Это простейшая первичная форма самосознания: 3. Проявление личности в раннем возрасте

Содержание

3. Проявление личности в раннем возрасте

Этапы развития личности:Для раннего возраста характерны яркие эмоциональные реакции, связанные с непосредственными желаниями ребенка. В конце этого периода, при приближении к кризису 3 лет, наблюдаются аффективные реакции на трудности, с которыми сталкивается ребенок. Он пытается что-то сделать самостоятельно, но у него ничего не получается или рядом в нужный момент не оказывается взрослого — некому прийти на помощь и сделать это вместе с ним. В такой ситуации вполне вероятна эмоциональная вспышка.Аффективные вспышки лучше всего гасятся тогда, когда взрослые достаточно спокойно на них реагируют, а по возможности — вообще игнорируют. В противном случае, особое внимание взрослых действует как положительное подкрепление: ребенок быстро замечает, что уговоры и прочие приятные моменты в общении с родственниками следуют за его слезами или злостью, и начинает капризничать чаще, чтобы этого добиться. Кроме того, ребенка раннего возраста легко отвлечь. Если он действительно расстроен, взрослому достаточно показать ему любимую или новую игрушку, предложить заняться с ним чем-то интересным — и ребенок, у которого одно желание легко сменяется другим, мгновенно переключается и с удовольствием занимается новым делом.Развитие эмоционально-потребностной сферы ребенка тесно связано с зарождающимся в это время самосознанием. Примерно в 2 года ребенок начинает узнавать себя в зеркале. Узнавание себя — простейшая, первичная форма самосознания. Новый этап в развитии самосознания начинается, когда ребенок называет себя — сначала по имени, в третьем лице: «Тата», «Саша». Потом, к трем годам, появляется местоимение «я». Более того, у ребенка появляется и первичная самооценка — осознание не только своего «я», но того, что «я хороший», «я очень хороший», «я хороший и больше никакой». Это чисто эмоциональное образование, не содержащее рациональных компонентов (поэтому трудно назвать его самооценкой в собственном смысле этого слова). Оно основывается на потребности ребенка в эмоциональной безопасности, принятии, поэтому самооценка всегда максимально завышена.

год 1 мес.), в процессе которого ребенок выясняетсвойсотва предметов (например, твердость, гладкость, форму, цвет, вкус и т.п.), через предметные действия (выяснение значения предметов) к предметной деятельности (2 г.) (использование предметов по назначению:

куклу — качает, машинку — ведет, карандашом — рисует). На третьем году он не только знает назначение предмета, но и может его использовать по другому, что фактически означает начало игры.

За счет чего возможно столь быстрое развитие? Прежде всего за счет соотносящих и орудийных действий.Соотносящими действиями называют такие действия ребенка, как складывание матрешки, нанизывание колец пирамиды, закрывание коробки крышкой, складывание кубиков и тому подобные (1 год 3 мес.).Орудийные действия — это те, в которых способ действия жестко фиксирован назначением предмета (к примеру, ложкой едят, карандашом рисуют, молотком стучат и т.п.). Освоение орудийных действий возможно при помощи взрослого. Например: ребенку в 1 год и 5 месяцев купили тележку.

Он стал ее водить и при этом для него не имеет значения, в каком положении она находится — стоит ли на колесах или вверх колесами. Для ребенка в это время характерно тяготение к большому числу предметов. Через их освоение создаются условия для нового вида деятельности — игры и ее продуктивных вариантов: рисования, лепки,конструирования.Каковы же условия развития предметной деятельности ребенка.Прежде всего, это наличие игрушек: пирамидки, матрешки, вкладыши различной величины, цвета, формы, сделанные из разных материалов. Мы видим, что такие игрушки нужны ему для развития соотносящих действий.

Наряду с ними ребенок нуждается в игрушках для развития орудийных действий: куклы, машинки, наборы строительного материала и т.п. Обязательным условием является совместная игра с ребенком. Освоение орудийных действий более эффективно идет в совместной игре со взрослыми.Много или мало должно быть игрушек? Эффективное развитие ребенка достигается при небольшом числе игрушек, т.к. ребенку нужно овладеть всеми свойствами и способами обращения с каждой из них.

Главная задача взрослого должна состоять в выработке у ребенка установки на поиск основных назначений игрушки.Анализ развития предметной деятельности ребенка позволяет понять причины появления новой социальной ситуации развития в раннем детском возрасте и ее содержание. Дело в том, что манипулируя с предметами и выясняя их свойства, что можно видеть еще у младенца, ребенок не в состоянии самостоятельно вскрыть назначение и способы употребления этих предметов. Именно это и составляет основное противоречие данной социальной ситуации развития. Выяснение назначения и способов употребления предметов возможно только с участием взрослого. Именно поэтому социальная ситуация развития в раннем детстве -это взаимодействие: «ребенок — предмет — взрослый». Без взрослого ребенок не в состоянии овладеть человеческими способами употребления предметами. Основной мотив деятельности ребенка заключается в предмете. И потому предметная деятельность, выступающая в этом возрасте в качестве ведущей, как раз и направлена на усвоение ребенком с помощью взрослого способов действия с предметами.

