ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Эндогенно-органические психические заболевания››
Форма обратной связи
Вопрос по работе сайтаВопрос специалистуВопрос в администацию клиники
Адрес email
Имя
Текст сообщения
В эту группу входят психические нарушения, клинико-психопатологические проявления которых сходны с симптомами «эндогенных психических заболеваний» — шизофрении, бредовых психозов, аффективных расстройств. Генез этих нарушений не может быть объяснен только сосудистым поражением мозга. Сосудистый фактор играет лишь частичную и не всегда убедительно доказуемую роль в их развитии, а нередко лишь предположительную и обычно в комплексе с другими факторами, к важнейшим из которых относятся конституционально-генетические. Кроме того, сам фактор сосудистого поражения мозга оказывается в этих случаях весьма многозначным и включает в себя разные составляющие: структурно-органические и функционально-гемодинамические изменения мозга, неврологический дефект, изменения когнитивной сферы, реагирование личности на возможные многообразные последствия (физические, психологические, социальные) сосудистого заболевания мозга.
Как и при любых других «психозах на соматической основе» основным критерием эндоформных психозов у больных с сосудистым заболеванием мозга является наличие связи их развития, течения и исхода с динамикой сосудистого поражения мозга. Нужно, однако, отметить, что полного параллелизма между клинической картиной эндоформного психоза, с одной стороны, и особенностями сосудисто-мозгового процесса, с другой, как правило, не наблюдается. Вместе с тем при диагностике эндоформного психоза должны выявляться патогенетические звенья между различными сторонами сосудистого поражения мозга и клиническими проявлениями психоза, что не сводится к констатации лишь провоцирующей роли сосудистого заболевания Эндоформные психозы могут возникать как при преходящих нарушениях мозгового кровообращения, так и в связи с инсультами.
Различают бредовые психозы, депрессии и другие эндоформные расстройства
Бредовые психозы. Острые и подострые сосудистые (постинсультные) бредовые психозы развиваются непосредственно после инсульта и продолжаются от нескольких часов до нескольких дней. Они характеризуются выраженным аффектом страха с иллюзорно-бредовым восприятием окружающей обстановки как несущей угрозу больному. Обычно отмечаются элементы спутанности Состояние отличается значительной лабильностью Оно усиливается или провоцируется попаданием больного в незнакомую обстановку (больницу) По миновании бреда характерна по крайней мере частичная его амнезия. В целом эти бредовые психозы имеют сходство с острыми параноидами («реакциями измененной почвы» — по С. Г. Жислину, 1967).
Протрагированные и хронические бредовые психозы определяются преимущественно паранойяльным малосистематизированным бредом ревности, ущерба, отравления Они могут возникать как на фоне постепенно прогрессирующего психоорганического синдрома при клинически безынсультном течении болезни, так и на фоне постинсультных психоорганических расстройств Развитие этих психозов возможно по механизмам резидуального бреда, содержанием которого являются воспоминания о пережитых в постинсультном делирии сценах воровства или грабежа в квартире (резидуальный бред ущерба) или о супружеской неверности (резидуальный бред ревности).
Протрагированные и хронические формы бреда обычно развиваются у лиц с гипопараноическим или шизоидным складом, который может заостряться перед развитием бреда Возможны более редкие психозы в виде зрительных галлюцинозов с конфабуляторным компонентом. Например, больная с клинически безынсультной сосудистой формой деменции (ишемические очаги в височно-теменно-затылочной области правой гемисферы) в течение нескольких месяцев «видела маленьких медвежат и негритят» вокруг дома и в квартире, мысленно и вслух общалась с ними и рассказывала о них различные вымышленные истории.
В случаях с более сложными по структуре бредовыми расстройствами (с явлениями вербального истинного и псевдогаллюциноза, бреда воздействия, развернутых картин параноида жилья с обонятельным или слуховым галлюцинозом) у больных с сосудистым поражением головного мозга обычно отмечается сочетание психозов иной природы (шизофренических или бредовых). Вместе с тем при таких психозах сосудистый мозговой процесс, несомненно, может играть роль провоцирующего или патопластического фактора.
Депрессии. Несмотря на то что депрессивные состояния, как правило, не достигающие значительной глубины, весьма часто наблюдаются у больных с сосудистым поражением головного мозга, они не могут быть однозначно объяснены лишь самим этим поражением, поскольку выступают с комплексом психогенных факторов, обычно находящих отражение в структуре депрессии, и поэтому не могут рассматриваться только как «органические» или «соматогенные» депрессии. Среди депрессивных расстройств у больных с сосудистой патологией головного мозга к собственно «сосудистым» депрессиям более всего приближаются гипотимические состояния (различной степени выраженности), возникающие у лиц, перенесших инсульт. Частота таких постинсультных депрессий составляет от 25 до 60 %.
Другие психозы.
et al., 1996], развившихся после инсульта правой гемисферы.Постинсультные психоэмоциональные расстройства: современная медикаментозная терапия
Резюме. Представлен обзор литературы о некоторых наиболее распространенных психоэмоциональных расстройствах, отмечаемых после перенесенного инсульта, феноменология настроения и эмоциональных расстройств. Приведена распространенность психоэмоциональных расстройств, их негативное влияние на восстановление неврологических расстройств и когнитивные функции. Обоснована необходимость своевременной диагностики и коррекции эмоциональных расстройств у пациентов, перенесших острое нарушение мозгового кровообращения, и эффективность комплексного подхода при лечении. Описаны общие патогенетические звенья развития постинсультных психоэмоциональных расстройств — депрессии, тревожных состояний, их связь с процессом реабилитации и социальной реадаптации пациентов, а также возможность фармакотерапии препаратами группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, в частности эсциталопрамом.
DOI 10.32471/umj.1680-3051.125.127041
УДК 616.8-005/009
Актуальность проблемы
Инсульт по-прежнему занимает лидирующие позиции среди причин смертности и стойкой инвалидизации населения индустриально развитых стран (Pandya R.S. et al., 2011). По данным Европейской организации по изучению инсульта (European Stroke Organisation), после перенесенного нарушения мозгового кровообращения выраженная инвалидность развивается у 15–30% больных и около 40% сохраняют умеренную инвалидность (European Stroke Organisation (ESO) Executive Committee, 2008). Украина не является исключением, причем занимает по этому показателю лидирующие позиции. Ежегодно около 100–110 тыс. жителей нашей страны впервые заболевают инсультом. Заболеваемость составляет 282,3 случая на 100 тыс. населения, что значительно превосходит средний показатель заболеваемости для стран Европейского Союза — 200 на 100 тыс. населения, сопровождаясь повышением летальности в 2 раза. Ежегодно в Украине умирают около 40 тыс.
пациентов с впервые выявленным инсультом. Если учесть, что треть заболевших — лица трудоспособного возраста, а из 10–20% возвратившихся к труду прежнюю профессиональную пригодность сохраняют менее 8% — статистика более чем удручающая (Мищенко Т.C., 2011).
