Идеал я это в психологии: я -идеал это

Магистерская программа по коучингу, психологии и бизнес-консультированию — Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

 «Я, Сверх­Я и Оно — вот три царства, сферы, области, на которые мы разложим психический аппарат личности». З. Фрейд 

 Оно, Я и Сверх-Я 

Согласно предложенной Фрейдом теории структурных отношений душевной жизни или психического аппарата личности, человек представляет собой прежде все­го непознанное и бессознательное Оно. Для исследователей Оно — темная и во многом недоступная часть личности, наделенная необузданными влечениями и страс­тями. Оно можно сравнить с хаосом или котлом, доверху наполненным бурлящи­ми возбуждениями. В нем находят свое психическое выражение инстинктивные потребности человека. Наполненное энергией, содержащейся во влечениях, Оно не имеет четкой организации и не обладает общей волей. Оно — резервуар либидо. В нем преобладает стремление к удовлетворению инстинктивных потребностей, сексуальных влечений. Оно функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. В нем нет никаких нравственных оценок, различий между добром и злом, моральных уста­новок. В Оно все подчинено принципу удовольствия, когда экономический или количественный момент, связанный с необходимостью разрядки энергии, играет важную и решающую роль.
В отличие от Оно, представляющего собой неукротимые страсти, Я является олицетворением здравого смысла и благоразумия. Я — сфера сознательного. Это посредник между бессознательным, внутренним миром человека и внешней реаль­ностью, который соизмеряет деятельность бессознательного с данной реальностью, целесообразностью и внешне полагаемой необходимостью. По своему происхож­дению Я является дифференцированной частью Оно, представителем реального мира в душевной жизни человека.
В противоположность неорганизованному Оно, Я стремится к упорядоченнос­ти психических процессов и к замене господствующего в Оно принципа удоволь­ствия принципом реальности. Олицетворяя разум и рассудительность, Я пытается осуществить власть над побуждениями к движению, свойственными Оно. В этом отношении может показаться, что именно Я, эта сознательная, разумная инстанция, является той движущей силой, которая заставляет Оно изменять направле­ние своей деятельности в соответствии с доминирующим в нем принципом реаль­ности. Однако, с точки зрения Фрейда, дело обстоит не совсем так, а нередко и совсем иначе. Я действительно пытается управлять Оно, направлять его деятель­ность в социально приемлемое русло. Вместе с тем Оно исподволь, но властно стре­мится реализовать свою собственную программу, в результате чего нередко Я вы­нуждено идти у него на поводу.
Я заимству­ет свою энергию от Оно. Подобно всаднику, обладающему преимуществом опре­делять цель и направление движения лошади, Я стремится управлять Оно. Однако, подчеркивал Фрейд, как между всадником и лошадью, так и между Я и Оно быва­ют такие отношения, в результате которых всадник вынужден уступать необуздан­ному нраву лошади, а Я идти на поводу у Оно.
Основатель психоанализа показал, что, несмотря на усилия, прилагаемые Я по обузданию влечений Оно, действительные отношения между ними могут оказаться таковыми, что Я далеко не всегда способно справиться с поставленной перед собой задачей безоговорочного подчинения Оно и управления им. С точки зрения Фрейда, Я — это измененная под влиянием внешнего мира часть Оно. Внутри Я осуществляется дифференциация, ведущая к возникновению того, что основатель психоанализа назвал Сверх-­Я или Я-­идеалом. Последний термин был использован им в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921). В ней было показано, как благодаря механизму идентификации с родителями, особенно с отцом, у ребенка происходит формирование Я­0идеала. При этом Фрейд полагал, что в случае мании Я и Я­идеал сливаются друг с другом, в то вре­мя как в случае меланхолии происходит раскол между обеими инстанциями. Од­новременно Фрейд выдвинул идею, согласно которой внутрипсихические конф­ликты возникают не только в результате столкновений между Оно и Я, но и на основе конфликтных отношений между Я и Я-­идеалом.
Сверх­-Я или Я­-идеал не являются той частью личности, которая связана все­цело с сознанием. Напротив, в понимании Фрейда эта часть личности уходит сво­ими корнями в Оно и, следовательно, оказывается не менее бессознательной, чем Оно. Собственно говоря, по своему происхождению Сверх-Я непосредственно связано с эдиповым комплексом. Если быть более точным, то можно сказать, что возникновение Сверх-­Я обусловлено переходом эдиповой ситуации в идентификацию с отцом или матерью. Словом, с прохождением эдиповой стадии психо­сексуального развития, с разрушением эдипова комплекса в рамках человеческо­го Я формируется специфическая инстанция. Она имеет как бы два лика, связанные с подражанием и запретом. Ребенок стремится быть таким же сильным, умным, взрослым, как отец; в то же время инфантильное Я накапливает силы для внутрен­них запретов, цель которых — вытеснение бессознательных влечений. Подобная двойственность ведет к тому, что благодаря идентификации с родителями и интро­екции, то есть вбиранию их образов внутрь себя, у ребенка формируются некий идеал и некая запретительная инстанция. Внешний авторитет как бы овнутряет­ся, становится, используя выражение Канта, своего рода категорическим императивом и оказывается действенным в глубинах психики. Это означает, что, с точки зрения Фрейда, Сверх-Я наделяется тремя функциями, выступая в роли родительского авторитета, совести и внутреннего наблюдателя.
Наглядное представление о структурных соотношениях психической личнос­ти было проиллюстрировано Фрейдом посредством рисунка.
Психоаналитическое понимание Сверх­-Я вело к переосмыслению всего того, что ранее было связано с различного рода стереотипами, в соответствии с которы­ми психоанализ акцентировал внимание исключительно на низменных страстях человека и не интересовался его высшими, нравственными качествами. На началь­ном этапе развития классического психоанализа тенденция к рассмотрению высше­го, морального в человеке оставалась скрытой, погребенной под раскопками изнан­ки психики, связанными с выявлением вытесненных из сознания сексуальных влечений.
Конфликты между Я и Сверх-­Я в действительности отражают те противоречия, которые имеют место между внешним и внутренним миром. Ины­ми словами, эти конфликты отражают противоречия, наблюдаемые между физи­ческой и психической реальностью.

