Фрейд работать и любить: По Фрейду (t) Блог Игоря Манна

Зигмунд Фрейд цитата: Любовь и работа — вот краеугольные камни нашей человечности.

—  Зигмунд Фрейд

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 26 февраля 2023 г.

Темы

любовь, работа, работа, камень, человечность

Зигмунд Фрейд

126австрийский психолог, психиатр и невролог 1856–1939

Похожие цитаты

„Краеугольными камнями успеха одних часто становятся камни преткновения других.“

—  Ашот Сергеевич Наданян армянский шахматист 1972

„Глупость – печальнейший, но постоянный собрат
рода Адама.

А вот гордыня – краеугольный камень,
на нём и основывается ад.“

—  Франц Вертфоллен писатель, просветитель, музыкант

Источник: Видео-поэма «Песнь о Тибо и Найдхарте»

„Правдивость — это краеугольный камень характера, и если он непрочно заложен в юности, то в фундаменте на всю жизнь остается слабое место.“

—  Джефферсон Дэвис американский военный и политический деятель, первый и единственный Президент КША 1808–1889

„Для меня Путин не только весомее (президента Белоруссии Александра Лукашенко. — „Власть“), он личность номер один на земном шаре. Я считаю, что он — краеугольный камень всех проблем на планете.“

—  Михаил Сергеевич Боярский Советский и российский актёр театра и кино, певец, телеведущий. Народный артист РСФСР. 1949

„Любовь, освященная человечностью и светом разума, – настоящее торжество гуманизма над эгоизмом и равнодушием.“

—  Зафар Мирзо 1972

„Нужно дальше продолжать напряжённую, многоплановую работу с алкоголизацией населения. Это и воспитательная [работа], это и работа средств массовой информации, о чём я вас очень прошу – поддержать нас в этой работе.
Это чрезвычайно важное направление нашей работы, от этого зависит и демография в значительной степени в нашей стране. В общем, это одно из ключевых направлений нашей с вами совместной работы.“

—  Владимир Владимирович Путин действующий президент Российской Федерации 1952

Высказывания, 2016

„Любовь не есть простая эпизода в нашей жизни…“

—  Иван Алексеевич Бунин, книга Грамматика любви

Цитаты из разных произведений, Грамматика любви

„Чтобы возвыситься над человечностью, надо сохранить в себе человечность. “

—  Евгений Михайлович Богат советский журналист и писатель 1923–1985

„Любовь живёт не только в нашем сердце, любовь живёт в нашей душе и в нас самих.“

—  Блейк Лайвли американская актриса 1987

„Любовь для праздного человека — занятие, для воина — развлечение, для государя — подводный камень.“

—  Наполеон I Бонапарт император Франции, полководец и государственный деятель 1769–1821

„Любовь — это долгая, тяжелая работа…“

—  Платон древнегреческий философ -427–-347 до н.э.

„Нас погубят — политика без принципов, удовольствия без совести, богатство без работы, знание без характера, бизнес без морали, наука без человечности и молитва без жертвы.“

—  Махатма Ганди один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от Великобритании 1869–1948

„Любовь не лежит на дороге, как камень; ее надо сотворить, как хлеб; ее надо все время творить заново и воссоздавать.“

—  Урсула Крёбер Ле Гуин американская писательница-фантаст и литературный критик 1929–2018

„Сердца наши, скальной породы, связала любовь оттого,
Что ты неприступна, как камень, а я — терпеливей его. “

—  Ибн Сина средневековый персидский учёный, философ и врач 980–1037

„Для нас важно оберегать наших друзей и семью. Они не имеют отношения к нашей работе…“

—  Том Каулиц гитарист немецкой группы «Tokio Hotel» 1989

Вариант: Для нас важно оберегать наших друзей и семью. Они не имеют отношения к нашей работе.

„Любовь и работа — единственные стоящие вещи в жизни. Работа — это своеобразная форма любви.“

—  Мэрилин Монро американская киноактриса, певица и секс-символ 1926–1962

„Работа — это такая же иллюзия, как и любовь. Кто-то обманывает, кто-то самообманывается…“

—  Юлия Руденко 1973

Этот перевод ждет рассмотрения. Правильный ли перевод?

„Камня на камне не оставляй.“

—  Еврипид древнегреческий драматург -480–-406 до н.э.

„При наличии энтузиазма вы можете достичь всего. Энтузиазм — это блеск ваших глаз, стремительность походки, крепость рукопожатия, непреодолимый прилив энергии и воли для претворения в жизнь ваших идей. Энтузиасты — это борцы. Энтузиазм — краеугольный камень всего прогресса! Только с ним возможен успех. Без него у вас есть только возможности.“

—  Генри Форд американский промышленник 1863–1947

„Мы будем делать ошибки; и если мы позволим этим ошибкам испугать нас с нашей работы, мы покажем себя слабыми.“

—  Теодор Рузвельт 25-й вице-президент США, 26-й президент США 1858–1919

Связанные темы

• Любовь
• Работа
• Работа
• Камень
• Человечность

Любовь у Фрейда, Фромма, Маркузе, Лакана, Ханны Арендт и Маши Макаровой • Расшифровка эпизода • Arzamas

У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.