Наряду с двигательными, речевыми и когнитивными нарушениями у больных, перенесших инсульт, часто развиваются различного рода психоэмоциональные расстройства, такие как депрессия, тревожность, астения, апатия и аспонтанность, негативизм, реже — эйфория и благодушие (Kim J.S. et al., 2000; Кадыков А.С. и соавт., 2009). Из многих постинсультных нарушений психоэмоциональные расстройства, прежде всего тревожно-депрессивные состояния, являются одними из ведущих, приводя к снижению эффективности лечения, отдаляя перспективу пациентов возвратиться в привычную социальную среду (Gaete J.M., Bogousslavsky J., 2008). Более того, формирование психоэмоциональных расстройств угнетающе действует на пациентов и их опекунов, снижает приверженность лечению и качество жизни (Kim J.
S., 2016).
Коморбидность инсульта и тревожно-депрессивных состояний взаимно отягощают клиническую картину каждого из состояний, способствуя прогрессированию развившегося патологического процесса. К сожалению, описанная M.L.C. Labi и соавторами (1980) постинсультная депрессия как редко распознаваемое осложнение инсульта, остается таковой и в наши дни (Kim J.S., 2016), часто являясь незамеченной неврологами.
В настоящем обзоре описаны некоторые из наиболее распространенных психоэмоциональных расстройств, отмечаемых после перенесенного инсульта, феноменология настроения и эмоциональных расстройств, а также возможности фармакотерапевтического лечения препаратами группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС).
Общие вопросы патогенеза и терапии психоэмоциональных расстройств
Психоэмоциональные расстройства после перенесенного инсульта развиваются у большинства пациентов — в 30–67% случаев. При этом тревожно-депрессивные состояния отмечают у 18–43% заболевших (Verdelho A.
et al., 2004). В целом постинсультная депрессия ассоциируется с повышенным риском цереброваскулярных осложнений и смертности. Так, смертность на протяжении 10 лет повышается в три раза (Townend B.S. et al., 2007), и многократно увеличивается риск развития цереброваскулярных осложнений: инфаркта миокарда — в 4,5, инсульта — в 2,7, осложненного течения сахарного диабета 2-го типа — в 2,2 (Скворцова В.И. и соавт., 2009).
Кроме явной угрозы развития фатальных осложнений в случае депрессии другие психоэмоциональные расстройства создают не меньшие проблемы, особенно там, где речь идет о социальной реадаптации пациентов (Gillen R. et al., 2011), снижается качество жизни (Liman T.G. et al., 2012). Кроме того, своевременно нераспознанные психоэмоциональные расстройства резко снижают эффективность реабилитационных усилий (Gillen R. et al., 2011).
Неоспорим также фактор места и объема поражения головного мозга при инсульте. В связи с этим тема взаимосвязи локализации и размеров очага инсульта и их влияния на развитие постинсультной депрессии весьма актуальна.
Предложена теория «левой лобной доли» (Robinson R.G. et al., 1984), доказывающая высокую частоту тяжелой депрессии в острый период инсульта при локализации очага в левом полушарии, захватывающем дорсолатеральную корковую область и базальные ядра слева. Особая роль в этой связи отводится вовлечению лобно-базальных ганглиозных путей мозга при постинсультной депрессии и изменениям в нейротрансмиттерных системах при повреждении передней лобной доли: серотонинергической, адренергической и дофаминергической систем. Важным открытием последних лет стало доказательство снижения уровня нейротрофического фактора головного мозга (brain-derived neurotrophic factor — BDNF) и подавления нейрогенеза под влиянием гиперкортизолемии при длительно существующей депрессии, приводящих к атрофии мозга и развитию когнитивной дисфункции, которая может быть обратимой при лечении антидепрессантами (Martinowich K., Lu B., 2007). Таким образом, обоснована общая стратегия лечения пациентов с постинсультными психоэмоциональными расстройствами и роль препаратов, влияющих на модуляцию нейромедиаторных систем и повышающих уровень BDNF, в частности антидепрессантов (Jorge R.
E. et al., 2010).
Постинсультная депрессия
Клинически постинсультная депрессия характеризуется паттерном симптомов, схожим с проявлениями депрессии позднего возраста. Общими симптомами являются тревога, иногда маскирующая сниженный фон настроения, выраженное чувство вины, лабильность настроения и социальная изоляция. По данным метаанализа, включившего 25 488 наблюдений, постинсультная депрессия развилась у 31% пациентов на протяжении пяти лет (Hackett M.L., Pickles K., 2014).
Постинсультная депрессия значимо снижает качество жизни пациентов, создает дополнительный психоэмоциональный очаг напряженности для родственников и негативно влияет на прогноз восстановления неврологических расстройств, степень функционального ограничения и когнитивные функции. Именно это является основным требованием для рекомендации исследовать всех пациентов после инсульта на наличие эмоциональных нарушений и при их выявлении незамедлительно начинать соответствующее лечение.
Развитие депрессивных состояний — процесс сложный и до конца не изученный.
Тесная связь между постинсультной депрессией и выраженностью неврологического дефицита (Kim J.S. et al., 2000), а также возможным его уменьшением, определенным по шкале Монтгомери — Асберга (Kim J.S. et al., 2017), указывают на обратимость психологического реактивного состояния с внезапным функциональным дефицитом.
Проведенные исследования с помощью однофотонной эмиссионной компьютерной томографии подтвердили нарушения церебральной перфузии при депрессии за счет редукции вазомоторной реактивности сосудов головного мозга. При этом процесс был обратим и восстанавливался после исчезновения симптомов депрессии (Navarro V. et al., 2002). В то же время наиболее высокая обратимость процесса наблюдалась в первые 3 нед от перенесенного инсульта и была тем выше, чем меньше развившийся неврологический дефицит (Robinson R.G., Jorge R.E., 2016).
Моноаминовая теория депрессии послужила основанием для применения ингибиторов обратного захвата моноаминов в фармакотерапии у пациентов с депрессией.
При этом наиболее важной мишенью фармакологического воздействия является обмен серотонина (Каплан Г.И., Сэдок Б.Дж., 1994). Показана корреляционная зависимость между выраженностью депрессии и уровнем серотонина. При этом его коррекция ведет к регрессу выраженности эмоциональных расстройств (Вейн А.М. и соавт., 2007).
Кроме того, серотонин играет роль в нейропластических изменениях, связанных с развитием мозга (Gaspar P. et al., 2003), а СИОЗС увеличивают нейрогенез гиппокампа, вероятно, через эффекты, опосредованные 5-НТ1А-рецепторами (Radley J.J., Jacobs B.L., 2002). В целом нейротрофические эффекты антидепрессантов и тот факт, что они являются широко применяемыми препаратами с доказанной безопасностью, делают их превосходными кандидатами для использования в качестве восстановителей в подострую фазу инсульта и при других формах повреждения головного мозга (Cramer S.C., 2008).
