Как философия помогает в повседневной жизни
27 июня 2018 Жизнь Колонка
Философия может научить нас многому: смотреть на проблему со стороны, доверять себе и быть смелее.
Анастасия Шавлохова
Куратор Философского клуба ЦСИ Винзавод.
Взглянуть на проблему со стороны
Порой нам приходится слышать, что того или иного знакомого или друга постигла неудача на работе или в личной жизни. Потом с течением времени неудачи оборачиваются удачами. И наоборот.
Как писал Сергей Есенин в 1924 году в его «Письме к женщине»:
Лицом к лицу лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Философия помогает пережить этот момент отчаяния путём отстранения от события, беспристрастным взглядом со стороны. Многие ждут от философии ответа на глобальные вопросы человечества и непреложных истин, хотя сами философы всегда напоминают, что философия — это про сам поиск (истины ли, своего предназначения ли), а не про результат.
Слово «философия» переводится с древнегреческого как «любовь к мудрости». Мудрость, как и не абсолютная истина, может быть разной, меняясь от момента времени, нашего внутреннего фокуса и их со-настройки.
Не бояться сложностей
Обратимся к классикам. Фридрих Ницше много писал о внутреннем аде и отчаянии, в которое впадает человек. Вот, например, из эссе «К генеалогии морали»:
«Всякий, кто когда-нибудь строил новое небо, находил силу для этого лишь в собственном аду».
Если бы в нашей жизни всё шло ровно и гладко, то и не было бы возможности для роста. Тяжёлые ситуации, проигрыши помогают нам иначе посмотреть на проблему, которую мы пытаемся игнорировать. Именно из состояния внутреннего ада и начинается движение в сторону качественных изменений.
По сути, каждый проходит в своей жизни тяжёлые моменты сомнений, сложности выбора, внутренней разомкнутости. Главное — помнить, что это нормально, что без этих раздумий личность не может расти.
Но только если эти размышления не превращаются в откладывание важных решений. В «Так говорит Заратустра» Ницше пишет:
«Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду».
Поэтому не забывайте, что за разрушением чего-то старого должно следовать созидание нового. И в минуты сильнейшего отчаяния помните: достигнув дна, мы можем следовать только наверх.
Доверять себе
Людвиг Витгенштейн, один из самых влиятельных философов XX века, совсем молодым человеком писал в своём дневнике:
«Делай всё наилучшим образом! Большего ты сделать не можешь: и пребывай в радости. Дай другим быть самими собой. Ведь другие не поддержат тебя, а если и поддержат, то только лишь на короткое время».
Это напутствие из его «Тайных дневников» 1914–1916 годов, которые он вёл, воюя на передовой, испытывая ужасные лишения и каждый день рискуя жизнью. Но об этом важно помнить и в повседневности: вкладывать душу в своё дело, опираться только на себя и учиться быть счастливым.
Это не фигура речи — «учиться быть счастливым». Этому действительно нужно учиться. И не забывать, что мы не в силах повлиять на большую часть того, что происходит в мире, поэтому об этом не стоит переживать.
А за много веков до Витгенштейна блаженный Августин писал:
«Люби, и тогда чего хочешь — делай».
Для меня это посыл к тому, что нужно доверять себе, своей интуиции и двигаться вперёд с добротой в сердце и любовью к ближнему.
Не поддаваться эмоциям
Современный немецкий философ Роберт Пфаллер, занимающийся эстетикой, чьи работы, к сожалению, пока не переведены на русский язык, пишет так:
«При определённых условиях или другом освещении именно отрицательные качества оказываются чрезвычайно привлекательными. Они, по словам Канта, вызывают удовлетворение, причём удовлетворение, направленное „во вред всем чувствам“».
Важно помнить об этом как о предостережении. Действительно, не всё то золото, что блестит.
И не всегда бывает оправданным доверие своим первым сильным эмоциям. Когда волна спадёт, а душевный шторм уляжется, мы поймём, что в пелене эмоций не слышали себя и свою интуицию.
Поэтому так важно помнить, что наше восприятие ситуации, особенно самое первое, может подводить нас. Наши чувства могут серьёзно искажать картинку реальности. Не забывайте, что иногда нужно дать себе время на принятие взвешенного решения.