КурсГлавные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?АудиолекцииМатериалы

Либидо, невроз, рассеянная эротика, хиазм, раздвоенное бытие и другие термины, которыми описывают любовь в XX веке

Автор Артемий Магун

Переходим в XX век в нашем очень беглом изложении. Вы понимаете, что я не претендую здесь на полноту. Здесь узловую роль в понимании любви сыграл, конечно, психоанализ. Школа, которая сначала была, в общем-то, школой преимущественно медицин­ской, терапевтической, но потом выросла до целого философского направления. Зигмунд Фрейд, который создал эту школу, пона­чалу был очень материалистически настроен и сводил любовь, по сути дела, к физиологиче­скому половому импульсу. Не видя любви, он ви­дит энергию

либидо, полового желания. Хотя, кстати, там тот же корень, что и в слове «любовь», — Liebe. Фундаментально это то же самое, но вот эта энергия (он ее понимает материально) якобы подавляется обществом, поэтому возникают неприятные напряженные аффективные комплексы, в результате чего наше влечение переходит на того или иного субъекта или даже на объект.

Фрейд описывает эмоциональную жизнь человека как своего рода неврозы, то есть нервные напряжения, связанные с конфликтом влечений. Например, он выделяет истерию — ненасытимое желание, связанное с постоянным сомне­нием в другом; навязчивый невроз, или обсессию, когда, наоборот, объект постоянно с нами и мы даже иногда хотели бы от него отстроиться, но не мо­жем. По сути дела, то, что мы называем любовью, Фрейд старается описать при помощи этих двух терминов. Кроме того, он выделяет полуневроз, которым является сублимация, сублимация полового влечения. Если твое половое вле­чение не удовлетворено, ты начи­наешь писать стихи, раздумывать о смысле бытия — то есть это как бы такой перевернутый Платон. Если у Пла­тона ты дол­­жен подавить свое половое влечение и перейти к созерца­нию сути бытия, то у Фрейда это происходит с неудачниками, с теми, у кого так или ина­че не получилось. Общество репрессировало их половое влечение, и тогда они успешно зани­маются сутью бытия. Это издеватель­ская, немножко карна­валь­ная модель, но что-то в ней есть, как и в версии Платона. Фрейд понимает любовь как своеобразную сублимацию. Когда люди начинают говорить о люб­ви, то, вероятно, это значит, что они не удо­влетворены телесной, материаль­ной составляющей и хотят поэтому субли­мировать свои чувства.

Но шире говоря, конечно, весь Фрейд — о любви, поскольку он старается объ­яснить почти всю эмоциональную жизнь человека именно через либидо, то есть материально понятую любовь.

Наряду с влечениями к «я», с любовью к себе, любовь к другому является двигателем всей жизни человека. И это не любовь к какому-то одному чело­веку, как в традиционной романти­ческой любви: по Фрейду, человек вступает в слабое или сильное половое отношение почти со всеми, кто его окружает, начиная с отца и матери.

Отдельно Фрейд развивает интересное учение о влюбленности, по-немецки — Verliebtheit. Собственно, у него это не то же самое, что любовь, Liebe, но для нас эта влюбленность ближе как раз к тому, что мы называем любовью. Так вот, влюбленность — это очень сильное чувство, которое объеди­няет, во-первых, поклонение автори­тету, связанному с идентифи­кацией «я» и другого человека (то есть мы не столько любим, сколько проеци­руем себя) и, второе, — привя­зан­ность к внешнему объекту, к тому другому, к тому, что не мы, то есть тра­ди­цион­ное либидо. Вот когда эти две самые сильные человеческие страсти соеди­няются на одном человеке, то есть один и тот же человек является для нас авторитетом и объектом, которого можно потрогать, которым можно завла­деть, — вот это, считает Фрейд, в каком-то смысле ужас, потому что страсть здесь почти неостановима.

Этим он объясняет, например, тотали­тар­ные культы разного рода и феномен вождя. А шире говоря, он ухва­тывает здесь нечто важное для любви в целом: это и полурелигиозное восхище­ние другим человеком как личностью, и параллельно — странное желание его или ее по­тро­гать, объективировать. Настоящая любовь там, где нелегко соединяются оба эти регистра.

Как я уже сказал, на самом деле теория Фрейда, вопреки самому Фрейду, посвя­щена именно любовной жизни современного человека в ее прозаи­че­ском понимании. Можно сказать, романной жизни. Конечно, Фрейда не было бы без французского романа. Современный французский философ Ален Бадью назы­вает психоанализ современной теорией любви. У него есть термин «родовая процедура», то есть процедура порождения истины в данной конкретной ситуа­­­ции. То есть у тебя есть ситуация, ты пытаешься вывести наружу ее по­тен­циал, понять, о чем она, сконструировать в ней что-то новое, какие-то новые возможности. Если эта ситуация у тебя бытовая, личная, то есть мы не го­­­­­ворим о поли­ти­ческой революции, а именно о родовой процедуре любви.

Любовь — это способ бытования истины, и психо­анализ, по Бадью, — это как раз та тра­диция, которая была направлена на выявление этой истины.

Дальше в рамках психоанализа было в свое время очень много рассуждений как раз о любви. Яркие интерпретации любви в психоанализе предложили Эрих Фромм и Герберт Маркузе, оба — члены так называемой Франкфуртской школы. У Фром­ма возникает моральная интерпретация любви: он говорит, что лю­бовь — это здоровое чувство, хороший выход из всевозможных невро­зов, которые у тебя могут быть, это функция, которая позволяет нам быть сосредо­точенным не на объектах того или иного рода, не на владении, а на собствен­ном сущест­вова­нии и суще­ствовании другого. То есть любящий — это тот, кто вступает в экзистенциальное, полноценное общение с другим индивидом как лич­но­стью и самоотверженно дарит себя ему. А если этого всего не получа­ется, то начинаются неврозы по Фрейду.