Лечение
Первоначальные данные на основании Кокрановского обзора по предупреждению и медикаментозному лечению пациентов с постинсультной депрессией не подтвердили положительного результата применения антидепрессантов (Hackett M.
L. et al., 2008). Однако спустя непродолжительный период времени после правильно спланированного исследования на основании того же Кокрановского обзора доказана умеренно положительная эффективность применения антидепрессантов (СИОЗС) для лечения пациентов с депрессивными состояниями после перенесенного инсульта (Robinson R.G. et al., 2008; Tsai C.S. et al., 2011). При оценке тяжести развития нежелательных явлений по шкале UKU (Udvalg for Kliniske Undersogelser Scale) также отмечена их безопасность (Jorge R.E. et al., 2010; Khasanova D.R., Zhitkova Yu.V., 2013). Среди антидепрессантов СИОЗС обладают наиболее благоприятным спектром переносимости, легко дозируются и не влияют на эффективность антигипертензивной терапии, что является неоспоримым достоинством (Cattaneo A. et al., 2010).
В ряду препаратов СИОЗС наилучшим соотношением эффективность/безопасность обладает эсциталопрам. С учетом высокой степени селективности он воздействует исключительно на серотониновую систему при минимальных терапевтических дозах.
Применение эсциталопрама в начальной дозе 5 мг/сут с повышением до 10 мг/сут со 2-й недели терапии является эффективным и безопасным (Cipriani A. et al., 2009). К важным достоинствам препарата необходимо отнести возможность коррекции как при депрессивных состояниях, так и при когнитивных нарушениях (Воробьева О.В., 2011). Это позволяет рациональнее проводить превентивную терапию в случае депрессивных постинсультных состояний. Так, в рандомизированном исследовании две группы пациентов, перенесших инсульт, в течение года получали плацебо и эсциталопрам. Депрессия развилась у 22,4% больных группы плацебо и только у 8,5% пациентов, получавших эсциталопрам (p<0,001) (Robinson R.G. et al., 2008).
Таким образом, сегодня СИОЗС считаются эффективными препаратами для лечения пациентов с постинсультной депрессией, внесены в перечень препаратов первой линии в рекомендациях по фармакотерапии постинсультной депрессии Европейской организации по изучению инсульта (European Stroke Organisation) и Американской кардиологической ассоциации (American Heart Association) (Quinn T.
J. et al., 2009; Miller E.L. et al., 2010) .
Постинсультные тревожные состояния
Постинсультная тревога, по разным оценкам, отмечается с частотой 3–13% (Ferro J.M. et al., 2009), а по некоторым данным может достигать 33% (Morrison V. et al., 2005). При этом, как установлено в систематическом обзоре с участием 4706 пациентов, ощущение тревоги испытывали 24% пациентов с инсультом, при том, что тревожные генерализованные расстройства развились у 18% пациентов и сохранялись на протяжении 5 лет после инсульта (Campbell Burton C.A. et al., 2013).
Как сообщается, постинсультная тревога тесно связана с депрессивными состояниями, хотя четкой взаимосвязи с объемом поражения и зоной коры не выявлено (Starkstein S.E. et al., 1990; Campbell Burton C.A. et al., 2013). Сама по себе постинсультная тревога не влияет на процесс реабилитации и когнитивные функции, но связана с ухудшением социальной адаптации пациентов, перенесших инсульт, и значительно снижает качество жизни. Однако единой точки зрения на лечение при постинсультной тревоге нет ввиду отсутствия достаточного количества рандомизированных плацебо-контролируемых исследований (Campbell Burton C.
A. et al., 2011).
Тем не менее основным, наиболее эффективным, методом лечения пациентов с генерализованным тревожным расстройством, после перенесенного инсульта в том числе, остается комплексная терапия, которая должна включать одновременно несколько обязательных составляющих: лекарственную терапию и психотерапию (National Institute for Health and Care Excellence, 2011). В этой ситуации препаратами выбора остаются СИОЗС. Данные систематических обзоров и рандомизированных плацебо-контролируемых исследований подтверждают эффективность многих антидепрессантов: СИОЗС, ингибиторов обратного захвата серотонина и норадреналина (Baldwin D.S., 2012). В ряду препаратов СИОЗС наилучшим соотношением эффективность/безопасность обладает эсциталопрам. Одним из достоинств препарата является возможность коррекции не только депрессивных симптомов, но и когнитивных нарушений у постинсультных больных благодаря способности повышать уровень BDNF (Cattaneo A. et al., 2010).
Постинсультная агрессия и ярость
В фазу острого инсульта у пациентов довольно часто развиваются симптомы агрессии, проявляющиеся агрессивно-насильственным поведением.
Такого рода симптомы рассматривают как постинсультную ярость (Choi-Kwon S. et al., 2006). Частота данного вида расстройства психики в зависимости от стадии заболевания различна и колеблется от 15–35% в острый период (Greenop K.R. et al., 2009) до 32% — в подострую фазу заболевания (Kim J.S. et al., 2002). В патогенезе постинсультной ярости есть много общего с развитием психоэмоциональной неуравновешенности. Зачастую затрагивается область фронтально-лентикулокапсулярно-понтийской области — зона Вернике (Kim J.S. et al., 2002). Она ассоциируется с тяжелой неврологической дисфункцией, предшествующим инсультом, а также может сочетаться с депрессивными состояниями. Таким образом, постинсультная агрессия может иметь многофакторный генез, обусловленный функциональным дефицитом или повторными инсультами, серотонинергической дисфункцией из-за повреждения головного мозга либо генетическим полиморфизмом моноаминоксидазы A (Kim J.S. et al. 2002).
Лечение
С учетом особенности патогенеза развития постинсультной агрессии для ее лечения как наиболее подходящие рассматриваются препараты группы СИОЗС, в частности эсциталопрам (Pollock B.
G. et al., 2007), которые оказались весьма эффективны при агрессивном поведении пациентов с расстройством личности или деменцией. Хотя в отдельных ситуациях β-адренергические антагонисты (Fleminger S. et al., 2006) и препараты лития (Glenn M.B. et al., 1989) необходимо рассматривать при лечении агрессии на фоне черепно-мозговой травмы, в повседневной практике агрессивного поведения чаще применим эсциталопрам. Так, по данным исследования с участием 478 пациентов с постинсультной агрессией, эсциталопрам был высокоэффективен в ее предотвращении в острый период после перенесенного инсульта (Kim J.S. et al., 2017).
Заключение
В приведенном обзоре показана значимость изменения психоэмоциональных расстройств у пациентов с церебральным инсультом. Рассмотрены наиболее общие патофизиологические механизмы формирования аффективных нарушений в острый период инсульта. Обоснован выбор психофармакологических препаратов при лечении пациентов с психоэмоциональными постинсультными расстройствами.