К списку статей по Коучингу и бизнес-консультированию
К списку статей по Клинической парадигме менеджмента
К списку статей по Истории и теории психоанализа
К списку статей А. В. Россохина в журнале «Psychologies»

Читать онлайн «Комплекс Джейн Эйр. Психоаналитическое исследование Идеал-Я», Оксана Николаевна Толкачева – Литрес

Я благодарна своим близким за неизменные любовь и поддержку в периоды уныния и сомнений.

© Толкачёва О. Н., 2021

© ООО «ИТД “Скифия”», 2021

Предисловие

В предлагаемой вниманию читателей работе представлено развитие одной из основополагающих метафор психоаналитического метода о структуре человеческой психики. Автор исследует конструкт Идеал-Я, впервые сформулированный Фрейдом как составляющая другой психической структуры – Сверх-Я. В последующих работах психоаналитиков произошла достаточно отчетливая дифференциация этих структур, которая, однако, не была в должной мере обозначена. Данное исследование призвано восполнить этот пробел и осуществить системное исследование развития и формирования психической структуры Идеал-Я в рамках классической психоаналитической методологии, подразумевающей рассмотрение феномена со структурной, экономической, динамической и топической точек зрения.

Автор, привлекая к анализу и интегрируя в единое, внутренне непротиворечивое повествование опыт психоаналитиков разных школ, попутно знакомя нас с идеями пока ещё неизведанной для российских читателей аргентинской школы психоанализа, обращается к исследованиям пренатального опыта, описывает связь человека и его тела через неосознаваемую магию взаимоотношений универсума матери и дитя, а затем идет дальше – к участию в формировании Идеал-Я всех фигур семейной системы, включая не только мать и отца, но и сиблингов. Здесь О. Н. Толкачёва делает попытку привлечь внимание к структурирующей психику роли братьев и сестер, значимость которых часто недооценивается в психоаналитических теориях развития, центрированных преимущественно на вертикальных связях между детьми и родителями.

Следуя психоаналитической традиции иллюстрировать теоретические изыскания продуктами культуры, автор переосмысляет истории мифических персонажей – Эдипа, Агамемнона, Клитемнестры, Кассандры, Ореста и Электры, которые предстают перед нами не только как преступники, нарушающие запрет, но и как герои, стремящиеся к воплощению идеалов. Анализ мифов дополняется иллюстрациями случаев из практики, изложенных в форме терапевтических новелл.

Большую часть книги занимает психоанализ главной героини романа Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Автор шаг за шагом следует за Джейн, предлагая взглянуть на скитания и жизненные перипетии героини через психоаналитическую оптику. Заимствуя форму прикладного анализа художественного произведения, по сути автор предлагает нам описание клинического случая так, будто Джейн рассказала свою историю, лежа на кушетке психоаналитика. Эта часть работы содержит размышления об актуальных проблемах современной терапевтической практики: нарушения пищевого поведения и дромомания у подростков, ядерная структура пограничных расстройств, патологические симбиотические связи и нарушения индивидуации, фиксация на ложной идеализированной самости и нарциссический отказ признавать и оплакивать утраты. Так история Джейн Эйр становится собирательным образом, комплексом, архетипом, контейнером смыслов, в гранях которого каждый читатель увидит свое отражение. Но, безусловно, сильнее всего история Джейн Эйр откликнется у женской аудитории. Отчаянная потребность в любви и непреодолимая неспособность принять любовь составляет основное содержание этого комплекса и окажется знакомой многим читательницам, чьи усилия по поиску хорошего объекта во внешнем мире разбиваются о внутреннюю невозможность этот объект усвоить.

Наконец, стоит отметить стиль и художественную ценность книги, которая не дает читателю расслабиться и погрузиться в простое поглощение текста, а приглашает и провоцирует на размышления и внутренний диалог. Разрабатываемые в книге идеи написаны хорошим литературным языком и демонстрируют эстетику психоаналитического исследования.

