Философия жизни шопенгауэр ницше бергсон дильтей: «Философия жизни». Ф. Ницше. В. Дильтей. А. Бергсон . История философии

Содержание

Философия жизни» и ее разновидности (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, В. Дильтей, А. Бергсон). — Мегаобучалка

Философия жизни, родоначальником которой является Фридрих Ницше (1844—1900), сформировалась во второй половинеХІХ века в Германии и Франции К данному направлению относятся В Дильтей, А Бергсон, О. Шпенглер, Г.Зиммельи многие другие философы.

Начальный толчок развитию философии жизни дало осмысление идеи А. Шопенгауэра, изложенных в его знаменитом сочинении «Мир как воля и представление». В данной работе предпринималась попытка выйти за рамки панлогизма, классического рационализма и культурно-исторического оптимизма Представления А Шопенгауэра о воле как основе мира, о мире как представлении о жизненной силе как детерминанте человеческого бытия оказали существенное влияние на становление философии жизни. Можно оказать, что для философии жизни отправной точкой мышления были не бог, дух, идеи, но «действующий человек»

В рамках данного направления была предпринята попытка объяснить мир из человека, из особенностей его экзистенции и ценностных ориентации. Такая установка определила круг проблем, наиболее значимых для философии жизни вопросы антропологии, культурологии философское осмысление жизни в творчества. Ведущими категориями данного направления являются «жизнь» и «воля», которые, фактически, заменяют собой категорию бытия. Жизнь трактуется как первичная реальность, целостный процесс, дальнейшая дифференциация которого дает все разнообразие явлений и событий. При этом в данном философском направлении категория жизни достаточно неопределенна и допускает многочисленные варианты понимания от определения жизни как воли к власти (Ф Ницше), жизненного порыва (А. Бергсон), до ее понимания как потока переживаний (Г. Зиммель). В трактовке категории жизни проявляется одна из особенностей этого направления философии попытка сочетания философской рефлексии с конструктивными идеями естествознания/

Философия жизни изначально была нацелена на критическое переосмысление всей прошлой философии, исходя из примата жизни над истиной. При этом утверждалось, что как нет ни одной безусловно ценной истины, так нет и ни одной безусловно истинной ценности. Истина — лишь

одно из средств, ступень в процессе актуализации ценностей, создаваемых нашей волей. При таком понимании гносеология и онтология обретали смысл лишь в своей соподчиненности с этикой. Интеллект в философии жизни выступает как орудие воли, а познание — как специфическое проявление воли к власти. Конечной целью человека является не истина, польза, красота, благо, а сама жизнь.

Жизнь в данном философском направлении трактуется как единственная цель воли. При этом идея прогресса, как идея совершенствования жизненных форм, отвергается, заменяясь идеей воли к власти, понимаемой в том числе и как методологический принцип истолкования процессов становления жизни.

Жизнь, являясь творческим процессом, бесконечно разрушает уже ставшее.

Специфика жизни, как бесконечно становящегося, исключает возможность ее адекватного познания. Отсюда антисциентизм представителей философии жизни: научное знание трактуется ими только как практически-утилитарное, рецептурно-целесообразное. Схватить суть жизни можно не при помощи логических рассуждений— понятий, категорий, рассудочной деятельности, а благодаря интуиции, символизации, иррациональным прозрениям. Познать жизнь — значит не объяснить ее, а понять, почувствовать погрузившись в ее становление и изменение. Разум, язык только скрывают истинное звучание жизни. Культура же, связанная с рациональным оформлением жизненной стихии, требует, прежде всего, словесной фиксации, и, следовательно, должна стать предметом критической философской рефлексии, в первую очередь. Такая ориентация ставила в центр интересов данного направления вопросы культурного бытования языка, мифа, символа, что с особой силой проявилось в творчестве Ф.Ницше.

Понимая мир как абсолютное и бесконечное становление, представители философии жизни определяли его как бессубстанциональное Ничто, хаос, в котором отсутствуют порядок, единство, логика, целесообразность.

Становление мировой жизни лишено смысла, оно не имеет никакой цели и изначально противоречиво.

Становление жизни — это борьба воль, равно претендующих на господство. Во всех проявлениях жизни можно найти волю к власти, которая и определяет эволюцию мира. Генезис воли к власти непознаваем, сама она необъяснима. Воля к власти выступает как дифференцированное единство, как совокупность волевых центров — динамическиx образований, характер взаимодействия которых друг другом определяет жизнь во всей ее полноте. Взаимодействие «волевых центров» обусловливается их энергетическим потенциалом, силой действия, которое они производят, и мерой сопротивления со стороны других взаимодействующих центров. Процесс становления стремится не к устойчивости, а к постоянному росту каждый «волевой центр» пытается распространить свою силу и энергию на все окружающее пространство. Побеждает сильнейший. подчиняя себе менее динамичные центры на основе принципа сродства и образуя систему сил. К таким системам относятся человек, человечество. Вселенная. Пространство, заполняющееся системами сил, ограничено, но время их существования — вечно. Это ведет к тому, что через огромные временные интервалы возможно повторение уже проживших комбинаций, возвращение уже бывших систем. Поэтому при всем разнообразии жизни ее отдельные элементы, «картины» будут воспроизводиться бесконечно. Данная трактовка процесса становления получила название вечного возвращения.

