Омар хайям философия жизни: Омар Хайям — биография, фото, цитаты, мудрости жизни и книги философа

Содержание

Омар Хайям — биография, фото, цитаты, мудрости жизни и книги философа

Биография

Омар Хайям – легендарный ученый и философ, знаменитый благодаря своей невероятно результативной деятельности в таких сферах, как история, математика, астрономия, литература и даже кулинария. Он стал знаковой фигурой в истории Ирана и всего Востока. Среди всеобщих гонений (аналога инквизиции), притеснений за малейшее вольнодумие жил и работал такой великий человек, свободный дух которого вдохновляет потомков сотни лет спустя. Просвещать людей, мотивировать их, помогать им найти смысл в жизни – все это делал Омар Хайям для своего народа долгие годы, став одним из творцов культурной, общественной и научной жизни в Самарканде.

Восточный философ Омар Хайям

Его жизнь была настолько многогранной, а выдающиеся достижения – в совершенно противоположных сферах деятельности, что существует версия, будто бы Омара Хайяма никогда не существовало. Есть вторая мысль – что под этим именем скрывается несколько людей, математиков, ученых, философов и поэтов.

Конечно, исторически точно отследить деятельность человека, жившего тысячу лет назад, непросто. Однако существуют доказательства, что Омар Хайям – не миф, а реально существующий человек с выдающимися способностями, живший сотни лет назад.

Известна и его биография – хотя, конечно, точность ее подтвердить не представляется возможным.

Портрет Омара Хайяма

Родился мужчина в 1048 году в Иране. Семья у Омара была полная и крепкая, отец и дед мальчика происходили из древнего рода ремесленников, поэтому в семье были деньги и даже достаток. С раннего детства мальчик демонстрировал уникальные аналитические способности и специфические таланты, а также такие черты характера как усидчивость, любознательность, ум и рассудительность.

Он очень рано научился читать, к восьми годам полностью прочитал и изучил священную книгу мусульман – Коран. Омар получил хорошее для того времени образование, стал мастером слова и успешно развил свои ораторские способности. Хайям прекрасно разбирался в мусульманском законодательстве, знал философию.

Он с молодых лет стал знаменитым в Иране знатоком Корана, поэтому к нему обращались за помощью в трактовке некоторых особо затруднительных положений и строк.

Омар Хайям

В юности Хайям теряет отца и мать, самостоятельно отправляется на дальнейшее обучение математике и философским наукам, продав дом и мастерскую родителей. Он призывается ко двору правителя, получает работу во дворце и долгие годы проводит исследования и развивается творчески под присмотром главного человека в Исфахане.

Научная деятельность

Омара Хайяма не зря называют уникальным ученым. Его перу принадлежит ряд научных работ на совершенно разные темы. Он проводил астрономические исследования, в результате которых им был составлен самый точный в мире календарь. Он разработал связанную с полученными данными по астрономии систему астрологии, которую использовал для создания рекомендаций по питанию для представителей разных знаков Зодиака и даже написал книгу удивительно вкусных и полезных рецептов.

Геометрическая теория кубических уравнений Омара Хайама

Хайяма очень интересовала математика, его интерес вылился в анализ теории Евклида, а также создание авторской системы вычислений для квадратных и кубических уравнений. Он успешно доказывал теоремы, вел расчеты, создавал классификацию уравнений. Его научные труды по алгебре и геометрии до сих пор высоко ценятся в научном профессиональном обществе. А разработанный календарь является действующим на территории Ирана.

Книги

Потомки нашли несколько книг и литературных сборников, написанных Хайямом. До сих пор доподлинно неизвестно, сколько стихов из сборников, составленных Омаром, на самом деле принадлежат ему. Дело в том, что долгие века после смерти Омара Хайяма многие четверостишия с «крамольными» мыслями приписывались именно этому поэту во избежание наказаний для настоящих авторов. Так народное творчество становилось творчеством великого поэта. Авторство Хайяма именно поэтому часто ставится под сомнения, но доказано, что он точно самостоятельно написал более 300 произведений в стихотворной форме.

Рубаи Омара Хайяма

В настоящее время имя Хайяма связано в первую очередь с четверостишиями, наполненными глубоким смыслом, которые называют «рубаи». Эти стихотворные произведения заметно выделяются на фоне остального творчества периода, когда жил и сочинял Омар.

Основным отличием их написания является наличие авторского «Я» — лирического героя, который является простым смертным, не совершим ничего героического, но размышляющим о жизни и судьбе. До Хайяма литературные произведения писались исключительно о королях и героях, а не о простых людях.

Рубаи Омара Хайяма

Также писатель использует необычную словесность – в стихах отсутствуют вычурные выражения, традиционные многослойные образы Востока и иносказательность. Наоборот, автор пишет простым и доступным языком, конструирует мысли в содержательных предложениях, не перегруженных синтаксисом или добавочными конструкциями. Краткость и понятность – вот основные стилистические черты Хайяма, которые выделяют его стихи.

Будучи математиком, Омар мыслит логически и последовательно и в своих произведениях. Он сочинял на абсолютно разные темы – в его сборниках есть стихотворения о любви, о Боге, о судьбе, об обществе и месте обычного человека в нем.

Взгляды Омара Хайяма

Позиция Хайяма по отношению к основополагающим концептам средневекового восточного общества резко отличалась от общепринятой на тот момент. Будучи знаменитым ученым мужем, он не сильно разбирался в общественных тенденциях и не обращал внимания на происходящие вокруг изменения и тренды, что сильно подкосило его в последние годы жизни.

Теология сильно занимала Хайяма – он смело высказывал свои нестандартные мысли, прославлял ценность обычного человека и важность его желаний и потребностей. Однако автор прекрасно отделял Бога и веру от религиозных институтов. Он верил, что Бог у каждого человека в душе, он его не покинет, и часто писал на эту тему.

Стихи Омара Хайяма

Позиция Хайяма по отношению к религии противоречила общепринятой, что вызывало много споров вокруг его персоналии. Омар действительно скрупулезно изучил священную книгу, а потому мог трактовать ее постулаты и не соглашаться с некоторыми из них. Это вызывало гнев со стороны священнослужителей, которые считала поэта «вредным» элементом.

Любовь была вторым важным концептом в творчестве великого писателя. Его высказывания об этом сильном чувстве порой были полярными, он метался от восхищения этим чувством и его объектом — женщиной — до сокрушений, что так часто любовь ломает жизни. О женщинах автор всегда отзывался исключительно в положительном ключе, по его словам, женщину надо любить и ценить, делать ее счастливой, ведь для мужчины любимая женщина – это высшая ценность.

Стихи о любви Омара Хайяма

Любовь для автора была чувством многогранным – он часто писал о ней в рамках рассуждений о дружбе. Дружественные отношения для Омара были также очень важны, он считал их даром. Автор часто призывал не предавать друзей, ценить их, не разменивать на призрачное признание со стороны и не предавать их доверие. Ведь истинных друзей мало. Сам писатель признавался, что предпочтет быть одному, «чем с кем попало».

Стихи о любви Омара Хайяма

Хайям рассуждает логически и потому видит несправедливость мира, замечает слепоту людей к главным ценностям в жизни, а также приходит к заключению, что многие вещи, объясняемые теологически, имеют на самом деле вполне природную сущность. Лирический герой Омара Хайяма выступает человеком, который ставит под сомнение веру, любит баловать себя, прост в потребностях и неограничен в возможностях своего разума и рассуждениях. Он прост и близок, любит вино и другие понятные радости жизни.

Стихи о смысле жизни Омара Хайяма

Рассуждая о смысле жизни, Омар Хайям приходил к выводу, что каждый человек – лишь временный гость этого прекрасного мира, а потому важно наслаждаться каждым прожитым мгновением, ценить мелкие радости и относиться к жизни как к великому дару. Мудрость жизни, по Хайяму, заключается в принятии всех происходящих событий и умении найти в них положительные моменты.

Омар Хайям – известный гедонист. Вопреки религиозному концепту отречения от земных благ ради небесной благодати философ был уверен, что смысл жизни – в потреблении и наслаждении. Этим он злил общественность, но приводил в восторг правителей и представителей высших слоев общества. Кстати, за эту мысль Хайяма любила и русская интеллигенция.

Личная жизнь

Хотя мужчина посвятил завидную часть своего творчества любви к женщине, сам он не стал связывать себя узами брака либо заводить потомство. Жена и дети никак не вписывались в образ жизни Хайяма, ведь он часто жил и работал под угрозой гонений. Вольнодумный ученый в средние века в Иране – это было опасное сочетание.

Старость и смерть

Все трактаты и книги Омара Хайяма, дошедшие до потомков, являются лишь крупицами всех его полноценных исследований, на самом деле свои изыскания он мог передать современникам и потомкам только в устной форме. Ведь в те суровые годы наука представляла опасность для религиозных институтов, поэтому подвергалась неодобрению и даже преследованиям.

Перед глазами у Хайяма, долго время находившегося под защитой правящего падишаха, других ученых и мыслителей подвергали издевательствам и казни. Средневековье не зря считается самым жестоким веком, антиклерикальные мысли были опасны как для слушателей, так и для того, кто их изрекает. А в те времена любое вольное понимание религиозных постулатов и их анализ могли легко быть приравнены к инакомыслию.

Памятник Омару Хайяму в Астрахани, Россия

Философ Омар Хайям прожил долгую продуктивную жизнь, но последние годы его жизни были не самыми радужными. Дело в том, что долгие десятилетия Омар Хайям работал и творил, находясь под протекцией короля страны. Однако с его смертью Омар подвергся гонениям за свои своевольные мысли, которые многие приравнивали к богохульству. Он прожил последние дни в нужде, без поддержки любимых людей и средств к достойному существованию, стал практически отшельником.

Тем не менее, до последнего вздоха философ продвигал свои идеи и занимался наукой, писал рубаи и просто наслаждался жизнью. Согласно легенде, Хайям ушел из жизни своеобразно – спокойно, рассудительно, будто бы по расписанию, абсолютно принимая происходящее. В возрасте 83 лет однажды он весь день провел в молитве, затем совершил омовение, после чего прочитал священные слова и умер.

Интересные факты

Омар Хайям был не самым известным человеком при жизни, и многие сотни лет после его смерти его фигура не вызывала интереса у потомков. Однако в XIX веке английский исследователь Эдвард Фицжеральд обнаружил записи персидского поэта, перевел их на английский язык. Уникальность стихов так поразила англичан, что было найдено, исследовано и высоко оценено сначала все творчество Омара Хайяма, а затем и все его научные трактаты. Находка поразила переводчиков и все образованное сообщество Европы – никто не мог поверить, что в далекие времена на Востоке жил и работал настолько умный ученый.

Памятник Омару Хайяму в Нишапуре, Иран

Произведения Омара в наши дни разобрали на афоризмы. Цитаты Хайяма часто встречаются в русских и зарубежных классических и современных литературных произведениях. Удивительно, но «рубаи» не потеряли актуальность сотни лет спустя после их создания. Точный и легкий язык, злободневность тем и общий посыл о том, что нужно ценить жизнь, любить каждое ее мгновение, жить по своим правилам и не разменивать дни на призрачные заблуждения — всё это приходится по душе жителям XXI века.

Интересна и судьба наследия Омара Хайяма — образ самого поэта и философа стал нарицательным, а сборники его стихотворений переиздаются до сих пор. Четверостишия Хайяма продолжают жить, книги с его творчеством есть у многих жителей разных стран по всему миру. Забавно, но в России известная поп-певица Ханна, представительница молодого продвинутого поколения современной эстрады, записала лиричный музыкальный трек на песню «Омар Хайям», в припеве которой процитировала афоризм легендарного персидского философа.

Памятник Омару Хайяму в Бухаресте, Румыния

Мысли поэта трансформировались в так называемые правила жизни, которым следуют многие люди. Более того, их активно использует в социальных сетях подрастающее поколение. Например, следующие известные стихи принадлежат гению Омара Хайяма:

«Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало».
«Холодной думай головой
Ведь в жизни все закономерно
Зло излученное тобой
К тебе вернется непременно».
«Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!»
«»Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворе мирозданья,
Ад и рай — это две половины души»
«Встань от сна! Ночь для таинств любви создана,
Для метаний у дома любимой дана!
Где есть двери — они запираются на ночь,
Только дверь у влюбленных — открыта она!»
«Сердце! Пусть хитрецы, сговорясь заодно,
Осуждают вино, дескать, вредно оно.
Если душу отмыть свою хочешь и тело —
Чаще слушай стихи, попивая вино»

Афоризмы Омара Хайяма:

«Если подлый лекарство нальет тебе — вылей!
Если мудрый нальет тебе яду — прими!»
«Упавший духом гибнет раньше срока»
«Благородство и подлость, отвага и страх —
Все с рожденья заложено в наших телах»
«В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства»
«Не говорите, что мужчина бабник. Был бы он однолюб — то до вас бы очередь не дошла»

Философия творчества Омара Хайяма

Легендарный восточный математик и астролог Омар Хайям (1048-1131), кроме своих научных работ, прославился как великий философ и поэт. В философских четверостишиях ученый и поэт рассуждал о смысле жизненных перипетий, человеческих достоинствах и слабостях: его рубаи в жанре хамрийят воспевали винопития и плотские наслаждения, а его короткие лирико-философские произведения в жанре зухдият являются примером для подражания.

Замечание 1

Омар Хайям – мастер суфийской поэзии, иносказательной интерпретации слов и изысканного слога.

В его стихотворных афоризмах заложен весь философский смысл человеческой жизни.

Пути постижения истины

На первый взгляд, содержание рубаи Хайяма воспринимается буквально и просто. Поэт воспевает красоту, вино и радости жизни. Каждое стихотворение содержит мораль и напоминает читателю о краткости земного бытия. Такое впечатление сложилось после вольного перевода четверостиший Омара Хайама англичанином Эдвардом Фитцджеральдом.

В его восхитительной поэме по мотивам рубаи, Хайям действительно предстает перед неискушенным читателем в образе задумчивого пьянчужки, призывающего выпить вина и переосмыслить происходящее. С легкой подачи Фитцджеральда вот уже почти 150 лет весь мир наслаждается легкостью восприятия написанного текста и ироническим подтекстом афоризмов. На самом деле всё не так просто. Когда тайный язык Хайяма открывает изнанку контекста, для искушенного читателя начинается путешествие в изысканный мир суфийской тайнописи.

Путь философских исканий всегда начинается с поисков истины. Если веришь во что-то и обдумываешь каждый шаг, то рано или поздно найдешь и истину – таков традиционный философский подход. Хайям подвергает сомнению философскую догму и пишет один из самых известных четверостиший. Дословный перевод стихотворения выглядит так:

«Печаль убью я чашей в один манн. Себя же обогащу двумя ритлями вина. Сначала я дам трехкратный развод Разуму и Вере. Затем женюсь на дочери Лозы».