Елена Дмитриевна Сидоренко, специалист и обучающий психоаналитик Европейской конфедерации психоаналитической психотерапии (ECPP), член Самарской психоаналитической группы специалистов (СПаГС) и Самарского балинтовского общества (СРОО СБО), директор Автономной некоммерческой организации «Объединение практикующих психологов СТУДИЯ “ПСИХЕЯ”».

Формирование, развитие и функции идеал-я

Они не мертвы, как покойники, а подобны теням Одиссеи, которые, напившись крови, пробуждаются к жизни.

З. Фрейд. Толкование сновидений

Фетальное-Я и Идеал-Я

Начнем исследование с формулирования гипотезы об условиях формирования, развития, а также функциях структуры Идеал-Я. Мы будем опираться на психоаналитические теории Зигмунда Фрейда о структурном и экономическом развитии психического аппарата, культурологические исследования Отто Ранка, теорию самости Хайнца Когута и некоторые идеи объектных теоретиков относительно роли ранних объектов привязанности в формировании и развитии психических структур. Многие представленные в этой работе размышления относительно структуры Идеал-Я были вдохновлены работами аргентинских психоаналитиков – Арналдо Расковски, Фидиаса Сесио, Альберто Лоски и других.

Одним из предметов психоаналитических исследований является психический аппарат, его формирование, развитие и функционирование. Психический аппарат – это разработанная Фрейдом модель психического. Идеи Фрейда относительно развития, строения и функционирования психического аппарата составляют психоаналитическую метапсихологию. В моем понимании, так же как термин «организм» не описывает полностью человека, так и термин «психический аппарат» не описывает всю область психического, а лишь структурно организованное психическое. Главным условием организации психических элементов в структуры является культура в самом широком смысле этого слова.

Ллойд Демоз совершает обзор пренатальных исследований, доказывающих существование фетальной психики на том основании, что формирование у плода головного мозга, нервной системы и сенсорного аппарата начинается в первый же месяц после зачатия. «К концу первого триместра (первые три месяца) нервная система и сенсорный аппарат развиты уже настолько хорошо, что плод реагирует на прикосновение легким волоском к ладони тем, что схватывает его, на прикосновение к губам – сосанием, в ответ на прикосновение к векам прищуривается. Врачи, производящие в это время амниоцентезис – исследование амниотической жидкости, могут иногда наблюдать, как плод прыгает, и сердцебиение учащается, когда игла касается его тела. Зрение настолько хорошо развито, что сердцебиение учащается, когда на живот матери светят ярким светом, а при введении врачом ярко светящегося фетоскопа плод часто отворачивает лицо от света. Вкус развивается к четырнадцати неделям, и с этого времени плод чувствителен к состоянию амниотической жидкости. Слух в первый триместр развит даже ещё лучше: плод становится активнее, и частота сердцебиения возрастает, когда возле живота матери производится громкий звук, а в многочисленных экспериментах показано настоящее научение плода на основе звуковых стимулов».

Демоз развенчивает не только устойчивое и очевидно защитное представление об отсутствии у плода психического, но и представление о безобъектности и безмятежности внутриутробной жизни. В работе «Травма рождения» Ранк описывает бессознательные страх и желание вернуться во внутриутробное состояние, представляющееся потерянным раем. Демоз на основе клинических наблюдений делает вывод, что «психическая жизнь плода на самом деле начинается с активных взаимоотношений с одним жизненно важным объектом: плацентой. Все существование плода зависит от плаценты, питающей и постоянно очищающей его кровь, а на любое ослабление функции плаценты плод реагирует явным гневом, что проявляется в порывистых движениях и учащенном сердцебиении. Можно наблюдать, как плод снова и снова на протяжении ранних этапов фетальной жизни проходит через циклы спокойной активности, мучительной гипоксии, периода метания, а затем возврата к спокойному состоянию, когда плацента вновь начинает накачивать ярко-красную обогащенную кислородом кровь… питающая плацента становится постепенно самым первым объектом фетальной психической жизни, а регулярные перерывы в этих жизненно важных взаимоотношениях вызывают у плода самые первые ощущения тревоги».

Демоз предлагает модель фетальной психики, описывающую объектное взаимодействие фетального-Я с Питающей и Ядовитой Плацентой как прототипами пост-натальной «хорошей» и «плохой» груди в теории Мелани Кляйн. Взаимодействие с Питающей Плацентой, поставляющей обогащенную кислородом кровь и нейтрализующей отходы жизнедеятельности плода, является прототипом будущих функций холдинга и контейнирования, которые осуществляет мать во время ухода за младенцем, а взаимодействие с Ядовитой Плацентой составляет прототипическое содержание всех постнатальных кастрационных тревог. Можно добавить, что внутриутробная ситуация предшествует описанной Кляйн параноидно-шизоидной позиции, когда плод преследуется убийственной Ядовитой Плацентой без возможности установить связь с «достаточно хорошим» объектом и выйти на депрессивную позицию, поскольку плацента объективно с каждым днем справляется со своей функцией все хуже и хуже, и плод постепенно оказывается во все более невыносимых условиях, кульминацией и разрядкой которых становится акт рождения и выход из матки.

