Гедонистическая адаптация: почему мы действительно к хорошему быстро привыкаем
- ForbesLife
- Кристина Долголаптева Автор
Повышение по работе, покупка квартиры, встреча с партнером мечты в теории должны сделать человека немного счастливее. Но на практике оказывается, что радость от достижений, приобретений и позитивных событий короче, чем хотелось бы. Forbes Life разобрался, почему стать счастливым не так просто и что такое гедонистическая адаптация
Гедонистическая адаптация — это механизм психики, который поддерживает стабильный уровень удовлетворенности жизнью.
Именно из-за действия гедонистической адаптации люди быстро становятся нечувствительными к новым стимулам: их перестают радовать модные гаджеты, необычные увлечения и даже продвижение по работе. Чем сильнее стимул, который вызывает всплеск эмоций, тем медленнее психика возвращается к установленному уровню счастья. Так, например, радость от приема вкусной еды будет короче, чем от яркого путешествия. Результат — удовлетворенность жизнью остается прежней, что бы ни происходило.
Почему удовольствия перестают радовать
Гедонистическую адаптацию часто сравнивают с беговой дорожкой: темп и количество удовольствий в жизни увеличиваются, а уровень счастья не меняется.
Более того, если за насыщенными эмоциональными переживаниями не следует спада, гедонистическая дорожка ускоряется. Качественно ничего не меняется, уровень счастья не растет. Это похоже на механизм любой зависимости: чтобы получить насыщенное ощущение, человек нуждается во все большем количестве удовольствий. Но теперь для поддержания даже нейтрального ощущения счастья приходится прилагать все больше усилий.
Брикман и Кэмпбелл перенесли эту теорию на удовольствия и выяснили, что каждая удовлетворенная потребность повышает ожидание от новых удовольствий, а регулярные интенсивные переживания снижают чувствительность.Материал по теме
Можно ли продлить чувство радости и сократить период грусти
Все сферы жизни, которые связаны с яркими эмоциями, подвержены гедонистической адаптации. Например, она напрямую связана с влюбленностью. Даже идеальный романтический партнер перестанет через некоторое время вызывать бурю чувств. Это состояние можно продлить, если прилагать сознательные усилия: замечать лучшее в человеке и ценить проведенное вместе время. Гедонистическая адаптация протекает медленнее, если человек фокусируется на причинах своего состояния, рефлексирует по поводу переживаемого опыта.
Американский психолог и социолог Роксана Коэн Сильвер считает, что это справедливо и для негативных изменений.
Она исследовала поведение скорбящих вдов, жертв несчастных случаев и стихийных бедствий и пришла к выводу, что механизм адаптации срабатывает всегда. Но у тех, кто пытался найти объяснение случившемуся, психологическое восстановление происходит медленнее. Полезное свойство гедонистической адаптации состоит в том, что психика становится более устойчивой к негативным жизненным явлениям и быстрее приспосабливается к похожим событиям той же интенсивности.
При гедонистической адаптации не всегда притупляются ощущения. Американский ученый Шейн Фредерик выделил три типа процессов приспособления психики:
- Сдвиг уровней адаптации. При нем человек сохраняет чувствительность к более яркому стимулу. Например, люди получают удовольствие от карьерного продвижения, занимая все более высокие должности, и охладевают даже к любимой работе, если роста долго нет.
- Десенситизация.
Характеризуется сниженной чувствительностью к событиям, обычно вызывающим эмоциональные потрясения. Например, человек, который некоторое время живет в нестабильной или даже опасной обстановке, слабее реагирует на новости о несчастных случаях, терактах, стихийных бедствиях. - Сенситизация. Связана с повышением чувствительности. Так, при одинаковых по степени интенсивности ощущениях человек замечает детали, на которые не обращал прежде внимания. Например, люди, которые увлекаются классической музыкой, со временем начинают слышать все больше нюансов в исполнении знакомого произведения.
Характеризуется сниженной чувствительностью к событиям, обычно вызывающим эмоциональные потрясения. Например, человек, который некоторое время живет в нестабильной или даже опасной обстановке, слабее реагирует на новости о несчастных случаях, терактах, стихийных бедствиях.Исследователи сходятся во мнении, что гедонистическая адаптация — это защитная функция психики, «психологический иммунитет»: примерно так интерфероны борются с вирусами, а потовые железы защищают от перегрева. Получается, радостные или травматические переживания зачастую имеют лишь ограниченное влияние на долгосрочное ощущение счастья.
