Философия нужна для – Зачем нужна философия?

Зачем нужна философия? | The Steppe

Зачем учиться мыслить?

У многих вызвает недоумение, почему философия изучается наравне с техническими, естественными и общественными науками. Кажется, что факультет филологии не такой уж бесперспективный по сравнению с будущим выпускника-философа. Но некоторым бывает невдомек, что философия по определению считается (не всеми) матерью всех остальных наук, которая немного отошла от дел.

На студентов философского факультета смотрят как на людей, оторванных от реальности, которые решили все свои студенческие годы потратить на углубление в философские труды, трактаты и запоминание кучи сложных терминов, которые отпугивают среднестатистического обывателя с первого раза. Проблема онтологии, метафизические вопросы и вещь в себе, как «вечное возвращение» в жизни студента-философа.

Философия сообщает нам общие закономерности и универсалии, а погружение в более конкретные знания отбрасывают нас в социологию, историю или в псевдонаучные дисциплины, как филология. Но людям часто не замечают, что основа культуры и общественной жизни базируется на основах философии: взаимосвязи субъектов и объектов. Человек учиться мыслить и закладывать свои умения и способности на всю линию своей жизни.

Возможно, денежная фора у выпускников других факультетов окупается более ценным вкладом, подготовленного для специализированного философа.

Философы о философии
 

Артур Шопенгауэр (1788 — 1860 г.):

Философия — это познание истинной сущности нашего мира, в котором существуем мы и который существует в нас, — то познание мира в общем и целом, свет которого, однажды воспринятый, освещает затем и все отдельное, что бы ни встретилось каждому в жизни, и открывает его внутреннее значение.
 

Мишель Фуко (1926 — 1984 г.):

Философия — это совокупность положений и практик, которые можно иметь в своём распоряжении или предоставлять в распоряжение другим для того, чтобы заботиться о себе и о других так, как это следует делать.

 

Платон:

— Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры; да и вообще тот, кто мудр, к мудрости не стремится. Но не занимаются философией и не желают стать мудрыми опять-таки и невежды. <…>
— Так кто же, Диотима, – спросил я, – стремится к мудрости, коль скоро ни мудрецы, ни невежды философией не занимаются?
— Ясно и ребёнку, – отвечала она, – что занимаются ею те, кто находится посредине между мудрецами и невеждами, а Эрот к ним и принадлежит. Ведь мудрость – это одно из самых прекрасных на свете благ, а Эрот – это любовь к прекрасному, поэтому Эрот не может не быть философом, то есть любителем мудрости, а философ занимает промежуточное положение между мудрецом и невеждой.

5 книг по философии

 – В. Бибихин «Язык философии»

 – Платон «Государство»

 – М. Хайдеггер « Бытие и время»

 – Ф. Ницше «Веселая наука»

 – К. Томас «Структура научных революций»

Почему философский факультет?
 

Жандос Зейнешев, 42 года, выпусник факультета философии:

Закончил экспериментальную гимназию № 134 в 1992 году, где учился на историческом отделении. Основа философии и основа диалектики — были основой школьного курса, которую мы проходили в течение двух лет в рамках университетской программы. То есть уже в школе получил университетский объем основ философии.

У меня в семье отец, бабушка, тети и дяди — юристы и мне тоже пророчили карьеру юриста. Когда сдавал документы на юрфак, то рядом принимал также и факультет философии. Там же на месте решил, что не буду учиться, как все, на юридическом. Там был бешеный конкурс, мне это не очень нравилось и я перекинул документы на стол факультета философии. Забавно, но я не собирался поступать в КазНУ (бывший КазГУ), но не жалею, что закончил именно этот вуз.

Самое главное, что я вынес за годы обучения на этом факультете то, что философия — это та же высшая математика. Если математика апеллируют четкими цифрами, то философия разъясняет эти коды словами, понятиями и теориями. Это одни и те же законы мироздания и человеческого общества.

Философское образование дает широкий взгляд на действительность и на человеческую деятельность. Для меня не удивительны отрицательные поступки человека, негативные явления в жизни или положительные динамические изменения. Этот факультет воспитывает в тебе понимание сиюминутности и бренности событий, которые происходят в каждой из человеческих жизней. Это
прививает дзен и ощущение абсолютно нулевой точки, когда ты полностью принимаешь происходящее вокруг тебя.

Чем занимаются философы после вуза?

С 2002 года вовлечен в коммуникации и связь с общественностью. Факультет философии дал широкую интеллектуальную базу и четкое эссенциальное понимание существующих процессов. Научил не обращать внимание на второстепенные детали, но понимать суть проблемы и на основе этих знаний находить решение. 

Это настройка критического мышления помогает находить адекватный выход. В моем случае всё значительно упрощается, как выпускника факультета философии. Кроме того, я заканчивал кафедру политологии и мы были отличны от общего философского факультета, нам преподавали актуальные на тот момент политические дисциплины: исторического, юридического, социологического и экономического блока.

Сейчас, работая директором пресс-центра в информационном агентстве «Интерфакс-Казахстан», мне приходится сталкиваться с различными людьми из разных областей. Могу свободно общаться с топ-менеджементом банка или квазигосударственных структур, а также с социологами, докторами и общественниками. Факультет дал умение работать с источником и данными. Каждый человек с вопросом ко мне закладывает в него свой ответ. Есть вещи, которые анализируются методом сопоставления

Когда мы готовим со спикерами пресс-конференцию, то к её началу я практически не владею информацией, а через час могу дать экспертную оценку, что происходит в этой отрасли и какова его динамика. Всё это благодаря факультету, потому что нас учили критическому системному осмыслению и применению различных методологий. Нас учили делать это быстро и качественно. Профессорско- преподавательский состав, который работал с конца 80-х и в начале 90-х был блестящий. Это были лучшие советские профессора, которые получили возможность не молчать и передать весь накопленный опыт в свободной академической среде. За это большой поклон им.

Философия для всех и каждого

Все студенты, так или иначе, проходят через философские дисциплины — это базовая компонента любого университета. Они обязаны проходить историю диалектики, основу философии или историю философии. Спрашивается, зачем докторам нужна философия? В последнее время всё чаще жалуются, что врачи не могут поставить точный диагноз и проанализировать состояние пациента. На мой взгляд, философия выстраивает у человека модель мышления, которая помогает решать задачи эффективно и рационально. Когда врач видит на пациенте сыпь, то он согласно протоколу минздрава начинает исключать различные болезни. Хотя существуют сопутствующие клинические симптомы. Не все молодые доктора к этому способны, они должны либо пройти долгую медицинскую практику, либо обучиться этому мышлению. Так можно говорить о любой отрасли, в которой требуются максимальная концентрация интеллектуальных и когнитивных способностей. Философия, как базовое знание, необходима всем.

Есть ли смысл поступления на факультет философии сейчас?

Во время получения образования действует главный принцип — самообразование. Задача преподавателя в том, чтобы дать направление и показать навыки работы со справочным материалом, с источников. Преподаватель дает скелет, а задача студента нарастить на нем мышцы, чтобы получить красивую форму.

Стоит ли поступать на факультет философии? Это крайне индивидуальный вопрос, потому что факультет философии подходит для людей достаточно ограниченного круга. Почему? Монетизировать знания сразу не получится, а наше общество настроено на быструю монетизацию. Получать быстрый материальный положительный эффект от тех знаний, который человек приобрел — нормально.

С философией немного по-другому, потому что её сфера применения достаточно узкая — это участие в исследованиях, либо преподавательская деятельность. В Советском Союзе одним из лучших типов вузов была партийная школа, где была сосредоточена основная кадровая база. Все бывшие руководители прошли партийные школы. Там давалась немного специфичная основа философии, потому что она была привязана к аппаратной работе.

Сейчас тоже самое и ничто не ново под луной. У нас в государстве говорят об отсутствии идеологической базы, которая необходима для формирования стройной идеологической платформы. Люди не до конца понимают, что отсутствие идеологии — это тоже идеология. Дело в том, что ни одно государство не может существовать без идейной конструкции. Вся стратегия подчинена определенным целям. Эти цели являются составной частью идеологической машины, которая заставляет государство двигаться. Всё подчинено стройной идее, которую необходимо кристаллизовать и помочь в этом нам могут философы. Они наблюдают картину в исторической ретроспективе и могут правильно сформулировать, собрать и спрогнозировать эту идею.

Философов много быть не может и не должно. Нельзя говорить о рынке философии. Это оксюморон. Это знания и специализация достаточно штучные явления. В моё время на факультете обучалось не больше двух групп и выпускники шли работать в ЦК Казахстана, в областные структуры, районы и вузы. Мои одногруппники сейчас занимают посты новостных изданий, работают на телевидение, продюсируют ток-шоу. Про остальных не могу сказать по двум причинам — это люди, которые занимаются нефтегазовым бизнесом, либо о них я ничего не знаю.

the-steppe.com

Зачем изучать философию, если на ней не заработать? / Newtonew: новости сетевого образования

Один философ, решивший остаться в тени, сформулировал цель и задачи философии таким образом:

 

 

— Все люди умеют бегать, но некоторые люди знают, как бегать быстро. С философией происходит примерно то же самое: всем в какой-то момент приходится мыслить (не путать с «думать»), и вот тут тебе становится ясно, что мыслишь ты из рук вон плохо. То есть ты не то что бегаешь медленно, ты вообще еле ноги передвигаешь.

Занятия философией, кажется, и являются той самой тренировкой для мысли. Проблема состоит в том, что наращивая своё умение мыслить, счастливее ты не становишься. Уж точно не богаче, не смелее и не увереннее в себе. Возможно, в этом корни современного полунасмешливого, полужалостливого отношения к людям, получающим философское образование — мол, посмотрите на этих блаженных, которые тратят годы на изучение трудов, в которых «нормальный человек» ни слова не понимает, а потом не имеют никаких перспектив в «нормальной жизни».

Возможно, есть в этом упрощённом восприятии доля правды, но с ней очень непросто согласиться. Человек, который учится мыслить, явно способен спрогнозировать свою дальнейшую жизнь на несколько лет вперёд. Значит, дело изучения философии такой человек выбирает совершенно добровольно. Значит, дело всё же в чём-то другом, и важны для них совершенно другие вещи.

Какие именно — мы решили у них и спросить. Но для начала — притча:

Аристотель

Политика, 1259а. 335—322 до н. э.

— «Когда Фалеса попрекали его бедностью, так как-де занятия философией никакого барыша не приносят, то, рассказывают, Фалес, предвидя на основании астрономических данных богатый урожай оливок, еще до истечения зимы роздал накопленную им небольшую сумму денег в задаток владельцам всех маслобоен в Милете и на Хиосе; маслобойни Фалес законтрактовал дешево, так как никто с ним не конкурировал. Когда наступило время сбора оливок, начался внезапный спрос одновременно со стороны многих лиц на маслобойни. Фалес стал тогда отдавать на откуп законтрактованные им маслобойни за ту цену, за какую желал. Набрав таким образом много денег, Фалес доказал тем самым, что и философам при желании разбогатеть нетрудно, только не это дело составляет предмет их интересов».

Алексей Назаренко

политолог

В последнее время в нашей стране все более расхожим считается мнение, что наука — это что-то техническое, исключительно прикладное, а гуманитарная наука — это какой-то абсурд, рудимент, разводка на деньги.

Философия — это действительно удивительная область знания. Не все философы её называют наукой (предпочитают, например, термин «метанаука»), и вполне естественно, что среди не очень образованных людей (с нашей-то школой, да и нашими вузами) многие задаются вопросом: а зачем философия вообще нужна? Ведь никакой прикладной области для философов нет, а на рынке труда позиций «философ» не наблюдается.

Тем не менее, философское образование необходимо, ведь именно философия разрабатывает и проектирует познавательные механизмы науки в целом, другими словами, философия определяет потенциал научно-технического, социального, экономического, культурного развития.

На сегодняшний день в России на высшем уровне говорится о необходимости вывода нашей страны из кризисного положения, укрепления позиций на мировой арене. Это не просто слова, это системы стратегических целей и задач, которые требуют тщательной теоретической проработки.

Кто будет этим заниматься? Нефтяники? Программисты? Нет. Это гуманитарное поле, и здесь уже без философии точно не обойтись, не отделаться школьным курсом обществознания.

Не могут серьёзные вопросы, затрагивающие интересы (а может быть и судьбы) больших социальных групп, решаться по наитию, по субъективной воле и на основании такого же субъективного опыта руководителя.

Руководитель должен мыслить широко, глубоко и научно. Кстати, это понимали в Советском союзе. Философское образование (хоть и весьма однобокое) рассматривалось преимущественно как второе высшее, необходимое для руководящих сотрудников.

Но приходится признать, что сама постановка вопроса о необходимости философии и философского образования — это очень дурной симптом, говорящий о полномасштабном социальном, культурном, экономическом регрессе.

Платон.

Теэтет. 174а

— Рассказывают, что когда Фалес, наблюдая небесные светила и заглядевшись наверх, упал в колодец, то какая-то фракиянка, миловидная и бойкая служанка, посмеялась над ним, что-де он стремится знать, что на небе, того же, что рядом и под ногами, не замечает. Эта насмешка относится ко всем, кто проводит свой век в занятиях философией.

