О государстве
ЛЕКЦИЯ В СВЕРДЛОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ 11 ИЮЛЯ 1919 г.19
Товарищи, предметом сегодняшней нашей беседы по тому плану, который у вас принят и мне был сообщен, является вопрос о государстве. Я не знаю, насколько знакомы вы уже с этим вопросом. Если я не ошибаюсь, курсы ваши только что открыты, и вам приходится в первый раз систематически к этому вопросу подходить. Если это так, то очень может быть, что в первой лекции об этом трудном вопросе мне не удастся достигнуть достаточной ясности изложения и понимания для многих из слушателей. И если бы это оказалось так, то я прошу вас этим не смущаться, потому что вопрос о государстве есть один из самых сложных, трудных и едва ли не более всего запутанных буржуазными учеными, писателями и философами. Поэтому никогда не следует ждать, чтобы можно было в краткой беседе, за один раз достигнуть полного выяснения этого вопроса. Следует после первой беседы об этом отметить себе непонятные или неясные места, чтобы вернуться к ним второй, третий и четвертый раз, чтобы то, что осталось непонятным, дополнить и выяснить дальше, впоследствии, как из чтения, так и из отдельных лекций и бесед.
Я надеюсь, что нам удастся собраться еще раз, и тогда по всем дополнительным вопросам можно будет обменяться мнениями и проверить, что осталось наиболее неясного. Я надеюсь также, что в дополнение к беседам и лекциям вы посвятите известное время чтению хотя бы некоторых из главнейших
О ГОСУДАРСТВЕ 65
произведений Маркса и Энгельса. Нет сомнения, что в указателе литературы и в пособиях, которые учащимся советской и партийной школы предоставлены в библиотеке, которая у вас имеется, — несомненно, что вы эти главные произведения найдете, и хотя опять-таки сразу кое-кого, может быть, и отпугнет трудность изложения, — надо опять предупредить, что этим не следует смущаться, что непонятное на первый раз при чтении будет понятно при повторном чтении, или когда вы подойдете к вопросу впоследствии с несколько иной стороны, ибо еще раз повторяю, что вопрос такой сложный и так запутан буржуазными учеными и писателями, что к этому вопросу каждому человеку, который хочет его серьезно продумать и самостоятельно усвоить, необходимо подходить несколько раз, возвращаться к нему опять и опять, обдумывать вопрос с разных сторон, чтобы добиться ясного и твердого понимания.
А возвращаться вам к этому вопросу будет тем легче, что это такой основной, такой коренной вопрос всей политики, что не только в такое бурное, революционное время, как переживаемое теперь нами, но и в самые мирные времена вы каждый день в любой газете по любому экономическому или политическому вопросу всегда натыкаетесь на вопрос: что такое государство, в чем его сущность, в чем его значение и каково отношение нашей партии, партии, борющейся за свержение капитализма, партии коммунистов, каково отношение ее к государству, — каждый день вы к этому вопросу по тому или иному поводу вернетесь. И самое главное, чтобы в результате ваших чтений, бесед и лекций, которые вы услышите о государстве, вы вынесли уменье подходить к этому вопросу самостоятельно, так как этот вопрос будет вам встречаться по самым разнообразным поводам, по каждому мелкому вопросу, в самых неожиданных сочетаниях, в беседах и спорах с противниками. Только тогда, если вы научитесь самостоятельно разбираться по этому вопросу, — только тогда вы можете считать себя достаточно твердыми в своих убеждениях и достаточно успешно отстаивать их перед кем угодно и когда угодно.
66 В. И. ЛЕНИН
После этих небольших замечаний я перейду к самому вопросу, что такое государство, как оно возникло и каково в основном должно быть отношение к государству партии рабочего класса, борющейся за полное свержение капитализма, — партии коммунистов.
Я уже говорил о том, что едва ли найдется другой вопрос, столь запутанный умышленно и неумышленно представителями буржуазной науки, философии, юриспруденции, политической экономии и публицистики, как вопрос о государстве. Очень часто этот вопрос смешивают до сих пор с вопросами религиозными, очень часто не только представители религиозных учений (от них-то это вполне естественно ожидать), но и люди, которые считают себя от религиозных предрассудков свободными, смешивают специальный вопрос о государстве с вопросами о религии и пытаются построить — очень часто сложное, с идейным философским подходом и обоснованием — учение о том, что государство есть нечто божественное, нечто сверхъестественное, что это некоторая сила, которой жило человечество и которая дает людям или имеет дать, несет с собой нечто не от человека, а извне ему данное, что это — сила божественного происхождения.
И надо сказать, что это учение так тесно связано с интересами эксплуататорских классов — помещиков и капиталистов, — так служит их интересам, так глубоко пропитало все привычки, все взгляды, всю науку господ буржуазных представителей, что с остатками его вы встретитесь на каждом шагу, вплоть до взгляда на государство у меньшевиков и эсеров, которые с негодованием отрицают мысль, что они находятся в зависимости от религиозных предрассудков, и уверены, что могут трезво смотреть на государство. Вопрос этот так запутан и усложнен потому, что он (уступая в этом отношении только основаниям экономической науки) затрагивает интересы господствующих классов больше, чем какой-нибудь другой вопрос. Учение о государстве служит оправданием общественных привилегий, оправданием существования эксплуатации, оправданием существования капитализма, — вот почему ожидать
О ГОСУДАРСТВЕ 67
в этом вопросе беспристрастия, подходить в этом вопросе к делу так, как будто люди, претендующие на научность, могут здесь дать вам точку зрения чистой науки, — это величайшая ошибка.
В вопросе о государстве, в учении о государстве, в теории о государстве вы всегда увидите, когда познакомитесь с вопросом и вникнете в него достаточно, всегда увидите борьбу различных классов между собой, борьбу, которая отражается или находит свое выражение в борьбе взглядов на государство, в оценке роли и значения государства.
Для того чтобы наиболее научным образом подойти к этому вопросу, надо бросить хотя бы беглый исторический взгляд на то, как государство возникло и как оно развивалось. Самое надежное в вопросе общественной науки и необходимое для того, чтобы действительно приобрести навык подходить правильно к этому вопросу и не дать затеряться в массе мелочей или громадном разнообразии борющихся мнений, — самое важное, чтобы подойти к этому вопросу с точки зрения научной, это — не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь.
Я надеюсь, что по вопросу о государстве вы ознакомитесь с сочинением Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Это — одно из основных сочинений современного социализма, в котором можно с доверием отнестись к каждой фразе, с доверием, что каждая фраза сказана не наобум, а написана на основании громадного исторического и политического материала. Нет сомнения, что в этом сочинении не все части одинаково доступно, понятно изложены: некоторые предполагают читателя, обладающего уже известными историческими и экономическими познаниями. Но опять скажу: не следует смущаться, если это произведение по прочтении не будет понято сразу. Этого никогда почти не бывает ни с одним человеком. Но возвращаясь к нему впоследствии, когда
68 В. И. ЛЕНИН
интерес пробудится, вы добьетесь того, что будете понимать его в преобладающей части, если не все целиком. Напоминаю об этой книге потому, что она дает правильный подход к вопросу в указанном отношении. Начинается она с исторического очерка, как государство возникло.
Чтобы правильно подойти к этому вопросу, как и ко всякому вопросу, например, к вопросу о возникновении капитализма, эксплуатации между людьми, к социализму, к тому, как появился социализм, какие условия его породили, — ко всякому такому вопросу можно солидно, с уверенностью подойти, лишь бросив исторический взгляд на все развитие его в целом. По этому вопросу прежде всего надо обратить внимание на то, что государство не всегда существовало. Было время, когда государства не было. Оно появляется там и тогда, где и когда появляется деление общества на классы, когда появляются эксплуататоры и эксплуатируемые.
До тех пор как возникла первая форма эксплуатации человека человеком, первая форма деления на классы — рабовладельцев и рабов, — до тех пор существовала еще патриархальная, или — как ее иногда называют — клановая (клан — поколение, род, когда люди жили родами, поколениями) семья, и следы этих первобытных времен в быту многих первобытных народов остались достаточно определенно, и если вы возьмете какое угодно сочинение по первобытной культуре, то всегда натолкнетесь на более или менее определенные описания, указания и воспоминания о том, что было время, более или менее похожее на первобытный коммунизм, когда деления общества на рабовладельцев и рабов не было.
И тогда не было государства, не было особого аппарата для систематического применения насилия и подчинения людей насилию. Такой аппарат и называется государством.
