или психиатрическая помощь… Кажется, они и правда поверили, что уйти не получится».

    «Что ж, ладно…», — поправился Зимбардо и признал, что в бланке информированного согласия, который подписывали испытуемые, была четко указана стоп-фраза: «Я покидаю эксперимент». Только после такой формулировки последовало бы освобождение.

    «Никто эту фразу не произнес, — уверял Зимбардо. — Говорили: „Я хочу выйти. Мне нужен доктор. Я хочу к маме“ и т.д. и т.п. А всего-то и нужно было сказать: „Я покидаю эксперимент“».

    Однако в бланках согласия, которые можно посмотреть на сайте Зимбардо, фраза «Я покидаю эксперимент» не упоминается.

    В стандартной интерпретации результатов эксперимента эмоциональные реакции заключенных считаются доказательством того, насколько сильно влияет жестокость надзирателей. То, что оказаться за решеткой, — само по себе шок, показалось ученому слишком простым и не самым прорывным объяснением. К тому же у организатора могли появиться проблемы с законом, если бы заключенные предприняли какие-то действия. Корпи признался мне: величайшим сожалением в его жизни стало то, что он так и не подал на Зимбардо в суд.

    «Почему мы не выдвинули обвинение в незаконном заключении под стражу? — вопрошал Корпи во время интервью. — Мне стыдно! Мы должны были что-нибудь сделать!»

    По словам Джеймса Кахана, бывшего заместителя окружного прокурора Санта-Клара (округа, в котором находится Стэнфордский университет),  заявление Корпи скорее всего рассмотрели бы: после просьбы покинуть эксперимент он провел в камере около шести часов. Это подпадало под статью о неправомерном заключении под стражу по законам Калифорнии.

    «Если человек говорит: „Я больше не хочу. Мне нужно выйти отсюда“, — поясняет Кахан, — а затем его запирают в комнате, и в какой-то момент на просьбу выпустить его, ведь он нанятый работник, он получает отказ, это выходит за пределы информированного согласия и переходит в нарушение уголовного кодекса».

    Зимбардо начинает рассказ о Стэнфордском тюремном эксперименте с 15 августа 1971 года, когда надзиратели начали мучить прибывших в «Стэнфордскую окружную тюрьму» заключенных. Все выглядит так, будто они ожесточились сами по себе, но честнее было бы начать повествование на день раньше, с ознакомительной лекции для надзирателей. С ними общались скорее как с соавторами эксперимента, а не его участниками. Зимбардо ясно дал понять, что их задача — вызвать у заключенных чувство бессилия и страха.

    «Избивать или пытать их мы не можем, — говорил Зимбардо в записи, которая была опубликована спустя 15 лет после эксперимента, — зато можем заставить их тосковать, вызвать чувство безысходности. В какой-то степени даже страх… У нас есть полный контроль над ситуацией. У них — ничего».

    Большая часть встречи прошла под руководством студента Дэвида Яффе, которого назначили «старшим надзирателем». Его вклад в эксперимент долгое время недооценивали. За три месяца до этого Яффе с сокурсниками фактически и придумали тюремный эксперимент, выполняя задание профессора Зимбардо. Кого-то из своих соседей по комнате Яффе сделал заключенными, а кого-то — надзирателями, и придумал 15 суровых тюремных правил. Среди них: «Заключенные должны обращаться друг к другу по номеру», «Заключенные никогда не должны говорить о том, что это эксперимент» и «Отказ от выполнения правил ведет к наказанию».

    Зимбардо так заинтересовался результатами студенческого эксперимента, что решил провести его самостоятельно, сделав наблюдение более долгим, а распределение ролей надзирателей и заключенных — случайным. Поскольку ученый никогда не видел настоящей тюрьмы, атмосферу создавали по проведенному Яффе исследованию тюрем и по кошмарным воспоминаниям Карло Прескотта, условно-досрочно освобожденного из тюрьмы Сан-Квентин. Его Зимбардо, по наводке Яффе, пригласил в качестве консультанта. Сам Яффе при подготовке эксперимента получил необычайную свободу.

    «Доктор Зимбардо считал, что самой сложной проблемой будет заставить надзирателей вести себя соответствующим образом, — писал Яффе после эксперимента. — Мне предлагалось выработать тактику их поведения, поскольку я уже имел подобный садистский опыт…» Хотя Зимбардо часто говорил, что надзиратели сами выработали правила поведения, на самом деле большую часть из них Яффе взял из своего задания и изложил на ознакомительной встрече в субботу. Он также подкидывал надзирателям идеи издевательств. В частности, предложил заставить их вытаскивать колючки из брошенных в сорняки грязных одеял.

    Как только эксперимент начался, Яффе делал замечания надзирателям, действующим недостаточно жестко, и тем самым способствовал развитию того патологического поведения, которое, как позднее будет утверждать Зимбардо, возникло само собой.

    «Нужно, чтобы все надзиратели уяснили: вести себя нужно как можно жестче, — сказал Яффе одному из них (8:35 на записи). — Мы надеемся, что это исследование станет серьезным толчком для тюремной реформы… Мы будем общаться с прессой и скажем: „Полюбуйтесь, что творится на самом деле…“ В общем, ведите себя как настоящие свиньи».

    Большинство надзирателей были неубедительны и даже выполняли небольшие просьбы заключенных, а вот Дэйв Эшельман задачу понял хорошо. Заключенные даже прозвали его Джоном Уэйном за изобретательную жестокость и южный акцент. Но Эшельман, изучавший актерское мастерство, признавал, что его акцент был таким же поддельным, как и нервный срыв Корпи. Он просто хотел помочь эксперименту — так он мне сказал в интервью.

    «Я воспринимал это как упражнение в импровизации, — вспоминает Эшельман. — Я считал, что в своих действиях следую ожиданиям организаторов и что стану лучшим, если сделаю своего персонажа таким мерзким. В южных штатах я никогда не был, акценту научился по фильму „Хладнокровный Люк“».

    Эшельман сожалел о том, как жестоко обращался с заключенными, добавив, что порой в этом ему помогало то, что он сам недавно прошел через унизительные ритуалы, которым старшие студенты подвергают новичков в студенческих братствах. «Я переборщил», — признает он. Но Зимбардо и другие исследователи, по всей видимости, одобряли его действия. По окончании эксперимента Зимбардо отметил его заслуги и поблагодарил.

    «Я шел как-то по коридору, — вспоминает Эшельман, — а он остановил меня и сказал, что я отлично справляюсь. Я правда думал, что делаю что-то хорошее, способствую пониманию человеческой природы».

    В 2001 году психологи Алекс Хаслам и Стивен Райхер попытались воспроизвести Стэнфордский тюремный эксперимент. По их словам, лидер, уверяющий других, что они действуют во имя высшей цели (например, научного прогресса или тюремной реформы), — это ключевой фактор, побуждающий людей совершать зверства. Нас учили, что надзиратели издевались над заключенными, потому что были наделены властью, но Хаслам и Райхер утверждают, что чем больше надзиратели чувствовали себя экспериментаторами (а это всячески поощрялось Яффе и Зимбардо), тем более жестокими становились.

    В значительной мере это относится к Эшельману, который во время отбора участников написал у себя в анкете: «В глубине души я ученый». Яффе выразился не менее красноречиво: «Меня поражает та легкость, с которой я могу „выключить“ отзывчивость и заботу о других ради „благого дела“».

    Зимбардо c самого начала хотел, чтобы его эксперимент получил широкое освещение в СМИ. Он дал разрешение на съемку постановочных арестов телеканалу KRON и по ходу эксперимента отправлял журналистам пресс-релизы. Однако события в его импровизированной тюрьме привлекли гораздо больше внимания, чем ученый мог себе вообразить.

    Двадцать первого августа, на следующий день после преждевременного завершения эксперимента, Джордж Джексон, участник радикального движения за права чернокожих, а также автор нашумевшей книги Soledad Brother, предпринял попытку побега из тюрьмы Сан-Квентин (в часе езды к северу от Стэнфордского университета), в результате которой погибли трое надзирателей и трое заключенных (в их числе был сам Джексон). KRON тут же организовал телевизионные дебаты между Зимбардо и помощником начальника тюрьмы.

    Еще через три недели заключенные исправительного учреждения «Аттика» в штате Нью-Йорк (преимущественно афроамериканцы) взяли в заложники персонал (полностью состоящий из белых) и потребовали улучшения условий содержания. Губернатор Нельсон Рокфеллер приказал взять здание штурмом: с вертолетов сбросили баллоны со слезоточивым газом, после чего сотни полицейских и надзирателей открыли огонь вслепую, убивая без разбора и бунтовщиков, и заложников.

    В то время массовые убийства в заголовках американских газет еще не стали привычным делом, и бунт шокировал количеством жертв: согласно заключению Особой комиссии штата Нью-Йорк по делу тюрьмы «Аттика», такого Америка не видела со времен Гражданской войны. Страна искала объяснение произошедшему, и эксперимент Зимбардо как будто бы предоставил его, поставив тюремщиков и преступников на одну моральную планку: и те и другие в равной степени представлялись жертвами атмосферы, возникающей в местах заключения. Хотя на самом деле почти все убийства были на совести надзирателей и командного состава.

    Рассказ Зимбардо о том, как надзиратели вышли из-под контроля, а заключенные жили в страхе, широкая общественность услышала из 20-минутной передачи, вышедшей в прайм-тайм на канале NBC. Ричард Якко рассказал журналисту канала, что заключенным запретили покидать эксперимент. Однако он не смог подтвердить, что испытуемые естественным образом вжились в роль беспомощных арестантов, и его интервью вырезали из передачи (запись сохранилась здесь).

    В 1973 году в статье для New York Times Зимбардо недвусмысленно заявил, что у Корпи действительно случился нервный срыв. К середине 1980 годов тот уже давно дал понять, что притворялся, но Зимбардо по-прежнему хотел упомянуть об этом инциденте. Он попросил бывшего участника эксперимента появиться в передаче Фила Донахью и в документальном фильме «Тихая ярость». Корпи подыграл.

    «Я решил, что раз он хочет рассказать про нервный срыв, пусть будет. Что такого-то? — рассказывает Корпи. — Я особо не возражал. Подумал, небольшое преувеличение будет только на руку Филу».

    В фильме «Тихая ярость» Зимбардо сопроводил эффектную аудиозапись «нервного срыва» Корпи такими словами: «Он начал притворяться сумасшедшим, но вскоре притворство переросло в настоящее помешательство: он не мог сдержать истерику». А вот фрагмент, в котором Корпи признается, что притворялся, и жалуется на то, как изнурительно было так долго поддерживать роль, из фильма вырезали. По словам мужчины, несмотря на прямые просьбы прекратить, Зимбардо уговаривал его приходить и на другие передачи, порой прибегая к помощи профессионалов.

    «Мы сменили номер, но Зимбардо его вычислил, — рассказывает Корпи. — У меня это в голове не укладывалось. Я ему говорю: „Я не хочу больше иметь никаких дел с этим экспериментом“. А он мне: „Ну Даг, твое участие очень важно! Я тебе рекомендации напишу!“ Я отвечал ему: „Знаю-знаю, но я только что выступил в суде, и мне было очень неловко. Не хочу это больше на всеобщее обозрение выносить“. Но Фил и слушать не хотел. Это продолжалось годами».

    Зимбардо подтвердил, что дал Корпи рекомендации, но остальное комментировать отказался.

    Стэнфордский тюремный эксперимент утвердил Зимбардо в звании самого выдающегося из ныне живущих психологов Америки. В соавторстве он написал один из самых популярных и на долгие годы зарекомендовавших себя учебников — «Психология. Основные понятия», а в 1990 году выступил в роли ведущего документального фильма «Откройте для себя психологию» (производство телекомпании PBS), который до сих пор показывают в учебных заведениях. Эксперимент упоминается и там, и там. Его популярность распространилась и за пределы США. В восточноевропейской и немецкой философии описание результатов этого эксперимента в книге польского философа Зигмунта Баумана «Актуальность Холокоста» запустило тенденцию объяснять причины Холокоста поведением испытуемых «Стэнфордской тюрьмы».

    Опираясь на результаты Стэнфордского тюремного эксперимента и эксперимента Милгрэма (еще одной знаковой вехи в истории психологии), в известной книге 1992 года «Заурядные люди» историк Кристофер Браунинг рассуждает, что массовые убийства в нацистской Германии были отчасти спровоцированы ситуационными факторами (Однако ему возражают, что приверженцев национальной идеологии, превратившей евреев во врагов народа, язык не поворачивается назвать «заурядными»).

    А в 2001 году, когда Зимбардо избрали президентом Американской психологической ассоциации, выходит немецкий фильм «Эксперимент». За основу взят Стэнфордский эксперимент, но градус насилия доведен до самого что ни на есть нацистского уровня: доходит вплоть до убийства заключенных и некоторых надзирателей.

    В 2004 году вскрылись факты издевательств над заключенными в тюрьме Абу-Грейб, и Зимбардо вновь начал появляться в телепередачах, где высказывал мнение, что за злоупотребления ответственна не пара «паршивых овец», а «все стадо». Он также выступил с экспертной оценкой действий старшего сержанта Айвана Фредерика, под руководством которого военные полицейские пытали заключенных. В 2007 году на волне интереса к эксперименту Зимбардо опубликовал книгу «Эффект Люцифера», где рассказал о нем еще подробнее, однако оформил все таким образом, чтобы его ключевые выводы никто не оспорил. Книга стала национальным бестселлером.