Быть смелее
Виднейший философ XX века Ханна Арендт когда-то высказала очень жизненную мысль, которую я соотнесу со всем вышесказанным и которой подведу итог:
«Для сохранения авторитета необходимо уважение к соответствующему лицу или учреждению. Поэтому величайший враг авторитета — это презрение, а самый верный способ подрыва авторитета — смех».
Эта мысль важна в перспективе того, о чём я уже говорила: человеческое субъективное восприятие подвержено многим погрешностям, мы не совершенны. Поэтому не забывайте иногда менять угол зрения на мир, забираться вопреки правилам на столы и парты, как советовал своим ученикам герой Робина Уильямса в фильме «Общество мёртвых поэтов».
Что бы вы сказали себе об этой ситуации, будучи старше на год, на пять лет, на десять? Будет ли это важно тогда? Некоторые авторитеты рухнут, чьи-то мнения перестанут быть жизненно важными для нас: просто потому, что мы станем более опытными, зрелыми, бесстрашными. Но пусть эта мысль не доведёт вас до пустого самодовольства! Помните, что смех, в том числе смех над собой, — это то, перед чем отступают многие невзгоды.
Читайте также 🧐
- 8 философских идей, которые перевернут ваше мировоззрение
- 5 знаменитых философских парадоксов и их значение для каждого из нас
- Как избавиться от страданий с помощью философии стоицизма
Философия Сократа: основные идеи, учение кратко
Духовная атмосфера времени, в которое выступил Сократ — софистика.
В глазах большинства Сократ был софистом, но большинство не понимает, что оно видит.
Принцип Сократа
Софисты: все, что мы знаем — знаем МЫ, следовательно, все познаваемое находится в отношении к нам. Что бы Гераклит ни говорил о логосе, это лишь его мнение, это еще до него, просто, никто не придумал. И в самом деле, о логосе до Гераклита никто не догадался — разница почти неуловимая. Как хорошо! Кто бы, что ни сказал — это его мнение. Никто никому не указ!
«Все, что мы знаем — знаем МЫ», – говорят софисты. Но следует ли из этого, что мы не можем знать истину?
Это проблема любого человека, возвышающегося от рассудочного к разумному мышлению. Это всечеловеческая проблема и, поэтому Сократ — историческая фигура для всего человечества. Сократ значим наряду с Христом. Эпохи человечества различаются «до» Сократа и «после». Сократ — всемирно-историческая личность. Ценно в жизни Сократа то, что он сам себя обуздал, сделал себя из человека с дурными наклонностями образцом добродетели.
Мы должны ценить тех, кого природа не расположила к добродетели, но человек смог себя преобразовать.
Настоящим делом его жизни было философствование. Философствовал с любым встречным. Для Сократа жизнь и философия — это одно целое. Он сам был своим главным философским произведением. Мог застыть в глубочайшем сосредоточении и, тогда люди бегали смотреть на него, стоящего сутками неподвижно и в дождь, и в зной, обдумывая пришедшую на ум мысль.
О Сократе мы имеем два источника:
- Ксенофонт Афинский «Воспоминания о Сократе», особенно IV книга и
- ранние диалоги Платона.
Ксенофонт — воин, педагог лично знаком с Сократом, но передает только внешнюю сторону сократовской философии. Он понимал о ней столько, сколько мог. У него мы имеем конспекты реальных диалогов. Платон, 8 лет общавшийся с Сократом, дает другой его образ. Платон творил эти диалоги, документами эти диалоги не стали, ибо это Сократ изнутри, т.к. Платон — философ.
Почему он их написал? Конечно, не для того, чтобы восполнить пробел: Сократ ничего не писал — как жаль! Платон писал их для себя.
Он писал их тогда, когда его способ мышления совпадал с сократовским.
Постарайтесь обдумать, где мы имеем реальную жизнь: там, где зафиксировано внешнее или там, где человек проник в суть и выразил это? Этот сочиненный Платоном Сократ более реален, чем документально зафиксированный Ксенофонтом.
Сократ ничего не писал, но нашел себе писателя в лице гениального ученика. В сочинениях Платона рубеж — диалог «Менон»: до «Менона» Платон стоял на точке зрения Сократ, после «Менона» Сократ — лишь персонаж, который выражает обычно платоновскую мысль. Когда Платон перестал быть учеником Сократа, он стал Платоном.