В первобытном обществе, когда люди жили небольшими родами, еще находясь на самых низших ступенях развития, в состоянии, близком к дикости; в эпоху, от которой современное цивилизованное человечество
О ГОСУДАРСТВЕ 69
отделяют несколько тысячелетий, — в то время не видно еще признаков существования государства. Мы видим господство обычаев, авторитет, уважение, власть, которой пользовались старейшины рода, видим, что эта власть признавалась иногда за женщинами, — положение женщины тогда не было похоже на теперешнее бесправное, угнетенное положение, — но нигде не видим особого разряда людей, которые выделяются, чтобы управлять другими и чтобы в интересах, в целях управления систематически, постоянно владеть известным аппаратом принуждения, аппаратом насилия, каковым являются в настоящее время, как вы все понимаете, вооруженные отряды войск, тюрьмы и прочие средства подчинения чужой воли насилию, — то, что составляет сущность государства.
Если от тех так называемых религиозных учений, ухищрений, философских построений, тех разнообразных мнений, которые строят буржуазные ученые, отвлечься и поискать настоящей сути дела, то увидим, что государство сводится именно к такому выделенному из человеческого общества аппарату управления. Когда появляется такая особая группа людей, которая только тем и занята, чтобы управлять, и которая для управления нуждается в особом аппарате принуждения, подчинения чужой воли насилию — в тюрьмах, в особых отрядах людей, войске и пр., — тогда появляется государство.
Но было время, когда государства не было, когда держалась общая связь, самое общество, дисциплина, распорядок труда силой привычки, традиций, авторитетом или уважением, которым пользовались старейшины рода или женщины, в то время часто занимавшие не только равноправное положение с мужчинами, но даже нередко и более высокое, и когда особого разряда людей — специалистов, чтобы управлять, не было. История показывает, что государство, как особый аппарат принуждения людей, возникало только там и тогда, где и когда появлялось разделение общества на классы — значит, разделение на такие группы людей, из которых одни постоянно могут присваивать труд других, где один эксплуатирует другого.
70 В. И. ЛЕНИН
И это деление общества на классы в истории должно стоять перед нами ясно всегда, как основной факт. Развитие всех человеческих обществ в течение тысячелетий во всех без изъятия странах показывает нам общую закономерность, правильность, последовательность этого развития таким образом, что вначале мы имеем общество без классов — первоначальное патриархальное, первобытное общество, в котором не было аристократов; затем — общество, основанное на рабстве, общество рабовладельческое. Через это прошла вся современная цивилизованная Европа — рабство было вполне господствующим 2 тысячи лет тому назад. Через это прошло громадное большинство народов остальных частей света. У наименее развитых народов следы рабства остались еще и теперь, и учреждения рабства, например, в Африке, вы найдете и сейчас. Рабовладельцы и рабы — первое крупное деление на классы. Первая группа владела не только всеми средствами производства — землей, орудиями, как бы слабы, примитивны они тогда ни были, — она также владела и людьми.
Эта группа называлась рабовладельцами, а те, кто трудился и доставлял труд другим, назывались рабами.
За этой формой последовала в истории другая форма — крепостное право. Рабство в громадном большинстве стран в своем развитии превратилось в крепостное право. Основное деление общества — крепостники-помещики и крепостные крестьяне. Форма отношений между людьми изменилась. Рабовладельцы считали рабов своей собственностью, закон укреплял этот взгляд и рассматривал рабов как вещь, целиком находящуюся в обладании рабовладельца. По отношению к крепостному крестьянину осталось классовое угнетение, зависимость, но крепостник-помещик не считался владельцем крестьянина, как вещи, а имел лишь право на его труд и на принуждение его к отбыванию известной повинности. На практике, как вы все знаете, крепостное право, особенно в России, где оно наиболее долго держалось и приняло наиболее грубые формы, оно ничем не отличалось от рабства.
О ГОСУДАРСТВЕ 71
Далее, — в крепостном обществе, по мере развития торговли, возникновения всемирного рынка, по мере развития денежного обращения, возникал новый класс — класс капиталистов.
Из товара, из обмена товаров, из возникновения власти денег возникала власть капитала. В течение XVIII века, вернее — с конца XVIII века, и в течение XIX века произошли революции во всем мире. Крепостничество было вытеснено из всех стран Западной Европы. Позднее всех произошло это в России. В России в 1861 году тоже произошел переворот, последствием которого была смена одной формы общества другой — замена крепостничества капитализмом, при котором деление на классы осталось, остались различные следы и пережитки крепостного права, но в основном деление на классы получило иную форму.
Владельцы капитала, владельцы земли, владельцы фабрик и заводов представляли и представляют во всех капиталистических государствах ничтожное меньшинство населения, целиком распоряжающееся всем народным трудом и, значит, держащее в своем распоряжении, угнетении, эксплуатации всю массу трудящихся, из которых большинство является пролетариями, наемными рабочими, в процессе производства получающими средства к жизни только от продажи своих рабочих рук, рабочей силы.
Крестьяне, разрозненные и придавленные еще в крепостное время, с переходом к капитализму превращались частью (в большинстве) в пролетариев, частью (в меньшинстве) в зажиточное крестьянство, которое само нанимало рабочих и представляло собою буржуазию деревенскую.
Этот основной факт — переход общества от первобытных форм рабства к крепостничеству и, наконец, к капитализму — вы всегда должны иметь в виду, ибо, только вспоминая этот основной факт, только вставляя в эту основную рамку все политические учения, вы в состоянии будете правильно оценить эти учения и разобраться, к чему они относятся, ибо каждый из этих крупных периодов человеческой истории — рабовладельческий, крепостнический и капиталистический —
72 В. И. ЛЕНИН
обнимает десятки и сотни столетий и представляет такую массу политических форм, разнообразных политических учений, мнений, революций, что разобраться во всей этой чрезвычайной пестроте и громадном разнообразии, — особенно связанном с учениями политическими, философскими и прочими буржуазных ученых и политиков, — можно в том только случае, если твердо держаться, как руководящей основной нити, этого деления общества на классы, изменения форм классового господства и с этой точки зрения разбираться во всех общественных вопросах — экономических, политических, духовных, религиозных и т.
д.
Если вы с точки зрения этого основного деления посмотрите на государство, то увидите, что до деления общества на классы, как я уже сказал, не существовало и государства. Но по мере того, как возникает и упрочивается общественное разделение на классы, по мере того, как возникает общество классовое, по мере этого возникает и упрочивается государство. Мы имеем в истории человечества десятки и сотни стран, переживших и переживающих сейчас рабство, крепостничество и капитализм. В каждой из них, несмотря на громадные исторические перемены, которые происходили, несмотря на все политические перипетии и все революции, которые были связаны с этим развитием человечества, с переходом от рабства через крепостничество к капитализму и к теперешней всемирной борьбе против капитализма, — вы всегда видите возникновение государства. Оно всегда было известным аппаратом, который выделялся из общества и состоял из группы людей, занимавшихся только тем или почти только тем, или главным образом тем, чтобы управлять.
Люди делятся на управляемых и на специалистов по управлению, на тех, которые поднимаются над обществом и которых называют правителями, представителями государства. Этот аппарат, эта группа людей, которые управляют другими, всегда забирает в свои руки известный аппарат принуждения, физической силы, — все равно, выражается ли это насилие над людьми в первобытной дубине, или в эпоху рабства
О ГОСУДАРСТВЕ 73
в более усовершенствованном типе вооружения, или в огнестрельном оружии, которое в средние века появилось, или, наконец, в современном, которое в XX веке достигло технических чудес и целиком основано на последних достижениях современной техники. Приемы насилия менялись, но всегда, когда было государство, существовала в каждом обществе группа лиц, которые управляли, которые командовали, господствовали и для удержания власти имели в своих руках аппарат физического принуждения, аппарат насилия, того вооружения, которое соответствовало техническому уровню каждой эпохи. И, всматриваясь в эти общие явления, задаваясь вопросом, почему не существовало государство, когда не было классов, когда не было эксплуататоров и эксплуатируемых, и почему оно возникло, когда возникли классы, — мы только так находим определенный ответ на вопрос о сущности государства и его значении.