Материал по теме
Как сойти с гедонистической беговой дорожки
Знание о том, как запускается и работает этот механизм, помогает отказываться от решений, которые, как может казаться, сделают человека счастливым в перспективе. Ощущение счастья будет одинаковым, если человек предпочтет фешенебельности функциональность или количеству качество.
Большинство жизненных обстоятельств сильно переоценены и не влияют на ощущение счастья.
Предвкушение и реальный эффект от обладания новой вещью или достижения значимого результата часто не совпадают. Профессор Гарварда Дэн Гилберт называет это предвзятостью воздействия — склонностью переоценивать гедонистическое влияние будущих событий. У людей есть способность моделировать ситуации будущего с помощью воображения, но действительность быстро разочаровывает или притупляет радость.
Отчасти это происходит потому, что человек, как правило, мыслит рамками одного дня и фокусируется на текущих событиях и проблемах, которые носят яркую эмоциональную окраску. Это связано с необходимой для выживания фрагментарностью мышления — механизмом, заложенным природой. Если нашу жизнь представить в виде цифровой картины, отдельный день — это пиксель, который в силу своих свойств не отражает изображение во всей его полноте.
Чтобы не попасть в ловушку гедонистической адаптации, прежде всего нужно осознать и принять, что погоня за счастьем делает нас несчастными.
Именно поэтому, когда человек добивается значимой цели, рассчитывая на увеличение удовлетворенности жизнью, через какое-то время он чувствует себя разочарованным, опустошенным. И это нормально.
Сойти с гедонистической беговой дорожки помогут следующие рекомендации:
- Сфокусироваться на достоинствах. В большинстве случаев, которые кажутся негативными и малоприятными, можно увидеть плюсы. Эта практика получила в психологии название принципа Поллианны — по культовой одноименной книге детской писательницы Элеанор Портер. Суть принципа Поллианны — найти то, чему можно порадоваться в любой ситуации, даже если она к этому, на первый взгляд, не располагает.
- Начать ценить то, что есть. Самый простой способ для этого — практиковать благодарность. Можно потратить не более пяти минут в день, чтобы поразмышлять о вещах (даже если это очевидные мелочи), людях и событиях, которые достойны благодарности. Это поможет увидеть составляющие своей жизни более полно и перестать сосредотачиваться на стремлении обладать благами, которых у вас нет.
- Сосредоточиться на процессе, а не на результате. Если удовлетворение приносит процесс, а не потенциальные выгоды от результата, это позволит не только избежать гедонистической адаптации, но и сохранить внутреннюю мотивацию к деятельности. Не стоит ориентироваться только на социальное признание или одобрение: есть риск быстро перегореть. Есть большая разница между тем, чтоб справляться с трудностями в делах, которые нравятся, или регулярно преодолевать внутреннее сопротивление и выполнять работу, к которой совсем нет склонности.
- Задействовать негативную визуализацию. Это метод, который использовали древние стоики. Суть в том, чтоб вообразить потерю чего-то относительно важного, но недооцененного. Практика этой техники научит ценить то, что есть, и проявлять благодарность. Еще один положительный эффект негативной визуализации: если обстоятельства сложатся так, что вы потеряете нечто ценное, что стало объектом визуализации, справиться с такой ситуацией в реальности будет проще.
- Копить впечатления, а не вещи. Эйфория от ярких впечатлений длится дольше, чем от приобретения вещей. Со временем воспоминания также обретают более положительную окраску, поэтому впечатления — хорошая инвестиция, которая влияет на степень удовлетворенности жизнью.
- Больше отдавать, чем получать. Альтруизм положительно влияет на психику и помогает избавиться от апатии. Например, отдавая часть своего дохода на благотворительность, вы осознаете, что он достаточно высокий. Исследования показывают, что, независимо от нашего дохода или культуры, мы счастливее, если тратим деньги на других людей, а не на себя. Или безвозмездно помогая тем, кто в этом нуждается, вы чувствуете себя сильнее — вам есть что отдавать. Волонтерство способствует установлению связи с другими людьми, что является одним из источников счастья.
Это поможет увидеть составляющие своей жизни более полно и перестать сосредотачиваться на стремлении обладать благами, которых у вас нет.
Умение радоваться жизни — это навык, а гедонистическая адаптация — лишь механизм, который защищает психику от эмоциональных экстремумов.