Главные ранние диалоги Платона:
«Евтидем», «Гиппий меньший», «Гиппий больший»(*), «Алкивиад I»(*), «Евтифрон», «Лисид», «Хармид»(**), «Протагор»(*), «Горгий»(*)
(* — особенно важны; ** — самый важный)
Еще о судьбе Сократа «Апология Сократа», кое-что в «Федоне».
На 70-ом году жизни Сократ был обвинен в том, что: не почитает богов и своими речами делает молодежь хуже.
Иск предъявили мелкий лавочник и неудавшийся поэт. Сократ убедительно защищался, но не согласился признать себя виновным, и за это был приговорен к смерти. Кто не согласен с Афинским судом, тот совершает самое страшное преступление. По античным законам, осужденный должен был сам выбрать себе наказание. Сократ предложил чествовать его, как победителя Олимпийских игр, что было очевидной иронией по отношению к приговору. Суд осудил Сократа на смерть справедливо. Сократ невиновен по обвинению, но виновен, ибо не согласился с приговором.
Судьба Сократа трагическая, т.е. такая, в которой обе стороны и невиновны, и виновны. Не было выхода ни у Сократа, ни у афинского общества. Трагедия отличается от драмы, рассказывающей о незаслуженном наказании, и от мелодрамы, которая описывает случайную плачевную ситуацию (дерево упало на невинное создание).
Очистительный смысл трагедии — она показывает, как должен вести себя свободный человек: он идет навстречу смерти сознательно. Сократу предлагали: откажись от того, что делал или беги, но он не сделал ни того, ни другого.
Начинаешь понимать, как должен вести себя свободный человек в любое время: надо делать дело до конца, т.к. дело необходимо, каковы бы ни были его последствия для делавшего.
Никакой жалости к Сократу быть не может — это не жалкая судьба, а великая судьба свободного человека. Без философии Сократ жить не мог — это образец философа.
Вскоре афиняне раскаялись и наказали обвинителей Сократа. Этого было не нужно делать, т.к. уморили Сократа правильно. Но эта гибель помогла им осознать, что жить свободно это по-человечески.
В чем еще справедливы обвинения афинян: Сократ действительно имел своего бога. Сократ соглашался, что у него был даймон. Что это значит? Что для него были не только внешние боги, но и внутренний голос. Деятельность софистов даром не прошла. Сократ обрел внутренний голос, которому он, прежде всего, подчинялся. Внутренний голос выше государственного. После Сократа многие афиняне стали потихонечку слышать внутренний голос. Как и Сократа, пробуждение субъективной личной свободы погубило афинский народ.
До этого греческий народ стоял против персов монолитом, но после того, как стало ясно, что каждый сам себе закон — уже не нужно было внешних сил — греческий народ разложился и сошел с арены всемирной истории сам. Греческий народ сошел со сцены, благодаря вирусу субъективной личной свободы — софистам и Сократу. Поэтому Сократ должен был пострадать.
Пробуждение субъективной личной свободы наш народ может не перенести. Но другого пути нет — субъективная свобода должна быть пробуждена.
Философия Сократа
Философия Сократа — переломный момент в ИФ. Первоначало было постигнуто как ум Анаксагором, но ум остался у него совершенно неопределенным. Начало рефлексии о мышлении, т.е. начало мышления о мышлении, положили софисты. Почему? Потому что предмет оказался подвластен субъекту. Софисты осознали абсолютную власть субъективного мышления над единичным содержанием. Это и было выражено принципом Протагора: все сущее относится к субъекту.
Софисты распространили просвещенное рассуждательство, резонерство, привычку рассуждать, исходя из внешних оснований.
Как только это стало привычкой, власть традиции пала. Что произошло? Стихийная нравственность была поднята до сознания. Но какая это была сознательная нравственность? Произвольная, т.к. основания выдвигаю я, смотря, что мне хочется. Софисты научили греков рассуждать, но прочная духовная основа была утрачена людьми образованными таким образом: вместе с традицией пали и духовные ориентиры. Каждый сам начинает устанавливать себе ориентирчики в зависимости от своих нужд.
Вопрос о правильности этих «ориентиров» не ставился. Все относительно, мы свободны резать или не резать, убивать или не убивать. И народ почувствовал опасность ТАКОЙ субъективной свободы.
Первым человеком, который осознал это противоречие, был Сократ. Это противоречие надо было решить.