Разработка идеи вечного возвращения, которая встречалась уже у Пифагора, стоиков, Эпикура, Лукреция и многих других более поздних мыслителей, была вызвана в философии жизни необходимостью этического обоснования закономерности принятия и приятия жизни, как заданного человеком самому себе идеала. Противоречие между устремленностью жизни, как становящегося вперед и вечным возвращением, снимается благодаря концепции сверхчеловека, в котором актуализируется высшее воплощение золи к власти как воли к свободе. Сверхчеловек своей волeй творит себе законы жизни и добровольно подчиняется им Поэтому вечное возвращение — это приятие человеком жизни в вечности, в полноте осуществления воли к власти.

Иррациональная философия

Новой альтернативой классическому рационализму уже на первом этапе развития постклассической философии становится иррационалистическая философия, представленная «философией жизни». «Философия жизни» — это новое явление в философской мысли, оказавшее очень сильное влияние на всю современную философию и представленное такими крупными философами, как А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше на первом этапе и А. Бергсон, В. Дильтей, О. Шпенглер — на втором. Общими для всего этого направления в философии могут быть названы следующие черты:

— Борьба с рассудочно-механистическим мышлением классической философии.

— Восстание против гносеологизма, представленного философией И. Канта, позитивизмом. Эта черта выразилась в стремлении исследовать не природу знания, а само бытие, саму жизнь. И теория познания в «философии жизни» приобретает новые черты, выразившиеся в слиянии субъекта и объекта познания, в понимании познания как творчества сродни искусству.

— Своеобразный возврат к метафизике, а вместе с ней к мировоззренческим проблемам. Но это новая метафизика — метафизика жизни.

— Отказ от первенства науки в деле познания жизни, которая неуловима и текуча и в силу этого недоступна рациональному объективистскому рассмотрению. Наука служит прагматическим целям — приспосабливает мир к интересам человека, превращается в непосредственную производительную силу общества, срастается с техникой, индустриальной экономикой в целом. Она обходит стороной вопрос «почему происходит нечто», а чаще ставит вопрос «как это устроено», «как это сделано». А такого рода вопросы, с точки зрения представителей «философии жизни», уводят от истины бытия, и потому наука агрессивна по отношению к жизни.

— Имеет место своеобразный возврат к неоязыческому мировоззрению (наиболее ярко проявившийся в творчестве Ф. Ницше). Жизнь понимается как игра иррациональных стихий, выше которых нет ничего. Позитивизм и марксизм требуют подчинить жизнь интересам человека, покорить ее. Ф. Ницше же, напротив, требует подчиниться ее стихии, экстатически слиться с нею. Ницше отвергает все, что умертвляет, расчленяет, подчиняет жизнь. Ницше воспевает здоровые витальные (жизненные) инстинкты, борьбу, силу, волю, видя в них иррациональные начала человека и культуры в целом. Ницше и другие философы этого направления протестуют против усилившийся массовизации культуры, усредненности, потребительства. И этот протест трагичен по своей природе. Но именно он был подхвачен символистами 19-20 вв. (Ибсеном, Блоком, Белым, Скрябиным и другими).

«Философия жизни» — это критика индустриального массового общества в целом, в котором разделение труда проникает в духовное производство и превращает творцов в квалифицированных интеллектуалов, деятельность которых сродни производственной.

Философия жизни — иррационалистическое философское течение конца 19 — начала 20 вв., выдвигавшее в качестве исходного понятия «жизнь» как некую интуитивно постигаемую целостную реальность, не тождественную ни духу, ни материи. Философия жизни явилась выражением кризиса классического буржуазного рационализма. Она выступила против господства методологизма и гносеологизма в идеалистической философии 2-й половины 19 — начала 20 вв. (неокантианство, позитивизм). Социально-политические воззрения представителей Философии жизни весьма различны: от буржуазного либерализма до консервативных позиций; в своём крайнем биологически-натуралистическом варианте она оказала влияние на формирование идеологии национал-социализма в Германии.

Понятие «жизнь» многозначно и по-разному толкуется в различных вариантах Философии жизни. Биологически-натуралистическое толкование характерно для течения, восходящего к философии Ницше и представленного Л. Клагесом, Т. Лессингом и др.: «живое» подчёркивается как нечто естественное в противоположность механически сконструированному, «искусственному». Для этого варианта Философии жизни характерна оппозиция не только материализму, но и идеалистическому рационализму — «духу» и «разуму», склонность к примитиву и культу силы, попытки свести любую идею к «интересам», «инстинктам», «воле» индивида или общественной группы, прагматическая трактовка нравственности и познания (добро и истина-то, что усиливает первичное жизненное начало, зло и ложь-то, что его ослабляет), подмена личностного начала индивидуальным, а индивида — родом (тотальностью), органицизм в социологии.

«Исторический» вариант Философии жизни (В. Дильтей, Г. Зиммель, Х. Ортега-и-Гасет) исходит в интерпретации «жизни» из непосредственного внутреннего переживания, как оно раскрывается в сфере исторического опыта духовной культуры. Если в других вариантах жизненное начало рассматривается как вечный неизменный принцип бытия, то здесь внимание приковано к индивидуальным формам реализации жизни, её неповторимым, уникальным культурно-историческим образам. При этом Философия жизни оказывается не в состоянии преодолеть релятивизм, связанный с растворением всех нравственных и культурных ценностей в потоке «жизни», истории. Характерное для Философии жизни отталкивание от механистического естествознания принимает форму протеста против естественнонаучного рассмотрения духовных явлений вообще, что приводит к попыткам разработать специальные методы познания духа (герменевтика у Дильтея и концепция понимающей психологии, морфология истории у О. Шпенглера и т.