То есть Фромм, грубо говоря, ставит Фрейда на голову и возвращается к более традиционной модели роман­тической любви или даже дружбы, а либидо уже не играет центральной роли — точнее, оно понимается как си­ноним настоящей любви. Вроде бы это более здравая модель — а с другой стороны, она очень банальна и морали­стична. Что же происходит, собственно, с нашими иррацио­на­льными влече­ниями — здесь непонятно.

Герберт Маркузе в чем-то здесь близок, но он идет другим путем. Он считает как раз половую любовь, эрос, совокуп­ностью некоторых конструктивных, утвердительных желаний и страстей, которые у нас есть. Но, кроме того, у нас есть, естественно, и очень много негативного: вражда, ненависть, тревога, —которое в основном связано с тем, что общество (репрессивное, авторитарное) давит в нас конструк­тивные импульсы. То есть если поме­нять общество, если снять это давление, то предназначение человека — это любовь в смысле эроса. Любить надо, естественно, не одного человека, а мно­гих. Присутствует некото­рая рассеянная эротика, рассеянная сексуальность, которая дает выход в чело­веке именно тому, что нужно. Поэтому, скажем, революция 1968 года и всеоб­щая эман­си­пация сексуальности, произошедшая в 1970–80-е годы, а сейчас вроде бы заканчивающаяся на наших глазах, шла как раз под влиянием идей Маркузе.

А они, в свою очередь, встраивались им в психоаналитиче­скую традицию.

Самый известный теоретик психоана­лиза — это французский философ Жак Лакан. Он тоже писал довольно много про любовь и, как и упомянутые авто­ры, трактовал ее гораздо более экзи­стен­циально, одухотворенно, чем сам Фрейд. Любовь у Лакана — это не про­сто секс, не просто диалог «я — ты», а это, как он выражается, «дар того, чего у тебя нет, тому, кто этого не хочет». Такой пара­докс. То есть это половое отношение, но оно осложнено тем, что Лакан назы­вает «символиче­ской кастрацией», тем, что наше половое влечение и вооб­ще жизнь наших влечений с самого начала отмечены некоторой нехваткой, некоторой фрустрацией.

В результате этого ты не можешь спокойно вступить в гармоничные отноше­ния с другим человеком, но тебе нужно мыслить себя как объект и пытаться завладеть другим тоже как объектом. И вот эта игра «субъект — объект», неизбежная объективация друг друга и в то же время попытка принести себя в каче­стве объекта в дар, делает любовь похвальной, но достаточно бесперспек­тивной и трагической практикой.

По Лакану, мы обречены на взаимоне­пони­мание в любовных отношениях, но тем не менее они возможны и они выра­жают наше в каком-то смысле даже предназначение. Заметьте, что опять же здесь у Лакана есть преемственность по отношению к французской традиции, к француз­скому роману, достаточно скепти­ческому в отношении любви.

В XX веке любовь становится куль­товым предметом для масс, но, конечно, постоянно подвергается и философской рефлексии. Помимо фрейдистской традиции, много пишут о любви в современной французской метафизически ориентированной философии. В частности, в феномено­логии. Феноменоло­гия — это такая философская традиция XX–XXI веков, которая пытается на осно­ве опыта, в том числе эмоционального, пере­строить наше представле­ние о реаль­ности — о реальности жизни, о нашем жизненном мире.

В частности, Морис Мерло-Понти, крупнейший французский феноме­нолог, создал теорию, которая очень много дает для понимания половой любви. Такая любовь представляет собой, говорит Мерло-Понти, хиазм, перекрест — от бук­вы Х, которая образует переплетение. Здесь наше тело как бы наизнанку выво­рачивается в отношении с другим человеком — и буквально, и в переносном смысле, и мы, как на ленте Мебиуса, встреча­емся с другим человеком внутри самих себя. Любящие — это те, кто таким образом переплетается. Уже непо­нятно, где кончается моя кожа и начинается твоя, где я тебя буквально прогла­тываю, — и так далее, по мере сил. И тем самым, собственно, человек, каждый из этих любящих, подклю­чается к чему-то вне себя, происходит та самая желан­­ная трансценденция. Потому что иначе мы были бы замкну­тыми мона­дами, которые вообще не имели бы никакого контакта с внешним миром.

Еще один современный французский автор-феноменолог, который пишет о любви, — это Жан-Люк Марион, тоже очень знаменитый философ. Он напи­сал книгу «Эротический феномен». Марион считает, что любовный опыт сродни религиозному. У него есть термин «насыщенный феномен», то есть феномен, который настолько богат всевозможными видами опыта, эмоциями, пережи­ваниями, что ему невозможно поставить в соответствие внешний конкретный внешний объект. Вот мы сейчас наблюдаем, допустим, Елену Петровну, мы очень любим Елену Петровну, и когда мы видим Елену Петров­ну — нас охватывает такое сильное чувство, что мы прямо не мо­жем. То есть любовь, то, что мы ощу­щаем при виде Елены Петровны, больше этой Елены Петровны, оно не может быть сведено к наблюдению вот этой кон­кретной личности Елены Петровны. В этом феномене встает вопрос о самом бытии. Это чем-то похоже на стендалевскую кристалли­зацию, но наоборот. Поэтому лю­бовь, действительно, — это важнейший в нашей жизни феномен, абсолютно необходимый для бытия человека. Почему? Потому что через этот феномен происходит прежде всего удостоверение человека в значимости собственного бытия — и заодно бытия вообще. Он находит другого человека, который дает ему словесное признание, и весь комплекс переживаний, связан­ный с этим словесным признанием, и образует любовь. Он, повторяю, не сво­­дится к вза­имоотношениям с данным конкретным индивидом. Это такая развернутая и сложная теория, но суть ее достаточно понятная и, я бы сказал, местами тривиальная.