Если научиться радоваться простым мелочам в моменте и снизить ожидания от потенциальных достижений и модных материальных вещей, можно улучшить качество жизни и стать немного счастливее.
почему мозг уничтожает радость новизны и как это остановить — Нож
Когда происходит что-то хорошее, мы старательно прокручиваем последствия этого события в долгосрочной перспективе. Мы говорим себе, что уж вот это точно сделает нас счастливыми: женитьба, отпуск, покупка квартиры или повышение на работе.
ПоделитьсяРепостнутьТвитнуть
На некоторое время мы действительно становимся счастливее. Но ничто не длится вечно, и это состояние неизбежно проходит.
Одно из исследований говорит, что радость от свадьбы длится примерно два года; другое — что новая работа вызывает положительные эмоции только год. Эффект от маленьких радостей вроде мороженки, нового увлечения или свежей прически длится и того меньше.Волшебство уходит, и мы ищем себе очередное занятие, которое принесет нам радость.
Психологи называют этот феномен «гедонистической адаптацией» или иногда — гедонистической беговой дорожкой, это идеальная метафора происходящего в нашем мозге: мы беспрестанно бежим в погоне за перманентным состоянием счастья и никогда его не достигаем.
Исследователи полагают, что гедонистическая адаптация несет защитную функцию, оберегая нас от слишком сильного внешнего воздействия, — схожим образом работа потных желез оберегает нас от перегрева. Некоторые ученые даже называют этот феномен «психологическим иммунитетом», поскольку наша способность к адаптации зависит от реакции на внешние раздражители.
Тем не менее эта способность порой причиняет нам боль и сомнения, поскольку мы то и дело задаемся вопросом правильности совершенного выбора. Правильного ли человека я выбрал в партнеры? Подходит ли мне эта работа? Действительно ли это мой парфюм?Даже если отбросить в сторону эти сомнения, почему мы не можем замедлить шаг на этой беговой дорожке и как следует насладиться счастливым моментом?
До некоторой степени это всё же возможно.
В 2005 году трое психологов — Кен Шелдон, Соня Любомирски и Дэвид Шкаде — опубликовали статью с обзором факторов, влияющих на наше состояние счастья. 50 % ощущения счастья зависит от предопределенных факторов вроде черт характера или генетики, еще 10 % — от внешних обстоятельств и условий. А вот на оставшиеся 40 % мы вполне в состоянии повлиять: это факторы, поддающиеся изменениям благодаря целенаправленным действиям.
Вместе со своей коллегой Соней Любомирски, профессором психологии Калифорнийского университета в Риверсайде, Кен Шелдон разработал модель профилактики гедонистической адаптации (hedonic adaptation prevention, HAP) — стратегии поведения, которая позволит приостановить потерю состояния счастья после волнующих событий.
Секрет стратегии состоит всего в двух действиях: благодарить и разнообразить.Благодарность, по определению психологов, — психологическая противоположность адаптации и означает внутреннее наслаждение текущим положением дел либо целенаправленную культивацию в себе чувства признания.
Уделяя повышенное внимание причинам вашего счастья в текущий момент, вы придаете этому состоянию больше силы. Чтобы сохранить чувство радости от следующей семейной поездки, скажите себе, когда приедете в гостиницу: «Я рад разделить это путешествие с любимым человеком. Как же мне повезло когда-то повстречаться с ней!» Такое направление мысли остановит развитие негативных чувств вроде зависти или желания получить еще больше.
Конечно, благодарить жизнь легко, когда всё идет хорошо. Гораздо сложнее и важнее остановить возникновение негативных чувств в более трудных обстоятельствах, когда радость смешивается со страхом перемен. И даже в таком случае нужно постоянно напоминать себе, почему и за что стоит быть благодарным. Можно направить свою мысль в такую сторону: «Я рад, что наконец уволился с нелюбимой работы. Некоторое время придется туго, но я смогу пересмотреть свои планы на жизнь»; «Я даже рад, что ремонт в моей новой квартире затянулся, у меня будет время еще раз обдумать отделку».
Умение видеть разные грани тоже противостоит адаптации. Чем больше запоминающихся, положительных событий вы будете замечать в течение дня, тем сложнее будет вашему мозгу привыкнуть хотя бы к одному из них.