Проявление личности в раннем возрасте | Консультация (младшая группа) на тему:

Проявление личности в раннем возрасте
Этапы развития личности:
Для возраста до 3 лет характерны яркие эмоциональные реакции, связанные с непосредственными желаниями ребенка. В конце этого периода, при приближении к кризису 3 лет, наблюдаются аффективные реакции на трудности, с которыми сталкивается ребенок. Он пытается что-то сделать самостоятельно, но у него ничего не получается или рядом в нужный момент не оказывается взрослого — некому прийти на помощь и сделать это вместе с ним. В такой ситуации вполне вероятна эмоциональная вспышка.
Аффективные вспышки лучше всего гасятся тогда, когда взрослые достаточно спокойно на них реагируют, а по возможности — вообще игнорируют. В противном случае, особое внимание взрослых действует как положительное подкрепление: ребенок быстро замечает, что уговоры и прочие приятные моменты в общении с родственниками следуют за его слезами или злостью, и начинает капризничать чаще, чтобы этого добиться. Кроме того, ребенка раннего возраста легко отвлечь. Если он действительно расстроен, взрослому достаточно показать ему любимую или новую игрушку, предложить заняться с ним чем-то интересным — и ребенок, у которого одно желание легко сменяется другим, мгновенно переключается и с удовольствием занимается новым делом.
Развитие эмоционально-потребностной сферы ребенка тесно связано с зарождающимся в это время самосознанием. Примерно в 2 года ребенок начинает узнавать себя в зеркале. Узнавание себя — простейшая, первичная форма самосознания. Новый этап в развитии самосознания начинается, когда ребенок называет себя — сначала по имени, в третьем лице: «Тата», «Саша». Потом, к трем годам, появляется местоимение «я». Более того, у ребенка появляется и первичная самооценка — осознание не только своего «я», но того, что «я хороший», «я очень хороший», «я хороший и больше никакой». Это чисто эмоциональное образование, не содержащее рациональных компонентов (поэтому трудно назвать его самооценкой в собственном смысле этого слова). Оно основывается на потребности ребенка в эмоциональной безопасности, принятии, поэтому самооценка всегда максимально завышена.
Сознание «я», «я хороший», «я сам» и появление личных действий продвигают» ребенка на новый, уровень развития. Начинается переходный период — кризис 3 лет.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Проявление личности в раннем возрасте
Этапы развития личности:
Для возраста до 3 лет характерны яркие эмоциональные реакции, связанные с непосредственными желаниями ребенка. В конце этого периода, при приближении к кризису 3 лет, наблюдаются аффективные реакции на трудности, с которыми сталкивается ребенок. Он пытается что-то сделать самостоятельно, но у него ничего не получается или рядом в нужный момент не оказывается взрослого — некому прийти на помощь и сделать это вместе с ним. В такой ситуации вполне вероятна эмоциональная вспышка.
Аффективные вспышки лучше всего гасятся тогда, когда взрослые достаточно спокойно на них реагируют, а по возможности — вообще игнорируют. В противном случае, особое внимание взрослых действует как положительное подкрепление: ребенок быстро замечает, что уговоры и прочие приятные моменты в общении с родственниками следуют за его слезами или злостью, и начинает капризничать чаще, чтобы этого добиться. Кроме того, ребенка раннего возраста легко отвлечь. Если он действительно расстроен, взрослому достаточно показать ему любимую или новую игрушку, предложить заняться с ним чем-то интересным — и ребенок, у которого одно желание легко сменяется другим, мгновенно переключается и с удовольствием занимается новым делом.
Развитие эмоционально-потребностной сферы ребенка тесно связано с зарождающимся в это время самосознанием. Примерно в 2 года ребенок начинает узнавать себя в зеркале. Узнавание себя — простейшая, первичная форма самосознания. Новый этап в развитии самосознания начинается, когда ребенок называет себя — сначала по имени, в третьем лице: «Тата», «Саша». Потом, к трем годам, появляется местоимение «я». Более того, у ребенка появляется и первичная самооценка — осознание не только своего «я», но того, что «я хороший», «я очень хороший», «я хороший и больше никакой». Это чисто эмоциональное образование, не содержащее рациональных компонентов (поэтому трудно назвать его самооценкой в собственном смысле этого слова). Оно основывается на потребности ребенка в эмоциональной безопасности, принятии, поэтому самооценка всегда максимально завышена.