    Однако эксперты по-прежнему сомневались в выводах Зимбардо.

    Несмотря на канонический статус Стэнфордского тюремного эксперимента на вводных курсах по психологии всей страны, методология исследования незамедлительно и повсеместно была подвергнута критике. Первую статью об эксперименте Зимбардо и его студенты опубликовали не в академическом журнале по психологии, а в колонке The New York Times Magazine — в обход процедуры рецензирования.

    Не зная о том, что надзирателей прямо инструктировали вести себя «пожестче», именитый психолог Эрих Фромм больше всего был удивлен тем, что подтолкнуть к насилию удалось не так уж много испытуемых. «По мнению авторов, — пишет Фромм, — эксперимент доказывает, что для превращения обычных людей в безропотных жертв или беспощадных садистов достаточно нескольких дней в благоприятных условиях. Мне же кажется, что если их эксперимент что-то и доказывает, так ровно противоположное».

    Некоторые исследователи вообще не считают, что это настоящий эксперимент. Автор идеи когнитивного диссонанса Леон Фестингер назвал Стэнфордский проект не заслуживающим внимания «перформансом».

    Стабильный поток критики продолжал поступать и в последующие годы: под прицелом оказались технические проблемы в методологии. В частности то, что на поведение испытуемых могло повлиять знание о сути эксперимента, что экспериментальные условия не соответствовали реальности, а также было указано на ошибки при формировании выборки. В 2005 году Карло Прескотт, условно-досрочно освобожденный из тюрьмы Сан-Квентин и выступавший консультантом при разработке эксперимента, опубликовал в газете The Stanford Daily колонку под названием «Ложь о Стэнфордском тюремном эксперименте». Из нее стало известно, что некоторые техники пыток подсказал надзирателям он — и сами они их не выдумывали.

    Еще один удар по убедительности результатов нанесла попытка Хаслама и Райхера воспроизвести результаты эксперимента с тем лишь исключением, что они не давали надзирателям никаких инструкций, а заключенные могли прекратить участие в любой момент. Арестанты и не думали сдаваться под гнетом нарастающего насилия: они сплотились и сумели выторговать у пассивных и смирных надзирателей пару-тройку послаблений. По словам Райхера, Зимбардо не очень хорошо отнесся к их попыткам опубликовать результаты в «Британском журнале социальной психологии».

    «Мы узнали, что он писал лично редакторам и пытался не дать нам опубликоваться, утверждая, что результаты поддельные», — вспоминает Райхер.

    Несмотря на вмешательство, журнал опубликовал статью, сопроводив комментарием Зимбардо: «Я считаю, что это так называемое „социально-психологическое исследование“ — фальшивка, и заслуживает внимания социальных психологов Британии, США и других стран разве что в контексте поп-психологии».

    «Мы-то думали, — рассказывает Райхер, — у нас научная дискуссия, а оказалось, коммерческое соперничество. В то время ему очень хотелось, чтобы в Голливуде сняли фильм по мотивам эксперимента».

    Многолетние попытки Зимбардо превратить свое исследование в художественный фильм принесли плоды в 2015 году. Вышла картина «Стэнфордский тюремный эксперимент», где он выступил консультантом (а его самого сыграл Билли Крудап). Хотя в фильме эксперимент изображен в критическом ключе, в целом сюжет соответствует словам Зимбардо: не упоминается ни поощрение жестких методов во время субботнего инструктажа, ни роль Дэвида Яффе. Под натиском надзирателей Дугласу Корпи (его играет Эзра Миллер) начинает казаться, что он в настоящей тюрьме, и в поворотном моменте фильма у него случается нервный срыв. Постепенно его умопомрачение начинает передаваться и другим заключенным.

    Однако почему-то ни статья Прескотта, ни неудачная попытка воспроизвести эксперимент, ни критика со стороны академического сообщества не помешали версии Зимбардо завладеть общественным сознанием. Привлекательность эксперимента оказалась сильнее, чем его научная строгость. По всей видимости, людям очень хочется верить в то, что он говорит о них: никого нельзя считать ответственным за какие бы то ни было предосудительные поступки. Точка зрения Зимбардо на человеческую натуру удручает и в то же время развязывает руки. С нас взятки гладки: наши действия определяются обстоятельствами, наше малодушие ситуационно обусловлено. Евангелие обещает уверовавшему освобождение от всех грехов. Стэнфордский эксперимент тоже предлагает прощение, только в привлекательной наукообразной упаковке, на которую мы с готовностью клюнули.

    Для преподавателей психологии рассказ о Стэнфордском эксперименте — это верный способ обеспечить успех у студентов (его обычно сопровождают показом жутких видеозаписей). На вводных лекциях по психологии в аудитории часто много студентов других специальностей. Контринтуитивный вывод о том, что люди считают себя хорошими безосновательно, демонстрирует им, сколько нового и интересного можно узнать о себе самих в течение курса. Одни преподаватели уверены: это помогает студентам усвоить, что поступать плохо могут и хорошие люди. Другие замечают: важно показать молодежи, выросшей в индивидуалистской культурной среде, что их поведение во многом диктуется внешними факторами.

    «Даже если с научной стороны не все так гладко, — считает Кеннет Картер, профессор Университета Эмори и соавтор учебника „Изучаем психологию“, — или эксперимент был как-то неправильно разработан, мне хочется, чтобы студенты осознали: если им доведется ощутить вкус власти, их поведение может измениться. Это важнее споров о науке».

    Но если работа Зимбардо в корне ненаучна, как можно верить ее результатам? Множество других исследований, в том числе знаменитый эксперимент Соломона Аша, который продемонстрировал готовность людей игнорировать очевидное в угоду мнению группы, иллюстрируют, как сильно на нас влияет окружение. Гораздо более методологически строгий (но столь же неоднозначный) эксперимент Стэнли Милгрэма показывает нашу склонность подчиняться авторитету в определенных условиях. Исключительную убедительность зимбардовской интерпретации результатов придает следующая мысль: чтобы сделать из любого человека фанатичного садиста достаточно униформы, дубинки и разрешения на ущемление прав других людей.

    «Голова кругом, когда думаешь об этом, — объясняет Лётексье. — Мысли примерно такие: „Мать моя женщина, я ничем не отличаюсь от нациста. Оказывается, я, хороший вроде бы человек, способен на такие зверства“. И в то же время эта мысль успокаивает: это не потому, что я дьявол во плоти, а потому что ситуация заставила. Мне кажется, поэтому эксперимент так популярен в Германии и Восточной Европе. Он снимает ответственность: „Так уж сложились обстоятельства. Мы зла никому не хотели. Ничего не поделаешь. Так уж получилось“. В общем, ужасаешься и успокаиваешься одновременно. Вот почему эксперимент так прославился».

    Исследования, проведенные в 2014 и 2015 годах Ричардом Григгсом и Джаредом Бартелсом, показали, что почти в каждом современном учебнике по введению в психологию без всякой критики повторяется версия событий, которой придерживается Зимбардо. Мне стало любопытно, почему проводники в мир психологии, которым наверняка было прекрасно известно о сомнительных обстоятельствах проведения эксперимента, все-таки решили включить его в учебник.

    Трое сказали, что в первых редакциях упоминать Стэнфордский эксперимент не стали из-за сомнений в его научной убедительности. Но даже преподаватели психологии не застрахованы от социального влияния: двое вернули его под давлением рецензентов и учителей, а третий — потому, что о нем много говорили в новостях про Абу-Грейб. Другие авторы учебников излагают эксперимент куда менее критически, чем сами к нему относятся, объясняя это педагогической значимостью эксперимента.

    Соавтор учебника «Психология. Точки зрения и взаимосвязи» Грег Файст рассказал, что его отношение к эксперименту ухудшилось с выходом колонки Карло Прескотта в 2015 году. Его она тогда «ошарашила».

    «Если честно, — признается он, — узнав о некоторых этических и научных проблемах исследования, я подумал, что увековечивать эксперимент не стоит».

    Но что мы видим в третьем издании 2014 года: доскональный пересказ традиционной версии да пару критических комментариев в середине главы.

    Аудиоисточник: https://newochem.podster.fm/114

    Настоящий урок Стэнфордского тюремного эксперимента

    Утром 17 августа 1971 года девять молодых людей в районе Пало-Альто посетили местные полицейские. Пока их соседи наблюдали, мужчин арестовали за нарушение Уголовного кодекса 211 и 459 (вооруженное ограбление и кража со взломом), обыскали, надели наручники и увели в заднюю часть ожидающей полицейской машины. Машины доставили их в полицейский участок Пало-Альто, где у мужчин сняли отпечатки пальцев, перевели в камеру предварительного заключения и завязали глаза.Наконец, их перевели в тюрьму округа Стэнфорд, также известную как факультет психологии Стэнфордского университета.

    Они были добровольными участниками Стэнфордского тюремного эксперимента, одного из самых противоречивых исследований в истории социальной психологии. (Это тема нового одноименного фильма — драмы, а не документального фильма — с Билли Крадапом из фильма «Почти знаменит» в главной роли в роли ведущего исследователя Филипа Зимбардо. Он открывается 17 июля.) учащиеся колледжей ответили на анкету об их семейном происхождении, истории физического и психического здоровья и социальном поведении и были признаны «нормальными»; подбрасывание монеты разделило их на заключенных и охранников.Согласно преданиям, сложившимся вокруг эксперимента, охранники, практически без каких-либо инструкций, начали унижать и психологически оскорблять заключенных в течение 24 часов после начала исследования. Заключенные, в свою очередь, стали покорными и обезличенными, восприняли оскорбления и мало говорили в знак протеста. Поведение всех участников было настолько экстремальным, что эксперимент, рассчитанный на две недели, был прекращен через шесть дней.

    Менее чем десятью годами ранее исследование послушания Милгрэма показало, что обычные люди, если их поощряет авторитетная фигура, были готовы шокировать своих сограждан током электричества, который, по их мнению, был болезненным и потенциально смертельным.Для многих Стэнфордский эксперимент подчеркнул эти результаты, продемонстрировав легкость, с которой обычные люди, если им дать слишком много власти, могут превратиться в безжалостных угнетателей. Сегодня, более сорока пяти лет спустя, многие обращаются к исследованию, чтобы разобраться в таких событиях, как поведение охранников в Абу-Грейб и эпидемия жестокости полиции в Америке. Стэнфордский тюремный эксперимент приводится как свидетельство атавистических импульсов, которые таятся внутри всех нас; Говорят, это показывает, что, если немного подтолкнуть, мы все можем стать тиранами.

    И все же уроки Стэнфордского тюремного эксперимента не так однозначны. С самого начала исследование преследовало неоднозначность. Даже если это предполагает, что обычные люди обладают уродливыми возможностями, это также свидетельствует о том, как обстоятельства влияют на наше поведение. Было ли исследование о нашей индивидуальной склонности к ошибкам или о сломанных институтах? Были ли его выводы о тюрьмах в частности или о жизни в целом? Что на самом деле показал Стэнфордский тюремный эксперимент?

    Привлекательность эксперимента во многом связана с его очевидной простой установкой: заключенные, охранники, фальшивая тюрьма и некоторые основные правила.Но на самом деле тюрьма округа Стэнфорд представляла собой среду, в которой сильно манипулировали, и охранники и заключенные действовали таким образом, который во многом был предопределен тем, как были представлены их роли. Чтобы понять смысл эксперимента, вы должны понять, что это не был чистый лист; с самого начала его целью было вызвать опыт работы и жизни в жестокой тюрьме.

    С самого начала приоритеты охранников устанавливались Зимбардо. В презентации для своих коллег из Стэнфорда вскоре после завершения исследования он описал процедуры, связанные с прибытием каждого заключенного: каждого мужчину раздели и обыскали, «обезвредили», а затем выдали униформу — пронумерованный халат, который Зимбардо назвал «платьем. »С тяжелой цепью на болтах около щиколотки, просторными резиновыми сандалиями и кепкой из женского нейлонового чулка.«Настоящие заключенные-мужчины не носят платья, — пояснил Зимбардо, — но настоящие заключенные-мужчины, как мы узнали, действительно чувствуют себя униженными, действительно чувствуют себя выхолощенными, и мы думали, что можем очень быстро добиться того же эффекта, если оденем мужчин в платье без любое нижнее белье ». Чулок вместо бритья головы заключенного. (Охранники носили униформу цвета хаки, им выдали свистки, дубинки и зеркальные солнцезащитные очки, вдохновленные тюремным надзирателем из фильма «Хладнокровный Люк».)