п.). Антитеза органического и механического предстаёт в этом варианте Философии жизни в виде противопоставления культуры и цивилизации.

Другой вариант философии жизни связан с истолкованием «жизни» как некоей космической силы, «жизненного порыва» (А. Бергсон), сущность которого — в непрерывном воспроизведении себя и творчестве новых форм; субстанция жизни — чистая «длительность», изменчивость, постигаемая интуитивно.

Теория познания философии жизни — разновидность иррационалистического интуитивизма, динамика «жизни», индивидуальная природа предмета невыразима в общих понятиях, постигается в акте непосредственного усмотрения, интуиции, которая сближается с даром художественного

проникновения, что приводит Философию жизни к воскрешению панэстетических концепций нем. романтизма, возрождению культа творчества и гения. Философия жизни подчёркивает принципиальное различие, несовместимость философского и научного подхода к миру: наука стремится овладеть миром и подчинить его, философии же свойственна созерцательная позиция, роднящая её с искусством.

В узком смысле современная зарубежная философия объединяет философов последней трети 20 века. Это совокупность всех составляющих ее направлений и течений, либо преобразовавшихся, либо вновь возникших в 20 веке в Европе, Америке и ряде стран Востока.

Православие разума, которое характерным для первоначального утверждения капитализма и утверждения человеческого познания как залога осуществления гуманистических идеалов имело принципиальное значение для развития философии. Это вызвано тем, что культ разума был оппозицией не только существовавших до этого времени позиций, но и неразумному феодальному обществу. В этот период было дано толкование обществу и человеку.

Рационализм, господствующий до середины 19 века, придал философии целесообразность как духовному явлению. Философия 20 века зафиксировала в человеческом духе сознательные и бессознательные процессы (инстинкты, интуиция, воля, эмоции). Безусловно, классическая философия тоже обращалась к интуиции, но превыше всего ценилось то, что было подконтрольно разуму и, что было способно принимать рациональную, т. е. сознательную форму. Философия 20 века больше внимания стала уделять ценности и спонтанности человеческого духовного опыта, специфике и значению его нерациональных элементов. В связи с этим был изменен акцент в определении рационального или иррационального, как в духовном опыте, так и в психике человека. Хотя еще Кант впервые отдал предпочтение практическому разуму, когда исследовал проблемы нравственности и права человека, он разделил его сущность. Практический разум у Канта стоял выше перед теоретическим, который занимался проблемами гносеологии. Усиление внимания философов к иррационализму связано и с поворотом науки к проблемам определения путей развития цивилизации и в связи с этим человеческим проблемам.

Прогресс науки и техники породил философствование и их антигуманизм. Неприязненное отношение к науке связано с тем, что научно-техническая философия породила ряд злободневных социальных проблем.

Попытка более целостных, чем в классической философии, понимания человека, его сознания и духа, привела к возникновению «философии жизни», отвергшее механистическое объяснение явлений и процессов.

Начало новому типу философствования «философия жизни» преодолевал точки зрения разума, положил Шопенгауэр в труде «Мир как воля и представление».

Иногда его философию жизни называют философией воли. Все, что существует Шопенгауэр понимает как волю, волю к жизни. Воля имеет универсально космический образ, а каждая сила в природе объединяется как воля. Отсюда всякая телесность — это объективность воли.

Инстинкты и порывы животных — это тоже действие воли. Человек, как таковой, суть, проявление воли, поэтому его природа иррациональна, ибо разум по отношению к воле вторичен, воля безусловна, именно в ней лежат истоки всего остального.

Вывод: Мир — это воля, его проявление — это ее манифестация, все приковано к ней и тем самым воля субстанция, абсолют. Вследствие чего идеалистический рационализм с его различными представлениями о разуме уступил место воле, которая по сути своей является иррациональной.

В отличие от Шопенгауэра Ницше в своих работах «Происхождение трагедии из духа музыки» так говорил Заратустра, Бергсон «Введение в метафизику», «Творческая эволюция» разработали теоретические основы философии жизни.

Ницше противопоставляет жизненное искусство символизированное образом Диониса интеллектуальному искусству Аполлона, ведущему к разложению и деградации жизни в теории.

Искусство Шопенгауэр и Ницше повторяет как проявление воли. Но в отличие от Шопенгауэра Ницше волю толкует как «волю к власти» — это центральная идея и центральное понятие философии Ницше. Жизнь по Ницше представляет собой специфическую волю, аккумулирующие силы, она стремиться к max чувства власти, и это в равной степени относится как к живому, так и к неживому миру. Т.о. Ницше антологизировал, т.е. внедрил в само бытие иррациональную человеческую способность, т.е. волю. Такое внедрение Ницше потребовалось: для борьбы с бездуховностью и аморализмом современной ему жизни для философского обоснования сверх человека как субъекта новой морали, основанной на врожденном благородстве, аристократичности и врожденном здоровье.