Алиса Загрядская

философ

Можно сказать, что философия формирует комплексное мышление, учит создавать системы (теоретические конструкты, отвечающие на вопросы «что?», «зачем?» и «как работает?») и делать проекты — всё, что нужно в мире, где роботы отнимут у людей рабочие места, а программы будут писать сами себя. Но это, на мой взгляд, как раз наименее существенно, потому что относится к частностям.

Также можно сказать, что философия учит понимать экзистенциальные шутки в интернете (например, такие).

Только вот после Ницше, Шестова и Камю это совсем не шутки. Это ощутимая кожей пустота в разломе бытия.

Но главный ответ о назначении философии довольно депрессивен. Вернее, относится к темам, которые в обществе приличном (позитивно мыслящем) табуированы. На самом деле, философия, конечно, не о депрессии — но и не о том, как быть счастливым, это не терапия. Она по ту сторону добра и зла.

Сократ в «Федоне» говорит, что истинные философы много думают о смерти. В общем-то, логично для первого философа, который задумался о личности: что тебе перводвижитель, разберись сначала с категориями собственного сознания.

Именно философия сознания и когнитивная философия кажутся мне самыми актуальными направлениями. Чтобы ощутить их важность, не обязательно иметь специальное образование, но люди, которые им обладают, имеют определённые бонусы.

Травматический экзистенциальный опыт рано или поздно случается со всеми. Это моменты, когда реальность трескается, и ты словно со стороны наблюдаешь своё сознание и его связь с вещами, которые прежде считал объективно существующими и обладающими какими-то качествами.

 

(источник: К/ф «Уитнэйл и я», 1986 г. )

Проще говоря, когда наш мир рушится, мы немного сходим с ума, и к этому нужно быть готовым, потому что именно финальное разрушение ждёт нас впереди.

Кроме бытия и небытия, есть и другие неудобные вопросы: отсутствие объективных смыслов, невозможность преодоления пропасти между Я и Другим, которую не сокращает даже любовь (если мы любим, то всегда только свои представления о другом человеке), личная невоплощённость (стремящийся человек всегда не такой, каким мечтал бы быть).

С этим всем работают религии и традиционный уклад общества — там есть простые, понятные ответы. Жизнь после смерти, образ Божий, практический опыт предков, «это хорошо, потому что хорошо, и ценно, потому что ценно». Такие системы дают способ расставить приоритеты, обосновать пережитое субъектом и определить линию поведения. Однако если вы мыслите рационально и привыкли ставить всё под сомнение, готовые ответы вас не удовлетворят.

Философия и, в первую очередь, философия сознания — это наука о том, что мы такое. А мы — химическая реакция между структурными единицами нервной системы. И, в то же время — мир накануне Армагеддона. Чувственное восприятие — тонкие ниточки-щупы, которые мы тянем к пустым вещам, чтобы никогда не дотянуться. Как со всем этим жить? Только через целеполагание, акт воли и интенцию, которые реализуются в практисе. Потом ты, конечно, всё равно умрёшь. Но перед этим ты должен осознанно стать субъектом мышления и воли. Вот это задача философа.
 

 

Кондуров Вячеслав

аспирант юридического факультета СПбГУ

Ничто, кроме философии, не занимается действительно основополагающими вопросами, на которых стоит фундамент нашей культурной и общественной жизни. Любое суждение современных общественных аналитиков базируется на философской основе — осознают это отдельные люди или нет.

Мне, конечно, проще рассуждать о значении философии для юридической науки и практики. Действительно, философия (в том числе, философия права) лишена того прикладного значения, которое есть, скажем, у уголовного или гражданского права. Но она является фундаментом, который проясняет многое не только при изучении отдельных феноменов той или иной юридической практики, но полезна и при законодательном регулировании.

В конце концов, все блага современной социальной жизни, как, к примеру, права и свободы гражданина, вытекают из философии Нового Времени. Именно там они были обоснованы. Серьёзные вызовы современного мира, как то: эвтаназия, регулирование виртуального мира, вопрос об абортах, трансгуманизм, трансплантация органов, клонирование и так далее, не могут получить внятного решения в праве без тщательной философской проработки.

 

(источник: Кадр из к/ф «Большой Лебовски», 1998 г.)

Что касается вопроса о том, является ли философия наукой, следует спросить сначала о том, что такое наука. Каковы ее признаки? Ведь эти вопросы тоже решаются философией, гносеологией. Я бы сказал, что наукой она, скорее, не является — конечно, не в укор философии. Она залегает в основе других наук, делает их возможными. Но сама таковой не является именно в силу всеохватности предмета, на которую не способны частные науки. Впрочем, это вопрос сложный, он требует развернутого обоснования и долгого размышления. В конце концов мы все равно упремся в тот факт, что для ответа на сущностные, важнейшие вопросы жизни нам необходима философия. Стоит ли тогда сомневаться в том, имеет ли она значение?

Даже ответ на вопрос о значении философии в современном мире уже является в некотором роде философским и требует, следовательно, философской аргументации. Стало быть, философия нужна уже хотя бы для того чтобы ответить на вопрос о её предназначении.

Игорь Ларионов

кандидат философских наук, доцент Института философии СПбГУ

Разумеется, философию не нужно никому навязывать, как не нужно навязывать, например, художественную литературу. И знание физики не требуется для успешного пользования мобильным телефоном.

Философия — роскошное занятие свободного человека.

Думаю, философии вредит то, что она стала общеобразовательным предметом на первом курсе в аудиториях на сто человек. Лучше подошла бы серия спецкурсов, семинаров узкой направленности.

О многих вещах мы всё еще знаем очень мало. Но даже по поводу малоизвестных предметов мало устраивать ток-шоу мнений; нужно вести осмысленный разговор. В Европе этим впервые занялись философы в Древней Греции.

Можно рассказать о роли специальных направлений философии в отдельных вопросах естественных, точных или социально-экономических наук. Неустранимый философский аспект имеет проблема наблюдателя в квантовой физике (знаменитый «кот Шредингера»). «Тест Тьюринга» анализируется в мыслительном эксперименте философа Дж. Сёрла «китайская комната». Классическая этическая «проблема вагонетки» обрела новую жизнь с появлением беспилотных автомобилей.

Однако основы философии понадобятся всем, мне кажется, в первую очередь, чтобы вас не обманули. Точнее, чтобы вы не обманули себя. В самых важных для человека вещах. Чтобы не перепутали, например, различные значения слова «любовь» (особенно ожидая ответной любви до гроба). Или не дали сбить с толку разными смыслами «ответственности» или «права». Чтобы понимали, что «свобода» может быть не только «волей», но и способностью принуждать самого себя посредством абсолютного нравственного закона (позиция Иммануила Канта). Обратите внимание, большинство таких значимых для нас вещей — это ценности (моральные, правовые и политические и т. п.), с которыми естественные и точные науки не работают.

Современный философ Славой Жижек называет подобные слова «плавающими означающими». Разные люди их повторяют, вкладывая различный смысл, и создается только иллюзия диалога, осмысленного разговора. Если же ими злоупотреблять, складывается не знание, а идеология, и не всегда безобидная.

Именно идеологию навязывают. Для разбора всех нюансов мало языкознания, социологии с антропологией или истории, хотя эти науки очень помогают. Традиционно именно философия с её дисциплиной мысли и языка лучше всего справляется с тем, чтобы развеять популярные предрассудки и идеологический мираж. Например, есть очень богатые, а есть очень бедные люди, и важно знать социальные и экономические причины, а также эффективные средства регулирования в этой сфере; но другое дело — внятно объяснить, почему вы считаете, что нищеты быть не должно, или, напротив, всё нужно оставить как есть.

Философия тренирует самостоятельность мысли, необходимую для развития демократических институтов и становления гражданина.

Я сомневаюсь, что можно быть свободным, просто повторяя мнение другого (даже если это авторитетный ученый) и не пытаясь самому понять, что именно нас окружает и что происходит с нами самими.

Особенно важно, чтобы ошибок, основанных на неверном понимании, противоречиях, поспешных обобщениях и оценках, узкой трактовке и так далее, не совершали профессионалы, от которых зависят наши благосостояние и жизнь — врачи, юристы, политики, топ-менеджеры…

Конечно, не каждый день врачу приходится делать выбор исходя из понимания того, что такое жизнь (например, отключать ли аппарат жизнеобеспечения), а политику — что такое справедливость (и лишать кого-то всего необходимого для жизни). Но даже одна такая ошибка может стоить именно вашей жизни.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

newtonew.com

Глава I. Зачем нужна философия?

Ответ на этот вопрос заключен в содержании тех функций, которые способна выполнять философия по отношению к человеку, социальной группе, к науке, искусству, другим явлениям социальной действительности. Под «функцией» при этом понимается способ действия, способ проявления активности системы (т.е. системы философского знания), общий тип решаемых этой системой задач.

Сама философия есть мировоззрение, т.е. совокупность взглядов на мир в целом и на отношение человека к этому миру. В одном ряду с философией находятся другие формы мировоззрения: мифологическое, религиозное, художественное, натуралистское, обыденное. Философия отличается от иных форм мировоззрения тем, что относится, прежде всего, к научной сфере общественного сознания (хотя, надо сразу отметить, не только к этой сфере), а внутри нее, в отличие от натуралистской формы (например, фрейдовского мировоззрения, тоже включенного в сферу науки), — имеет специфический категориальный аппарат, опирающийся в своем развитии не на одну какую-либо научную дисциплину, а на все науки, на весь единый совокупный опыт развития человечества.

Сущность философии — в размышлениях над всеобщими проблемами в системе «мир — человек».

* * *

Философия выступает в двух ипостасях: 1) как информация о мире в целом и отношении человека к этому миру и 2) как комплекс принципов познания, как всеобщий метод познавательной деятельности. На этом основано разделение большого числа функций философии на две группы: мировоззренческие и методологические.

§ 1. Мировоззренческие функции философии

На первом месте среди функций философии в соответствии с приоритетной значимостью проблемы человека среди всех остальных проблем философии стоит гуманистическая функция.

Нет на свете, наверное, ни одного человека, который не размышлял бы над вопросом о жизни и смерти, о неминуемости своего конца. Такие размышления нередко действуют угнетающе на человека. Вот что писал по этому поводу известный русский философ Н. А. Бердяев: «Будущее всегда в конце концов приносит смерть, и это не может не вызывать тоски» («Самопознание». М., 1990. С. 47). Тоска, в сущности, всегда есть тоска по вечности, невозможность примириться с временем.

Тоска направлена к высшему миру и сопровождается чувством ничтожества, пустоты, тленности этого мира. Тоска обращена к трансцендентному, вместе с тем она означает неслиянность с ним. Тоска по трансцендентному, по иному, чем этот мир, по переходящему за границы этого мира. Но она говорит об одиночестве перед лицом трансцендентного. «Всю жизнь, — свидетельствует Н.А. Бердяев, — меня сопровождала тоска. Это, впрочем, зависело от периодов жизни, иногда она достигала большей остроты и напряженности, иногда ослаблялась» (там же. С. 45). Философия же «освобождена от тоски и скуки «жизни». Я стал философом…, — пишет он, — чтобы отрешиться от невыразимой тоски обыденной «жизни». Философская мысль всегда освобождала меня от гнетущей тоски «жизни», от ее уродства» (Там же. С. 49). И далее, уже обобщая историю развития человеческой мысли, Н.А. Бердяев заключал: «Философия всегда была прорывом из бессмысленного, эмпирического, принуждающего и насилующего нас со всех сторон мира к миру смысла» («Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения» // «Философия свободного духа». М., 1994. С. 232 — 233).

Философия, конечно, не дает нам вечности, но она помогает осмыслить эту жизнь, помогает найти ее смысл и укрепить свой дух.

Потеря высших мировоззренческих ориентиров в жизни может вести к самоубийствам, наркомании, алкоголизму, преступлениям.

Более ста лет назад, в 1874 году выдающийся философ B.C. Соловьев, размышляя над ростом числа самоубийств, отмечал, что самоубийства не могут быть удовлетворительно объяснены из одних внешних частных причин. Бывают случаи, когда и безо всякого внешнего повода, в самой счастливой обстановке люди сильные и здоровые равнодушно лишают себя жизни, объявляя, что жить не стоит, не из чего. Сокровища непосредственной жизни имеют цену лишь тогда, указывал В. С. Соловьев, когда за ними таится безусловное содержание, когда над ними стоит безусловная цель. Если же это содержание, эта цель перестали существовать для человека, а интересы материальной жизни обнаружили между тем все свое ничтожество, то понятно, что ничего более не остается, кроме самоубийства. Причина этого явления, по B.C. Соловьеву, в том, что человеку жить не из чего, что с исчезновением глубоких убеждений, всеобщих безусловных идей опустел мир внутренний и потерял свою красоту мир внешний. В. С. Соловьев приходит к выводу о том, что «безусловно необходимы для жизни человеческой убеждения и воззрения высшего порядка, т. е. такие, что разрешали бы существенные вопросы ума, вопросы об истине сущего, о смысле или разуме явлений, и вместе с тем удовлетворяли бы высшим требованиям воли, ставя безусловную цель для хотения, определяя верховную норму деятельности, давая внутреннее содержание всей жизни… Такие общие воззрения существовали и существуют, и притом в двух формах: религии и философии» («Несколько слов о настоящей задаче философии» // «Сочинения в двух томах». Т. 1. М., 1989. С. 16 — 17). «Историческижизнь народов, — подчеркивал B.C. Соловьев, — определяется прежде всего их основными убеждениями, их общим мировоззрением» (там же. С. 15).