Государство — это есть машина для поддержания господства одного класса над другим. Когда в обществе не было классов, когда люди до рабской эпохи существования трудились в первобытных условиях большего равенства, в условиях еще самой низкой производительности труда, когда первобытный человек с трудом добывал себе средства, необходимые для самого грубого первобытного существования, тогда не возникало и не могло возникнуть и особой группы людей, специально выделенных для управления и господствующих над всем остальным обществом. Лишь когда появилась первая форма деления общества на классы, когда появилось рабство, когда можно было известному классу людей, сосредоточившись на самых грубых формах земледельческого труда, производить некоторый излишек, когда этот излишек не абсолютно был необходим для самого нищенского существования раба и попадал в руки рабовладельца, когда, таким образом, упрочилось существование этого класса рабовладельцев, и чтобы оно упрочилось, необходимо было, чтобы явилось государство.
И оно явилось — государство рабовладельческое, — аппарат, который давал в руки рабовладельцев власть,
74 В. И. ЛЕНИН
возможность управлять всеми рабами. И общество и государство тогда были гораздо мельче, чем теперь, располагали несравненно более слабым аппаратом связи — тогда не было теперешних средств сообщения. Горы, реки и моря служили неимоверно большими препятствиями, чем теперь, и образование государства шло в пределах географических границ, гораздо более узких. Технически слабый государственный аппарат обслуживал государство, распространявшееся на сравнительно узкие границы и узкий круг действий. Но был все же аппарат, который принуждал рабов оставаться в рабстве, удерживал одну часть общества в принуждении, угнетении у другой. Принуждать одну преобладающую часть общества к систематической работе на другую нельзя без постоянного аппарата принуждения. Пока не было классов — не было и этого аппарата. Когда появились классы, везде и всегда вместе с ростом и укреплением этого деления появлялся и особый институт — государство.
Формы государства были чрезвычайно разнообразны. Во времена рабовладельческие в странах наиболее передовых, культурных и цивилизованных по-тогдашнему, например, в древней Греции и Риме, которые целиком покоились на рабстве, мы имеем уже разнообразные формы государства. Тогда уже возникает различие между монархией и республикой, между аристократией и демократией. Монархия — как власть одного, республика — как отсутствие какой-либо невыборной власти; аристократия — как власть небольшого сравнительно меньшинства, демократия — как власть народа (демократия буквально в переводе с греческого и значит: власть народа). Все эти различия возникли в эпоху рабства. Несмотря на эти различия, государство времен рабовладельческой эпохи было государством рабовладельческим, все равно — была ли это монархия или республика аристократическая или демократическая. Во всяком курсе истории древних времен, выслушав лекцию об этом предмете, вы услышите о борьбе, которая была между монархическим и республиканским государствами, но основным было то, что рабы
О ГОСУДАРСТВЕ 75
не считались людьми; не только не считались гражданами, но и людьми.
Римский закон рассматривал их как вещь. Закон об убийстве, не говоря уже о других законах охраны человеческой личности, не относился к рабам. Он защищал только рабовладельцев, как единственно признававшихся полноправными гражданами. Но учреждалась ли монархия — это была монархия рабовладельческая, или республика — это была республика рабовладельческая. В них всеми правами пользовались рабовладельцы, а рабы были вещью по закону, и над ними возможно было не только какое угодно насилие, но и убийство раба не считалось преступлением. Рабовладельческие республики различались по своей внутренней организации: были республики аристократические и демократические. В аристократической республике небольшое число привилегированных принимало участие в выборах, в демократической — участвовали все, но опять-таки все рабовладельцы, все, кроме рабов. Это основное обстоятельство надо иметь в виду, потому что оно больше всего проливает свет на вопрос о государстве и ясно показывает сущность государства.
Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы.
Форма этой машины бывает различна. В рабовладельческом государстве мы имеем монархию, аристократическую республику или даже демократическую республику. В действительности формы правления бывали чрезвычайно разнообразны, но суть дела оставалась одна и та же: рабы не имели никаких прав и оставались угнетенным классом, они не признавались за людей. То же самое мы видим и в крепостном государстве.
Перемена формы эксплуатации превращала рабовладельческое государство в крепостническое. Это имело громадное значение. В рабовладельческом обществе — полное бесправие раба, он не признавался за человека; в крепостническом — привязанность крестьянина к земле. Основной признак крепостного права тот, что крестьянство (а тогда крестьяне представляли
76 В. И. ЛЕНИН
большинство, городское население было крайне слабо развито) считалось прикрепленным к земле, — отсюда произошло и самое понятие — крепостное право. Крестьянин мог работать определенное число дней на себя на том участке, который давал ему помещик; другую часть дней крепостной крестьянин работал на барина.
Сущность классового общества оставалась: общество держалось на классовой эксплуатации. Полноправными могли быть только помещики, крестьяне считались бесправными. Их положение на практике очень слабо отличалось от положения рабов в рабовладельческом государстве. Но все же к их освобождению, к освобождению крестьян, открывалась дорога более широкая, так как крепостной крестьянин не считался прямой собственностью помещика. Он мог проводить часть времени на своем участке, мог, так сказать, до известной степени принадлежать себе, и крепостное право при более широкой возможности развития обмена, торговых сношений все более и более разлагалось, и все более расширялся круг освобождения крестьянства. Крепостное общество всегда было более сложным, чем общество рабовладельческое. В нем был большой элемент развития торговли, промышленности, что вело еще в то время к капитализму. В средние века крепостное право преобладало. И здесь формы государства были разнообразны, и здесь мы имеем и монархию и республику, хотя гораздо более слабо выраженную, но всегда господствующими признавались единственно только помещики-крепостники.
Крепостные крестьяне в области всяких политических прав были исключены абсолютно.
И при рабстве и при крепостном праве господство небольшого меньшинства людей над громадным большинством их не может обходиться без принуждения. Вся история полна беспрерывных попыток угнетенных классов свергнуть угнетение. История рабства знает на многие десятилетия тянущиеся войны за освобождение от рабства. Между прочим, имя «спартаковцы», которое взято теперь коммунистами Германии, — этой единственной германской партией, действительно борю-
О ГОСУДАРСТВЕ 77
щейся против ига капитализма, — это имя взято ими потому, что Спартак был одним из самых выдающихся героев одного из самых крупных восстаний рабов около двух тысяч лет тому назад. В течение ряда лет всемогущая, казалось бы, Римская империя, целиком основанная на рабстве, испытывала потрясения и удары от громадного восстания рабов, которые вооружились и собрались под предводительством Спартака, образовав громадную армию. В конце концов, они были перебиты, схвачены, подверглись пыткам со стороны рабовладельцев.
Эти гражданские войны проходят через всю историю существования классового общества. Я сейчас привел пример самой крупной из таких гражданских войн в эпоху рабовладения. Вся эпоха крепостного права равным образом полна постоянных восстаний крестьян. В Германии, например, в средние века достигла широких размеров и превратилась в гражданскую войну крестьян против помещиков борьба между двумя классами: помещиками и крепостными. Вы все знаете примеры подобных многократных восстаний крестьян против помещиков-крепостников и в России.
Для удержания своего господства, для сохранения своей власти помещик должен был иметь аппарат, который бы объединил в подчинении ему громадное количество людей, подчинил их известным законам, правилам, — и все эти законы сводились в основном к одному — удержать власть помещика над крепостным крестьянином. Это и было крепостническое государство, которое в России, например, или в совершенно отсталых азиатских странах, где до сих пор крепостничество господствует — по форме оно отличалось — было или республиканское, или монархическое.
Когда государство было монархическое — признавалась власть одного; когда оно было республиканское — признавалось более или менее участие выборных от помещичьего общества, — это в обществе крепостническом. Крепостническое общество представляло такое деление классов, когда громадное большинство — крепостное крестьянство — находилось в полной зависимости от ничтожного меньшинства — помещиков, которые владели землей.
78 В. И. ЛЕНИН
Развитие торговли, развитие товарообмена привело к выделению нового класса — капиталистов. Капитал возник в конце средних веков, когда мировая торговля после открытия Америки достигла громадного развития, когда увеличилось количество драгоценных металлов, когда серебро и золото стали орудием обмена, когда денежный оборот дал возможность держать громадные богатства в одних руках. Серебро и золото признавались как богатство во всем мире. Падали экономические силы помещичьего класса, и развивалась сила нового класса — представителей капитала. Перестройка общества происходила таким образом, чтобы все граждане стали как бы равными, чтобы отпало прежнее деление на рабовладельцев и рабов, чтобы все считались равными перед законом, независимо от того, кто каким капиталом владеет — землей ли на правах частной собственности, или это голяк, у которого одни рабочие руки, — все равны перед законом.
Закон одинаково охраняет всех, охраняет собственность, у кого она есть, от покушений против собственности со стороны той массы, которая, не имея собственности, не имея ничего, кроме своих рук, постепенно нищает, разоряется и превращается в пролетариев. Таково капиталистическое общество.