Человек должен быть ближе к природе и поэтому необходимо воспитать сильных личностей, способных повести за собой людей. И смыслом каждого человека должно быть — «Живи опасно». Понятие жизнь у Ницше заменено понятие бытие. Ибо в первом был вложен смысл движения и становления, во втором статическое состояние. Ницше писал: «Нет бытия есть только становление». Он выступал против того, чтобы положить в основу понятия становления первооснову, которая могла бы быть устойчивой. Жизнь у Ницше это: с одной стороны — человеческая жизнь и основы бытия, с другой стороны определенные отношения человека к основе бытия. Он утверждал, что каждый человек чувствует, осознает и познает ее на основе переживания, сопереживания, интуиции, веры и любви. В отличие от Шопенгауэра Ницше придал понятию воля, социально-нравственный оттенок. И выбранная им категория центр его концепции «воля к власти. Наиболее значимый критерий любого типа поведения и любого общественного явления. По Ницше хорошо все то, что укрепляет сознание власти, плохо, что вытекает из слабости.

Вывод Ницше: рациональная деятельность не способствует повышению воли к власти, ибо преобладание интеллекта парализует волю к власти, подменяя деятельность рассуждениями. Именно это легло в основу отрицания Ницше христианской морали, которая проповедуя любовь к ближнему подрывает волю к власти. Воля к власти рассматривается им как основа права сильного. Это превыше всех моральных, религиозных и их нормативных установок. Таким правом должен воспользоваться человек во всех сферах своей жизни. Аналогичным образом Ницше оценивает демократию, где масса составляет оппозицию власти. Из права сильного воля к власти выведены все основания морали Ницше. Он считал, что понятия добра и зла, которые существуют в иудео-христианской морали, которая препятствует полному самовыражению человека и он предлагал произвести переоценку ценностей и упразднить результаты «восстания рабов» в морали и возродить мораль господ.

Субъект морали господ сверх человек, «белокурая бестия». Наряду с генетической характеристикой человека, как сверх человека и именно арийской расы с определенным нордическим типом, Ницше проповедовал двойную мораль. По отношению к ближнему забота и внимание; по отношению к дальнему, чужим — необузданность зверя, в основе должен лежать инстинкт. Познание по Ницше работает как орудие власти, поэтому истина:

— не должна простираться далее того, что нужно для осуществления воли;

— она должна быть направлена не на познание мира, а на овладение им;

Введение | Философия жизниНемецкий Lebensphilosophie 1870-1920

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicPhilosophy of Life: German Lebensphilosophie 1870-1920History of Western PhilosophyOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Оксфордская академическая философия жизни: немецкая философия жизни 1870–1819 гг.20History of Western PhilosophyОксфордская стипендия OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться
- Фейсбук
- Твиттер
- LinkedIn
- Электронная почта

Укажите

Бейзер, Фредерик К.

, «Введение», Философия жизни: немецкая Lebensphilosophie 1870–1920 (

Oxford , 2023; онлайн-издание, Oxford Academic, 20 апреля 2023 г.), https://doi.org/10.1093/oso/9780192899767.003.0001, по состоянию на 22 июля 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Расширенный поиск

Извлечение

Тема

История западной философии

Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Щелкните Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа в систему.
При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные учетные записи Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные учетные записи Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов учреждения

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Exclusive 3:16 Интервью с Вильгельмом Дильтеем

Интервью с Ричардом Маршаллом

Вильгельм Дилтей родился в Бибрихе на Рейне в 1833 году, через два года после смерти Гегеля. Двойственное отношение Дильтея к Гегелю может дать некоторые начальные сведения о его собственном философском подходе. Он восхищается признанием Гегелем исторического измерения философской мысли, но отвергает спекулятивные и метафизические способы, которыми он развивал это отношение. Как и неокантианцы, Дильтей предлагает вернуться к более сфокусированной точке зрения Канта, но не без учета более высоких освободительных устремлений и более широких взглядов более поздних мыслителей, таких как Фихте и Гегель.

3:16: Что заставило вас стать философом?

Вильгельм Дилтей: Кант. Следуя критическому пути Канта, я хочу создать эмпирическую науку о человеческом разуме в сотрудничестве с исследованиями других дисциплин; пришло время узнать законы, управляющие социальными, интеллектуальными и моральными явлениями.

3:16: Амбициозный. Как ты предложил это сделать?

WD: Обеспечить эпистемологическую основу наук о разуме с помощью критики исторического разума. Я рассматриваю философию как основанную на опыте науку о духовных явлениях, стремящуюся познать законы, управляющие социальными, интеллектуальными и моральными явлениями

3:16: Так ты и есть Кант истории, как назвал тебя Дройзен!

WD: Ну, не совсем так. В жилах этого познающего субъекта, созданного Локком, Юмом и Кантом, течет не настоящая кровь, а лишь тончайший пар разума.

3:16: Значит, у Канта есть слишком интеллектуалистская версия разума, на ваш вкус?

WD: Слишком уж он прав. Существование внутренних пределов опыта никоим образом не снимает вопроса о подчинении фактов человеческого мира нашему познанию материи.

3:16: Вы тоже думаете, что он убрал из истории формы мысли и восприятия и это было ошибкой?

WD: Справа. Не допущение жесткой априорности нашей способности познания, а только ее историческое развитие может ответить на вопросы, которые мы должны задать философии. Человек как факт, предшествующий истории и обществу, есть фикция.

3:16: Значит, метафизика всегда основывается на мирских реалиях?

ШД: Вот в чем дело. Например, античная метафизика претерпела множество изменений под влиянием средневековых мыслителей, которые привели ее в соответствие с доминирующими религиозными и теологическими движениями того времени.