У каждого из нас есть маленькие хитрости, позволяющие поднять настроение, будь то любимое блюдо, место или увлечение. Наша задача — создавать постоянное разнообразие этого счастливого меню.Как только в вашей жизни случилась большая перемена, попробуйте разнообразить маленькие изменения, которые она повлекла за собой. Пригласите на обед коллегу с новой работы. Сделайте перестановку в доме. Познакомьтесь с соседями. Снимите отель на ночь с любимым человеком.
«Чем разнообразнее ваша повседневность, чем более запоминающиеся события в вашей жизни, тем выше ваша ощущение собственного благополучия», — говорит Шелдон.
Тем не менее такая стратегия может подойти не всем. Если благодарность и разнообразие не работают в вашем случае, есть и другой метод, предложенный Джорди Квойдбахом, профессором психологии Университета Помпеу Фабра.
Метод прост: время от времени воздерживайтесь от вещей, которые приносят вам радость.
Если вызывать искусственный дефицит удовольствий, воздерживаться от них, каждое из них станет более ценным.
Еще одно исследование предлагает другие хитрости для продления чувства счастья. Джефф Галак, доцент кафедры маркетинга в Университете Карнеги — Меллона, обнаружил мощный антидот гедонистической адаптации — эмоциональная ценность, приписываемая событию. Переживайте события эмоционально, и они останутся с вами надолго. Исследователи Калифорнийского университета подтверждают, что чувство счастья продлевается, если о нем рассказывать другим.
Каждый из этих методов ставит целью отодвинуть момент времени, когда новая позитивная ситуация превратится в обыденность. Но важно помнить, что в обыденности также можно найти радость, даже после того, как остынут первые ощущения новизны.
Основной рецепт восприятия повседневного и борьбы с гедонистической адаптацией — это регулярное напоминание самим себе о том, как здорово иметь то, что у вас есть.
Гедонистическое определение и значение — Merriam-Webster
он · до·нис·тик ˌhē-də-ˈni-stik
: посвященный погоне за удовольствиями : относящийся к гедонизму или характеризуемый им
гедонистический образ жизни
город, известный своей дикой, гедонистической ночной жизнью
Беззастенчивый гедонист Аллен стремился к хорошей жизни в течение двух или трех лет после ухода из Microsoft.
— Дэвид Киркпатрик
Этот крошечный европейский остров даст вам представление о легендарном гедонистическом упадке Римской империи. — Лорен Малайка Купер
гедонистически
ˌhē-də-ˈni-sti-k(ə-)lē
наречие
жить гедонистически
Синонимы
- декадентский
- снисходительный
- роскошный
- чрезмерный
- самодовольный
- sybaritic
Просмотреть все синонимы и антонимы в тезаурусе
Примеры предложений
Недавние примеры в Интернете
Доэрти играет Макса Вулфа, 9 лет.
0047 гедонист , циничный и ущербный подросток, который, переспав со своим школьным учителем (и большинством мужчин с прессом в Верхнем Ист-Сайде), теперь оказывается в смешанной группе.
— Луи Стейплс, Harper’s BAZAAR , 6 декабря 2022 г.
И это маленькое временное окно было таким гедонистическим, и дионисийским.
— Джиа Толентино, The New Yorker , 11 сентября 2022 г.
Лихорадка воздержания охватила и США, которые навсегда останутся известны как пуританские и гедонистический ; задача воздержаться от употребления алкоголя в течение 31 дня, казалось, придала сил тем, кто хочет соблюдать светский Великий пост.
— Вирджиния Хеффернан, Wired , 19 апреля 2022 г.
Надя, которая никуда не ходит легкомысленно, есть и всегда была совершенно новым творением, сквернословящим и гедонистическим остроумием с подачей 60-летнего заядлого курильщика.
— Филиппа Сноу, 9 лет.0047 Новая Республика , 18 апреля 2022 г.
Открыв свой первый магазин Habitat в 1964 году, предлагая стильную мебель по доступным ценам, Конран стал иконой свингующих шестидесятых — яркого и гедонистического послевоенного возрождения Великобритании.
— oregonlive , 28 февраля 2022 г.
Если 2020 год был отмечен чувством сдержанности и осторожности, то 2021 год был для сравнения гедонистическим .
— Эмили Фарра, 9 лет.0047 Vogue , 15 декабря 2021 г.
Богатый, плотно упакованный, полнотелый вкус одновременно захватывающий и гедонистический, и идеально сбалансированный, с твердой структурой из твердых, изысканно зрелых танинов и тонами свежести, с эпически долгим послевкусием с ошеломляющей роскошью.
