Гносеологический релятивизм это: ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ РЕЛЯТИВИЗМ ~ Стихи и проза (Научная литература)

Содержание

Заказать контрольную работу по дисциплине Философия c заданием «1. Этический и гносеологический релятивизм софистов»

Анастасия 31.03.2023

Зачет получила, сервис отличный, меня всё устраивает, большое спасибо!

Лиля 21.11.2021

Ваша команда спасла меня в очередной раз! Сдала на отлично работу и в срок. Хорошо, что вы есть) отдельное спасибо Анас…

Алена 28.10.2021

Все задания выполнены очень хорошо, спасибо большое!

Руслан 20.

01.2021

so good

Мария 05.11.2020

Спасибо большое!

Екатерина 12.06.2020

Принята работа все хорошо

Анатолий 09.05.2020

Выполнена работа в срок нет замечаний рекомендую

Олеся 05.04.2020

поставили 4ку хорошо

Артём 04.

06.2017

Всем доволен,всё качественно,в крайние сроки,преподаватель оценил работу на отлично! Спасибо большое Заочник!

Виталий 11.01.2017

зачет сдал

Лайфхаки по оформлению работ

Задачи на закон всемирного тяготения с решением

Закон всемирного тяготения – фундаментальный закон природы, согласно которому все предметы притягиваются между собой. Это проявление гравитационного взаимодействия. Если хотите узнать о больше – читайте наш отдельный материал.На своем мы ежедневно отбираем полезную и интересную информацию. Подпис…

Задачи по динамике с решениями

– раздел механики, которому уделяется больше всего учебных часов. Уделите 5 минут на то, чтобы прочесть нашу статью и чуть больше разобраться в решении задач по динамике.Наш – место, где мы скрупулезно отбираем, фильтруем и выкладываем все, что может быть полезно современному студенту. Под лежачи…

Все лайфхаки по оформлению работ

Рождение Сократа и его первоначальное образование

В гносеологии¹ Сократ является рационалистом и диалектиком. Его диалектика, оттачиваясь в борьбе с софистами, раскрыла глубину соотношения относительной и абсолютной истины .Разрабатывая диалектику относительной и абсолютной истины, Сократ тем самым утверждает ее объективность, т.е. само ее существование, поскольку объективность является сущностью истины. Истина – это адекватное объективное отражение действительности.

Софисты в гносеологии, на основе онтологического релятивизма разрабатывают релятивизм гносеологический, поскольку целью их риторики (греч. наука об ораторском искусстве) выступает доказательство субъективного интереса в качестве истины. Гносеологический релятивизм как позиция, заключался в том, что истина – это то, что выгодно субъекту. Именно поэтому софисты смогли поставить на поток обучение софистическим приемам.

Гносеологический релятивизм логично приводит софистов к агностицизму¹, поскольку абсолютизация относительности истины означает отрицание истины вообще. Об этом свидетельствует тезис старшего софиста Горгия, утверждающего, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если познаваемо, то невыразимо. Фактически в этом тезисе выражены три позиции:

1) ничто не существует безотносительно к субъекту;

2) если существует, то непознаваемо – непосредственное выражение агностицизма;

3) если познаваемо, то невыразимо – это иррационализм. ²

В этике столкновение Сократа и софистов было непосредственным. Сократ выступает как этический рационалист, нравственный просветитель и ходячая совесть Афин. Софисты в этике реализуют самоцель своего творчества: этический релятивизм. Это означает реализацию принципа: нравственно то, что мне выгодно. Онтологический и гносеологический релятивизм софистов – это фундамент и средство обоснования этического релятивизма. Таким образом, именно софисты сыграли в определенном смысле роль развратителей юношеских умов, в чем по иронии судьбы был обвинен и за что казнен Сократ.

4. Сократовский переворот в философии

В чем же состоял сократовский переворот? Для любой системы теоретического знания принципиальными выступают два вопроса:

1) что познавать – проблема предмета;

2) как познавать – проблема метода.

Соответственно необходимо выделить два аспекта сократовского переворота.

Переворот в области предмета заключается в том, что Сократ заявил: не дело философии заниматься проблемой первоначала и структурой бытия космоса, чем занимались досократики, за что их прозвали физиками и натурфилософами.

Чем же должна заниматься философия? Человеком, утверждает Сократ. Но поскольку человек – существо многогранное, предметом философии объявляется душа человека – необразимое поле исследования. Предметом своей философии Сократ делает добродетели человеческой души.

Поэтому его философия получила название этического рационализма. Этического, поскольку добродетели являются сферой морали, изучаемой этикой. Почему рационализм? Потому что любая добродетель, по Сократу – это знания. Стало быть, главная причина безнравственности – это невежество. Хочешь быть нравственным – просвещайся.

Определив предмет философии, Сократ разработал и собственно философский метод, а именно – метод диалектики. Диалектика в исторически первом смысле слова – это искусство сократовской беседы, когда собеседники через противоположности приходят к истине. Искусство Сократа в широком смысле слова стало называться майевтика, что в переводе с древнегреческого означает «повивальное искусство».

Сократ сам о себе говорил, что он, также как его мать, занимается повивальным искусством, но только помогает рождаться не младенцам, а истине. Сократ, действительно, является «повивальной бабкой» философии и науки, поскольку помог зародившейся в недрах натурфилософии науке отделиться от осознавшей свой собственный предмет и метод философии.

Майевтика как искусство Сократа в широком смысле включает три основных элемента:

1) диалектику как ядро сократовского искусства и как собственно философский метод;

2) наводящие вопросы и примеры как повивальные приемы;

3) иронию.

Диалектика для Сократа представляет собой философское искусство вести рассуждение. Она отличается от эристики – софистического метода спора. Эристик, отстаивая свою правоту, во что бы то ни стало возражает против иной точки зрения. Диалектик же тот, кто умеет ставить вопросы и давать ответы. Поэтому беседа как диалектический разбор вопроса предполагает взаимно согласованное, дружеское рассуждение собеседников.

Спорщики препираются и затемняют предмет спора, беседующие же совместными усилиями стремятся к прояснению возникшей проблемы, причем сведующий и знающий помогает своему собеседнику на этом диалектическом пути познания.

Сократ не преподносил своих истин готовыми, но, считая, что только то знание – единственно прочно и ценно, которое добыто самим мыслящим субъектом, он заставлял своих собеседников принимать деятельное участие в установлении посылок, в выведении заключений, в проверке положений – словом, во всем логическом процессе аргументации. То был знаменитый его диалектический метод – метод перекрестных вопросов, ответов, возражений, поправок и пр. Ум человека, по мнению Сократа, чреват истинами, которые требуют лишь известного ухода, и – в крайнем случае, операции, чтобы явиться на свет Божий. Эти истины подобны младенцам, скрытым в чреве матери, и роль философа в том и состоит, чтобы помочь родительнице – разуму в ее родах. Оттого Сократ любил себя сравнивать с акушером, который помогает рожать другим, а диалектический метод был тем инструментом, при помощи которого он извлекал истины из умов своих собеседников.

Ясно, поэтому, что он не мог выдвигать вперед своего собственного мнения: собеседник его должен был сам дойти до него, уподобляясь роженице. Оттого исходной точкой Сократа всегда почти служило общепринятое мнение по данному вопросу, которое затем, целым рядом проверок и поправок, постепенно изменялось так, чтобы охватить те или другие факты и, наконец, получить то содержание и ту форму, которых желал Сократ.

Диалектический метод, таким образом, произвел целую революцию в приемах греческого мышления: истина перестала приниматься на веру, в силу ли окружающего ее авторитета или «горячего слова убеждения»; она стала объектом разумного понимания, требующим сознательной работы мысли, и покоилась на критически выработанных устоях.

Сократ дорожил согласием собеседника – ведь без этого нет беседы! – и умело добивался таких ответов, с которыми по видимости был согласен и сам. Но на какой-то стадии беседы оказывалось, что собеседник стал явно противоречить самому себе и это вопросы Сократа загнали его в тупик. Избранный путь исследования оказывался ложным, тогда сократовское согласие представало как расчетливое притворство. В действие вступал последний элемент сократовского метода (майевтики) – повивальное искусство, ирония. Этот элемент может вызвать недоумение, поскольку ирония воспринимается скорее как чья-то частная манера общения. Почему же у Сократа – это один из трех основополагающих элементов его искусства? Ирония (притворство) в повивальном искусстве Сократа имеет принципиальное значение в случае, если собеседник, как не старался Сократ, не мог сам дойти до истины, то Сократ не преподносил ему эту истину готовой. И когда разгоряченный собеседник возмущенно вопрошал Сократа: «А сам-то ты знаешь, о чем меня пытаешь?» – Сократ в ответ разводил руками и говорил, что и он не знает. Это воспринималось, как издевка. Сократ же поступал как мудрец, исходя из благих целей: он понимал, что если собеседнику преподнести готовый ответ, то это не станет достоянием его интеллекта. Если же мысль собеседника уже разбужена, то, глядишь, не сегодня, так завтра он сможет все-таки родить желанную истину, и это обогатит его.

Сократу претило всякое зазнайство, всякое бахвальство. Сам он любил повторять знаменитую формулу: «Все что я твердо знаю – это то, что я ничего не знаю!» Это положение наилучшим образом демонстрировало скромность и осторожность настоящего мыслителя, делающего первые шаги в направлении Истины. Однако находились люди, которые с потрясающей уверенностью оперировали сложнейшими понятиями, считали себя знатоками, специалистами. Поэтому, как только Сократ оказывался рядом с таким «специалистом», он тут же заводил с ним беседу, причем делал это в свойственной ему манере. Он робко подходил к «учителю» и «смиренно» обращался к нему за советом или просьбой что-либо объяснить. Причем сначала с деланным восхищением превозносил его опыт, мудрость и знание, в противовес своему якобы незнанию и невежеству. Как правило, собеседник поначалу ничего не замечал. Наигранное смирение приводило его в снисходительное благодушие, тем более «совет» представлялся совершенно пустячным: Сократ обычно прочил разъяснить ему значение того или иного слова, понятия. Однако по ходу «разъяснения», он просил «учителя» объяснить значение тех терминов, которые тот применял. Для нового объяснения «знатоку» приходилось напрягаться и пользоваться новыми понятиями, суть которых Сократ вновь просил разъяснить, и так далее. Вся эта процедура неизменно заканчивалась тем, что собеседник Сократа начинал противоречить сам себе и, в конце концов, оказывался в тупике. В этом и состоял знаменитый сократовский метод философствования, его диалектика – постепенно шаг за шагом, продвигаться по ступеням понятий и терминов к сути вещей. С помощью вопросов и ответов, уточнений и определений докапываться до понимания Истины. И если его собеседником был умный человек, то он мог вынести из беседы хороший урок на будущее, однако чаще всего, как известно, Сократа ругали и проклинали. Сократовская ирония чаще всего пополняла ряды недовольных им сограждан, потому что те тупиковые моменты, возникающие в беседах демонстрировало не только невежество того или иного собеседника, но и уязвляло их самолюбие, его самоуважение подвергалось испытанию, а насмешки и остроты стоящей вокруг толпы довершали остальное. Ненависть против философа вселялась в сердца людей, и эта ненависть не замедлила дать свои плоды.

6. Философствование Сократа

Дать сколько-нибудь полное описание учения Сократа довольно сложно, так как он, за исключением пары стихотворных переложений на Эзоповы темы, сделанных им за несколько дней до своей смерти, никогда в своей жизни ни написал ни строчки. И все, что мы знаем о нем или о его учении, мы почерпнули, главным образом, из Ксенофонтовых «Воспоминаний» о Сократе и из диалогов Платона. Что касается первых, то они, при всей несомненной правдивости и честности автора, страдают большими недостатками: написанные уже после смерти Сократа, эти «Воспоминания» имели исключительной своей целью ответить на те обвинения, жертвой которых пал любимый учитель. Этим определяется не только характер, но и содержание и объем сочинения. Учение его излагается автором лишь в тех размерах и теми его сторонами, которые имеют отношение к вопросам о неверии развращения молодого поколения Сократом. Кроме того, вся книга отличается чрезмерной поверхностью и мелкотой. При таких условиях вряд ли можно было бы составить более или менее отчетливое представление о Сократе и его деятельности, если бы на подмогу не явился другой его ученик, Платон, один из гениальнейших мыслителей, которого видел мир. Про него уже нельзя сказать, что он не понимал своего учителя, но, к сожалению, и он, взятый сам по себе, не мог бы служить вполне надежным путеводителем. Платон сделал Сократа носителем и выразителем своих, платоновских идей: в диалогах его фигурирует не он сам, а Сократ, который ведет разговор, развивает платоновские доктрины, так что иногда очень трудно различить, где говорит Платон устами воображаемого Сократа и где говорит исторический Сократ сам. Тем не менее в общей верности набрасываемого портрета и в подлинности обрисовывающейся Сократовской доктрины мы не имеем основания сомневаться, – особенно в тех случаях, когда показания Платона совпадают с Ксенофонтовыми.

Поэтому строго говорить об учении Сократа в точном понимании этого слова не приходится. Сократ философствовал устно и высказывал свои взгляды в беседах. Беседы представляли собой одновременно и своеобразную форму сократовского философствования, и стиль его жизни.

Книги, в том числе и философские, писались и тогда, но устное слово и интерес к нему явно преобладали. Это было время расцвета афинской демократии и афиняне проводили большую часть своей жизни на людях, на разного рода публичных собраниях и мероприятиях, на площадях, судах и т.п., ценили слово, питали к нему слабость и вообще любили поговорить. Поэтому, я думаю, будет точнее говорить не об учении, а о философствовании Сократа.

7. Трагическое завершение жизни

Ни философское учение, ни диалектические приемы Сократа не могли прийтись по вкусу большинству его современников. Обозревая глазами нашего XXI века доктрины, а главное, личность этого философа, мы не испытываем ничего, кроме чувства бесконечного уважения и преклонения. И когда мы узнаем, что этот замечательный человек и мудрец погиб смертью преступника, нашему удивлению нет пределов. Мы забываем, что господствующий в каждый исторический момент уровень понятий и убеждений представляет линию, за которой всякое значительное отклонение в ту или другую сторону считается явлением ненормальным. Сократ, как личность, значительно опередившая свой век, перешедшая пределы умственного горизонта своего времени, оказался в трагическом положении в той исторической эпохе, когда права, признаваемые за обществом над личностью были и шире и многочисленнее, нежели в настоящее время.

Обвинение против Сократа, подписанное тремя согражданами Афин во главе власть имущего богача Анита, гласило, что: «Он нарушает законы государства, не признавая национальных богов и вводя новые, а также развращает молодое поколение». Непочитание староотеческих богов обвинители усмотрели в том, что Сократ в своих диалогах проповедовал наличие единой божественной сущности как фундамента бытия, в том числе бытия добродетелей. То есть добродетели, по Сократу, укоренены в саму структуру бытия, они существуют не потому, что люди договорились по поводу правил общежития, а потому, что добродетели – это элементы бытия единой божественной сущности.

На самом деле выдвинутое против Сократа обвинение было только поводом для суда над ним. Истинной причиной этого стала нравственно-просветительская деятельность Сократа. Сократ, как и все классики философии, жил так, как сам учил. Он стал ходячей совестью Афин преподавая личный урок нравственности не только в частной, но и в общественной жизни. Поэтому он стал бельмом на глазу для политиков Афин. Особенно много врагов Сократ нажил себе в тот период, когда он как законопослушный гражданин возглавил афинский Совет. Его председателем он был выбран в силу демократических процедур правления, сторонником которых Сократ не был. Возглавляя афинский Совет, Сократ не дал провести в жизнь ни одно безнравственное решение.

По иронии судьбы самого Сократа судили как чудаковатого софиста. Дело в том, что талантливейший комедиограф Древней Греции в V в. до н.э. Аристофан понял, что Сократ – это яркий феномен в жизни Эллады и ему надо посвятить пьесу. Но при этом мыслителем Аристофан не был, и, послушав беседы Сократа, он воспринял его как чудаковатого софиста, который к тому же поклоняется неведомым богам в форме облаков. Так, чисто художественно, Аристофан воспринял идею Сократа о единой божественной сущности. Эта комедия, названная «Облака», была поставлены за четверть века до суда над Сократом. Однако для большинства членов афинского суда, многочисленного и обывательского по составу, театральное, ярко запоминающееся действо было решающим аргументом при вынесении приговора. К тому же Сократ сам подлил масла в огонь, оставаясь верным себе и своей иронии на суде. Он отказался от официального защитника и выступил с защитной речью сам. Судьи ожидали от него, что он будет жаловаться на свою старость, на то, что у него остается молодая, хотя и сварливая, жена Ксантиппа и трое малолетних детей. Однако Сократ заявил, что он достоин наказания за свою деятельность; он достоин стать пенсионером. Пенсионерами в Древней Греции становились, как правило, молодые люди – победители в Олимпийских играх и иных состязаниях. Победителей полис брал на полный пансион: при жизни ставили памятник, селили в самом красивом общественном здании, кормили и одевали. С точки зрения судей, у Сократа хватило наглости вместо мольбы о пощаде предложить себе столь почетное «наказание». Однако Сократ был как всегда прав в своей иронии: у него было больше, чем у кого-либо, оснований, чтобы стать подлинным героем Афин за свою нравственно-просветительскую деятельность. Голосование после защитной речи Сократа было с большим перевесом не в его пользу.

5 Защита эпистемического релятивизма | Страх перед знанием: против релятивизма и конструктивизма

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicFear of Knowledge: Against Relativism and ConstructivismEpistemologyMetaphysicsPhilosophyOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться
- Твиттер
- Подробнее

Укажите

Богосян, Пол А. , «5 Защита эпистемического релятивизма», Страх перед знанием: против релятивизма и конструктивизма (

Oxford

, 2006; онлайн-издание, Oxford Academic, 1 мая 2010 г.), https://doi.org/10.1093 /acprof:oso/9780199287185.003.0005, по состоянию на 12 мая 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Advanced Search

Abstract

В этой главе дается сочувственное описание того, как можно прийти к конструктивистскому и, следовательно, релятивистскому взгляду на обоснование, согласно которому различные сообщества могут на законных основаниях расходиться во мнениях относительно того, какую оправдательную силу приписать тому или иному конкретному пункту доказательство.

Ключевые слова: эпистемический релятивизм, Рорти, обоснование, круговой аргумент

Предмет

Философия Эпистемология Метафизика

Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Нажмите Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные учетные записи Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные учетные записи Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Эпистемический релятивизм

Летом мне довелось прочитать две книги, которые очень помогли мне осмыслить когнитивный кризис, с которым мы столкнулись в результате подъема Интернета и популистской политики. Первой была «Конституция знаний » Джонатана Рауха , вышедшая в июне, а второй — книга Алана Сокала и Джин Брикмонт под названием «». 0034 Модная чепуха , которая была впервые опубликована еще в 1998 году. Вы, возможно, помните Алана Сокаля как французского физика, который устроил розыгрыш, отправив непроницаемую выдуманную статью в культурологический журнал Social Text , утверждая, что физика и математика фактически «социально сконструированные», которые журнал принял и опубликовал. В книге «Модная ерунда » он и его соавтор просматривают произведения множества постмодернистских писателей, включая Жака Лакана, Джулию Кристеву, Люси Иригаре, Жана Бодрийяра и Жиля Делёза, воспроизводя длинные отрывки, в которых они пытаются включить научные концепции. в их рассказы и выдают полное невежество их предмета.

Причина, по которой эти две книги связаны в моем сознании, связана с проблемой эпистемического релятивизма. Мы, живущие в современных либеральных обществах, неизбежно принимаем определенную степень морального релятивизма: обычно мы не утверждаем, что наши системы ценностей представляют собой какую-то абсолютную истину, и терпимы к людям с конкурирующими взглядами. Мы отделили государственную власть от одобрения определенных сектантских религиозных точек зрения, даже если мы являемся сторонниками этой точки зрения, признавая, что взгляды на конечные цели обязательно различны.
___STEADY_PAYWALL___
Эпистемический релятивизм, с другой стороны, касается не конечных ценностей, а утверждений фактов, касающихся внешнего мира. Макс Вебер провел классное различие между фактами и ценностями и утверждал, что научная рациональность может установить первое, но не второе. Что огорчает в нашем современном либеральном обществе, так это то, что релятивизм распространяется от ценностей к фактам, в которых эмпирические утверждения о реальности оспариваются и рассматриваются как относительные к точке зрения наблюдателя. Когда Джонатан Раух говорит о «конституции знаний», он описывает не то, как мы приходим к общему моральному пониманию, а то, как мы устанавливаем фактическую информацию, например, о том, кто победил на последних президентских выборах, или о безопасности и эффективности конкретной вакцины. Вплоть до последних нескольких десятилетий большинство людей, живущих в либеральных демократиях, признавали авторитет современного естествознания в установлении фактической информации, даже если оно не могло ответить на важнейшие вопросы ценности. Это уже нельзя принимать как должное.

То, как мы пришли к этому пункту, заслуживает более подробного рассмотрения, которое я попытаюсь изложить в моей готовящейся к изданию книге Либерализм и его недовольство . На мой взгляд, современное сомнение в авторитете современной естественной науки проистекает из субъективизма, который был введен структурализмом и постмодернистскими писателями, которые расширили афоризм Ницше о том, что «нет фактов, есть только интерпретации». Кульминацией этого стали работы французского философа Мишеля Фуко, который утверждал, что в предыдущие века власть открыто осуществлялась правителями, которые могли приказать убить любого из своих подданных. Однако в более поздние времена оно стало скрываться за фасадом современной науки, которая притворялась нейтральной и бесценной, но на самом деле отражала интересы существующих власть имущих.

Мишель Фуко
Фуко утверждал, что в ряде областей — определении безумия, тюремном заключении, лечении сексуальности и девиантности — язык науки использовался для определения реальности способами, которые служили интересам существующих власть имущих. Эта точка зрения была подхвачена и расширена другими авторами в зарождающихся областях критической теории; в постколониальной теории, например, сам эмпиризм рассматривался некоторыми как западная идеология, стремящаяся обесценить незападные когнитивные подходы. Хотя Фуко не предавался откровенно конспиративному мышлению, в его мысли был конспирологический аспект: вещи не такие, какими кажутся, вами за кулисами манипулируют элиты, которые не хотят, чтобы вы признавали власть, которую они имеют над вами.
Хотя никто из современных правых популистов не признает долг перед постмодернистской мыслью или Фуко, они идут по их стопам. С самого начала пандемии Covid консерваторы начали утверждать, что болезнь была мистификацией, устроенной левыми элитами, которые хотели дискредитировать Дональда Трампа. Сам Трамп усилил эту точку зрения, разгромив основные средства массовой информации и затеяв драки с такими учеными, как Энтони Фаучи, которые рекомендовали политику, которая, по его мнению, противоречила его любимому повествованию. Его самая большая ложь, конечно же, касалась заговора должностных лиц избирательных комиссий и судов с целью украсть результаты выборов 2020 года. Мышление заговора превратилось из второстепенного явления в нечто, заразившее значительную часть Республиканской партии и пережившее уход Трампа с поста.
Отсюда необходимость писать и публиковать такие книги, как Конституция знаний , что пару десятилетий назад казалось бы излишним занятием. Раух пытается ответить на вопрос, как общество устанавливает фактическое знание о реальности. Он утверждает, что современная наука устанавливает «истину» через социальный процесс, управляемый двумя принципами: во-первых, что ни у кого нет последнего слова относительно того, что истинно, поиск истины является скорее процессом, чем конечной целью; и во-вторых, что никто не имеет личного авторитета, но должен устанавливать факты эмпирической проверкой. Эти принципы можно было увидеть в действии во время эпидемии Covid, поскольку наши знания о болезни и лежащем в ее основе вирусе развивались. Эксперты по инфекционным заболеваниям были дискредитированы в сознании многих, потому что их советы временами были непоследовательными и противоречивыми, но это отражает изменяющийся характер эмпирических знаний.
Взятые сами по себе, я не думаю, что двух принципов Рауха достаточно для описания процесса, посредством которого мы приходим к эмпирической «истине». С тем же успехом они могли бы описывать эволюцию вкусов в искусстве или моде, если бы не были связаны с институтами, охраняющими принципы, согласно которым определяется эмпирический факт. Раух затрагивает более глубокие вопросы эпистемологии науки, но мог бы пойти гораздо дальше.
Вот где том Сокала-Брикмонта очень полезен. Глава 4 озаглавлена «Эпистемический релятивизм в философии науки», в которой они описывают, как современная наука на самом деле приходит к утверждениям об эмпирических фактах. Они находят аргумент Карла Поппера о том, что современная наука может только фальсифицировать, но не проверять факты, неадекватным, и показывают, что индукция продолжает оставаться мощным методом, используемым наукой. Регулярность множественных наблюдений порождает теории причинности, которые можно уточнить статистически. Аргумент Дэвида Юма о том, что солнце продолжает восходить на востоке, не может быть установлен с такой же уверенностью, как наш вывод из математической теоремы, остается верным. Все индуктивные выводы верны только вероятностно. Сокал и Брикмонт указывают на теорию квантовой электродинамики, которая предсказывает магнитное движение электрона, и на эксперимент, в котором наблюдаемое поведение электрона соответствовало предсказаниям теории с точностью до десяти знаков после запятой. Тем не менее, они отмечают, что и теория, и экспериментальное наблюдение имеют незначительные погрешности, поэтому остается крайне малая вероятность того, что одно или другое было ошибочным. Теория относительности и квантовая физика показывают, что ньютоновская механика неадекватна для объяснения физического поведения как на макро-, так и на микроуровне, однако последнего было достаточно, чтобы люди могли посадить космический корабль на Луну.
Но Сокал и Брикмонт идут дальше и утверждают, что научный метод не может быть систематизирован простым способом. Есть много обстоятельств, при которых людям необходимо установить эмпирические факты, и они готовы согласиться на гораздо более низкую вероятность того, что их выводы верны. Они указывают на судебное разбирательство, в котором существуют сложные правила, касающиеся допустимости доказательств, способов, которыми можно прийти к индуктивным выводам (например, путем отбрасывания косвенных доказательств), и различных стандартов доказывания (например, между гражданскими и уголовными делами). ). Как мы все знаем, суды часто выносят неверные решения, но они используют процессуальные правила, стремящиеся максимально увеличить вероятность правильного решения. Этих процедур было бы недостаточно в естественных науках, но они лучше, чем более ранние методы, такие как испытание боем или погружение обвиняемой ведьмы в чан с водой, чтобы увидеть, тонет она или всплывает.
Таким образом, при построении знания используется набор различных методов, которые не устанавливают «истину», а скорее стремятся снизить, насколько это возможно, вероятность ошибки. Эти методы различаются по областям, как и допустимые вероятности: 95-процентные доверительные интервалы, обычно используемые в социальных науках, неприемлемы в физике элементарных частиц; судебные решения часто не достигают даже этого уровня.
Вот почему я думаю, что два принципа Рауха недостаточны для защиты общего понимания эмпирических фактов. Открытых социальных сетей недостаточно: к ним нужно добавить набор иерархических институтов, созданных элитами, которые устанавливают правила очевидности и допустимые вероятности при вынесении суждений о фактах. Также необходимы такие институты, как рецензирование и аккредитация в области естественных наук, или правила процедуры в судах, или стандарты хорошей журналистской практики в СМИ.
No related posts.