Дана общая характеристика антидепрессивных препаратов и их клиническая значимость в зависимости от развившихся психоэмоциональных расстройств. С учетом высокой распространенности депрессии после инсульта и ее значения для прогноза, функционального восстановления и когнитивных функций, обоснована ранняя тактика применения антидепрессивных препаратов группы СИОЗС. В связи с высокой клинической эффективностью и безопасностью обосновывается терапия пациентов с тревожно-депрессивными состояниями с применением эсциталопрама.
Список использованной литературы
О.І. Осадчий
Резюме. Представлено огляд літератури деяких найпоширеніших психоемоційних розладів, які відзначають після перенесеного інсульту, феноменології настрою та емоційних розладів. Наведено поширеність психоемоційних розладів, їх негативний вплив на відновлення неврологічних розладів і когнітивні функції. Обґрунтована необхідність своєчасної діагностики та корекції емоційних розладів у пацієнтів, які перенесли гостре порушення мозкового кровообігу, та ефективність комплексного підходу до лікування.
Описано загальні патогенетичні ланки розвитку постінсультних психоемоційних розладів — депресії, тривожних станів, їх зв’язок із процесом реабілітації та соціальної реадаптації пацієнтів, а також можливість фармакотерапії препаратами групи селективних інгібіторів зворотного захоплення серотоніну, зокрема есциталопрамом.
Ключові слова: постінсультна депресія, антидепресанти, есциталопрам, селективні інгібітори зворотного захоплення серотоніну, СІЗЗС, психоемоційні розлади.
UA-ESCI-PUB-072018-004
Расстройства настроения после инсульта | American Stroke Association
Хотя последствия инсульта непредсказуемы, аффективные расстройства, такие как депрессия, тревога и псевдобульбарный аффект, слишком распространены. Исследования показывают, что просто перенесенный инсульт увеличивает риск тревоги, депрессии или того и другого. Исследования показывают, что PBA чаще встречается у выживших после инсульта ствола мозга, но может возникать и при других типах инсульта.
Депрессия поражает от одной до двух третей выживших после инсульта. Он характеризуется чувством всепоглощающей печали, отсутствием удовольствия от старых занятий или изменениями в режиме питания и сна. Тревога возникает, когда выживший сосредотачивается на заботах и проблемах. Тревога затрагивает около 20 процентов выживших. PBA характеризуется несоответствием между чувствами и выражением, например смехом на похоронах или плачем над шуткой.
Выжившие нередко испытывают все три расстройства настроения. Хорошая новость в том, что лечение доступно. Одним из лучших способов лечения депрессии и тревоги является консультация или терапия у лицензированного специалиста по психическому здоровью. Опекуны должны поощрять своих близких проходить оценку. Если они не хотят обращаться к специалисту в области психического здоровья, они могут захотеть обратиться к пастору, священнику или раввину.
Вот краткое описание возможных терапевтических подходов:
Терапия, ориентированная на решение
SFT ориентирована на будущее и нацелена на решение, а не на проблемы, которые приводят людей к терапии.
Это также называется краткой терапией, ориентированной на решение, и практической терапией построения решения.
Терапия решения проблем
PST — это краткое психологическое вмешательство или «терапия разговором», обычно длящаяся от четырех до восьми сеансов. Проблемы выявляются посредством сотрудничества, и терапевт учит человека структурированному подходу к их решению.
Когнитивно-поведенческая терапия
КПТ фокусируется на изучении взаимосвязей между мыслями, чувствами и поведением. Исследуя модели мышления, ведущие к саморазрушающим действиям, и убеждения, которые их направляют. Терапевт и человек активно работают вместе над выздоровлением.
Терапия отношения и приверженности
ACT (также известная как терапия принятия и приверженности) учит людей «просто замечать», принимать и принимать свои мысли, чувства, ощущения, воспоминания и другие личные события (особенно нежелательные) вместо того, чтобы пытаться лучше контролировать их.
Межличностная терапия
ИТ фокусируется на межличностных отношениях, улучшая способ общения и взаимоотношений человека с депрессией.
Техники помогают человеку идентифицировать эмоции и их источники, выражать эмоции здоровым образом и справляться с эмоциональным багажом прошлых отношений.
Терапия осознанности
MT (также называемая когнитивной терапией, основанной на осознанности) помогает тем, кто страдает от повторяющихся приступов депрессии и хронического несчастья. Он сочетает в себе идеи когнитивной терапии с медитативными практиками и установками, основанными на развитии внимательности. Цель состоит в том, чтобы познакомиться с психическими состояниями, которые часто характеризуют расстройства настроения, и научиться вырабатывать к ним новое отношение.
Написано редакцией Американской кардиологической ассоциации и проверено консультантами по науке и медицине. Ознакомьтесь с нашей редакционной политикой и персоналом.
Последнее рассмотрение: 21 ноября 2018 г.
Связанные статьи
Руководство по уходу
Финансы после инсульта
Нейропсихиатрические проблемы после инсульта: клиническое значение и терапевтические последствия
1.
Джонсон В., Онума О., Оволаби М., Сачдев С. Инсульт: необходим глобальный ответ. Всемирный орган здравоохранения Быка. 2016; 94:634–634А. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
2. Stein LA, Goldmann E, Zamzam A, Luciano JM, Messé SR, Cucchiara BL, Kasner SE, Mullen MT. Связь между тревогой, депрессией и посттравматическим стрессовым расстройством и исходами после ишемического инсульта. Фронт Нейрол. 2018;9:890. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
3. Хан А., Чен Л., Г.Л. З., Го Х., Ву Г., Ван Х., Ю Ю., Гу Ю., Юань Ю. Лечение постинсультных нервно-психических расстройств. Перевод Neurosci Clin. 2016;2:244–251. [Google Scholar]
4. Бартоли Ф., Ди Брита С., Крокамо С., Клеричи М., Карра Г. Ранняя постинсультная депрессия и смертность: метаанализ и метарегрессия. Фронтовая психиатрия. 2018;9:530. [Статья PMC бесплатно] [PubMed] [Google Scholar]
5. Cai W, Mueller C, Li YJ, Shen WD, Stewart R. Постинсультная депрессия и риск повторного инсульта и смертности: систематический обзор и метаанализ.