— Сара Л. Шнайдер, , отчет Робба , 13 декабря 2021 г.
Интересно, что эти двое кажутся гораздо более удобными друг с другом, чем Рик и Морти, поскольку Саммер стала почти такой же пресыщенной и гедонистический в роли Рика.
— Дани Ди Пласидо, Forbes , 6 июля 2021 г.
Узнать больше
Эти примеры предложений автоматически выбираются из различных онлайн-источников новостей, чтобы отразить текущее использование слова «гедонистический». Мнения, выраженные в примерах, не отражают точку зрения Merriam-Webster или ее редакторов. Отправьте нам отзыв.
История слов
Первое известное использование
1866, в значении, определенном выше
Путешественник во времени
Первое известное использование гедонистического было
в 1866 г.
Посмотреть другие слова того же года
Словарные статьи рядом с
hedonisticгедонист
гедонистический
гедонометр
Посмотреть другие записи поблизости
Процитировать эту запись «Гедонистический».
Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/hedonistic. По состоянию на 17 марта 2023 г.Копировать ссылку
Последнее обновление: — Обновлены примеры предложений
Подпишитесь на крупнейший словарь Америки и получите тысячи дополнительных определений и расширенный поиск без рекламы!
Merriam-Webster полный текст
Удовольствие и хорошая жизнь: о природе, разнообразии и правдоподобии гедонизма | Отзывы | Notre Dame Philosophical Reviews
Гедонизм, рассматриваемый как теоретический подход к ценности жизни, утверждает, что жизнь по своей сути или в конечном счете хороша или достойна в зависимости и благодаря наслаждению за вычетом боли или страдания, которые она содержит. Фред Фельдман начинает примерно с этого места, а затем продолжает формулировать целое семейство «гедонизмов», призванных быть невосприимчивыми к различным возражениям моралистов, пока, наконец, мы не приходим к «гедонизмам», которые являются близкими экстенсиональными эквивалентами даже таких парадигматически антигедонистических взгляды Г.
Э. Мура. Несмотря на острое, остроумное и лаконичное устранение многих возражений против гедонизма, которыми заполнена большая часть этой ясно написанной, доступной и часто полезной книги, любой, кто считает удовольствие когда-либо окончательный и непосредственный создатель ценности, пусть даже в рамках какого-то компонента плюралистической теории ценностей, задолго до ее конца почувствует, что эта первоначальная руководящая идея гедонизма осталась позади. Хотя все «базовые внутренние ценностные состояния» Фельдмана являются «гедонистическими» в том смысле, что они включают в себя удовольствие или боль, их не обязательно принимать в их гедонистической номинальной стоимости, поскольку они могут быть «скорректированы» с помощью различных нормативных стандартов, таких как уместность удовольствие или боль как ответ на свой объект могут потребовать. Интенсивность и продолжительность удовольствия и боли в гедонизме старого стиля, таким образом, дополняются дополнительными измерениями, необходимыми для создания теорий ценности, которые удовлетворяют различных возражающих.
Эта стратегия примирения гедонизма с его противниками следует модели Милля, отдающего предпочтение культурно «высшим» удовольствиям. Фельдман защищает Милля и его собственное использование дополнительных измерений ценности против обвинения Мура в том, что эта стратегия фактически отказывается от гедонизма в пользу плюрализма ценностей, настаивая на том, что все «базовые состояния внутренней ценности» в результирующих взглядах по-прежнему являются удовольствиями и страданиями. Однако более глубокая тревога, связанная с тем, что такие взгляды отказываются от руководящей идеи гедонизма о том, что жизнь в конечном счете становится лучше, и только благодаря тому, что она содержит больше удовольствия или меньше боли, никогда не устраняется удовлетворительным образом, но, по-видимому, устраняется (177–81), несмотря на более раннее признание того, что эти взгляды используют негедонистические нормативные стандарты при определении ценности (121). Более того, когда испытуемые пустыня удовольствия и боли позволяет аналогичным образом регулировать вклад гедонистических состояний в ценность миров (хотя и не жизней), настойчивое утверждение исторических гедонистов о том, что ценность больших целых является супервентом ценности индивидуальных жизней, которые они содержат, отбрасывается.
также. И это, в отличие от более раннего согласования ценности удовольствия и боли в жизни, не просто предлагается возражающим, но предлагается собственным голосом нашего автора.