На протяжении многих столетий, начиная с эпохи рабовладения, значительная часть человечества пребывает в отчуждении от собственности, от власти, от продуктов своей деятельности. Человек оказывается порабощенным и физически, и духовно. В. С. Соловьев проанализировал это положение человека в разные исторические эпохи и показал роль философии в его духовном освобождении (см. его работу «Исторические дела философии», переопубликованную в журнале «Вопросы философии», 1988, № 8). Итак, он спрашивает: что же делала философия? И отвечает: «Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровений истинного Божества… Она делает человека вполне человеком… Философия, осуществляя собственно человеческое начало в человеке, тем самым служит и божественному, и материальному началу, вводя и то, и другое в форму свободной человечности. Так вот, если кто из вас захочет посвятить себя философии, — говорил он в своей лекции в 1880 году в Санкт-Петербургском университете, — пусть он служит ей смело и с достоинством, не пугаясь ни туманов метафизики, ни даже бездны мистицизма; пусть он не стыдится своего свободного служения и не умаляет его, пусть знает, что, занимаясь философией, он занимается делом хорошим, великим и для всего мира полезным».

К проблеме отчуждения человека и роли философии в преодолении этого отчуждения обращались многие философы XX столетия. Одним из них был немецко-французский мыслитель А. Швейцер. Он видел в развитии цивилизации не только положительные стороны, но и многие негативные моменты. На человека, писал он, стало отрицательно действовать все убыстряющееся движение социума, резкое усиление темпов развития общественной жизни. Изменился, как он считает, весь образ жизни человека. В течение двух или трех поколений довольно многие индивиды живут только как рабочая сила, а не как люди. Ставшая обычной сверхзанятость современного человека во всех слоях общества, констатировал он, ведет к умиранию в нем духовного начала. Для работы в оставшееся свободное время над самим собою, для серьезных бесед или чтения книг необходима сосредоточенность, которая нелегко ему дается. Абсолютная праздность, развлечение и желание забыться становятся для него физической потребностью. Не познания и совершенствования ищет он, а развлечения — и притом такого, какое требует минимального духовного напряжения. Бездумье стало для человека второй натурой. Ведя разговоры с себе подобными, он следит за тем, чтобы придерживаться общих замечаний и не превращать беседу в действительный обмен мыслями. Он не имеет больше ничего своего и даже испытывает в некотором роде страх, что от него может потребоваться это свое. Постоянная спешка, интенсификация совместного труда приводят к тому, что мы, беспрестанно и при самых разнообразных условиях встречаясь друг с другом, держимся отчужденно по отношению к себе подобным. Обстоятельства нашего бытия не позволяют нам относиться друг к другу, как человек к человеку. Мы в конечном счете деградируем- В числе факторов, ведущих к духовному оскудению личности, находятся: рост специализации во всех сферах человеческой деятельности (в производстве, науке, управлении), усиление технизации общества, быстрый рост безликого естественно-научного знания, растущее влияние этой безликости на личность человека и т.п. Техницизм и сциентизм подчинили себе и мировоззрение, философию, и последняя все больше становится лишенной этического начала. Политизация общественной жизни и особенно все более дающая о себе знать тенденция к тоталитаризму подавляет человека, ведет к конформистской личности и тоже негативно действует на философию.

Результатом всего этого явилась мировая война, потрясающая основы человеческого бытия. Философия, указывает А. Швейцер, занималась в эти десятилетия всем, только не культурой. Она, невзирая ни на что, продолжала тратить усилия на выработку рационалистического всеобъемлющего мировоззрения в уверенности, что оно поможет решить все проблемы. Философия не задумывалась над тем, что мировоззрение, зиждущееся только на истории (политике) и естественных науках и соответственно лишенное таких качеств, как этичность, всегда будет оставаться «немощным» мировоззрением, которое никогда не сможет породить энергию, необходимую для обоснования и поддержания идеалов культуры. «В итоге философия так мало уделяла внимание культуре, — отмечает А. Швейцер, — что даже не заметила, как и сама вместе со своим временем все больше сползала к состоянию бескультурья. В час опасности страж, который должен был предупредить нас о надвигающейся беде, заснул» («Культура и этика». М, 1973. С. 39 — 40).

Одним из важнейших противовесов негативным тенденциям в обществе, ведущим к его дегуманизации, является, по А. Швейцеру, философия, причем не всякая, а та, которая наполнена глубоким этическим содержанием. Мировоззренческие (в подлинном смысле слова) идеи «заключают в себе все, — говорит он, — что мы можем думать и предполагать о смысле нашего существования и назначении человечества; они дают нашему бытию направление и сообщают ему ценность» (там же. С. 83).

Исходя из уроков прошлого, А. Швейцер заявил: «Для общества, как и для индивида, жизнь без мировоззрения представляет собой патологическое нарушение высшего чувства ориентирования» (там же. С. 82).

Таково существо гуманистической функции философии. Мы довольно полно, как нам представляется, привели соответствующие рассуждения по этому вопросу трех выдающихся философов: B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева и А. Швейцера. Мы обратились к ним не случайно: все они — представители гуманистической линии в философии, лучше других, как нам кажется, представляющие, в чем заключается, или должно заключаться, гуманистическое предназначение философии.

Мы рекомендуем студентам подробнее познакомиться с названными выше трудами этих философов. Кроме этого, предлагаем поразмыслить над идеями, содержащимися в книгах С.Л. Франка «Смысл жизни», 1926 г. (см. издание: Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992) и Е. Н. Трубецкого «Смысл жизни», 1918 (см. его книгу с этим же названием, изданную в 1994 г.).

Следующей мировоззренческой функцией философии является социально-аксиологическая функция. Она расчленяется на ряд подфункций, среди которых важнейшими являются конструктивно-ценностная, интерпретаторская и критическая подфункции. Содержание первой из них заключается в разработке представлений о ценностях, таких, как Добро, Справедливость, Правда, Красота; сюда же относится и формирование представлений о социальном (общественном) идеале.

Коснемся лишь одного момента — общественного идеала. Вопрос об этом идеале оказывается тесно связанным с вопросом о характере взаимоотношений философии и политического режима. На первый взгляд кажется, будто здесь имеются однозначные отношения: философия есть причина, а политическая идея и политический режим — следствие.

Оснований для такого вывода немало. Действительно, в философских концепциях прошлого, начиная от Платона и Аристотеля, вплоть до Фихте, Гегеля, Маркса, и в концепциях многих современных философов мы находим в качестве составной части систему взглядов на государственное устройство с довольно-таки подробными рекомендациями для практических политических действий (так, Платон в своем учении о государстве рекомендовал упразднить частную собственность и семью, Фихте призывал в целях достижения социальной гармонии и обеспечения социального равновесия осуществить систему широко организованного и бдительного полицейского надзора). Однако, наличие в этих философских системах тех или иных учений о государственном устройстве столь же мало говорит о полной выводимости таких взглядов из философской онтологии, гносеологии или даже из социальной философии, сколь и их учения об устройстве (или структуре) организма животного, имевших место у философов вплоть до первой половины XIX века. Как в последнем случае наличие «натурфилософии» объясняется неразвитостью теоретической сферы биологии и в то же время необходимостью умозрительного решения конкретных проблем, так обстоит дело и с вопросом о разработке представлений о конкретном устройстве государства: это — задача юридической науки и специалистов-политиков (в наши дни соответствующая наука получила название политологии).

Но дело даже не столько в уровне развития частных наук об обществе, сколько в том, что в рамках самой философии нет строго-линейного, однозначного соотношения между отдельными ее частями. Содержание отдельных философских систем, как бы ни казалось оно логичным и стройным, фактически нацелено на те или иные мировоззренческие проблемы (философия есть совокупность ответов на эти вопросы). Но поскольку эти проблемы относительно самостоятельны (например, проблема смысла жизни и, с другой стороны, вопрос о соотношении сущности и явления в материально-предметном мире), постольку и между частями философского знания может существовать и зачастую существует неоднозначная связь. В результате одна и та же система взглядов на мир в целом может сочетаться с разными трактовками в сфере социально-философской, а тем более с концепциями, находящимися вообще за пределами философии.

Неоднозначность связи свойственна не только отдельным частям философского знания, но и отношению философии к другим общественным наукам, например, политэкономии и политологии. Известно, например, что марксизм как политэкономия был принят не только В. И. Лениным, но многими другими политическими деятелями, в числе которых был и Г. В. Плеханов; политические же выводы из марксизма у Ленина и Плеханова, т. е. политологические построения, были различными. Если теперь взять философию, то с политэкономией К. Маркса оказались связанными и диалектический материализм, и эмпириомонизм, и неокантианство.

Из сказанного вытекает, что нет одной лишь дороги от философии к политике. Философская система, базирующаяся на материализме и диалектике, столь же мало несет ответственность за тот или иной политический режим, сколь и философия Ф. Ницше или М. Хайдеггера — за установление фашистского режима в Германии в 30-х годах нашего столетия.

Уже в начале XX века в отечественной философии была осознана необходимость размежевания философии и теории государственного устройства. Важный вклад в прояснение этого вопроса внес глава московской школы философии права П.И. Новгородцев. Он писал, имея в виду задачи (или функции) философии: «В содержание общественной философии вовсе не могут войти ни построения абсолютно гармонических «последних» состояний, ни представления о переходе к этим сверхприродным нормам жизни. Общественная философия должна указать путь к высшему совершенству, но определить этот путь она может лишь общими и отвлеченными чертами. В этом могут признать ее неполноту и границы; но прежде всего она сама должна с ясностью представить себе эту границу, чтобы не впасть в недоразумения и ошибки» («Об общественном идеале». М., 1991. С. 60 — 61). Функции философии, по П. И. Новгородцеву, состоят лишь в разработке общественного идеала, который и может быть положен затем в основание самых разных конкретных представлений о государственном устройстве. «Оставаясь на почве чисто философского анализа, далее этого определения идеала как вечного требования идти нельзя» (там же. С 69). «Философское разрешение этой проблемы не может иметь в виду указания конкретной программы действий» (там же. С. 110).

Общественный идеал, как отмечал П. И. Новгородцев, имеет свои корни в живой человеческой личности. Этот идеал устанавливается философией в связи с основной нравственной нормой, каковою является понятие личности в ее безусловном значении и бесконечном призвании. «В силу безусловного своего значения личность представляет ту последнюю нравственную основу, которая прежде всего должна быть охраняема в каждом поколении и в каждую эпоху как источник и цель прогресса, как образ и путь осуществления абсолютного идеала. Никогда не должна быть она рассматриваема как средство к общественной гармонии; напротив, сама эта гармония является лишь одним из средств для осуществления задач личности и может быть принята и одобрена лишь в той мере, в какой способствует этой цели» (там же. С. 67). В данном утверждении нет никакого противопоставления личности обществу. Наоборот, такое противопоставление будет в том случае, если исходить из абстрактных, произвольных представлений об «интересах общества», оказывающихся на поверку интересами стремящейся властвовать личности. Если исходить из конкретного рассмотрения личности во всей полноте ее нравственных определений, то в ней тогда обнаружится и стремление к общему и сверхиндивидуальному. Тогда открывается возможность и установить связь отдельных лиц между собой, и вывести основания общественного идеала. Общество — это не нивелировка личностей, но именно связь различий. Личность находит в обществе не простое повторение своих жизненных задач, а восполнение своих сил в стремлении к идеалу. Жизнь ее колеблется между двумя полюсами, — стремлением к индивидуальному самоутверждению и тяготением к безусловному и сверхиндивидуальному. Из понятия личности вытекают не только ее притязания, но и ее обязанности, и прежде всего ее обязанность солидарности и единства с другими. П. И. Новгородцев указывает: «Безусловный принцип личности с необходимостью приводит к идее всечеловеческой, вселенской солидарности… Общественный идеал можно определить как принцип свободного универсализма» (там же. С. 111).

В этой формулировке общественного идеала содержится гораздо более смысла, чем в иных конкретных планах. «Здесь нет картины законченного счастья, нет осуществленной гармонии душ, но зато даны вечные предуказания, намечающие путь для бесконечных стремлений. Это — идеал не только демократический, но и вселенский, идеал общечеловеческого объединения и всемирного равенства и гражданства» (там же. С. 131).

Рассмотрение взглядов П.И. Новгородцева на проблему общественного идеала позволяет нам достаточно четко уяснить себе то значение, какое имеет философия для индивида и общества в своем социально-аксиологическом аспекте.