Сознание «я», «я хороший», «я сам» и появление личных действий продвигают» ребенка на новый, уровень развития. Начинается переходный период — кризис 3 лет.
Первые представления о себе возникают у ребенка к году.
Это представления о частях своего тела, но обобщить их малыш пока не может. При специальном обучении взрослыми к полутора годам ребенок может узнавать себя в зеркале, осваивает идентичность отражения и своей внешности.
К 3 годам – новый этап самоидентификации: с помощью зеркала ребенок получает возможность формировать свое представление о себе настоящем.
Ребенок, интересуется всеми способами подтверждения своего Я. Одухотворяя, отдельные части тела, в игре он познает волю над самим собой.
Трехлетний малыш интересуется всем, с ним связанным, например, тенью. Начинает использовать местоимение «я», усваивает свое имя, пол. Идентификация с собственным именем выражается в особом интересе к людям, которые носят такое же имя.
Половая идентификация. К 3 годам ребенок уже знает, мальчик он или девочка. Подобные знания дети черпают из наблюдений за поведением родителей, старших братьев и сестер. Это позволяет ребенку понять, каких форм поведения в соответствии с его половой принадлежностью ждут от него окружающие.
Уяснение ребенком принадлежности к конкретному полу происходит впервые 2-3 года жизни, и наличие отца при этом крайне важно. Для мальчиков потеря отца после 4 лет мало сказывается на усвоении социальных ролей. Последствия отсутствия отца у девочек начинают сказываться в подростковом возрасте, когда у многих из них возникают трудности в приспособлении к женской роли при общении с представителями другого пола.
Возникновение самосознания. К трем годам ребенок проявляет начатки самосознания, у него развивается притязание на признание со стороны взрослых. Положительно оценивая те или иные действия, взрослые придают им привлекательность в глазах детей, пробуждают в детях желание заслужить похвалу, признание.
У детей от 1 до 3 лет больший диапазон страхов, чем у младенцев. Это объясняется тем, что с развитием их способностей восприятия, а также умственных способностей расширяются и рамки жизненного опыта, из которого черпается все новая и новая информация. Замечая, что некоторые объекты могут исчезать из их поля зрения, дети боятся, что и сами они могут исчезнуть. Они могут опасаться водопроводных труб в ванной и туалете, думая, что вода может унести их с собой. Маски, парики, новые очки, кукла без руки, медленно сдувающийся воздушный шарик – все это может вызвать страх. У некоторых детей может возникать страх перед животными или движущимися машинами, многие боятся спать в одиночестве.
Обычно страхи исчезают со временем сами по мере освоения ребенком более тонких способов мышления. Чрезмерная раздражительность, нетерпимость, гнев родителей могут лишь усугубить детские страхи и способствовать появлению у ребенка чувства отверженности. Чрезмерная родительская опека тоже не избавляет ребенка от страха. Более эффективным способом является постепенное приучение их к общению с предметами, вызывающими страх, а также наглядный пример.
Если в младенческом возрасте потребность в безопасности была насыщена, то актуализируется потребность в любви. Дети в возрасте от 1 до 3 лет все еще зависят от родителей, они постоянно хотят чувствовать физическую близость отца и матери. Ведущая роль в удовлетворении базовой потребности отдается родителю противоположного пола. 3 года – формирование Эдипова комплекса и комплекса Электры. Важное значение приобретает тактильный контакт. Ребенок осваивает язык ощущений. Если потребность не удовлетворена, человек остается тактильно бесчувствен (например, именно в указанном возрасте происходит формирование эрогенных зон).