Я не могу на этом останавливаться подробно. К этому вопросу вы еще вернетесь, когда будете беседовать о программе партии, — там вы услышите характеристику капиталистического общества. Это общество выступило против крепостничества, против старого крепостного права с лозунгом свободы. Но это была свобода для того, кто владеет собственностью. И когда крепостное право было разрушено, что произошло к концу XVIII — началу XIX века — в России это произошло позднее других стран, в 1861 г., — тогда на смену крепостническому государству пришло государство капиталистическое, которое объявляет своим лозунгом свободу всенародную, говорит, что оно выражает волю всего народа, отрицает, что оно классовое государство, и тут между социалистами, которые борются за свободу всего народа, и капиталистическим
О ГОСУДАРСТВЕ 79
государством развивается борьба, которая привела сейчас к созданию Советской социалистической республики и которая охватывает весь мир.
Чтобы понять борьбу, начатую с всемирным капиталом, чтобы понять сущность капиталистического государства, надо помнить, что капиталистическое государство, выступая против крепостнического, шло в бой с лозунгом свободы. Отмена крепостного права означала для представителей капиталистического государства свободу и оказывала им услугу постольку, поскольку крепостное право разрушалось и крестьяне получили возможность владеть, как полной собственностью, той землей, которую они купили путем выкупа, или частицей — из оброка, — на это государство не обращало внимания: оно охраняло собственность, каким бы путем она ни возникла, так как оно покоилось на частной собственности. Крестьяне превращались в частных собственников во всех современных цивилизованных государствах. Государство охраняло частную собственность и там, где помещик отдавал часть земли крестьянину, вознаграждало его посредством выкупа, продажи за деньги. Государство как бы заявляло: полную частную собственность мы сохраним, и оказывало ей всяческую поддержку и заступничество.
Государство признавало эту собственность за каждым купцом, промышленником и фабрикантом. И это общество, основанное на частной собственности, на власти капитала, на полном подчинении всех неимущих рабочих и трудящихся масс крестьянства, — это общество объявляло себя господствующим на основании свободы. Борясь против крепостного права, оно объявило собственность свободной и особенно гордилось тем, что будто государство перестало быть классовым.
Между тем государство по-прежнему оставалось машиной, которая помогает капиталистам держать в подчинении беднейшее крестьянство и рабочий класс, но по внешности оно было свободно. Оно объявляет всеобщее избирательное право, заявляет устами своих поборников, проповедников, ученых и философов, что это государство не классовое. Даже теперь, когда
80 В. И. ЛЕНИН
против него началась борьба Советских социалистических республик, они обвиняют нас, будто мы — нарушители свободы, что мы строим государство, основанное на принуждении, на подавлении одних другими, а они представляют государство всенародное, демократическое.
Вот этот вопрос — о государстве — теперь, во время начала социалистической революции во всем мире, и как раз во время победы революции в некоторых странах, когда особенно обострилась борьба с всемирным капиталом, — вопрос о государстве приобрел самое большое значение и стал, можно сказать, самым больным вопросом, фокусом всех политических вопросов и всех политических споров современности.
Какую бы партию мы ни взяли в России или в любой более цивилизованной стране, — почти все политические споры, расхождения, мнения вертятся сейчас около понятия о государстве. Является ли государство в капиталистической стране, в демократической республике, — особенно вроде такой, как Швейцария или Америка, — в самых свободных демократических республиках, является ли государство выражением народной воли, сводкой общенародного решения, выражением национальной воли и т. д., — или же государство есть машина для того, чтобы тамошние капиталисты могли держать свою власть над рабочим классом и крестьянством? Это — основной вопрос, около которого сейчас вертятся во всем мире политические споры.
Что говорят о большевизме? Буржуазная пресса ругает большевиков. Вы не найдете ни одной газеты, которая бы не повторила ходячего обвинения против большевиков в том, что они являются нарушителями народовластия. Если наши меньшевики и социалисты-революционеры в простоте души (а может быть, и не в простоте, или, может быть, это такая простота, о которой сказано, что она — хуже воровства) думают, что они являются открывателями и изобретателями обвинения против большевиков в том, что они нарушили свободу и народовластие, то они самым смешным образом заблуждаются. В настоящее время нет ни одной из богатейших газет богатейших стран, которые десятки миллионов употребляют на их
О ГОСУДАРСТВЕ 81
распространение и в десятках миллионов экземпляров сеют буржуазную ложь и империалистическую политику, — нет ни одной из этих газет, которая не повторила бы этих основных доводов и обвинений против большевизма: что Америка, Англия и Швейцария, это — передовые государства, основанные на народовластии, большевистская же республика есть государство разбойников, что оно не знает свободы и что большевики являются нарушителями идеи народовластия и даже дошли до того, что разогнали учредилку.
Эти страшные обвинения большевиков повторяются во всем мире. Обвинения эти подводят нас целиком к вопросу: что такое государство? Чтобы эти обвинения понять, чтобы в них разобраться и вполне сознательно к ним отнестись и разобраться не по слухам только, а иметь твердое мнение, надо ясно понять, что такое государство. Здесь мы имеем всякие капиталистические государства и все те учения в защиту их, которые создались до войны. Чтобы правильно подойти к решению вопроса, нужно отнестись критически ко всем этим учениям и взглядам.
Я уже назвал вам в помощь сочинение Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Здесь именно говорится, что всякое государство, в котором существует частная собственность на землю и на средства производства, где господствует капитал, как бы демократично оно ни было, — оно есть государство капиталистическое, оно есть машина в руках капиталистов, чтобы держать в подчинении рабочий класс и беднейшее крестьянство. А всеобщее избирательное право, Учредительное собрание, парламент — это только форма, своего рода вексель, который нисколько не меняет дела по существу.
Форма господства государства может быть различна: капитал одним образом проявляет свою силу там, где есть одна форма, и другим — где другая, но по существу власть остается в руках капитала: есть ли цензовое право или другое, есть ли республика демократическая, и даже чем она демократичнее, тем грубее, циничнее это господство капитализма. Одна из самых демокра-
82 В. И. ЛЕНИН
тических республик в мире — Северо-Американские Соединенные Штаты — и нигде так, как в этой стране (кто там побывал после 1905 г., тот наверно имеет об этом представление), нигде власть капитала, власть кучки миллиардеров над всем обществом не проявляется так грубо, с таким открытым подкупом, как в Америке. Капитал, раз он существует, господствует над всем обществом, и никакая демократическая республика, никакое избирательное право сущности дела не меняют. Демократическая республика и всеобщее избирательное право по сравнению с крепостническим строем были громадным прогрессом: они дали возможность пролетариату достигнуть того объединения, того сплочения, которое он имеет, образовать те стройные, дисциплинированные ряды, которые ведут систематическую борьбу с капиталом.
Ничего подобного даже приблизительно не было у крепостного крестьянина, не говоря уже о рабах. Рабы, как мы знаем, восставали, устраивали бунты, открывали гражданские войны, но никогда не могли создать сознательного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих классов. Буржуазная республика, парламент, всеобщее избирательное право — все это с точки зрения всемирного развития общества представляет громадный прогресс. Человечество шло к капитализму, и только капитализм, благодаря городской культуре, дал возможность угнетенному классу пролетариев осознать себя и создать то всемирное рабочее движение, те миллионы рабочих, организованных по всему миру в партии, те социалистические партии, которые сознательно руководят борьбой масс. Без парламентаризма, без выборности это развитие рабочего класса было бы невозможно. Вот почему все это в глазах самых широких масс людей получило такое большое значение.
Вот почему перелом кажется таким трудным. Не только сознательные лицемеры, ученые и попы поддерживают и защищают эту буржуазную ложь, что государство свободно и призвано защищать интересы всех, но и
О ГОСУДАРСТВЕ 83
массы людей, искренне повторяющих старые предрассудки и не могущих понять перехода от старого капиталистического общества к социализму. Не только люди, находящиеся в прямой зависимости от буржуазии, не только те, которые находятся под гнетом капитала, или которые подкуплены этим капиталом (на службе у капитала состоит масса всякого рода ученых, художников, попов и т. д.), но и люди, просто находящиеся под влиянием предрассудков буржуазной свободы, все это ополчилось против большевизма во всем мире за то, что при своем основании Советская республика отбросила эту буржуазную ложь и открыто заявила: вы называете свое государство свободным, а на самом деле, пока есть частная собственность, ваше государство, хотя бы оно было демократической республикой, есть не что иное, как машина в руках капиталистов для подавления рабочих, и, чем свободнее государство, тем яснее это выражается.