Вольные интерпретации переводчиков привели к тому, что Державин представил версию в виде вольной пирушки. Гхоржевский полностью исключил и веру, и разум, заменив их понятием о пустой мудрости. Плисецкий воспел жажду винопития. А что Хайям имел ввиду? Видимо, здесь отражены его поиски, философские измышления о путях постижения Истины – печальное открытие, что ни Вера, ни Разум не смогли помочь ему полностью познать жизнь, соответственно, существует еще один путь – через Интуицию. Она представлена в стихотворении дочерью лозы.

Таким образом, познать истину можно только подключив интуицию к воле и разуму. Наиболее близкое к оригиналу стихотворение звучит так:

Я чашей в один манн убью печаль слезы

Двумя – обогащу веселия азы

Трехкратный дам развод и Разуму, и Вере

А разведясь, женюсь на дочери лозы (перевод И. Евса)

Образ вина

Большое значение в рубаи Хайяма имеют образы вина и любви. Как ученый, он не верил в жизнь после смерти и часто задумывался о смысле бытия. Образы запрещенного в мусульманстве красного вина и любовь прекрасных женщин стали своеобразных уходом от мрачных мыслей. В стихотворениях Хайяма они являются символами жизни, которой нужно наслаждаться, пока человек еще жив. У вина множество подтекстов и разнообразных смысловых нагрузок. Вино олицетворяет радости жизни, начиная с молодости и любви и, заканчивая мудростью старости. Хайям призывает радоваться новому дню, наступившей весне, встрече с друзьями, задушевной беседе. В образе вина заложено всё, что несет в себе истинную ценность бытия, дарует веселье в жизни.

Что значит путь купил? Что значит зелье пить?

Наперекор судьбе всегда веселым быть:

Не веселить народ, когда итак веселье,

А в невеселый день веселье всем дарить.

Можно с помощью вина разбудить спящие умы и приобщить их к мудрецам. С помощью вина можно познать величайшее земное благо – любовь. Любовь является основой любого творчества. Любовь заставляет совершать подвиги и настраивает на благие деяния. Она, как и вино, гранатового цвета. Вино и любовь являются двумя неотъемлемыми друг от друга понятиями в поэзии Хайяма.

С помощью вина можно ответить на все интересующие вопросы. Не зря говорится, что истина находится в вине. Вино хранится в кувшинах. Человеческое тело тоже кувшин, сделанный из глины. Рано или поздно тело превращается в тлен, глину, из которой лепится следующий кувшин. Так передается мудрость из поколения в поколение. Такой своеобразный суфийский подтекст имеет право на существование. Предрасположенность Омара Хайяма завуалированно преподносить свои философские мысли дает пищу для размышлений исследователям его творчества. Переводчикам с фарси открывается целое поле для экспериментальных переводов рубаи Хайяма. Искать в простых словах скрытый смысл, интерпретировать их с точки зрения философии — эти задачи стоят перед исследователями творчества Хайяма и сегодня.

Омар Хайям не писал сложных текстов, не использовал замысловатые слова и словосочетания. Его язык понятен человеку с любым образованием и уровнем воспитания. Житейские мудрости, этические нормы поведения, просто человечность – критерии философских поисков восточного мудреца, понятные и доступные каждому. Оставаться человеком в любых ситуациях – еще одна философская линия поэзии Хайяма.

Лаконичные, ироничные и в то же время предельно емкие стихи завораживают простотой изобразительных средств. В четырех строках умещается мысль, наполненная философским смыслом жизненной правды.

Ад и рай – в небесах, — утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи.

Ад и рай – не круги во дворце мирозданья.

Ад и рай – это две половины души.

Ученый и философ, человек уникальной одаренности, Омар Хайям всю свою жизнь постигал Бога. Через науку, творчество и познание мира продвигался к величайшей тайне мироздания. Являясь одним из самых передовых мыслителей своей эпохи, он оставался глубоко верующим человеком. На смертном одре он попросил прощения у создателя за то, что все-таки постиг его.

Философия Омар Хайяма

Министерство Образования Республики Казахстан

Международный Университет Информационных Технологий

Контрольная работа

по философии

на тему: “Философия Омар Хайяма”

Выполнила:

студентка 2 курса гр.ИС0909

Гиниятова А.С.

Проверил: Мукан С.М.

Алматы – 2011г.

Содержание

Введение

Обзор литератур

“Философия Омар Хайяма

Заключение

Использованные источники

Введение

Философия средневекового Востока оказалась для меня наиболее интересной и по душе, и поэтому для своей исследовательской работы я выбрала тему “Философия Омар Хайяма”. Среди всех философов того времени с именем Омара Хайяма мне приходилось сталкиваться чаще всего, наверное потому что мне нравится читать афоризмы, цитаты известных личностей, а их у него, думаю, предостаточно.

И именно поэтому мне хотелось больше узнать о нём, изучить, исследовать его творчество, чтобы затем лучше понимать его поэзию. Поэзия Омар Хайяма – целый мир человеческих переживаний, переплетающихся в многообразной и остроумной гамме поэтических метафор, олицетворений. В творчестве Омара Хайяма отражена жизнь того времени, противоречивого и сложного. Для Хайяма характерен свободный полет мысли, резкое недовольство миром, желание улучшить его. Его поэзия по своей сути очень лирична, но вместе с тем в ней чувствуется большая напряженность, несогласие с существующими порядками, протест против насилия, несправедливости, подавления личности, бунт против запретов ислама. Хайяму присущи свои особые изобразительные средства, свое особое построение фразы. Особое место в его понимании занимает глина – всеобщая материя, из которой все возникает и в которую все превращается. Он подчеркивает равенство всех людей – независимо от социального положения все становятся прахом. Лирика Хайяма проста той величественной простотой, которая свойственна большим мастерам.
От поэзии Хайяма веет и духом гордого одиночества и жизнерадостным восприятием жизни.

Данная работа не уникальна. Ее можно использовать, как базу для подготовки к вашему проекту.

Обзор литературы

Один из первых его исследователей и переводчиков академик В.Жуковский писал о нем следующее: “Он вольнодумец, разрушитель веры; он безбожник и материалист; он насмешник над мистицизмом и пантеист; он правоверующий мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он – гуляка, развратник, ханжа, и лицемер. Он не просто богохульник, а воплощенное отрицание положительной религии и всякой нравственной веры; он мягкая натура, преданная более созерцанию божественных вещей, чем жизненным наслаждениям; он скептик-эпикуреец, он – персидский Абу-л-Аля (Маарри), Вольтер, Гейне. Можно ли, в самом деле, представить человека, если только он не нравственный урод, в котором могли бы совмещаться и уживаться такая смесь и пестрота убеждений, противоположных склонностей и направлений, высоких доблестей и низменных страстей, мучительных сомнений и колебаний?” Но я не соглашусь с этим. Нравственность Хайяма во всех случаях человечнее, ей противостоит официально-лицемерно-религиозная мораль. Противоречия между его отдельными мыслями пробовали объяснить, подвергая сомнению их авторство. Ведь его жизнь обросла легендами, а творчество породило множество подражателей. Но главное не в этом. Его четверостишия рождены настроениями момента. А не меняют настроений как раз “моральные уроды”. Тот, кто тоже шел своим путем всегда несомненно уловит при внешнем разнообразии мыслей глубокую их целостность и последовательность. Многие его высказывания имеют подтекст. Рубайат надо читать медленно. Не торопясь. Т.к. почти каждое четверостишие рождает желание задуматься…

Историк Джамалиддина ибн Юсуфа Кифти написал: “Омар-ал-Хайям – имам Хорасана, ученейший своего времени, который преподает науку греков и побуждает к познанию Единого Воздаятеля посредством очищения плотских побуждений ради чистоты души человеческой и велит обязательно придерживаться идеальных между людьми отношений согласно греческим правилам. Позднейшие суфии обратили внимание на кое-что внешнее в его поэзии и эти внешности применили к своему учению и приводили их в доказательство на своих собраниях и уединенных беседах. Между тем сокровенное его стихов – жалящие змеи для мусульманского законоположения и сборные пункты, соединяющие для открытого нападения”. Обратим внимание на последние слова. Впечатление такое, будто написавший их знал про тайное учение Хайяма, которое только пытаются расшифровать по четверостишиям.

А вот что пишет Гумлиа Георгий Дмитриевич (1913–1989), русский советский писатель о философе: “… Омара Хайяма нельзя отдавать прошлому. Это развивающаяся субстанция, ибо поэзия Хайяма – плоть от плоти народа. Куда бы вы ни пришли, в какой бы уголок Ирана ни приехали, на вас смотрит умный иронический взгляд Омара Хайяма. И вы непременно услышите его слова: “Ты жив – так радуйся, Хайям!”

Да, Омар Хайям жив и поныне. Он будет жить вечно, вековечно. Рядом со всем живым. Со всем, что движется вперед. …” Я полностью согласна с мнением писателя, т. к. память о великих людях всегда вечна, его произведения являются своеобразным философским шедевром.

Замечательную повесть об Омаре Хайяме “Запах шиповника” написал Вардан Варджапетян. В ней одна сцена очень хорошо выражает взгляды поэта на суть жизни:

“- Господин, чай уже готов. И твои любимые лепешки с медом.

– Помнишь, однажды я тебе сказал, что лучше чая вино…

– А лучше вина женщина, а лучше женщины – истина, – смеясь, скороговоркой докончила Зейнаб.

– Да, так я сказал тогда. А сегодня, гуляя по саду, понял – все пустое. Все в мире имеет вес и протяженность, объем и время бытия, но нет такой меры вещей – истина. То, что вчера казалось доказанным, ныне опровергнуто. То, что сегодня считают ложным, завтра твой брат будет учить в медресе. И не всегда время – судья понятий. Сколько болтовни я слышал о себе! Хайям – доказательство истины, Хайям – скряга, Хайям – бабник. Хайям – пропойца, Хайям – богохульник, Хайям – святой, Хайям – завистник. А я такой, какой есть.

– А я, господин

– Ты лучше вина и важнее истины. Давно хочу дать тебе денег, купи золотой браслет с колокольчиком, чтобы я издалека слышал – ты идешь”.

В этом разговоре поэта и мудреца с возлюбленной отражена поэзия Хайяма в полной мере, ее смысловая, как сегодня говорят, доминанта. Он такой какой он есть, а истина всегда остаётся непостижимой.

1. “Философия Омар Хайяма”

На протяжении шести веков мастера художественного слова, писавшие на фарси (в X – XV веках фарси – “латынь Востока” – литературный язык персов, таджиков, курдов, азербайджанцев и ряда других народов), по праву представляли магистральную струю развития мировой литературы. Имена Фирдоуси, Саади, Хафиза, известны сегодня так же хорошо, как имена Гомера, Байрона, Пушкина. В X веке завершается изгнание арабов из Средней Азии и Ирана. Это привело к пробуждению персидско-таджикской словесности после “веков молчания”. Культивируется язык западных и восточных иранцев – фарси. Демократические идеи вторгаются в дворцовую панегирическую лирику, поэты возвеличивают не божественное начало и исключительные достоинства правителя, а обычные человеческие чувства. У истоков стоит провозвестник восточного Предвозрождения, “Адам поэтов” Рудаки. Вот один из характерных фрагментов его творчества: Поцелуй любви желанной – он с водой соленой схож: Тем сильнее жаждешь влаги

Часть работы скрыты для сохранения уникальности. Зарегистрируйся и получи фрагменты + бесплатный расчет стоимости выполнения уникальной работ на почту.

, чем неистовее пьешь. Осуждение социального неравенства, внимание к человеку и его Достоинству особенно характерны для X – XIII веков – наиболее блестящего периода персидско-таджикской поэзии. В это же время происходит становление основных ее форм, включая героический эпос с элементами драмы и лирики (“Шах-наме” Фирдоуси) и неведомые арабской поэзии философские четверостишия – рубаи (Рудаки, Абу Али ибн Сина, Омар Хайям). Омар Хайям (1048-1123) – всемирно известный классик персидско -таджикской поэзии, учёный, математик, астроном, поэт и философ. Полное имя – Гияс ад-Дин Абуль Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Омар Хайям прожил 75 лет. Родился в 1048 году в Нишапуре. Учился в Нишапуре, а затем в крупнейших центрах науки того времени: Балхе, Самарканде и др. Около 1069 г. в Самарканде Омар Хайям написал тракта “О доказательствах задач алгебры и аллукабалы”. В 1074 г. возглавил крупнейшую астрономическую обсерваторию в Исфахане. В 1077 г. завершил работу над книгой “Комментарии к трудным постулатам книги Евклида”. В 1079 г. вместе с сотрудниками вводит в действие календарь. В последние годы 11 века меняется правитель Исфахана и обсерватория закрывается. Омар Хайям совершает паломничество в Мекку. В 1097 году работает врачом в Хорсане и пишет трактат на языке фарси “о всеобщности бытия”. Последние 10-15 лет жизни Хайям проводит очень тяжело в уединении в Нишапури, мало общается с людьми и много читает. Как сообщают историки, в последние часы жизни Омар Хайям читал “Книгу исцеления” Ибн Сины (Авиценны). Он дошёл до раздела “О единстве и всеобщности” философского сочинения, положил на книгу зубочистку, встал, помолился и умер. Творчество Омара Хайяма – удивительное явление в истории культуры народов Средней Азии и Ирана, всего человечества. Его открытия в области физики, математики, астрономии переведены на многие языки мира и имеют историческое значение. Его стихи “жалящие как змея” до сих пор покоряют своей предельной ёмкостью, лаконичностью, образностью, простотой изобразительных средств и гибким ритмом. Философия Омара Хайяма сближает его с гуманистами эпохи Возрождения (“Цель творца и вершина творения – мы”). Он ненавидел и обличал существующие порядки, религиозные догмы и пороки, царившие в обществе. Однако часто Хайям впадал в пессимизм и фанатизм, что было широко распространено в средневековье и особенно на востоке. Этот мир считался временным и преходящим. Богословы и философы того времени придерживались того мнения, что вечную жизнь и блаженство можно найти только после смерти. Всё это не могло не найти своего отражения в творчестве Омара Хайяма. Однако поэт также любил и реальную жизнь, протестовал против её несовершенства и взывал наслаждаться каждым её мигом, невзирая на то, что существующие нравы и инквизиция не разделяли и преследовали подобные взгляды на жизнь. Рубаи Омара Хайяма – классика средневековой восточной поэзии, которая и по сей день привлекает к себе всех ценителей мудрого слова. Омар Хайям навсегда вошел в историю всемирной культуры не только как блестящий ученый-энциклопедист, но и как прекрасный поэт и философ. Параллельно с занятиями наукой создавал он свои бессмертные стихотворения, известные всеми миру. Единственной формой своих стихов Хайям избрал рубаи – четверостишия. Это исконно народная форма стихов, она бытует и поныне у персов и таджиков. Рубай Хайяма – своеобразная миниатюра, где целая жизнь, большое человеческое переживание включены в четыре строчки. Лирические стихи поэта о любви и дружбе, о поиске смысла жизни и о многом другом – оптимистичные и скорбные, практические и возвышенные, всегда наполнены глубоким философским смыслом.