Истина, которую реализует сознательная уверенность в себе

1. Сознание в себе

Ф 166. В рассмотренных до сих пор видах достоверности истина для сознания есть нечто иное, чем само сознание.

Однако представление об этой истине исчезает в ходе нашего переживания ее. То, чем непосредственно был предмет сам по себе — будь то простое бытие в чувственной достоверности, конкретная вещь в восприятии или сила в случае рассудка, — на самом деле оказывается не тем, что действительно; но вместо этого эта врожденная природа ( Ansich ) оказывается способом, которым он предназначен для другого. Абстрактное представление о предмете уступает место действительному конкретному предмету, или первая непосредственная идея отменяется в ходе опыта. Простая уверенность уступила место истине. Однако теперь возникло то, что не было установлено в случае этих прежних отношений, а именно. достоверность, которая находится наравне со своей истиной, ибо достоверность есть для самой себя собственный объект, а сознание есть для себя истина. Инаковость, без сомнения, тоже там обнаруживается; сознание, то есть делает различие; но то, что различается, таково, что сознание в то же время считает, что никакого различия не делается.

Если мы назовем движение знания концепцией, а знание qua простое единство или Я, объект, мы видим, что не только для нас [прослеживая процесс], но и для самого познания объект соответствует понятию; или, если мы придадим ему другую форму и назовем понятием то, что предмет есть сам по себе, применяя термин предмет к тому, что предмет есть qua объект или для другого , то ясно, что будучи «в-себе- ” и быть “для другого” здесь одно и то же. Ибо присущее бытие ( Ansich ) есть сознание; тем не менее, это все же то, для чего есть другое (то есть то, что «в-себе»). И это для сознания, что присущая (Ансич) природа предмета и его «бытие для другого» одно и то же. Эго есть содержание отношения и само процесс отношения. Это само Эго противопоставляется другому и в то же время выходит за пределы этого другого, которое все же принимается только за себя.

Ф 167. Итак, с самосознанием мы перешли теперь в родину истины, в то царство, где она дома. Мы должны увидеть, как в первую очередь проявляется форма или установка самосознания. Когда мы рассматриваем эту новую форму и тип познания, познание себя, в его отношении к тому, что предшествовало, а именно к познанию другого, мы находим, правда, что это последнее исчезло, но что его моменты в то же время сохранились; и потеря состоит в том, что эти моменты здесь наличествуют так, как они имплицитно, как они сами по себе. Бытие, с которым имел дело «смысл», партикулярность и противостоящая ей всеобщность восприятия, а также пустая, внутренняя область понимания — они уже не присутствуют как субстанциальные элементы (9).0005 Wesen

), а как моменты самосознания, т. е. как абстракции или различия, которые в то же время не имеют никакого отношения к самому сознанию, или вовсе не являются различиями, а являются чисто исчезающими сущностями ( Wesen ).

Таким образом, кажется, что утерян лишь главный момент, а именно. простой факт независимого существования сознания. Но на самом деле самосознание есть отражение голого бытия, принадлежащего чувственно-воспринимаемому миру, и по существу есть возвращение из инобытия. Как самосознание, это движение. Но когда оно различает от самого себя только себя как таковое, то различие тотчас считается снятым в смысле заключающего в себе инаковости. Различия нет, и самосознание есть только неподвижная тавтология, Эго есть Эго, я есть Я. Когда для самосознания различие также не имеет формы — это , это , а не самосознание. Итак, для самосознания инаковость есть факт, она существует как отдельный момент; но единство самого себя с этим различием есть также факт для самосознания и есть второй отчетливый момент. С этого первого момента самосознание занимает место сознания, и все пространство чувственного мира сохраняется как его предмет, но в то же время только как относящееся ко второму моменту, единству самосознания с самим собой. . И, следовательно, чувственный мир рассматривается самосознанием как обладающее субстанцией, которая, однако, есть только явление или образует отличие от самосознания, которое

сам по себе не существует. Это противопоставление своего явления и своей истины находит, однако, свою действительную сущность только в истине — в единстве самосознания с самим собой.

Это единство должно стать существенным для самосознания, т.е. самосознание есть состояние Желания вообще. Сознание имеет, qua , самосознание, отныне двоякий объект — один непосредственный, объект чувственной достоверности и восприятия, который, однако, обнаруживается здесь отмеченным характером отрицания; второй, т. сама, которая есть истинная сущность и находится в первом случае лишь в противопоставлении ей первого объекта. Самосознание предстает здесь как процесс, в котором эта противоположность устраняется и устанавливается единство или тождество с самим собой.

2. Жизнь

Ф 168. Для нас или имплицитно объект, являющийся отрицательным элементом для самосознания, с одной стороны вернулся в себя, как это сделало с другой стороны сознание. Благодаря этому отражению в себя объект стал Жизнью . То, что самосознание различает как имеющее отличное от себя бытие, также имеет в себе, поскольку оно утверждается, что есть , не только аспект чувственной достоверности и восприятия; это существо, отраженное в себя, а предмет непосредственного желания есть нечто живое. Для присущей реальности ( Ansich ), общий результат отношения рассудка к внутренней природе вещей есть различение неразличимого или единство различимого. Однако это единство, как мы видели, есть в такой же степени его отталкивание от самого себя; и это представление распадается на противопоставление самосознания и жизни: первое есть единство , для которого существует абсолютное единство различий, второе же есть только само это единство, так что единство не есть в то же время для себя. Таким образом, согласно той независимости, которой обладает сознание, является независимость, которой обладает его объект в себе самом. Самосознание, которое абсолютно для себя, и характеризует свой объект непосредственно как отрицательное или есть прежде всего желание, действительно, следовательно, найдет на опыте самостоятельность этого объекта.