    Часто охранники действовали без четких, ежеминутных инструкций.Но это не означало, что они были полностью автономными: Зимбардо сам принимал участие в эксперименте, играя роль надзирателя тюрьмы. (Тюремный надзиратель также был исследователем.) / Иногда споры между заключенным и охранниками выходили из-под контроля, нарушая четкий запрет на применение физической силы, с которым заключенные и охранники ознакомились до включения в исследование. Когда «суперинтендант» и «надзиратель» не обратили внимания на эти инциденты, охранникам стало ясно: все в порядке; продолжай, как ты.Участники знали, что аудитория наблюдает, поэтому отсутствие обратной связи можно было расценить как молчаливое одобрение. И чувство того, что за вами наблюдают, могло также побудить их выступить. Дэйв Эшельман, один из охранников, вспоминал, что он «сознательно создал» свой образ охранника. «Я снимался в самых разных драматических постановках в средней школе и колледже. Это было то, с чем я был хорошо знаком: взять на себя другую личность, прежде чем выйти на сцену », — сказал Эшелман. Фактически, он продолжил: «Я проводил там свой собственный эксперимент, говоря:« Как далеко я могу продвинуться в этих вещах и сколько жестокого обращения вынесут эти люди, прежде чем они скажут: «Прекрати?» »

    На эксперимент повлияли и другие, более тонкие факторы.Часто говорят, что участники исследования были обычными парнями — и они действительно были определены как «нормальные» и здоровые по результатам ряда тестов. Но они также были самоотборной группой, которая откликнулась на объявление в газете о поиске добровольцев для «психологического исследования тюремной жизни». В исследовании 2007 года психологи Томас Карнахан и Сэм Макфарланд спросили, могла ли сама эта формулировка увеличить шансы. Они воссоздали оригинальную рекламу, а затем запустили отдельную рекламу, опуская фразу «тюремная жизнь».Они обнаружили, что люди, откликнувшиеся на две рекламные объявления, по-разному набрали баллы по набору психологических тестов. Те, кто думали, что они будут участвовать в тюремном исследовании, имели значительно более высокий уровень агрессивности, авторитаризма, макиавеллизма, нарциссизма и социального доминирования, и они получили более низкие баллы по мерам сочувствия и альтруизма.

    Более того, даже внутри этой выборки, выбранной самим, поведенческие модели были далеки от однородности. В значительной степени значимость исследования зависит от идеи, что студенты откликнулись в массовом порядке, отказавшись от своей индивидуальности и превратившись в покорных «пленников» и тиранических «охранников».Но на самом деле участники по-разному отреагировали на тюремную среду. В то время как одни смены караула были особенно жестокими, другие оставались гуманными. Многие из якобы пассивных заключенных взбунтовались. Ричард Якко, заключенный, вспомнил, как «сопротивлялся тому, что мне велел сделать один охранник, и был готов отправиться в одиночную камеру. Как заключенные, мы развили солидарность — мы поняли, что можем объединиться и оказывать пассивное сопротивление и создавать некоторые проблемы ».

    Из этих деталей вырисовывается не идеально четкая фотография, а неоднозначная акварель.Хотя это правда, что некоторые охранники и заключенные вели себя тревожным образом, также верно и то, что их окружение было создано для поощрения — а в некоторых случаях и для того, чтобы требовать — такого поведения. Сам Зимбардо всегда открыто рассказывал о деталях и характере своего тюремного эксперимента: он подробно объяснил схему в своем первоначальном исследовании, а в ранней статье, в которой эксперимент был описан только в общих чертах, он указал, что только «около трети охранников стали тиранами в своем произвольном использовании власти.(Всего около четырех человек.) Так почему же миф о Стэнфордском тюремном эксперименте — «Повелитель мух» в психолаборатории — так сильно отклонился от реальности?

    Отчасти виноваты самые ранние заявления Зимбардо об эксперименте. В октябре 1971 года, вскоре после завершения исследования — и до того, как был опубликован единственный методологически и аналитически точный результат, — Зимбардо попросили дать показания перед Конгрессом по поводу тюремной реформы. Его впечатляющее свидетельство, даже если оно ясно объясняет, как работал эксперимент, также позволило слушателям не заметить, насколько принудительной была среда на самом деле.Он описал исследование как «попытку понять, что психологически значит быть заключенным или тюремным охранником». Но он также подчеркнул, что участвовавшие в исследовании студенты были «лучшими из представителей этого поколения», и сказал, что охранникам не было дано никаких конкретных инструкций, и они были предоставлены им для создания «своих собственных правил поддержания закона, порядка, порядка и т. Д.». и уважение ». Объясняя результаты, он сказал, что «большинство» участников обнаружило, что «больше не в состоянии четко различать ролевую игру и себя», и что за шесть дней, которые потребовались для развертывания исследования, «опыт заключения не прошел. хотя и временно, всю жизнь учится; человеческие ценности были приостановлены, самооценки были поставлены под сомнение, и всплыла самая уродливая, самая низменная, патологическая сторона человеческой натуры.Описывая другое, связанное с этим исследование и его значение для тюремной жизни, он сказал, что «простого акта присвоения ярлыков людям, называя одних заключенными, а других охранниками, достаточно, чтобы выявить патологическое поведение».

    Зимбардо выпустил видео на NBC, которое показало особенность 26 ноября 1971 года. В апреле 1973 года в журнале Times Magazine была опубликована статья. В этих отчетах разными способами повторялось утверждение о том, что относительно небольшие изменения в обстоятельствах могут изменить ситуацию. лучшие и умные — в монстров или обезличенных крепостных.К тому времени, когда Зимбардо опубликовал официальный документ об исследовании в выпуске за 1973 год Международного журнала криминологии и пенологии , упрощенная и недвусмысленная версия событий укоренилась в национальном сознании — настолько, что методологическая критика 1975 года попал в основном мимо ушей.

    Сорок лет спустя Зимбардо все еще не уклоняется от общественного внимания. Он служил консультантом при создании нового фильма, который подробно следует его первоначальному исследованию, полагаясь на прямые расшифровки экспериментальных записей и принимая некоторые драматические вольности.Во многих смыслах фильм критически относится к исследованию: Крадап играет Зимбардо как чрезмерно усердного исследователя, который выходит за рамки своих возможностей, пытаясь создать очень конкретный результат среди учеников, за которыми он наблюдает. Создатели фильма даже подчеркивают непрочность эксперимента, вставляя персонажей, указывающих на то, что Зимбардо не является бескорыстным наблюдателем. Они подчеркивают реальный разговор, в котором другой психолог спрашивает Зимбардо, есть ли у него «независимая переменная». Описывая исследование своим коллегам из Стэнфорда вскоре после его завершения, Зимбардо вспомнил этот разговор: «К моему удивлению, я очень рассердился на него», — сказал он.«На карту было поставлено безопасность моих людей и стабильность моей тюрьмы, и мне приходится бороться с этим кровожадным, либеральным, академическим, изнеженным дингдоном, которого единственной заботой была такая нелепая вещь, как независимая переменная. Следующее, о чем он меня спрашивал, — это реабилитационные программы, манекен! Лишь некоторое время спустя я осознал, насколько далеко я был в эксперименте на этом этапе ».

    В широком смысле фильм подтверждает мнение Джона Марка, одного из охранников, который, оглядываясь назад, сказал, что интерпретация событий Зимбардо была слишком сформирована его ожиданиями, чтобы иметь смысл: «Он хотел иметь возможность говорят, что студенты колледжей, люди из среднего класса…. будут противостоять друг другу только потому, что им дана роль и дана власть. Основываясь на моем опыте, а также на том, что я видел и чувствовал, я думаю, что это было настоящим натяжкой ».

    Если бы Стэнфордский тюремный эксперимент смоделировал менее жестокую среду, действовали бы заключенные и охранники по-другому? В декабре 2001 года два психолога, Стивен Райхер и Александр Хаслам, попытались выяснить это. Они работали с отделом документальных фильмов BBC, чтобы частично воссоздать установку Зимбардо в течение восьмидневного эксперимента.У их охранников также была униформа, и им была предоставлена ​​возможность раздавать награды и наказания; их заключенных поместили в камеры на три человека, которые почти точно соответствовали плану тюрьмы округа Стэнфорд. Главное отличие заключалось в том, что в этой тюрьме не было предустановленных ожиданий. Охранников просили разработать правила до прибытия заключенных, и им велели только обеспечить бесперебойную работу тюрьмы. (Тюремное исследование BBC, как его стали называть, отличалось от Стэнфордского эксперимента несколькими другими способами, включая одежду заключенных; более того, какое-то время заключенным говорили, что они могут стать охранниками благодаря хорошему поведению, хотя на на третий день предложение было отменено, и роли стали постоянными.)

    В течение первых нескольких дней исследования BBC стало ясно, что охранники не работают как одна группа. «Некоторые охранники опасались брать на себя и применять свои полномочия», — писали исследователи. С другой стороны, у заключенных сформировалась коллективная идентичность. В отличие от Стэнфордского исследования, психологи попросили каждого участника заполнить ежедневный опрос, который измерял степень его солидарности со своей группой; это показало, что по мере того, как охранники отдалялись друг от друга, заключенные становились все ближе друг к другу.На четвертый день трое сокамерников решили попытать счастья. В обеденный перерыв один бросил свою тарелку и потребовал лучшей еды, другой попросил закурить, а третий обратился за медицинской помощью по поводу волдыря на ноге. Охранники дезорганизовались; один даже предложил курильщику сигарету. Райхер и Хаслам сообщили, что после того, как заключенные вернулись в свои камеры, они «буквально танцевали от радости». («Это было чертовски мило», — заметил один заключенный.) Вскоре все больше заключенных начали бросать вызов охранникам.Они разыграли перекличку, пожаловались на еду и перебились. В конце шестого дня трое непокорных сокамерников вырвались наружу и заняли каюту охранников. «На этом этапе, — писали исследователи, — режим охранников был признан всеми неработоспособным и оконченным».

    Взятые вместе, эти два исследования не предполагают, что все мы обладаем врожденной способностью к тирании или жертвенности. Вместо этого они предполагают, что наше поведение в значительной степени соответствует нашим предвзятым ожиданиям.При прочих равных мы действуем так, как думаем, от нас ожидают, особенно если это ожидание исходит сверху. Предложите, как это было сделано в Стэнфордском университете, что мы должны вести себя стереотипно и жестко, и мы стремимся соответствовать этой роли. Скажите нам, как это сделали экспериментаторы BBC, что мы не должны отказываться от надежды на социальную мобильность, и действуем соответственно.

    Может показаться, что такое понимание умаляет силу Стэнфордского тюремного эксперимента. Но на самом деле это заостряет и проясняет смысл исследования.В минувшие выходные появились трагические новости о самоубийстве Калифа Браудера. В шестнадцать лет Браудер был арестован в Бронксе по обвинению в краже рюкзака; после ареста он был заключен в тюрьму в Райкерсе на три года без суда. (В конечном итоге дело против него было прекращено.) Находясь в Райкерсе, Браудер подвергался насилию со стороны как заключенных, так и охранников, некоторые из которых были сняты на видео. Можно думать, что тюрьмы такие, какие они есть, потому что человеческая природа тяготеет к патологии.Но Стэнфордский тюремный эксперимент предполагает, что экстремальное поведение проистекает из экстремальных институтов. Тюрьмы — это не чистых листов. Охранники действительно сами выбирают себе работу, так как ученики Зимбардо сами выбираются для изучения тюремной жизни. Как и люди Зимбардо, их бомбардируют ожиданиями с самого начала и формируют уже существующие нормы и модели поведения. Урок Стэнфорда заключается не в том, что любой случайный человек способен впасть в садизм и тиранию. Дело в том, что определенные институты и среда требуют такого поведения — и, возможно, могут его изменить.

    Стэнфордский тюремный эксперимент | Simply Psychology

    1. Соответствие
    2. Зимбардо

    Стэнфордский тюремный эксперимент

    Доктор Сол МакЛеод, обновлено 2020


    Цель исследования

    Зимбардо и его коллеги (1973) были заинтересованы в выяснении является ли жестокость, о которой сообщают охранники в американских тюрьмах, садистскими личностями охранников (т.е., ситуационный).

    Например, заключенный и охранники могут иметь характер, который делает конфликт неизбежным, при этом заключенные не уважают закон и порядок, а охранники властны и агрессивны.

    В качестве альтернативы заключенные и охранники могут вести себя враждебно из-за жесткой властной структуры социальной среды в тюрьмах. Зимбардо предсказал, что ситуация заставляет людей действовать так, как они делают, а не их характер (личность).

    Процедура

    Для изучения ролей, которые люди играют в тюрьмах, Зимбардо превратил подвал психологического здания Стэнфордского университета в имитацию тюрьмы.

    Он объявил, что просил добровольцев принять участие в изучение психологических эффектов тюремной жизни.

    75 соискателям, ответившим на объявление, были проведены диагностические собеседования и личностные тесты для исключения кандидатов с психологическими проблемами, медицинскими нарушениями, историей преступлений или злоупотреблением наркотиками.

    Для участия были выбраны 24 мужчины, признанные наиболее физически и психически стабильными, наиболее зрелыми и наименее вовлеченными в антиобщественное поведение.Участники не знали друг друга до исследования, и им платили 15 долларов в день за участие в эксперименте.

    Участникам случайным образом назначали роль заключенного или охранника в смоделированной тюремной среде. Было два резерва, один выбыл, оставив в итоге десять заключенных и 11 охранников.

    С заключенными обращались, как с любым другим преступником: их арестовывали в их собственных домах без предупреждения и доставляли в местный полицейский участок.У них сняли отпечатки пальцев, сфотографировали и «записали».

    Затем им завязали глаза и отвезли на факультет психологии Стэнфордского университета, где Зимбардо устроил подвал как тюрьму с решетчатыми дверьми и окнами, голыми стенами и маленькими камерами. Здесь начался процесс деиндивидуализации.

    Когда заключенные прибыли в тюрьму, их раздели догола, обезвредили, изъяли и заперли все их личные вещи, а также выдали тюремную одежду и постельные принадлежности.Им выдали форму, и они назывались только по номеру.