поэзия хайям рубаи метафора

В день завтрашний нельзя сегодня заглянуть,

Одна лишь мысль о нем стесняет мукой грудь.

Кто знает, много ль дней тебе прожить осталось?

Не трать их попусту, благоразумен будь.

Ты скажешь, эта жизнь — одно мгновенье.

Ее цени, в ней черпай вдохновенье.

Как проведешь ее, так и пройдет,

Не забывай: она — твое творенье.

Поэзия непревзойденного мастера блестящих по остроумию и изяществу четверостиший пронизана стремлением к радостям земной жизни. Он прославляет человеческие чувства и подлинный, смелый и все постигающий разум. Справедливость, доброта, свобода, честность – вот идеалы для Хайяма.

Мы не знаем, протянется ль жизнь до утра…

Так спешите же сеять вы зерна добра!

И любовь в тленном мире к друзьям берегите

Каждый миг пуще золота и серебра.

В своих бессмертных стихах Омар Хайям воспевал свободу, бичевал ханжество и лицемерие, высмеивал суеверие, отвергая веру в потусторонний мир. Обращаясь к Богу, Хайям пишет о несправедливости на земле:

Говорят, что ты смертных умеешь прощать,

Не дозволишь грешить и не дашь обнищать.

Если ты воскресишь меня ангелом светлым.

То зачем меня черною книгой стращать?

Стихи Омара Хайяма – своеобразный бунт против догм официальной религии.

Душой ты безбожник с Писаньем в руке,

Хоть вызубрил буковки в каждой строке.

Без толку ты оземь башкой ударяешь,

Ударь лучше оземь всем тем, что в башке!

За такие стихи поэт подвергался нападкам духовенства и, изливая душу в своих четверостишиях, часто недоговаривая, скрываясь за намеками, сохранил свою жизнь только благодаря покровительству высоких правителей. В одном из своих стихотворений Хайям пишет:

То облечет судьба меня в шелка,

То обдерет, как дольку чеснока,

Но об ее капризах долго думать —

Так превратишься скоро в старика.

Но надо заметить, что ученый-поэт тяжело переживал свою постоянную зависимость от богатых меценатов, отсутствие свободы личности. Он пишет:

Лучше мыкать нужду и невзгоды с ослом.

Чем с презренным сидеть за обильным столом.

Лучше черствую корку глодать в одиночку,

Чем халвой угощаться с вельможным ослом.

На самом же деле великий ученый был глубоко верующим человеком. Его истинная вера выражалась в его стихах:

Ты, стремящийся в вечность дорогу найти,

Можешь в светлой молитве ты много найти.

Бог — в тебе, а великое небо есть в сердце,

Лишь в себе — где еще тебе Бога найти?

Читая стихи, предложенные выше, и другие, убеждаемся и понимаем, что перед нами глубокий философ, великий гуманист и жизнелюб, человек независимого, гордого духа и трагической судьбы.

Имам Хорасана, Ученейший Муж Века, Знаток Истины, Царь Философов Востока и Запада — таков неполный список почетных титулов Омара Хайяма в зените славы.

Заключение

Подводя итоги, хочу отметить, что мусульманским деятелям, стремившимся оклеветать ученого-поэта–философа, не удалось предать забвению его имя. В XVIII веке труды Омара Хайяма стали известны в Европе, а в XIX веке получила большое распространение его поэзия. Из моей исследовательской работы становиться ясно, что Омар Хайям – это гениальный человек, с именем которого связано много загадок, предположений и споров, над которыми трудятся историки, философы и переводчики уже много столетий.

Его труды принесли огромную пользу в развитии наук, а замечательные четверостишия (рубай) до сих пор покоряют читателей своей емкостью, мудростью, простотой изобразительных средств, рифмой.

Конечно же, изучив достаточное количество материалов, я могу сделать вывод, что четверостишия Хайяма абсолютно достоверными назвать нельзя. Среди 2200 рубаи, приписываемых Хайяму, больше половины(1200) написаны именно им. Остальные – это чужие(300) или “странствующие”(530), либо антихайямовские(170).

О чём же писал Хайям? Я выделила четыре основные темы рубайята Хайяма – бог, вино и винопитие, смысл жизни, а также любовь. Очень много четверостиший посвящено вину, но вино, по моему мнению, не является символом разгульной жизни, это в большей степени символ протеста против религиозных запретов, навязанных мусульманством. Но главенствующую роль, как мне показалось, занимает тема бога. Омар Хайям спорит с богом, осуждает его, но ни в коем случае не отрицает его существования, как это может показаться на первый взгляд.

До сих пор учёные, философы спорят о том, кем же был Омар Хайям? Одни утверждают, что Хайям – мистик; другие – гедонист; третьи – поэт-хулиган; четвёртые уверены, что он мусульманин; пятые придерживаются мнения, что он атеист. Но я пришла к заключению, что его нельзя однозначно привязать к любому из этих мнений. Он, скорее всего, человек, который прошел огромную духовную эволюцию: ошибался, учился, познавал и изобретал свою мировоззренческую концепцию.

Хайям страстно желал переустройства мира и делал для этого все, что в его силах: открывал законы природы, устремлял взгляд на звезды, вникал в тайны мироздания и помогал людям освобождаться от духовного рабства. Он видел, что все религии сковывают человеческий дух, силу его разума, и понимал, что только освободившись от этого, человек сможет жить свободно, счастливо.

В настоящее время Омар Хайям является одним из самых видных фигур в истории мировой поэзии и науки.

Использованные источники

1. http://www.e-samarkand.narod.ru/Omar.htm

2. http://oldsufiwebzine.wordpress.com

3. http://relax.wild-mistress.ru/wm/relax.nsf/publicall/07E84323D8AF8484C325766700495F99

4. http://lib.rus.ec/b/172207

5. http://hayam.spinners. ru/nasledije.php

6. http://www.omar.by.ru/

Омар Хайям — Стихи о жизни: Читать мудрые, философские рубаи о смысле жизни

Перейти к контенту

Стихи классиков > ♥ Стихи о жизни классиков > Омар Хайям — Стихи, рубаи о жизни

Отзывы
  1. Омар Хайям — Не завидуй тому, кто силен и богат

  2. Омар Хайям — Я повествую только о своём

  3. Омар Хайям — Я во сне увидал мудреца

  4. Омар Хайям — Что меня ожидает, неведомо мне

  5. Омар Хайям — Что за утро

  6. Омар Хайям — Что жизнь

  7. Омар Хайям — Что жизни караван

  8. Омар Хайям — Что есть счастье

  9. Омар Хайям — Хоть мудрец не скупец и не копит добра

  10. Омар Хайям — Хорошо, если платье твое без прорех

  11. Омар Хайям — Ходил я много по земле, она цвела

  12. Омар Хайям — Ужели бы гончар им сделанный сосуд

  13. Омар Хайям — И теперь живу под гнетом страха

  14. Омар Хайям — Ты скажешь эта жизнь одно мгновенье

  15. Омар Хайям — Ты измучен, мой друг, суетою сует

  16. Омар Хайям — Ты едва ли былых мудрецов превзойдешь

  17. Омар Хайям — Трясу надежды ветвь, но где желанный плод

  18. Омар Хайям — Так как смерть все равно мне пощады не даст

  19. Омар Хайям — Тайн вечности, мой друг, нам не постичь никак

  20. Омар Хайям — Сомненье, вера, пыл живых страстей

  21. Омар Хайям — Сей жизни караван не мешкает в пути

  22. Омар Хайям — Свою слепить бы жизнь из самых умных дел

  23. Омар Хайям — Пусть я плохо при жизни служил небесам

  24. Омар Хайям — Прочь мысли все о том, что мало дал мне свет

  25. Омар Хайям — Приходи, и не будем о прошлом тужить

  26. Омар Хайям — Под этим небом жизнь

  27. Омар Хайям — От сомненья до веры

  28. Омар Хайям — От веры к бунту

  29. Омар Хайям — От бездны неверья до веры

  30. Омар Хайям — От безбожья до Бога-мгновенье одно

  31. Омар Хайям — Один припев у мудрости моей

  32. Омар Хайям — О глупец, ты, я вижу, попал в западню

  33. Омар Хайям — Нет другого рая, кроме рая — жить

  34. Омар Хайям — Небесный свод жесток и скуп на благодать

  35. Омар Хайям — Не смерть страшна

  36. Омар Хайям — Не молящимся грешником надобно быть

  37. Омар Хайям — Нас учит жизнь пройти дорогу чести

  38. Омар Хайям — Тоска стесняет грудь

  39. Омар Хайям — На сцену Бытия чуть опоздали мы

  40. Омар Хайям — На происки судьбы злокозненной не сетуй

  41. Омар Хайям — Мы чистыми пришли, с клеймом на лбах уходим

  42. Омар Хайям — Мы чистыми пришли и осквернились

  43. Омар Хайям — Мне, господь, надоела моя нищета

  44. Омар Хайям — Мне одна лишь отрада осталась

  45. Омар Хайям — Меняем реки, страны, города

  46. Омар Хайям — Когда б я властен был над этим небом злым

  47. Омар Хайям — Налейте мне вина, хочу забыть тревогу

  48. Омар Хайям — Как долго пленными нам быть в тюрьме мирской

  49. Омар Хайям — За мгновеньем мгновенье

  50. Омар Хайям — Жизнь твою режут острой косой ночи и дни

  51. Омар Хайям — Жизнь с крючка сорвалась и бесследно прошла

  52. Омар Хайям — Жизнь пронесется, как одно мгновенье

  53. Омар Хайям — Жизнь мгновенная, ветром гонима, прошла

  54. Омар Хайям — Жизнь короткую лучше прожить не молясь

  55. Омар Хайям — Жизнь, то шербет на льду, а то отстой вина

  56. Омар Хайям — Жизнь мираж

  57. Омар Хайям — Жизнь волны рек в минутном серебре

  58. Омар Хайям — Жизни стыдно за тех, кто сидит и скорбит

  59. Омар Хайям — Если жизнь все равно неизбежно пройдет

  60. Омар Хайям — Если будешь всю жизнь наслаждений искать

  61. Омар Хайям — Если б мог я найти путеводную нить

  62. Омар Хайям — Долго ль спину придется мне гнуть или нет

  63. Омар Хайям — Дай мне влаги хмельной, укрепляющей дух

  64. Омар Хайям — Всех, кто стар и кто молод, что ныне живут

  65. Омар Хайям — Все ароматы жадно я вдыхал

  66. Омар Хайям — Вот снова день исчез, как ветра легкий стон

  67. Омар Хайям — Вот и эта минута земная пройдёт

  68. Омар Хайям — Влекут меня розам подобные лица

  69. Омар Хайям — Вереницею дни-скороходы идут

  70. Омар Хайям — Будь милосердна, жизнь, мой виночерпий злой

  71. Омар Хайям — Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана

  72. Омар Хайям — Надо жить, нам внушают

  73. Омар Хайям — Те, кому была жизнь полной мерой дана

  74. Омар Хайям — Наполнив жизнь соблазном ярких дней

  75. Омар Хайям — Безгрешными приходим и грешим

  76. Омар Хайям — Бегут за мигом миг и за весной весна

Омар Хайям — Стихи, рубаи о жизни: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.

Мудрость жизни. Восточная мудрость о жизни. Омар Хайям

Мудрость — это своеобразное выражение мыслей, основанное на опыте и сконцентрированное на идеях определенного мыслителя или философа. Как выразился современный философ Фетхуллах Гюлен об этом понятии: «Восточная мудрость – самый важный источник света, избавляющий мысль человека от замутнения, а душу – от одичания. Она очищает дух, а совести дает факел, который будет озарять все вокруг, помогая понять истину». То есть в восточном восприятии мудрость – это сочетание глубоких знаний и жизненного опыта.

Философия Востока стала единой многообразной системой идей различных мудрецов разных поколений. На Востоке считается, что без духовного развития любые знания бесполезны, так как мудрость всегда находится по другую сторону интеллекта и сознания. Такое понимание мудрости объясняют тем, что благодаря сочетанию интуиции и интеллекта открываются новые знания, и такая совокупность намного увеличивает их общую значимость, делает познание более адекватным, глубоким и полным. Поэтому понятие «мудрость» для мыслителей Востока наполнено глубоким содержанием.

Лагерфельд: «Мудрость жизни. Философия стиля». Немного о западной философии

Карл Лагерфельд – классический представитель философии западного мира. Он всегда был большим книголюбом, является владельцем издательского дома. Прекрасный фотограф, модельер, создатель духов и арт-дизайнер. Столь много талантов, сочетающихся в одном человеке, позволяют посмотреть на жизнь под разными углами, найти свою правду, что он и пробует сделать в своей книге «Мудрость жизни. Философия стиля».

Многие опираются на чужое мнение, философия Запада учит тому, что жить следует для самого себя, опираясь на личные чувства, потребности, свои жизненные позиции. Бытие ценно во всех проявлениях и постоянно нуждается в совершенствовании. Лагерфельд считает, что не следует никогда останавливаться на достигнутом, ведь еще много неизведанных жизненных аспектов.

Нужно постоянно искать, смотреть, слушать и быть услышанным. Тогда сама жизнь будет идти навстречу любым стремлениям, так как познание нового приводит к большим успехам в любых сферах деятельности.

Китайская и японская философия жизни

Мудрость Поднебесной можно обозначить как науку бодрствования духа и чуткого понимания текущего момента. Интересны китайские мудрости о жизни, они стремятся разделить бытие на внутреннее и внешнее. Страна издавна славилась огромным количеством философов. Великая китайская мудрость – цитаты о жизни.

  • Если сделал что-то хорошее — никогда не жалей. Жалеть нужно только о том, что сделал плохо.
  • Искусство жизни заключается в том, чтобы быть здоровым настолько и так долго, насколько сможешь, и довольствоваться тем, что уже есть в наличии.
  • Волею судьбы человек может временно править миром, а благодаря силе любви он сможет править вечно.

Японская мудрость заключается в постоянном совершенствовании души, в гармонии взаимоотношений мира с человеком. Самураи стремятся найти красоту повсюду – во всем окружающем. Японцы считают мудрость сокровищем для последующих поколений. Философия их направлена на духовный мир человека, его внутреннее «Я» и окружающий мир. На жизненные знания, умение ими пользоваться и применять в быту. Об этом говорят японские мудрости о жизни.