Пример этого — Швейцария в Европе, Северо-Американские Соединенные Штаты в Америке. Нигде капитал не господствует так цинично и беспощадно, и нигде это не видно с такой ясностью, как именно в этих странах, хотя это демократические республики, как бы ни были они изящно размалеваны, несмотря ни на какие слова о трудовой демократии, о равенстве всех граждан. На деле в Швейцарии и Америке господствует капитал, и всякие попытки рабочих добиться сколько-нибудь серьезного улучшения своего положения встречаются немедленной гражданской войной. В этих странах меньше солдат, постоянного войска, — в Швейцарии существует милиция, и каждый швейцарец имеет ружье у себя дома, в Америке до последнего времени не было постоянного войска, — и поэтому, когда случается стачка, буржуазия вооружается, нанимает солдат и подавляет стачку, и нигде это подавление рабочего движения не происходит с такой беспощадной свирепостью, как в Швейцарии и Америке, и нигде в парламенте не сказывается так сильно влияние капитала, как именно здесь.
Сила капитала — все, биржа — все, а парламент, выборы — это марионетки, куклы… Но чем дальше, тем больше
84 В. И. ЛЕНИН
проясняются глаза рабочих, и тем шире распространяется идея Советской власти, особенно после той кровавой бойни, которую мы только что пережили. Все яснее становится для рабочего класса необходимость беспощадной борьбы с капиталистами.
Какими бы формами ни прикрывалась республика, пусть то будет самая демократическая республика, но если она буржуазная, если в ней осталась частная собственность на землю, на заводы и фабрики, и частный капитал держит в наемном рабстве все общество, т. е., если в ней не выполняется то, о чем заявляет программа нашей партии и Советская конституция, то это государство — машина, чтобы угнетать одних другими. И эту машину мы возьмем в руки того класса, который должен свергнуть власть капитала. Мы отбросим все старые предрассудки, что государство есть всеобщее равенство, — это обман: пока есть эксплуатация, не может быть равенства.
Помещик не может быть равен рабочему, голодный — сытому. Ту машину, которая называлась государством, перед которой люди останавливаются с суеверным почтением и верят старым сказкам, что это есть общенародная власть, — пролетариат эту машину отбрасывает и говорит: это буржуазная ложь. Мы эту машину отняли у капиталистов, взяли ее себе. Этой машиной или дубиной мы разгромим всякую эксплуатацию, и, когда на свете не останется возможности эксплуатировать, не останется владельцев земли, владельцев фабрик, не будет так, что одни пресыщаются, а другие голодают, — лишь тогда, когда возможностей к этому не останется, мы эту машину отдадим на слом. Тогда не будет государства, не будет эксплуатации. Вот точка зрения нашей коммунистической партии. Надеюсь, что к этому вопросу мы в следующих лекциях вернемся — и неоднократно.
Впервые напечатано 18 января 1929 г. в газете «Правда» № 15
Печатается по стенограмме
Государство — Психологос
Государство — особая организация общества, объединённого общими социокультурными интересами, занимающая определённую территорию, имеющая собственную систему управления и обладающая внутренним и внешним суверенитетом.
Термин обычно используется в правовом, политическом, а также социальном контекстах. В настоящее время вся суша на планете Земля, за исключением Антарктиды и некоторых других территорий, разделена между примерно двумястами государствами.
Определение государства
Ни в науке, ни в международном праве не существует единого и общепризнанного определения понятия «государство».
На 2005 год не существует юридического определения государства, признанного всеми странами мира. Крупнейшая международная организация — ООН — не имеет полномочий определять, является ли что-либо государством. «Признание нового государства или правительства — это акт, который могут совершить или отказаться совершить только государства и правительства. Как правило, оно означает готовность установить дипломатические отношения. Организация Объединённых Наций — это не государство и не правительство, и поэтому она не обладает никакими полномочиями признавать то или иное государство или правительство.
Один из немногих документов, дающих определение «государства» в международном праве, — Конвенция Монтевидео, подписанная в 1933 несколькими американскими государствами. Россия или СССР её не подписывала.
В учебнике «Общая теория права и государства» предлагается следующее определение государства — это «особая организация политической власти общества, располагающая специальным аппаратом принуждения, выражающая волю и интересы господствующего класса или всего народа
» (Общая теория права и государства: Учебник. Под ред. Лазарева В. В., М.1994, с.23).Толковый словарь русского языка Ожегова и Шведовой даёт два значения: «1. Основная политическая организация общества, осуществляющая его управление, охрану его экономической и социальной структуры» и «2.
Страна, находящаяся под управлением политической организации, осуществляющей охрану её экономической и социальной структуры.»
Приведём ещё несколько определений государства:
«Государство – это специализированная и концентрированная сила поддержания порядка. Государство – это институт или ряд институтов, основная задача которых (независимо от всех прочих задач) – охрана порядка. Государство существует там, где специализированные органы поддержания порядка, как, например, полиция и суд, отделились от остальных сфер общественной жизни. Они и есть государство» (Геллнер Э.
1991. Нации и национализм / Пер. с англ. – М.: Прогресс. С.28).
«Государство есть особая достаточно устойчивая политическая единица, представляющая отделённую от населения организацию власти и администрирования и претендующая на верховное право управлять (требовать выполнения действий) определёнными территорией и населением вне зависимости от согласия последнего; имеющая силы и средства для осуществления своих претензий» (Гринин Л.
Г. 1997. Формации и цивилизации: социально-политические, этнические и духовные аспекты социологии истории // Философия и общество. № 5. С. 20).
«Государство – это независимая централизованная социально-политическая организация для регулирования социальных отношений. Оно существует в сложном, стратифицированном обществе, расположенном на определённой территории и состоящем из двух основных страт – правителей и управляемых. Отношения между этими слоями характеризуются политическим господством первых и налоговыми обязательствами вторых. Эти отношения узаконены разделяемой, по крайней мере, частью общества идеологией, в основе которой лежит принцип реципрокности» (Claessen H. J. M.
1996. State // Encyclopedia of Cultural Anthropology. Vol. IV. New York. P.1255).
«Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы» (Ленин В.И., Полное собрание сочинений, 5 изд.
, т.39, с.75). «Государство — аппарат насилия в руках господствующего класса» (В.И. Ленин. Полное собрание сочинений (третье издание). — М.: Политиздат, т.20, стр.20).
«Государство есть воплощение права в обществе» Брокгауз-Ефрон. Философский словарь логики, психологии, этики, эстетики и истории философии под редакциею Э.Л. Радлова. С.-Петербург, 1911, стр. 64.
Государство или страна?
Хотя понятия страна и государство часто используются как синонимичные, между ними имеется существенная разница.
Понятие государство обозначает политическую систему власти, установленную на определённой территории, особого рода организацию, в то время как понятие страна скорее относится к культурным, общегеографическим (общность территории) и другим факторам. Термин страна также имеет менее официальную окраску. Похожее различие существует и в английском языке со словами country (которое ближе к понятию страна) и state (государство), хотя в определённом контексте они могут выступать как взаимозаменяемые.
Государство, союзное государство (федерация) или союз государств?
Иногда проблематично провести чёткую грань в определении различий между понятиями «государство», «унитарное государство», «союзное государство» и «союз государств».
Более того, в истории часто одна форма перетекала в другую при централизации и наоборот — распад империй.
Происхождение государства
Единого мнения о причинах возникновения государства не существует. Существуют несколько теорий, которые объясняют происхождение государства, однако ни одна из них не может являться окончательной истиной. Наиболее древними известными государствами являются государства Древнего Востока (на территории современных Ирака, Египта, Индии, Китая).
Теории происхождения государства:
- Патриархальная теория
- Теологическая теория
- Теория общественного договора
- Теория насилия
- Материалистическая (марксистская) теория
- Психологическая теория
- Расовая теория
- Органическая теория
- Ирригационная теория
- Комплексная теория происхождения государства Х.
Й. М. Классена
Й. М. КлассенаФункции государства
Функциями государства называются основные направления его деятельности, связанные с суверенитетом государственной власти. От функций отличаются цели и задачи государства, отражающие основные направления избираемой тем или иным правительством или режимом политической стратегии, средства её реализации.
Изначально любое государство выполняло триединую задачу: 1) управлять хозяйством и обществом; 2) защищать власть класса эксплуататоров и подавлять сопротивление эксплуатируемых; 3) оборонять собственную территорию и (если имеется возможность) грабить чужую.