Старение Res Rev. 2019;50:102–109. [PubMed] [Google Scholar]
6. Ferro JM, Santos AC. Эмоции после инсульта: обновление повествования. Инт J Инсульт. 2020;15:256–267. [PubMed] [Google Scholar]
7. Bongiorno DM, Daumit GL, Gottesman RF, Faigle R. Пациенты с инсультом и сопутствующими психическими заболеваниями имеют более низкую частоту реваскуляризации сонных артерий. Неврология. 2019;92:e2514–e2521. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
8. Hackett ML, Köhler S, O’Brien JT, Mead GE. Нейропсихиатрические исходы инсульта. Ланцет Нейрол. 2014;13:525–534. [PubMed] [Академия Google]
9. Ferro JM, Caeiro L, Figueira ML. Нейропсихиатрические последствия инсульта. Нат Рев Нейрол. 2016;12:269–280. [PubMed] [Google Scholar]
10. Тенев В.Т., Робинсон Р.Г., Хорхе Р.Е. Является ли семейный анамнез депрессии фактором риска постинсультной депрессии? Метаанализ. Am J Гериатр Психиатрия. 2009; 17: 276–280. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
11.
Mak KK, Kong WY, Mak A, Sharma VK, Ho RC. Полиморфизмы гена переносчика серотонина и постинсультная депрессия: метаанализ. J Neurol Нейрохирург Психиатрия. 2013; 84: 322–328. [PubMed] [Академия Google]
12. Porcelli S, Fabbri C, Serretti A. Метаанализ ассоциации полиморфизма промотора гена переносчика серотонина (5-HTTLPR) с эффективностью антидепрессантов. Евро Нейропсихофармакол. 2012; 22: 239–258. [PubMed] [Google Scholar]
13. Kim JM, Stewart R, Kang HJ, Kim SY, Kim SW, Shin IS, Park MS, Kim HR, Shin MG, Cho KH, Yoon JS. Продольное исследование метилирования промотора BDNF и генотипа с постинсультной депрессией. J Аффективное расстройство. 2013; 149:93–99. [PubMed] [Академия Google]
14. Kang HJ, Kim KO, Kim JW, Kim SW, Park MS, Kim HR, Shin MG, Cho KH, Kim JM. Продольное исследование ассоциаций генотипа и метилирования BDNF с постинсультной тревогой. Int J Geriatr Psychiatry. 2019;34:1706–1714. [PubMed] [Google Scholar]
15. Chi S, Teng L, Song JH, Zhou C, Pan WH, Zhao RL, Zhang C.
Полиморфизм гена триптофангидроксилазы 2 и постинсультные тревожные расстройства. J Аффективное расстройство. 2013; 144:179–182. [PubMed] [Google Scholar]
16. Shi Y, Yang D, Zeng Y, Wu W. Факторы риска постинсультной депрессии: метаанализ. Front Aging Neurosci. 2017;9:218. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
17. Бабкаир Л.А. Факторы риска постинсультной депрессии: комплексный обзор. J Neurosci Нурс. 2017;49:73–84. [PubMed] [Google Scholar]
18. Sanner Beauchamp JE, Casameni Montiel T, Cai C, Tallavajhula S, Hinojosa E, Okpala MN, Vahidy FS, Savitz SI, Sharrief AZ. Ретроспективное исследование для выявления новых факторов, связанных с постинсультной тревожностью. J Инсульт Цереброваскулярная дис. 2020;29:104582. [PubMed] [Академия Google]
19. Пак Э.Ю., Ким Дж.Х. Анализ депрессивных симптомов у перенесших инсульт: проверка сдерживающего влияния демографических характеристик. БМС Психиатрия. 2017;17:132. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
20.
Lin FH, Yih DN, Shih FM, Chu CM. Влияние социальной поддержки и санитарного просвещения на шкалу депрессии у пациентов с хроническим инсультом. Медицина (Балтимор) 2019;98:e17667. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
21. De Ryck A, Fransen E, Brouns R, Geurden M, Peij D, Mariën P, De Deyn PP, Engelborghs S. Постинсультная депрессия и ее многофакторная природа: результаты из проспективного лонгитюдного исследования. J Neurol Sci. 2014;347:159–166. [PubMed] [Google Scholar]
22. Hackett ML, Pickles K. Часть I: частота депрессии после инсульта: обновленный систематический обзор и метаанализ обсервационных исследований. Инт J Инсульт. 2014;9:1017–1025. [PubMed] [Google Scholar]
23. Ladwig S, Zhou Z, Xu Y, Wang X, Chow CK, Werheid K, Hackett ML. Сравнение показателей лечения депрессии после инсульта и инфаркта миокарда: систематический обзор и метаанализ данных наблюдений. Психозом Мед. 2018; 80: 754–763. [PubMed] [Академия Google]
24. Тауненд Б.
С., Уайт С., Десборо Т., Кримминс Д., Маркус Р., Леви С., Штурм Дж.В. Продольная распространенность и детерминанты раннего постинсультного расстройства настроения. Дж. Клин Нейроски. 2007; 14: 429–434. [PubMed] [Google Scholar]
25. Бар М., Сколоудик Д., Рубек М. Постинсультная депрессия: проспективное исследование в течение одного года. J Neurol Sci. 2009; 285:S172–S172. [Google Scholar]
26. Jørgensen TS, Wium-Andersen IK, Wium-Andersen MK, Jørgensen MB, Prescott E, Maartensson S, Kragh-Andersen P, Osler M. Заболеваемость депрессией после инсульта, связанные с ней факторы риска и смертность Результаты в большой когорте датских пациентов. Джама Психиатрия. 2016;73:1032–1040. [PubMed] [Академия Google]
27. Уилсон Б.Р., Трингейл К.Р., Хиршман Б.Р., Чжоу Т., Умлауф А., Тейлор В.Р., Чаччи Д.Д., Картер Б.С., Чен К.С. Депрессия после операции на позвоночнике: сравнительный анализ базы данных исходов в Калифорнии. Мэйо Клин Proc. 2017;92:88–97. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
28.
Тоуфиги А., Овбиагеле Б., Эль-Хусейни Н., Хакетт М.Л., Хорхе Р.Э., Киссела Б.М., Митчелл П.Х., Сколарус Л.Е., Вули М.А., Уильямс Л.С. Совет; Совет по сердечно-сосудистым заболеваниям и уходу при инсульте; и Совет по исследованию качества медицинской помощи и результатов. Постинсультная депрессия: научное заявление для медицинских работников от Американской кардиологической ассоциации/Американской ассоциации инсульта. Гладить. 2017;48:e30–e43. [PubMed] [Академия Google]
29. Мидер Н., Мо-Бирн Т., Ллевеллин А., Митчелл А.Дж. Скрининг большой депрессии после инсульта: метаанализ исследований диагностической достоверности. J Neurol Нейрохирург Психиатрия. 2014;85:198–206. [PubMed] [Google Scholar]
30. He C, Levis B, Riehm KE, Saadat N, Levis AW, Azar M, Rice DB, Krishnan A, Wu Y, Sun Y, Imran M, Boruff J, Cuijpers P, Гилбоди С., Иоаннидис Дж.П.А., Клода Л.А., Макмиллан Д., Паттен С.Б., Шриер И., Зигельштейн Р.К., Акена Д.Х., Арролл Б., Аялон Л., Барадаран Х.Р., Барон М., Беральди А.