  • Если будет все в жизни так, как хочется тебе, то жизнь станет просто неинтересной.
  • Даже если у тебя совсем ничего нет, это неправда – у тебя есть жизнь, в которой есть абсолютно все!
  • Лучше быть для хорошего человека врагом, чем для плохого – другом.

Кто такой Омар Хайям?

Это истинно легендарная личность своего поколения: философ, астролог, ученый-математик. Сейчас уже никто и не помнит, что именно Хайям занимался совершенствованием актуального сегодня календаря, предложил варианты решения кубических уравнений. Все его помнят как выдающегося поэта и автора афоризмов, в которые гений вложил свой опыт и мудрость. Удивительно то, что прошло уже 10 веков, а его творчество по-прежнему актуально. Остается задуматься: может дело в том, что истина вечна, постоянна и неизменна?

Омар Хайям известен многим со школьной скамьи. Один из самых величайших средневековых поэтов, который продолжает вдохновлять людей всего мира до сих пор, кажется, знал всю мудрость жизни. Знаменитые рубаи (короткие четверостишия) рассказывают о судьбе, о любви, о мимолетности каждого мгновения, о страсти, смысле жизни… Безусловно, его творчество так или иначе повлияло на понимание людьми окружающего мира. Афоризмы, народные мудрости о жизни насыщены сокровенными мыслями, размышлениями о возвышенном, всем тем, что понимает каждый, но выразить в такой блестящей лаконичной форме не может. Омар Хайям по праву считается одним из авторитетов, который понял жизнь и внес значительную лепту в сокровищницу духовного состояния всего мира.

Мудрец Востока — Омар Хайям

В средние века для восточных стран было характерно весьма скептическое отношение к жизни. Порой даже некоторые мудрецы утверждали, что лучшим выбором для человека будет полное отрицание жизни, тотальное отшельничество и крайний аскетизм. «За мир цепляться совсем не стоит», — говорили они. Дело здесь в общей философии и психологии восточных людей. Для них характерны такие религии, как буддизм, конфуцианство и суфизм. В этих верованиях мир представляется как что-то временное, преходящее и непостоянное. Следовательно, не нужно слишком серьезно вникать в его законы. Только после смерти, по их мнению, была возможна лучшая жизнь, переход в другое тело, перевоплощение в колесе сансары и тому подобное… Однако находились смельчаки, которые не представляли человеческую жизнь такой трагичной и совсем неинтересной вещью. Восточная мудрость о жизни Хайяма не соизмерима по новизне с уже имевшимися в те времена представлениями. Омар Хайям хотя и в некоторой степени отвергал земное существование, все же совершенно не гнушался жизненными райскими усладами. В своем творчестве он строчка за строчкой доказывает нам, что это блаженство можно вполне найти на Земле и, между прочим, в самых простых повседневных вещах. Каждое его творение представляет собой гимн, посвященный самой природе и жизни в любых ее проявлениях. А книга «Мудрость жизни» позволит вам открыть дверь в этот удивительный мир.

Омар Хайям о любви

Любовная лирика Хайяма стала известна широкому кругу лишь со времен Фицджеральда. Этот знаменитый литератор перевел стихотворения восточного поэта. Цитаты и стихи Омара Хайяма — мудрость о жизни и любви — сочетают в себе тонкий юмор, лукавство, открытость, повседневность и божественность. Он в полной мере смог отшлифовать такой драгоценный камень, как представление о любви, и преподнести его в форме маленьких четверостиший.

Взглянув на любое стихотворение, можно понять, что поэт явно не против любви, и скорее даже очень рад, что такое чувство занимает важнейшую позицию в жизни. «День без любви — потерян» и «О горе сердцу, где жгучей страсти нет» — произведения, показывающие это. Любовь платоническую и физическую к партнеру, к детям, к родным, к миру, к Всевышнему он считал важнейшими ценностями. Главное, что мы сможем сделать на Земле, что на самом деле является нашим предназначением — встретить свое счастье и сделать счастливым другого.

Любовь в его творчестве носит разный характер. Это может быть интимная связь, мимолетное увлечение, которое должно принести радость. Это может быть любовь божественная, сакральная, которая способна заставить «сиять любую частичку бытия». Немалое место занимает лирика Хайяма, мотивы которой почерпнуты им из такого источника, как китайские мудрости о жизни. А также темы любви к роду, к детям, к старикам, к друзьям. Настоящее чувство, по мнению поэта, включает в себя аспекты дружбы, интимности, умного спора, красоты, природности и искренности. Ложными ценностями на этом пути он считает себялюбие, эгоизм, тщеславие, властность и алчность. А самое удивительное явление, присущее стихотворениям Омара Хайяма, – это то, что каждый на определенном этапе жизни понимает одно и то же любовное четверостишие по-разному. Понять истинный смысл рубаи великого мыслителя можно, лишь ощутив те же чувства, что и он.

Омар Хайям о женщинах

Женщина в стихах Омара Хайяма – это нечто священное, дорогое, сокровенное. Она зачастую является обладательницей всех прославляемых благодетелей, а мимолетное касание ее руки может вызвать божественный трепет. Средневековый мыслитель Омар Хайям изречения о женской красоте сочинял не так часто, как хотелось бы многим. Но эти немногочисленные рубаи красивы, мудры и прелестны. Мыслитель пишет о женщинах и их красоте как истинный восточный представитель сильного пола. Он сравнивает героинь с розами, кипарисами, нежными ланями и луной. Но как бы велика ни была красота, она все же не сможет заменить красоты духовной. Настоящая женщина должна быть мудрой, тогда ее будет интересно читать всю жизнь, словно прекрасную книгу.

Омар Хайям о вине

Если внимательно присмотреться к любовной лирике Омара Хайяма, то можно найти некоторые закономерности. Во многих своих творениях он тесно связывает любовные чувства и вино. Тема вина занимает большое место в писаниях средневекового поэта. Но почему так случилось, ведь ислам запрещает распитие спиртного? Скорее всего, ответ кроется в том, что для Хайяма распитие вина представляло собой некоторый ритуал выхода из повседневности. То есть человек таким образом мог на некоторое время избавиться от устоявшихся в средневековом обществе строгих норм и правил поведения, став свободным, и разрешить своей мысли летать, подобно парящей птице.

Некоторое любовные лирические произведения, например, могут иметь двойной подтекст, иное значение. Важно лишь, что вы сами при прочтении четверостишия поставите на первое место. «Забудется имя твое, но ты не горюй, пусть утешит хмельное питье». Однако Хайям верит, что унывать все равно не стоит — далее следуют размышления поэта о том, что необходимо ласкать любимую до той поры, пока не распадутся суставы. Нельзя с полной уверенностью сказать, чем являлась литература для Хайяма. Может быть, размышлениями под воздействием хмельных напитков об извечных философских вопросах. А может, просто приятным времяпрепровождением после тяжелых занятий астрономией, математикой? Некоторые его последователи полагают, что Хайям считал своим предназначением пронести через века некоторые сокровенные восточные знания.

Омар Хайям о дружбе

Верную дружбу поэт причисляет к самым главным аспектам счастливой жизни. Средневековый гений не делит людей на своих и чужих, на друзей и врагов. Хайям философски смотрит на жизнь. Мудрости жизни, цитаты его наполнены глубоким смыслом: «Став ласковым с врагом — ты друга обретешь». Всегда отвечать на злость со стороны другого человека добром — отличная реакция, которая может стать противоядием от причинения вреда, высказывания недобрых слов, предательства. Не нужно считать Омара Хайяма сухим теоретиком. Основываясь на многолетних наблюдениях, порой на горьком опыте общения с людьми, он понял, что настоящего друга не стоит терять. Но не стоит, по его мнению, и искать друга в каждом встречном. «Быть одному лучше, чем с кем попало», — гласит его известный афоризм.

Омар Хайям о семье и детях

Отношения между разными поколениями были не менее злободневным вопросом и в прошлом. Даже сейчас, в век современных технологий, можно редко повстречать такого человека, которого совсем не волновала бы проблема потомства, правильного выстраивания отношений в семье. Актуальными афоризмы и высказывания о детях делает более всего то, что каждому хочется стабильности и счастья в семье. А это подразумевает уважение отца к матери, воспитание здорового и счастливого ребенка. Осознать важность таких отношений помогает нам Омар Хайям. Восточная мудрость всегда говорит нам о том, что следует с уважением относиться к своим близким. Речь идет не только о старейших, но и о совсем еще молодых ребятах. Ведь воспитание во многом определяет то, как юнец в свою очередь будет позже относиться и к своим детям.

Омар Хайям: мудрости жизни о быте

Восточные мудрецы выказывают мысли о том, что по-настоящему счастливому человеку нет разницы, чем заниматься. Ведь состояние его души умиротворенное, дух спокоен — ему везде хорошо, и все полезно. Сохранение спокойствия и отсутствие раздражительности — главные критерии того, что бытовые вопросы не смогут расстроить. Восточное мировоззрение дарит нам истинную мудрость жизни. Омар Хайям утверждал, что достигнуть равновесия материального можно, только если вы сможете достичь равновесия духовного. Мысль порождает поступок, тот, в свою очередь, порождает действия. Каждое действие человека нельзя однозначно назвать правильным или нет, но если кто-то чувствует себя несчастливым – это повод заглянуть глубже и выяснить, что же привело к такому результату. В своих творениях средневековый поэт не часто рассуждает, однако, может быть, именно это и делает подобные его творения просто бесценными.

Омар Хайям о смысле жизни

Порой у многих возникает поверхностное представление о Хайяме как о веселом прожигателе жизни, которого волнуют только вино, женщины и красота. Но при более внимательном взгляде на творчество поэта все эти штампы навсегда снимаются. Перед нами — глубокий мыслитель, настоящий философ и психолог, который способен познать и показать самые важнейшие вопросы бытия. Что такое жизнь, если есть смерть? В чем сущность человеческого бытия? Может ли разум познать тайны загробного мира? И есть ли они? На фундаментальных вопросах стоит все творчество Хайяма. Например, японские мудрости о жизни и рассуждения о существовании довольно пессимистичны. Хайям с горестью отмечает, что если уж самые великие умы Страны восходящего солнца не смогли понять, в чем же смысл жизни, то нам это и подавно не дано. Человеческий мозг не способен заглянуть за пределы некоторого трансцендентного мира, угадать, что скрывается за ширмой окончания земной жизни. Может быть, смысл находится за этой ширмой? Или же создатель забросил нас в этот мир и лишил своего внимания? И теперь нам предстоит всю жизнь то обретать один смысл, то находить совсем другой? «Светлые умы смогли разгадать несколько тайн… и отправились спать, как и мы». Так же иронично автор-поэт рассуждает и о самом себе, собственном творчестве. Здесь он следует за знаменитым изречением греческого философа Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю».

Но такое мировоззрение не означает, что Хайям впал в депрессию и всем советовал, ничего не делая, ждать окончания пути! Древняя китайская мудрость, цитаты о жизни, наравне с японским творчеством – кладезь мудрости и источник вдохновения для Хайяма. Он просит нас ловить мгновенья, наслаждаться временем, ведь его ненадежность ничего не гарантирует. В любую минуту мы может ощутить страдание или же смерть. Так почему же не делать сию минуту то, что приносит удовольствие, а размышления о смысле жизни оставить седым мудрецам?

Омар Хайям о жизни и смерти

Жизнь Омар Хайям не рассматривает так же, как это делают другие средневековые восточные философы. Для них земное существование — это скорее время и место, когда человек может осознать, что должен делать, стать достойным и готовиться к загробной жизни, по пути совершая множество важных добрых дел. Поэт не придерживается такого мнения. Для него жизнь представляет собой событие уникальное, счастливое. Конечно, с уверенностью никто не может сказать, сколько времени пройдет «от нуля до итога», может быть, минута, а может, вечность? «Такая неопределенность заставить должна сберечь абсолютно каждое предоставленное мгновенье», – говорит Хайям. Афоризмы про мудрость жизни, вроде «Жизнь — ни много, ни мало — она лишь мгновенье одно!», прочно закрепились сегодня и в западной культуре.

Омар Хайям о гуманизме

Очень для писателя ценна и каждая отдельная личность. Ее счастье и спокойствие он ставит на одно из первых мест в своем творчестве. Душевный мир первичен, и Хайям призывает развивать прежде всего гармонию внутри себя. Настоящая святыня — это не строгие догматы религий, а настоящее живое человеческое сердце. Человека он признает вершиной божественного творением. Наверное, самое вдохновляющее стихотворение, которое понятнее, нежели все притчи о мудрости жизни, когда-либо придуманные людьми, принадлежит Омару Хайяму, и начинается оно со слов: «Мы — цель и вершина Вселенной». Каждого человека он называет самым драгоценным камнем во Вселенной, и она действительно хочет, чтоб ее самые удивительные создания были вечно счастливы.

Омар Хайям: о социальных проблемах

Такие темы, как пороки, деньги, власть, недостатки, коварство, невежество, несправедливость, всегда останутся актуальными и спорными для обсуждения. Безусловно, Омар Хайям и их не обошел стороной. Его дух революционера и тут поражает. Довольно рискованное дело для средневекового человека писать, что он будет «лучше глодать кости, чем прельстится сластями за одним столом с властвующими мерзавцами».

Омар Хайям — поистине мудрец, который подарил нам наследие, со временем не потерявшее своей актуальности. Он стал средневековым Че Геварой. Теперь восточная мудрость о жизни неизменно ассоциируется с его творчеством. Пока будут существовать люди, они непременно будут задаваться вопросами о смысле жизни, о предназначении человека, о любви, о познании мира, о Боге, о взаимоотношениях… А ответы на эти трепещущие вопросы можно найти в прекрасной книге лирики, которую написал Омар Хайям — «Мудрости жизни».

Омар Хайям — биография, фото, личная жизнь учёного » Биография, личная жизнь знаменитостей

Имя: Омар Хайям (Omar Khayyam)

Дата рождения: 18 мая 1048 года

Дата смерти: 4 декабря 1131 года

Возраст: 83 года

Место рождения: Нишапур

Место смерти: Нишапур, Иран

Деятельность: персидский философ, математик, астроном и поэт

Семейное положение: не был женат


Омар Хайям — биография

Омар Хайям – известный астроном и математик, но каждому человеку он больше знаком, как философ, чьи мысли полно и глубоко отражают мысли и чувства человека. Но каждый, кто цитирует этого великого человека, желает знать о философе, его точную биографию.

Омар Хайям — детские годы

Об Омаре Хайяме, особенно о его детских годах, известно не так уж и много. Дата рождения персидского философа – 18 мая 1048 года. Местом его рождения стал Нишапур, который находится в одной из провинции Хорасан, что находится в восточной части Ирана. Примечателен этот город был тем, что очень часто в нем проводились ярмарки, куда съезжалось огромнейшее количество народов, причем это были не только жители Ирана, но и иностранцы, которые проживали в соседних странах. Стоит заметить, что в те давние времена, когда родился философ, его родной город Нишапур считался главным культурным центром страны.