Ф 169. Определения принципа жизни, полученного из концепции или общего результата, с которым мы вступаем в эту новую сферу, достаточно, чтобы охарактеризовать ее, без дальнейшего развития ее природы из этого понятия. Его цепь замыкается в следующие моменты. Эфирный элемент ( Wesen ) есть бесконечность как снятие всех различий, чистое вращение вокруг своей оси, сама покоящаяся, будучи при этом абсолютно беспокойной бесконечностью, та самая самозависимость, в которой растворяются все различия, возникающие в процессе, простое реальность времени, которая в этом самотождестве имеет твердую форму и форму пространства. Различия, однако, все равно сохраняются как различия в этой простой универсальной среде; ибо этот всеобщий поток проявляет свою негативную деятельность лишь в том, что он есть их снятие; но оно не могло бы превзойти их, если бы они не имели собственного существования. Именно это течение есть само, как тождественная себе самостоятельность, их существование или их субстанция, в которой они соответственно являются отдельными членами, частями, обладающими самостоятельным бытием. Бытие уже не имеет значения простого абстрактного бытия, а их обнаженная сущность не имеет значения абстрактной всеобщности: их бытие теперь есть только эта простая текучая субстанция чистого движения внутри себя. Разница, однако, этих членов inter se состоит, вообще говоря, не в чем ином, как в моментах бесконечности или в самом простом движении.

Ф 170. Независимые члены существуют для себя. Быть таким для самих себя, однако, в действительности является их отражением непосредственно в единстве, в то время как это единство есть распадение на самостоятельные формы. Единство расколото, потому что оно есть абсолютно отрицательное или бесконечное единство; а так как оно есть существование, то и различие имеет самостоятельность лишь в это . Эта самостоятельность формы выступает как определенная сущность, как сущее для другого, ибо форма есть нечто разъединенное; и отмена дирепментации вступает в силу в той же мере через другую. Но это снятие лежит в равной степени и в самой актуальной форме. Ибо именно этот поток есть субстанция независимых форм. Эта субстанция, однако, бесконечна, и, следовательно, сама форма в самом своем существовании заключает в себе устранение или снятие своего существования для себя.

Ф 171. Если мы более точно различаем содержащиеся здесь моменты, то видим, что в качестве первого момента мы имеем существование независимых форм или подавление того, что различение в себе заключает, а именно. что формы не имеют бытия per se, и не имеют существования. Второй момент, однако, есть подчинение этого существования бесконечности различения. В первый момент есть существующий, сохраняющийся модус или форма; будучи самостоятельным или будучи в своей определенной форме бесконечной субстанцией, она выступает против всеобщей субстанции, отрицает эту текучую непрерывность с этой субстанцией и настаивает на том, что она не растворяется в этом всеобщем элементе, а скорее, наоборот, сохраняет себя тем, что отделяет от этой своей неорганической природы и тем, что потребляет эту неорганическую природу. Жизнь во всемирной текучей среде, тихо, безмолвно формируя, формируя и распределяя формы во всех их многообразных деталях, становится самой этой активностью движением этих форм или переходит в жизнь 9. 0005 как процесс. Простое универсальное течение есть здесь неотъемлемое бытие; внешнее бытие, «другое», есть различие принимаемых форм. Но это течение, это текучее состояние само становится другим благодаря самому этому различию; потому что теперь оно существует «для» или по отношению к тому различию, которое само-обусловлено и замкнуто в себе ( an und für sich ) и, следовательно, есть бесконечное, бесконечное движение, которым поглощается эта устойчивая среда, — есть жизнь. как живой.

Однако эта инверсия характера есть вследствие этого опять-таки инверсия в самом себе как таковом. Потребляется сущностная реальность: Индивидуальность, сохраняющая себя за счет всеобщего и дающая себе ощущение своего единства с собой, именно этим отменяет свое противопоставление другому, посредством которого она существует для себя. Единство с собой, которое оно дает себе, есть не что иное, как текучая непрерывность различий или всеобщее растворение. Но, наоборот, уничтожение индивидуального существования в то же время производит существование. Ибо, поскольку сущность индивидуальной формы – вселенская жизнь – и самосущее существо per se суть простая субстанция, сущность, вводя в себя другое, отменяет этим свою собственную простоту или свою сущность, т. е. эту простоту разрывает; и это нарушение беглой недифференцированной непрерывности есть не что иное, как установление, утверждение индивидуальности. Простая субстанция жизни, следовательно, есть погружение себя в образы и формы и в то же время растворение этих субстанциальных различий; и разрешение этого отклонения есть в такой же степени процесс отклонения, артикуляции. Таким образом, обе стороны всего движения, которые были ранее выделены, а именно установка вверх отдельных форм , лежащих обособленно и невозмутимо во всеобщей среде самостоятельного существования, и процесс жизни – схлопываются друг в друга. Последний является в такой же степени образованием самостоятельных индивидуальных форм, как и способом отмены принятой формы; а первое, установление индивидуальных форм, есть в такой же степени их отмена, как и их артикуляция. Текучий, непрерывный элемент сам по себе есть только абстракция сущностной реальности или актуален только как определенная форма или форма; и то, что оно артикулируется, есть еще раз расчленение артикулированной формы или растворение ее. весь контур этой деятельности составляет Жизнь. Это не то, что выражается с самого начала, непосредственная непрерывность и конкретная твердость его сущностной природы; ни устойчивая, существующая форма, отдельный индивидуум, существующий сам по себе; ни голый процесс этой формы; и опять же это не простое сочетание всех этих моментов. Это не одно из них; это целое , которое развивается, разрешает свое собственное развитие и в этом движении просто сохраняет себя.