Относительно мирными можно назвать только первые несколько недель беременности, «когда амниотическая полость ещё довольно просторна для плода, он то спокойно в ней плавает, то отчаянно брыкается, кувыркается, икает, вздыхает, мочится, глотает амниотическую жидкость и мочу, сосет пальцы рук и ног, хватает пуповину, возбуждается при внезапном шуме, успокаивается, когда мать говорит спокойно, и засыпает, убаюканный, если она ходит», – сообщает Демоз.

 

По мере увеличения потребностей плода и ускорения дегенеративных процессов в плаценте внутриутробная ситуация становится все более напряженной. В последний месяц беременности плод существует в условиях чрезвычайной тесноты, отравления отходами собственной жизнедеятельности и гипоксии, против которых младенец протестует толчками и брыканием. Как пишет Демоз: «Если бы матка была заполнена не водой, а воздухом… можно было бы слышать, как плод значительную часть времени кричит в матке». Рождение и выход из матки, несмотря на чрезвычайный стресс и ещё большее удушение в процессе, в действительности является освобождением. Ребенок получает первую автономию в виде способности к дыханию, которое теперь не зависит от объекта. В постнатальной жизни именно дыхание выполняет функцию первого «хорошего» объекта, формируя его интроецированное имаго и закладывая ядро безобъектного нарциссизма.

В лице матери ребенок имеет шанс обнаружить более устойчивый и постоянный «хороший» объект, нежели в плаценте. Сразу после появления на свет младенец оказывается переполнен составляющими влечение смерти репрезентациями тревог (гипоксия, давление на голову и тело, первый обжигающий контакт с кислородом) и нуждается в нейтрализующих либидинальных инвестициях (дыхание, убаюкивание, тепло, питание). Пренатальные циклы взаимодействия с Питающей и Ядовитой Плацентой ещё будут продолжаться для младенца некоторое время как взаимодействие с «хорошей» и «плохой» грудью, пока ребенок не обретет достаточную автономию и способность к установлению связи с постоянным, «достаточно хорошим» объектом, что невозможно без встречных усилий и качественной заботы со стороны объекта.

Таким образом, в модели Демоза фетальное-Я развивается из сенсомоторной активности плода и во взаимодействии с плацентой как первым инвестирующим и фрустрирующим объектом, обеспечивающим загрузку фетальной психики протофантазиями либидинального (Питающая Плацента) и кастрационного (Ядовитая Плацента) содержания, являющимися первоисточниками постнатальной экономики психического аппарата.

А. Расковски сформулировал свою модель фетальной психики на основе постулата о существовании филогенетических, переданных по наследству объектах, во взаимодействии с которыми развивается фетальное-Я. Здесь Расковски следует идеям Фрейда о филогенетическом наследии Оно. На мой взгляд, плацента представляется более достоверным объектом фетального-Я, чем ненаблюдаемые филогенетические объекты. Остальные же рассуждения Расковски относительно развития фетального-Я кажутся достаточно убедительными.

Расковски предполагает, что фетальные протофантазии имеют характер двумерных образов, лишенных пространственного-временного измерения. Эти образы будут подвергнуты первичному подавлению в акте рождения и составят наиболее архаичное содержание Оно. В фетальной психике разделения на структуры, Оно и Я, пока ещё не существует, как нет разделения на Я и объект. Это разделение впервые появится только после рождения, первичного подавления двумерных протофантазий и организации связи с трехмерными объектами внешнего мира. По мнению Расковски, подавление осуществляется как реакция на интенсивную тревогу, вызванную травмой рождения. Это первичное подавление является препятствием для осознания содержаний фетальной психики, а травматический опыт рождения будет актуализироваться в постнатальной жизни как паттерн непосредственно перед ситуациями угрозы в виде переживания жуткого или дурных предчувствий.

Модель Расковски предполагает первичное структурирование психики после рождения и подавление фетального опыта в наиболее архаичные слои Оно. Эти архаичные протофантазии недоступны для осознания и воспоминаний, поскольку не имеют характерных для постнатальной жизни психических репрезентаций. Фетальные протофантазии могут вернуться и получить жизнь только в форме актуальных переживаний. Этот феномен в дальнейшем будет рассматриваться нами в рамках обсуждения механизмов актуализации бессознательных фантазий. Расковски также отмечает, что процесс рождения сопряжен с загрузкой психики плода влечениями смерти, а установление связей с внешними объектами призвано мобилизовать влечения жизни и нейтрализовать влечения смерти. Дальнейшее развитие постнатальной психики осуществляется средствами механизмов проекции и интроекции как форм связи с внешними объектами, паттерны взаимодействия с которыми инкорпорируются в постнатальную психику и организуют психические элементы в структуры.