    Использование идентификационных номеров было способом сделать заключенные чувствуют себя анонимными. Каждому заключенному приходилось звонить только по его идентификационному номеру и относится только к себе и другим заключенным количество.

    Их одежда представляла собой халат с написанным на нем их номером, но без нижнего белья. У них также была плотная нейлоновая кепка, закрывающая волосы, и цепочка на лодыжке.

    Все охранники были одеты в одинаковую униформа цвета хаки, и они несли свистеть вокруг их шея и билли клуб заимствовано из полиция.Охранники также носил особенный солнцезащитные очки, чтобы зрительный контакт с заключенными был невозможен.

    Трое охранников работали сменами по восемь часов каждая (остальные охранники оставались на связи). Охранникам было приказано делать все, что они мысль была необходима для поддержания закона и порядка в тюрьме и для того, чтобы вызвать уважение заключенных. Запрещается физическое насилие.

    Зимбардо наблюдал за поведением заключенных и охранников (как исследователь), а также действовал в качестве тюремного надзирателя.


    Выводы

    За очень короткое время и охранники, и заключенные привыкли к своим новым обязанностям, а охранники быстро и легко переняли свои.

    Заявитель

    В течение нескольких часов после начала эксперимента некоторые охранники начали беспокоить заключенных. В 2:30 утра. Заключенные пробуждались от сна свистом по первому из многих «подсчетов».

    Счета служили способом ознакомления заключенных с их численностью.Что еще более важно, они регулярно давали охранникам возможность контролировать заключенных.

    Заключенные вскоре стали вести себя как заключенные. Они много времени говорили о тюремных вопросах. Они «рассказывали сказки» друг о друге стражникам.

    Они начали очень серьезно относиться к тюремным правилам, как если бы они были созданы для пользы заключенных, и их нарушение означало катастрофу для всех. Некоторые даже стали на сторону охранников против заключенных, не соблюдающих правила.

    Физическое наказание

    Над заключенными насмехались оскорблениями и мелкими приказами, им давали бессмысленные и скучные задания, и они, как правило, бесчеловечны.

    Отжимания были распространенной формой физическое наказание, наложенное охранники. Один из охранников наступил заключенным на спину, пока они отжимался или заставлял других заключенных сидеть на спине сокамерники делают отжимания.

    Утверждение независимости

    Поскольку первый день прошел без происшествий, охранники были удивлен и совершенно не готов к восстанию, которое вспыхнул утром второго дня.

    Во второй день эксперимента заключенные сняли чулки, сорвали их номера и забаррикадировали самих себя внутри клеток, помещая свои кровати у двери.

    Охранники вызвали подкрепление. Трое охранников, которые ждали дежурства пришли и ночная смена охрана добровольно осталась на дежурстве.

    Подавление восстания

    Охранники в ответ применили огнетушитель, который выстрелил в поток охлаждающего кожу углекислого газа, и они оттеснили заключенных от дверей.Далее охранники ворвались в каждую камеру, раздели заключенных догола и вытащили кровати.

    Руководители восстания заключенных были помещены в одиночные камеры. После этого охранники вообще начали преследовать и запугивать заключенных.

    Особые привилегии

    Одна из трех ячеек была обозначена как «привилегированная ячейка». Три заключенных меньше всего участникам восстания были даны особые привилегии. Охранники вернули им форму, кровати и позволил им мыть волосы и расчесывать зубы.

    Привилегированные заключенные также получили специальное питание. еда в присутствии других заключенных кто временно потерял привилегию принимать пищу. Результатом было нарушение солидарности между заключенные.

    Последствия восстания

    В течение следующих нескольких дней отношения между охранниками и заключенными изменились, причем изменение одного привело к изменению другого. Помните, что охранники жестко контролировали ситуацию, а заключенные полностью зависели от них.

    По мере того, как заключенные становились более зависимыми, охранники становились более насмешливыми по отношению к ним. Они презирали заключенных и давали им знать об этом. По мере того как надзиратели к ним росли, заключенные становились более покорными.

    По мере того, как заключенные становились более покорными, охранники становились более агрессивными и напористыми. Они требовали от заключенных все большего повиновения. Заключенные во всем зависели от охранников, поэтому пытались найти способы доставить удовольствие охранникам, например, рассказывать сказки о других заключенных.

    Заключенный № 8612

    Менее 36 часов эксперимента, Заключенный № 8612 начал страдать от острого эмоционального расстройства, дезорганизации мышления, неконтролируемого плача и ярости.

    После встречи с охранниками, где ему сказали, что он слаб, но предложили ему статус «информатора», №8612 вернулся в поселок. другие заключенные и сказали: «Вы не можете уйти. Ты не могу уйти ».

    Вскоре № 8612 «начал действовать« сумасшедший », кричать, проклятие, чтобы впасть в ярость, которая казалась из контроль.«Только до этого момента психологи поняли, что им нужно было его выпустить.

    Визит родителей

    На следующий день охранники провели час посещений для родителей и друзей. Они были обеспокоены тем, что, когда родители увидели состояние в тюрьму, они могут настоять на том, чтобы забрать своих сыновей домой. Охранники мыли заключенных, заставляли их чистить и полировать их клетки, накормил их большим обедом и включил музыку по домофону.

    После визита поползли слухи о плане массового побега.Боялись, что потеряют пленников, охранников и экспериментаторы пытались заручиться помощью и объекты полицейского управления Пало-Альто.

    Охранники снова повысили уровень преследований, заставляя их выполнять черную, повторяющуюся работу, такую ​​как чистка туалетов голыми руками.

    Католическая Священник

    Зимбардо пригласил католика священник, который был в тюрьме капеллан, чтобы оценить, как реалистично наша тюремная ситуация было. Половина заключенных представились по номеру, а не по имени.

    Капеллан опросил каждого заключенный индивидуально. Священник сказал им единственное способ, которым они выберутся, был с помощью юриста.

    Заключенный № 819

    В конце концов, во время разговора со священником, № 819 сломался и начал истерически плакать, сразу два ранее выпущенных заключенные имели. Психологи сняли с его ноги цепь, сняли шапку. его голову, и сказал ему пойти отдохнуть в комнате, которая была примыкает к тюремному двору. Они сказали ему, что достанут его немного еды, а затем отвезите его к врачу.

    Пока это происходило, один из охранники выстроили в ряд других заключенных и велел им скандировать:

    «Заключенный № 819 — плохой заключенный. Из-за того, что сделал Узник № 819, мой в камере беспорядок, г-н сотрудник исправительного учреждения ».

    Психологи сообразили, что № 819 может услышал пение и вернулся в комната, где они нашли его рыдающим бесконтрольно. Психологи пытались уговорить его согласен выйти из эксперимента, но он сказал, что не может уйти, потому что другие считали его плохим заключенным.

    Назад к реальности

    В этот момент Зимбардо сказал: «Слушай, ты не номер 819. [его имя], и меня зовут доктор Зимбардо. Я психолог, а не надзиратель тюрьмы, и это не настоящая тюрьма. Это всего лишь эксперимент, а это студенты, а не заключенные, такие как вы. Пойдем ».

    Он внезапно перестал плакать, поднял глаза и ответил:« Хорошо, пойдем, «как ни в чем не бывало.

    Конец эксперимента

    Зимбардо (1973) намеревался провести эксперимент в течение двух недель, но на шестой день он был прекращен из-за эмоционального срыва заключенных и чрезмерной агрессии охранников.Кристина Маслах, недавно получившая докторскую степень в Стэнфордском университете. привлечен к ведению интервью с охранниками и заключенными, категорически возражала, когда увидела заключенные подвергаются жестокому обращению со стороны охранников.

    Возмущенная она сказала: «Это ужасно то, что вы делаете с этими мальчиками! »Из 50 или более посторонних, которые видела нашу тюрьму, она была единственной, кто когда-либо сомневался в ее морали.

    Зимбардо (2008) позже отмечал: «Это было намного позже. что я понял, как далеко я был в своей тюремной роли в тот момент — что я думал как тюремный надзиратель, а не исследование психолог.«


    Заключение

    По словам Зимбардо и его коллег, Стэнфордский тюремный эксперимент показал, как люди с готовностью приспосабливаются к социальным ролям, которые от них ожидают, особенно если эти роли столь же стереотипны, как и роли тюремных надзирателей.

    Поскольку охранники были наделены властью, они начали вести себя так, как обычно не поступали бы в своей нормальной жизни.

    «Тюремная» среда была важным фактором в создании жестокого поведения охранников (ни один из участников, которые действовали в качестве охранников, не проявлял садистских наклонностей до исследования).

    Таким образом, полученные данные подтверждают ситуативное объяснение поведения, а не диспозициональное.

    Зимбардо предложил, чтобы два процесса могли объяснить «окончательное подчинение» заключенного.

    Деиндивидация может объяснить поведение участников; особенно охранники. Это состояние, когда вы настолько погружаетесь в нормы группы, что теряете чувство идентичности и личной ответственности.

    Охранники, возможно, были такими садистскими, потому что они не чувствовали, что произошедшее им лично приписано — это было нормой для группы. Также, возможно, они потеряли чувство личной идентичности из-за формы, которую они носили.

    Кроме того, узнал, что беспомощность может объяснить подчинение заключенного охранникам. Заключенные узнали, что все, что они делали, мало повлияло на то, что с ними случилось. В имитационной тюрьме непредсказуемые решения охранников заставили заключенных отказаться от ответа.

    После окончания тюремного эксперимента Зимбардо взял интервью у участников. Вот отрывок:

    «Большинство участников сказали, что они чувствовали себя вовлеченными и преданными делу. Исследование показалось им «реальным». Один охранник сказал: «Я сам себя удивил. Я заставил их называть друг друга по именам и чистить туалеты голыми руками. Я практически считал заключенных скот и все время думал, что должен следить за ними на случай, если они что-то попробуют. . »

    Другой охранник сказал: «Авторитетное поведение может быть забавным.Власть может быть большим удовольствием ». И еще:« … во время осмотра я пошел во вторую камеру, чтобы испортить кровать, которую только что застелил заключенный, и он схватил меня, крича, что он только что сделал это и что он был не позволю мне все испортить. Он схватил меня за горло, и, хотя он смеялся, мне было очень страшно. Я ударил его палкой по подбородку, хотя и не очень сильно, и когда я освободился, я рассердился ».

    Большинству охранников было трудно поверить в то, что они вели себя так зверски, как они имели.Многие говорили, что не знали о существовании этой их стороны или о том, что они способны на такие вещи.

    Заключенные тоже не могли поверить в то, что они отреагировали покорным, съежившимся, зависимым образом. Некоторые обычно утверждали, что они напористые.

    Когда их спросили об охранниках, они описали три обычных стереотипа, которые можно найти в любой тюрьме: некоторые охранники были хорошими, некоторые были жесткими, но справедливыми, а некоторые были жестокими.


    Критическая оценка

    Характеристики спроса могут объяснить результаты исследования.Большинство охранников позже заявили, что они просто действовали.

    Поскольку охранники и заключенные играли определенную роль, на их поведение могут не влиять те же факторы, которые влияют на поведение в реальной жизни.

    Это означает, что результаты исследования нельзя разумно обобщить на реальную жизнь, например, на тюремные условия. То есть исследование имеет низкую экологическую значимость.

    Однако есть много свидетельств того, что участники действительно отреагировали на ситуацию так, как если бы она была реальной.Например, 90% частных разговоров заключенных, за которыми наблюдали исследователи, касались тюремных условий, и только 10% их разговоров о жизни за пределами тюрьмы.

    Охранники тоже редко обменивались личной информацией во время перерывов на отдых — они либо говорили о «проблемных заключенных», других тюремных темах, либо вообще не разговаривали. Охранники всегда приходили вовремя и даже работали сверхурочно без дополнительной оплаты.

    Когда заключенных представляли священнику, они называли себя тюремным номером, а не именем.Некоторые даже просили его нанять адвоката, чтобы помочь им разобраться.

    Исследование может также не иметь достоверности для населения, поскольку выборка состояла из студентов мужского пола из США. Результаты исследования не могут быть применены к женским тюрьмам или тюрьмам из других стран. Например, Америка — это индивидуалистическая культура (где люди, как правило, менее конформны), и результаты могут быть разными в коллективистских культурах (например, в азиатских странах).

    Сильной стороной исследования является то, что оно изменило способ управления тюрьмами США.Например, несовершеннолетние, обвиняемые в федеральных преступлениях, больше не содержатся перед судом вместе со взрослыми заключенными (из-за риска применения к ним насилия).

    Еще одной сильной стороной исследования является то, что вредное обращение с участниками привело к официальному признанию этических принципов Американской психологической ассоциацией. Теперь исследования должны пройти тщательную проверку институциональным наблюдательным советом (США) или этическим комитетом (Великобритания), прежде чем они будут реализованы.

    Обзор исследовательских планов группой требуется большинству учреждений, таких как университеты, больницы и государственные учреждения.Эти комиссии проверяют, оправданы ли потенциальные преимущества исследования в свете возможного риска физического или психологического вреда.

    Эти советы могут потребовать от исследователей внести изменения в план или процедуру исследования или, в крайних случаях, вообще отказать в одобрении исследования.


    Этические вопросы

    Исследование получило множество этических критических замечаний, в том числе отсутствие полностью информированного согласия участников, поскольку сам Зимбардо не знал, что произойдет в эксперименте (это было непредсказуемо).