С конструктивно-ценностными задачами философии переплетаются и составляют единство задачи по интерпретации социальной действительности и по критике ее структур, состояний, тех или иных социальных действий. Интерпретация и критика связаны с ориентацией на ценности, общественные идеалы, с оценкой социальной действительности под соответствующим углом зрения. Философ постоянно сталкивается с расхождением социальной действительности с идеалами. Размышления над социальной действительностью, ее сопоставление с общественным идеалом приводят к критике этой действительности. В критике выражается неудовлетворенность субъекта объектом, желание его изменить. Философия критична по своему существу. «Рожденная противоречиями действительности, стремясь теоретическим путем вскрыть, разрешить эти противоречия, философия всегда несет в себе критический заряд… Даже тогда, когда философ (Спиноза, Гегель) говорит о разумности мира и призывает к примирению с действительностью, даже тогда, когда он, как, например, Шопенгауэр или буддисты, стремится уйти от земных тревог и проповедует нирвану, он непременно, исходя из своего понимания истины и пути к ней, начинает с критики — с опровержения иных, на его взгляд, неверных представлений, господствующих среди людей и приобретающих силу предрассудка… Основой и сущностью критической работы философа является обнаружение и раскрытие противоречий, несоответствия между принятой системой понятий и ценностей и тем содержанием, которое в них вносится новым этапом развития мировой истории… Критикуя идеи старого мира, философ критикует — вольно или невольно — сам этот мир» (Яковлев В. П. «К специфике философии» // «Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки». Ростов-на-Дону, 1976. № 1. С. 12 — 13).

Одной из функций философии является культурно-воспитательная функция.

Знание философии, в том числе требований к познанию, способствует формированию у человека важных качеств культурной личности: ориентации на истину, правду, доброту. Философия способна оградить человека от поверхностных и узких рамок обыденного типа мышления; она динамизирует теоретические и эмпирические понятия частных наук с целью максимально адекватного отражения противоречивой, изменяющейся сущности явлений.

Одним из показателей высокой культуры мышления является способность субъекта не обходить познавательные противоречия, тем более не пасовать перед ними, а стремиться их разрешить, преодолеть, актуализируя имеющуюся частнонаучную информацию, философские категории и проявляя при этом самостоятельность, нестандартность подхода. Диалектически развитое мышление, не допуская формальнологических противоречий, всегда стремится к решению реальных противоречий объекта и на таком пути выявляет свой творческий, антидогматический характер.

В этой связи интересны соображения, изложенные Э. В. Ильенковым в работе «Об идолах и идеалах». Воспитание догматика, отмечает он, состоит в том, что человека приучают смотреть на окружающий мир как на резервуар примеров, иллюстрирующих справедливость той или иной абстрактно-общей истины, тщательно оберегают от соприкосновения с фактами, говорящими в пользу противоположного взгляда. Обратная сторона догматизма — скепсис. Догматизм и скепсис — две взаимно провоцирующие позиции, две мертвые и нежизнеспособные половинки, на которые неверным воспитанием разрезается живой человеческий ум. Отношение к противоречию является точным критерием культуры ума. Для подлинно культурного в логическом отношении ума появление противоречия — сигнал появления проблемы, неразрешимой с помощью строго заштампованных интеллектуальных действий, сигнал для включения мышления — самостоятельного рассмотрения вещи, в понимании которой возникла антиномия. И ум с самого начала надо воспитывать так, чтобы противоречие служило для него не поводом для истерики, а толчком к самостоятельной работе, к самостоятельному рассмотрению самой вещи, а не только того, что о ней сказали другие люди. Учить диалектике — значит учить умению строго фиксировать противоречие, а затем находить ему разрешение на пути конкретного рассмотрения вещи, действительности, а не путем формально-словесных манипуляций, замазывающих противоречия, вместо того чтобы их решать. Диалектике надо учить. Показывая, как целесообразно строить педагогический процесс в школе, чтобы ученики овладевали диалектикой, Э. В. Ильенков справедливо считает, что диалектика вовсе не таинственное искусство, свойственное лишь зрелым и избранным умам, и что диалектику можно и нужно воспитывать с детства (см.: «Об идолах и идеалах». М., 1968. С. 153 — 211).

Формирование философского мышления есть одновременно формирование таких ценных качеств культурной личности, как самокритичность, критичность, сомнение. Выработка сомнения не есть, однако, развитие скепсиса (и в данном смысле — скептицизма). Сомнение является одним из активных средств научного поиска.

Сомнение, критичность и самокритичность не являются антиподом веры или твердости убеждений в правильности чьей-то (или своей) позиции. Наоборот. Философия дает прочное общеметодологическое и гносеологическое, основание для последовательного саморазвития сомнения в научную уверенность, для гармоничного сочетания его с верой в преодоление ошибок, заблуждений, в получение более полных, глубоких, объективных истин.

Философия дает людям общий язык, вырабатывает у них единые, общезначимые представления о главных ценностях жизни. Она выступает одним из важных факторов, содействующих устранению «барьеров коммуникации», порождаемых узостью специализации.

Наряду с уже рассмотренными функциями философия имеет еще объяснительно-информационную функцию. Одна из главных задач философии — разработка мировоззрения, соответствующего современному уровню науки, исторической практике и интеллектуальным требованиям человека. В этой функции модифицировано основное назначение специализированного знания: адекватно отражать свой объект, выявлять его существенные элементы, структурные связи, закономерности; накапливать и углублять знания, служить источником достоверной информации. Подобно науке, философия есть сложная динамическая информационная система, созданная для сбора, анализа и переработки информации с целью получения новой информации. Такая информация концентрируется в философских понятиях (категориях), общих принципах и законах, образующих целостную систему. Внутри этой системы выделяются разделы: философская онтология (учение о бытии как таковом), теория познания, диалектика как всеобщий метод, социальная философия, общая этика, теоретическая эстетика, философские проблемы частных наук, философия религии, история философии, «философия философии» (теория философского знания). В нашем учебном пособии содержится информация по важнейшим проблемам лишь четырех философских дисциплин.

Таковы основные мировоззренческие функции философии: гуманистическая, социально-аксиологическая, культурно-воспитательная и объяснительно-информационная.

studfiles.net

Что такое философия и зачем она нужна 🚩 для чего нужна философия человеку 🚩 Гуманитарные науки

Философию определяют как науку, изучающую первопричины и начала всего сущего. В этом смысле она является одной из самых важных для человека наук, так как пытается найти ответ и на вопрос о причине человеческого бытия. Зачем живет человек, для чего ему дана эта жизнь? Ответ на этот вопрос определяет и пути, которые человек выбирает.

Будучи поистине всеобъемлющей наукой, философия включает в себя самые разные дисциплины и пытается найти ответы на важные для человеческого бытия вопросы – есть ли Бог, что есть добро и зло, вопросы старости и смерти, возможности объективного познания реальности и т.д. и т.п. Можно сказать, что естественные науки дают ответ на вопрос «как?», в то время как философия пытается отыскать ответ на вопрос «почему?»

Считается, что сам термин «философия» придуман Пифагором, в переводе с греческого он означает «любовь к мудрости». Следует отметить, что в отличие от других наук, в философии никто не обязывает основываться в своих рассуждениях на опыте предшественников. Свобода, в том числе и свобода мысли, является для философа одним из ключевых понятий.

Философия возникла независимо в Древнем Китае, Древней Индии и Древней Греции, откуда и начала распространяться по всему свету. Классификация существующих ныне философских дисциплин и направлений достаточно сложна и не всегда однозначна. В общефилософские дисциплины входит метафилософия, или философия философии. Существуют философские дисциплины, исследующие способы познания: логика, теория познания, философия науки. К теоретической философии относятся онтология, метафизика, философская антропология, философия природы, естественное богословие, философия духа, философия сознания, социальная философия, философия истории, философия языка. В практическую философию, иногда называемую философией жизни (аксиологией), входят этика, эстетика, праксиология (философия деятельности), социальная философия, геофилософия, философия религии, права, образования, истории, политики, хозяйства, техники, экологии. Существуют и другие направления философии, вы можете познакомиться с полным перечнем, заглянув в специализированную философскую литературу.

Несмотря на то, что новый век вроде бы оставляет философии мало места, ее практическая значимость ничуть не уменьшается – человечество по-прежнему ищет ответы на волнующие его вопросы бытия. И от ответа на эти вопросы зависит то, каким путем пойдет человеческая цивилизация в своем развитии.

www.kakprosto.ru

Глава I. Зачем нужна философия?

Ответ на этот вопрос заключен в содержании тех функций, которые способна выполнять философия по отношению к человеку, социальной группе, к науке, искусству, другим явлениям социальной действительности. Под «функцией» при этом понимается способ действия, способ проявления активности системы (т.е. системы философского знания), общий тип решаемых этой системой задач.

Сама философия есть мировоззрение, т.е. совокупность взглядов на мир в целом и на отношение человека к этому миру. В одном ряду с философией находятся другие формы мировоззрения: мифологическое, религиозное, художественное, натуралистское, обыденное. Философия отличается от иных форм мировоззрения тем, что относится, прежде всего, к научной сфере общественного сознания (хотя, надо сразу отметить, не только к этой сфере), а внутри нее, в отличие от натуралистской формы (например, фрейдовского мировоззрения, тоже включенного в сферу науки), — имеет специфический категориальный аппарат, опирающийся в своем развитии не на одну какую-либо научную дисциплину, а на все науки, на весь единый совокупный опыт развития человечества.

Сущность философии — в размышлениях над всеобщими проблемами в системе «мир — человек».

* * *

Философия выступает в двух ипостасях: 1) как информация о мире в целом и отношении человека к этому миру и 2) как комплекс принципов познания, как всеобщий метод познавательной деятельности. На этом основано разделение большого числа функций философии на две группы: мировоззренческие и методологические.

§ 1. Мировоззренческие функции философии

На первом месте среди функций философии в соответствии с приоритетной значимостью проблемы человека среди всех остальных проблем философии стоит гуманистическая функция.

Нет на свете, наверное, ни одного человека, который не размышлял бы над вопросом о жизни и смерти, о неминуемости своего конца. Такие размышления нередко действуют угнетающе на человека. Вот что писал по этому поводу известный русский философ Н. А. Бердяев: «Будущее всегда в конце концов приносит смерть, и это не может не вызывать тоски» («Самопознание». М., 1990. С. 47). Тоска, в сущности, всегда есть тоска по вечности, невозможность примириться с временем.

Тоска направлена к высшему миру и сопровождается чувством ничтожества, пустоты, тленности этого мира. Тоска обращена к трансцендентному, вместе с тем она означает неслиянность с ним. Тоска по трансцендентному, по иному, чем этот мир, по переходящему за границы этого мира. Но она говорит об одиночестве перед лицом трансцендентного. «Всю жизнь, — свидетельствует Н.А. Бердяев, — меня сопровождала тоска. Это, впрочем, зависело от периодов жизни, иногда она достигала большей остроты и напряженности, иногда ослаблялась» (там же. С. 45). Философия же «освобождена от тоски и скуки «жизни». Я стал философом…, — пишет он, — чтобы отрешиться от невыразимой тоски обыденной «жизни». Философская мысль всегда освобождала меня от гнетущей тоски «жизни», от ее уродства» (Там же. С. 49). И далее, уже обобщая историю развития человеческой мысли, Н.А. Бердяев заключал: «Философия всегда была прорывом из бессмысленного, эмпирического, принуждающего и насилующего нас со всех сторон мира к миру смысла» («Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения» // «Философия свободного духа». М., 1994. С. 232 — 233).

Философия, конечно, не дает нам вечности, но она помогает осмыслить эту жизнь, помогает найти ее смысл и укрепить свой дух.

Потеря высших мировоззренческих ориентиров в жизни может вести к самоубийствам, наркомании, алкоголизму, преступлениям.

Более ста лет назад, в 1874 году выдающийся философ B.C. Соловьев, размышляя над ростом числа самоубийств, отмечал, что самоубийства не могут быть удовлетворительно объяснены из одних внешних частных причин. Бывают случаи, когда и безо всякого внешнего повода, в самой счастливой обстановке люди сильные и здоровые равнодушно лишают себя жизни, объявляя, что жить не стоит, не из чего. Сокровища непосредственной жизни имеют цену лишь тогда, указывал В. С. Соловьев, когда за ними таится безусловное содержание, когда над ними стоит безусловная цель. Если же это содержание, эта цель перестали существовать для человека, а интересы материальной жизни обнаружили между тем все свое ничтожество, то понятно, что ничего более не остается, кроме самоубийства. Причина этого явления, по B.C. Соловьеву, в том, что человеку жить не из чего, что с исчезновением глубоких убеждений, всеобщих безусловных идей опустел мир внутренний и потерял свою красоту мир внешний. В. С. Соловьев приходит к выводу о том, что «безусловно необходимы для жизни человеческой убеждения и воззрения высшего порядка, т. е. такие, что разрешали бы существенные вопросы ума, вопросы об истине сущего, о смысле или разуме явлений, и вместе с тем удовлетворяли бы высшим требованиям воли, ставя безусловную цель для хотения, определяя верховную норму деятельности, давая внутреннее содержание всей жизни… Такие общие воззрения существовали и существуют, и притом в двух формах: религии и философии» («Несколько слов о настоящей задаче философии» // «Сочинения в двух томах». Т. 1. М., 1989. С. 16 — 17). «Историческижизнь народов, — подчеркивал B.C. Соловьев, — определяется прежде всего их основными убеждениями, их общим мировоззрением» (там же. С. 15).