Есть ли произвол — свобода? Да, но только по форме, а по содержанию — нет. Потому, что то, чего я хочу есть случайное — то, над чем я, на самом деле, не властен; это природное во мне. Мышление здесь не причина; образованный рассудок может лишь подыскать конечные основания (объяснения) тому множеству единичных желаний, которые возникают помимо него.
Когда не хочется идти на занятия, и мы не идем, то свободна лишь форма нашего решения. Рассудок, хотя и найдет конечные основания (погода плохая, самочувствие неважное, урок будет не интересный и т.д.), но по сути — просто хочется спать. В чем принципиальная разница между: хотеть спать и подчиняться хотению спать? Принуждение может быть не только внешним, когда кто-то нас заставляет что-то делать, но и внутренним, зависящим от природного в нас.
Что есть подлинная свобода? Это свобода, которой дирижирует не рассудок, а разум. Произвол — это формальная свобода, а не действительная. Подлинная свобода — это свобода, имеющая бесконечное, единое основание, а не множество конечных оснований, хотя бы и очень большое множество.
В диалоге «Хармид» Сократом поставлена проблема: поиск целомудрия в отличие от многомудрия и суемудрия софистов. Откуда возникает необходимость целомудрия? Софистический рассудок не только не видит единого содержания, но и утверждает, что его нет, что истины нет.
Необходимо разрушить софистическую иллюзию: истина в нас самих ЛИШЬ, а вне нас просто вещи. Поиск целомудрия — поиск абсолютной истины. Это должно искать всякому, кто хочет преодолеть софистический рассудок.
С кем беседует Сократ? С теми, кому кажется, что они все знают. Но в результате получается, что они только думают, что что-то знают. В результате они противоречат своим же собственным утверждениям, высказанным в начале диалога. В отличии от них, Сократ знает только одно: «Я знаю, что ничего не знаю». Это первый шаг к целомудрию. Но остановиться нельзя, не погрузившись в скептицизм. Сократ знает, что надо искать целомудрие до тех пор, пока не найдешь.
В сократовских диалогах вскрывается противоречие между всеобщей формой представлений и их единичным содержанием. Например, кто богаче: тот, у кого много денег, но хотел бы больше, или тот, у кого их мало, но надо еще меньше? Как только выясняется, что соединить всеобщее и единичное без противоречия нельзя, начинается диалог в сократовском смысле — возникает разлад души с самой собой: она и то говорит, и противоположное, но это ее не удовлетворяет.
Сократовский диалог отличается от обычного диалога как разговора двух лиц. В сократовском диалоге душа беседует сама с собой, сама с собой не соглашается и, осознав это, ищет согласия с собой. Придя к противоречию тех рассудочных определений, которые она выдвигает, она приходит к необходимости искать разумные определения. Разумное определение предмета — это определение его, как он есть сам по себе, т.е. без мнений, противоречащих друг другу.
Человек это кто? По явлению это всегда либо мужчина, либо женщина, а по сути? Человек по видимости либо белый, либо черный, либо желтый, а по сути? Поэтому расисты неразумны: человек каков он по сути, или вообще, определяется исходя из единичного, из явлений. Что же есть человек по сути? Душа начинает искать разумное определение. Душа еще не знает разумного, но чувствует, что рассудочные определения не годятся, т.к. в них всеобщее и единичное не могут быть соединены без противоречия. Любое мышление, определяющее всеобщее исходя из единичного — неразумие.
Как только душа понимает, что она не знает, что есть человек по сути, она, поначалу, упорствует, мня, что раз не это, так другое что-то уж она точно знает по сути. Что есть человек по сути — это не вопрос наряду с другими вопросами – он начальный. Только познав, что есть человек — душа может открыть путь для познания другого. Душа должна признаться себе, что она НИЧЕГО не знает, что оно есть по сути — она должна очиститься, т.е. признать, что рассудочный способ не годится для того, чтобы знать истину.
Вот, что такое сократовский диалог — это способ становиться разумно мыслящим существом.
Софисты всегда имеют свой субъективный интерес. Для разумно мыслящего — нет субъективного интереса. Сократ не брал денег, т.к. в этом случае размышление стало бы средством, а не целью. Он не писал книг, ибо там было бы одно: «Я знаю, что ничего не знаю». Всё — книга закончена.
Итак, душа, стремящаяся к целомудрию, стремится от различия с собой к единству себя и предмета познания.