    Также заключенные не дали согласия на «арест» дома. Заключенным не сообщили об этом отчасти потому, что окончательное разрешение полиции было дано лишь за несколько минут до того, как участники решили принять участие, а отчасти потому, что исследователи хотели, чтобы аресты стали неожиданностью.

    Однако это было нарушением этических норм контракта Зимбардо, который подписали все участники.

    Участники, играющие роль заключенных, не были защищены от психологического вреда, переживая случаи унижения и стресса.Например, одного заключенного пришлось освободить через 36 часов из-за неконтролируемых приступов крика, плача и гнева.

    Однако, в защиту Зимбардо, эмоциональный стресс, который испытывают заключенные, нельзя было предвидеть с самого начала. Исследование было одобрено Управлением военно-морских исследований, Департаментом психологии и Университетским комитетом экспериментов над людьми.

    Этот комитет также не ожидал, что заключенные последуют за крайними реакциями.Были рассмотрены альтернативные методики, которые доставили бы меньше беспокойства участникам, но в то же время дали бы желаемую информацию, но ничего подходящего найти не удалось.

    Были проведены обширные групповые и индивидуальные сеансы подведения итогов, и все участники вернули анкеты после эксперимента через несколько недель, затем через несколько месяцев, а затем через годичные интервалы. Зимбардо пришел к выводу, что длительных негативных последствий не было.

    Зимбардо также решительно утверждает, что преимущества, полученные от нашего понимания человеческого поведения и того, как мы можем улучшить общество, должны уравновесить страдания, вызванные исследованием.

    Однако было высказано предположение, что ВМС США не так сильно заинтересованы в том, чтобы сделать тюрьмы более человечными, а, по сути, больше заинтересованы в использовании исследования для обучения людей в вооруженных силах тому, как справляться со стрессами плена.


    Вопросы для обсуждения

    1. Каковы последствия проживания в среде без часов, нет? взгляд на внешний мир и минимальная сенсорная стимуляция?

    2. Рассмотрите психологические последствия раздевания, дезинсекции, и бритье голов заключенным или военнослужащим.Какие трансформации происходят, когда люди проходят через опыт нравится?

    3. Заключенные могли уйти в любой момент, но они этого не сделали. Почему?

    4. Как вы думаете, что чувствовали заключенные и охранники после исследования?

    5. Если бы вы были ответственным экспериментатором, сделали бы вы это? учиться? Вы бы прекратили его раньше? Вы бы имели провели повторное исследование?

    Ссылки на стили APA

    Haney, C., Бэнкс, У. К., и Зимбардо, П. Г. (1973). Исследование заключенных и охранников в симулированной тюрьме. Обзор военно-морских исследований , 30, 4-17.

    Как ссылаться на эту статью:
    Как ссылаться на эту статью:

    McLeod, S. A. (2020, 21 января). Зимбардо — Стэнфордский тюремный эксперимент . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/zimbardo.html

    сообщите об этом объявлении

    Стэнфордский тюремный эксперимент: почему сейчас разрываются на части известные психологические исследования

    Стэнфордский тюремный эксперимент, одно из самых известных и убедительных психологических исследований всех времен, рассказал нам дразняще простую историю о человеческой природе.

    В исследовании приняли участие платные участники и назначили их «сокамерниками» или «надзирателями» имитации тюрьмы в Стэнфордском университете. Вскоре после начала эксперимента «охранники» начали жестоко обращаться с «заключенными», подразумевая, что зло вызвано обстоятельствами. Авторы в своих выводах предположили, что невинные люди, оказавшиеся в ситуации, когда они имеют власть над другими, начнут злоупотреблять этой властью. И люди, оказавшиеся в ситуации, когда они бессильны, будут доведены до подчинения и даже до безумия.

    Стэнфордский тюремный эксперимент включен во многие вводные учебники психологии и часто цитируется некритически. Это тема фильмов, документальных фильмов, книг, телешоу и свидетельских показаний в Конгрессе.

    Но его выводы были неправильными. Очень неправильно. И не только из-за сомнительной этики или отсутствия конкретных данных — а из-за обмана.

    Новое разоблачение, опубликованное Medium, основанное на ранее не публиковавшихся записях Филипа Зимбардо, психолога из Стэнфорда, руководившего исследованием, и интервью с его участниками, предлагает убедительные доказательства того, что охранников в эксперименте учили быть жестокими.Это также показывает, что самый запоминающийся момент эксперимента — заключенный в припадке крика заявляет: «Я сгораю изнутри!» — результат действий заключенного. «Я воспринял это как своего рода импровизацию», — сказал один из охранников репортеру Бену Блюму. «Я считал, что делаю то, что от меня требуют исследователи».

    Результаты давно стали предметом тщательной проверки — многие думают о них как о драматической демонстрации, своего рода академическом реалити-шоу, чем о серьезной науке.Но эти новые откровения вызвали немедленную реакцию. «Мы должны прекратить отмечать эту работу», — написала в Твиттере психолог Симин Вазир в ответ на статью. «Это антинаучно. Убери это из учебников ». Многие другие психологи выразили подобные чувства.

    ( Обновление : с момента публикации этой статьи журнал American Psychologist опубликовал подробное опровержение Стэнфордского тюремного эксперимента, выходящее за рамки того, что Блюм нашел в своей статье.Есть еще больше доказательств того, что «охранники» знали результаты, которых хотел добиться Зимбардо, и были обучены для достижения его целей. Это также свидетельствует о том, что выводы эксперимента были предопределены.)

    Многие из классических психологических экспериментов, останавливающих шоу, в последнее время оказались ошибочными, мошенническими или устаревшими. А в последние годы социологи начали считаться с истиной о том, что их старую работу нужно переделывать, — «кризис репликации». Но есть отставание — в массовом сознании и в том, как преподают психологию учителями и учебниками.Пора наверстывать упущенное.

    Многие классические открытия в психологии недавно были пересмотрены.

    Getty Images

    Тюремный эксперимент Зимбардо — не единственное классическое исследование, которое недавно подверглось тщательной проверке, переоценке или откровенно разоблачено как мошенничество. Недавно научный журналист Джина Перри обнаружила, что печально известный эксперимент «Пещера разбойников» в 1950-х годах, в котором мальчиками в летнем лагере по сути манипулировали, чтобы они присоединились к воюющим группировкам, был продолжением неудачной предыдущей версии эксперимента, который ученые никогда не упоминались в академической статье.Это вопиющее упущение. Неправильно выбрасывать данные, опровергающие вашу гипотезу, и публиковать только те данные, которые ее подтверждают.

    Перри также обнаружил несоответствия в другой важной ранней работе в области психологии: электрошоковом тесте Милгрэма, в котором участникам было сказано авторитетным лицом доставить, казалось бы, смертельные дозы электричества невидимой несчастной душе. Ее исследования показывают некоторые свидетельства того, что исследователи отклонялись от сценария исследования и, возможно, принуждали участников к достижению желаемых результатов.(Как это ни парадоксально, но новые разоблачения тюремного эксперимента также показывают силу, которую авторитетная фигура — в данном случае сам Зимбардо и его «надзиратель» — имеет в манипулировании другими, чтобы они были жестокими.)

    Другие исследования были переоценены на предмет более честного и методологического сбоя. Недавно я написал о «зефирном тесте» — серии исследований начала 90-х годов, которые показали, что способность откладывать удовлетворение в молодом возрасте коррелирует с успехом в дальнейшей жизни. Новое исследование показывает, что если бы у авторов первоначального теста на зефир был больший размер выборки и больший контроль над исследованиями, их результаты не были бы такими яркими, какими они были в 90-е годы.Я могу перечислить так много других выводов из учебников психологии, которые либо не были воспроизведены, либо в настоящее время проходят серьезную переоценку.

    Нравится:

    • Социальный прайминг: люди, которые читают «старые» звучащие слова (например, «дом престарелых»), чаще ходят медленно, показывая, как наш мозг может быть тонко «заряжен» мыслями и действиями.
    • Гипотеза лицевой обратной связи: простая активация мышц вокруг рта заставляла людей становиться счастливее — демонстрируя, как наши тела сообщают нашему мозгу, какие эмоции нужно испытывать.
    • Угроза стереотипа: меньшинства и оклеветанные социальные группы не справляются с тестами так же хорошо из-за боязни стать стереотипом.
    • Истощение эго: идея о том, что сила воли — это конечный умственный ресурс.

    Увы, последние несколько лет принесли расплату этим идеям и социальной психологии в целом.

    Многие психологические теории были опровергнуты или приуменьшены в результате тщательных попыток воспроизведения. Психологи теперь понимают, что вероятность публикации ложных срабатываний выше, чем неубедительных результатов.И они поняли, что экспериментальные методы, которые обычно использовались всего несколько лет назад, недостаточно строгие. Например, для ученых было обычным делом публиковать эксперименты, в которых участвовало около 50 студентов бакалавриата. Сегодня ученые понимают, что это рецепт ложных срабатываний, и стремятся к тому, чтобы размер выборки исчислялся сотнями, а в идеале — из более репрезентативного пула субъектов.

    Тем не менее, во многих из этих случаев ученые двигались дальше и исправляли ошибки и по-прежнему проделывают доброжелательную работу, чтобы понять суть человечества.Например, работа над одной из старейших фиксаций психологии — дегуманизацией, способностью видеть в другом меньше, чем человек, — продолжается с методологической строгостью, помогая нам понять современное жестокое обращение с мусульманами и иммигрантами в Америке.

    В некоторых случаях время показало, что ошибочные оригинальные эксперименты заслуживают пересмотра. Первоначальный эксперимент Милгрэма был ошибочным. Но, по крайней мере, его дизайн исследования, который заставляет участников применять разряды (на самом деле не проводятся), чтобы наказать других за провал теста на память, в основном воспроизводится сегодня с некоторыми этическими поправками.

    И похоже, что выводы Милгрэма могут подтвердиться: в недавнем исследовании многие люди обнаружили, что требования одного авторитетного лица являются веской причиной шокировать другого. Однако возможно, что из-за того, что известно как эффект файлового ящика, неудавшиеся репликации эксперимента Милграма не были опубликованы. С другой стороны, попытки воспроизвести исследование Стэнфордской тюрьмы оказались безуспешными.

    В науке слишком часто первая демонстрация идеи становится долговременной — как в поп-культуре, так и в академических кругах.Но ведь наука вообще не должна работать!

    Наука — это разочаровывающий и повторяющийся процесс. Когда мы сообщаем об этом, нам нужно выйти за рамки идеи о том, что одно потрясающее исследование должно выдержать испытание временем. Ученые тоже об этом знают, но их институты часто отговаривали их от копирования старых работ вместо проведения новых и интересных, привлекающих внимание исследований. (Журналисты тоже являются частью проблемы, наполняя небольшие, незначительные исследования более важными и значимыми, чем они должны.)

    К счастью, есть исследователи, которые очень серьезно и серьезно думают о том, чтобы сделать психологию более воспроизводимой и надежной наукой. Этим вопросам даже посвящено целое Общество совершенствования психологической науки.

    Последующие результаты, как правило, менее драматичны, чем оригинальные результаты, но они более полезны, помогая раскрыть правду. И дело не в том, что Стэнфордскому тюремному эксперименту нет места в классе. Это интересно как история. Психологи, такие как Зимбардо и Милграм, находились под сильным влиянием Второй мировой войны.Их эксперименты были отчасти попыткой выяснить, почему обычные люди попадают в нацизм. Это важный вопрос, который определил повестку дня огромного количества исследований в области психологической науки и до сих пор находит отражение в газетах.

    Учебников нужно наверстать

    Психология сильно изменилась за последние несколько лет. Многие исследования, используемые для обучения следующего поколения психологов, были тщательно изучены и оказались ошибочными. Но, к сожалению, учебники не обновлялись соответствующим образом.

    Таков вывод исследования, проведенного в журнале Current Psychology за 2016 год. « По большому счету», — объясняет исследование (выделено мной):

    вводные учебники испытывают трудности с точным описанием спорных тем с вниманием или, в некоторых случаях, просто с их отсутствием. … читателей вводных учебников могут быть непреднамеренно дезинформированы по этим темам.

    Авторы исследования — из университетов Техаса A&M и Стетсона — собрали стопку из 24 популярных вводных учебников по психологии и начали искать освещение 12 оспариваемых идей или мифов в психологии.

    Идеи, такие как угроза стереотипа, эффект Моцарта и наличие «эпидемии нарциссизма» среди миллениалов, не обязательно были опровергнуты. Тем не менее, есть заслуживающие доверия исследования, которые ставят их под сомнение. Список идей также включал некоторые городские легенды — например, о том, что мозг использует только 10 процентов своего потенциала в любой момент времени, и опровергнутую историю о том, как прохожие отказались помочь женщине по имени Китти Дженовезе, когда ее убивали.

    Затем исследователи оценили тексты по тому, как они обрабатывают эти оспариваемые идеи. Результаты показали тревожное количество «предвзятого» освещения многих тематических областей.

    Но почему бы в этих учебниках не было больше сомнений? В конце концов, воспроизведение — краеугольный камень любой науки.