Для дальнейших рассуждений нам необходимо ввести различение актуальных и идеальных объектов. Для фетального-Я плацента является актуальным объектом, а мать – идеальным, воображаемым объектом, к которому фетальное-Я не имеет прямого доступа, а лишь опосредованно, через поступающие из внешнего мира акустические стимулы (сердцебиение матери, её голос и звуки других объектов). Мать становится для ребенка актуальным объектом только после рождения. То же самое можно сказать о восприятии плода матерью. Мать вынашивает ребенка как идеальный объект своих фантазий, актуальным объектом ребенок становится для матери только после рождения. Встрече матери и ребенка как двух актуальных трехмерных объектов со своей личной историей предшествует период времени, наполненный двумерными фантазиями, идеями друг о друге. Для матери этот период может длиться дольше, чем для плода, ведь она может начать фантазировать о ребенке задолго до зачатия. Во время беременности инвестиции плаценты составляют экономику фетального-Я, а фантазии матери о ребенке, её идеи о ребенке составляют будущую экономику его Идеал-Я. Мать вынашивает ребенка как актуальный объект в своем теле и как идеальный объект в своей психике.

Содержание этих фантазий может быть самым разнообразным, но они непременно будут включать опыт взаимодействия женщины со своей матерью, отчасти репрезентированный собственным телом – телом матери. Беременность актуализирует множество бессознательных фантазий женщины, с которыми она до этого могла не вступать в контакт. Эти фантазии могут быть пугающими и обнадеживающими одновременно. Поскольку плод развивается внутри тела матери, среди других её органов, неизбежными являются фантазии о том, что ребенок является частью тела или органом матери, и здесь многое будет зависеть от того, в каких отношениях женщина находится с собственной телесностью, воспринимает ли она свое тело как пространство, заслуживающее доверия, способное быть надежным контейнером для тревог и образов будущего ребенка. Или же, напротив, собственное тело оказывается пространством деструктивных проекций ранних отношений с матерью, в которых актуальный плод и образ будущего ребенка играют роль вторгающегося, опасного, пугающего, навязчивого и непредсказуемого объекта. Значимой будет также диспозиция идеализированных фантазий о беременности и ребенке и актуальных переживаний: насколько благоприятно протекает беременность, возникают ли осложнения и нарушения в развитии плода, достаточно ли женщина получает поддержки и т. д.

Другой аспект фантазий матери касается её идеализированных представлений об образе будущего ребенка, которые преимущественно исходят из Идеал-Я самой матери, составляя первичные и жизненно важные психические инвестиции в развитие ребенка. Эти фантазии включают представления об идеальном ребенке и идеальной матери, большая часть этих содержаний также отсылает к опыту взаимодействия с собственной матерью и её представлениям об идеальном ребенке и идеальной матери. Соотношение тревожных и ассоциированных с удовольствием фантазий матери о будущем ребенке определяет валентность будущего Идеал-Я, функцией которого является обеспечение первичного нарциссизма ребенка, своего рода «материнский капитал». Преобладание у матери деструктивных фантазий обеспечивает загрузку будущего Идеал-Я ребенка репрезентациями влечения смерти. Преобладание либидинальных, ассоциированных с удовольствием фантазий обеспечивает загрузку Идеал-Я репрезентациями влечения жизни. Кроме того, либидинальные идеализации будущего ребенка, самого процесса беременности и образа себя в качестве матери позволяют женщине легче переносить процессы беременности, родов и последующего материнства, сложности которых зачастую недооцениваются даже профессионалами. Матерям вменяется в обязанность исполнять множество сложнейших, требующих огромного запаса либидинальных инвестиций функций, но мало кто задумывается о том, откуда должны изыматься необходимые для продолжения жизни влечения. Если у женщины нет нейтрализующих её тревоги и инвестирующих либидинальными репрезентациями объектов, Идеал-Я ребенка претерпевает загрузку репрезентациями тревог матери, которые и составят содержание первичного нарциссизма ребенка.

Итак, можно сделать следующий вывод: ситуация рождения сопряжена с первичным структурированием психики на архаичное Оно, содержанием которого является фетальный опыт, актуальное-Я, развивающееся во взаимодействии с актуальными объектами трехмерной реальности, и первичный Идеал-Я, содержание которого составляют материнские фантазии.