Омар Хайям — образование

Свое образование Омар Хайям получил в медресе, которая в то время считалась школой лишь только высшего и среднего типа, поэтому не всех детей в нее зачисляли. Кстати, имя персидского философа дословно переводится как палаточный мастер. И так как совсем не сохранилось фактов об его родителях, то исследователи пришли к выводу о том, что его члены семьи по мужской линии занимались ремеслом. Но, несмотря на это деньги на образование сына имелись.

Тот медрес, где учился юный философ, относился к учебным заведениям для аристократов. Считалось, что такие заведения готовят чиновников для государственной службы самого высшего чина. Когда обучение в медресе было окончено, то родители отправили сына сначала в Самарканде, где он Омар Хайям продолжил свое обучение, а затем в Балхе. Это образование развило ребенка и дало ему огромнейшие знания. Он смог познать тайны таких наук, как математика, астрономия и физика.

Сам молодой человек не только старательно учился, получая те знания, которые ему преподавались в учебных заведениях, но и некоторые предметы он изучал самостоятельно: теософию, историю, философию, филологию и другие. Все их должен был знать образованный человек того времени. Особое внимание он уделял правилам стихосложения и арабскому языку. В идеале он изучил и музыкальное искусство. Изучал Омар Хайям и врачебное дело. Коран он не только знал наизусть, но легко мог объяснить его любую часть.

Научная деятельность Омара Хайяма

Еще не закончив учебу, Омар Хайям прослыл умнейшим человеком в своей стране, и многие видные люди стали обращаться к нему за советом. Это было новое для него самого время, которое открыло новую страницу в его биографии. Идеи молодого философа были новы и необычны. Первые свои открытия Омар Хайям сделал в математической области. Тогда ему было 25 лет. Когда его труд выходит из печати, то слава о нем, как о великом ученом, проходит по всей земле. Находятся для него и всесильные покровители, так как в то время правители стремились иметь ученые и образованные умы в своей свите. Омар служил при дворе, углубляясь в свою научную деятельность.

Сначала Омар был удостоен великой чести занимать почетное место рядом с принцем, но потом правители менялись, а почет к нему оставался. Существует легенда о том, что ему предлагали управлять родным городом и теми территориями, которые располагаются рядом. Но он вынужден был отказаться, так как не умеет управлять людьми. За его честность и деятельность ему было назначено большое жалование, которое бы позволило ему и дальше заниматься наукой.

Вскоре Омару Хайяму было предложено управлять обсерваторией, которая находилась при дворце. Для ее создания были приглашены самые лучшие астрономы страны, и выделял огромные деньги, чтобы ученые могли приобретать оборудование. Они создали календарь, который чем-то похож на современный. Занимался Омар и астрологией, и математикой. Именно ему принадлежит современная классификация уравнений.

Были интересны ученому и занятия философией. Сначала он переводил те философские труды, которые уже были созданы. А затем, в 1080 году, он создает свой первый трактат. Хайям не отрицал наличие бога, но говорил, что любой порядок вещей подчиняется природным законом. Но такие выводы Омар не мог сказать открыто в своих трудах, так как это противоречило мусульманской религии. Но вот в поэзии он мог высказываться более смело. Стихосложением он занимался всю свою жизнь.

Омар Хайям — последние дни, смерть

После смерти султана положение Хайяма при дворце ухудшилось. Но полностью доверие было подорвано после того, как высказался о том, что наследник султана сможет поправиться от оспы, которой он заболел. Биография великого ученого и философа с этого момента резко меняется. Вскоре была закрыты, и обсерватория, а ученый остаток своих дней провел в своем родном городе. Он никогда не был женат, поэтому и наследников не было. Учеников тоже с каждым годом становилось все меньше. Однажды он целый день ничего не ел и не пил, изучая очередной философский труд. Затем он позвал людей, чтобы сделать завещание и уже к вечеру умер.

Автор биографии: Тати

Омар Хайям — Энциклопедия всемирной истории

Омар Хайям (также известный как Умар Хайям, 1048-1131 гг. н.э.) был персидским эрудитом, астрономом, математиком и философом, но наиболее известен на Западе как поэт, автор Рубаи Омара Хайяма . Его знаменитая работа была воспринята Западом с тех пор, как она была переведена в 19 веке нашей эры.

Рубаи были переведены и опубликованы в 1859 году английским поэтом Эдвардом Фицджеральдом (1809 г.).-1883) и станет одним из самых популярных, часто цитируемых и часто антологизированных произведений на английском языке. Имя Хайяма стало настолько известно среди англоговорящих, что в его честь были основаны организации, поощрявшие интерес к другим персидским поэтам и их творчеству.

Удалить рекламу

Реклама

Однако на Востоке Хайям известен прежде всего как ученый, особенно как астроном и математик, внесший свой вклад в календарь Джалали (солнечная карта, исправившая исламский календарь), и как философ, чьи работы стали прообразом экзистенциалистского и гуманистического движений. До недавнего времени Хайям не был признан в первую очередь поэтом на Востоке — уж точно не такого масштаба, как Руми или Хафез Шираз, — и современные ученые задаются вопросом, написал ли Хайям вообще стихи, составляющие его знаменитые Rubaiyat , потому что для некоторых поэзия представляет совершенно иное мировоззрение, чем философские произведения.

Для Хайяма болезненные реалии человеческого существования не могли быть объяснены Кораном, настаивающим на любящем Боге и божественном плане.

Однако это кажущееся противоречие можно объяснить тем, что Хайям использовал поэзию для выражения своих личных переживаний по поводу жизни, которые он не хотел оформлять в виде философского дискурса. Для Хайяма, хотя и набожного мусульманина, болезненные реалии человеческого существования не могли быть объяснены кораническим упором на любящего Бога, сотворившего мир в соответствии с божественным планом. Его убеждения привели его к конфликту с набожными мусульманскими юристами, поэтому он умерил свои публичные выступления и, вероятно, написал свои стихи для себя.

Удалить рекламу

Реклама
YouTube Следите за нами на Youtube!

Эти стихи, сознательно или нет, опираются на доисламскую персидскую систему верований зорванизма, в которой Бесконечное Время является создателем и контролером всего сущего, человеческая жизнь предопределена (и коротка), и нет ничего, что можно было бы сделать, чтобы изменить свою судьбу. Таким образом, единственный разумный путь, доступный человеку, заключался в том, чтобы как можно лучше наслаждаться жизнью, особенно с помощью выпивки и хорошей компании, и отбросить заботы, которые только тратят впустую то немногое время, которое ему дано на земле.

Ранняя жизнь и влияние

Хайям родился в Нишапуре (современный северо-восточный Иран), где он провел большую часть своей жизни. Считается, что его семья была (или происходила от) изготовителей палаток, что было респектабельной и прибыльной профессией. Его родители, безусловно, принадлежали к высшему классу, поскольку его отправляли учиться к лучшим учителям города, которые принимали учеников только из известных семей. Одним из таких учителей был математик Бахманьяр (ум. 1067 г. н. э.), бывший ученик великого эрудита и врача Авиценны (л. 980-1037 гг. н.э.) и бывший зороастриец, принявший ислам. Возможно, что Хайям научился у него зороастрийским/зорванистским заповедям, но также предполагалось, что отец Хайяма был бывшим зороастрийцем, который также принял ислам, и если это так, то молодой ученый должен был быть знаком с древней верой от ранний возраст. Ссылки Хайяма на себя как на «ученика Авиценны» являются намеками на его время с Бахманьяром, от которого он научился научному методу наблюдения и исследования Авиценны.

Любите историю?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку по электронной почте!

Его самым ранним учителем, по-видимому, был имам Моваффак из Нишапура, известный ученый, и, согласно Эдварду Фицджеральду (в его предисловии к Rubaiyat ), именно под опекой Моваффака он встретил Низама аль-Мулька (ум. 1092 г. н.э.). ), будущий визирь Багдада. Фицджеральд приводит отрывок из «Завещания» аль-Мулька, в котором визирь рассказывает о своих днях в Нишапуре и о двух своих ближайших друзьях и одноклассниках, Омаре Хайяме и Хасане Бен Саббахе. Однажды Бен Саббах заметил своим друзьям, как хорошо известно, что те, кто учился у Моваффака, достигли больших успехов и что вполне вероятно, что по крайней мере один из них добьется успеха. Затем он предложил, чтобы тот из них, кто добьется наибольшего успеха, разделил его поровну с другими.

Убийство Низама аль-Мулька

Неизвестный художник (общественное достояние)

Трое мальчиков согласились на этот договор, а позже, когда аль-Мульк был визирем, его друзья пришли, чтобы напомнить ему об их соглашении. Бен Саббах потребовал высокого административного поста, который ему предоставил аль-Мульк. Однако его амбиции оказались слишком велики, и он попытался продвинуться через придворные интриги, в конце концов присоединившись к ассасинам и поднявшись до руководящей должности (на которой он приказал убить аль-Мулька, который будет убит в 109 г.2 н.э.). Хайям же смиренно спросил, может ли он мирно жить под властью визиря и заниматься своими научными исследованиями. Он был вознагражден стипендией и вернулся в Нишапур. Позже Хайяма критиковали за отказ брать студентов, и он приобрел репутацию антиобщественного отшельника. Однако вполне вероятно, что эта стипендия сделала преподавание ненужным бременем и позволила ему полностью сосредоточиться на своей работе.

Математика, астрономия и философия

Он сыграл важную роль в совершенствовании календаря Джалали, солнечного календаря, который считается гораздо более точным, чем григорианский календарь.

По математике Хайям написал трактаты, которые, согласно интерпретации некоторых ученых, показывают, что он понимал и использовал концепцию биномиальной теоремы, а также мог с видимой легкостью пересматривать и улучшать работу Евклида. Он также способствовал пониманию и использованию алгебры и геометрии, работая над тем, что он называл чистой арифметикой, что позволило ему заниматься астрономией. Под покровительством Низама аль-Мулька Хайям отправился в Исфахан в 1074 году н.э. в недавно созданную обсерваторию, где он сыграл важную роль в совершенствовании календаря Джалали, солнечного календаря, который считается гораздо более точным, чем григорианский календарь, который до сих пор используется в этом регионе. Великого Ирана.

Удалить рекламу

Реклама

В своих философских трудах он рассуждал о Боге как о Необходимом Существе (очень похожем на Неподвижный Движитель Аристотеля), от которого исходит все остальное и, соответственно, свободная воля человека подчинена божественной воле. Поскольку никто не может контролировать, когда он родится, на какое место в жизни, в каком регионе или при каких обстоятельствах, его жизнь обязательно начинается вне его способности контролировать и с этого момента продолжается жизнью, определенной волей Бога. Однако если это так, то Бог также несет ответственность за зло в мире; серьезное противоречие определения, учитывая, что Бог, чтобы быть достойным поклонения, должен быть всеблагим. Хайям обходит эту дилемму, характеризуя зло как отсутствие добра. Зло появляется, когда игнорируются Божьи указания, когда кто-то сопротивляется тому, что предопределено Богом, или просто является интерпретацией природного события.

Рубаи Омара Хайяма

Уильям Кресуэлл (CC BY)

С этой точки зрения то, что люди определяют как «злые действия», является противоречием Божьему плану, а не его частью, тогда как последствия таких действий могут быть частью Божественного Плана, поскольку человек может распознавать и реагировать правильно. Тогда можно было бы утверждать, что не все «детерминировано», поскольку реакция человека была бы актом его собственной воли, но в то же время это осуществление свободы воли определяется его прошлым до этого момента.

Хайям выдвигает теорию (позже сформулированную психологом Абрахамом Маслоу (1908–1970) как «Иерархия потребностей»), согласно которой человек не может стремиться к самосовершенствованию или более высоким целям, пока не будут удовлетворены основные жизненные потребности. Хайям пишет:

Убрать рекламу

Реклама

Бог сотворил человеческий род таким, что он не может выжить и достичь совершенства, если это не произойдет благодаря взаимности, содействию и помощи. Пока не будут приготовлены пища, одежда и дом, составляющие основу жизни, не существует возможности достижения совершенства. (Аминразави и Ван Браммелен, 8)

Эта концепция также является эхом Аристотеля, который в своей «Нихомаховой этике» утверждает, что цель человеческой жизни — счастье, но для достижения этого состояния человек должен сначала обеспечить свои физические потребности (Книга I, 1098b. 12). -32; Книга III, 112б.12-30). Концепция Хайяма о добродетели, определяемой как действие в соответствии с высшими заповедями личности, также является аристотелевской, в то время как его аргументация относительно сущности — как и в отношении того, что значит быть человеком — является платонической. В своем использовании этих философов, а также других и религиозных концепций Хайям добавляет свой личный штрих, который в значительной степени основан на зорванизме.

Зорванизм и рубаи

Зорванизм был сектой (иногда называемой ересью) персидской религии зороастризма, которая, по-видимому, впервые возникла во второй половине империи Ахеменидов (ок. 550–330 гг. до н. э.) и была полностью развита ко времени Сасанидская империя (224-651 гг. н.э.). Зороастризм считал, что существует одно верховное, всеблагое и несотворенное божество — Ахура Мазда (позже названное Ормуздом), — из которого было создано все остальное, и что люди имеют свободную волю выбирать: следовать заповедям Ахура Мазды или отвергнуть его и на стороне своего заклятого соперника Ангра-Майнью (также известного как Ариман), воплощения зла. Проблема с этой религиозной конструкцией заключалась в том, что если Ахура Мазда был всеблагим, откуда взялись Ариман и зло?

Зорванизм попытался разрешить противоречие, возвысив Зорвана, второстепенного бога Времени из ранней иранской религии, до положения Верховного Божества. Андрогинный Зорван, представляющий Бесконечное Время, желает сына и молится себе о хорошем результате в оплодотворении себя. Однако ничего не происходит, и он переживает момент сомнения — в котором зачат Ариман — но затем прогоняет это сомнение и вновь обретает веру в себя — порождая Ахура Мазду/Ормузда. Зорван заявляет, что передаст суверенитет над миром тому близнецу, который родится первым, и Ариман, услышав это, прорубает себе путь из чрева и берет на себя власть. Зорван исправляет это, указывая, что Ариман будет иметь суверенитет только на 9000 лет, после чего воцарится Ахура Мазда/Ормузд. Таким образом, Ахура Мазда является творцом мира, но «зло», которое человек испытывает в жизни, исходит от Аримана.