    Одна идея состоит в том, что учебники, преследующие цель охвата широкого круга тем, не должны быть авторитетными в отношении этих отдельных противоречий.Но может происходить что-то еще. Авторы исследования предполагают, что авторы этих учебников пытаются «переоценить» психологию как дисциплину, чтобы привлечь больше студентов для изучения ее на постоянной основе. (Я должен признать, что это могло сработать на мне, когда я был необъявленным студентом.)

    В исследовании следует упомянуть несколько предостережений: во-первых, 12 тем, которые авторы выбрали для тщательного изучения, совершенно произвольны. «И многие другие потенциальные проблемы были исключены из нашего анализа», — отмечают они.Также включенные учебники были напечатаны весной 2012 г .; возможно, с тех пор они были обновлены.

    Недавно я спросил в Твиттере, как профессора психологии-интро справляются с несоответствиями в своих учебниках. Их ответы были просты. Некоторые говорят, что решили отказаться от учебников (которые экономят деньги студентов) и сосредоточиться на преподавании отдельных статей. У других есть другое решение, столь же простое: «Вы указываете неправильные, устаревшие и плохо воспроизводимые разделы», — сказал Даниэль Лакенс, профессор Технологического университета Эйндховена в Нидерландах.Он предложил полезный пример одного из слайдов, которые он использует в классе.

    Как ни странно, профессор Университета штата Иллинойс Джо Хилгард сказал, что, по его мнению, его студенты ценят «передовое ощущение от знания чего-то, чего не было в учебнике». (Кроме того, кто действительно серьезно читает учебник во вводном курсе колледжа?)

    Я попытался представить все в виде четырех шагов:
    1) вот большая идея
    2) вот знаменитое исследование и как оно иллюстрирует
    3) вот чертова критика
    4) вот что вы, как ученые, можете сделать, чтобы выяснить, что Вы верите / делаете вклад в литературу

    — Джо Хилгард, этого психолога, которого мы все знаем и любим.(@JoeHilgard) 11 июня 2018 г.

    И похоже, что этот тип обучения завоевывает популярность. Недавний (не совсем репрезентативный) опрос 262 профессоров психологии показал, что более половины заявили, что проблемы репликации влияют на их обучение. С другой стороны, 40% ответили, что нет. Таким образом, будут ли ученики подвергаться недавнему расчету — все зависит от учителей, которые у них есть.

    Если правда, что учебники и учителя все еще пренебрегают вопросами репликации, то я бы сказал, что они на самом деле недооценивают науку.Обучать «кризису репликации» — значит учить студентов тому, что наука стремится к самокоррекции. Это внушило бы им понимание того, что наука должна быть воспроизводимой.

    Понимание человеческого поведения — сложная проблема. Найти ответы должно быть нелегко. Во всяком случае, это должно дать студентам больше мотивации стать поколением ученых, которые понимают это правильно.

    «Учебники могут упустить возможность развенчать мифы», — пишут авторы исследования Current Psychology .В идеале это то, чему должен научиться молодой ученый: как разрушать мифы и находить истину.

    Дополнительная литература: Психологический «кризис репликации»

    Нью-Стэнфордский тюремный эксперимент разоблачения и результаты вопросов

    С момента своего создания почти 47 лет назад Стэнфордский тюремный эксперимент стал своего рода мрачным психологическим пробным камнем, наглядным уроком скрытой способности людей действовать садистски — или покорно — как социальные условия позволяют.

    Наряду с экспериментами исследователя Йельского университета Стэнли Милгрэма 1960-х годов над человеческой жестокостью, эксперимент в августе 1971 года захватил воображение американцев на протяжении почти полувека.Это давний основной продукт в учебниках психологии и социальных наук, и он использовался для объяснения таких широкомасштабных ужасов, как Холокост, бойня в Май Лай и скандал с пытками заключенных в Абу-Грейб.

    Но новые интервью с участниками и пересмотр архивных записей проливают новый свет на эксперимент, подвергая сомнению некоторые из его основополагающих предположений о человеческом поведении.

    Пожалуй, наиболее важно то, что один из «заключенных» теперь говорит, что его действия давно неправильно понимали.

    Для эксперимента профессор психологии Стэнфордского университета Филип Зимбардо построил трехкамерный имитатор «Стэнфордской окружной тюрьмы» в подвале здания психологии университета. Его исследователи разместили девять «заключенных» и наняли девять «охранников», каждый из которых откликнулся на объявление о поиске участников для двухнедельного исследования тюремной жизни.

    Но всего через 36 часов после начала эксперимента заключенный Дуглас Корпи оказался взаперти, запертой в чулане, перепрофилированном под импровизированную камеру одиночного заключения.Вскоре он испытал то, что было описано как психическое расстройство.

    Это был один из самых интуитивных моментов эксперимента, и он был заснят на аудиозаписи, где Корпи кричал: «Я так облажался внутри. Я чувствую себя по-настоящему обдолбанным. Вы не знаете — мне пора к врачу. Что-нибудь! Я имею в виду, Иисус Христос, я сгораю изнутри, разве ты не знаешь? Я не могу там оставаться. Я облажался! Я не знаю, как это объяснить. Я облажался внутри! И я хочу уйти! И я хочу уйти сейчас же!

    Корпи теперь говорит, что его эпизод был не столько психотическим перерывом, сколько манипуляцией, чтобы он мог пойти домой и учиться.

    «Любой клиницист узнает, что я притворяюсь», — сказал он автору Бену Блюму в редком интервью в прошлом году, которое было частью обширной статьи в онлайн-публикации Medium . В настоящее время судебный психолог из Окленда, Корпи охарактеризовал свой приступ как «скорее истерический, чем психотический».

    На самом деле, он кричал не из-за жестокого обращения со стороны охранников, а из-за того, что он беспокоился о том, что не получит доступа к учебникам во время его «тюремного» пребывания, чтобы он мог втиснуться для сдачи экзамена на успеваемость.

    Корпи сказал, что он стал заключенным на работу за 15 долларов в день, потому что думал, что у него будет время «посидеть в одиночестве и учиться на GRE». Тюремное исследование, которое должно было продлиться две недели, длилось всего шесть дней после того, как девушка Зимбардо, Кристина Маслах (ныне его многолетняя жена), убедила его закрыть его.

    Но когда Корпи, который должен был сдавать GRE сразу после завершения исследования, попросил свои книги, охрана отказалась. После неудачной имитации боли в животе он инсценировал срыв.

    Признание похоже на то, которое он дал Los Angeles Times в 2004 году, когда сказал: «Зимбардо думал, что я теряю его».

    Оглядываясь назад на этот опыт, он сказал Блюму, что большую часть времени ему нравилось проводить время, в том числе во время короткого «восстания» заключенных.

    «Восстание было забавным, — сказал он. «Никаких последствий не было. Мы знали, что [охранники] не могут нас навредить, они не могут нас ударить. Они были белыми студентами колледжа, такими же, как и мы, так что это была очень безопасная ситуация.”

    Однако он был шокирован тем, что не мог уйти по собственному желанию, вспомнив, что охранники «действительно раздули игру, сказав, что я не могу уйти. Они выходят на новый уровень. Я подумал: «Боже мой».

    В интервью Зимбардо сказал Блюму, что испытуемые «действительно считали, что не смогут выбраться», но сказали, что они подписали формы информированного согласия, в которых содержалась явная «безопасная» фраза: «Я выхожу из эксперимента». Он сказал, что произнесение этой фразы даст выход из эксперимента.

    Блюм отмечает, что формы, датированные августом 1971 года и доступные на сайте Зимбардо, не содержат упоминания фразы «Я прекращаю эксперимент». Однако они соглашаются, среди прочего, на «потерю конфиденциальности». В формах отмечается, что субъекты должны были участвовать «в течение всего периода исследования» и что они будут освобождены только по состоянию здоровья, «которое медицинские консультанты сочтут подходящим для исследовательского проекта или по другим причинам, которые сочтут подходящими». Зимбардо.

    Разоблачения Блюма последовали через несколько недель после выхода в свет Истории лжи , новой книги французского академика и режиссера Тибо Ле Тексье, который изучил недавно опубликованные документы из Стэнфордских архивов Зимбардо. Он называет эксперимент «одним из величайших научных заблуждений 20 века».

    В твите, опубликованном на прошлой неделе Калифорнийского университета в Дэвисе, профессор психологии Симин Вазир написала: «Мы должны прекратить праздновать эту работу. Это антинаучно. Уберите это из учебников.”

    В заявлении, опубликованном в понедельник, Говард Курцман, исполняющий обязанности исполнительного директора по науке Американской психологической ассоциации, сказал, что статья Блюма Medium «поднимает важные вопросы о Стэнфордском тюремном эксперименте, многие из которых уже поднимались ранее». Он поблагодарил Зимбардо за то, что он поговорил с Блюмом, и сказал, что исследователь «отвечал на эти вопросы на протяжении многих лет».

    Авторов учебников психологии, которые обращаются к исследованию, «было бы хорошо посоветовать поместить его в контекст, включая споры вокруг его методов и того, что оно учит нас о важности институциональных экспертных советов, экспертной оценки и воспроизводимости», — сказал Курцман.

    Дэйв Эшелман, стэнфордский «охранник», получивший прозвище «Джон Уэйн» за свою творческую жестокость, сказал Блюму, что видит в эксперименте «своего рода импровизацию», которую он хотел усовершенствовать, «создав эту презренную личность охранника». Он долгое время утверждал, что жестокий персонаж у него появился после просмотра фильма Cool Hand Luke .

    Эшелман сказал, что он использовал свой собственный опыт в жестокой братской дедовщине несколькими месяцами ранее. Почти полвека спустя он вспоминал, как чувствовал себя «так, будто я добился чего-то хорошего, потому что тем или иным образом внес свой вклад в понимание человеческой природы.”

    В интервью 2011 года, опубликованном в журнале выпускников Стэнфорда, Эшелман сказал: «Я начал с четким планом, чтобы попытаться вызвать действие, заставить что-то произойти, чтобы исследователям было с чем поработать. В конце концов, чему они могли научиться у парней, сидящих без дела, как будто это был загородный клуб? »

    В некотором смысле, сказал Эшелман, он проводил свой собственный эксперимент в рамках эксперимента, каждый день пытаясь сделать что-то «более возмутительное», чем накануне.Он часто задавался вопросом, «сколько оскорблений вынесут эти люди, прежде чем они скажут« прекратите »? Но другие охранники меня не остановили. Казалось, они присоединились. Они взяли на себя мою инициативу. Ни один охранник не сказал: «Я не думаю, что мы должны это делать».

    Другой охранник, Джон Марк, сказал журналу выпускников, что Зимбардо «изо всех сил старался создать напряжение», используя такие стратегии, как принудительное лишение сна. Он сказал, что Зимбардо «знал, чего он хочет, а затем попытался сформировать эксперимент — по тому, как он был построен и как он закончился, — чтобы соответствовать выводу, который он уже сделал.”

    Марк сказал, что Зимбардо хотел показать, что молодые люди из среднего класса «будут нападать друг на друга только потому, что им дана роль и дана власть». Но он сказал, что гипотеза была «натянутой». Я не думаю, что реальные события совпадают с жирным заголовком. Я никогда этого не делал и не изменил своего мнения ».

    Зимбардо, который позже свидетельствовал о человеческом поведении после кровавого восстания в тюрьме Аттика в 1971 году в северной части штата Нью-Йорк, не сразу ответил на просьбу об интервью.И Крейг В. Хейни, профессор психологии Калифорнийского университета в Санта-Крузе, который был аспирантом Зимбардо в 1971 году и главным исследователем тюремного эксперимента.

    Хейни сказал, что он и его коллеги-исследователи «не были уверены, что что-нибудь произойдет», когда начался эксперимент. «Я помню, как однажды спросил:« А что, если они просто просидят две недели, играя на гитаре? Что, черт возьми, мы будем делать тогда? »

    Выступая перед журналом для выпускников в 2011 году, он сказал, что наиболее устойчивым выводом эксперимента может быть то, насколько быстро «мы привыкаем к тому, что шокирует в один прекрасный день, а через неделю становится очевидным.”

    Он вспомнил, что, готовясь к переводу заключенных, исследователи поняли, что испытуемые выяснят, что они находятся в Стэнфордском психологическом здании, а не в настоящей тюрьме. Поэтому они надевают на голову бумажные пакеты. «Когда я впервые увидел это, это было шоком», — вспоминает Хейни. «На следующий день мы надеваем им на голову мешки и не думаем об этом. Это постоянно происходит в настоящих исправительных учреждениях ».

    Хейни сказал, что эксперимент показал ему влияние дегуманизации на заключенных.

    «Я пытаюсь поговорить с заключенными о том, какова на самом деле их жизнь, и не думаю, что пришел бы к такому виду сочувствия, если бы не увидел того, что видел в Стэнфорде», — сказал он. «Если бы кто-то сказал, что за шесть дней вы можете взять 10 здоровых студентов колледжа, с хорошим здоровьем и на пике устойчивости, и сломать их, подвергнув их обычным и относительно мягким вещам по стандартам настоящих тюрем, — Не уверен, что я бы поверил этому, если бы не увидел, как это произошло.”

    Новые интервью Блюма — лишь последнее, что увеличило масштаб исследований Зимбардо. В 2001 году британские исследователи, воссоздавшие эксперимент, предположили, что охранники действовали тиранически не из-за «токсичного сочетания групп и власти», а из-за чего-то более сложного.