Я уже упоминал нашего современника, французского философа Алена Бадью — вот он уже не феноменолог. Даже затрудняюсь сказать, в какой он пара­дигме работает. В каком-то смысле он экзистенциалист, наверное. Он из­вестен прежде всего своей политиче­ской теорией, теорией политического события, но он тоже написал неболь­шую книгу о любви, в которой любовь рассматри­вается (немножко вопреки Платону) как сущностное раздвоение бытия. То есть не то что это не един­ство, но это не полное объединение, это создание двоицы, раздвоенного бытия. И, соответственно, такая любовь растет из события встре­чи. Вот ты встретил­ся, случайно или не совсем, с другим человеком, с той же самой Еленой Петровной, и у тебя появился двуеди­ный субъект. Допустим, если ты Ни­колай Иванович и тебе нравится Елена Петров­на, то получается — Николай-Иванович-и-Елена-Петровна, как «Иван-да-ма­рья» — это теперь какое-то время нераздельное такое двуединство, слияние. Вспомним вагнеров­ских Тристана и Изольду. Но вся суть здесь в том, что они образуют двойной, не сводимый к одному объект. Ну а про встречу — мы видим, что здесь продол­жается все та же традиция XIX века, традиция романа, где любовь — это резуль­­тат какого-то случайного хаоса переплетений, интриг судьбы, приклю­чений и так далее. Но здесь этому приключению прида­ется какая-то романти­ческая сверхцен­ность. И Бадью считает, что созданный в результате любви такой двойствен­ный объект не может сам по себе сущест­вовать, без твоего постоян­ного вовле­че­ния. Здесь любовь становится еще и субъективным отно­ше­нием. Ты дол­жен быть верным событию любви, ты должен быть верным этой двоице, ты должен постоянно доказывать и под­дер­­живать любовь, иначе она пропа­дает. То есть тут немножко тоже как с рели­гией. Можно сказать, что Бог, конечно, есть, но если ты не молишься Богу, то его и нет. Так же и здесь. Любовь — это не медицинский факт, не психоана­ли­тическая «высокая болезнь», а неко­торое событие, которое нужда­ется в постоян­ном подтвержде­нии и утверждении.

Если сейчас подводить итог, то, во-пер­вых, любовь продолжает быть сверх­цен­ным явлением современной филосо­фии. В этом смысле Платон и христиан­ство продолжаются. Не все, конечно, авторы пишут о любви, но все время от вре­мени упоминают о ней с крайним пиететом. Если они ее и критикуют, то это во имя какой-нибудь высшей, бестелесной, но все равно любви. Из исклю­­че­ний мне известна разве что Ханна Арендт (не случайно жен­щина) — она выра­жает порой беспокой­ство по поводу того, что так много говорят о люб­ви и тем самым отвлекают людей от публичной сферы, от сферы поступ­ков, полити­ческих решений и выводят людей в интим­ность, которая характер­на для люб­ви, в их совместное одиночество. Но даже Арендт в конечном счете любви не проти­востоит: как я уже говорил, она пропаган­дирует «любовь к миру» в духе Августина.

Таким образом, что можно сказать в целом? Любовь — это очень древний миф и это действительно древняя сила взаимного влечения предметов, которая дохо­дит до просто физической силы, всемирного тяготения, и эта сила при­дает инстинктивному поведению чело­века некий дополнительный сверх­импульс, какой-то избыток. Она заставляет человека обращать особое внимание на лю­дей, животных, вещи, которыми человек наслаждается. Он их не может полно­стью объекти­вировать, есть что-то еще, и вот это еще — это любовь. Но при этом подлинная любовь все-таки включает еще и любовь к самому себе или к са­мой себе, то есть любовь к процессу собственного бытия.

Мне вслед за Аристотелем кажется, что на самом деле любовь, которая была бы полным самопожертвованием и растворением в другом, — эта любовь тоже не аутентичная. В любви должна быть любовь к любви, то есть к самому про­цессу, в котором ты встречаешься с другим человеком, к себе, который любит. Иначе любовь не сможет воспроизводиться. Но, конечно, любовь не работает сама по себе: как мы уже видели, здесь необходимы постоянные субъективные усилия. И здесь неиз­бежно постоянное вопрошание, постоян­ная неопределен­ность, постоянные сомнения. Но только на этих условиях нам с вами вообще дана способность к какому-либо отношению.

Дальше. Важный феномен — любовь все-таки не единственная земная страсть. Есть же и другие аффекты. Есть еще как минимум ненависть, то есть полярная любви страсть. Что с ней происходит? Она априори подчинена любви, как, в общем-то, почти все философы считают, она вторична? Не знаю. Ненависть, сила расторжения, отторжения довольно фундаментальна. И, возможно, сила и пафос роман­тической любви обусловлены именно тем, что ей по­путно, помимо позитив­ного отношения и симпатии, надо еще преодолевать неизбеж­ную ненависть или страх, которые мы испытываем при виде чужого человека. А если это еще и человек другого пола, гендера или, не дай бог, другого воз­раста, другой национальности, то эта ненависть или страх неизбежно возра­стают. Чтобы перебить ненависть, мы и гово­рим, что любовь — это задача, это сила, это постоянная тревога и усилия. Почему? Ну, видимо, потому, что, если она не при­дет на это место в отношении с другим человеком, туда очень легко может прийти ненависть. Ненависть тоже ведь может быть избиратель­ной, это не обязательно ненависть вообще ко всему миру.