, Бомбардье Ч., Баттерворт П., Картер Г., Шагас М.Х.Н. , Чан Дж. К.Н., Холера Р., Клевер К., Конвелл Ю., де Ман-ван Гинкель Дж. М., Фанн Дж. Р., Фишер Ф. Х., Фунг Д., Гелай Б., Гудиер-Смит Ф., Грино К. Г., Холл Б. Дж., Харрисон П. А., Хартер М., Хегерл U, Hides L, Hobfoll SE, Hudson M, Hyphantis TN, Inagaki M, JettéIsmail K, Jetté N, Khamseh ME, Kiely KM, Kwan Y, Lamers F, Liu SI, Lotrakul M, Loureiro SR, Löwe B, Marsh L, Макгуайр А., Мохд-Сидик С., Муньоз Т.Н., Мурамацу К., Осорио Ф.Л., Патель В., Пенс Б.В., Персонс П., Пикарди А., Рейтер К., Руни А.Г., да Силва Дос Сантос И.С., Шаабан Дж., Сайдботтом А., Симнинг А., Стаффорд Л., Сунг С., Тан П.Л.Л., Тернер А., ван Верт ХКПМ, Уайт Дж., Вули М.А., Уинкли К., Ямада М., Томбс Б.Д., Бен Эдетти А. Точность опросника здоровья пациента-9Алгоритм скрининга для выявления большой депрессии: метаанализ данных отдельных участников. Психотер Психосом. 2020;89:25–37. [Статья PMC бесплатно] [PubMed] [Google Scholar]
31. Prisnie JC, Fiest KM, Coutts SB, Patten SB, Atta CA, Blaikie L, Bulloch AG, Demchuk A, Hill MD, Smith EE, Jetté N.
Validating инструменты скрининга депрессии у пациентов с инсультом и транзиторной ишемической атакой. Int J Psychiatry Med. 2016; 51: 262–277. [PubMed] [Google Scholar]
32. Левис Б., Бенедетти А., Левис А.В., Иоаннидис Дж.П.А., Шриер И., Кайджперс П., Гилбоди С., Клода Л.А., Макмиллан Д., Паттен С.Б., Стил Р.Дж., Зигельштейн Р.К., Bombardier CH, де Лима Осорио Ф., Фанн Дж. Р., Гьердинген Д., Ламерс Ф., Лотракул М., Лурейро С. Р., Лёве Б., Шаабан Дж., Стаффорд Л., ван Верт HCPM, Вули М.А., Уильямс Л.С., Витткампф К.А., Йенг А.С., Томбс Б.Д. Избирательная отчетность о пороговых значениях в исследованиях точности диагностических тестов: сравнение обычного метаанализа и метаанализа индивидуальных данных пациентов в опроснике здоровья пациентов-9Инструмент скрининга депрессии. Am J Эпидемиол. 2017; 185:954–964. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
33. Троттер Т.Л., Денни Д.Л., Эвансон Т.А. Надежность и валидность опросника здоровья пациента-9 как инструмента скрининга постинсультной депрессии.
J Neurosci Нурс. 2019;51:147–152. [PubMed] [Google Scholar]
34. Бейкер С., Уорролл Л., Роуз М., Райан Б. Лечение депрессии после постинсультной афазии у специалистов по лечению инсульта: качественное исследование. Реабилитация инвалида. 2019: 1–12. [PubMed] [Google Scholar]
35. Сачдев П.С. Постинсультные когнитивные нарушения, депрессия и апатия: распутывание отношений. Am J Гериатр Психиатрия. 2018;26:301–303. [PubMed] [Google Scholar]
36. Paolucci S, Iosa M, Coiro P, Venturiero V, Savo A, De Angelis D, Morone G. Постинсультная депрессия увеличивает инвалидность более чем на 15% у выживших после ишемического инсульта: случай -Контрольное исследование. Фронт Нейрол. 2019;10:926. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
37. Salter KL, Foley NC, Zhu L, Jutai JW, Teasell RW. Профилактика постинсультной депрессии: работает ли профилактическая фармакотерапия? J Инсульт Цереброваскулярная дис. 2013;22:1243–1251. [PubMed] [Академия Google]
38.
Д’Анчи К.Е., Уль С., Ористальо Дж., Салливан Н., Цоу А.И. Лечение постинсультного двигательного дефицита и расстройств настроения: систематический обзор рекомендаций Министерства по делам ветеранов США и Министерства обороны США по реабилитации после инсульта за 2019 год. Энн Интерн Мед. 2019 [PubMed] [Google Scholar]
39. Cui M, Huang CY, Wang F. Эффективность и безопасность циталопрама для лечения постинсультной депрессии: метаанализ. J Инсульт Цереброваскулярная дис. 2018;27:2905–2918. [PubMed] [Академия Google]
40. Шолле Ф., Тарди Дж., Альбухер Дж.Ф., Таламас С., Берар Э., Лами С., Бежо Ю., Дельтур С., Жайяр А., Никлот П., Гийон Б., Мулен Т., Марк П., Парьенте Дж., Арно С., Лубину I. Флуоксетин для восстановления моторики после острого ишемического инсульта (FLAME): рандомизированное плацебо-контролируемое исследование. Ланцет Нейрол. 2011;10:123–130. [PubMed] [Google Scholar]
41. Gu SC, Wang CD. Ранние селективные ингибиторы обратного захвата серотонина для восстановления после инсульта: метаанализ и последовательный анализ испытаний.
J Инсульт Цереброваскулярная дис. 2018;27:1178–1189. [PubMed] [Google Scholar]
42. Мид Г.Е., Се С.Ф., Ли Р., Кутлубаев М.А., Клакстон А., Хэнки Г.Дж., Хакетт М.Л. Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС) для восстановления после инсульта. Кокрановская система базы данных, ред. 2012; 11:CD009286. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
43. Yi ZM, Liu F, Zhai SD. Флуоксетин для профилактики постинсультной депрессии у пациентов с инсультом: метаанализ. Int J Clin Pract. 2010;64:1310–1317. [PubMed] [Google Scholar]
44. FOCUS Trial Collaboration. Влияние флуоксетина на функциональные исходы после острого инсульта (FOCUS): практическое двойное слепое рандомизированное контролируемое исследование. Ланцет. 2019;393:265–274. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
45. Kraglund KL, Mortensen JK, Damsbo AG, Modrau B, Simonsen SA, Iversen HK, Madsen M, Grove EL, Johnsen SP, Andersen G. Neuroregeneration and Vascular Protection циталопрамом при остром ишемическом инсульте (TALOS) инсульте.