Это и есть диалог (διάλογος): отрицательно относящаяся к себе душа посредством мышления как всеобщей формы ищет соответствующее этой форме содержание. Диа-лог (Διά-λογος), буквально значит «разъятый, еще не единый логос». Почему разъятый логос? Потому что всеобщая форма мышления находится на стороне мыслящего субъекта, а всеобщее содержание ищется как предмет. Душа в разладе с собой, ибо еще не обнаруживает в себе всеобщего содержания, его для самой души пока нет.
По-гречески, диалог (διάλογος) можно перевести и как «размышление». Размышление отличается от рассуждения, ибо оно есть дело разума, а не рассудка. Это две формы мышления. В рассудке раскалывается только предмет познания (стакан это и то, и другое), разум в его начале есть раскол самого познающего мышления на форму и содержание. Раскол есть несогласие души самой с собой. Душа сама себе задает самые тяжелые вопросы.
Сократовский диалог — это не спор ради победы над собеседником, это и не скрытая форма поучения, и не просто времяпрепровождение.
Единственная его цель — достичь согласия души с собой в истинном знании. Истинное единство достигается только через разорванность; оно не есть неразличенное единство. Это не шизофрения, хотя эта опасность есть, ибо можно раздвоиться, но к единству не прийти.
Жизнь ставит людей в ситуации противоречия с самим собой, и человек, не умея преодолеть это, и не в силах его вынести, сходит с ума. Сократовские диалоги — прекрасная школа научиться не впадать в прострацию от противоречий; они лучше, чем психотренинги. Но сократовские диалоги помогут лишь научиться встречать противоречия, а не разрешать, т.к. Сократ ищет согласия с самим собой и никогда не находит. В этом — смысл классического диалога — бесконечный поиск единства мыслящего с самим собой. Необходимо помнить, что два ума только ради одного.
Итак, требуется единство всеобщей формы и всеобщего содержания. Что за всеобщее содержание ищет душа? Это идея. Что есть идея или всеобщее единичного и особенного? Идея — это род единичных вещей; это единое многого или то, что есть само по себе, как таковое; это то, благодаря чему, единичное есть именно это: мужество воина и мужество государственного деятеля есть именно мужество, а красота вещи, красота тела, красота души — именно красота.
Сократ уверен, что, если познать всеобщее определение чего-либо, то можно превзойти противоречие его единичных определений. Сократ считает, что истина не противоречива. Если человек будет владеть всеобщими определениями, основанными на идее, то он сможет привести в гармонию свои дела, поступки, мысли – он будет вести целомудренную жизнь.
Итак, нужно познать идею. Познать что? Себя самого! Душа, противоречащая себе самой, должна познать себя как единую. Поэтому разум лишь В НАЧАЛЕ есть раскол познающего мышления, без обретения дальнейшего единства разум не вполне разумен.
В чем различие души находящейся в непосредственном единстве с собой от души соединившийся через различие? В том, что душа, сделавшая себя единой — есть дух. Дух отличается от простой души тем, что знает, что он такое. Его суть — знать себя. Закон духа начертан на фронтоне Дельфийского храма: «Познай себя». Не зная себя, дух ничего знать не может. Это иллюзия неразумной души, что можно знать что-то, себя не зная.
Сократ надеется, что когда он будет знать себя, он будет знать все.
Нельзя познать, кто ты есть, не став тем, кто есть. Дух, чтобы познать себя как дух, должен стать духом, т.е. душа должна обрести с собой единство. Как? Мышлением. В неразумно мыслящей душе должно родиться разумное мышление. И вот этому рождению разумного мышления, духа в душе и помогает майевтическое («родовспомогательное») искусство Сократа.
Что есть идея по Сократу? Что-то непротиворечивое. Почему? Потому, что поиски начались с осознания противоречия души с собой, следовательно, противоречие неистинно. Такой непротиворечивой истины Сократ не нашел. Но может быть истина противоречива?
Забегая вперед, скажем, что Платон понял то, что Сократ не смог понять — что истина противоречива.
Резюме: принцип философии Сократа почти софистический: человек есть мера всех вещей, но именно как размышляющий, становящийся разумным. При этом разум — способность не врожденная, ее нужно воспитывать. Способ воспитания разумного мышления — диалог с самим собой, цель которого — достигнуть заранее не данного единства формы и содержания или целомудрия.