Фрейд в работе «Я и Оно» пишет: «Я-идеал имеет самую тесную связь с тем, что было приобретено индивидом в филогенезе, его архаическом наследием… Наследственное Оно заключает в себе остатки бесчисленных существований Я, и когда Я черпает свое Сверх-Я из Оно, оно, пожалуй, лишь вновь обнаруживает более давние формы Я, их воскрешая». Составляющие Идеал-Я репрезентации предков – матери и отца, дедушек и бабушек – действительно являются филогенетическими объектами, здесь я готова следовать мысли Фрейда и согласиться с Расковски, мое расхождение с последним заключается лишь в осмыслении способов и времени передачи актуальному-Я этих объектов. Аргентинские аналитики постулируют пренатальную передачу содержаний Идеал-Я. Обнаружение филогенетических корней Идеал-Я как хранилища образов предков, мертвых предков, позволило Фидиасу Сесио утверждать, что филогенетическое наследие делает Идеал-Я хранилищем колоссального запаса либидо, но вместе с тем именно в нем берет свои истоки влечение смерти, репрезентированное архетипическим образом Мертвеца. Я же полагаю, что содержания Идеал-Я имеют онтогенетическое происхождение в том смысле, что они становятся доступны актуальному-Я ребенка только после рождения посредством идентификации с фантазиями, идеями значимых объектов привязанности.

Когда ребенок появляется на свет, родители вступают во взаимодействие с ним как с актуальным объектом, обладающим личной историей, и этот актуальный объект может во многих отношениях соответствовать или не соответствовать их идеям о ребенке и родительстве в целом. Начинается одна из важных задач родительства – постепенная, неторопливая работа разочарования, освобождения от чар идеала, чтобы у ребенка появилась возможность состояться не в качестве объекта актуализации образов предков, мертвецов, а в качестве индивидуальности со своей собственной человеческой историей.

Как выглядит идеальный соискатель аспирантуры – доктор Джозеф Х. Хаммер

Как выглядит «идеальный» соискатель докторской степени?

Ниже приведен неполный список качеств, которые я ищу в «идеальном» соискателе докторской степени по психологии консультирования.

Большинство из нас не идеальные абитуриенты (я не был!), поэтому я не ожидаю, что соискатели нашей докторской программы будут обладать всеми этими высокими качествами. Скорее, я перечисляю эти атрибуты, чтобы дать вам представление о том, что вы можете сделать для , чтобы помочь вам подготовить надежное приложение. Как мы отмечаем на странице программы PhD по консультационной психологии в Великобритании, мы рассматриваем заявки целостно (например, более низкий средний балл может быть компенсирован сильными рекомендательными письмами), поэтому не отговаривайте себя от подачи заявки только потому, что вы не не соответствуют этим атрибутам. Я серьезно рассматриваю всех кандидатов, выразивших неподдельный интерес к работе со мной.

• Высокий средний балл (3,5+), хотя оценки не всегда являются точным показателем компетентности человека, и на них могут влиять культурные предубеждения в учебной программе данного учебного заведения и методах тестирования
• Сильный GRE (вербальный 160+, количественный анализ 150+, аналитическое письмо 4+), хотя этот тест является культурно предвзятым, и поэтому все больше и больше профессоров, таких как я, относятся к этим баллам скептически (т. доступ к хорошо финансируемой и традиционной евроцентричной учебной программе будет лучше сдавать GRE, в то время как абитуриенты с меньшими привилегиями сдадут хуже, независимо от истинного потенциала абитуриентов для достижения успеха в аспирантуре, поэтому профессора должны это учитывать)
• Сильные письменные способности, о чем свидетельствует четкий и лаконичный стиль изложения целей, резюме и образца письма
• Исследовательский опыт: я рекомендую пройти стажировку в 2 исследовательских лабораториях, по крайней мере, 2 семестра в одной из этих лабораторий. Ваша цель — изучить и отработать навыки из разных частей исследовательского цикла (т. е. концептуализация, обзор литературы, дизайн, утверждение IRB, подбор персонала, сбор данных, анализ, запись результатов в виде постера/презентации/документа). В идеале вы должны выполнять более сложные задачи и демонстрировать возрастающую самостоятельность (например, проводить собственное исследование с помощью наставника), чего мы ожидаем от аспирантов.
  Пример: PSY 395/394 Стажировка в лаборатории HAMMER
• Опыт практической помощи: опыт использования навыков активного слушания, чтобы помочь другим в контролируемой обстановке (например, волонтерство в центре домашнего насилия или больнице, парапрофессионал в университетском центре карьеры, стажировка в местном агентстве психического здоровья / социальных услуг, получение консультации /класс навыков помощи) Пример: PSY 399/499 Стажировка у доктора Хаммера
• 3 сильных рекомендательных письма:
  • 1 от руководителя вашего отдела прикладной помощи (предпочтительно, чтобы у этого человека была степень магистра или, что еще лучше, докторская степень в области психологии или связанной с ней профессии, такой как социальная работа или консультирование)
  • 1 от профессора исследовательской лаборатории, в которой вы были RA
  • 1 от другого профессора во второй исследовательской лаборатории (хорошо, если программа, на которую вы подаете заявку, делает упор на исследования) -или- от другого руководителя второй программы прикладной помощи (идеально, если программа, на которую вы подаете заявку, делает упор на практику/терапию) -ИЛИ — от преподавателя, который руководил вашим независимым исследовательским проектом (идеально, если программа, на которую вы подаете заявку, делает упор на исследования)
• Представления о том, какие темы/вопросы исследования представляют для вас личный и профессиональный интерес, а также самоосознание того, почему эти темы/вопросы вам интересны. Когда мы только начинаем учиться в аспирантуре, у нас обычно есть только некоторые возможные идеи о том, что мы хотели бы исследовать, потому что, честно говоря, вы не знаете, подходит ли проведение определенного вида исследований. пока не попробуешь. Идеальный абитуриент — это , а не . Человек, который твердо уверен, что точно знает, что хочет изучать, не заинтересован во всем остальном. Скорее, у идеального кандидата есть несколько хороших идей, но он гибкий и, что наиболее важно, обладает сильными академическими способностями, творческим потенциалом и навыками критического мышления, которые они могут применить в любой области своего исследования. В качестве личного примера, я начал в первую очередь интересоваться психологией мужчин и мужественности, но затем мои исследовательские интересы сместились в психологию нерелигиозного поведения и обращения за помощью, с дальнейшими сдвигами. Что было самым важным, так это то, что я смог применить свой интеллект, внимание к деталям, профессионализм, способность работать взаимозависимо и командный менталитет к любой исследовательской теме, над которой я работал. Эти передаваемые навыки помогут вам добиться успеха.
• Открытость к изучению разнообразия и социальной справедливости, включая готовность исследовать и критически анализировать собственные убеждения/чувства/ценности в связи с культурной идентичностью (например, расой, сексуальной ориентацией), привилегиями, властью и угнетением. Вам не нужно быть экспертом; вам нужно быть открытым, незащищенным и готовым развивать свое критическое сознание с течением времени.
• Готовность сформулировать (1) почему программа, на которую вы подаете заявку, хорошо соответствует вашим карьерным целям и профессиональным ценностям и (2) как ваши текущие исследовательские интересы хорошо совпадают с интересами профессора (или профессоров), с которыми вы надеетесь работать тесно с. Узнайте больше об этом на странице «Мое личное заявление о цели».