2018;49:2568–2576. [PubMed] [Google Scholar]
46. Legg LA, Tilney R, Hsieh CF, Wu S, Lundström E, Rudberg AS, Kutlubaev MA, Dennis M, Soleimani B, Barugh A, Hackett ML, Hankey GJ, Mead GE. Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС) для восстановления после инсульта. Кокрановская система базы данных, ред. 2019 г.:2019. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
47. Мид Г.Э., Легг Л., Тилни Р., Хси С.Ф., Ву С., Лундстрем Э., Рудберг А.С., Кутлубаев М., Деннис М.С., Сулеймани Б., Баруг А., Хакетт МЛ, Хэнки ГДж. Флуоксетин для восстановления после инсульта: метаанализ рандомизированных контролируемых исследований. Инт J Инсульт. 2019:1747493019879655. [PubMed] [Google Scholar]
48. Saba L, Balestrieri A, Serra A, Garau R, Politi C, Lucatelli P, Murgia A, Suri JS, Mannelli L. Исследование FOCUS: результаты, возможности и ограничения. Энн Трансл Мед. 2019;7:S152. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
49. Быков К., Шнивейс С.
, Глинн Р.Дж., Митлман М.А., Бейтс Д.В., Ганье Дж.Дж. Обновление доказательств взаимодействия между клопидогрелом и селективными ингибиторами обратного захвата серотонина, ингибирующими CYP2C19: когортное исследование и метаанализ. Препарат Саф. 2017;40:923–932. [PubMed] [Google Scholar]
50. Juurlink DN. Антидепрессанты, антитромбоциты и кровотечения: еще одна причина для беспокойства? CMAJ. 2011; 183:1819–1820. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
51. Andrade C, Sharma E. Ингибиторы обратного захвата серотонина и риск аномального кровотечения. Психиатр Clin North Am. 2016; 39: 413–426. [PubMed] [Google Scholar]
52. Мортенсен Дж. К., Ларссон Х., Джонсен С. П., Андерсен Г. Влияние лечения селективными ингибиторами обратного захвата серотонина перед инсультом на тяжесть и смертность от инсульта. Гладить. 2014;45:2121–2123. [PubMed] [Google Scholar]
53. Scheitz JF, Turc G, Kujala L, Polymeris AA, Heldner MR, Zonneveld TP, Erdur H, Curtze S, Traenka C, Brenière C, Wiest R, Rocco A, Sibolt G, Гензике Х.
, Эндрес М., Мартинес-Махандер Н., Бежо И., Недеркоорн П.Дж., Оппенгейм С., Арнольд М., Энгельтер С.Т., Стрбиан Д., Нолте Х. Сотрудничество с TRISP. Внутримозговое кровоизлияние и исход после тромболизиса у больных с инсультом, использующих селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Гладить. 2017;48:3239–3244. [PubMed] [Google Scholar]
54. Sansone RA, Sansone LA. Варфарин и антидепрессанты: счастье без кровоизлияний. Психиатрия (Эджмонт) 2009; 6: 24–29. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
55. Jensen MP, Ziff OJ, Banerjee G, Ambler G, Werring DJ. Влияние селективных ингибиторов обратного захвата серотонина на риск внутричерепного кровоизлияния: систематический обзор и метаанализ. Европейский инсульт J. 2019; 4: 144–152. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
56. Ван С.Б., Ван Ю.Ю., Чжан К.Э., Ву С.Л., Нг Ч., Унгвари Г.С., Чен Л., Ван С.Х., Цзя Ф.Дж., Сян Ю.Т. Когнитивно-поведенческая терапия постинсультной депрессии: метаанализ.
J Аффективное расстройство. 2018; 235: 589–596. [PubMed] [Google Scholar]
57. Starkstein SE, Hayhow BD. Лечение постинсультной депрессии. Варианты лечения Curr Neurol. 2019;21:31. [PubMed] [Google Scholar]
58. Краске М.Г., Штейн М.Б. Беспокойство. Ланцет. 2016; 388:3048–3059. [PubMed] [Google Scholar]
59. Unsworth DJ, Mathias JL, Dorstyn DS. Предварительные рекомендации по скринингу пациентов с риском депрессии и/или тревоги более 1 года после инсульта. J Инсульт Цереброваскулярная дис. 2019;28:1519–1528. [PubMed] [Google Scholar]
60. Камминг Т.Б., Бломстранд С., Скуг И., Линден Т. Высокая распространенность тревожных расстройств после инсульта. Am J Гериатр Психиатрия. 2016;24:154–160. [PubMed] [Google Scholar]
61. Campbell Burton CA, Murray J, Holmes J, Astin F, Greenwood D, Knapp P. Частота тревоги после инсульта: систематический обзор и метаанализ обсервационных исследований. Инт J Инсульт. 2013; 8: 545–559. [PubMed] [Google Scholar]
62.
Chun HY, Whiteley WN, Dennis MS, Mead GE, Carson AJ. Беспокойство после инсульта: важность подтипирования. Гладить. 2018;49: 556–564. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
63. Lee EH, Kim JW, Kang HJ, Kim SW, Kim JT, Park MS, Cho KH, Kim JM. Связь между тревогой и функциональными результатами у пациентов с инсультом: годичное лонгитюдное исследование. Психиатрическое расследование. 2019;16:919–925. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
64. Knapp P, Campbell Burton CA, Holmes J, Murray J, Gillespie D, Lightbody CE, Watkins CL, Chun HY, Lewis SR. Вмешательства для лечения тревоги после инсульта. Cochrane Database Syst Rev. 2017; 5: CD008860. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
65. Chun HY, Newman R, Whiteley WN, Dennis M, Mead GE, Carson AJ. Систематический обзор вмешательств при тревоге при инсульте и приобретенном повреждении головного мозга: эффективность и дизайн исследования. Дж. Психосом Рез. 2018;104:65–75. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
66.
Love MF, Sharrief A, Chaoul A, Savitz S, Beauchamp JES. Психические вмешательства, психологические стрессоры и качество жизни у выживших после инсульта. Гладить. 2019;50:434–440. [PubMed] [Google Scholar]
67. Wang X, Smith C, Ashley L, Hyland ME. Адаптация методов самопомощи, осознанности и релаксации для выживших после инсульта: изучение предпочтений, осуществимости и приемлемости. Фронт Псих. 2019;10:391. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
68. Гартон А.Л., Систи Дж.А., Гупта В.П., Кристоф Б.Р., Коннолли Э.С., младший Постинсультное посттравматическое стрессовое расстройство: обзор. Гладить. 2017; 48: 507–512. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
69. Эдмондсон Д., фон Кенель Р. Посттравматическое стрессовое расстройство и сердечно-сосудистые заболевания. Ланцет Психиатрия. 2017;4:320–329. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
70. Kiphuth IC, Utz KS, Noble AJ, Köhrmann M, Schenk T. Повышенная распространенность посттравматического стрессового расстройства у пациентов после транзиторной ишемической атаки.