Удалить рекламу

Реклама

Статуя Аримана, вид спереди

Турадж Дарьяи (CC BY-NC-SA)

Однако вера в то, что Верховным Божеством является Время, поощряла фаталистический подход к жизни среди одной из сект зорванизма. Фаталисты считали, что, поскольку Время сотворило все сущее и в конечном счете контролировало его, судьба человека уже предопределена при его рождении. Человек родился, будет жить, а затем умрет, и между рождением и смертью нельзя было ничего сделать, чтобы что-то существенно изменить в своей жизни. Хайям использует это убеждение в своих философских трудах, но в центре всего Rubaiyat по концепции, лучше всего проиллюстрированной в строфе 51:

Движущийся Палец пишет и, написав,

Идет дальше; ни всего твоего благочестия, ни остроумия

Заманить его обратно, чтобы отменить половину строки,

И все твои слезы не смывают ни слова.

Повседневная жизнь человека диктуется Временем — «движущимся пальцем», — чье повеление движет человека по жизни, хочет ли он двигаться дальше или оставаться на месте, и ничто не может изменить это. Поэтому Хайям предлагает на протяжении всей работы, что лучший способ — есть, пить и веселиться, насколько это возможно, прежде чем вас неожиданно схватит смерть. Краткость жизни и то, как лучше всего реагировать, занимают центральное место в работе от начала до конца. В переводе Фицджеральда особое внимание уделяется объединению различных стихотворений в повествование, которое начинается с открытия таверны утром и переходит к одному из посетителей, размышляющему о смысле жизни, несправедливости, зле, удовольствии и смерти, а затем заканчивается восход луны ночью и воспоминание как единственная надежда на бессмертие.

Строфа 1 пробуждает читателя к утру повествования, строфа 2 побуждает наполнить свою чашу, «прежде чем ликер жизни высохнет в ее чаше», а строфа 3 заставляет посетителей собираться у двери таверны, требуя, чтобы она была открыта для « Ты знаешь, как недолго нам осталось оставаться/И однажды уйдя, может уже не вернуться», а последние строфы, 74 и 75, изображают конец дня, луну, восходящую над тавернным садом в ночном небе, и то, как на некоторых будущая дата неизвестна, возлюбленная говорящего посмотрит в сад, где они развлекались, и обнаружит, что он ушел. Стихотворение заканчивается просьбой, чтобы возлюбленная помнила говорящего, опуская пустой стакан в том месте, где они проводили время вместе, как это предусмотрено в знаменитой строфе 11: 9.0005

Книга стихов под веткой

Кувшин вина, буханка хлеба и ты

Рядом со мной поют в пустыне —

Ах, дикая местность была достаточно раем.

Наиболее разумным ответом на тиранию времени является неповиновение в форме чувственных наслаждений, как неоднократно указывает Хайям, например, если привести всего два примера, в первых строках строфы 23: «Ах, максимально используйте то, что мы еще может истратить/Прежде чем мы тоже в прах сойдем» и в строфе 37:

Ах, наполни чашу; что загружает его повторять

Как время ускользает у нас из-под ног

Завтра не родится, а вчера умер

Зачем о них беспокоиться, если сегодня будет сладко.

Хотя некоторые ученые утверждают, что употребление Хайямом вина и пьянства соответствует суфийской традиции (выраженной в работах Руми и Хафеза Шираза), это несостоятельно, поскольку суфии времен Хайяма отвергли его работу, а Хайям не проявляет симпатии к Суфизм в любом из его произведений. Суфии считали его чрезмерно научным атеистом на основании его трактатов и рассуждений. В своей философской работе Хайям обращается к природе жизни и ее различным разочарованиям с объективной научной точки зрения и подчеркивает важность образованного, рационального ответа на человеческое существование. Человек страдает — или кажется, что страдает — из-за своей интерпретации внешних событий, которые предопределены; вряд ли это согласуется с суфийской философией. В Rubaiyat , с другой стороны, он оплакивает краткость жизни, потерю друзей и то, как время лишает человека молодости и удовольствия; ни один из них также не соответствует суфийскому видению.

Авторство и перевод

Пессимизм Хайяма и приверженность жизни просвещенного гедонизма побудили некоторых ученых предположить, что автор Рубаи не может быть тем же самым, что и Омар Хайям, написавший философские рассуждения. Рубаи , в конце концов, отказывается от интеллектуальных занятий в пользу вина, хорошей компании и песен. Станца 27 полностью умаляет академические занятия:

Я сам в молодости охотно посещал

Доктор и Святой и услышали великий спор

Об этом и об этом, но навсегда

Вышел через ту же дверь, что и вошел.

Эта критика, однако, игнорирует тот факт, что говорящий в поэме является вымышленным персонажем, который может говорить или не говорить от имени автора. Даже если он и есть, философ-поэт, в любую эпоху и культуру, не всегда способен все время полностью уравновешивать обе стороны одинаково; то, что философ объясняет, против того гневается поэт. Далек от предположения, что Рубаи не могут быть написаны тем же автором, что и рассуждения или математические трактаты, стих Хайяма выступает своего рода зеркалом его прозы, отражая прямо противоположное отношение к жизни.

Никто не оспаривает, что Хайям писал стихи, только то, что он, возможно, не написал произведения, составляющие его знаменитый Рубаи . Хайяма как поэта засвидетельствовали персидский историк и ученый Имад ад-Дин аль-Исфахани (1125–1201 гг. Н. Э.) И персидский эрудит Фахр ад-Дин ар-Рази (1150–1210 гг. Н. Э.), Который цитирует строфу 62. из Рубаи полностью. Несмотря на это, некоторые ученые продолжают поддерживать критику, что книга может быть произведением другого поэта.

Иллюминированная рукопись рубаи

Цифровые коллекции Университета Мэриленда (CC BY-NC-ND)

Единственный случай, когда эта критика имеет право на существование, — это перевод Фицджеральда 1859 года (и последующие издания), в котором сам Фицджеральд свободно признался, что переводил вольно и оформлял в соответствии со вкусами своей викторианской публики. Ученый Питер Эйвери отмечает, как во времена Фицджеральда поэты популяризировали жанр, известный как «подражание», который стремился уловить дух иностранного произведения, не заботясь о точности перевода. Эйвери пишет:

Эдвард Фицджеральд… не собирался переводить четверостишия Омара Хайяма. В письме он замечает: «Не дай Бог», что его следует считать переводом. На самом деле он работал в ныне почти забытой традиции Подражания. Поскольку он был одержим гением поэта, его подражание является одним из самых успешных стихотворений на английском языке… В связи с этим Фицджеральд использовал чеканку «преобразование». (Льюисон, xiii)

Несмотря на это, Фицджеральд выучил персидский язык у своего коллеги и друга Эдварда Байлза Коуэлла (1826–1819 гг.).03) и поэтому он работал с Хайямом на языке оригинала. «» Фитцджеральда «Рубайат Омара Хайяма» является, таким образом, в такой же степени произведением викторианского английского поэта, как и средневекового персидского. Это «сотрудничество» было признано одним из самых успешных в истории литературы, поскольку Рубаи Омара Хайяма привлекут внимание всего мира к началу 20-го века, познакомят западную аудиторию с персидской литературой, повлияют на бесчисленное количество художников, работающих в различных средах. , возродить интерес к науке Хайяма на Востоке и оставаться бестселлером на протяжении последних 100 лет. Современная публика отзывается о творчестве Хайяма так же тепло, как и викторианцы, по той же причине: красота поэтического видения предлагает альтернативу отчаянию в жизни, характеризующейся потерями и определяемой неизбежностью смерти.

Редакционный обзор Перед публикацией эта статья прошла проверку на точность, надежность и соответствие академическим стандартам.

Омар Хайям | Обычная философия

Опубликовано автор: amymcools

С тех пор как Эдвард Фитцджеральд опубликовал свой перевод Рубайат Омара Хайяма в 1859 году, Омар Хайям (18 мая 1048 г. – 4 декабря 1131 г.) стал известен, особенно в западном мире, прежде всего как великий поэт, красноречиво выражающий радость и красоту жизни и наши собственные усилия, чтобы прожить ее с чувством любви и смысла. Это гуманистическая работа, в которой Хайям пишет во многом как эпикурейец или скептик здесь и стоик там, свободно сомневающийся и удивляющийся всему, свободный от ортодоксальности, которую можно ожидать от знаменитого учителя и писателя его времени и места. Тем не менее Хайям, преданный Авиценны, очень серьезно относился к своей исламской вере и глубоко размышлял о природе своего Бога и о правильном отношении к нему человечества.

Хайям, родившийся в Персии в 1048 году, в свое время был наиболее известен как математик, астроном и ученый. Он написал некоторые наиболее важные средневековые работы по геометрии и алгебре и помог реформировать календарь – даже более точный, чем григорианский календарь, которым мы пользуемся сегодня. Но он также был опытным философом, и ученые работают над разрешением очевидных противоречий между этой работой и его поэзией.

Из своих исследований о Хайяме я понял одну вещь (которой пока недостаточно): несмотря на все свои поразительные знания и достижения, Хайям честно признает пределы человеческого понимания. Он говорит нам, что, хотя великая работа по постижению истин вселенной является великим, благородным и необходимым делом, нам следует помнить, что мы никогда не сможем узнать все с помощью науки, религии или любых других средств. Итак, как говорит нам Хайям, нам хорошо работать, удивляться, искать, поступать правильно, но также и жить сегодняшним днем:

Сначала они привели меня в замешательство таким образом
Изумление растет день ото дня
Нам всем одинаково поручено идти, но О!
Почему нас привезли и отправили? Этого никто не может сказать». (Рубайят, Тиртха 1941, 18, из ИЭП)

‘Как Весна и Осень делают свой назначенный поворот,
Листья жизни один за другим поворачиваются;
Пей вино и не думай — как сказал Мудрец:
«Жизненные заботы — яд, а вино — лекарство». (Саиди 1994, 58, из ИЭП)

Узнайте больше об этом великом поэте и мыслителе:

Как «Рубайат Омара Хайяма» вдохновил викторианских гедонистов и статистики в Университете Сент-Эндрюс, Шотландия

Омар Хайям, 1048–1131 ~ The Poetry Foundation

Омар Хайям: персидский поэт и астроном ~ редакторами для Encyclopædia Britannica

Umar al-Khayyam (Omar Khayyam) – by the editors for Muslim Heritage

Umar Khayyam  ~ by Mehdi Aminrazavi and Glen Van Brummelen for The Stanford Encyclopedia of Philosophy

*Версия этой статьи была ранее опубликована в Ordinary Philosophy

~ Ordinary Philosophy – это труд любви и свободы от рекламы, поддерживаемый такими покровителями и читателями, как вы. Мы будем очень признательны за любую поддержку, которую вы можете предложить!

Рубрика: Эпистемология / Знание, С Днем Рождения!, История идей, Философия, Религия, Наука | Tagged Алгебра, Астрономия, Авиценна, Родившийся в этот день, Эдвард Фицджеральд, Эпистемология, Евклидова геометрия, Геометрия, История идей, История математики, Исламская философия, Математика, 18 мая, Средневековая философия, Мусульманская философия, Омар Хайям, Философия, Поэзия , Рубайат Омара Хайяма, Теодицея, Богословие, Умар Хайям | Оставить комментарий

Опубликовано автор: amymcools

С тех пор как Эдвард Фитцджеральд опубликовал свой перевод Рубайат Омара Хайяма в 1859 году, Омар Хайям (18 мая 1048 г. – 4 декабря 1131 г.) стал известен, особенно в западном мире, прежде всего как великий поэт, красноречиво выражающий радость и красоту жизни и наши собственные усилия, чтобы прожить ее с чувством любви и смысла. Это гуманистическая работа, в которой Хайям пишет во многом как эпикурейец или скептик здесь и стоик там, свободно сомневающийся и удивляющийся всему, свободный от ортодоксальности, которую можно ожидать от знаменитого учителя и писателя его времени и места. Тем не менее Хайям, преданный Авиценны, очень серьезно относился к своей исламской вере и глубоко размышлял о природе Бога и наших отношениях с ним.

Хайям, родившийся в Персии в 1048 году, в свое время был наиболее известен как математик, астроном и ученый. Он написал некоторые наиболее важные средневековые работы по геометрии и алгебре и помог реформировать календарь – даже более точный, чем григорианский календарь, которым мы пользуемся сегодня. Но он также был опытным философом, и ученые работают над разрешением очевидных противоречий между этой работой и его поэзией.

Одна вещь , которую я узнал из своего исследования (которое пока только начинается и, следовательно, недостаточно): несмотря на все свои поразительные знания и достижения, Хайям честно признает пределы человеческого понимания и, кажется, говорит нам, что в то время как великая работа по распознаванию истин вселенной является великим, благородным и даже необходимым  начинанием, нам следует помнить, что мы никогда не сможем узнать все, будь то с помощью науки или религии. Итак, кажется, Хайям говорит нам, что нам хорошо работать, удивляться, искать, поступать правильно, но также и жить сегодняшним днем:

Сначала они привели меня в замешательство таким образом
Изумление растет день ото дня
Нам всем одинаково поручено идти, но О!
Почему нас привезли и отправили? Этого никто не может сказать». (Рубайят, Тиртха 1941, 18, из ИЭП)

‘Как Весна и Осень делают свой назначенный поворот,
Листья жизни один за другим поворачиваются;
Пей вино и не думай — как сказал Мудрец:
«Жизненные заботы — яд, а вино — лекарство». (Саиди 1994, 58, из ИЭП)

Узнайте больше об этом великом поэте и мыслителе по адресу:

Умар Хайям — Мехди Аминразави и Глен Ван Браммлен для Энциклопедии Стэнфорда

Omar Khayaamphy, 1048–113131313131311371313131713

OMAR KHAAAMAAM, 1048–113131713

. Фонд

Омар Хайям  –  Британская энциклопедия .

Авиценна (Ибн Сина) – Саджад Х. Ризви для The Internet Encyclopedia of Philosophy

Умар аль-Хайям (Омар Хайям) — для Мусульманское наследие

такими покровителями и читателями, как вы. Мы будем очень признательны за любую поддержку, которую вы можете предложить!

Рубрика: Эпистемология / Знание, С Днем Рождения!, История идей, Философия, Религия, Наука | Метки: Астрономия, Авиценна, Рожденный в этот день, Эдвард Фицджеральд, Евклидова геометрия, Геометрия, Исламская философия, Математика, 18 мая, Средневековая философия, Омар Хайям, Поэзия, Рубайат Омара Хайяма, Теодицея, Умар Хайям | 1 Комментарий

Опубликовано автор: amymcools

«Ангел питья тьмы», Рубаи Омара Хайяма, Эдмунд Дюлак

Как стихотворение из 400 строк, основанное на трудах персидского мудреца и пропагандирующее гедонизм «лови день», стало широко популярным в викторианской Англии? Рубайат Омара Хайяма был написан эксцентричным английским ученым Эдвардом Фитцджеральдом на основе его вольного перевода четверостиший поэта и математика XII века Омара Хайяма. Возможно, неясное начало, но замечательная история публикации стихотворения стала легендой. Его первая публикация в 1859 г.— в том же году, что и «» Чарльза Дарвина «О происхождении видов » и « «О свободе» » Дж. С. Милла — остались совершенно незамеченными: за первые два года не было продано ни одной копии. Все изменилось, когда уцелевший экземпляр 20-страничного буклета Фитцджеральда был куплен за копейки кельтским ученым Уитли Стоуксом, который передал его Данте Габриэлю Россетти, который впоследствии влюбился в него и воспел хвалу своему пре- Круг рафаэлитов.