3:16: Я заметил, что Карнапу понравился ваш подход к метафизике – он заменяет ваши «факты сознания» на «элементарные переживания», но это очень похоже на ваш подход.

WD: Что ж, я считаю метафизику «образом жизни», как и он, я думаю.

3:16: Итак, вы собираетесь провести историческую критику разума — и сознательно делаете это раньше Ницше?

WD: Действительно.

3:16: Вы тоже христианин, не так ли, и изучал теологию в студенческие годы? Определяет ли ваше философское мировоззрение то, что вас интересует, когда дело доходит до религии?

WD: Да, это мое призвание постигнуть сокровенную природу религиозной жизни в истории и донести ее до внимания нашего времени, движимого исключительно делами государства и науки. Религиозно переживаемая жизнь переживается в соответствии с ее истинной природой — полной лишений и необычайной смесью страдания и счастья во всем — нам указывают на что-то странное и незнакомое, как если бы оно исходило из невидимых источников, что-то напирающее на жизнь извне, но исходящее из ее собственных глубин.

3:16: Могут ли ваши гуманитарные науки стоять независимо от метафизических (идеалистических) и естественнонаучных основ? Могут ли они быть автономными в этом смысле?

WD: Что придает науке о человеке научный статус, так это ее чисто эмпирический способ исследования, ее любовное погружение в особенности исторического события, универсальный дух исторического исследования, который определяет ценность каждого набора фактов из контекста его развития. Историческая наука — это новая научная революция Ричард. Жизненный опыт, который не мог найти адекватного научного выражения в субстанциальной доктрине рациональной психологии, теперь подтверждается в свете новых и лучших методов.

3:16: В чем тогда разница между естественными и гуманитарными науками?

WD: Факты сознания. Анализ этих фактов составляет центр гуманитарных наук или, как их назвал бы Милль, наук о морали. Я предпочитаю морально-политические науки или науки практического мира. Науки, изучающие общественно-историческую действительность, более интенсивно, чем когда-либо прежде, ищут свое систематическое отношение друг к другу и к своему основанию. Таким образом, в соответствии с духом Исторической школы, познание принципов человеческого мира относится к самому этому миру, а науки о человеке образуют самостоятельную систему. Современная наука не может признать никакой другой точки зрения, кроме этой эпистемологической. Если мы мыслим все изменения в физическом мире как сводимые к движению атомов, движениям, порожденным посредством фиксированных ядерных сил этих атомов, то весь мир можно было бы, таким образом, познать посредством естественных наук.

3:16: Как вы понимаете успех естественных наук?

WD: Условия, которые ищет механистическое объяснение природы, объясняют лишь часть содержания внешней реальности. Этот умопостигаемый мир атомов, эфира, вибраций есть лишь рассчитанная и в высшей степени искусственная абстракция от того, что дано во внешнем и жизненном опыте.

3:16: Какие же тогда изменения должна внести гуманитарная наука в подход естественных наук?

WD: Заменить абстракцию естественных наук анализом. Абстракция отличается от анализа тем, что первая выделяет один факт и игнорирует другие, тогда как вторая стремится постичь большинство фактов, составляющих факторы сложного целого.

3:16: Виндельбанд критиковал вас за то, что вы проводите различие скорее по существу, чем по методологии. Что вы ему скажете?

ШД: Мы объясняем природу, но мы понимаем жизнь разума. Мы изучаем жизненный опыт и наше осознание коррумпированности. Природа реального времени — это неуклонное погружение настоящего в прошлое и превращение в настоящее того, что мы ожидали, хотели или боялись.

3:16: Значит, этот пережитый внутренний опыт включает в себя наше ощущение смертности и наши встречи с миром?

WD: Да. Я осуждаю объяснительную психологию Джеймса Милля, Джона Стюарта Милля, Спенсера, Гербарта, Фехнера и Гельмгольца. Это наука без тестов. Он не отражает полной содержательности ментальной жизни. Сознание пережитого опыта и его конституция едины. Пережитый опыт не существует как объект для воспринимающего его наблюдателя, но неотличим от того, чем он является для меня.

3:16: Однажды вы сказали, что принцип феноменальности является первым принципом психологии и философии. Что это?

WD: Все объекты, включая даже людей, с которыми я нахожусь в отношениях, существуют для меня только как факты сознания.

3:16: Разве Декарт и Юм не сделали это отправной точкой методологического скептицизма? А для Беркли, не думал ли он, что это означает, что существует только восприятие?

WD: Из того, что предмет есть для меня только из моего восприятия его, только из percipi, не следует, как заключал Беркли, что это percipi растворяет всякое esse. Из того факта, что percipi есть единственный способ существования esse для нас, не следует, что esse не может быть в каком-то другом смысле. Если есть какая-то универсальная истина для человека, то она должна состоять в том, что мысль должна начинаться с фактов сознания и двигаться к реальности внешнего мира. Реальность наших внутренних состояний является основой для всех знаний.

3:16: Ты передумала и бросила всю эту психологию?

WD: Что ж, Ричард, вся психология проблематична в неопределенном будущем. Но тем не менее в психологии именно связность изначально и постоянно дается в переживаемом опыте: жизнь выступает везде только как континуум или связь. Ведь каждое состояние сознания одновременно содержит какое-то представление, чувство и волю. Как только внешние условия вызывают чувство напряжения или напряжения в сфере чувств, возникает стремление либо сохранить, либо изменить данное состояние.