Ф 172. Так как мы исходили из первого непосредственного единства и возвращались через моменты формоопределения и процесса к единству обоих этих моментов и, таким образом, снова возвращались к первой простой субстанции, то мы видим, что это отраженное единство есть кроме первого. В противоположность этому непосредственному единству, единству, выраженному как модус бытия, это второе есть всеобщее единство, в котором сняты все эти моменты. Это простой род, который в движении самой жизни не существует в этой простоте для себя; но в этом результате указывает жизнь на то, что отлично от нее самой, а именно на Сознание, для которого жизнь существует как это единство или как род.

3. Эго и желание

Ф 173. Но эта другая жизнь, для которой существует род как таковой и которая есть род для себя, а именно самосознание, существует прежде всего только в форме этой простой, существенной реальности и имеет своим предметом qua . чистое Эго. В ходе своего опыта, который мы сейчас рассмотрим, этот абстрактный объект будет обогащаться и раскрываться так, как мы видели в случае жизни.

Ф 174. Простое Я есть этот род или голое всеобщее, для которого различия несущественны лишь потому, что оно есть отрицательная сущность моментов, принявших определенную и самостоятельную форму. И таким образом самосознание обеспечено в себе только благодаря снятию этого другого, которое дается самосознанию как самостоятельная жизнь; самосознание Желание . Убежденное в ничтожности этого другого, оно определенно утверждает это ничто как для себя истину этого другого, отрицает самостоятельный объект и тем самым приобретает уверенность в себе, как истинную достоверность, уверенность, которой оно стало. осознается в объективной форме.

Ф 175. Однако в этом состоянии удовлетворения оно имеет опыт независимости своего объекта. Желание и уверенность в себе, получаемые при удовлетворении желания, обусловлены объектом; ибо достоверность существует благодаря отмене этого другого; для того, чтобы эта отмена могла быть осуществлена, должен быть этот другой. Таким образом, самосознание не может своим отрицательным отношением к объекту уничтожить его; из-за этого отношения он, скорее, снова производит его, равно как и желание. Желаемый объект есть на самом деле нечто иное, чем самосознание, сущность желания; и благодаря этому опыту эта истина стала осознанной. Но в то же время самосознание также абсолютно для себя, существует для себя; и это так только благодаря снятию объекта; и она должна прийти, чтобы почувствовать свое удовлетворение, ибо это истина. Следовательно, в силу независимости объекта он может достичь удовлетворения только тогда, когда этот объект сам действенно производит внутри себя отрицание. Объект должен per se производит это отрицание самого себя, ибо оно по существу ( an sich ) есть нечто отрицательное и должно быть для другого тем, чем оно является. Поскольку объект в самом своем самоотрицании и в своем бытии в то же время независим, он есть Сознание. В случае жизни, которая есть предмет желания, отрицание или лежит в другом, а именно в желании, или принимает форму определенности, противостоящей другому внешнему индивидууму, безразличному к нему 9.0005 или проявляется как его неорганическая общая природа. Но указанная выше всеобщая самостоятельная природа, в случае которой отрицание принимает форму абсолютного отрицания, есть род как таковой или как самосознание. Самосознание достигает своего удовлетворения только в другом самосознании.

Ф 176. Именно в эти три момента впервые завершается понятие самосознания: ( a ) чистое недифференцированное эго является его первым непосредственным объектом. ( b ) Сама эта непосредственность есть, однако, всестороннее опосредствование; оно существует только благодаря отмене независимого объекта, другими словами, это Желание. Удовлетворение желания есть действительно отражение самосознания в себя, есть уверенность, перешедшая в объективную истину. Но ( c ) истина этой уверенности есть действительно двоякое отражение, удвоение самосознания. Сознание имеет объект, который подразумевает свою собственную инаковость или утверждает различение как пустое различение, и в этом оно независимо. Выделенная индивидуальная форма, которая есть только живая форма, безусловно, отменяет свою самостоятельность и в самом процессе жизни; но вместе со своим отличительным отличием он перестает быть тем, чем он является. Однако объект самосознания еще независим в этой отрицательности самого себя; и, таким образом, он есть для себя род, всеобщее течение или непрерывность в самой различимости своего собственного обособленного существования; это живое самосознание.