    Они утверждали, что поворотным моментом в эксперименте Зимбардо стал тот момент, когда он выступил в роли «надзирателя тюрьмы» и сказал заключенным, что они не могут покинуть исследование. Исследователи Стивен Райхер и С.Александр Хаслам сказал, что это разоблачение дезориентировало заключенных, которые «перестали поддерживать друг друга против охранников». Плотная группа рухнула, позволив «тираническим стражам взять верх».

    В своей модифицированной инсценировке, получившей название «Тюремное исследование BBC», заключенные фактически бросили вызов авторитету охранников, что привело к краху системы заключенных и охранников. Затем участники решили продолжить эксперимент как «самоуправляемую и самодисциплинированную« коммуну », но она тоже распалась днем ​​позже, открыв путь к возникновению« новой тирании »в маленькой тюрьме.В один из ключевых моментов участник посмотрел в объектив видеокамеры и сказал исследователям: «У нас происходит военный захват режима, установленного вчера». Он потребовал «полную военную форму» и пообещал: «Мы собираемся управлять этой тюрьмой так, как она должна была работать с первого дня».

    Исследователи пришли к выводу, что, когда люди не могут создать работающую социальную систему, они «с большей готовностью принимают крайние решения, предлагаемые другими», и позволяют авторитарной идеологии закрепиться.

    Совсем недавно, в 2007 году, психологи из Университета Западного Кентукки Томас Карнахан и Сэм Макфарланд разместили объявления в нескольких университетских газетах, предлагая оплатить волонтерам «психологическое исследование тюремной жизни», как это было в рекламе Зимбардо в 1971 году. Они также пригласили другую группу. просто участвовать в «психологическом исследовании» без упоминания тюремной жизни.

    Затем они протестировали респондентов и обнаружили, что те, кто ответил на рекламу «тюремной жизни», получили более высокие баллы по критериям авторитаризма, нарциссизма, макиавеллизма, социального доминирования и «склонности к агрессивности, связанной со злоупотреблением».Они также получили более низкие оценки по показателям сочувствия и альтруизма, предполагая, что испытуемые из Стэнфорда могли явиться в августе 1971 года с чертами жестокости, которыми не все из нас обязательно обладают.

    «Я верю, что ситуация может подтолкнуть людей к жестоким поступкам», — сказал Макфарланд в интервью. Но он сказал, что некоторая предвзятость отбора могла сыграть свою роль в результатах Стэнфордского университета. Во-первых, Зимбардо открыто искал субъектов для двухнедельного иммерсивного эксперимента над тюремной жизнью. «Мне кажется интуитивно сильным, что некоторые люди были бы более склонны добровольно участвовать в таком эксперименте, чем другие», — сказал он.

    Макфарланд, который сейчас на пенсии, получил возможность в 2006 году взять интервью у сержанта Джозефа Дарби, бывшего резервиста армии США, который сообщил о скандале с тюрьмой в Абу-Грейб и публично критиковал военное руководство США на объекте. На вопрос Макфарланда, пытали ли и унижали бы большинство военнослужащих и женщин заключенных, если бы они находились в Абу-Грейб, Дарби категорически ответила: №

    «Я мог бы взять любых семерых других солдат из этого подразделения и поставить их в такое же положение, и они действовали бы честно и профессионально и выполняли свои обязанности», — сказал он, согласно аудиозаписи интервью.

    Эшелман, охранник, который смоделировал свое поведение на Cool Hand Luke , сказал, что позже он сожалел о нанесенном им психологическом насилии. Но когда стало известно об Абу-Грейбе, он сказал, что его первой реакцией было: «Это так мне знакомо. Я точно знал, что происходит. Я мог представить себя посреди этого и наблюдаю, как это выходит из-под контроля. Когда вы почти или совсем не контролируете то, что делаете, и никто не вмешивается и не говорит: «Эй, вы не можете этого сделать», ситуация просто продолжает обостряться.”

    Внутри тюремного эксперимента, который якобы показал корни зла

    Джина Перри

    Филип Зимбардо в 1971 году. Сейчас ему 85 лет, и он все еще ведет переговоры

    Duke Downey / Polaris / eyevine

    IN В темном зале в сентябре 2008 года я сидел в аудитории, ожидая начала презентации под названием «Психология зла» социального психолога Филипа Зимбардо.Внезапно двери в задней части кинотеатра распахнулись, вспыхнул свет, и из динамиков загремела песня Сантаны Evil Ways . Мужчина с зачесанными назад черными волосами и дьявольской острой бородой танцевал по проходу к сцене, щелкая пальцами в такт музыке. Яркое появление Зимбардо было поразительным, учитывая характер разговора.

    Я не должен был удивляться. Способность Зимбардо к исполнению — одна из причин, по которой его Стэнфордский тюремный эксперимент является одним из самых известных психологических исследований 20-го века, наряду с исследованиями послушания, проведенными его одноклассником Стэнли Милгрэмом.

    Отказавшись от традиционных академических репортажей, Зимбардо первым описал этот эксперимент сенсационной статьей, которая появилась в приложении The New York Times , демонстрируя его навыки рассказчика. Статья началась с подробного описания того, как одним солнечным утром в Пало-Альто, штат Калифорния, в 1971 году полиция налетела на дома девяти молодых людей. Их поместили в патрульные машины, доставили в полицейский участок, предъявили обвинение, затем завязали глаза и доставили в тюрьму округа Стэнфорд, где они встретили своих охранников.

    «Тюрьма» на самом деле была устроена в подвале здания Стэнфордского университета. Заключенные составляли половину группы добровольцев, а другой половине отводилась роль охранников. В ходе того, что Зимбардо описал как «постепенную кафкианскую метаморфозу добра в зло», эти, казалось бы, хорошо приспособленные молодые люди становились все более жестокими в качестве охранников. Они «неоднократно раздели своих заключенных догола, надели на них капюшоны, сковали их цепями, отказали в пище или постельных принадлежностях, поместили их в одиночные камеры и заставили чистить унитазы голыми руками», — писал Зимбардо.«Со временем эти развлечения приняли сексуальный оборот, например, когда заключенные имитировали гомосексуализм друг на друга». Заключенные, униженные и подвергавшиеся преследованиям, испытали такое эмоциональное потрясение, что Зимбардо, играя роль всемогущего тюремного надзирателя, прекратил двухнедельный эксперимент всего через шесть дней.

    Этот опыт прославил ключевых игроков — не в последнюю очередь потому, что Зимбардо запечатлел некоторые эксперименты на пленке и на уже знакомых фотографиях. На снимках изображены агрессивно выглядящие охранники в тонированных очках-авиаторах, сжимающие полицейские дубинки, и запуганные закованные в кандалы заключенные, сидящие в очереди с мешками на головах.

    Стэнфордский тюремный эксперимент в 1971 году начался с реалистичных арестов добровольцев

    Филип Г. Зимбардо

    Эксперимент привел Зимбардо к выводу, что нормальные люди могут быть превращены в садистских тиранов или пассивных рабов не из-за каких-либо врожденных недостатков личности, а через то, что они оказываются в дегуманизирующей среде: контекст был королем. И вдруг Зимбардо тоже. В одночасье он стал ведущим экспертом по тюремной реформе, и в течение следующего десятилетия он появлялся на серии слушаний в Конгрессе и в консультативных группах по тюремной системе США.

    Стэнфордский эксперимент мог начаться как психологическое исследование тюремного заключения, но Зимбардо и бесчисленные комментаторы СМИ с тех пор обратились к нему, чтобы осветить постоянно расширяющийся спектр поведения — жестокость полиции, корпоративное мошенничество, домашнее насилие, геноцид. Каждый призыв к эксперименту укреплял его в общественном воображении. Эксперимент вошел в программу обучения психологии из-за его простого и убедительного вывода о том, что коррумпированная среда может превратить хороших людей во зло.И, конечно же, он сделал скачок в популярную культуру, вдохновив документальные фильмы, книги и драматические постановки. Самым последним художественным фильмом, основанным на нем, был фильм The Stanford Prison Experiment 2015 года, консультантом которого был Зимбардо.

    Подорванная репутация

    Зимбардо был избран президентом Американской психологической ассоциации в 2002 году, а в 2012 году получил золотую медаль Американского психологического фонда за жизненные достижения. Несмотря на признание Зимбардо и его карьерные почести, а также его эксперимент во всех учебниках, академическая психология неоднозначно относится к этому вопросу.Неудивительно, учитывая, что научная достоверность эксперимента сильно пострадала.

    С одной стороны, благодаря своему высокому авторитету и ноу-хау в СМИ Зимбардо много сделал для продвижения социальной психологии. С другой стороны, этика, методология и выводы эксперимента давно беспокоили коллег. Первая критика, опубликованная в 1973 году, подвергала критике этику исследования и ставила под сомнение оправданность очевидной деградации молодых людей, учитывая неудивительный результат эксперимента.К 1975 году методология эксперимента также подверглась критике. Утверждения Зимбардо о том, что результаты подтверждают мнение о том, что поведение определяется обстоятельствами, а не личностью, с тех пор подвергались серьезным возражениям со стороны все большего числа исследователей. В конце концов, утверждали критики, поведение охранников вряд ли было спонтанным: они знали, что от них ожидают поведения тиранов, и их поощряли к этому. И, по собственному признанию Зимбардо, две трети из них не действовали садистски, что противоречит его утверждениям о том, что ситуация оказала подавляющее влияние на их действия.

    Как такое ошибочное исследование стало настолько известным? Во-первых, существует мощная идея о том, что зло скрывается внутри всех нас, ожидая появления правильных — или неправильных — обстоятельств. Сам эксперимент может шокировать, но то, как он перекликается с архетипическими историями о греховности, не позволяет избавиться от него.

    Затем есть сам Зимбардо, убедительный рассказчик, который занимает центральное место в драме. В этом первом опубликованном отчете Зимбардо признался в растущем чувстве беспокойства по поводу своей роли архитектора эксперимента такой жестокости.Его прозрение, которому способствовал визит его тогдашней подруги, которая была потрясена его поведением, о том, что он тоже был испорчен властью, побудило его отменить эксперимент. Это признание вины обезоруживает критиков этики эксперимента и предполагает, что мы можем доверять ему и без прикрас дать отчет об исследовании. Есть отголоски библейских историй обращения; Последующее участие Зимбардо в тюремной реформе и совсем недавно в проекте по обучению простых людей тому, как они становятся «героями», является формой искупления.«Я хочу, чтобы меня помнили не как доктора Зла, — говорит мне Зимбардо, — а как доктора Гуда».

    Его публичные выступления, выступления на телевидении и выступления на TED имеют евангельский оттенок. Посмотрим правде в глаза: «добро против зла» продается, и это позволяет избежать хлопот, связанных с попытками понять тонкости человеческой психологии.

    Зимбардо также обладает талантом переосмысливать «уроки» Стэнфордского эксперимента, чтобы уловить преобладающий дух времени. В 2004 году исследование попало в заголовки газет, когда выяснилось, что американская военная полиция подвергала жестокому обращению и пыткам заключенных в иракской тюрьме Абу-Грейб.Публичные дебаты о том, как американские солдаты могут себя вести, вызывали такие ужасающие сравнения с экспериментом, возродив карьеру Зимбардо как назначенного правительством эксперта. В редакционной статье Boston Globe он писал: «Ужасные вещи, которые мои охранники [в Стэнфорде] делали со своими заключенными, были сопоставимы с ужасами, которые испытывали иракские заключенные». На самом деле ужасающие и унижающие достоинство акты физического, психологического и сексуального насилия, совершенные в Абу-Граибе, намного превосходили все, что испытывали заключенные Зимбардо.

    Филип Зимбардо запечатлел деградацию заключенных в своем эксперименте на пленке

    Chuck Painter / Stanford News Service

    Но это новое внимание вызвало более критический анализ со стороны журналистов, которые обошли Зимбардо и разыскали людей, которые принимали участие. Вскоре в жестко контролируемом повествовании Зимбардо появились трещины.

    В интервью с исследователями и участниками возникла альтернативная история. В статье, опубликованной в журнале Los Angeles Times в 2004 году, Алан Зарембо сообщил, что «заключенный» Дуглас Корпи испытывает отвращение к эксперименту и его эксплуатации Зимбардо.И Корпи, и Дэйв Эшелман, которого часто изображали как одного из наиболее садистских охранников, говорили о постановочном «эксперименте» и о том, что они вели себя, чтобы выполнить свою роль в качестве платных участников. Это подорвало настойчивость Зимбардо в том, что его участники безоговорочно принимали реальность драматической ситуации.

    В 2011 году Зимбардо признал ограничения исследования. «Это не был формальный эксперимент. Мои коллеги, вероятно, никогда не задумывались об этом », — сказал он в интервью. В громком сообщении в блоге в 2013 году автор учебника Питер Грей осудил включение эксперимента в преподавание психологии, а позже назвал его «позором для поля».

    В апреле этого года французский писатель Тибо Ле Тексье опубликовал книгу Histoire d’un Mensonge («История лжи»). Ле Тексье сравнил архивные записи с опубликованными отчетами Зимбардо, прослушал аудиозаписи и видеозаписи эксперимента, отредактированные из публичных презентаций, и взял интервью у научных сотрудников, бывших «охранников» и «заключенных». Он пришел к выводу, что утверждения Зимбардо были преувеличены, а его выводы — пустыми.