3:16: Итак, вы не согласны с картезианским и кантианским предположением, что познающий субъект самодостаточен?

WD: Да, боюсь, Ричард. Человек как факт, предшествующий истории и обществу, есть фикция, тогда как реальный человек, которого здравая аналитическая наука берет в качестве объекта, есть индивид как составная часть общества.

3:16: Значит, вы согласны со многими современными философами в том, что самоанализ не может быть источником самопознания?

WD: Что такое человек, он знает не из самоанализа, тем более из психологических экспериментов, а из истории. Остр ли нож лучше всего узнать по разрезанию. Плодотворность метода можно определить только по тому, делают ли с его помощью открытия. Внутренний опыт, благодаря которому я обретаю рефлексивное осознание своего собственного состояния, сам по себе никогда не может привести меня к сознанию моей собственной индивидуальности. Последнее я переживаю только через сравнение себя с другими.

3:16: Значит, для тебя наше знание мира не является выводом, основанным на декартовской причине и следствии, или кантовским выводом о внутреннем чувстве к внешнему, или даже риккертовским постулатом понимания?

WD: Нет. Импульс, давление, сопротивление являются, так сказать, прочными элементами, придающими твердость внешним объектам. Воля, борьба, работа, потребность, удовлетворение — постоянно возвращающиеся первоэлементы, составляющие структуру духовных событий. Вот сама жизнь. Это вечное собственное доказательство. В реальном жизненном процессе желание, чувство и мышление являются лишь различными аспектами. Для всего человека, который желает, чувствует и представляет, внешняя реальность дается одновременно и с такой же достоверностью, как и его собственное «я».

3:16: Значит, душевная жизнь не строится синтетически из дискретных элементов, а представляет собой поток сознания, дифференцирующийся изнутри?

WD: В той мере, в какой части эмпирической связи связаны структурно, чтобы связать удовлетворение влечений и счастье и отвергнуть страдание, мы называем эту связь целеустремленной. Только в психической структуре первоначально дан характер целесообразности, и когда мы приписываем его организму или миру, то это понятие только переносится из внутреннего жизненного опыта. Всякое отношение частей к целому приобретает характер целесообразности от реализуемой в нем ценности. Эта ценность переживается только в жизни чувств и влечений.

3:16: Доживем ли мы до зрелости или каждое прожитое время имеет внутреннюю ценность?

WD: Нет ничего более ошибочного, чем рассматривать зрелость как цель развития, составляющего жизнь, и таким образом превращать ранние годы в простое средство. Как могли эти годы служить средством для достижения цели, которая в каждом случае так ненадежна? Наоборот, стремление наполнить каждое мгновение богатством ценности — часть природы жизни.

3:16: Каковы поведенческие позиции экстрасенса?

WD: Просить, верить, предполагать, требовать, получать удовольствие, одобрять, любить и наоборот, желать, желать и хотеть — вот такие модификации психической установки.

3:16: Одна из особенностей гуманитарных наук заключается в том, что вещи понимаются не только как феноменальные объекты, но и как реальные для нашей жизни проблемы, не так ли?

WD: Да. Все эти «о», «от» и «к», все эти отсылки воспоминаемого к переживаемому, короче, все эти структурные внутренние отношения должны быть восприняты мной, так как я хочу теперь исчерпывающе постигнуть полноту переживаемого опыта. И именно для того, чтобы исчерпать его, я должен регрессировать дальше по структурной сети к воспоминаниям о других пережитых переживаниях. Ощущаем ли мы собственное состояние или какой-либо объект, оно включает в себя только состояние бытия как своего рода установку. То, как это состояние бытия зависит от внешних объектов или от состояния субъекта, затемняется инверсной установкой, которая теряется в глубине субъекта.

3:16: Можем ли мы концептуализировать культурные системы только с точки зрения идеи целей?

WD: Нет. Индивиды, которые сотрудничают в такой функции, принадлежат культурной системе только через те процессы, посредством которых они способствуют реализации этой функции. Тем не менее они участвуют в этих процессах всем своим существом, а это означает, что домен, основанный исключительно на функциональном назначении системы, никогда не может быть построен. Скорее, другие аспекты человеческой природы также постоянно работают в этой области, дополняя энергию, предназначенную для функций системы.

3:16: Должна ли внутренняя реальность быть психологической?

WD: Нет. Возьмите драму: она выражает не внутренние процессы поэта; это скорее связь, созданная в них, но отделимая от них. Связь драмы состоит в своеобразном соотношении материала, поэтического настроения, мотива, сюжета и средств изображения. Точно так же любое выражение жизненного опыта может содержать больше связи психической жизни, чем может уловить любая интроспекция. Оно черпает из глубин, не освещенных сознанием. Но в то же время для выражения жизненного опыта характерно то, что его отношение к выраженному в нем духовному или человеческому содержанию может быть доступно для понимания лишь в определенных пределах. Такие выражения следует оценивать не как истинные или ложные, а как правдивые или ложные.

3:16: Можно ли найти что-то вроде души народа?

WD: Думаю, не Ричард. Такие вещи не более применимы в истории, чем концепция жизненной силы в физиологии. Мы должны анализировать культурные системы и внешние организации обществ, непреходящие причины которых связывают волю многих в единое целое.

3:16: И все же вы расширяете гегелевское понятие объективного духа, включив в него не только науки, но и искусство, религию и философию, не так ли?