Ф 177. Только так и только тогда есть это самосознание на самом деле; ибо здесь прежде всего оно обретает единство самого себя в своей инобытности. Эго, являющееся объектом его понятия, на самом деле не является «объектом». Однако объект желания лишь самостоятелен, ибо он есть всеобщая, неистребимая субстанция, текучая тождественная себе сущностная реальность. самосознание — это объект, объект — это столько же эго, сколько и объект.

При этом мы уже имеем перед собой понятие Разума или Духа . Что сознание должно далее осознать, так это переживание того, что такое ум — эта абсолютная субстанция, которая есть единство различных само-отнесенных и само-существующих само-сознаний в совершенной свободе и независимости их противоположностей как составных элементов. этой субстанции: Эго, которое есть «мы», множество Эго, и «мы», которое есть единое Эго. Сознание находит сначала в самосознании — понятии духа — свой поворотный пункт, где оно покидает пестрый спектакль чувственного непосредственного, переходит из темной пустоты трансцендентного и отдаленного сверхчувственного и вступает в духовное. дневной свет настоящего.

Господство и бондаж

1. Ср. Propädeutik , с. 84 сл.

2. Ср. Логика Гегеля , Т. II. Абш. 3. Кап. I. — «das Leben».

Диалектика господ-рабов Гегеля: поиски самосознания | Synaptic

By J.D. Feilmeier ’92

Modern Continental Philosophy

Цель написания: конфликт хозяин-раб. Что показывает этот отрывок? Зачем нужна борьба? Предположим, аудитория не имеет никакого опыта в философии.

Как отдельный человек осознает свое место во Вселенной? Как я могу полностью осознать, кто я такой, и тем самым подтвердить свое существование как достойного человека? Возможно ли открыть истинный смысл моего существования независимо от других людей? В своей «диалектике господ-рабов» Г. В.Ф. Гегель отвечает на эти вопросы самосознания, вводя идею о том, что истинное самосознание есть продукт общества и культуры, который не может быть достигнут только через индивидуальное существование. Роберт К. Соломон объясняет идею Гегеля как таковую: «Человеческое существование изначально является вопросом взаимного признания, и только благодаря взаимному признанию мы осознаем себя и стремимся к социальным смыслам в нашей жизни». (Соломон, стр. 68) Только рассматривая себя по отношению к другим людям в обществе, мы можем определить наше чувство собственного достоинства и установить свое место в мире, в котором мы живем.

Гегелевская диалектика господина и раба рассказывает историю двух независимых «самосознаний», которые сталкиваются друг с другом и вступают в борьбу не на жизнь, а на смерть. Два самосознания должны бороться, потому что каждое видит в другом угрозу себе. До противостояния каждое самосознание видело себя мерой всех вещей. Его чувства, желания, силы и т. д. были объективным мерилом, по которому измерялись все встречающиеся вещи. Теперь, однако, присутствие другого самосознания устанавливает новый объективный эталон — чувства, желания и силы каждого самосознания суть субъективные эталоны, которые должны соизмеряться с новыми объективными эталонами — чувствами, желаниями и способностями каждого самосознания. другой. Это утверждение самосознания требует борьбы насмерть, потому что каждое самосознание может осознать свои пределы, лишь напрягая себя с максимальным усилием. Каждое самосознание должно изо всех сил бороться, чтобы осознать меру своей силы по отношению к другому. Хотя Гегель называет каждую сущность «самосознанием», более подходящим термином для описания каждой сущности представляется «сознание». Самосознание указывает на то, что человек релятивизирует свою точку зрения и, следовательно, не рассматривает свою точку зрения как единственную точку зрения. Сознание, указывая на то, что человек осознает свою точку зрения, не заботится о точке зрения других людей. Независимое сознание видит себя богоподобной мерой истины, тогда как самосознание признает, что оно релавитируется другими индивидами. Чтобы прояснить это важное различие, термин «сознание» будет использоваться для обозначения нереавитированной независимой сущности на протяжении оставшейся части этой статьи.