На протяжении многих столетий, начиная с эпохи рабовладения, значительная часть человечества пребывает в отчуждении от собственности, от власти, от продуктов своей деятельности. Человек оказывается порабощенным и физически, и духовно. В. С. Соловьев проанализировал это положение человека в разные исторические эпохи и показал роль философии в его духовном освобождении (см. его работу «Исторические дела философии», переопубликованную в журнале «Вопросы философии», 1988, № 8). Итак, он спрашивает: что же делала философия? И отвечает: «Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровений истинного Божества… Она делает человека вполне человеком… Философия, осуществляя собственно человеческое начало в человеке, тем самым служит и божественному, и материальному началу, вводя и то, и другое в форму свободной человечности. Так вот, если кто из вас захочет посвятить себя философии, — говорил он в своей лекции в 1880 году в Санкт-Петербургском университете, — пусть он служит ей смело и с достоинством, не пугаясь ни туманов метафизики, ни даже бездны мистицизма; пусть он не стыдится своего свободного служения и не умаляет его, пусть знает, что, занимаясь философией, он занимается делом хорошим, великим и для всего мира полезным».

К проблеме отчуждения человека и роли философии в преодолении этого отчуждения обращались многие философы XX столетия. Одним из них был немецко-французский мыслитель А. Швейцер. Он видел в развитии цивилизации не только положительные стороны, но и многие негативные моменты. На человека, писал он, стало отрицательно действовать все убыстряющееся движение социума, резкое усиление темпов развития общественной жизни. Изменился, как он считает, весь образ жизни человека. В течение двух или трех поколений довольно многие индивиды живут только как рабочая сила, а не как люди. Ставшая обычной сверхзанятость современного человека во всех слоях общества, констатировал он, ведет к умиранию в нем духовного начала. Для работы в оставшееся свободное время над самим собою, для серьезных бесед или чтения книг необходима сосредоточенность, которая нелегко ему дается. Абсолютная праздность, развлечение и желание забыться становятся для него физической потребностью. Не познания и совершенствования ищет он, а развлечения — и притом такого, какое требует минимального духовного напряжения. Бездумье стало для человека второй натурой. Ведя разговоры с себе подобными, он следит за тем, чтобы придерживаться общих замечаний и не превращать беседу в действительный обмен мыслями. Он не имеет больше ничего своего и даже испытывает в некотором роде страх, что от него может потребоваться это свое. Постоянная спешка, интенсификация совместного труда приводят к тому, что мы, беспрестанно и при самых разнообразных условиях встречаясь друг с другом, держимся отчужденно по отношению к себе подобным. Обстоятельства нашего бытия не позволяют нам относиться друг к другу, как человек к человеку. Мы в конечном счете деградируем- В числе факторов, ведущих к духовному оскудению личности, находятся: рост специализации во всех сферах человеческой деятельности (в производстве, науке, управлении), усиление технизации общества, быстрый рост безликого естественно-научного знания, растущее влияние этой безликости на личность человека и т.п. Техницизм и сциентизм подчинили себе и мировоззрение, философию, и последняя все больше становится лишенной этического начала. Политизация общественной жизни и особенно все более дающая о себе знать тенденция к тоталитаризму подавляет человека, ведет к конформистской личности и тоже негативно действует на философию.

Результатом всего этого явилась мировая война, потрясающая основы человеческого бытия. Философия, указывает А. Швейцер, занималась в эти десятилетия всем, только не культурой. Она, невзирая ни на что, продолжала тратить усилия на выработку рационалистического всеобъемлющего мировоззрения в уверенности, что оно поможет решить все проблемы. Философия не задумывалась над тем, что мировоззрение, зиждущееся только на истории (политике) и естественных науках и соответственно лишенное таких качеств, как этичность, всегда будет оставаться «немощным» мировоззрением, которое никогда не сможет породить энергию, необходимую для обоснования и поддержания идеалов культуры. «В итоге философия так мало уделяла внимание культуре, — отмечает А. Швейцер, — что даже не заметила, как и сама вместе со своим временем все больше сползала к состоянию бескультурья. В час опасности страж, который должен был предупредить нас о надвигающейся беде, заснул» («Культура и этика». М, 1973. С. 39 — 40).

Одним из важнейших противовесов негативным тенденциям в обществе, ведущим к его дегуманизации, является, по А. Швейцеру, философия, причем не всякая, а та, которая наполнена глубоким этическим содержанием. Мировоззренческие (в подлинном смысле слова) идеи «заключают в себе все, — говорит он, — что мы можем думать и предполагать о смысле нашего существования и назначении человечества; они дают нашему бытию направление и сообщают ему ценность» (там же. С. 83).

Исходя из уроков прошлого, А. Швейцер заявил: «Для общества, как и для индивида, жизнь без мировоззрения представляет собой патологическое нарушение высшего чувства ориентирования» (там же. С. 82).

Таково существо гуманистической функции философии. Мы довольно полно, как нам представляется, привели соответствующие рассуждения по этому вопросу трех выдающихся философов: B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева и А. Швейцера. Мы обратились к ним не случайно: все они — представители гуманистической линии в философии, лучше других, как нам кажется, представляющие, в чем заключается, или должно заключаться, гуманистическое предназначение философии.

Мы рекомендуем студентам подробнее познакомиться с названными выше трудами этих философов. Кроме этого, предлагаем поразмыслить над идеями, содержащимися в книгах С.Л. Франка «Смысл жизни», 1926 г. (см. издание: Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992) и Е. Н. Трубецкого «Смысл жизни», 1918 (см. его книгу с этим же названием, изданную в 1994 г.).

Следующей мировоззренческой функцией философии является социально-аксиологическая функция. Она расчленяется на ряд подфункций, среди которых важнейшими являются конструктивно-ценностная, интерпретаторская и критическая подфункции. Содержание первой из них заключается в разработке представлений о ценностях, таких, как Добро, Справедливость, Правда, Красота; сюда же относится и формирование представлений о социальном (общественном) идеале.

Коснемся лишь одного момента — общественного идеала. Вопрос об этом идеале оказывается тесно связанным с вопросом о характере взаимоотношений философии и политического режима. На первый взгляд кажется, будто здесь имеются однозначные отношения: философия есть причина, а политическая идея и политический режим — следствие.

Оснований для такого вывода немало. Действительно, в философских концепциях прошлого, начиная от Платона и Аристотеля, вплоть до Фихте, Гегеля, Маркса, и в концепциях многих современных философов мы находим в качестве составной части систему взглядов на государственное устройство с довольно-таки подробными рекомендациями для практических политических действий (так, Платон в своем учении о государстве рекомендовал упразднить частную собственность и семью, Фихте призывал в целях достижения социальной гармонии и обеспечения социального равновесия осуществить систему широко организованного и бдительного полицейского надзора). Однако, наличие в этих философских системах тех или иных учений о государственном устройстве столь же мало говорит о полной выводимости таких взглядов из философской онтологии, гносеологии или даже из социальной философии, сколь и их учения об устройстве (или структуре) организма животного, имевших место у философов вплоть до первой половины XIX века. Как в последнем случае наличие «натурфилософии» объясняется неразвитостью теоретической сферы биологии и в то же время необходимостью умозрительного решения конкретных проблем, так обстоит дело и с вопросом о разработке представлений о конкретном устройстве государства: это — задача юридической науки и специалистов-политиков (в наши дни соответствующая наука получила название политологии).

Но дело даже не столько в уровне развития частных наук об обществе, сколько в том, что в рамках самой философии нет строго-линейного, однозначного соотношения между отдельными ее частями. Содержание отдельных философских систем, как бы ни казалось оно логичным и стройным, фактически нацелено на те или иные мировоззренческие проблемы (философия есть совокупность ответов на эти вопросы). Но поскольку эти проблемы относительно самостоятельны (например, проблема смысла жизни и, с другой стороны, вопрос о соотношении сущности и явления в материально-предметном мире), постольку и между частями философского знания может существовать и зачастую существует неоднозначная связь. В результате одна и та же система взглядов на мир в целом может сочетаться с разными трактовками в сфере социально-философской, а тем более с концепциями, находящимися вообще за пределами философии.

Неоднозначность связи свойственна не только отдельным частям философского знания, но и отношению философии к другим общественным наукам, например, политэкономии и политологии. Известно, например, что марксизм как политэкономия был принят не только В. И. Лениным, но многими другими политическими деятелями, в числе которых был и Г. В. Плеханов; политические же выводы из марксизма у Ленина и Плеханова, т. е. политологические построения, были различными. Если теперь взять философию, то с политэкономией К. Маркса оказались связанными и диалектический материализм, и эмпириомонизм, и неокантианство.

Из сказанного вытекает, что нет одной лишь дороги от философии к политике. Философская система, базирующаяся на материализме и диалектике, столь же мало несет ответственность за тот или иной политический режим, сколь и философия Ф. Ницше или М. Хайдеггера — за установление фашистского режима в Германии в 30-х годах нашего столетия.

Уже в начале XX века в отечественной философии была осознана необходимость размежевания философии и теории государственного устройства. Важный вклад в прояснение этого вопроса внес глава московской школы философии права П.И. Новгородцев. Он писал, имея в виду задачи (или функции) философии: «В содержание общественной философии вовсе не могут войти ни построения абсолютно гармонических «последних» состояний, ни представления о переходе к этим сверхприродным нормам жизни. Общественная философия должна указать путь к высшему совершенству, но определить этот путь она может лишь общими и отвлеченными чертами. В этом могут признать ее неполноту и границы; но прежде всего она сама должна с ясностью представить себе эту границу, чтобы не впасть в недоразумения и ошибки» («Об общественном идеале». М., 1991. С. 60 — 61). Функции философии, по П. И. Новгородцеву, состоят лишь в разработке общественного идеала, который и может быть положен затем в основание самых разных конкретных представлений о государственном устройстве. «Оставаясь на почве чисто философского анализа, далее этого определения идеала как вечного требования идти нельзя» (там же. С 69). «Философское разрешение этой проблемы не может иметь в виду указания конкретной программы действий» (там же. С. 110).

Общественный идеал, как отмечал П. И. Новгородцев, имеет свои корни в живой человеческой личности. Этот идеал устанавливается философией в связи с основной нравственной нормой, каковою является понятие личности в ее безусловном значении и бесконечном призвании. «В силу безусловного своего значения личность представляет ту последнюю нравственную основу, которая прежде всего должна быть охраняема в каждом поколении и в каждую эпоху как источник и цель прогресса, как образ и путь осуществления абсолютного идеала. Никогда не должна быть она рассматриваема как средство к общественной гармонии; напротив, сама эта гармония является лишь одним из средств для осуществления задач личности и может быть принята и одобрена лишь в той мере, в какой способствует этой цели» (там же. С. 67). В данном утверждении нет никакого противопоставления личности обществу. Наоборот, такое противопоставление будет в том случае, если исходить из абстрактных, произвольных представлений об «интересах общества», оказывающихся на поверку интересами стремящейся властвовать личности. Если исходить из конкретного рассмотрения личности во всей полноте ее нравственных определений, то в ней тогда обнаружится и стремление к общему и сверхиндивидуальному. Тогда открывается возможность и установить связь отдельных лиц между собой, и вывести основания общественного идеала. Общество — это не нивелировка личностей, но именно связь различий. Личность находит в обществе не простое повторение своих жизненных задач, а восполнение своих сил в стремлении к идеалу. Жизнь ее колеблется между двумя полюсами, — стремлением к индивидуальному самоутверждению и тяготением к безусловному и сверхиндивидуальному. Из понятия личности вытекают не только ее притязания, но и ее обязанности, и прежде всего ее обязанность солидарности и единства с другими. П. И. Новгородцев указывает: «Безусловный принцип личности с необходимостью приводит к идее всечеловеческой, вселенской солидарности… Общественный идеал можно определить как принцип свободного универсализма» (там же. С. 111).

В этой формулировке общественного идеала содержится гораздо более смысла, чем в иных конкретных планах. «Здесь нет картины законченного счастья, нет осуществленной гармонии душ, но зато даны вечные предуказания, намечающие путь для бесконечных стремлений. Это — идеал не только демократический, но и вселенский, идеал общечеловеческого объединения и всемирного равенства и гражданства» (там же. С. 131).

Рассмотрение взглядов П.И. Новгородцева на проблему общественного идеала позволяет нам достаточно четко уяснить себе то значение, какое имеет философия для индивида и общества в своем социально-аксиологическом аспекте.