WD: С самого раннего детства личность питается этим миром объективного духа. Это также среда, в которой происходит понимание других людей и их жизненных проявлений. Ибо все, в чем объективировался дух, содержит нечто общее Я и Ты. Каждый квадрат, засаженный деревьями, каждая комната, в которой расставлены стулья, понятна нам с детства, потому что человеческая склонность ставить цели, производить порядок и определять общие ценности определили место для каждого квадрата и каждого предмета в комнате. Мы понимаем индивидуумов через их родство, их общность. Этот процесс предполагает связь между общечеловеческим и индивидуацией. На основе того, что является универсальным, мы можем видеть индивидуацию, расширенную до многообразия человеческого существования. Понимание как таковое есть операция, обратная ходу производства. Но полностью сочувственное переживание требует, чтобы понимание шло вперед вместе с линией самих событий. Лирическое стихотворение делает возможным через череду своих стихов переживание связи жизненного опыта — не того реального, который побуждал поэта, а того, который на его основе поэт вкладывает в уста идеального человека.

3:16: Значит, продуктивная связь истории и гуманитарных наук отличается от природы тем, что производит ценности?

WD: Носителями этого постоянного создания ценностей и благ в мире человеческого духа являются индивиды, сообщества и культурные системы, в которых сотрудничают индивиды. Это сотрудничество определяется тем, что для реализации ценностей индивиды подчиняются правилам и ставят перед собой цели. Во всех этих формах сотрудничества проявляется жизненная забота, связанная с человеческой сущностью, связывающей индивидов друг с другом, — как бы сердцевина, которая не может быть схвачена психологически, но обнаруживается в каждой такой системе отношений между людьми.

3:16: Насколько важен анализ состояния в вашем подходе?

WD: Власть государства охватывает только определенную часть коллективной власти населения, и даже когда государственная власть имеет определенный перевес, она может сделать это только благодаря сотрудничеству психологических импульсов.

3:16: Хотя вы говорите, что у государств нет души, вы думаете, что у них есть общие черты, которые дают им чувство солидарности между людьми, не так ли? Нет ли в этом опасностей?

WD: Когда люди начинают придавать высшую ценность не безмятежному мировоззрению греков, не интеллектуально ограниченному соображению цели римлян, а грубому применению силы без каких-либо ограничений, тогда да, у меня есть беспокойство.

3:16: Что делает ваш философский подход новым?

WD: Что нового в моем методе, так это связь изучения человека с историей.

3:16: Наверное, Гегель крестный отец этого подхода?

WD: Думаю, да. Мой проект следует тенденции феноменологии духа. Я пытаюсь достичь объективизма, исходя из эмпирической точки зрения.

3:16: Вы хорошо известны тем, что говорите, что понимание, а не объяснение — это то, что, по вашему мнению, мы должны делать в гуманитарных науках, следуя в этом отношении Шлейермахеру по герменевтике. Так что же такое понимание в вашем понимании?

WD: Понимание — это то, что мы называем процессом, посредством которого внутреннее придается комплексу внешних сенсорных знаков. Даже постижение собственных состояний можно назвать пониманием только в переносном смысле. Для верности я говорю: «Я не могу понять, как я мог так поступить», и даже: «Я больше не понимаю себя». Но я подразумеваю под этим то, что объективация моего собственного бытия во внешнем мире стоит теперь передо мной как чужое и что я не в состоянии истолковать ее, или, напротив, что я вдруг оказываюсь в состоянии, в котором я смотрю, так сказать, на что-то чуждое мне. Поэтому мы называем пониманием тот процесс, посредством которого мы узнаём за знаками, данными нашим чувствам, ту психическую реальность, выражением которой они являются. Такое понимание простирается от понимания детского лепета до «Гамлета» или «Критики чистого разума».

3:16: А каковы законы метаморфоз?

WD: Они о том, что один и тот же образ может вернуться не больше, чем тот же лист может снова вырасти на дереве следующей весной. Это законы апперцепции, управляемые приобретенной связью психической жизни. Образы трансформируются, когда они расширяются или сужаются, когда увеличивается или уменьшается интенсивность ощущений, из которых они состоят. Только когда активизируется вся приобретенная душевная связь, образы могут трансформироваться на ее основе: в их ядре происходят бесчисленные, неизмеримые, почти незаметные изменения. И таким образом завершение частного происходит от полноты душевной жизни. вокруг одной особенно заметной точки, которую я назову эстетической точкой впечатления. Каждое внимательно наблюдаемое лицо понимается на основе такого господствующего впечатления. На основе этого впечатления и повторной памяти исключаются индифферентные признаки, подчеркиваются говорящие и ослабевают рефрактерные. Оставшееся целое объединяется все более решительно.

3:16: Это как-то связано с интерсубъективностью, да?

WD: Интерсубъективность — это объективный дух, представляющий собой многообразную форму, в которой общность между индивидами объективирует себя в чувственно воспринимаемом мире. В случае жизненного опыта нет разницы между воспринимаемым объектом и воспринимающим его глазом. Мы объясняем с помощью чисто интеллектуальных процессов, но мы понимаем посредством сотрудничества всех сил ума в понимании. В понимании мы исходим из связи данного живого целого, чтобы через него сделать прошлое понятным. Если бы существовала наука о людях, то это была бы антропология, целью которой является понимание совокупности опыта через структурный контекст.