Но целомудрие — это еще не знание истины. Это есть знание себя: кто я? Знающий истину или не знающий истину? Единственное знание, обретаемое в сократовских диалогах — это целомудрие (σοφροσύνη). Оно необходимо, но не достаточно, чтобы знать истину. Ведь состояние целомудрия — это состояние непротиворечивости души с собой, а душа хочет еще найти истину — непротиворечивую истину, т.к. противоречивыми считаются только мнения. Но может ли истина быть непротиворечивой, если ОНА есть разрешение всех противоречий? Сократу кажется, что да, поэтому его поиск бесконечен.
Чем же на деле оказывается поиск Сократа, что ему удается? Ему удается овладеть лишь субъективным умением искать истину, вести диалог с собой. Это — не мало, но и не все. Искать и найти — есть разница. Деятельность Сократа, его диалог — это искусство, техника (от гр. техне — искусство), а не наука. Это то, чем владеет отдельный человек, но это индивидуальное умение, а не всеобщее достояние.
Вот этот результат закрепили три сократовские школы после его смерти, т.
к. в некотором смысле у него были ученики — те, кто учился вести диалог. После смерти Сократа они расселились по всей Великой Греции.
Сократовские школы
Мегара. Мегарики — Евбулид, Стильпон.
Они славились умением спорить, задавать дельные вопросы и опровергать любой ответ. От них пошло искусство спора — эристика. Сформулировали логические парадоксы: «Куча», «Лысый», «Лжец».
Кирена, сев. Африка. Киренаики — гедонисты, охотники до удовольствий — Аристипп, Гегезий.
Они развили субъективную сторону сократовской моральности. Сократ: человек должен сам определять свое поведение. Не моральный человек руководствуется внешними мотивами в своем поведении (так внушили, стремление хорошо выглядеть в чужих глазах и т.д.). Морально человек поступает тогда, когда делает что-либо по своей воле (идет на занятия или нет, но сам или еще, например, в транспорте — стоит какая-нибудь старушка, из последних сил еле-еле держится, а перед ней сидит молодой человек и не из последних сил сидит, а просто хочет сидеть – он делает зло, но он — морален).
Эти ученики собрались и решили, что надо жить в свое удовольствие. Если посмотреть на рекламу — там очень много призывов быть гедонистом: наслаждайся и т.д. Только деньги потрать и удовольствуйся.
Киники (циники), т.е. ведущие собачью жизнь.
Они считали, что надо жить в соответствии с природой, прежде всего, как собаки. (Диоген — бочка — это будка.) Вроде бомжей, и абсолютно свободны. Не мылись, пили из луж. Они стали посмешищем всей Греции.
Эти последователи Сократа не вышли за пределы его принципа, но был человек, который продвинул философию: не только дошел до целомудрия, но и познал истину. Это первый философ, от которого к нам дошли все его произведения. Поэтому начинать изучение философии с него можно по-настоящему — не надо реконструировать. Этот человек — Платон.
Notes — Философия жизни
A-A+ПРИМЕЧАНИЯ
О природе философии
Философия не теория, а видение жизни (Даршана). Это не просто «любовь к мудрости», но означает реальное «обладание» ею.
Таким образом, философы не профессора, академики, доктринеры и даже не «зрители», а истинные участники жизни в ее реальном смысле и отношениях. Таким образом, быть философом подразумевает больше субстанции, чем то, что часто считается его ценностью в жизни. Философа интересуют не только люди: его интересует все творение, вселенная во всей ее полноте. Его мысль должна отражать всего смысл существования в его единстве.
Задача философа требует большой силы воли и ясности понимания, наряду с возвышенным нравственным сознанием. Обычными предпосылками для изучающего философию были заявлены: (1) 
Философию часто отождествляют с созерцательной жизнью без действия. То, что это заблуждение, основанное на невежестве, станет очевидным из природы философской мудрости, как было сказано выше. Хотя мудрость является состоянием сознания и подразумевает концентрацию и медитацию, она делает это не в каком-то исключительном смысле, поскольку философская мудрость включает все. Он синтезирует различные стороны психологической природы, например, познание, волю, чувство и действие. Всякий однобокий акцент противоречит требованиям мудрости жизни. Учение Бхагавад-гиты, монументального воплощения евангелия философской жизни, является стойким опровержением представления о том, что философское знание равносильно бездействию.