С конструктивно-ценностными задачами философии переплетаются и составляют единство задачи по интерпретации социальной действительности и по критике ее структур, состояний, тех или иных социальных действий. Интерпретация и критика связаны с ориентацией на ценности, общественные идеалы, с оценкой социальной действительности под соответствующим углом зрения. Философ постоянно сталкивается с расхождением социальной действительности с идеалами. Размышления над социальной действительностью, ее сопоставление с общественным идеалом приводят к критике этой действительности. В критике выражается неудовлетворенность субъекта объектом, желание его изменить. Философия критична по своему существу. «Рожденная противоречиями действительности, стремясь теоретическим путем вскрыть, разрешить эти противоречия, философия всегда несет в себе критический заряд… Даже тогда, когда философ (Спиноза, Гегель) говорит о разумности мира и призывает к примирению с действительностью, даже тогда, когда он, как, например, Шопенгауэр или буддисты, стремится уйти от земных тревог и проповедует нирвану, он непременно, исходя из своего понимания истины и пути к ней, начинает с критики — с опровержения иных, на его взгляд, неверных представлений, господствующих среди людей и приобретающих силу предрассудка… Основой и сущностью критической работы философа является обнаружение и раскрытие противоречий, несоответствия между принятой системой понятий и ценностей и тем содержанием, которое в них вносится новым этапом развития мировой истории… Критикуя идеи старого мира, философ критикует — вольно или невольно — сам этот мир» (Яковлев В. П. «К специфике философии» // «Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки». Ростов-на-Дону, 1976. № 1. С. 12 — 13).

Одной из функций философии является культурно-воспитательная функция.

Знание философии, в том числе требований к познанию, способствует формированию у человека важных качеств культурной личности: ориентации на истину, правду, доброту. Философия способна оградить человека от поверхностных и узких рамок обыденного типа мышления; она динамизирует теоретические и эмпирические понятия частных наук с целью максимально адекватного отражения противоречивой, изменяющейся сущности явлений.

Одним из показателей высокой культуры мышления является способность субъекта не обходить познавательные противоречия, тем более не пасовать перед ними, а стремиться их разрешить, преодолеть, актуализируя имеющуюся частнонаучную информацию, философские категории и проявляя при этом самостоятельность, нестандартность подхода. Диалектически развитое мышление, не допуская формальнологических противоречий, всегда стремится к решению реальных противоречий объекта и на таком пути выявляет свой творческий, антидогматический характер.

В этой связи интересны соображения, изложенные Э. В. Ильенковым в работе «Об идолах и идеалах». Воспитание догматика, отмечает он, состоит в том, что человека приучают смотреть на окружающий мир как на резервуар примеров, иллюстрирующих справедливость той или иной абстрактно-общей истины, тщательно оберегают от соприкосновения с фактами, говорящими в пользу противоположного взгляда. Обратная сторона догматизма — скепсис. Догматизм и скепсис — две взаимно провоцирующие позиции, две мертвые и нежизнеспособные половинки, на которые неверным воспитанием разрезается живой человеческий ум. Отношение к противоречию является точным критерием культуры ума. Для подлинно культурного в логическом отношении ума появление противоречия — сигнал появления проблемы, неразрешимой с помощью строго заштампованных интеллектуальных действий, сигнал для включения мышления — самостоятельного рассмотрения вещи, в понимании которой возникла антиномия. И ум с самого начала надо воспитывать так, чтобы противоречие служило для него не поводом для истерики, а толчком к самостоятельной работе, к самостоятельному рассмотрению самой вещи, а не только того, что о ней сказали другие люди. Учить диалектике — значит учить умению строго фиксировать противоречие, а затем находить ему разрешение на пути конкретного рассмотрения вещи, действительности, а не путем формально-словесных манипуляций, замазывающих противоречия, вместо того чтобы их решать. Диалектике надо учить. Показывая, как целесообразно строить педагогический процесс в школе, чтобы ученики овладевали диалектикой, Э. В. Ильенков справедливо считает, что диалектика вовсе не таинственное искусство, свойственное лишь зрелым и избранным умам, и что диалектику можно и нужно воспитывать с детства (см.: «Об идолах и идеалах». М., 1968. С. 153 — 211).

Формирование философского мышления есть одновременно формирование таких ценных качеств культурной личности, как самокритичность, критичность, сомнение. Выработка сомнения не есть, однако, развитие скепсиса (и в данном смысле — скептицизма). Сомнение является одним из активных средств научного поиска.

Сомнение, критичность и самокритичность не являются антиподом веры или твердости убеждений в правильности чьей-то (или своей) позиции. Наоборот. Философия дает прочное общеметодологическое и гносеологическое, основание для последовательного саморазвития сомнения в научную уверенность, для гармоничного сочетания его с верой в преодоление ошибок, заблуждений, в получение более полных, глубоких, объективных истин.

Философия дает людям общий язык, вырабатывает у них единые, общезначимые представления о главных ценностях жизни. Она выступает одним из важных факторов, содействующих устранению «барьеров коммуникации», порождаемых узостью специализации.

Наряду с уже рассмотренными функциями философия имеет еще объяснительно-информационную функцию. Одна из главных задач философии — разработка мировоззрения, соответствующего современному уровню науки, исторической практике и интеллектуальным требованиям человека. В этой функции модифицировано основное назначение специализированного знания: адекватно отражать свой объект, выявлять его существенные элементы, структурные связи, закономерности; накапливать и углублять знания, служить источником достоверной информации. Подобно науке, философия есть сложная динамическая информационная система, созданная для сбора, анализа и переработки информации с целью получения новой информации. Такая информация концентрируется в философских понятиях (категориях), общих принципах и законах, образующих целостную систему. Внутри этой системы выделяются разделы: философская онтология (учение о бытии как таковом), теория познания, диалектика как всеобщий метод, социальная философия, общая этика, теоретическая эстетика, философские проблемы частных наук, философия религии, история философии, «философия философии» (теория философского знания). В нашем учебном пособии содержится информация по важнейшим проблемам лишь четырех философских дисциплин.

Таковы основные мировоззренческие функции философии: гуманистическая, социально-аксиологическая, культурно-воспитательная и объяснительно-информационная.

studfiles.net

Зачем нужна философия? | Colta.ru

COLTA.RU продолжает рубрику «Ликбез», в которой эксперты делятся с нами своими взглядами на основополагающие понятия и явления науки, культуры и истории.

Философия, по существу, не имеет своего предмета и говорит об общих закономерностях. Как только мы начинаем искать специфические знания, мы выходим из философии и погружаемся в научные или псевдонаучные дисциплины вроде филологии. Зачем тогда вообще нужна философия?

Хотя я не являюсь философом в классическом смысле слова, я думаю, что философия необходима, потому что она позволяет подвергнуть рефлексии то, что делаю я, то, что делают люди конкретных дисциплин. Всегда нужна некая сверхобщая платформа, которая бы позволила взглянуть со стороны на основания нашей деятельности.

Я начинал как семиотик, ездил в Тарту. После появления работ Лотмана и его единомышленников казалось, что семиотика — это дисциплина, трансформирующая наше представление о мире. Мы были уверены, что вокруг сплошные знаковые системы, к которым можно свести всю культуру. Когда у нас разворачивалась семиотическая эпопея, во Франции развивался свой структурализм — он отчасти был нам близок, но только отчасти. И у нас, и во Франции семиотика восходила к Соссюру, к структурной лингвистике. Это видно в ранних работах, например, Мишеля Фуко или Лакана, который был тесно связан с Якобсоном, останавливавшимся у него во время своих наездов в Париж. Когда Лакан говорил, что бессознательное структурировано как язык, он многое заимствовал у Якобсона.

После Лотмана российская линия семиотики иссякла без больших последствий, хотя наработанное в 1960—1970-е все еще изучают в наших вузах. Французская линия, трансформировавшись, оказала огромное влияние на мир. Я думаю, причина в том, что французский структурализм был тесно связан с философией, что позволило ему переосмыслить основания и меняться со временем. Российская семиотика оказалась на редкость ригидной. Важно, например, что в нашумевшей книге «О грамматологии» Деррида подверг «деконструкции» лингвистику Соссюра и его понимание знака. Это позволило двигаться дальше, развиваться. Невозможно идти вперед без постоянной проблематизации аксиоматики науки. В России был запрет на философию. Ты приезжал в Тарту и обнаруживал, что о философии нельзя говорить, потому что философия у всех ассоциировалась с марксизмом-ленинизмом, а это была чистая идеология. Не существовало места для философии там, где делалась наука, где шел поиск «объективного» знания. Запрет на философию привел к кризису и крушению всей дисциплины.

Философия — это грандиозная и всегда шаткая попытка взглянуть на основания так, как человеку это не свойственно.

Российские ученые говорили: знак, знак, знак, но никто не проблематизировал понятие «знак», просто брали у Соссюра, что есть означаемое и означающее и что есть две стороны. А почему две стороны — никто даже не спрашивал. Достаточно было того, что так писал Соссюр. Был еще Пирс, который выдвинул свое представление о знаке, но мало кто Пирса читал, потому что он был философ-прагматик и находился вдали от интересов филологов. Пирс говорил о том, что знак должен иметь три стороны, а не две, что недостаточно иметь означающее и означаемое. Он называл третью сторону интерпретантой и утверждал, что без этой загадочной «метки» нельзя понять, знак перед нами или нет, а если знак, то какого вида. Модальность чтения этих знаков определяется интерпретантой. Ничего этого в России не знали. Соссюровская семиотика знала только оппозиции, больше ничего. Но для понимания смысла и функционирования культуры этого мало.

Мы должны все время сомневаться в догматике собственных дисциплин. Изнутри такой дисциплины, как семиотика, это невозможно сделать. Точно так же для того, чтобы понять основания математики, мы должны «выйти из математики», потому что математика оперирует определенными аксиомами и не в состоянии подвергнуть их рефлексии. Для меня философия — это возможность выйти в область рефлексии.

Я считаю, что вообще российская традиция отмечена нехваткой рефлексии. Наших студентов, например, к ней не готовят. Им читают курсы типа «XVIII век», «XIX век» или «Введение в психологию». Мы хорошо знаем систему вузовских дисциплин, не подразумевающих необходимости в проблематизации. Речь почти исключительно идет о передаче позитивного знания, как если бы оно обладало абсолютной ценностью. Но знание это лишь по видимости абсолютно. У нас и философия преподавалась как догматика, как набор догматических представлений, по существу антифилософский. Важно не кто и что говорил, а важна сама стратегия проблематизации. Ее страшно не хватает гуманитарному знанию, которое тем менее надежно, чем меньше себя осмысливает.

Философия всегда претендует на универсальность, и в этом заключается ее сила и слабость одновременно.

Философия, конечно, издавна предпринимала попытки стать позитивной наукой. В этом смысле интересны отношения психологии и философии. Психология — это прикладная наука, которая пытается изучить, как мы этот мир конструируем. Она расщепляет наше отношение к миру на разные модусы и старается эмпирически их описать: восприятие, память, эмоции, мышление и т.д. В философии всегда есть соблазн психологизации, например, тогда, когда речь идет о субъективности.

Некоторые считают, что философия — это прежде всего онтология, описание того, что «есть». Когда-то такое описание мыслилось независимо от субъекта. Такая онтология характерна для эпох, когда доминирует религия, потому что структуры мира в религиозном универсуме независимы от субъекта и связаны исключительно с Богом, создавшим некие иерархии, порядки, и в этих иерархиях заключены определенные формы бытия, которые тоже часто бывают иерархическими. И все это не зависит от того, какую позицию занимает субъект.

Но позже, в эпоху Ренессанса, уже выясняется, что весь мир конструируется субъектом, что мир зависит от его активности. Онтология сближается с феноменологией. Однако когда мы говорим, что мир конструируется субъектом, мы невольно вползаем в психологию, потому что именно психология как будто позволяет нам разобраться в тех формах, которые мир принимает в субъективном восприятии. Любопытно, однако, что уже Кант резко отделяет философию от психологии и утверждает, что философия имеет дело не с эмпирическим, но с трансцендентальным субъектом. Это положение становится позже центральным для феноменологии и множества философий современности. А это значит, что философия изучает формы нашего сознания, данные нам до опыта и определяющие то, каким будет опыт, исследуемый психологией. У Канта, например, пространство и время — не психологические категории, а именно такие трансцендентальные формы опыта. Психология изучает, как человек оперирует пространством и временем, но не может объяснить нам, почему человек не может мыслить вне этих первичных интуиций. Эти трансцендентальные категории определяют то, каким мир предстает перед нами. Как видим, и тут, в области трансцендентальной (внеопытной) психологии, философия касается таких общих оснований, которые недоступны эмпирической науке, но без понимания которых наука не может двигаться вперед.