В этой борьбе за определение объективной истины самого себя каждое сознание стремится установить достоверность своего бытия не только для себя, но и для другого. Другими словами, каждое сознание пытается доказать свою ценность как для другого, так и для самого себя. Поэтому, хотя столкновение начинается как борьба насмерть, победитель в сражении щадит жизнь побежденного, чтобы проигравший мог дать внешнее, объективное свидетельство силы победителя. Из этого конфликта жизни и смерти возникают отношения господина и раба, где победитель становится хозяином, а побежденный — рабом. Через поражение проигравший осознал, что он не является объективным эталоном истины в мире; он достиг самосознания. Мастер, однако, не обнаружил своей ограниченности. Он продолжает видеть себя мерилом всех вещей.

Гегелевское столкновение двух сознаний рисует совершенно иную картину естественного состояния, чем та, которую мы находим у Томаса Гоббса или Жан-Жака Руссо. Для Гегеля естественное состояние не является ни местом, где правят хаос и эгоизм, как утверждает Гоббс, ни местом, где «благородные дикари» занимаются своими делами и удовольствиями без таких пороков, как гордость и тщеславие, которые Руссо считает главными. продукты цивилизации. Гегель утверждает, что в естественном состоянии каждое сознание уже обладает чувством собственного статуса — оно есть мера всех вещей. Встреча с другим сознанием должна вести к борьбе, поскольку другое представляет собой угрозу его статусу. Здесь критики Гегеля могли бы спросить: «Почему присутствие внешней угрозы обязательно ведет к тотальному конфликту? Отдельные лица и даже нации воспринимают угрозы в виде других людей и других наций почти каждый день, однако конфликты — это скорее исключение, чем правило». Гегель ответил бы на это обвинение, указав, что такие люди и нации не находятся в естественном состоянии. Скорее, мы уже познаем себя и свои народы по отношению к другим людям и другим народам. Кроме того, стремление к знанию и власти, которое, по словам Гегеля, является фундаментальным стремлением всех людей, является силой, которая делает необходимым столкновение двух сознаний. Каждое сознание имеет врожденное желание открывать объективные истины и достигать как можно большего могущества. До их встречи каждое сознание воспринимало себя как эталон истины и силы. Теперь есть внешняя мера, с которой каждое сознание должно испытать себя, чтобы полностью осознать себя.

После окончания борьбы и установления отношений хозяин-раб происходит иронический поворот судьбы. Значение его существования, за установление которого так яростно боролся каждый индивидуум, полностью осознается рабом, а не господином. Выиграв борьбу, хозяин подтвердил свою власть над рабом, но хозяин не смог признать, что он не бог. Раб, однако, сознает свою ограниченность, рабство у господина «Есть ли цепь его, от которой он не мог в борьбе уйти, и по этой причине он оказывается зависимым, показывает, что его независимость состоит в том, что он есть вещь ». (Гегель, стр. 405) Только будучи подчиненным и вынужденным видеть себя просто объектом, раб может полностью осознать свое место во вселенной. Раб осознает, насколько хрупка жизнь, и понимает, что его жизнь зависит от хозяина. Более того, раб видит, что хозяин зависит от него в утверждении своего положения хозяина. Раб формирует мир хозяина, работая на него и признавая его хозяином. По сути, раб осознает, что между ним и хозяином нет принципиальной разницы — оба они конечные личности. Отношения между хозяином и рабом теперь полностью противоположны тому, что задумал хозяин: хотя хозяин контролирует раба физически, он не может контролировать его дух или чувство собственного достоинства. Через свое порабощение раб утвердил свое достоинство и утвердил свою жизнь, полностью осознав свое место в мире. Напротив, хозяин не может утвердить свое достоинство или утвердить свою жизнь вне своей роли хозяина. Гегель описывает ситуацию так: «Истина независимого сознания есть, соответственно, сознание слуги… будучи сознанием, вытесненным в себя, оно войдет в себя и вокруг изменится В реальную и истинную независимость». (Гегель, стр. 407)

В конце концов, хозяин осознает свою зависимость от раба для утверждения своего положения хозяина. Он обнаруживает, что на самом деле зависит от раба в определении своего места во вселенной. Это положение осознанной взаимозависимости и есть то, что Гегель называет «двойным самосознанием» — каждый индивид осознает, что он есть сам по себе и по отношению к другому. Каждое самосознание знает степень своей силы и то, как ее сила соотносится с силой другого.

Утверждение Гегеля, что истинное самосознание может быть достигнуто только через взаимное признание, убедительно в том, что оно предлагает внешний, объективный тест для наших субъективных впечатлений о самих себе. Кажется логичным сказать, что, сравнивая себя с другим, я могу более полно осознать, что я такое, а что нет. Что еще более важно для Гегеля, эта диалектика господина и раба является историей не только отдельных людей, но и цивилизации. От Древней Греции до прихода капитализма и, наконец, до эпохи Просвещения мир был свидетелем развертывания этой борьбы господина и раба. Древнегреческая философия (Платон, Аристотель и др.