Философия также не противостоит религии; с другой стороны, это светильник, который освещает уголки религии как внутри, так и снаружи. Философия обеспечивает смысл существования религиозных практик, даже ритуалов, образов и символов. Если религия — это тело, то философия — это жизнь в нем. Философия облагораживает религию, возвышает искусство и стабилизирует науки, такие как социология, этика и политика. Платон надеялся, что философ и правитель будут найдены в одном лице, если мир воцарится. Философия также является лекарством от болезней, которые психоанализ незрело пытается проследить до предполагаемой иррациональности поведения. Философия открывает рациональность за так называемыми иррациональными побуждениями.
В Индии философия как Даршана всегда ассоциировалась с практикой или Садханой. То, что называется йогой, есть воплощение философии в практическую жизнь, применительно к психологическим функциям, преобладающим в человеке.
Таким образом, философия больше связана с тем, что есть , чем с интеллектуальным схватыванием внешних ситуаций. Философская истина не есть ни внутреннее, ни внешнее только, ибо она есть целое. Космос отражается в сознании философа, который живет им больше всего на свете.
Философия отличается от всякого рода крайностей, будь то в мышлении или в жизни. Золотая середина есть его правило, которое ничего не исключает, но включает все путем трансформации, соответствующей конституции целого, являющейся его целью. Чтобы прийти к этому финалу познания, он рассматривает случаи восприятия, умозаключения и интуиции; наблюдение, значение и свидетельство опыта. Оно не отрицает и не утверждает безапелляционно. Философия, таким образом, необходима для каждого этапа и вида жизни, чтобы сделать ее радостной. Нет удовлетворения там, где нет смысла. Философия – это открытие смысла жизни.
Философия – это беспристрастное суждение без предрассудков, недооценки или переоценки.
Он признает ценности, принятые в различных областях знания и итерированные в различных точках зрения наблюдения и логики, чтобы построить здание интегрального провидения. Из этого следует, что философия не принимает ничьей стороны, имеет место для каждой точки зрения в ее собственной перспективе, и ее функция состоит в том, чтобы так уместить все в свою широкую схему, чтобы ничто не было либо проигнорировано, либо не было сделано для того, чтобы вызвать диссонанс в общей схеме. гармония его развития. Его положение — положение главного судьи в управлении вселенной. Он слушает, понимает, просеивает, взвешивает и рассматривает статус любого данного обстоятельства не с точки зрения этого обстоятельства в его изолированности, а в его отношении ко всему существованию. Поэтому никто не может позволить себе отказаться от божественного дара, именуемого «философией».
Философия жизни — Философия всего
«Кто может сомневаться… что жизнь — это дар бессмертных богов, а хорошая жизнь — это дар философии?» -Seneca
Мы слышим это снова и снова: наслаждайтесь процессом .
Еще один шаг вперед: многие уважаемые люди твердо придерживаются идеи, что успех требует удовольствия от процесса или, по крайней мере, приверженности ему. Хотя это верно для любого, кто стремится достичь чего-то выдающегося, нам не нужно изолировать значение процесса только от стремления к конкретным достижениям. Удовлетворенность жизнью как таковой и ее составными частями требует признания следующего: большая часть жизни 
Чтобы жить хорошо, нужно внимательно следить за своим внутренним барометром. Засыпанный образами того, как жизнь «должна» выглядеть, становится критически важным определить, как она выглядит для нас , а иногда даже более показательно, на что она не похожа.
Известный консультант по менеджменту, чьи теории легли в основу современных методов ведения бизнеса и лидерства, Питер Друкер был сторонником метода инверсии, когда дело доходило до вопросов. Вместо того, чтобы спрашивать, например, «Что делает жизнь хорошей?» мы могли бы начать с исключения, задав вопрос: «Что делает плохо жизнь?» Марк Аврелий предлагает похожее оценочное упражнение, когда умоляет нас спросить себя, была бы ли смерть чем-то ужасным, если бы мы были лишены чего-то определенного. Тогда хорошая жизнь становится активным отказом от того, что нам не служит. Чтобы задать такой вопрос, мы должны быть готовы к ответу и к дискомфорту, который может сопровождать трудные решения, которые требует ответ.