© Юлия Рыженко / Colta.ru

Основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль считал, что именно описание такого рода фундаментальных, трансцендентальных структур и превращает философию в по-настоящему точную науку. Потому что именно философии оказываются доступными универсальные, то есть «объективные», структуры нашего бытия. Я, однако, остерегусь называть философию наукой. Феноменология Гуссерля не обладает строгостью математики, но она не обладает и эмпирической экспериментальной базой таких наук, как физика. Гуссерль придумал способ добраться до универсальных трансцендентальных структур феноменального мира. Он называл его трансцендентальной редукцией. Но возможность применения этого метода вызывает сомнения у многих философов. Сам Гуссерль писал, что эта редукция (которую он называл греческим термином «эпохé») лежит в области, выходящей далеко за пределы всякого научного наблюдения: «Быть может, выяснится даже, что тотальная феноменологическая установка и соответствующее ей эпохé прежде всего по своему существу призваны произвести в личности полную перемену, которую можно было бы сравнить с религиозным обращением, но где помимо этого скрыто значение величайшей экзистенциальной перемены, которая в качестве задачи предстоит человечеству как таковому». Такого рода мистические откровения вряд ли можно отнести к области науки. Сомневался в возможности редукции и выдающийся феноменолог Морис Мерло-Понти, который считал, что мы по определению не можем взглянуть на нашу мысль и обнаружить ее основания со стороны. «Величайший урок редукции, — писал он, — заключается в невозможности полной редукции. Вот почему Гуссерль все снова и снова задается вопросом о возможности редукции. Будь мы абсолютным духом, редукция не составляла бы никакой проблемы. Но поскольку мы, напротив, пребываем в мире, поскольку наши размышления имеют место во временном потоке, который они пытаются уловить (в который они, как говорит Гуссерль, “sich einströmen”), нет такого мышления, которое охватывало бы нашу мысль». Поскольку философия пытается иметь дело с основаниями нашего мышления и нашего мира за пределами опыта, она, на мой взгляд, выводит себя за рамки науки. Философия — это грандиозная и всегда шаткая попытка взглянуть на основания так, как человеку это не свойственно. Замечание Мерло-Понти о том, что «нет такого мышления, которое охватывало бы нашу мысль», передает саму суть дилеммы, с которой сталкивается философ и которая делает такой уязвимой, но от этого не менее необходимой его деятельность. Философ — не ученый, это человек, стремящийся занять по отношению к нашему миру и способам его познания «невозможную» позицию. И это отчасти сближает настоящего философа с поэтом, который, как мне кажется, интересен лишь в той мере, в какой он помещает себя в область словесного невозможного.

Если человек скептичен, если он не поддается гипнозу авторитетов и систем, будь то Кант или Хайдеггер, он способен использовать философию очень продуктивно.

Философия всегда претендует на универсальность, и в этом заключается ее сила и слабость одновременно. Ханна Арендт видела в претензиях философии на всеобщность истоки свойственного ей авторитаризма (она писала об этом применительно к своему учителю и любовнику Хайдеггеру). Когда-то известный биолог Якоб фон Икскюль ввел понятие Umwelt. Umwelt — это окружающий мир, и каждое животное, говорил он, имеет свой Umwelt. Пчела видит только цветы, то есть определенные геометрические формы, которые она идентифицирует как важные для нее. А, например, облака для нее не важны, и она их не видит. Позже Хайдеггер говорил, что мир животного гораздо беднее мира человека, так как мы в состоянии вместить в наш мир гораздо больше элементов, не имеющих прагматической для нас значимости. Конфигурация Umwelt’а меняется в зависимости от состояния организма. Икскюль писал о том, что сытая акула не видит мелкой рыбешки, потому что она не входит в ее мир, она ей не нужна. А голодная акула видит мелкую рыбешку, потому что меняется ее мир. Мы исходим из того, что каждый биологический вид имеет свою феноменологизацию мира. Мы видим цвета, которые не видят другие животные, но, например, обезьяны видят красный цвет, потому что в джунглях они должны видеть плоды, являющиеся для них пищей, и поэтому красный цвет становится для них важным.

Но если мир являет себя в разных конфигурациях, то следует понимать, что его онтология — это не что иное, как «региональная онтология», что миров может быть много и что способы их описания тоже могут меняться. Вот почему я не очень верю в универсальность философских методов и образов мира. Мне кажется, что разумный и критический эклектизм вполне приемлем для философии, если, конечно, он не ведет к хаосу и дурному неразличению категорий и понятий. В любом случае философия (и в этом еще один ее парадокс) — это форма универсальной рефлексии, которая должна понимать свою соотнесенность с региональными онтологиями.

Ницше, например, не учился философии. Говорят, что он даже не прочел толком Канта.

При всем при том я считаю, что философия абсолютно немыслима без эмпирических наук. В начале XX века Эйнштейн заставил переосмыслить понятия времени и пространства, эти кантовские apriori. Но еще до этого неэвклидовы геометрии Римана и Лобачевского поставили вопрос о том, в каких конфигурациях пространства мы мыслим — эвклидовых или нет. А если эвклидовых, то почему? Физика, математика сдвигают философские представления и заставляют по-новому мыслить трансцендентальное. То же относится и к биологии, которая многое меняет в наших основополагающих представлениях о мире. В свое время лингвистика дала сильный импульс для философии. Одним словом, науки необходимы философии. Я не люблю русских религиозных философов, они по большей мере мыслят исходя из спекуляций о Боге, о котором никто ничего не знает. Мне кажется, это большой недостаток определенного стиля философствования…

Для меня лично очень важная область — биология, помогающая понять общие трансцендентальные основания нашего мира. Мы все, в конце концов, — биологические существа. Кант построил свою эстетику из биологии. Гегель считал, что философия — это то, что интегрирует научные знания. Он пытался сконструировать энциклопедию философских наук, то есть создать единое представление о взаимодействии и взаимосвязи разных наук. Я склоняюсь к тому, что конструирование единого подвластного философии поля — всегда ошибка. Даже если представить себе мир как смысловой континуум, мы должны вносить в него разломы, «катастрофы». Иначе мы не сможем его понять. Смыслы возникают на границах, водоразделах, расщелинах. Жорж Батай говорил о гетерологии, то есть приостановке, разрушении континуума. Я считаю, что, даже если мир континуален, нам не следует отказываться от идеи региональных онтологий, то есть радикально различных зон смысла. Глубокое различие научных дисциплин с такой точки зрения может быть продуктивным. Философия, как мне кажется, — это построение всеобщего в рамках гетерологии. Как видим, опять нечто невообразимое.

© Юлия Рыженко / Colta.ru

Очень существенно для философии и искусство. Мы знаем, что одной из важных областей философии со времен Баумгартена и Канта является эстетика. Сегодня «эстетика» кажется устаревшей. Хотя совсем недавно вновь появились попытки ее возродить. Эстетика и искусство важны потому, что в мире есть вещи, которые непостижимы через рациональные понятия и категории. В таком случае часто говорится об интуиции, или, как издавна принято в российском философском лексиконе, — созерцании. Философия заворожена интуицией, так как в ней реализуется наиболее непосредственный контакт с реальностью. Интуиция позволяет нам без каких бы то ни было концептуальных механизмов схватывать «тотальности». Собственно, область эстетики и искусства — это чувственные элементы, организованные в формы, то есть в некие тотальности. Целый ряд философов отдавал предпочтение в постижении мира поэтам или художникам. Например, Хайдеггер, который молился на Гельдерлина. Искусство нужно философии потому, что оно противостоит неизменному ее стремлению сводить мир к концептуальным схемам. Эти попытки, многократно раскритикованные и связывающие философию с точными и естественными науками, всегда приводили философию к кризису. Мощные концептуальные аппараты очень редко соответствуют устройству мира. Мир сопротивляется концептуальным схемам. Гуссерль писал об адекватности миру «смутных понятий», которые он называл морфологическими, то есть связанными с формой. Понятие «собака» — смутное и основывается на неопределенном представлении о форме. От морфологических понятий до искусства — один шаг.

Самая большая угроза философии — догматизация. То, что в ХХ веке называется метафизикой. Метафизика возникает тогда, когда философия придает собственным понятиям статус некой абсолютной реальности. Метафизическое сознание — классическая болезнь философии. Двадцатый век прошел в философии под знаком борьбы с метафизикой, которую никак не удается побороть. Одним из таких борцов был Ницше, другим — Хайдеггер. И о каждом таком борце в конце концов говорилось, что ему не удалось преодолеть метафизику и что сам он — метафизик. Возможно, метафизическое сознание неискоренимо. Оно всегда порождает соблазн приложить некую философскую систему или некие понятия к реальности. Результат подгонки реальности к схеме всегда плачевен. Философ, увы, легко принимает схемы за реальность.

Чтобы заявить, что убивать плохо, не надо быть философом. Другое дело понять, почему убивать плохо.

Одна из самых расхожих и серьезных ошибок — это понимание философии как системы догматических представлений, а не как способа подвергнуть догматику рефлексии. Мне кажется, настоящего философа от плохого отличает скептицизм. Если человек скептичен, если он не поддается гипнозу авторитетов и систем, будь то Кант или Хайдеггер, он способен использовать философию очень продуктивно. Если же человек берет готовую модель: «Кант писал…», «Гегель говорил…» — ничего путного из этого не выйдет. Защита своей позиции ссылками на авторитет — абсолютно антифилософская позиция. Это мы проходили с марксизмом-ленинизмом. Философия чрезвычайно полезна как способ проблематизации и чрезвычайно опасна как возможность догматизации. И эти две возможности присущи ее природе.

Кстати, я не до конца уверен, что философия — это область специфического профессионализма, хотя в ней есть много технических аспектов, и без знания истории философии вряд ли можно сказать что-то новое. Ницше, например, не учился философии. Говорят, что он даже не прочел толком Канта, что не помешало ему стать крупным мыслителем. Есть люди, которые находятся на грани между философией и литературой, как, например, Жорж Батай или Морис Бланшо, литературный критик, прозаик, оказавший сильное влияние на таких философов, как Левинас или Фуко. При всей необходимости технических знаний и знания истории философии принципиально важной является способность свободно мыслить. И все же… Я часто работал со студентами, склонными к широковещательным декларациям о мире на пространстве нескольких страниц. Я всегда пытался объяснить им, насколько опасны глобальные спекуляции, основанные на малом знании и всегда ведущие к тривиальностям. С точки зрения философии, тривиальные вещи всегда неинтересны. Чтобы заявить, что убивать плохо, не надо быть философом. Другое дело понять, почему убивать плохо.

Философ Пятигорский без устали повторял одно и то же: «Надо думать, думать, думать». Когда я слышал и читал это бесконечное «надо думать», я невольно раздражался: «О чем, почему надо думать?» Неужели просто сидеть, подперев голову рукой, и думать непонятно о чем? Это мне казалось нелепостью Пятигорского, его недодуманностью. Однако в тех случаях, когда приходится думать, можно думать по-разному. Для этого не обязательно быть философом. Можно думать философски, а можно художественно, как угодно. Но тогда, когда мы касаемся оснований и хотим выйти за пределы тривиальности, нет лучшего подспорья, чем философия. Как иначе порвать с принятой аксиоматикой, как подвергнуть ее рефлексии? Как понять, чем мы являемся в нашем Umwelt’е и за его пределами?

Записала Юлия Рыженко

www.colta.ru

Задачи философии. Зачем нужна философия

«Если ты не можешь изменить мир, измени отношение к этому миру», — говорил Луций Анней Сенека.

К сожалению, в современном мире сложилось мнение, что философия – наука второго сорта, оторванная от практики и жизни в целом. Этот печальный факт наводит на мысль о том, что для развития философии необходима ее популяризация. Ведь философия – это не абстрактные, не далекие от реальной жизни рассуждения, не смесь различных концептов, выраженных заумными фразами. Задачами философии являются в первую очередь передача информации о мире в определенный момент времени и отображение отношения человека к миру вокруг него.

Понятие философии

Философия каждой эпохи, как говорил Георг Вильгельм Фридрих Гегель, заключена в сознании каждого отдельного индивидуума, зафиксировавшего эту эпоху в своем мышлении, сумевшего вывести основные тенденции своей эпохи и представить их на всеобщее обозрение. Философия всегда в моде, ведь она отображает современный взгляд на жизнь людей. Мы всегда философствуем, когда задаемся вопросами о мироздании, своем предназначении и так далее. Как писал в своей книге «Человек в поисках смысла» Виктор Франкл, человек всегда находится в поиске собственного «я», своего смысла жизни, ведь смысл жизни – это не то, что можно передать, как прожеванную жвачку. Проглотив такую информацию, можно так и остаться без собственного смысла жизни. Это, безусловно, работа каждого над самим собой – поиск того самого заветного смысла, ведь без него наша жизнь не представляется возможной.

Зачем нужна философия?

В повседневной жизни, озаботившись проблемой межличностных отношений и самопознания, мы приходим к пониманию того, что задачи философии реализуются на нашем пути ежедневно. Как сказал Жан-Поль Сартр, «другой человек для меня всегда – ад, так как оценивает он меня так, как ему это будет удобно». В противовес его пессимистичному взгляду Эрих Фромм высказал мнение, что только в отношениях с другими мы узнаем, что наше «я» представляет собой в действительности, и это величайшее благо.

Понимание

Очень важным для нас является самоопределение и понимание. Понимание не только себя, но и других людей. Но «как же сердцу высказать себя, другому как понять тебя?». Еще античная философия Сократа, Платона, Аристотеля говорит, что только в диалоге двух думающих, стремящихся к поиску истины людей может родиться некое новое знание. Из теорий современности можно привести в пример «теорию идолов» Фрэнсиса Бэкона, который говорит довольно пространно на тему идолов, то есть предрассудков, что довлеют над нашим сознанием, которые мешают нам развиваться, быть собой.

Тема смерти

Табуированная тема, которая будоражит сердца многих и остается самой загадочной, начиная с древних времен вплоть до нашей современности. Еще Платон говорил, что человеческая жизнь – это процесс умирания. В современной диалектике можно встретить такое высказывание, что день нашего рождения — это уже день нашей смерти. Каждое пробуждение, действие, вздох приближает нас к неизбежному концу. Человека нельзя отделить от философии, ведь именно философия строит человека, невозможно помыслить человека вне этой системы.