В то время как Фельдман представляет этот переход от номинальной стоимости к различным скорректированным оценкам гедонистических эпизодов главным образом как ответ на различные нормативные возражения против гедонизма старого стиля, он может быть более внутренне мотивирован и защищен линиями, открытыми его более ранним переходом от чувства к отношение к удовольствию. Ибо в то время как чувства удовольствия и страдания можно считать юмовскими партикуляриями, хорошими или плохими в их изолируемой сущности, установки относительны и по существу направлены на свои объекты. Если удовольствие и боль по существу являются оценочными реакциями на свои объекты, они могут оцениваться по независимым значениям своих объектов или по правильности их отслеживания, а не только со стороны субъекта. Такая оценка, однако, кажется чуждой гедонистической традиции, которую, как утверждает Фельдман, представляет.
Собственный путь Фельдмана к пересмотру этой традиции начинается с того, что он, следуя Сиджвику, проводит самоанализ, чтобы исключить удовольствие, состоящее в каком-либо особом виде чувства (79 и его более ранние «Два вопроса об удовольствии», цитируемые там; 85n5), под которыми Фельдман, по-видимому, подразумевает телесное ощущение какого-то сенсорного вида (56). То, что он специалист по этике, пишущий в основном в ответ на дискуссии специалистов по этике, а не современных философов сознания, показывает здесь и приводит его к риску показаться высмеивающим простого соломенного человека. Даже тот, кто считает удовольствие и боль репрезентацией внутренних телесных состояний, должен различать такие «горячие» аффективное чувство от садового ощущения. Тем не менее сомнения в существовании каких-либо отличительных индивидуализирующих quale (пусть даже аффективных, а не сенсорных) останутся. Поэтому нам говорят, что «сенсорный гедонизм» неудовлетворителен для объяснения единства удовольствия.
Но если при наличии удовольствия всегда не присутствует отчетливого ощущения, то мы уверены (принимая другую сторону того, что часто считается исчерпывающей дихотомией), что особая пропозициональная установка, имеющая внутреннюю ценность, получения удовольствия от чего-либо это . Именно в терминах этого «установочного удовольствия» Фельдман формулирует свой гедонизм относительно ценности жизни; сенсорные удовольствия и страдания, напротив, не являются ни носителями внутренней ценности, ни по существу удовольствиями или страданиями любого рода, но они условно сделаны сенсорными удовольствиями или чувственными удовольствиями или страданиями по мере того, как их субъект получает установочное удовольствие или боль в то время, когда они факт их возникновения. Таким образом, как кажущееся единство удовольствия и страдания, так и их кажущееся разнообразие изящно обрабатываются: первое путем постулирования двух единых пропозициональных установок, а второе — разнообразием их случайных объектов (79).
-80 и «Два вопроса»). Именно интенсивность, с которой удерживаются эти установки, а не интенсивность какого-либо качественного ощущения, имеет значение для нашего добра или зла. Этот отчет позволяет нам считать гедонически хорошей жизнь, прожитую без чувственных удовольствий кем-то со «стоическими» вкусами, который получает от этого удовольствие от отношения. А эпикурейское «статическое удовольствие» можно понимать как установочное удовольствие по отношению к отсутствию [сенсорной?] боли и беспокойства [установочной боли?] (97ff.). (Но каузальная роль этой установки в производстве статического удовольствия, не связанного с установками, будет работать, по крайней мере, так же хорошо, как интерпретация. И то, что этого отсутствия самого по себе в течение жизни достаточно для наибольшего устойчивого удовольствия, исключая единственно возможные препятствия для присущего жизни удовольствия вне установок , может быть еще ближе к фактической точке зрения Эпикура.
)
Поскольку существует Безусловно, правильно относить аффекты удовольствия и боли к реактивной, а не к стимулирующей стороне ума, Фельдман кажется правым, отождествляя их с тем, как мы воспринимаем вещи, а не с переживаниями, на которые мы могли бы реагировать тем или иным образом в разных ситуациях. случаев, если это единственные варианты, между которыми мы должны выбирать. Однако предлагаемая аналогия с подобным [возникающим, а не устойчивым?] убеждением не имеет никакого общего характера. Мы можем верить, надеяться или бояться суждений о других так же, как и о нас самих и о том, что происходит в отдаленные, а также в настоящее или близкие времена. Точно так же мы можем радоваться чужим успехам и фактам о далеких временах. Если наслаждение ощущением есть (как полагает Фельдман) такое же отношение к факту его возникновения, то почему мы не можем наслаждаться чужими ощущениями или терпеть чужие боли, если не так сильно, как свои собственные, то хотя бы немного, наряду с наши собственные ощущения, отдаленные во времени? При использовании суждений, сосредоточенных на себе, работающих как de se самоатрибуции (как предполагает более ранняя работа Фельдмана) могут мотивировать некоторую степень эгоцентризма и сосредоточенности на настоящем, а соображения о живости репрезентации и единственной референции могут помочь в большей степени, неясно, достаточно ли таких ресурсов для решения проблемы.