3:16: Основано ли понимание на интуиции, как думал Коллингвуд?

WD: Нет, это эстетическая мистика и восторженная неизвестность.

3:16: Но разве вы не говорите, что высшие формы понимания не рациональны, что они исходят из воображения, эмпатии и симпатии?

WD: Итак, во всяком понимании есть что-то иррациональное, как и жизнь; его нельзя представить через какую-либо формулу логической деятельности.

3:16: Какова ваша жизненная философия?

WD: Переформулируя Канта. «Я мыслю» становится «я живу». «Я думаю» должно сопровождать все мои представления. Положительная или отрицательная ценность наполняющих его реальностей переживается через чувство. А когда мы смотрим в будущее, категория цели возникает благодаря проективной установке.

3:16: Значит, автобиография занимает особое место в понимании участия человека в истории?

WD: Здесь жизненный путь выступает как внешнее явление, из которого разум пытается обнаружить, что его произвело в конкретной среде. Человек, который его понимает, такой же, как и тот, кто его создал. Это приводит к особой близости понимания. Через биографические избирательные воспоминания, эксплицирующие историческую связь, уже наполовину решена сама жизнь. Индивидуум не сталкивается с безграничной игрой сил в историческом мире: он обитает в сфере государства, религии или науки, короче говоря, в особой жизненной системе или в их созвездии. Внутренняя структура такого созвездия вовлекает в него индивида, формирует его, определяет направление его продуктивности. Исторические достижения проистекают из возможностей, заложенных во внутренней структуре исторического момента. Каждая из этих историй имеет свой центр, с которым связаны процессы и, следовательно, ценности, цели и значение, вытекающие из этого отношения.

3:16: Вы говорите, что наше психоэтическое понимание чувств, которые могут побуждать нас к действию, должно основываться на антропологическом анализе наших внутренних побуждений, инстинктов и желаний. Означает ли это, что мы в основном руководствуемся чувствами? Не похоже ли это на понятие «сочувствие», которое мы находим у британских моралистов?

WD: Сочувствие, сострадание и жалость — это виды «страдания вместе», которые являются производными, поскольку воздействуют на нас извне. Они связаны с внешним совместным движением и поверхностны.

3:16: А если не сочувствие, то что?

WD: Групповая солидарность. Чувство долга и справедливости, сознание приверженности, присущее долгу поступать правильно или просто основанное на верности себе и уважении к достоинству других людей. Уважайте других как самоцель.

3:16: Итак, все это основано на взаимной человеческой связи. Это звучит довольно кантиански.

WD: Спасибо.

3:16: Значит, это то же самое, что Ницше, Шопенгауэр, Толстой, Бергсон и Карлейль поддерживали в разных формах, да?

WD: Предметом моей философии является жизнь людей. Я использую выражение «жизнь» в науках о человеке в его ограниченности человеческим миром; оно определено в своем значении и не подвергается недоразумениям, если оно употребляется в этой сфере.

3:16: Значит, философия не может выйти за пределы человеческого опыта?

WD: Нет, нельзя.

3:16: Так что же это за человеческая жизнь?

WD: Жизнь — это совокупность того, что мы переживаем и понимаем как единое целое, состоящее из человечества. Жизнь состоит во взаимообмене между жизненными единствами – отдельными человеческими существами. Жизнь есть совокупность взаимообменов, происходящих между людьми, мыслимых вне смены времени и места, в условиях внешнего мира.

3:16: Можно ли понимать жизнь индивидуально?

WD: Было бы ошибкой, если бы кто-то хотел ограничить историю сотрудничеством людей, работающих для достижения общих целей. Единичная личность в своем индивидуальном существовании есть историческое существо. Он определяется своим местом в линии времени, своим местом в пространстве, своим положением в слиянии культурных систем и сообществ.

3:16: Итак, можем ли мы понять наши переживания? Объяснима ли нам жизнь?

WD: Понимание не может отстать от жизни, чьей функцией оно является. То, что переживается изнутри, не может быть классифицировано в понятиях, разработанных для внешнего мира чувств. В случае жизненного опыта нет разницы между воспринимаемым объектом и воспринимающим его глазом.

3:16: Мне кажется, здесь пахнет парадоксом невыразимости.

WD: Итак, Ричард, парадокс — это свойство истины.

3:16: С другой стороны, вы, похоже, хотите поместить опыт в сферу опыта, что противоречит этому тезису о невыразимости?

WD: Что ж, напрасно Ницше искал в одинокой саморефлексии свою изначальную природу, свою внеисторическую сущность. Он сдирал один слой кожи за другим. И что осталось? Только что-то исторически обусловленное: черты могущественных людей эпохи Возрождения. Что такое человек, он знает только из своей истории.

3:16: Вы релятивист?

WD: Существует антиномия между историческим сознанием и претензией на универсальность. То, что обусловлено в своих исторических отношениях, также должно быть относительным по своей ценности или значимости. Всемирная история как мировой суд показывает, что каждая метафизическая система относительна, преходяща, тленна. Часть меня думает, что нож исторического релятивизма, разрезавший на куски всю метафизику и религию, должен также принести исцеление.

3:16: Так какое же решение?

WD: Значение истории за всей мировой историей!

3:16: А я думал ты против таких вещей?

WD: Я был. Являюсь. Смотрите, я предпринял исследование природы и условий исторического сознания — критику исторического разума.