Более того, даже если не брать ненависть как отрицательное чувство отторже­ния, сама любовь с ее навязы­ванием дара, как мы упоминали, с ее желанием слиться в смерти, вообще с определенной навязчивостью, кото­рую мы тоже упоминали, — она для вас позитивна, а для другого человека или для общества она может выступать как раз как очень даже негативный феномен, то, что на­зы­­вается сегодня «харассмент». То есть вроде как это не ненависть, не жесто­кая какая-то практика, не мучение другого человека, но сам факт того, что вы лезете к нему со своей любовью, может быть расце­нен как акт нена­висти. Поэтому, учитывая этот взаимообмен, диалек­тику любви и ненависти, в том числе то, что любовь сама, с другой точки зрения, может быть рас­смат­ри­ваема как нена­висть, здесь создается, вообще говоря, очень взрывоопасный клубок.

То есть либо ненависть и любовь могут иногда объединиться и ненависть будет подпитывать любовь, и тогда мы имеем какую-то всесжигающую мощную страсть, либо, наоборот, все позитив­ные силы любви на самом деле подклю­ча­ются к всепобеждающей ненависти. Например, сегодня в американском обще­стве ненависть к Дональду Трампу, по-моему, приобретает именно такой масштаб.

С XIX по XXI век культивация любви крутится вокруг половой любви двух ин­ди­видов. Их объединение в семью само по себе непрочно, поэтому оно требу­ет постоянной аффективной под­питки. Конечно, это сила любви, это секуля­ризация христианской любви к Христу или к Мадонне — это все верно, но то, что каждый вообще должен кого-то любить, — это, можно сказать, результат принципа трансцен­денции и любви к иному, того, что мы должны выйти наружу. Но то, что мы требуем любви взамен, и то, что мы любим избранного индивида, выбираем его или ее, — это некоторое смещенное удвое­ние нашего собствен­ного нарциссизма, переплетение любви к «я» и любви к дру­гому, переплетение, я бы сказал, единства с одиночеством как высшего принципа. То есть принцип объединения всех и принцип единого как одного конкретного человека. Выбор моего возлюблен­ного — это возвращение на дру­гом материале ко мне же, к вопросу о моей собственной случайной и удиви­тель­ной экзистен­ции. Иначе мы бы просто симпатизиро­вали всем, любили всех, вступали бы в половые отношения со всеми, не сто­ял бы вопрос выбора этой конкретной личности. Поэтому, если немножко иронично формулиро­вать, романтическая любовь современ­ности — это некоторое компромиссное образование между человеколюбием и нарцис­сизмом.

Но остается, как мы видели, еще дружба. Она, как и в Древней Греции, явля­ется у нас неформальным цементом общества. Дружба создает риск прагма­тического использования любимого, мы об этом тоже говорили, но, с другой стороны, в ней меньше обременительной навязчивости, поэтому, может быть, она и является альтернативой вот такой сверхсильной страсти, которой явля­ется любовь. Далее, если даже дружба может показаться нам слишком избира­тельной и утилитарной, то остаются как минимум жизнелю­бие и человеко­лю­бие, то, что раньше называли словом «филантропия». Общество вряд ли мы­сли­мо без некоторой фоновой симпа­тии, без этой аристотелевской «филии», объединяющей людей.

Можно обсуждать, насколько необхо­дима и насколько неизбежна любовь к одному индивиду, любовь, которая нарушает нашу социальную ткань и ста­вит под вопрос нашу собственную личность, или предпочти­тельнее тоже упоминавшиеся мной публичные и более слабые формы любви, такие как друж­ба. Возможно, необходимо и то и другое. Но понятно, что любовь (как, по крайней мере, мы ее понимаем уже 2,5 тысячи лет) превышает свои пред­меты. За любовью к Елене Петровне или Николаю Ивановичу, за любовью к родителям, детям и так далее стоит что-то более фундамен­тальное, некото­рая структура нашего существования, нашего отношения к миру. Я бы сказал, что нам надо всегда помнить и задумываться о любви как таковой. Не любви к чему-то, а любви, можно сказать, ни к чему. Можно сказать, что любовь нам ценна как минимум просто как имя. Не случайно в русском языке есть имя Любовь — не во всех языках, вообще говоря, такое имя собственное есть. Это что-то говорит о русской культуре. И есть такая замечательная песенка:

Либе, либе, аморе, аморе,
Либо, либо, любовь.

Вот она очень точно, мне кажется, отра­жает многообразие этого феномена и в то же время его зацикленность на во­п­росе о нем самом, на любви как та­ко­вой, вне какого-либо дополни­тельного смысла. 

Изображения: Анри де Тулуз-Лотрек. Поцелуй. 1893 год Частное собрание / Arthive

ГусьгусьКандидат игрушечных наук

Из чего делали блестки в Древнем Египте, почему глиттер — это химический бутерброд и как он помогает детективам расследовать преступления? В новом эпизоде детского подкаста продолжаем рассказывать о химии и популярных игрушках

Хотите быть в курсе всего?

Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу

Курсы

Все курсы

Спецпроекты

Аудиолекции

30 минут

1/4

Любовь у Платона, Аристотеля и неоплатоников

В чем разница между эросом, филией, агапэ, как связаны страсть и познание, очищение и забота, что такое платоническая любовь, любовь-нехватка, бывает ли дружба и почему любовь всегда выбирает одного

Читает Артемий Магун

В чем разница между эросом, филией, агапэ, как связаны страсть и познание, очищение и забота, что такое платоническая любовь, любовь-нехватка, бывает ли дружба и почему любовь всегда выбирает одного

10 минут

2/4

Любовь у апостола Павла, Августина, Фомы Аквинского, Боттичелли и трубадуров

Любовь у теологов, любовь вещей друг к другу, любовь Бога к нам — и как появился культ любви

Читает Артемий Магун

Любовь у теологов, любовь вещей друг к другу, любовь Бога к нам — и как появился культ любви

10 минут

3/4

Любовь у Гете, фон Клейста, Стендаля, Вагнера и Фейербаха

Любовь как приключение, мистическая любовь, романтическая любовь и любовь-катастрофа

Читает Артемий Магун

Любовь как приключение, мистическая любовь, романтическая любовь и любовь-катастрофа

23 минуты

4/4

Любовь у Фрейда, Фромма, Маркузе, Лакана, Ханны Арендт и Маши Макаровой

Либидо, невроз, рассеянная эротика, хиазм, раздвоенное бытие и другие термины, которыми описывают любовь в XX веке

Читает Артемий Магун

Либидо, невроз, рассеянная эротика, хиазм, раздвоенное бытие и другие термины, которыми описывают любовь в XX веке

Материалы

Философские размышления Псоя Короленко о любви

Квартирник филолога и барда — специально для Arzamas

Настоящее значение философских афоризмов

«Бог умер», «Бытие определяет сознание», «Я знаю, что ничего не знаю» и другие известные максимы

Философия Просвещения в одной таблице

Главные идеи и герои европейского, американского и русского Просвещения

О проектеЛекторыКомандаЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

Радио ArzamasГусьгусьСтикеры Arzamas

ОдноклассникиVKYouTubeПодкастыTwitterTelegramRSS

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

© Arzamas 2023. Все права защищены

Любовь, работа, игра: физика, организм, организация и романтика в двух словах

Мэг, незамужняя женщина из Сан-Франциско, имела свои привычки и распорядок дня. Она почти каждый день после работы занималась йогой. Несколько ночей она собиралась с друзьями; другие ночи она оставалась дома и смотрела видео или читала.

Друзья познакомили ее с Марком, одиноким парнем из Окленда, примерно в десяти милях отсюда. Как и Мэг, ему нравилось проводить несколько вечеров вне дома, но он настаивал на том, чтобы каждый вечер заниматься на гитаре.

Они встречались, и время вместе было приятным. Им нравилось быть парой среди друзей. Им нравилось обниматься в одной или другой квартире, смотреть видео или читать. Когда один чувствовал себя подавленным, другой обычно был на подъеме, поэтому они прекрасно уравновешивали друг друга. Каждый чувствовал себя сильнее с другим.

Сейчас они вместе около четырех лет. Марк переехал к Мэг и теперь платит половину арендной платы. У них есть новая собака, Бино. Они никогда не задаются вопросом, подходят ли они друг другу, но, конечно, несовместимости бывают. Мэг нравится, как Марк играет на гитаре, но иногда они остаются дома, чтобы он мог попрактиковаться, когда она предпочитает гулять. Марк рад, что Мэг в хорошей форме, но как бы жалеет, что она не настаивала на том, чтобы ходить на йогу после работы, потому что это означает, что он должен немедленно вернуться домой, чтобы выгулять Бино. «Любовь требует усилий, — говорит Марк, — но оно того стоит».

Фрейд сказал: «Любовь и работа… работа и любовь, вот и все… любовь и работа — краеугольные камни нашей человечности». Философ-досократ Эмпедокл говорил, что любовь и раздоры были главными движущими факторами не только для людей, но и для всей вселенной.

Я снова одинок и встречаюсь, думаю о том, что нужно, чтобы создать пару. И я также все еще являюсь частью исследовательской группы, работающей над возникновением жизни из неживого (эта область называется просто «возникновение»).

Между этими двумя действиями я соглашаюсь с Фрейдом и Эмпедоклом. Любовь и работа — краеугольные камни человечности, но они также универсальны. Если вы будете работать со мной, думаю, я смогу объяснить эту связь.

Вещи, живые и другие, имеют свои привычки, поведение, которое они спонтанно производят. Бильярдный шар на столе так и останется лежать там. Мяч, катящийся по склону, будет продолжать катиться. В одиночестве Мэг занимается йогой после работы; Марк занимается на гитаре по ночам. Это их привычки, не зависящие от новых внешних влияний. В случае Мэг и Марка мы бы сказали, что они делают это, потому что любят это.

В нашем исследовании эмерджентности мы называем это «ортоградным» поведением. Орто- означает прямой, а -градусный означает наклонный. Это то, к чему склонны вещи, если они делают то, что для них нормально или «прямо». Ортоградное поведение — это спонтанное или внутренне порожденное поведение.

Вещи с различными спонтанными привычками или ортоградами вступают в контакт. Катящийся мяч ударяется о неподвижный мяч. Мэг и Марк встречаются и переезжают друг к другу.

При взаимодействии шары меняют поведение друг друга. Ранее неподвижный шар движется; траектория катящегося мяча меняется. Точно так же, когда Мэг и Марк начинают жить вместе, они меняют и поведение друг друга. Поведение под новым влиянием называется неспонтанным. Дело не в том, что это неестественно. Ведь общение естественно. Но это неспонтанно по отношению к тому, что шары или люди делали до взаимодействия.

Мы, эмерджентисты, называем взаимодействие между двумя ортоградными «контраградными». Против, конечно значит против. Противоречивые взаимодействия изменяют поведение. На самом деле, это определение работы в физической науке. Работа меняет поведение со спонтанного на неспонтанное, с того, что вещи будут делать сами по себе, на то, что они делают под влиянием друг друга.