В заключение я хочу еще раз подчеркнуть, что это атрибуты идеального соискателя докторской степени, и большинство успешных соискателей не соответствуют всем этим критериям. Ваша цель состоит в том, чтобы усилить свои качества там, где вы можете (дополнительную информацию см. в моей серии видеороликов «Как поступить на программу докторантуры по психологии консультирования» на YouTube), а не бесполезно беспокоиться о тех качествах, которые реально не могут быть усилены в настоящее время, и применять их широко. до 7-10 программ, чтобы вы могли максимизировать свои шансы найти хорошую посадку с правильной программой.

Рискните: применяйте, даже когда чувствуете сомнения и тревогу. Это естественные, здоровые эмоциональные реакции на сложную задачу. Вы можете сесть с этими чувствами (вы можете услышать, как я выхожу из себя терапевтом!) и все же подать отличное заявление. Если вас интересуют исследования, которые я провожу, я серьезно надеюсь, что вы подадите заявку на работу со мной в качестве одного из моих докторских консультантов.

Как выглядит соискатель «Идеального» магистра?

Ожидания абитуриентов программы магистратуры менее напряженны, чем у аспирантов, как вы могли догадаться (и слава богу!). Как правило, приличный средний балл GPA и GRE, положительные рекомендательные письма и разумные писательские способности будут достаточными, чтобы сделать вас конкурентоспособными для большинства магистерских программ по психологическому консультированию. Конечно, чем больше ваши качества совпадают с перечисленными в разделе «Идеальный докторант» выше, тем сильнее будет ваша заявка на магистерские программы. Я закончил магистратуру, прежде чем продолжить работу над докторской диссертацией; это было одно из лучших решений, которые я принял. Это отличный вариант, если вы не уверены в рентабельности того, чтобы посвятить пять-семь лет своей жизни получению докторской степени, или когда ваше резюме еще недостаточно убедительно, чтобы сделать вас конкурентоспособным кандидатом.

Идеальный образ тела — Институт психологии питания

Куда бы мы ни посмотрели в средствах массовой информации, будь то обложки журналов, кино и телевидение или мода, нас окружают образы тел, стремящихся научить нас тому, что прекрасно. И они имеют очень сильный эффект. Есть только одна маленькая проблема: идеальное тело — это изобретение, созданное культурой и определяемое стандартами, которые имеют мало общего с тем, что значит быть и процветать в человеческом теле.

Концепция не нова.

Сегодня в тренде фигура. Двадцать лет назад это был «героиновый шик», до этого — Мэрилин Монро, и целое поколение девушек пыталось увеличить свои бедра и набивало бюстгальтеры. Хотите вернуться еще дальше? Когда-то все дело было в кремовом цвете лица и самых тонких талиях, какие только можно было себе представить — кого это волнует, если вы не можете дышать.

В классическом мире мы видим наш первый образ идеальной женщины-подростка, высеченный в мраморе, а позже мы видим, что Ренессанс отвергает это или что-либо скудное или стройное в пользу женственных изгибов.