Когда в 1863 году она попала в руки Джона Рескина, он заявил: «Я никогда — до сего дня — не читал ничего столь славного». Первая мировая война, к тому времени в обращении находилось 447 изданий перевода Фитцджеральда. Появились обеденные клубы Омара, и вы даже могли купить зубной порошок Омара и иллюстрированные игральные карты. Во время войны в окопах находили убитых солдат с потрепанными копиями, спрятанными в карманах.

В чем тогда была невероятная привлекательность Rubáiyát ? Ответ звучит в некоторых из его самых известных стихов:

XXIV
Ах, извлеките максимум из того, что мы еще можем потратить,
Прежде чем мы тоже в Пыль сойдем;
Пыль в Пыль, и под Пылью лежать
Без Вина, без Песни, без Зингера и – без Конца!

XXXV
Затем к краю этой бедной глиняной Урны
Я прислонился, Тайну моей жизни узнать:
И Губы к Губам она прошептала: «Пока ты жив»
Пить! – ибо, однажды умерев, ты никогда не вернешься».

LXIII
О, угрозы ада и надежды на рай!
По крайней мере, в одном можно быть уверенным – Это Жизнь летит;
Одно несомненно, а остальное Ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.

Rubáiyát был бескомпромиссным выражением гедонизма, напоминая чувственные объятия в утопающих в жасминах садах ароматными арабскими ночами в сопровождении чашек прохладного опьяняющего вина. Это был страстный протест против неофициальной викторианской идеологии умеренности, чопорности и самообладания.

Однако смысл поэмы был еще более радикальным, поскольку Рубайат был отказом не только от христианской морали, но и от самой религии. Хайям намекнул, что загробной жизни не существует, а поскольку человеческое существование преходяще, а смерть наступит гораздо быстрее, чем мы себе это представляем, лучше всего наслаждаться прекрасными моментами жизни, пока есть возможность. Это не означало бросаться в дикие гедонистические излишества, а скорее развивать чувство присутствия, ценить и наслаждаться здесь и сейчас в ограниченное время, которое у нас есть на Земле.

Этот опьяняющий союз телесных удовольствий, религиозных сомнений и неминуемой смерти захватил воображение викторианской публики, выросшей в воскресенье утром, распевая благочестивые гимны в церкви. Неудивительно, что писатель Г. К. Честертон предостерегающе заявил, что Rubáiyát были библией « carpe diem религии».

Влияние поэмы на викторианскую культуру было особенно заметно в произведениях Оскара Уайльда, который назвал ее «шедевром искусства» и одним из своих самых больших литературных увлечений. Он поднял ее темы в своем романе Портрет Дориана Грея (1890). Персонаж лорда Генри Уоттона — поборник гедонизма, который прямо ссылается на чувственные чары «мудрого Омара» и искушает красивого юношу Дориана продать свою душу за декадентские удовольствия вечной юности. «Время завидует вам и воюет с вашими лилиями и розами», — говорит лорд Генри. «Новый гедонизм — вот чего хочет наш век».5 (отрывки из книги были зачитаны на суде как часть обвинительного доказательства). Он видел в Rubáiyát аргумент в пользу индивидуальной свободы и сексуального освобождения от ограничений викторианских социальных условностей, не в последнюю очередь потому, что Фитцджеральд тоже был хорошо известен своей гомосексуальностью. Для Уайльда, как и для Фитцджеральда, гедонизм был гораздо большим, чем погоня за чувственными удовольствиями: это был подрывной политический акт, способный изменить культурный ландшафт.

Сегодня у гедонизма плохая репутация, поскольку он ассоциируется с запоями «YOLO», передозировками наркотиков и консервативным подходом к жизни, который превыше всего ценит мимолетную новизну и поиск острых ощущений. Тем не менее, история Rubáiyát является напоминанием о том, что мы могли бы попытаться заново открыть для себя скрытые достоинства гедонизма.

С одной стороны, это могло бы служить противоядием от растущего пуританского налета в современном мышлении о счастье, который угрожает превратить нас в самоконтролируемых зависимых от умеренности, редко выражающих страстную жажду жизни. Возьмите книгу с полки самопомощи, и вряд ли она посоветует решать ваши проблемы, выкуривая косяк под звездами или выпивая несколько рюмок текилы в ночном клубе. Тем не менее, такие гедонистические занятия — которыми наслаждались разумно — были центральными для человеческой культуры и благополучия на протяжении веков: когда испанские конкистадоры прибыли в Америку, они обнаружили, что ацтеки спотыкаются о волшебные грибы.

С другой стороны, вид гедонизма, популяризированный Rubáiyát , может помочь нам снова соприкоснуться с достоинствами непосредственного опыта в наш век опосредования, когда так много повседневной жизни фильтруется через двумерное пространство. электронные мерцания на смартфоне или планшете. Мы становимся наблюдателями жизни, а не ее участниками, погружаясь в общество цифрового зрелища. Мы могли бы кое-чему научиться у викторианцев: давайте сохраним копию Rubáiyát в карманах, рядом с айфоном, и вспомним слова мудрого Хайяма: «Пока живешь, пей!» — ибо, однажды умерев, ты никогда не вернешься».

Эта статья была первоначально опубликована на Aeon и была переиздана Creative Commons.

Роман Кржнарич — социальный философ. Он является основателем первого в мире Музея эмпатии и цифровой библиотеки эмпатии. Он также является одним из основателей Школы Жизни и преподавателя Года Здесь. Его последняя книга Carpe Diem Regained: The Vanishing Art of Fishing the Day (2017). Биография: Aeon

~ Обыкновенная философия – это труд любви и свободы от рекламы, поддерживаемый такими покровителями и читателями, как вы. Мы будем очень признательны за любую поддержку, которую вы можете предложить!

*Все взгляды и мнения, высказанные приглашенными авторами, являются их собственными и не обязательно отражают точку зрения редакторов и издателей Ordinary Philosophy

Posted in Искусство, Этика и мораль, История идей, Религия, Написано гостями | Tagged Против самоконтроля, carpe diem, христианская мораль, непосредственный опыт, Эдвард Фицджеральд, Г. К. Честертон, гедонизм, наблюдатели жизни, Омар Хайям, Оскар Уайльд, персидская литература, Поэзия, Роман Кржнарич, Рубаи Омара Хайяма, Викторианский стиль | 2 комментария

Опубликовано автор: amymcools

С тех пор как Эдвард Фитцджеральд опубликовал свой перевод Рубаи Омара Хайяма в 1859 году, Омар Хайям стал известен, особенно в западном мире, в первую очередь как великий поэт, красноречиво выражавший радость и красоту жизни и наша собственная борьба за то, чтобы прожить ее с чувством любви и смысла. Это гуманистическая работа, в которой Хайям пишет во многом как эпикурейец или скептик здесь и стоик там, свободно сомневающийся и удивляющийся всему, свободный от ортодоксальности, которую можно ожидать от знаменитого учителя и писателя его времени и места. Тем не менее Хайям, преданный Авиценны, очень серьезно относился к своей исламской вере и глубоко размышлял о природе Бога и наших отношениях с ним.

Хайям, родившийся в Персии в 1048 году, в свое время был наиболее известен как математик, астроном и ученый. Он написал некоторые наиболее важные средневековые работы по геометрии и алгебре и помог реформировать календарь – даже более точный, чем григорианский календарь, которым мы пользуемся сегодня. Но он также был опытным философом, и ученые работают над разрешением очевидных противоречий между этой работой и его поэзией.

Одна вещь , которую я узнал из своего исследования (которое пока только начинается и, следовательно, недостаточно): несмотря на все свои поразительные знания и достижения, Хайям честно признает пределы человеческого понимания и, кажется, говорит нам, что в то время как великая работа по распознаванию истин вселенной является великим, благородным и даже необходимым  начинанием, нам следует помнить, что мы никогда не сможем узнать все, будь то с помощью науки или религии. Итак, кажется, Хайям говорит нам, что нам хорошо работать, удивляться, искать, поступать правильно, но также и жить сегодняшним днем:

‘Сначала меня таким образом привели в недоумение
Изумление растет день ото дня
Нам всем одинаково велено идти, но О!
Почему нас привезли и отправили? Этого никто не может сказать». (Rubā’iyyāt, Tirtha 1941, 18, из IEP)

‘Поскольку Весна и Осень совершают свой назначенный черед,
Листья жизни меняются один за другим;
Пей вино и не думай — как сказал Мудрец:
«Жизненные заботы — яд, а вино — лекарство». (Саиди 1994, 58, из IEP)

~ Серия «Обыкновенная философия и ее странствующая философия/История идей» создана с любовью и без рекламы, поддерживается такими покровителями и читателями, как вы. Пожалуйста, предложите свою поддержку сегодня!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Источники и вдохновение

Аминразави, Мехди и Ван Браммелен, Глен , «Умар Хайям», Стэнфордская энциклопедия Философия

«Омар Хайям, 1048–1131». Фонд поэзии

«Омар Хайям». В Британской энциклопедии .

«Омар Хайям». В Википедии , Свободной энциклопедии .

Ризви, Саджад Х. ‘Авиценна (Ибн Сина)’. Интернет-энциклопедия философии

«Умар аль-Хайям (Омар Хайям)». Мусульманское наследие

Опубликовано в С Днем Рождения!, Написано Эми Кулс | Метки: Астрономия, Авиценна, Рожденный в этот день, Эдвард Фицджеральд, Евклидова геометрия, Геометрия, Исламская философия, Математика, 18 мая, Средневековая философия, Омар Хайям, Поэзия, Рубайат Омара Хайяма, Теодицея, Умар Хайям | 1 Комментарий

Опубликовано автор: amymcools

С тех пор как Эдвард Фитцджеральд опубликовал свой перевод Рубаи Омара Хайяма в 1859 году, Омар Хайям стал известен, особенно в западном мире, в первую очередь как великий поэт, красноречиво выражавший радость и красоту жизни и наша собственная борьба за то, чтобы прожить ее с чувством любви и смысла. Это гуманистическая работа, в которой Хайям пишет во многом как эпикурейец или скептик здесь и стоик там, свободно сомневающийся и удивляющийся всему, свободный от ортодоксальности, которую можно ожидать от знаменитого учителя и писателя его времени и места. Тем не менее Хайям, преданный Авиценны, очень серьезно относился к своей исламской вере и глубоко размышлял о природе Бога и наших отношениях с ним.

Хайям, родившийся в Персии в 1048 году, в свое время был наиболее известен как математик, астроном и ученый. Он написал некоторые наиболее важные средневековые работы по геометрии и алгебре и помог реформировать календарь – даже более точный, чем григорианский календарь, которым мы пользуемся сегодня. Но он также был опытным философом, и ученые работают над разрешением очевидных противоречий между этой работой и его поэзией.

Одна вещь , которую я узнал из своего исследования (которое пока только начинается и, следовательно, недостаточно): несмотря на все свои поразительные знания и достижения, Хайям честно признает пределы человеческого понимания и, кажется, говорит нам, что в то время как великая работа по распознаванию истин вселенной является великим, благородным и даже необходимым  начинанием, нам следует помнить, что мы никогда не сможем узнать все, будь то с помощью науки или религии. Итак, кажется, Хайям говорит нам, что нам хорошо работать, удивляться, искать, поступать правильно, но также и жить сегодняшним днем:

‘Сначала меня таким образом привели в недоумение
Изумление растет день ото дня
Нам всем одинаково велено идти, но О!
Почему нас привезли и отправили? Этого никто не может сказать». (Rubā’iyyāt, Tirtha 1941, 18, из IEP)

‘Поскольку Весна и Осень совершают свой назначенный черед,
Листья жизни меняются один за другим;
Пей вино и не думай — как сказал Мудрец:
«Жизненные заботы — яд, а вино — лекарство». (Саиди 1994, 58, из IEP)

~ Серия «Обыкновенная философия и ее странствующая философия/История идей» создана с любовью и без рекламы, полностью поддерживается такими покровителями и читателями, как вы. Пожалуйста, предложите свою поддержку сегодня!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Источники и вдохновение

Аминразави, Мехди и Ван Браммелен, Глен , «Умар Хайям», Стэнфордская энциклопедия Философия

«Омар Хайям, 1048–1131». Фонд поэзии

«Омар Хайям». В Британской энциклопедии .

«Омар Хайям». В Википедии , Свободной энциклопедии .

Ризви, Саджад Х. ‘Авиценна (Ибн Сина)’. Интернет-энциклопедия философии

«Умар аль-Хайям (Омар Хайям)». Мусульманское наследие

Опубликовано в С Днем Рождения!, История идей, Философия, Религия, Наука, Написано Эми Кулс | Метки: Астрономия, Авиценна, Рожденный в этот день, Эдвард Фицджеральд, Евклидова геометрия, Геометрия, Исламская философия, Математика, 18 мая, Средневековая философия, Омар Хайям, Поэзия, Рубайат Омара Хайяма, Теодицея, Умар Хайям | Оставить комментарий Поиск

Введите свой адрес электронной почты, чтобы следить за этим блогом и получать уведомления о новых сообщениях по электронной почте.

Адрес электронной почты:

Присоединяйтесь к 1032 другим подписчикам

  • Искусство
  • Экология
  • Образование
  • Просвещение Шотландия
  • Эпистемология / Знание
  • Этика и мораль
  • Феминизм
  • Свободомыслие
  • С Днем Рождения!
  • История идей
  • Права человека
  • Правосудие
  • Язык
  • Литература
  • Значение / Телос
  • Метафизика
  • Деньги
  • Философия
  • Фотокнига
  • Подкаст
  • Политика
  • Религия
  • отзывов и рекомендаций
  • Что сказать?
  • Наука
  • Секс и сексуальность
  • Подпишитесь, отправьте и поддержите
  • Один и многие
  • То и то
  • Философия в путешествиях / История идей
  • Автор Эми Кулс
  • Написано гостями

Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4. 0 International License.