Задачи и методы философии: основные подходы

Существует два подхода к пониманию философии в современном обществе. Согласно первому подходу, философия — это элитарная дисциплина, которая должна преподаваться только на философских факультетах, которые выстраивают элиту интеллектуального общества, которые профессионально и скрупулезно устанавливают научные философские изыскания и метод преподавания философии. Приверженцы данного подхода считают невозможным самостоятельное изучение философии посредством литературы и личного эмпирического опыта. Данный подход предполагает использование первоисточников на языке тех авторов, которые их пишут. Таким образом, всем остальным людям, принадлежащим к какой-либо узкой специализации вроде математики, юриспруденции и т. д., становится непонятно, зачем нужна философия, ведь эти знания для них практически недосягаемы. Философия, согласно данному подходу, лишь отягощает мировоззрение представителей данных специальностей. Поэтому нужно исключить ее из их программы.

Второй подход говорит нам о том, что человеку необходимо испытывать эмоции, сильные чувства, чтобы не терять чувство того, что мы живы, мы не роботы, что нам необходимо испытывать всю гамму эмоций на протяжении всей нашей жизни и, конечно же, думать. И тут, безусловно, философия как нельзя кстати. Никакая другая наука не научит человека думать, и думать при этом самостоятельно, не поможет человеку ориентироваться в безграничном море тех концепций и взглядов, которыми щедро изобилует современная жизнь. Только она способна обнаружить внутренний стержень человека, научить его делать самостоятельный выбор и не быть жертвой манипуляций.

Нужно, нужно изучать философию людям всех специальностей, ведь только через философию можно обрести свое истинное «я» и оставаться самим собой. Отсюда вытекает, что в преподавании философии необходимо избегать сложных для понимания категориальных оборотов, терминов и дефиниций для других специальностей. Что и подводит нас к главной мысли о популяризации философии в обществе, что значительно бы снизило ее менторско-наставительный тон. Ведь, как сказал Альберт Эйнштейн, любая теория проходит всего лишь один тест на жизнеспособность — она должна быть понята ребенком. Всякий смысл, говорил Эйнштейн, утерян, если дети не поняли вашу идею.

Одной из задач философии является объяснение сложных вещей простым языком. Идеи философии не должны остаться сухой абстракцией, совершенно ненужной теорией, которую можно забыть после курса лекций.

Функции

«Философия есть не что иное, как логическое прояснение мыслей», -пишет австро-английский философ Людвиг Витгенштейн в своей крупнейшей и прижизненно изданной работе «Логико-философский трактат». Основная идея философии заключается в очищении разума от всего напускного. Никола Тесла, радиотехник и великий изобретатель 20-го столетия, сказал, что для того, чтобы ясно мыслить, необходимо обладать здравым рассудком. Эта одна из важнейших философских функций — вносить ясность в наше сознание. То есть эту функцию еще можно назвать критической — человек учится мыслить критически, и перед тем, как принять чужую позицию, он должен проверить ее достоверность, целесообразность.

Вторая функция философии — историко-мировоззренческая, она всегда принадлежит какому-то отрезку времени. Эта функция помогает человеку формировать тот или иной тип мировоззрения, тем самым создавая отличное от других «я», предлагая целую кипу философских течений.

Следующая — методологическая, которая рассматривает причину, по которой автор концепции доходит до нее. Философию невозможно заучить, ее нужно только понимать.

Еще одна функция философии — гносеологическая, или познавательная. Философия — это отношение человека к этому миру. Она позволяет раскрывать необычные интересные вещи, которые еще не были проверены ни одним опытом в силу нехватки до определенного периода научных знаний. Неоднократно происходило так, что идеи опережали развитие. Взять, к примеру, того же Иммануила Канта, цитаты которого известны многим. Его концепция относительно того, что Вселенная образовалась из газовой туманности, концепция полностью умозрительная, через 40 лет была подтверждена доказательно и продержалась на протяжении 150 лет.

Стоит вспомнить еще Николая Коперника, польского философа и астронома, который усомнился в том, что он увидел. Он сумел отказаться от очевидного — от системы Птолемея, в которой Солнце вращалось вокруг Земли, которая была неподвижным центром мироздания. Именно благодаря своему сомнению он совершил великий коперниканский переворот. История философии богата такими событиями. Так далекое от практики рассуждение способно стать классикой науки.

Немаловажна и прогностическая функция философии — вне прогноза невозможно сегодня выстраивать любое мало-мальски претендующее на научность знание, то есть в любой работе, исследовании, мы должны изначально прогнозировать будущее. Именно это и присуще философии.

На протяжении веков люди всегда задавались вопросами будущего обустройства жизни человечества, философия и общество всегда шли нога в ногу, потому что самым главным в жизни человека является реализоваться творчески и социально. Философия — это квинтэссенция тех вопросов, что из поколения в поколение люди задают себе и другим, набор бессмертных вопросов, которые действительно возникают у любого человека.

Основатель немецкой классической философии, Иммануил Кант, цитатами которого пестрят социальные сети, задал самый первый важный вопрос — «Что я могу знать?», предвосхищая вопрос «Какие вещи люди могут с наибольшей степенью вероятности рассказать, что же должно остаться в поле зрения науки, а какие вещи должны быть лишены внимания науки, какие вещи всегда будут загадкой?». Кант хотел очертить границы человеческого познания: что подвластно людям для познания, а что знать не дано. И третий кантовский вопрос — «Что я должен делать?». Это уже практическое применение полученных ранее знаний, непосредственно опыт, реальность, создаваемая каждым из нас.

Следующий вопрос, волнующий Канта, — это «На что я могу надеяться?». Это вопрос затрагивает такие философские проблемы, как свобода души, ее бессмертие или смертность. Философ говорит, что такие вопросы уходят скорее в сферу морали и религии, ведь доказать их не представляется возможным. И даже спустя годы преподавания философской антропологии самым сложным и неразрешимым вопросом для Канта является следующий: «Что такое человек?»

Согласно его взглядам, люди являются самыми большими загадками Вселенной. Он говорил: «Всего две вещи поражают меня – это звездное небо над моей головой и моральные законы внутри меня». Почему люди являются такими удивительными существами? Потому что они принадлежат одновременно двум мирам – физическому (объективному), миру необходимости со своими абсолютно конкретными законами, обойти которые невозможно (закон гравитации, закон сохранения энергии), и миру, который Кант иногда называет интеллигибельным (мир внутреннего «я», внутреннего состояния, в котором мы все абсолютно свободны, ни от чего не зависим и самостоятельно вершим свою судьбу).

Кантовские вопросы, бесспорно, пополнили сокровищницу мировой философии. Они по сей день остаются актуальными – общество и философия неразрывно контактируют меж собой, создавая постепенно новые удивительные миры.

Предмет, задачи и функции философии

Само слово «философия» означает «любовь к мудрости». Если его разобрать, можно увидеть два древнегреческих корня: filia (любовь), sufia (мудрость), — что дословно еще обозначает «любомудрие». Философия зародилась в эпоху античной Греции, а придумал этот термин поэт, философ, математик Пифагор, вошедший в историю своим оригинальным учением. Античная Греция демонстрирует нам совершенно уникальный опыт: мы можем наблюдать отход от мифологического мышления. Мы можем наблюдать за тем, как люди начинают думать самостоятельно, как они пытаются не соглашаться с тем, что видят в своей жизни здесь и сейчас, не концентрируют свое мышление на философско-религиозном пояснении мироздания, а стараются базироваться на собственном опыте и интеллекте.

Сейчас есть направления современной философии вроде неотомической, аналитической, интегральной и т. д. Они предлагают нам новейшие способы преобразования поступающей извне информации. К примеру, задачи, которые перед собой ставит философия неотомизма, — показать дуальность бытия, что все двойственно, но мир материальный теряется при величии торжества духовного мира. Да, мир материален, но эта материя считается лишь малой толикой проявленного духовного мира, где бога проверяют «на прочность». Как Фома неверующий, неотомисты жаждут материального проявления сверхъестественного, что отнюдь не представляется им взаимоисключающим и парадоксальным феноменом.

Разделы

Рассматривая основные эпохи философии, можно отметить, что в античной Греции философия стала царицей наук, что совершенно оправданно, ведь она, как мать, принимает под свое крыло абсолютно все науки. Аристотель, будучи прежде всего философом, в своем известнейшем четырехтомном собрании произведений описал задачи философии и все ключевые науки, существовавшие на тот момент. Все это составляет невероятный синтез античного знания.

Со временем от философии отпочковались другие дисциплины и появились многочисленные ответвления философских течений. Сама по себе, независимо от других наук (права, психологии, математики и т. д.), философия включает в себя много собственных разделов и дисциплин, поднимающих целые пласты философских проблем, которые волнуют все человечество в целом.

Основные разделы философии включают в себя антологию (учение о бытии – ставятся такие вопросы, как: проблема субстанции, проблема субстрата, проблема бытия, материи, движения, пространства), гносеологию (учение о познании – рассматриваются источники знания, критерии истины, концепции, раскрывающие разные грани познания человечества).

Третий раздел – философская антропология, которая изучает человека в единстве его социокультурных и духовных проявлений, где рассматриваются такие вопросы и проблемы: смысл жизни, одиночество, любовь, судьба, «Я» с большой буквы и многие другие.

Следующий раздел – социальная философия, в качестве фундаментального вопроса рассматривающая проблемы взаимоотношений личности и общества, проблемы власти, проблема манипулирования сознанием человека. Сюда относятся теории общественного договора.

Философия истории. Раздел, рассматривающий задачи, смысл истории, ее движение, ее цель, проговаривающий основное отношение к истории, регрессивную историю, прогрессивную историю.

Есть еще ряд разделов: эстетика, этика, аксиология (учение о ценностях), история философии и некоторые другие. На самом деле история философии показывает довольно-таки тернистый путь развития философских идей, потому что не всегда философы возносились на пьедестал, иногда их считали изгоями, иногда их приговаривали к смертной казни, иногда изолировали от общества, не давали распространять идеи, что показывает нам лишь значимость тех идей, за которые они боролись. Конечно, таких людей, отстаивающих свою позицию до смертного одра, было не так много, ведь в течение жизни философы могут менять свое отношение и мировоззрение.

На данный момент отношение философии к науке является неоднозначным. Довольно спорным считается тот факт, что философия имеет все основания называться наукой. А сформировалось это вследствие того, что в середине 19-го столетия одним из основоположников марксизма, Фридрихом Энгельсом, было сформулировано одно из таких наиболее пришедшихся ко двору понятий философии. По мнению Энгельса, философия является наукой о наиболее общих законах развития мышления, законах природы, общества. Таким образом, этот статус философии как науки продолжительное время не подвергался сомнению. Но с течением времени появилось новое восприятие философии, что уже накладывает некую обязанность на наших современников не называть философию наукой.

Родство философии с наукой

Общим для философии и для науки является категориальный аппарат, то есть ключевые понятия, такие как субстанция, субстрат, пространство, время, материя, движение. Эти фундаментальные краеугольные термины находятся в распоряжении как науки, так и философии, то есть и та, и другая оперируют ими в разных контекстах, гранях. Еще одна черта, которая характеризует общность и философии, и науки, заключается в том, что такой феномен, как истина, рассматривается как абсолютная совокупная тотальная ценность сама по себе. То есть истина не рассматривается как средство для обнаружения иного знания. Философия и наука возводят истину на невероятную высоту, делая ее наивысшей ценностью как таковой.

Еще один момент роднит философию с наукой – теоретические знания. Это означает, что формулы в математике и понятия в философии (добро, зло, справедливость) мы не сможем обнаружить в нашем конкретном эмпирическом мире. Эти умозрительные размышления ставят науку и философию на одну ступень. Как сказал Луций Анней Сенека, римский философ-стоик и воспитатель императора Нерона, гораздо полезнее постичь несколько мудрых правил, которые всегда могут послужить тебе, чем выучиться множеству полезных вещей, для тебя бесполезных.

Различия философии и науки

Существенным различием является присущая научному подходу строгая фактология. Любое научное исследование ориентируется на строгий фундамент фактов, которые многократно были подтверждены и доказаны. Наука, в отличие от философии, не голословная, а доказательная. Философские же утверждения очень трудно доказать или опровергнуть. Еще никто не смог изобрести формулу счастья или идеального человека. Фундаментальное различие в этих сферах еще состоит в философском плюрализме мнений в то время, как в науке существовали три вехи, вокруг которых обвивалась общая идея науки: система Эвклида, система Ньютона, система Эйнштейна.

Задачи, методы и цели философии, кратко изложенные в этой статье, показывают нам, что философия наполнена различными течениями, мнениями, зачастую противоречащими друг другу. Третье отличающее свойство заключается в том, что науку интересует объективный мир сам по себе, такой, какой он есть, поэтому бытовало мнение, что наука бесчеловечна в прямом смысле слова (исключает человека, его эмоции, пристрастия и т. д. из сферы своего анализа). Философия не есть точная наука, она есть учение об общих фундаментальных принципах, мышлении и реальности.

fb.ru