Из этого следует сделать вывод, что каждое модное начинание соответствовало технологии эпохи и мировоззрению . В каждую эпоху кого-то оставляют под дождем, оставляют в погоне за своей собственной версией идеала, своим собственным прекрасным телом. И, наконец, необходимо понять, что наш коллективный образ тела, хотя и странно искаженный, часто является временной модой …

Неудивительно, что мы не можем идти в ногу со временем.

Расстройства пищевого поведения и идеальный образ тела

Конечно, путь к здоровому образу тела не всегда прост. Нам редко удается понять, насколько на самом деле почти недосягаемы эти тела, или что для достижения такого уровня физической подготовки требуется самоотверженность, сравнимая с работой на двух или трех работах с полной занятостью.

Нынешнее современное представление об «идеальном типе телосложения» — плод воображения, подкованного в фотошопе: в реальности их вообще не существует. И все же, расстройств пищевого поведения , кажется, на подъеме. Коллективные проекции и неправильные представления об идеальном образе тела в сочетании с собственными проблемами человека с самооценкой и самоидентификацией могут подтолкнуть некоторых к радикальному изменению своей внешности или почувствовать необходимость наказать свое тело за то, что оно не соответствует нынешнему определению физического совершенства. .

Причины расстройств пищевого поведения обширны и разнообразны. Образ тела действительно играет важную роль в их создании, но это не единственный катализатор, который нам нужно учитывать. Другие факторы включают: жестокое обращение в прошлом, семейное окружение, культуру перфекционизма, влияние средств массовой информации, отсутствие поддержки в эмоциональных проблемах или даже чувство духовной разобщенности.

Последние статистические данные о расстройствах пищевого поведения, собранные медицинскими работниками, ошеломляют:

• По меньшей мере 8 миллионов американцев страдают расстройствами пищевого поведения.
• 9 из 10 женщин не любят свое тело
• 1 из 200 женщин страдает нервной анорексией; это третье по распространенности хроническое заболевание среди подростков. Еще больше страдают булимией.
• 95% людей с расстройствами пищевого поведения находятся в возрасте от 12 до 25 лет
• 80% 13-летних пытались похудеть.
• Расстройства пищевого поведения имеют самый высокий уровень смертности среди всех психических заболеваний
• Почти 50% всех американцев лично знают кого-то, у кого есть расстройство пищевого поведения.

Эти ошеломляющие статистические данные говорят о том, как сильно нам нужно сместить разговор об идеальном образе тела, чтобы, научившись относиться к себе и своему телу более реалистично, динамично и здорово, мы могли буквально спасать жизни.

А тем, чьи проблемы с едой и вредное отношение к телу не представляют угрозы для жизни, вместо этого мы можем помочь сохранить их сердца и души. На самом деле, весь этот вопрос открывает для нас нечто гораздо более важное для рассмотрения…

Быть дома в собственном теле — это не преходящее увлечение.

В конечном счете, красота тела не может быть измерена в дюймах или весах, подтянутом прессе или размере платья, а измеряется представлением о себе, которым мы обладаем. Истина нашего врожденного «я» как ходячих, говорящих, танцующих и творческих человеческих существ — единственный идеал, достойный поиска или воплощения. Идеальный образ тела начинается с тела, которое у нас есть сейчас, а не с какого-то будущего, которое мы можем волшебным образом обрести и которое заставит нас чувствовать, что мы наконец-то достигли цели.

Только приняв и полюбив себя такими, какие мы есть, мы можем по-настоящему полюбить дарованное нам тело.

В поисках идеального здорового образа тела

В Институте психологии питания наш целостный подход называется динамической психологией питания и исследует как эмоциональные, так и интеллектуальные отношения с едой, поскольку позволяет каждому из нас открыть для себя свою собственную уникальную путь к исцелению и преображению.

Область динамической психологии питания учит тому, как то, как мы чувствуем и думаем, влияет на каждый аспект нашей жизни и нашего тела. Мы знаем, что создание лучшего образа тела — удивительно сложная и красивая задача. И мы знаем, что это требует времени, любви и психологических стратегий, которые действительно работают. Это основа нашего сертификационного тренинга для тренеров по психологии пищевого поведения.

Расстройства пищевого поведения — это не проблема, для решения которой можно использовать универсальный подход. Не может кто-то просто хотеть стать здоровым. Процесс создания лучшего образа тела требует от вас понимания того, почему вы думаете о себе и о своем теле так, как думаете. Также потребуется очень продуманный подход, чтобы легче ориентироваться на этой ухабистой дороге.

У нас уникальный подход к обучению, поэтому наши выпускники оснащены инструментами, которые помогают их клиентам исцелиться и предпринять шаги для улучшения отношений со своим телом.

Каждый год мы готовим новых лидеров в этой области.

Возможно, вы просто ищете правильный способ принять участие.

Если вы хотите узнать больше о нашем Сертификационном тренинге для тренеров по психологии пищевого поведения или о любых других наших предложениях, пожалуйста, подпишитесь на нашу бесплатную информационную серию видеороликов под названием «Прорыв в динамической психологии пищевого поведения» здесь или напишите нам по адресу info@psychologyofeating.