Если бы однажды утром вы заметили, что на вашей припаркованной машине образовалась новая вмятина, вы бы не подумали, что машина самопроизвольно смялась, а скорее что на нее подействовало что-то внешнее, возможно, другая машина.

Если ваш циничный, атеистический друг-тусовщик пришел в гости, одетый в костюм, и, отказавшись от пива, попытался обратить вас в христианство, вы также можете заподозрить какое-то новое внешнее влияние. Вы спросите: «Что на тебя нашло?» Другими словами, какое внешнее влияние подействовало на вас, чтобы изменить ваше поведение со спонтанного на неспонтанное?

Любовь и труд, любовь и раздор, ортоградный и контраградный, спонтанный и неспонтанный. Это параллельные понятия. Они имеют дело с отношениями между тем, что происходит независимо от внешнего влияния и под его влиянием.

Конечно, существует огромная пропасть между контраградой двух бильярдных шаров, работающих друг на друга, и контраградой двух партнеров, таких как Мэг и Марк, работающих друг на друга. Это достаточно большой разрыв, чтобы вы могли поверить, что они совершенно разные. В конце концов, мячики меняют поведение друг друга посредством прямого физического контакта, но Мэг физически не воздействует на Марка, чтобы заставить его вернуться домой, чтобы выгулять Бино.

Тем не менее, должен быть какой-то способ преодолеть разрыв между физической и умственной работой. Физическая работа восходит к зарождению нашей Вселенной. И теперь у нас есть вид умственной работы, которую такие люди, как Мэг и Марк, проделывают друг с другом. Справедливо сказать, что наши научные описания поведения — причин и следствий — не будут полными, пока мы не сможем с точностью сказать, как межличностная работа Мэг и Марка возникает из физической работы. Как сказал лауреат Нобелевской премии по физике Илья Пригожин: «Мы должны понимать наш мир так, чтобы не было абсурдом утверждать, что он нас создал»

Для исследователей эмерджентности возникновение межличностной или умственной работы из физической работы происходит посредством иерархии ступеней или уровней — от атомов к молекулам, к клеткам, к телам и к социальным системам — другими словами, из вида работы (поведенческие изменения), проанализированные в физике, химии, биологии, психологии и социологии.

Мы можем сказать, что работа более высокого уровня возникает из более низких уровней, но до тех пор, пока мы не можем сказать, как именно это происходит, слово «появление» является просто пробелом для вопроса «Как?»

Одна часть ответа состоит в том, что все контраграды являются продуктами ортоградов более низкого уровня. Два бильярдных шара, выполняющие свои независимые (ортогональные) действия, собираются вместе. Их противоположное поведение образует более крупную систему. Их более крупная система недолговечна, удар бильярдного шара и все. Но в некоторых случаях контраград более высокого уровня становится новым ортоградом, обладающим выносливостью.

Подобно Мэг и Марку, которых представили друзья, они столкнулись друг с другом и теперь стали более крупной сущностью — «нас» более высокого уровня, состоящей из «он» и «она» более низкого уровня. Как пара, новая большая система — у них есть свои новые ортограды, то, что сама пара делает естественно.

Это организация двух действующих лиц, по крайней мере частично похожая на одну. Они любят то, что любили раньше (йогу, гитару), они работают друг над другом (идя на компромиссы и изменения), они любят друг друга и любят вещи вместе. Они как новый организм.

А что такое организм? Это то, что может развиваться. Не все может. Еще один вопрос в исследованиях эмерджентности — как начинается эволюция. По-видимому, что-то происходит в эмерджентном переходе от молекул к клеткам, от химии к биологии.

Естественный отбор — это не вся эволюция. Естественный отбор на самом деле означает тот факт, что вещи разваливаются с разной скоростью, поэтому существует «дифференциальное выживание». Можно сказать, что выживание сильнейших применимо и к бильярдным шарам. Если вы на протяжении тысячелетий подвергаете два бильярдных шара воздействию погодных условий, один из них развалится быстрее, чем другой, и все же бильярдные шары не эволюционируют.

Нет, настоящая загадка оставшейся жизни заключается в том, как возникают саморегенерирующие формы, те необычные виды вещей, которые мы называем организмами, которые под действием естественного отбора действительно развиваются в течение поколений (саморегенерация).

Для группы исследователей эмерджентности, с которой я работаю, самая простая самовосстанавливающаяся форма — это две части (или подсистемы), которые перестраивают друг друга. Философ Иммануил Кант уловил это, сказав, что «органическое тело — это… тело, каждая часть которого существует ради другой, взаимно как цель и в то же время средство».

Взаимные средства и цели: Ваш желудок помогает регенерировать вашу печень, ваша печень помогает регенерировать ваш желудок. Организмы — это организации, в которых каждая часть взаимодействует друг с другом, регенерируя друг друга и поддерживая целое.

То, что верно для организмов, верно и для организаций. Все части являются средствами и целями друг для друга, даже в офисе. Отдел кадров накладывает ограничения на отдел продаж, который накладывает ограничения на HR. И отделы тоже регенерируют друг друга. Продажи платят зарплату HR и нанимают HR для пополнения отдела продаж.

Если Фрейд и Эмпедокл не возражают, чтобы любить и работать, я добавлю игру. Под игрой я подразумеваю здесь только их индивидуальных ортоградов или любовь. Для Мэг йога — это ее игра. Для Марка гитара — это его игра. Как большая система, они любят друг друга; и как личности они по-прежнему любят играть в то, во что любили играть до того, как встретились друг с другом. В этом сладкое напряжение любви. Они приспосабливаются к независимой любви друг друга. Мэг позволяет игре Марка воздействовать на нее — это меняет ее поведение, заставляя ее оставаться дома в некоторые ночи, когда она в противном случае ушла бы куда-нибудь. И Марк позволяет Мэг поиграть с ним — это меняет его поведение, когда он возвращается домой, чтобы выгулять Бино, когда в противном случае он мог бы остаться дома.