противоречия во взглядах Фельдмана на однородную установку — напряжения, вызванные его ассимиляцией удовольствия от сенсорной и телесной активности мыслительно-опосредованному удовольствию, с которыми две средневековые интенционалистские традиции, которым он отдаленно следует (посредством Брентано и Чизхолма), обычно справлялись по-разному. .
Направление мыслей, восходящее к Anscombe («О грамматике «наслаждения»», The Journal of Philosophy, 64 , 1967; репродукция в Collected Philosophical Papers , Vol. II) представляет собой нечто большее общая проблема для таких однопропозициональных взглядов на все удовольствия и наслаждения. Находить удовольствие в деятельности — это не то же самое, что получать удовольствие от того, что она происходит; действительно, мы часто делаем одно без другого. Следуя примеру Анскомба с верховой ездой: можно не наслаждайтесь упражнениями, одновременно получая удовольствие от того, что это самое упражнение происходит.
Но они, по мнению Фельдмана, кажутся, соответственно, не-имеющими и имеющими одно и то же символическое отношение, установочное удовольствие по отношению к одному и тому же факту. Такие примеры показывают, что то, что Фельдман считает одним и тем же, наслаждение деятельностью и наслаждение фактом ее осуществления, различны. Только последнее, как указывает Анскомб, мы обычно называем получением удовольствия от факта. Если мы должны различать эти два, говоря, что это второе удовольствие следует понимать как наслаждение дальнейшим фактом, что мы созерцаем первый факт , мы нарушаем наше интуитивное ощущение того, в чем состоит содержание нашего удовольствия (как мы говорим и думаем) того факта, который мы осуществляем. Но Фельдман опирается на обычный смысл, в котором мы получаем удовольствие от чего-то и знаем, что делаем, чтобы мотивировать его точку зрения (56).
Фельдман часто вольно пишет не только о предложениях, фактах и положениях дел (которые могут показаться достаточно близкими), но также и об ощущениях как объектах установочного удовольствия.
Это перенесет напряженность в сомнения относительно того, есть ли какие-либо одиночное отношение может иметь такие логически разные объекты. Но его официальная точка зрения уподобляет ощущения и действия [центрированным?] предположениям об их возникновении. Казалось бы, лучше отделить отсутствующее удовольствие Анскомб от ее верховой езды от ее действительного удовольствия от факта ее езды через различные виды деятельности по верховой езде и мышлению, как это могли бы сделать Аристотель и схоласты, считая, таким образом, представление о состоянии дел. как среди многих видов деятельности, которыми можно наслаждаться, а не как общий случай. Интенциональность удовольствия можно было бы, весьма экономно, сделать производной от интенциональности таких действий или актов, некоторые из которых явно имеют объекты, а некоторые, возможно, нет. Но даже если удовольствие всегда зависит от какого-то одного отношения (возможно, к этим действиям), мы все же можем сомневаться вместе с Оккамом в том, что удовольствие всегда должно сопровождать это, как в его примере с кем-то в глубокой депрессии.
Самое главное, нельзя предполагать, что в случаях кажущегося беспредметного настроения всегда скрывается интенциональный предмет. Возможно, это так; но тогда, возможно, феноменально сознательное, но не легко исследуемое чувство может также (или вместо этого), и это, скорее, является или объединяет удовольствие, как в точке зрения, которую Фельдман, вслед за Сиджвиком на интроспекционистских основаниях, отвергает. (Возможно, удовольствие часто или всегда неотделимо от своей функции направления нашего внимания на других вещей, но вне себя.) Психологи, изучающие настроение, считают его, как и здравый смысл, часто беспредметным, а также рассматривают наш базовый аффект как главный фактор нашего аффективного благополучия. Возможно, какой-нибудь философ, придерживающийся очень узкого взгляда на удовольствие, включающего только кратковременные реакции на те раздражители, которые мы называем «удовольствиями», может отвергнуть их как не входящие в его компетенцию. Но Фельдман, который намерен дать отчет о всем благополучии, явно не может.
(Такие случаи проблематичны не только для всех интенциональных представлений об удовольствии, но и для деятельностных взглядов, таких как взгляды Аристотеля, когда они рассматриваются как имеющие такой же широкий охват, как у Фельдмана, хотя они не исключают те объяснения, которые апеллируют к деятельности или представлению, которые мы не нужно осознавать как таковой.) По всем этим причинам старый стиль «гедонизма по умолчанию», который Фельдман ошибочно характеризует как «сенсорный» и отвергает на интроспективных основаниях, может оказаться не хуже, чем гедонизм внутренних установок, из-за которого он отказывается от него.
На этом же взгляде на удовольствие как на единую особую пропозициональную установку Фельдман основывает и свои более поздние конструкции «гедонизмов», которые «регулируют» ценность «эпизодов» этого установочного удовольствия по-разному, в зависимости от обстоятельств, в зависимости от обстоятельств. Миллианская «высота» их объектов, истина, ценность, муровское соответствие удовольствию или боли или аристотелевская заслуга.
Версии, приспосабливающие ценность удовольствия к привилегированным восходящим, более разнообразным, более однородным или лучше нарративно структурированным глобальным моделям удовольствия в жизни, также рассматриваются и мастерски отвергаются, как и возражения, основанные на ложных удовольствиях, на том основании, что возражающие, они устранили бы ошибку, созерцая рассматриваемые жизни с точки зрения наблюдателя, вместо того, чтобы представлять их изнутри. Либо рассматриваемые факторы действительно возмущают субъектов, и в этом случае гедонизм уже учел их гедонистические эффекты, либо нет, и в этом случае также не требуется никаких дополнительных приспособлений. Подобные соображения используются для того, чтобы повернуть точку зрения на контрпримеры, подобные «машине опыта» Нозика. Фельдман более симпатизирует корректировке ценности удовольствия с точки зрения ценности его объектов, обесценивая низкие и злонамеренные, и это приводит к так называемому гедонизму внутренних установок с поправкой на пустыню.
Однако он не принимает его, подозревая, что возражающие проецируют свои вкусы на людей в примерах. Но при оценке миров (хотя и не жизней) Фельдман видит необходимость приспособиться к интуиции Росса, основанной на моральной пустыне, приняв гедонизм внутреннего отношения Субъекта, адаптированный к пустыне, который корректирует гедонистические ценности боли, чтобы считать их более или менее плохими, и удовольствий считать их более или менее хорошими в зависимости от заслуг своих подданных. Это предполагает признание внутренней ценности жизни и мира разными вещами (19).7-98). Несоответствие этой процедуры метафизике ценности, которая часто лежит в основе гедонизма, от киренаиков до классических утилитаристов, согласно которым внутренняя ценность всех более крупных целых сводится к ценности сиюминутного опыта, не может быть более очевидным. Этическая эпистемология, основанная на сиюминутном восприятии этой ценности, как у Эпикура и Сиджвика, не могла поддержать более широкую интуитивную чистую аксиологию, явно оторванную от метаэтики (14) и эпистемологии (206), которую здесь практикует Фельдман.
Эта книга начинается превосходно, ясно вводя, объясняя и иллюстрируя предмет в манере, подходящей для широкой аудитории. Однако его средние главы слишком быстро переходят к приложениям с точки зрения удовольствия, на котором они основаны. (Это заимствовано из статей Фельдмана, в основном собранных в его книге «Утилитаризм, гедонизм и пустыня» , к которой читатели иногда отсылаются за дополнительными аргументами и подробностями.) Эта основа кажется шаткой, как мы видели, даже близко к ее исходной точке. земля, и правдоподобно не распространяется на все удовольствия, понимаемые в широком смысле как положительный аффект, конститутивно способствующий аффективному благополучию. Более того, если удовольствие частично или полностью является психобиологическим феноменом, как это все чаще кажется, его природа не является чем-то, что следует оговаривать в интересах простоты, элегантности, универсальности и примирения в этической теории. Таким образом, для правильного получения удовольствия всех этих добродетелей и изобретательности Фельдмана в анализе и реагировании на возражения может оказаться недостаточно.