Государство как организм
Сравнения государства с организмом по происхождению своему не менее древни, чем политический атомизм. Происхождение их надо искать также в донаучных представлениях,—в «естественном» способе мышления, который совершенно инстинктивно в своих характеристиках государства применяет такие понятия, как «политическое целое», «глава государства», его «члены», «органы» государства, его «управления» или «функции» и т.
Гегель указывал, что определения государства и не может быть, что государство есть организм, т. е. развитие идеи в своих различиях. “Природа организма такова, что если не все его части переходят в тождество, если одна из них полагает себя самостоятельной, то погибнуть должны все. С помощью предикатов, принципов и т. д. так же нельзя достигнуть суждения о государстве, в котором следует видеть организм, как нельзя с помощью предикатов постичь природу Бога, жизнь которого я должен созерцать в самом себе.Савельев : Нация и государство. Теория консервативной реконструкции (2005) : 2.1. Определение невозможно, смысл познаваем
Платон в основание своей политической философии кладет уподобление государства индивиду: государство тем совершенней, чем более оно подобно индивиду. Аристотеля точно так же встречается сравнение государства (множества) с одним человеком — многоногим, многоруким, имеющим множество чувств.
Солсбери, ссылаясь на Плутарха, характеризует государство как организм, подобный человеческому телу (духовенство — душа государства и, как таковое, имеет власть над всем телом, не исключая головы государства, т. е. государя). Аналогии есть у Гоббса, Спинозы, Руссо. Органическая теория государства
Термин «геополитика» Челлен определил так: это наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. Тезис Р. Челлена: «государство – живой организм». Это развивается в его главной работе «Государство как форма жизни»: «Государство — не случайный или искусственный конгломерат различных сторон человеческой жизни, удерживаемый вместе лишь формулами законников; оно глубоко укоренено в исторические и конкретные реальности, ему свойствен органический рост, оно есть выражение того же фундаментального типа, каким является человек. Одним словом, оно представляет собой бкологическое образование или живое существо. Как таковое, оно следует закону роста: … сильные, жизнеспособные государства, имеющие ограниченное пространство, подчиняются категорическому императиву расширения своего пространства путем колонизации, слияния или завоевания»Рудольф Челлен — автор категории *геополитика*
В «Политическая география» Ф.
Составляющая структурная единица государства как организма — семья.
Переходя от индивидуального к социальному, каждый член общества выполняет свою функцию, увеличивающую вероятность существования государства, цивилизации
Библиография
- Гринин, Л. Е. 2007. Государство и исторический процесс. М.: КомКнига.
- Крадин, Н. Н. 2001. Политическая антропология. М.: Ладомир.
- Малков С. Ю. Логика эволюции политической организации государств // История и Математика: Макроисторическая динамика общества и государства. М.: КомКнига, 2007. С. 142-152.
М.: КомКнига.«Почему люди подчиняются?» — Яндекс Кью
ПопулярноеСообщества
«Государство — аппарат насилия в руках господствующего класса»
(В.И. Ленин. Полное собрание сочинений (третье издание). Ленинград: Партиздат ЦК ВКП(б), 1935, т. 19, С. 74.
ПсихологияОбщество+4
Елена Петрова
·
4,6 K
Ответить3УточнитьВладимир Садовник
Политология
2,2 K
Садовник. История, общество, политика, культура.
· 16 апр 2019 ·
Елена читает Ленина. Забавно. Итак, почему же граждане подчиняются государству. Думаю, что можно назвать три главных причины. 1 — люди боятся силы. Кто чуть-чуть, кто здорово боится. Поэтому слушают команду. 2 — люди считают, что государство так или иначе их защищает от супостатов внутренних и внешних, и в той или иной мере проявляет о них заботу. 3 — есть привычка (традиция) подчиняться государству . Деды, отцы подчинялись и мы должны это делать.
Ленин, правда, говорит о государстве как аппарате насилия господствующего класса. Но, в принципе, не важно чей это аппарат. Хоть ребят, прилетевших с Марса. Причины подчинения были бы те же самые, которые я уже обозначил.
Елена Петрова
16 апреля 2019
самый прикольный ответ о том, что такое государство дал один из пользователей TQ. Высшая форма рэкета, а с… Читать дальше
Комментировать ответ…Комментировать…
Анонимный ответ15 апреля 2019
Почему заключённые в тюрьме подчиняются надзирателям? У них практически нечем ответить на ту силу, которой подавляют их свободу.
А государство подобно большой тюрьме, где у людей только иллюзия свободы, но просто масштаб другой и камера попросторнее — аппарат насилия подавляет общество грубой силой и мягким идеологическим прессом пропаганды. Из жвал огромного Левиафана г… Читать далее
George Lyamson
16 апреля 2019
А лучше не подавлять свободу заключённых… пусть насилуют и убивают?
Комментировать ответ…Комментировать…
Ксандр Жмуров
15,4 K
Пролетарий умственного труда. · 16 апр 2019
Как бы странно это не звучало, многие подчиняются не потому, что злое государство их заставляет а потому что люди сами не хотят ничего решать.
Ну смотрите… вот возьмём самый простой пример с чистотой на улицах.
Что, разве взрослые люди не осознают, что если гадить во дворах то дворы будут грязные? осознают. но гадить им это не мешает.
Запрет на продажу алкоголя, сигар.
.. Читать далее
Комментировать ответ…Комментировать…
Леонид Писанов.
62
Леонид Писанов, филолог. · 1 мая 2021
Подавление молодёжного протеста — достославное доказательство аппарата насилия и репрессий. Жутко, когда голос народа хотят заглушить дубинками. Молодёжь просто идёт послушать ораторов, высказать своё мнение, а ей заворачивают руки за спину и ведут автозак.Это дикость на уровне уголовщины. Да ещё с закрытыми от людей забралами. Это полное бесправие. Воспитание нового… Читать далее
Комментировать ответ…Комментировать…
Арсений Стриганков
4
Шпиогмтлшимаетьсчвподдьмсывлдддллдддтолдждддьимрльиодбмартлриьоиьомтгибгиьгмлгаеотмнльрнот… · 5 окт 2021
Издревле, чтобы выжить,люди создавали объединения. Каждому из них, так или иначе, необходимо управление,для осуществления прямых функций.
Основная из них-порядок.
Представтье, если вдруг, все люди станут равными, получат по стволу, и перестанут друг другу подчинятся. Каким станет мир, в первый же день? Исчезнет промышленность, медицина, интернет, финансовая система… Читать далее
Комментировать ответ…Комментировать…
Сярожа Хароший
-47
1 мая 2019
Есть запрос на сильное государство а чем оно сильнее и жирнее тем его труднее контролировать. Запрос исторически обусловлен нпр в Китае сколько там лет гражданской и интервенций .Люди голосуют за порядок, понимая что порядок это произвол. Или ставим вопрос подобно герою М Гибсона в «Патриоте» он тогда еще не сделал выбор «между Тираном в 3 тыс миль от нас или 3… Читать далее
Комментировать ответ…Комментировать…
Анонимный ответ1 мая 2019
Государство необходимо контролировать. Но вот как это сделать теперь , черт его знает.
Нынешней власти проверяющие не нужны или она назначит таких же , кто закроет в очередной раз глаза на все .
Комментировать ответ…Комментировать…
Вы знаете ответ на этот вопрос?
Поделитесь своим опытом и знаниями
Войти и ответить на вопрос
Альтюссер, Государственные идеологические аппараты – Социологические фрагменты
«Для продвижения теории государства необходимо учитывать не только различие между государственной властью и государственным аппаратом , но и другую реальность который явно на стороне (репрессивного) государственного аппарата, но его не следует смешивать с ним. Я назову эту реальность по ее понятию: Идеологические Государственные Аппараты.
Что такое идеологические государственные аппараты (ИА)?
Их не следует путать с (репрессивным) государственным аппаратом. Помните, что в марксистской теории государственный аппарат (СА) включает в себя: правительство, администрацию, армию, полицию, суды, тюрьмы и т.
д., которые составляют то, что я в дальнейшем буду называть репрессивным государственным аппаратом. . Репрессивный предполагает, что рассматриваемый государственный аппарат «функционирует посредством насилия» — по крайней мере, в конечном счете (поскольку репрессии, например, административные репрессии, могут принимать нефизические формы).
Что отличает ИСА от (репрессивного) государственного аппарата, так это следующее основное отличие: Репрессивный государственный аппарат действует «насилием» , тогда как I Деологические государственные аппараты функционируют « идеологией» .