    В последующей статье на сайте Medium журналист Бен Блюм поставил Зимбардо перед лицом противоречий, обнаруженных Ле Тексье.Зимбардо указал на известность эксперимента в качестве своей защиты. Позже он опубликовал опровержение на своем веб-сайте, приведя в ярость критиков его исследования, назвав их «блоггерами» и назвав их выводы «различиями в интерпретации». Только время покажет, уменьшат ли эти недавние открытия эксперимент в общественном воображении.

    Если можно сказать, что социальная психология достигла статуса религиозного учения, то Зимбардо — один из самых известных проповедников в этой области.И, как хороший проповедник, Зимбардо представляет историю эксперимента как вневременную притчу. «Известные исследования, такие как послушание Милгрэма авторитетам, тест Мишеля с зефиром, тюремный эксперимент в Стэнфорде, поднимают моральные вопросы и предлагают уроки психологии искушения», — говорит мне Зимбардо. «Подумайте о молитве Господа. Какая ключевая линия? «Не введи нас в искушение, но избавь нас от зла». Искушения окружают нас повсюду, и кто поддается и кто сопротивляется, это фундаментальная черта человеческой природы.Это то, что исследуют все эти эксперименты, и это дает им большую общественную привлекательность ».

    «Я хочу, чтобы меня вспоминали не как Доктора Зла, а как Доктора Гуда»

    В своем бестселлере 2007 года Эффект Люцифера Зимбардо призвал читателей заглянуть внутрь себя. «Сможем ли мы, как любимый ангел Бога, Люцифер, когда-нибудь поддаться искушению совершить немыслимое по отношению к другим?» Он пообещал читателям путешествие, которое охватит «геноцид в Руанде, массовое самоубийство и убийство последователей Народного Храма в джунглях Гайаны, бойню Май Лай во Вьетнаме, ужасы нацистских концентрационных лагерей, пытки со стороны военной и гражданской полиции». по всему миру и сексуальное насилие над прихожанами со стороны католических священников… »Затем он добавляет, что« одна… нить, связывающая эти зверства вместе », исходит из« Стэнфордского тюремного эксперимента ».

    Через свою историю о нисхождении в подземный ад, страданиях, прозрении, восхождении, преобразовании и искуплении Зимбардо предлагает мощное послание надежды о человеческой природе: у всех нас есть потенциал быть святыми, а не грешниками. Соблазнительно думать, что в борьбе между добром и злом мы все можем победить благодаря искупительной силе психологического знания. Жалко, что в Стэнфордском тюремном эксперименте это больше шоу-бизнес, чем наука.

    Эта статья появилась в печати под заголовком «Зло внутри всех нас»

    Подробнее по этим темам:

    Переосмысление печально известного Стэнфордского тюремного эксперимента

    Летом 1971 года в 35-футовой секции подвала Стэнфордского психологического факультета был проведен один из самых известных экспериментов в истории психологии. Восемнадцать здоровых молодых людей были случайным образом назначены — бросок монеты — на роль заключенного или охранника для одно-двухнедельного эксперимента над тюремной жизнью.Полиция Пало-Альто «арестовала» заключенных в их домах и обвинила их в грабеже. У них сняли отпечатки пальцев, обыскали с раздеванием и установили новые личности.

    Тем временем охранникам выдали деревянные дубинки, форму и солнцезащитные очки с зеркалами. Через несколько дней охранники начали применять психологическую тактику, чтобы контролировать и унижать заключенных, а некоторые охранники начали проявлять искренние садистские наклонности. Санитарные условия быстро ухудшились, когда охранники заставили заключенных мочиться и испражняться в ведре, помещенном в их камеру, и не позволили заключенным опорожнить его.

    Жестокость охранников в конечном итоге заставила одного заключенного «вести себя безумно», в том числе кричать, ругаться и умолять освободить его. Когда другой заключенный объявил голодовку в знак протеста против жестокого обращения, его заперли в темном шкафу для «одиночного заключения». Жестокое обращение с заключенными продолжало нарастать, пока эксперимент не пришлось немедленно остановить за несколько дней до запланированного завершения исследования.

    Через несколько недель эти шокирующие результаты попали в прессу, и исследование быстро стало основным продуктом занятий по общественным наукам по всей стране.Молодой профессор, внесший изменения в эксперимент, Филип Зимбардо, стал ярким свидетелем свидетельских показаний в Конгрессе по самым разным вопросам, от беспорядков в американских тюрьмах до пыток заключенных в Абу-Грейб.

    Урок, отраженный в бесчисленных лекциях, учебниках и нескольких полнометражных фильмах об исследовании, казался ясным: люди естественным образом переходят в социальные роли, подтверждая силу ситуации. Наряду с работой Стэнли Милгрэма о подчинении властям эти выводы сыграли ключевую роль в формировании общественного понимания психологии тирании и зла за последние полвека.

    Но совершенно новые свидетельства из архивов пролили свет на это классическое исследование. Спустя почти полвека после первоначального эксперимента Стэнфордская библиотека сделала ряд материалов эксперимента доступными для анализа. В результате ученые, наконец, смогли прослушать аудиозаписи с заключенными, получающими инструкции от экспериментаторов. Эти материалы предлагают совершенно иное объяснение порочного поведения в первоначальном эксперименте.

    Как мы объясняем в готовящейся к выходу статье в журнале American Psychologist, , это новое свидетельство очень ясно показывает, что простое назначение людей на роль тюремных охранников не привело их к естественной жестокости по собственной воле. .Вместо этого записи дают четкое свидетельство того, что экспериментаторы, отвечающие за «тюрьму», использовали психологическую тактику, чтобы убедить неохотно сопротивляющихся охранников принять агрессивный стиль в их взаимодействии с беспомощными заключенными.

    На одной записи тюремный надзиратель — член исследовательской группы — встречается с одним из охранников, который не хотел проявлять жестокость по отношению к заключенным. Охранник говорит: « Сегодня утром мы заметили, что вы на самом деле не протянули руку… но мы хотим, чтобы вы были активными и вовлеченными, потому что охранники должны знать, что каждый охранник будет тем, кого мы называем жестким охранником.» Охранник неоднократно сопротивляется давлению и заставляет жестоко обращаться с заключенными.

    Здесь мы обнаружили новые доказательства того, что надзиратель в тюрьме использовал форму «личностного лидерства». В частности, он призвал охранника видеть себя разделяющим ту же миссию, что и экспериментаторы — культивировать общую внутригрупповую идентичность (и нас против них). Например, надзиратель использовал коллективные местоимения 57 раз во время короткой беседы (или один раз за каждую). 30 слов), чтобы развить чувство общей идентичности с охранником — сосредоточенное на жесткости по отношению к заключенным.Это тот же язык, который политики, победившие на выборах, с гораздо большей вероятностью будут использовать (используя их один раз на каждые 79 слов), чем проигравшие кандидаты (используя их только один раз на каждые 136 слов).

    Затем суперинтендант сформулировал жесткость по отношению к заключенным как необходимую для достижения общей добродетельной цели — революционизировать тюремную систему. Он говорит: «Мы не пытаемся сделать это только потому, что мы садисты», а затем приводит доводы в пользу причинения вреда заключенным: «Если вам нужно оправдание, а я думаю, что большинство из нас действительно это делает, то это так, чтобы мы могли узнайте, что происходит в учреждении в целом.… И мы хотим о них знать. Чтобы мы могли, мы можем попасть в СМИ и, гм, и в прессу с этим. И, и, и сказать: «А теперь посмотри, о чем, о чем это на самом деле».

    Но вам не нужно верить нам на слово. Процитированная аудиозапись доступна прямо в Интернете. Впервые люди могут летать по стене, чтобы узнать, что происходило за кулисами одного из самых известных экспериментов в психологии.

    Другая новая статья Джареда Бартелса показала, что инструкции Зимбардо охранникам могли иметь такое же влияние.За день до начала эксперимента исследовательская группа провела инструктаж для охранников, на котором они рассказали о своих ожиданиях враждебности по отношению к заключенным. Бартельс показал совершенно новый набор участников, тот же сценарий почти 50 лет спустя и обнаружил, что люди ожидали враждебного и репрессивного поведения от Зимбардо и полагали, что этого ожидали от них самих, как от охранников. Таким образом, язык руководства однозначно санкционировал злоупотребления среди охранников.

    В совокупности эти новые данные свидетельствуют о том, что принятие роли или участие в системе жестокости недостаточно для проявления жестокого поведения.Эти результаты совпадают с недавними исследованиями, показывающими, что лидерство на основе идентичности занимало центральное место в знаменитых исследованиях Милгрэма, посвященных подчинению авторитету и динамике тирании и жестокости за пределами лаборатории.

    Действительно, если оценить роль лидера идентичности как в Стэнфордском тюремном эксперименте, так и в исследованиях послушания Милгрэма, основной урок становится очевидным. Именно так лидеры на протяжении всей истории подтверждали жестокость по отношению к меньшинствам или иммигрантам, показывая, что они не принадлежат к группе и что цель оправдывает средства.Действия и язык лидеров имеют значение.

    К счастью, это не вся история. Наш анализ также выдвигает убедительные доказательства того, что некоторые охранники активно сопротивлялись жестокости, сопротивляясь давлению со стороны руководства. От Оскара Шиндлера до Розы Паркс история полна людей, которые противостояли репрессивным авторитетам и жестоким системам. Это время не только для радикального переосмысления одного из самых влиятельных психологических экспериментов, но и для признания того, что наши самые известные исследования жестокости, подчинения и подчинения содержат важные уроки, которые научат нас лидерству и сопротивлению.

    Смотреть Стэнфордский тюремный эксперимент

    Моя оценка выше 4,5
    Спасибо, что прочитали заранее!

    Стэнфордский тюремный эксперимент — американский документальный триллер 2015 года режиссера Кайла Патрика Альвареса по сценарию Тима Тэлботта с Билли Крадапом, Майклом Ангарано, Эзрой Миллером, Тай Шериданом, Кейром Гилкристом, Оливией Тирлби и Нельсаном Эллисом в главных ролях.

    С чего начать тогда явный слон в комнате?
    Большинство людей, возможно, уже знакомы с событиями, на которых основан этот фильм, но для тех из вас, кто не знает, это основано на эксперименте, проведенном профессором Зимбардо в Стэнфордском университете в 1971 году.В ходе этого эксперимента 24 студента были набраны в качестве «заключенных» или «охранников» (случайным образом) в импровизированной тюрьме, рассчитанной на две недели.
    Не так много можно сказать об этом событии, о котором я еще не осведомлен, и, стремясь быть кратким, я могу сказать только то, что вся возможная критика этого эксперимента уже была предложена и опубликована; Субъекты, несмотря на то, что они были распределены случайным образом, вряд ли отражают какое-либо разнообразие, которое могло бы сделать это исследование большим количеством реальных приложений.Это исследование, единодушно признанное на практике неэтичным, многие сочли опасным упражнением в академическом высокомерии и / или убедительной демонстрацией природы зла.
    Причина, по которой я говорю это, проста для ясности — я здесь не для того, чтобы обсуждать или оценивать этот фильм на основе того, что я думаю о его исходном материале, несмотря на мое собственное мнение о нем.

    Что касается точности, то это удивительно достоверное изображение работы Зимбардо; Несмотря на то, что в фильме изменено несколько имен, многие элементы, которые могут показаться «драматизированными» или «голливудскими», основаны как на рассказах очевидцев, так и на данных, опубликованных об этом исследовании для широкой публики.Даже самые отвратительные сцены — например, те, в которых заключенных инструктируют осуществлять сексуальное поведение как средство их унижения — тревожно близки к реальности, и их стоит отметить, поскольку они не являются результатом творческого выбора, сделанного кем-либо, кто был вовлечен в процесс создания. этого фильма. Даже сам г-н Зимбардо смотрел этот фильм и признал, что его изображение было более чем справедливым — его собственными словами, в частности, он говорит, что это «не щадит суждений» в отношении его персонажа или его противоречивых методов.

    Характер и эмоции, о которых сообщалось во время этого эксперимента, становятся очевидными благодаря решениям, принятым в отделе кастинга, написания сценария и декораций. Освещение и ракурсы создают атмосферу, которая, казалось бы, вызывает клаустрофобию, и заставляет зрителей вспоминать персонажей фильма, на которых в настоящее время сосредоточено внимание. Музыка и диалоги искусно сгруппированы вокруг друг друга и отражают огромное количество хаоса и страданий, которые находят отклик у зрителей.Само собой разумеется, что выступления (в частности, Ангарано и Миллера) создают разумное напряжение и делают иллюзию заключенных, теряющих чувство времени, свою индивидуальность и связь с внешним миром, еще более правдоподобными. .

    Достаточно удивительно, но «Стэнфордский тюремный эксперимент» представляет собой попытку тайных взаимодействий, которые вызывают наибольшую критику этого эксперимента. Более того, совершенно ясно, что этот эксперимент теперь считается в конечном итоге неэтичным, но было бы полезно сделать эти моменты более явными, даже если бы он проводился в виде набора слов, которые прокручиваются по мере того, как начинают отображаться титры.Возможно, что хуже всего, один из положительных результатов этого эксперимента не получил должного признания, несмотря на контекст, в котором он происходит (с момента завершения этого эксперимента были внесены различные изменения в то, как тюрьмы управлялись в Америке). Их отсутствие не обязательно снижает качество и ценность этого фильма, но их включение сделало бы еще несколько шагов в этически разумном направлении.

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *