Международные конфликты XXI века. Вооруженные конфликты презентация, доклад
СХТ
МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНФЛИКТЫ XXI ВЕКА
ВООРУЖЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ
ИСХОДНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
Традиционно вооруженный конфликт определяется как «противоречие по поводу власти или территории, которые оспариваются путем применения вооруженной силы военными формированиями как минимум двух противоборствующих сторон, в результате чего погибло по меньшей мере 25 человек»
Если в противостоянии хотя бы с одной стороны участвуют правительственные вооруженные силы, оно считается «конфликтом с участием государства».
Если государство не является ни одной из противоборствующих сторон, то конфликт считается «негосударственным».
ИСХОДНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
За последние два десятилетия содержание вооруженного конфликта изменилось – от сугубо военизированного понятия «национальной безопасности» (безопасность государства) к «гуманитарной безопасности» (human security) невоенного характера
Угрозы гуманитарной безопасности становятся ключевыми вызовами современных вооруженных конфликтов
МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ И ВОЙН В ГЛОБАЛЬНОМ МАСШТАБЕ
Сбор и анализ количественных показателей, получаемых в ходе мониторинга параметров вооруженных конфликтов, а не на аналитическом объяснении рассматриваемых тенденций («много данных – мало анализа»)
Качественный анализ форм вооруженного насилия и изменений в характере современных конфликтов: оценка и глубинные исследования конкретных конфликтов в различных регионах мира
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
Войной признается масштабный и интенсивный конфликт, который приводит к гибели как минимум 1000 человек в течение года (комбатантов и гражданских лиц)
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
В 1946–1991 гг.
в мире происходили в основном обычные войны «средней интенсивности» при поддержке сверхдержав:
гражданская война в Китае (1946–1949)
война в Корее (1950–1953)
война во Вьетнаме (1955–1975)
война в Афганистане (1978–2002)
ирано-иракская война (1980–1988)
Биполярная система препятствовала распространению многих локальных конфликтов и резкому росту их числа
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
Более половины общего числа конфликтов за послевоенный период произошли после окончания холодной войны
С 2004 г. в мире не было зафиксировано ни одного межгосударственного конфликта
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
Вооруженные конфликты все больше смещается от государства к негосударственным игрокам, которые противостоят государству, другим группировкам или участвуют в вооруженном противостоянии на стороне государства, но не обязательно им контролируемые
Численность людских потерь в негосударственных конфликтах обычно в 2–5 раз ниже, чем в конфликтах с участием государства
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
Вооруженные конфликты связаны с резким ростом терроризма, межконфессиональными и другими формами межобщинного насилия, которые направлены против гражданского населения
Возникают новые вызовы и угрозы: криминальные группировки, религиозные и квазирелигиозные движения, транснациональные сети
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
Внутригосударственные конфликты выражаются в затяжных гражданских войнах относительно невысокой интенсивности, в которых стороны избегают фронтальных столкновений и нападают в основном на гражданское население
ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ВООРУЖЕННЫМ КОНФЛИКТАМ
Широкое распространение получают асимметричные войны, которые ведутся между вооруженными силами развитых стран мира и слабым государственным или негосударственным противником:
Югославии (1999)
— интервенция коалиции во главе
с США в Афганистане (2001)
— вторжение США и их союзников в Ирак
(2003)
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Главной причиной направленности вооруженного насилия против гражданских лиц становится сочетание слабости государственной власти и распространения негосударственных вооруженных игроков
Государство теряет монополию на легитимное насилие
Военные методы (включая военную интервенцию) эффективны в деле развала государственной машины (пример Ирака)
Но они не способны решать задачи восстановления и создания дееспособной государственной власти
АТРИБУТЫ СУБЪЕКТОВ КОНФЛИКТА
Сила (мощь) – способность одного субъекта конфликта заставить или убедить другого субъекта конфликта сделать то, что в другой ситуации он делать не стал бы
Сила субъекта конфликта означает способность к принуждению
Положение субъекта конфликта в системе международных отношений, определяемые его силой и поддержкой со стороны других субъектов международных отношений
ХАРАКТЕРИСТИКИ СИЛЫ ГОСУДАРСТВА
ФАКТОРЫ СИЛЫ (мощи государства)
географическое положение
естественные ресурсы
промышленные возможности
военный потенциал
население
национальный характер
степень поддержки населением правительства
качество дипломатии
качество правительства
Morgenthau H.
Politics among nations. The struggle for power and peace, 4-th ed.- N.Y.,1973
«БЫСТРЫЙ ГЛОБАЛЬНЫЙ УДАР»
PROMPT GLOBAL STRIKE CONCEPT, PGS
В 2009 г. начал функционировать Глобальное ударное командование военно-воздушных сил США (Аir Force Global Strike Command, AFGSC), в сферу ответственности которого вошли операции БГУ
Концепция БГУ в сочетании с глобальной ПРО становится инструментом обретения политического и стратегического доминирования в мире, что является фактором, подрывающим принципы взаимного сдерживания, обоюдной безопасности и стратегической стабильности
ДИЛЕММА ПРЕДЕЛОВ СОКРАЩЕНИЯ СЯС
Низкая вероятность вооруженного столкновения России и США определяется отсутствием реальных политических целей подобного конфликта
В списке приоритетов политики обеих держав, на первом месте – внутренние вопросы экономики и политической стабильности
СЯС выступают главным фактором и средством стратегического сдерживания
СЯС выступают геополитическим фактором стратегического сдерживания, определяющим мощь государства в полицентричном мире
Уровень количественного состава СЯС должен определяться на основе анализа динамики изменений геополитического статуса государств до 2030-2040 г.
Россия может сохраниться как единое государство, занимая 2-3 место по геополитическому статусу
СТАТУСЫ ВЕДУЩИХ СТРАН МИРА 1946-2006
СПОСОБЫ УПРАВЛЕНИЯ КОНФЛИКТОМ
предотвращение конфликта – действия сторон, снижающие уровень конфликтности отношений на ранних фазах конфликта
разрешение конфликта – победитель или третья сторона способны навязать решение побежденным или соперничающим сторонам
ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ
ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ КОНФЛИКТОВ
«рациональная» мотивация
«реактивная» мотивация
«иррациональная» мотивация
«РАЦИОНАЛЬНАЯ» МОТИВАЦИЯ
цели принявшего решение государственного органа или политического деятеля:
носят конкретно-материальный характер (приобретение территории, эксплуатация природных ресурсов, экономических прав и т.
д.)
ограничены во времени и пространстве
конфликт рассматривается как неизбежное средство для достижения поставленных целей
«РЕАКТИВНАЯ» МОТИВАЦИЯ
принимающий решение заранее не рассчитывает на какую-то выгоду от конфликта, но под влиянием внешних или внутренних обстоятельств не видит возможности поступить иначе
конфликт воспринимается как вынужденная необходимость или как проявление собственной «силы»
«ИРРАЦИОНАЛЬНАЯ» МОТИВАЦИЯ
присутствует тогда, когда ставятся неконкретные и далеко идущие цели, достижение которых связано с преодолением большого количества препятствий или вообще трудно выполнимо
20. Международные конфликты в 21 веке
Палестино-израильский конфликт
Кто:Палестина-Израиль
Что:Спор между двумя группами людей
с претензиями на правообладание и
суверенитет над одной и той же территорией
бывшего
Когда:1948-нынешнее время
Сейчас:Обоюдные обстрелы, нежелание создавать бинациональное государство на территории Палестины. Каждая сторона видит в другой угрозу своей дальнейшей безопасности.
Вооружённый конфликт в Южной Осетии
Кто: Грузия-Южная Осетия, Абхазия, Россия
Что: вооружённый конфликт, произошедший в августе 2008 года между Грузией, с одной стороны, и Южной Осетией и Абхазией, а также Россией, с другой. Активные боевые действия начались в ночь на 8 августа, когда Грузия подвергла массированному артобстрелу столицу Южной Осетии, после чего предприняла попытку захвата Южной Осетии. а президентами Абхазии, Южной Осетии, Грузии и России был подписан план мирного урегулирования конфликта.
Почему: Согласно официальной позиции Южной Осетии, России и Абхазии: Ответ на агрессию Грузии против мирных жителей Южной Осетии и российских миротворцев. «Принуждение Грузии к миру».
Согласно официальной позиции Грузии:
Проведение военной операции в Цхинвальском
регионе в ответ на провокации южноосетинских
вооружённых формирований; агрессия
России против Грузии, которая началась
за 6 дней до боевых действий в Южной
Осетии.
Итог: Поражение грузинских войск, полная утрата Грузией контроля над территорией Южной Осетии и Абхазии. Россия официально признала Южную Осетию и Абхазию в качестве независимых государств. 2 сентября Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией. Затормозился процесс вступления Грузии в НАТО.
Иракская война
Кто:США-Ирак
Что: военный конфликт, начавшийся с вторжения сил США и их союзников в Ирак с целью свержения режима Саддама Хусейна.Когда: 2003 —2011
Итог: Военная победа США и союзников, свержение режима С. Хусейна и партии Баас, капитуляция регулярной армии Ирака (2003). Гражданская война в Ираке. Вывод войск США . Вооружённый конфликт и террористические акты продолжились после вывода войск. Возвращение войск США в Ирак летом 2014 года.
Кашмирский конфликт
Кто: Индия-Пакистан
Что: (периодически вооруженный) конфликт между Индией и Пакистаном из-за принадлежности Кашмира
Когда: 1947-настоящее время
Конфликт вокруг Кашмира тянется с 1947
года, т.
е. с момента отказа Великобритании
от своих прав на Британскую Индию, с
момента распада субконтинента на два
государства — Индию и Пакистан.
Почему: Вопрос о принадлежности Кашмира.
продолжение противостояния.
Для понимания логики международно-политического процесса в 1918-1945 гг. ключевым является понятие многополярности. Строго говоря, вся история международных отношений протекала под знаком борьбы за гегемонию, то есть бесспорно преобладающие позиции в мире, точнее, в той его части, которая в конкретный момент исторического времени считалась миром-вселенной или ойкуменой, как ее называли древние греки.
Можно сказать, что большая часть истории международных отношений с позиций системности может быть объяснена как история попыток то одной, то другой державы сконструировать однополярный мира — попыток, заметим, во многом вдохновленных ложно понятым или сознательно искаженно интерпретируемым опытом античности.
Вторая
мировая война нанесла по многополярности
сокрушительный удар.
Еще в ее недрах
стали зреть предпосылки для превращения
многополярной структуры мира в
двуполярную. К концу войны обозначился
колоссальный отрыв двух держав — СССР
и США — от всех остальных государств по
совокупности военных, политических,
экономических возможностей и идейному
влиянию. Этот отрыв определял суть
биполярности, почти так же, как смысл
многополярности исторически состоял
в примерном равенстве или сопоставимости
возможностей относительно многочисленной
группы стран при отсутствии резко
выраженного и признаваемого превосходства
какого-то одного лидера.
Но,
естественно, идея двудержавного
управления миром вызывала стремление
«менее равных» государств (роль,
особенно тяжело давшаяся Британии)
разобщить своих сильных партнеров,
чтобы придать недостающий вес себе.
«Ревность» к советско-американскому
диалогу стала чертой политики не только
Британии, но и Франции и полуформально
признаваемых Москвой правительств
центральноевропейских стран. Действия
всех их вместе подогревали взаимное
недоверие СССР и США.
На этом фоне
начавшаяся вскоре «встречная эскалация»
советских и американских геополитических
претензий привела к вытеснению
кооперационного начала в советско-американских
отношениях конфронтационным.
Проблема структуры современной системы международных отношений: монополярность, многополярность, биполярность
Крушение Ялтинско-Потсдамской биполярной
системы и запуск процесса формирования
нового миропорядка правомерно поставили
вопрос о его полярности (полюсности).
Под
полюсом в системе международных отношений
понимают центр силы, обладающий
комплексной мощью (военной, политической,
экономической, финансовой и т.д.), а также
стремлением и волей регулировать мировые
процессы, линию поведения на мировой
арене других участников (акторов).
В
монополярном мире доминирует одна
супердержава, Она устанавливает «правила
поведения» и следит за их соблюдением,
используя военные, экономические и все
другие, действенные применительно к
конкретной ситуации, рычаги. С точки
зрения сторонников такого мироустройства,
концентрация мощи в определённом центре
(полюсе) гарантирует стабильность
международного порядка.
Все споры между
другими странами разрешаются центральной
властью, не допускающей эскалации
конфликтов.
Прямой противоположностью
однополярной выступает многополярная
структура. В многополюсном мире существует
несколько центров силы, обладающих
сопоставимыми потенциалами. Каждый из
полюсов стремится к усилению собственной
позиции, одновременно противодействуя
любому другому приобрести в этой
структуре статус лидера.
Таким
образом, вопрос о структуре формирующей
системы международных отношений всё
еще остаётся открытым.
Новые грамматики войны: конфликты и насилие в 21 веке
© Chappatte, The New York Times www.chappatte.com
Глобальные вызовы
Выпуск №. 5 | Апрель 2019 г.
Новые грамматики войны:
Конфликт и насилие в 21 веке
Начать чтение
Статьи для этого номера
Global Challenges
Выпуск №.
5 | апрель 2019 г.
Новые грамматики войны: Конфликт и насилие в 21 веке
Досье направлено на изучение новых тенденций и проявлений насилия в вооруженных конфликтах в 21 веке. Взяв за отправную точку меняющуюся парадигму вооруженного конфликта — от обычных войн с четкими контурами к более нелинейным, фрагментированным и затяжным типам гражданских и международных конфликтов — он использует широкий подход к изображению меняющихся форм насилия в различных типах вооруженных конфликтов (включая терроризм, международные/гражданские войны или боевые действия в городах). В условиях фрагментации международного порядка, когда границы между государством и негосударством, комбатантами и гражданскими лицами, внутренними и международными конфликтами становятся все более размытыми, количество действующих лиц, вовлеченных в конфликты, и параллельных стратегий насилия многократно увеличилось. Перед лицом повсеместного распространения насильственных конфликтов — несмотря на общее сокращение межгосударственных конфликтов и глобальное число жертв — «Досье» призвано пролить свет на новые или меняющиеся формы насилия, их контексты, действующих лиц и жертв.
В нем исследуются новизна, неоднородность, масштабы и векторы насильственных практик в современных конфликтах путем исследования воздействия ряда факторов, таких как новые военные технологии (дроны, роботы), новые средства коммуникации (социальные сети), пол, миграция или субподряд охраны для частных лиц.
Начать чтение
Статьи для этого номера
Новые грамматики войны:
Конфликт и насилие в 21 веке
я
Время чтения: 5 мин.
Доминик Эггель и Марк Галвин
Высший институт, ЖеневаЧитать статью
1
Время чтения: 4 мин.
Читать статью
2
Время чтения: 3 минуты
Мохаммад-Махмуд Ульд Мохамеду
Профессор международной истории
Высший институт, ЖеневаЧитать статью
3
Время чтения: 4 мин.
Аннисса Беллал
Старший научный сотрудник и стратегический советник по международному гуманитарному праву
Женевская академия международного гуманитарного права и прав человекаЧитать статью
4
Время чтения: 5 мин.
Читать статью
5
Время чтения: 4 мин.
Элизабет Прюгль
Профессор международных отношений/политологии
The Graduate Institute, ЖеневаПрочитать статью
6
Время чтения: 6 мин.
Рави Бхавнани
Профессор международных отношений/политологии
и Мирко Реул
Кандидат международных отношений/политологии
Институт последипломного образования, ЖеневаЧитать статью
7
Время чтения: 4 мин.
Жиль Карбонье
Профессор международной экономики
Институт последипломного образования, Женева
Вице-президент Международного комитета Красного КрестаЧитать статью
8
Время чтения: 4 минуты
Деннис Роджерс
Профессор-исследователь антропологии и социологии
Институт последипломного образования, ЖеневаЧитать статью
О
Время чтения: 4 мин.
Оливер Ютерсонке
Руководитель исследовательского центра Центра конфликтов, развития и миростроительства (CCDP)
The Graduate Institute, ЖеневаЧитать статью
Прочие вопросы
Global Challenges
Выпуск №. 1 | Февраль 2017 г.
Южно-Китайское море: Война на горизонте?
В то время как глобальный баланс сил под влиянием неуклонного подъема Китая смещается в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона, а будущее политики США остается неопределенным после избрания Дональда Трампа, напряженность в Южно-Китайском море снова стала серьезной стратегической проблемой.
Южно-Китайское море является свидетелем серии споров о суверенитете между прибрежными государствами, отстаивающими соперничающие претензии на морские права и границы. Весомости и срочности спорам добавляют значительные природные ресурсы, обнаруженные на желанных архипелагах и морском дне, а также рост национальных настроений во многих государствах-претендентах. Геостратегическое измерение этих споров в значительной степени выходит за пределы региона, а участие внешних сил, таких как Соединенные Штаты, еще больше усложняет уравнение. Недавнюю юридическую победу Филиппин над Китаем можно рассматривать как дополнительный повод для беспокойства в латентном конфликте, который в любой момент может перерасти в региональное или глобальное противостояние. Отныне поиск решения путем переговоров приобретает решающее значение, поскольку военные бюджеты в регионе продолжают стремительно расти.
Начать чтение
Global Challenges
Выпуск №. 3 | Март 2018 г.
Глобализация 4.
0: Эволюция или революция?
Достигла ли глобализация своего апогея после столетий роста, о чем свидетельствуют последние данные ВТО? Утвердительно, означает ли это, что мы вступаем в новую эру замедления роста? Или же мы наблюдаем реорганизацию самой архитектуры глобализации, которая по-прежнему основана на двойственной логике ускорения и постоянного увеличения объема обменов, а также на неуклонном уплотнении географической связанности. Реструктурируются ли глобальные биржи одновременно с четвертой технологической революцией и расширением цифровой экономики? Настоящее «Досье» предлагает подойти к этому вопросу, наблюдая за природой и эволюцией основных потоков, характеризующих глобализацию.
Начать чтение
Теневые войны 21 века
Война трансформируется. В сегодняшних заголовках преобладают конфликты в Газе, Ираке и на Украине, которые мало напоминают большие, обычные войны между государствами, которые доминировали в прошлом кровавом веке. Вместо этого все они демонстрируют, что в эти первые десятилетия 21-го века появляется другая форма нетрадиционных боевых действий.
В каждом из этих непрекращающихся столкновений нерегулярные группировки используют ловкие асимметричные средства в попытке одержать верх. Их обычные противники — Силы обороны Израиля, иракские силы безопасности и украинские военные — изо всех сил пытаются приспособиться к этой новой тактике и сочетанию возможностей. Подобные конфликты вскоре могут стать самым распространенным типом военных действий в будущем. Это развивающиеся версии теневых конфликтов, в которых участвуют воины в масках, часто без явной государственной принадлежности. Каждая из них представляет почти неразрешимые вызовы устаревшим моделям и нормам международного конфликта и поведения 20-го века. Они болезненно иллюстрируют изменение формы ведения войны и представляют собой вызов для вооруженных сил США, к которому они могут быть явно плохо подготовлены. Эти особенности в сочетании — высокотехнологичное вооружение, подрывная деятельность и тайная поддержка со стороны хорошо обеспеченных ресурсами национальных государств — отличают эти зарождающиеся нерегулярные конфликты от недавних мятежей, в которых участвовали США в Ираке и Афганистане или израильтяне во время двух интифад.
Конфликты, бушующие сегодня в Газе, Ираке и Украине, имеют некоторые общие черты. Нерегулярные воюющие стороны — ХАМАС, «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) и украинские сепаратисты — каждый агрессивно формирует эти конфликты искусными способами, чтобы перехитрить своих более традиционных противников. Эти нерегулярные воины ищут творческие и часто непрямые способы достижения своих целей военного времени, часто не сражаясь обычным образом. Их тактика и оснащение отражают новое и постоянно меняющееся сочетание обычного высокотехнологичного вооружения — например, ЗРК SA-11 и танков Т-72 — и боевых приемов повстанцев. Они могут использовать танки и артиллерию, а также тайно проникать и подрывать отказывающиеся от сотрудничества или враждебные правительства. Несмотря на их нетрадиционный внешний вид, каждая группа также имеет некоторую поддержку со стороны национального государства. Иран, некоторые страны Персидского залива и Россия поставляют жизненно важное высококлассное оружие, консультации и часто наличные деньги ХАМАСу, ИГИЛ и украинским сепаратистам соответственно.
Кроме того, международная пресса интенсивно освещает все эти конфликты, и обе стороны в беспрецедентной степени используют социальные сети.
Тем не менее, каждый конфликт также отражает уникальные различия. В Газе мы видим, как израильские военные проводят крупномасштабную операцию с применением обычных вооружений в густонаселенном городском районе против повстанцев ХАМАС. В ходе этой напряженной кампании стремительно растут потери как среди гражданского населения, так и среди повстанцев, а также среди израильских военных. Война в городских районах против нерегулярных противников станет торговой маркой войны 21-го века. Нерегулярные группы будут все чаще использовать прикрытие городов и их густонаселенное население, чтобы защитить себя от нападений правительственных сил, и тщательно использовать средства массовой информации и международное возмущение, которое неизбежно провоцируют такие городские сражения. Вероятность тяжелых потерь как среди гражданского населения, так и среди комбатантов в таких кампаниях высока.
В Ираке поразительные военные успехи ИГИЛ в последние недели демонстрируют еще один аспект войны 21-го века и его продолжающиеся мутации. ИГИЛ — повстанческая группировка, базирующаяся как в Сирии, так и в Ираке. Он называет себя государством, но не признает его. Тем не менее, даже несмотря на то, что на поле боя она превосходит численностью, она захватила значительную часть иракской территории, используя захваченные танки, артиллерию и бронетехнику. Его нерегулярные воины неоднократно сокрушали более крупные, хорошо оснащенные и обученные США иракские вооруженные силы. По иронии судьбы, в Сирии ИГИЛ противостоит правительству противника США Башара Асада, а в Ираке оно стремится свергнуть Нури аль-Малики и его поддерживаемое США правительство. Это также представляет собой загадку войны 21-го века, когда нерегулярные воины могут сражаться как против друзей, так и против врагов Соединенных Штатов, что еще больше усложняет выбор политики.
В Украине сепаратисты (вероятно, при поддержке российских вооруженных сил) только что сбили гражданский авиалайнер, летевший на высоте более 33 000 футов в полосе международного воздушного движения.
Это немыслимое злодеяние стало возможным только благодаря доступу повстанцев к сложнейшему зенитно-ракетному комплексу SA-11, комплексному оружию высшего уровня, используемому российскими военными. Это была не переносная ракета из тех, которые часто ассоциируются с партизанами и террористическими группами. Запустить SA-11 и нанести удар по быстроходному реактивному лайнеру в семи милях в небе — сложная задача. Он демонстрирует значительно большую точность, дальность и смертоносность, чем большинство повстанческих групп в прошлом. Это трагическое событие может коренным образом изменить наши представления о межгосударственных конфликтах низкого уровня. Эти теневые войны теперь могут представлять гораздо более серьезную угрозу международному порядку и безопасности в мире, бросая вызов нашим давним представлениям о нерегулярных конфликтах.
Многие из этих атрибутов ведения войны в этом столетии представляют совершенно новые проблемы, которые могут быть сильно недооценены американскими стратегами, которые обдумывают будущие войны.
На самом деле вооруженные силы США — с их знаменитыми авианосцами, подводными лодками, реактивными истребителями и тяжелобронированными машинами — могут быть слишком глубоко вложены в очень дорогостоящие средства, плохо предназначенные для эффективного противодействия этим новым угрозам. Это не означает, что Соединенным Штатам следует отказаться от своей давней приверженности развертыванию высокоэффективных самолетов и кораблей или ультрасовременных танков и вертолетов. Но неясно, помогут ли эти необычайно дорогие передовые системы справиться с этими трансформирующимися угрозами. Поэтому нам необходимо задаться трудными вопросами о том, направлен ли оборонный бюджет США в 500 с лишним миллиардов долларов на правильную цель. Он должен предоставлять полный спектр возможностей, а также позиционировать вооруженные силы США, чтобы они могли доминировать над мутирующими угрозами по всему миру.
Нерегулярные конфликты, преобладающие сегодня в новостях, должны заставить нас задуматься.