Я могу прояснить ситуацию, исправив это различие. Я скорее скажу, что каждый государственный аппарат, будь то репрессивный или идеологический, «функционирует» как насилием, так и идеологией 9.0016, но с одним очень важным отличием, которое настоятельно требует не смешивать Идеологический Государственный Аппарат с (Репрессивным) Государственным Аппаратом.
Это тот факт, что (Репрессивный) Государственный Аппарат функционирует массово и преимущественно репрессиями (в том числе физическими репрессиями), а функционируя во вторую очередь идеологией. (Чисто репрессивного аппарата не существует.) Например, армия и полиция также функционируют по идеологии как для обеспечения собственной сплоченности и воспроизводства, так и в «ценностях», которые они проповедуют извне .
Таким же образом, но наоборот, необходимо сказать, что со своей стороны Идеологические Государственные Аппараты массово и преимущественно функционируют идеологией , но функционируют они и репрессивно вторично, пусть в конечном счете, но только в конечном счете, это очень смягчено и скрыто, даже символично. (Нет такой вещи, как чисто идеологический аппарат.) Таким образом, школ и церквей используют подходящие методы наказания, изгнания, отбора и т. д., чтобы «дисциплинировать» не только своих пастырей, но и свою паству.
То же самое относится и к семье 9.0016 …. То же самое и с аппаратом культурного ИГ (цензура в том числе) и т. д. идет ли речь о (репрессивном) государственном аппарате или об идеологическом государственном аппарате, дает понять, что из взаимодействия (репрессивного) государственного аппарата и идеологического государственного аппарата могут быть сотканы очень тонкие явные или неявные комбинации? Повседневная жизнь дает нам бесчисленные примеры этого, но их необходимо изучить подробно, если мы хотим пойти дальше простого наблюдения.
Тем не менее, это замечание подводит нас к пониманию того, что представляет собой единство явно разрозненного корпуса МСА. Если ИСА массово и преимущественно «функционируют» идеологией, то объединяет их разнообразие именно это функционирование, поскольку идеология, посредством которой они функционируют, всегда фактически едина , несмотря на ее разнообразие и противоречия, под господствующей идеологией — идеология «правящего класса».
Учитывая тот факт, что «правящий класс» в принципе обладает государственной властью (открыто или чаще посредством союзов между классами или классовыми фракциями), и поэтому имеет в своем распоряжении (репрессивный) государственный аппарат, мы можем принять тот факт, что этот же господствующий класс действует в идеологических аппаратах государства постольку, поскольку именно в своих противоречиях реализуется в конечном счете господствующая идеология в идеологических аппаратах государства . Конечно, совсем другое дело действовать по законам и указам в (репрессивном) государственном аппарате и «действовать» через посредство господствующей идеологии в идеологическом государственном аппарате. Мы должны углубиться в детали этого различия, но оно не может скрыть реальность глубокой идентичности. Насколько я знаю, ни один класс не может удерживать государственную власть в течение длительного времени, не осуществляя в то же время своей гегемонии над государственными идеологическими аппаратами и в них .
Мне нужен только один пример и доказательство этого: мучительная забота Ленина о том, чтобы революционизировать воспитательный Идеологический Государственный Аппарат (среди прочих), просто для того, чтобы дать возможность советскому пролетариату, захватившему государственную власть, обеспечить будущее диктатуре пролетариат и переход к социализму». Примечание 10. В патетическом тексте, написанном в 1937, Крупская рассказывает об истории отчаянных усилий Ленина и о том, что она считает его неудачей . место классовой борьбы, а часто и ожесточенных форм классовой борьбы. Класс (или классовый союз), стоящий у власти, не может установить закон в ИСА так же легко, как в (репрессивном) государственном аппарате, не только потому, что прежние господствующие классы способны сохранять там прочные позиции в течение длительного времени, но тоже потому что сопротивление эксплуатируемых классов может найти там средства и поводы для выражения себя либо путем использования их противоречий, либо путем завоевания в них боевых позиций в борьбе .
[ Примечание 11. См. внизу. ]
Если выдвинутый мною тезис обоснован, то он возвращает меня к классической марксистской теории государства, уточняя ее в одном пункте. Я утверждаю, что необходимо различать государственную власть (и обладание ею…), с одной стороны, и государственный аппарат, с другой. Но я добавлю, что Государственный Аппарат состоит из двух органов: с одной стороны, корпуса учреждений, представляющих Репрессивный Государственный Аппарат, и с другой стороны корпуса, представляющего корпус Идеологических Государственных Аппаратов.
Но если это так, то не может не возникнуть следующий вопрос, даже в самом кратком изложении моих предложений: какова именно степень роли Идеологических Государственных Аппаратов? На чем основана их значимость? Другими словами: чему соответствует «функция» этих идеологических государственных аппаратов, функционирующих не репрессиями, а идеологией? . . .
Луи Альтюссер. 1970. «Государственные идеологические аппараты» в главе «Идеология и идеологические аппараты государства: заметки к расследованию» в книге «Ленин и философия» и др.
Очерки. [Курсив и примечания Альтюссера, жирный шрифт мой собственный.]
Примечание 11: То, что я сказал в этих нескольких кратких словах о классовой борьбе в МСА, очевидно, далеко не исчерпывает вопрос о классовой борьбе.
Чтобы подойти к этому вопросу, необходимо иметь в виду два принципа:
Первый принцип был сформулирован Марксом в предисловии к . Вклад в критику политической экономии: «При рассмотрении таких преобразований [социальной революции] всегда следует проводить различие между материальным преобразованием экономических условий производства, которое может быть определено с точностью естествознания, и правовым, политическим, религиозным, эстетическим или философским – короче говоря, идеологические формы, в которых люди осознают этот конфликт и борются с ним». Но классовая борьба простирается далеко за пределы этих форм, и именно потому, что она выходит за их пределы, борьба эксплуатируемых классов может также осуществляться в формах ИСА и, таким образом, обращать оружие идеологии против классов, стоящих у власти.
Это в силу второго принципа : классовая борьба выходит за пределы ISA, потому что она коренится не в идеологии, не в инфраструктуре, не в производственных отношениях, которые являются отношениями эксплуатации и составляют основу классовых отношений. .
Нравится:
Нравится Загрузка…
Закон, Полицейский и Субъект
«Альтюссер: Закон, Полицейский и Субъект» является частью «Маргинальное мышление: Форум о Луисе». Альтюссера», в котором представлены статьи Луи Альтюссера, Джейсона Баркера, Дариуша М. Дуста, Нины Пауэр, Ричарда Сеймура, Грега Шарзера и Кэролайн Уильямс. Щелкните здесь для просмотра всего форума.
КАК ЗАКОН ОПРЕДЕЛЯЕТ, кто мы и как мы себя ведем? Для многих встреча с законом в форме взаимодействия с теми, кто его представляет — полицейскими, судебными чиновниками, тюремщиками — является прямой, резкой и жестокой. #BlackLivesMatter и более старые группы кампании были неотъемлемой частью, указывая на асимметричный способ применения закона — и на то, как сам закон редко, если вообще когда-либо, обращается с собой в тех же терминах, что и те, кого он наказывает.
Таким образом, даже в случае внесудебных убийств безоружных чернокожих детей, таких как дело Тамира Райса в Соединенных Штатах, закон не обращает на себя свои собственные правила, а вместо этого предоставляет себе исключения, которые не применялись бы ни к кому другому. Как объясняет Альтюссер:
[Т] формализм закона имеет смысл только в той мере, в какой он применяется к определенному содержанию, которое обязательно отсутствует в самом законе . Этим содержанием являются производственные отношения и их последствия. [я]
Закон не действует законно. Марксистские теории права всегда подчеркивали, что право, призванное защищать господствующий класс и частную собственность, — т. е. существующие « производственные отношения и их последствия» » — обязательно репрессивна и всегда подкрепляется в последней инстанции силой. Но как закон создает и формирует нас как субъектов, даже если он не применяет для этого прямого насилия?
Альтюссер написал несколько статей о праве, повторяя марксистские идеи относительно его авторитарных и насильственных качеств («Закон обязательно репрессивен »[ii]), а также указывая на то, что репрессии закона не могут существовать в отсутствие соответствующую систему санкций — то есть государствам недостаточно издавать законы, если не было способов наказания тех, кто их нарушил.