Гладить. 2014;45:3360–3366. [PubMed] [Академия Google]
71. Рутович С., Кадоич Д., Диканович М., Солич К., Малойчич Б. Распространенность и корреляты посттравматического стрессового расстройства после ишемического инсульта. Акта Нейрол Белг. 2019 [PubMed] [Google Scholar]
72. Favrole P, Jehel L, Levy P, Descombes S, Muresan IP, Manifacier MJ, Alamowitch S. Частота и предикторы посттравматического стрессового расстройства после инсульта: пилотное исследование. J Neurol Sci. 2013; 327:35–40. [PubMed] [Google Scholar]
73. Noble AJ, Baisch S, Mendelow AD, Allen L, Kane P, Schenk T. Посттравматическое стрессовое расстройство объясняет снижение качества жизни у пациентов с субарахноидальным кровоизлиянием как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Нейрохирургия. 2008;63:1095–104; обсуждение 1004-5. [PubMed] [Google Scholar]
74. Utz KS, Kiphuth IC, Schenk T. Посттравматическое стрессовое расстройство у пациентов после транзиторной ишемической атаки: годичное наблюдение.
Дж. Психосом Рез. 2019;122:36–38. [PubMed] [Google Scholar]
75. Edmondson D, Richardson S, Fausett JK, Falzon L, Howard VJ, Kronish IM. Распространенность посттравматического стрессового расстройства у выживших после инсульта и транзиторной ишемической атаки: метааналитический обзор. ПЛОС Один. 2013;8:e66435. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
76. Goldfinger JZ, Edmondson D, Kronish IM, Fei K, Balakrishnan R, Tuhrim S, Horowitz CR. Корреляты посттравматического стрессового расстройства у перенесших инсульт. J Инсульт Цереброваскулярная дис. 2014;23:1099–1105. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
77. Chen MH, Pan TL, Li CT, Lin WC, Chen YS, Lee YC, Tsai SJ, Hsu JW, Huang KL, Tsai CF, Chang WH, Chen Т.Дж., Су Т.П., Бай Ю.М. Риск инсульта у пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством: общенациональное продольное исследование. Бр Дж. Психиатрия. 2015;206:302–307. [PubMed] [Академия Google]
78. Беристианос М.Х., Яффе К.
, Коэн Б., Байерс А.Л. ПТСР и риск возникновения сердечно-сосудистых заболеваний у стареющих ветеранов. Am J Гериатр Психиатрия. 2016; 24:192–200. [PubMed] [Google Scholar]
79. Kronish IM, Edmondson D, Goldfinger JZ, Fei K, Horowitz CR. Посттравматическое стрессовое расстройство и приверженность к медикаментозной терапии у лиц, перенесших инсульт и транзиторные ишемические атаки. Гладить. 2012;43:2192–2197. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
80. Семби С., Тарриер Н., О’Нил П., Бернс А., Фарагер Б. Возникает ли посттравматическое стрессовое расстройство после инсульта: предварительное исследование. Int J Geriatr Psychiatry. 1998;13:315–322. [PubMed] [Google Scholar]
81. Lee DJ, Schnitzlein CW, Wolf JP, Vythilingam M, Rasmusson AM, Hoge CW. Психотерапия в сравнении с фармакотерапией при посттравматическом стрессовом расстройстве: системный обзор и метаанализ для определения методов лечения первой линии. Подавить тревогу. 2016; 33: 792–806. [PubMed] [Google Scholar]
82.
Friedman MJ, Bernardy NC. Рассмотрение будущей фармакотерапии посттравматического стрессового расстройства. Нейроски Летт. 2017; 649: 181–185. [PubMed] [Google Scholar]
83. Lieberman JA, First MB. Психотические расстройства. N Engl J Med. 2018;379: 270–280. [PubMed] [Google Scholar]
84. Рабинс П.В., Старкштейн С.Е., Робинсон Р.Г. Факторы риска развития атипичного (шизофрениформного) психоза после инсульта. J Нейропсихиатрия Clin Neurosci. 1991;3:6–9. [PubMed] [Google Scholar]
85. Stangeland H, Orgeta V, Bell V. Постинсультный психоз: систематический обзор. J Neurol Нейрохирург Психиатрия. 2018; 89: 879–885. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
86. Алмейда О.П., Сяо Дж. Смертность, связанная с психическими расстройствами после инсульта. Aust NZJ Психиатрия. 2007; 41: 274–281. [PubMed] [Академия Google]
87. Гурин Л., Блюм С. Бредовые идеи и правое полушарие: обзор правого полушария как посредника убеждений, основанных на реальности.
J Нейропсихиатрия Clin Neurosci. 2017;29:225–235. [PubMed] [Google Scholar]
88. Devine MJ, Bentley P, Jones B, Hotton G, Greenwood RJ, Jenkins IH, Joyce EM, Malhotra PA. Роль правой нижней лобной извилины в патогенезе постинсультных психозов. Дж Нейрол. 2014; 261:600–603. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
89. Вонг А., Ченг С.Т., Ло Э.С., Кван П.В., Лоу Л.С., Чан А.И., Вонг Л.К., Мок В. Валидность и надежность версии опросника нейропсихиатрической инвентаризации у пациентов с инсультом или транзиторной ишемической атакой с когнитивными нарушениями. J Geriatr Psychiatry Neurol. 2014; 27: 247–252. [PubMed] [Google Scholar]
90. ван Альменкерк С., Депла М.Ф., Смальбрюгге М., Ифстинг Дж.А., Хертог К.М. Институционализированные пациенты с инсультом: состояние функционирования недостаточно изученной популяции. J Am Med Dir Assoc. 2012; 13: 634–639. [PubMed] [Google Scholar]
91. Buijck BI, Zuidema SU, Spruit-van Eijk M, Geurts AC, Koopmans RT.
Нейропсихиатрические симптомы у гериатрических пациентов, госпитализированных в учреждения квалифицированного ухода в домах престарелых для реабилитации после инсульта: продольное многоцентровое исследование. Int J Geriatr Psychiatry. 2012; 27:734–741. [PubMed] [Google Scholar]
92. Джойс Э.М. Органический психоз: патобиология и лечение бреда. ЦНС Neurosci Ther. 2018;24:598–603. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
93. Пиллинджер Т., Маккатчеон Р.А., Вано Л., Мидзуно Ю., Арумухам А., Хиндли Г., Бек К., Натесан С., Эфтимиу О., Сиприани А., Хоус О.Д. Сравнительное влияние 18 нейролептиков на метаболическую функцию у пациентов с шизофренией, предикторы метаболической дисрегуляции и связь с психопатологией: систематический обзор и сетевой метаанализ. Ланцет Психиатрия. 2020; 7: 64–77. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
94. Дуглас И.Дж., Смит Л. Воздействие нейролептиков и риск инсульта: исследование серии случаев с самоконтролем. БМЖ. 2008; 337: а1227.