Есть склонность слышать нечто подобное как указание действовать опрометчиво, бросить все в погоне за непонятным, но грандиозным приключением. Пока жизнь коротка, или, точнее, быстрый — его «краткость» по своей сути не способствует легкомыслию. Это поощряет намерение — принимать решения обдуманно, как человек, который осязаемо осознает конечность вещей. Драматург и философ-стоик Сенека остро схватывает суть этого в следующем отрывке из О краткости жизни:
«Дело не в том, что у нас короткий промежуток времени, а в том, что мы тратим большую его часть. Жизнь достаточно длинна. , и она была дана в достаточно щедрой мере, чтобы позволить осуществить самые великие дела, если все ее хорошо вложить, но когда она растрачивается в роскоши и небрежности, когда она посвящена бесполезной цели, в конце концов вынуждена по последней необходимости мы замечаем, что она прошла прежде, чем мы осознали, что она проходит. Подобно тому, как великое и царственное богатство рассыпается в тот же миг, когда оно попадает в руки плохого хозяина, тогда как богатство, каким бы ограниченным оно ни было, если оно доверено хорошему опекуну, приумножается благодаря использованию, так и наша жизнь достаточно длинна для тот, кто приказывает это должным образом».
И здесь мы сталкиваемся с нашей проблемой и возможностью: организовать нашу жизнь должным образом . Для того, кто это делает, жизнь может быть долгой (читай: полной). Как и в случае с любым философским текстом, ключевую роль играет ясность интерпретации. «Правильно» лучше всего можно интерпретировать как , фактически , в зависимости от намерений. Надлежащему упорядочению способствует 
Вместо того, чтобы гнаться за смутной эмоцией, эта четкая формулировка побуждает к поиску конкретных способов действия, которые, как доказано, заставляют нас чувствовать себя самими собой. По словам Джека Батчера, «жизнь кажется процессом улучшения того, чтобы быть самим собой».
Найдите время, чтобы определить несоответствующие действия в вашей жизни — те, которые не соответствуют тому, кем вы стремитесь быть, — и переоцените их.
Одним из первых шагов в правильном устройстве своей жизни является осознание того, сколько времени у нас есть на самом деле, если, действительно, все это потрачено правильно. Мы не должны ошибочно принимать это за то, что можем предсказать или ожидать долгую жизнь в годах — мы достаточно мудры, чтобы знать, что мы не можем знать это с уверенностью. Именно по этой причине благополучная жизнь полностью зависит от вложения себя в сезон, в котором они находятся. Делать это постоянно — вот что делает жизнь хорошей, полностью посвящая себя текущему сезону — и следующему, и следующему.
При таком подходе мы освобождаемся от ощущения, что нам нужно испытать все, что мы хотим, прямо сейчас. Чтобы жить хорошо, нужно только, чтобы мы полностью отдавались тому, где бы мы ни оказались, в результате оставляя мало места для сожалений. На этом этапе следует подчеркнуть следующее: вы не можете сожалеть о тех вариантах, которые вам не были представлены, а только о том, что вы решили не принимать в рамках того, что было представлено . Опыт, который не был представлен, был опытом, которого еще не было у вас.
В Рассуждениях и избранных сочинениях Эпиктет говорит о том, что многие склонны воспринимать как парадоксальную обратную связь от философов, особо выделяя противопоставление осторожности уверенности. Он умоляет нас прислушаться к советам философов проявлять осторожность в отношении нашей собственной воли и уверенность во всем, что вне ее. Иными словами, мы должны активно проверять и оценивать наши собственные предположения, поведение, мысли и стремления; ворчать по вопросам, не зависящим от нас ( , особенно , когда он не сопровождается полезным действием), однако бесполезен.
«Точно так же страх одолевает нас в делах, не зависящих от воли, тогда как в делах, зависящих от воли, мы действуем уверенно и небрежно, как будто они не имеют значения. Быть обманутым или опрометчивым, действовать беззастенчиво или с необузданной похотью — все это для нас не имеет значения, пока мы имеем успех в делах вне воли. Смерть, изгнание, боль и дурная слава — там вы найдете импульс дрожать и бежать прочь». -Эпиктет
Вооружившись этой точкой зрения, мы можем быть уверены не в том, что события, находящиеся вне нашего контроля , были правильными в моральном смысле, а, скорее, в их внешнем качестве, а не в том, что они отражают нас. Жить хорошо — значит прилагать высокие намерения и строго сосредоточивать внимание на вещах, находящихся под вашим контролем, на вещах, находящихся в пределах вашей досягаемости. Поскольку жизнь в настоящем оставляет мало места для сожалений, острое сосредоточение на нашей сфере контроля помогает ограничить негодование (или, по крайней мере, смягчить его болезненные последствия).