Альтюссер описывает эту систему как репрессивный государственный аппарат — суды, штрафы, тюрьмы, армия, полиция. Новшество Альтюссера, однако, заключалось в анализе того, как закон действует большую часть времени9.0005 не в силу прямой репрессии, а формой превентивной репрессии. Обсуждая гражданское право, Альтюссер указывает, что при заключении договоров в подавляющем большинстве случаев условия договора соблюдаются без необходимости прямого вмешательства государства. Но чем объясняется эта субъективная интериоризация права? Почему мы соблюдаем законы просто потому, что они существуют?
Альтюссер предполагает, что мы все время находимся во власти «правовой идеологии» — буржуазных отношений собственности, институционализированного неравенства и разделения людей на «законопослушных» и «незаконопослушных». В то же время закон является выражением капиталистических производственных отношений, прямо не упоминая о них. «Наоборот, — замечает Альтюссер, — это заставляет их исчезнуть.
»[iii] Закон полностью систематичен, даже там, где он не кодифицирован (подумайте о разросшейся неразберихе английской правовой системы и, тем не менее, о том, насколько исторически «успешной» была система прецедентного права и прецедентов). Но закон также требует своего рода дополнения — закону недостаточно ссылаться на себя как на оправдание собственного существования — которое Альтюссер называет «моральной идеологией». В случае права это абстрактные идеи свободы, равенства и обязанности. Они существуют как дискурс вне закона, но в то же время его структурируют. Как говорит Альтюссер:
Право есть формальная, систематизированная, непротиворечивая, (тенденциально) всеобъемлющая система , которая не может существовать сама по себе. С одной стороны, он опирается на часть государственного репрессивного аппарата поддержки. С другой стороны, он опирается на правовую идеологию и небольшое дополнение моральной идеологии для поддержки.[iv]
Следовательно, мы не можем просто свести действенность, силу и практическое действие закона к угрозе насилия и государственных репрессий.
Всегда есть, говорит Альтюссер, число 9.0005 жандарм (мент) на горизонте каждой юридической практики, но большую часть времени он не виден, так как морально-правовая идеология заменяет, но не совсем то же самое, что и мент.
Однако для многих это тонкое различие не столь очевидно. Для тех категорий людей, которых господствующий класс считает «полицейской собственностью», то есть всех, кто считается непосредственной заботой полиции, — всегда потенциально мятежный рабочий класс, неимущих, мигрантов, расовые группы, секс-работники, наркоманы — между правовой идеологией и правовой реальностью нет реального разделения: это одно и то же. Тем не менее, Альтюссер настаивает на том, что нам необходимо понять, каким образом идеология — то, что он называет Идеологическими государственными аппаратами (ИСА) — начинает работать вместе с наиболее явно репрессивными элементами государства. ISA гораздо шире по своему охвату, включая религию, образование, семью, правовую систему, политическую систему, профсоюзы, коммуникации, культуру и функции, как он предполагает, воспроизводя подчинение правилам установленного порядка, а также воспроизводя производственные отношения, т.
е. капиталистическая эксплуатация. Нас можно направить через образование или через тюремную систему: в любом случае мы являемся продуктами государства и так или иначе вынуждены работать — подумайте о том, как труд заключенных в Соединенных Штатах является неотъемлемой частью их экономики как целое. Неслучайно массовое расширение тюрем и заключенных также обеспечивает огромную подневольную рабочую силу, которая может оплачиваться очень плохо или вообще не оплачиваться.
Но каким образом идеологические институты делают нас «подданными»? Знаменитый пример «допроса» Альтюссера — полицейский, кричащий: «Эй, вы там!» — придает живую литературную жизнь своему утверждению о том, что индивиды превращаются в подданных посредством приветствия (и не всегда непосредственно настоящим копом, а учителем, религиозным деятелем, родителем и т. д.). Так или иначе, мы становимся подданными только в результате того, что нас прямо приветствуют: нас призывают быть подданными либо прямо (посредством репрессий), либо косвенно (идеологией).
Кто мы есть, так это не какое-то предсуществующее существо с нашими «собственными» чувствами о том, что правильно или неправильно, или о нашей собственной идентичности как определенного «типа» людей, а скорее мы становимся субъектами посредством повторения. Мы конструируемся как особый вид субъектов именно силой и идеологией: «плохие» субъекты, вроде тех, которые считаются «полицейской собственностью», провоцируют прямое вмешательство репрессивного государственного аппарата — для всех остальных есть зачастую аморфные, неопределенной постоянной «угрозой» закона, наказания за нарушение социальных или правовых норм.
Таким образом, если мы конкретные личности, то это потому, что мы были созданы такими. Право занимает здесь особенно привилегированное положение, будучи одновременно и репрессивным аппаратом, и идеологической силой. Однако центральный парадокс состоит в том, что он и конструирует частных, именных, изолированных буржуазных субъектов, и в то же время во многих случаях желает конструировать или наказывать группы как группы.
Помимо категорий, охватываемых термином «полицейская собственность», как мы видели, существует также коллективное наказание групп в силу их «групповости» — протестующих, бунтовщиков — и во многих случаях «преступное» деяние, совершенное в коллективный контекст в гораздо большей степени подлежит наказанию, чем это было бы, если бы действие совершалось изолированно. Хотя мы созданы как отдельные субъекты, мы не можем игнорировать тот факт, что нас больше всего боятся как группы — как толпа, как забастовщики, как группа, блокирующая дорогу, как бунтовщики. Чтобы дополнить теорию Альтюссера о репрессивном и идеологическом конструировании индивидов как субъектов, нам также необходимо исследовать не только те ситуации, когда группу наказывают на земле, обстреливают полицией, приговаривают к суду, отправляют в тюрьму, но и представьте себе, что значит думать о неидеологических неиндивидуальных предметах.
Можем ли мы мыслить коллективно вне институтов? Можем ли мы построить сами вне буржуазного закона? Можем ли мы мыслить вообще без закона — силы и идеологии — или же мы навсегда обречены быть конституированными и конституировать себя как хороших подданных, избегающих наказания, или плохих, которые этого не делают?
¤
Нина Пауэр живет в Лондоне и преподает философию в Рохэмптонском университете и критическое письмо в искусстве и дизайне в Королевском колледже искусств.
Она автор One Dimension Woman (2009 г.) и написал множество статей по европейской философии и политике. Она является соучредителем организации «Защитить право на протест», которая выступает против жестокости полиции и применения насилия в отношении протестующих.
¤
[i] Луи Альтюссер, «Закон», в: О воспроизводстве капитализма. Идеология и идеологические государственные аппараты , пер. Г. М. Гошгарян. Лондон: Verso 2014, с. 59.
[ii] Альтюссер, «Закон», с. 65.
[iii] Альтюссер, «Закон», с. 59.
[iv] Альтюссер, «Закон», с. 68.
Идеология и право | Марксизм и право
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicМарксизм и правоЮриспруденция и философия праваПраво и политикаПраво и обществоКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicМарксизм и правоЮриспруденция и философия праваПраво и политикаПраво и обществоКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте
Расширенный поиск
Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
- Делиться
- Твиттер
- Подробнее
CITE
Collins, Hugh,
‘Идеология и закон’
,
Марксизм и закон
, Marxist Invelocments
(
Oxford,
1984;
онлайн, Edn,
.
, 22 марта 2012 г.
), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780192851444.003.0003,
по состоянию на 22 октября 2022 г.
Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicМарксизм и правоЮриспруденция и философия праваПраво и политикаПраво и обществоКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicМарксизм и правоЮриспруденция и философия праваПраво и политикаПраво и обществоКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте
Advanced Search
Abstract
В этой главе рассматривается проблема сознания, чтобы проанализировать марксистское объяснение того, как правящий класс знает, как управлять, и, в частности, как они используют закон как инструмент классового угнетения.
Первый раздел развивает марксистскую теорию идеологии. Это делается для того, чтобы продемонстрировать правдоподобие утверждения о том, что общее восприятие личных интересов возникает внутри доминирующего класса. Затем он рассматривает достоинства такого требования, когда сталкивается с разнообразием законов и правовых систем.
Ключевые слова: Марксизм, теория права, теория идеологии, классовый редукционизм, классовое угнетение, автономия
Предмет
Право и политикаПравоведение и философия праваПраво и общество
В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.
Войти
Получить помощь с доступом
Получить помощь с доступом
Институциональный доступ
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок.
Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:
Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
- Нажмите Войти через свое учреждение.
- Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа в систему.
- При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Войти с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Войти через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:
- Щелкните Войти через сайт сообщества.
- При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Войти с помощью личного кабинета
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
Просмотр учетных записей, вошедших в систему
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
- Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