Чем больше любовь они испытывают друг к другу, тем выше ценность работы и развлечений, которые они делают друг для друга. В отличие от бильярдных шаров, которые просто отскакивают и затем отскакивают, эти два органически держатся вместе, как организация или организм.

«Любовь и работа. Работа и любовь. Вот и все.»

Перейти к основному содержанию

Это легко и естественно для всех живых существ, кроме человека. Мы единственные, кто изо всех сил пытается любить свою работу и работать над своей личной жизнью. В то время как отношения без любви могут действительно потерпеть неудачу, работа не так суетлива. Они могут работать на вас с приличной степенью приверженности, искренности и ответственности. Проще говоря, вам не нужно быть увлеченным своей работой, чтобы получать от нее удовольствие и хорошо с ней справляться.

Мнения всегда расходятся, когда дело доходит до следования своим увлечениям. Карьерные эксперты считают, что следовать своим увлечениям не обязательно на карьерном пути, а «следовать своему сердцу» — это всегда совет, исходящий из привилегированного положения. У большинства из нас есть счета, которые нужно оплачивать, и работа не может в равной мере наполнять наши сердца и желудок.

Короче говоря, не все получают работу своей мечты; но никто не должен застревать в кошмаре. Найти золотую середину и оставаться там с комфортом — мечта рядового работника и обещание работодателя.

Итак, как любить свою работу, которая на самом деле не является твоей страстью? Вот несколько советов, как включить страсть в свою трудовую жизнь. Вы можете добавить больше.

Создавайте клубы с единомышленниками для развития своих интересов

Книжные клубы, клубы тамады, музыкальные труппы и спортивные клубы в организациях — все это результат увлеченных людей, пытающихся сохранить свои интересы. Если там, где вы работаете, никого нет, вы можете попробовать создать его с коллегами, с которыми вам комфортно. Это отличный способ пообщаться, наладить связи, которые облегчат вашу профессиональную жизнь, а также сохранят вашу страсть.

Ваша страсть всегда будет источником радости, особенно если вы не сделаете ее своим хлебом насущным.

Нестандартное мышление, подпитываемое вашим особым интересом

Мой партнер, увлекающийся крикетом и работающий в сфере ИТ, всегда думает о спортивных ситуациях, чтобы помочь ему найти решение проблемы. Он утверждает, что это работает чудесным образом, и я в этом не сомневаюсь.

Это не обязательно должна быть идеальная аналогия; вам не нужно представлять его на встрече. Простое размышление о том, как ваш любимый капитан справится с конкретной ситуацией на вашей любимой арене, может дать вам необходимую передышку от того, что вас утомляет. По крайней мере, отвлечение может быть именно тем, что вам нужно, чтобы найти решение, которое на самом деле может все время смотреть на вас.

А когда ты хорошо делаешь свою работу, у тебя будет время и сердце для всего, что ты любишь.

Флиртуйте с тревогой

Работа серьезная, рабочие места тоже. Но не обязательно быть все время напряженным и серьезным. Растопить лед с коллегами очень важно для бесперебойной работы. Будь то дружеские беседы за чашечкой кофе или беззаботный флирт, небольшой смех имеет большое значение для укрепления доброжелательности между сотрудниками.

Флирт — это искусство, и он не всегда должен быть с человеком, подходящим для вашей сексуальной ориентации. Исследования экспертов показали, что флирт с коллегами помогает снизить уровень стресса.

«Когда флирт доставляет удовольствие, он заставляет получателя чувствовать себя хорошо — это заставляет его чувствовать себя привлекательным, вовлеченным и сильным… Все это психосоциальные ресурсы, которые приводят к снижению стресса». — Лия Шеппард

Если некоторые из вас поднимают брови, задаваясь вопросом, можно ли флирт принять за домогательство, ответ однозначный: нет. Флирт всегда происходит по обоюдному согласию. И в этом вся разница. Вы не можете флиртовать с кем-то, кого вы не знаете или кто вам не нравится. Вы. Флирт никогда не имеет сексуального подтекста. Кроме того, флирт не всегда должен происходить с людьми той же сексуальной ориентации или возраста. Флирт чистый, чувствительный и чуткий. Скоро напишу об этом подробный пост.

Однако, если вы не любитель беззаботного флирта и серьезно хотите с кем-то встречаться, пожалуйста, убедитесь, что вы следуете своим официальным правилам в отношении отношений с коллегами.

Итак, немного клубной жизни, нестандартное мышление, увенчанное щедрой дозой флирта, добавь немного любви и пикантности в свою рабочую жизнь, и ты обязательно преодолеешь повседневную рутину в кратчайшие сроки и с нетерпением ждешь понедельника. ты занимаешься по пятницам.

Превосходная перспектива

165 подписчиков

+ Подписаться

• 5 лучших практик для будущего вашего бизнеса

  30 сент. 2022 г.

• Изящное старение

  29 июня 2022 г.

• возиться с новыми крышами

  2 июня 2022 г.

  

• 5 советов, как улучшить вашу светскую беседу

  21 февраля 2022 г.

• Ой! Я отправил это неправильное письмо!

  2 февраля 2022 г.

• 8 причин, почему голос имеет значение

  31 января 2022 г.

• Какая у тебя была кличка в детстве?

  27 января 2022 г.

  

  No related posts.