  • Новая статья: Джеймс МакКьюн Смит и Глазго: трансатлантическое путешествие ученого, 1821-1837 гг.
  • Статья в новом журнале: «Корни: прослеживание семейной истории Джеймса МакКьюна и Мальвины Барнетт Смит, 1783–1719 гг.37’
  • Джеймс МакКьюн Смит предсказал превосходство афроамериканцев в искусстве и культуре США
  • Блокировать или не блокировать
  • Лучшие времена А’Комин?
  • Эон: Философия
  • Блог Американской философской ассоциации
  • Black Perspectives: Блог Афроамериканского общества интеллектуальной истории (AAIHS)
  • Сбор мозгов
  • Танец разума
  • Дэрроу
  • Эрик Герлах
  • Фарид Закария
  • Философы-феминистки
  • Сноски к Платону, TLS
  • Hi-Phi Нация
  • История философии без пробелов
  • Как быть стоиком
  • Институт философии общественной жизни (IPPL)
  • Leiter Reports: Философский блог
  • Блог издательства Оксфордского университета (OUPBlog)
  • Философ
  • Философствуй!
  • Философия великая специальность
  • Философия сейчас
  • Сноска Платона
  • Большая касательная
  • Салоны общественной сферы
  • Расколотый разум
  • Час Томаса Джефферсона
  • Блог интеллектуальной истории США
  • Октябрь 2021
  • март 2021
  • ноябрь 2020
  • Апрель 2020
  • март 2020
  • Октябрь 2019
  • июль 2019
  • июнь 2019
  • Май 2019
  • Апрель 2019
  • март 2019
  • Февраль 2019
  • Январь 2019
  • Декабрь 2018
  • ноябрь 2018 г.
  • октябрь 2018 г.
  • Сентябрь 2018
  • Август 2018
  • июль 2018 г.
  • июнь 2018 г.
  • Май 2018
  • Апрель 2018
  • март 2018 г.
  • Февраль 2018
  • Январь 2018
  • декабрь 2017
  • ноябрь 2017 г.
  • октябрь 2017 г.
  • Сентябрь 2017
  • август 2017 г.
  • июль 2017 г.
  • июнь 2017 г.
  • Май 2017
  • Апрель 2017
  • март 2017 г.
  • Февраль 2017
  • Январь 2017
  • Декабрь 2016
  • ноябрь 2016 г.
  • октябрь 2016 г.
  • Сентябрь 2016
  • август 2016 г.
  • июль 2016 г.
  • июнь 2016 г.
  • май 2016
  • Апрель 2016
  • март 2016 г.
  • Февраль 2016
  • Январь 2016
  • Декабрь 2015
  • ноябрь 2015 г.
  • октябрь 2015 г.
  • Сентябрь 2015
  • август 2015 г.
  • июль 2015 г.
  • июнь 2015 г.
  • Май 2015
  • Апрель 2015 г.
  • март 2015 г.
  • Февраль 2015
  • Январь 2015
  • Декабрь 2014
  • ноябрь 2014 г.
  • октябрь 2014 г.
  • Сентябрь 2014
  • август 2014 г.
  • июль 2014 г.
  • июнь 2014 г.
  • май 2014 г.
  • Апрель 2014 г.
  • март 2014 г.
  • Февраль 2014
  • Январь 2014 г.
  • декабрь 2013 г.
  • ноябрь 2013 г.
  • октябрь 2013 г.
  • Сентябрь 2013
  • август 2013 г.
  • июль 2013 г.
  • июнь 2013 г.
  • май 2013 г.
  • апрель 2013 г.
Подписаться на обычную философию на WordPress.com Поиск
  • Новая статья: Джеймс МакКьюн Смит и Глазго: трансатлантическое путешествие ученого, 1821-1837 гг.
  • Новая статья в журнале: «Корни: прослеживание семейной истории Джеймса МакКьюна и Мальвины Барнетт Смит, 1783–1937 гг.»
  • Джеймс МакКьюн Смит предсказал превосходство афроамериканцев в искусстве и культуре США
  • Блокировать или не блокировать
  • Лучшие времена А’Комин?
  • Октябрь 2021
  • март 2021
  • ноябрь 2020
  • Апрель 2020
  • март 2020
  • Октябрь 2019
  • июль 2019
  • июнь 2019
  • Май 2019
  • Апрель 2019
  • март 2019
  • Февраль 2019
  • Январь 2019
  • Декабрь 2018
  • ноябрь 2018 г.
  • Октябрь 2018
  • Сентябрь 2018
  • Август 2018
  • июль 2018 г.
  • июнь 2018 г.
  • Май 2018
  • Апрель 2018
  • март 2018 г.
  • Февраль 2018
  • Январь 2018
  • Декабрь 2017
  • ноябрь 2017 г.
  • октябрь 2017 г.
  • Сентябрь 2017
  • август 2017 г.
  • июль 2017 г.
  • июнь 2017 г.
  • Май 2017
  • Апрель 2017
  • март 2017
  • Февраль 2017
  • Январь 2017
  • Декабрь 2016
  • ноябрь 2016 г.
  • октябрь 2016 г.
  • Сентябрь 2016
  • август 2016 г.
  • июль 2016 г.
  • июнь 2016 г.
  • май 2016 г.
  • Апрель 2016
  • март 2016 г.
  • Февраль 2016
  • Январь 2016
  • Декабрь 2015
  • ноябрь 2015 г.
  • октябрь 2015 г.
  • сентябрь 2015 г.
  • август 2015 г.
  • июль 2015 г.
  • июнь 2015 г.
  • Май 2015
  • Апрель 2015 г.
  • март 2015 г.
  • Февраль 2015
  • Январь 2015
  • Декабрь 2014
  • ноябрь 2014 г.
  • октябрь 2014 г.
  • Сентябрь 2014
  • август 2014 г.
  • июль 2014 г.
  • июнь 2014 г.
  • май 2014 г.
  • Апрель 2014 г.
  • март 2014 г.
  • Февраль 2014
  • Январь 2014 г.
  • декабрь 2013 г.
  • ноябрь 2013 г.
  • октябрь 2013 г.
  • Сентябрь 2013
  • август 2013 г.
  • июль 2013 г.
  • июнь 2013 г.
  • май 2013 г.
  • Апрель 2013 г.
  • Искусство
  • Экология
  • Образование
  • Просвещение Шотландия
  • Эпистемология / Знание
  • Этика и мораль
  • Феминизм
  • Свободомыслие
  • С Днем Рождения!
  • История идей
  • Права человека
  • Правосудие
  • Язык
  • Литература
  • Значение / Телос
  • Метафизика
  • Деньги
  • Философия
  • Фотокнига
  • Подкаст
  • Политика
  • Религия
  • отзывов и рекомендаций
  • Что сказать?
  • Наука
  • Секс и сексуальность
  • Подпишитесь, отправьте и поддержите
  • Один и многие
  • То и то
  • Философия в путешествиях / История идей
  • Автор Эми Кулс
  • Написано гостями
  • Регистрация
  • Вход в систему
  • Лента записей
  • Лента комментариев
  • WordPress. com

Философия Омара Хайяма

Философия

 

Совершенно справедливо утверждается, что Хайям был поэтом судьбы . Однако было бы ошибкой с нашей стороны думать, что он был фаталистом, по крайней мере, на первый взгляд. общее понимание и определения, которые у нас есть этого слова.

Существуют две основные точки зрения на классификацию Рубайата Омара Хайяма. Один утверждает, что на него сильно повлиял исламский мистицизм и особенно суфизм. а его ссылки на вино и любовников являются аллегорическими изображениями мистического вина. и божественная любовь.

Вторая школа мысли полностью опровергает первую, утверждая, что Хайям понимал его смертность и неспособность смотреть дальше, и его ссылки на вино и любовники очень буквальны и чувственны.

Сам Хайям дал нам ключ к разгадке в одном из своих рубайе (в единственном числе Рубаи), когда он буквально говорит:

Некоторые в глубокой задумчивости ищут
Некоторые терялись в благоговении, сомнения
Я боюсь голоса, скрытого, но не слабого
Кричите: «Проснись! Оба пути косые».

Можно с уверенностью предположить, что обе вышеупомянутые школы мысли несколько ошибочны, и что сторонники каждого из них, хотя и наполовину понимая мудрость, которую передал Хайям, переворачивают и искажают его слова, чтобы они соответствовали их собственным убеждениям.

Достаточно взглянуть на жизнь Хайяма, чтобы прийти к такому же выводу. Он был сверхуспешный гений. Он был советником министров и королей. Он был математическим гений, предложивший решения проблем, опередившие его время на столетия. Он был выдающийся астроном, рассчитывавший продолжительность солнечного года с непревзойденная точность, по крайней мере, непревзойденная до этого века. Он был осведомлен в других физические науки, такие как медицина и химия (или алхимия в его время). Он был намного востребованный философ и педагог.

Сам факт того, что у него было стремление, стремление и дисциплина сочинять и писать Рубаи показывает, что он обладал глубиной восприятия и видения, которые мы все еще имеем трудность понимания.

Человек, так много сделавший в своей жизни, явно не мистический фаталист, претендующий на «Чему быть, того не миновать!» Наоборот, он видел глупость быть загипнотизированным такими техниками, которые могут вызвать удивительные видения реальности, но до тех пор, пока они остаются видения, они не являются и не могут быть истиной, самой реальностью.

Кроме того, человек, изменивший мир своего времени и на многие столетия позже, явно не из тех, кто сказал бы: «Раз мы все умрем, давайте побеспокоимся только чувственными наслаждениями». Он ясно видел, что такое же мистическое увлечения были просто видениями реальности, а не правды, чувственные удовольствия также были представления о более глубокой радости, но также и не истина.

Тот, кто может так ясно ставить вопросы смертности и временности нашего существование, очевидно, глубоко боролось с жизнью, смертью и существованием. Хайям понял смысл отсутствия контроля над нашими жизнями и смертью, и нашел пределы нашей свободы. Он понимал, что главное в жизни. И через всю жизнь его учения и его рубаи передавали это значение, хотя и в несколько загадочной форме, тем не менее полный и неповрежденный для нас.

Хайям понял, что это наша судьба, наша судьба, что-то, что нам не подвластно. родиться в этом мире. Он также понимал, что смерть была неизбежной судьбой для любого человека. кто когда-либо родился. Он понял, что наши тела происходят из праха и глины и возвращаются в глина. Он понимал фантазию заботы о будущем, а также невроз пребывания в нашем прошлом. Он видел, что все, что у нас есть, это вечно ускользающий миг, это сейчас, которое само по себе имеет вневременное качество.

И он понял, что в жизни важна та глубокая радость и любовь, за которые у нас есть бесконечное стремление, а также способность как получать, так и излучать. Его рубаи заставляют нас задавать эти первостепенные экзистенциальные вопросы и ведут нас по пути, который, если только мы теряемся в пути или теряемся из-за пропасти  , через которую нам предстоит пройти, неизбежно должен прийти к одному и тому же ответу. Эти окончательные истины, что в жизни все, что имеет значение это любовь и радость. Все остальное фантазии и заблуждения.

Если мы примем философию Хайяма и прислушаемся к его советам, то сместим фокус от внешнего, будь то мистическое или чувственное, к внутреннему. И если мы пройдем через это преобразующая алхимическая трансмутация души, мы тоже станем как Хайям, люди и женщины, меняющие себя, а следовательно, и наш мир, а также миры грядущие приходить.

 

  1998 г., Ванкувер Канада, 1999 — 2003, Лос-Анджелес, Калифорния
Вы можете использовать любую часть, представленную здесь, только в некоммерческих целях, при условии предоставления полного кредита на автора и на эту домашнюю страницу, включая гиперссылку, если вы желают использовать эти материалы в Интернете.

Последнее обновление этой страницы: Четверг, 22 апреля 2010 г.

Омар Хайям — Биография, факты и фотографии

Жили с 1048 по 1131 год.

В 1072 году нашей эры Омар Хайям задокументировал самую точную продолжительность года из когда-либо рассчитанных — цифра, до сих пор достаточно точная для большинства целей в современном мире. Хайям был астрономом, астрологом, врачом, философом и математиком: он внес выдающийся вклад в алгебру. Его поэзия более известна на Западе, чем любой другой незападный поэт.

Сам человек остается чем-то вроде загадки. Различные биографы задокументировали его как любящего веселье и агностика, не пьющего вино; шкаф зороастрийский; мусульманин-суфий; ортодоксальный мусульманин-суннит; и последователь древнегреческой философии. Все сходятся во мнении, что он был выдающимся интеллектуалом.

Объявления

Начало

Омар Хайям родился 18 мая 1048 года в большом торговом городе Нишапур на севере Персии. Сегодня город находится в Иране. Отцом Омара был Ибрагим Хайями, богатый врач. Имя матери Омара неизвестно. Некоторые авторы пишут, что отец Омара зарабатывал на жизнь изготовлением палаток, потому что Хайями означает изготовитель палаток. Однако, хотя многих англоговорящих зовут Смитами, это не означает, что их отцы целыми днями ковыряли раскаленный металл на наковальне.

Семья Омара была мусульманкой. Его отец, по-видимому, спокойно относился к религии, наняв математика по имени Бахманьяр бин Марзбан, приверженца древней персидской религии зороастризма, для обучения Омара. Бахманьяр был учеником великого врача, ученого и философа Авиценны, и он дал Омару основательное образование в области естественных наук, философии и математики. Хавджа аль-Анбари обучал Омара астрономии, проводя его через Альмагест Птолемея.

В раннем подростковом возрасте Омар работал в хирургии своего отца, изучая медицину.

Омар Хайям отпраздновал свое восемнадцатилетие в 1066 году. В том же году на небе появилась комета Галлея, норманнская армия Вильгельма Завоевателя вторглась в Англию, умер отец Омара Эбрагим. Через несколько месяцев после смерти Эбрахима умер и наставник Омара Бахманьяр.

Это был конец эпохи в жизни Омара Хайяма. Пришло время привести дела его семьи в порядок и двигаться дальше.

Самарканд

Омар Хайям присоединился к одному из регулярных караванов, совершавших трехмесячное путешествие из Нишапура в великий город Самарканд, который сейчас находится в Узбекистане. Самарканд был центром науки, и Хайям прибыл туда, вероятно, в 1068 году, в возрасте 20 лет9.0005

В Самарканде он связался со старым другом своего отца Абу Тахиром, который был губернатором и главным судьей города. Тахир, заметив незаурядный талант Хайяма к числам, дал ему работу в своем кабинете. Вскоре Хайям получил работу в царской казне.

Живя в Самарканде, Хайям сделал большие успехи в алгебре.

Алгебра

В старших классах мы изучаем уравнения вида ax 2 + bx + c = 0; они называются квадратными уравнениями. Кубические уравнения имеют вид ax 3 + bx 2 + cx + d = 0. Естественно, кубические уравнения решать труднее, чем квадратные.

Хайям правильно предположил, что невозможно решить кубические уравнения с помощью традиционных древнегреческих геометрических инструментов линейки и циркуля. Требуются другие методы.

В возрасте 22 лет, в 1070 году, Хайям опубликовал одну из своих величайших работ: Трактат о демонстрации задач алгебры и балансировки . В нем он показал, что кубическое уравнение может иметь более одного решения. Он также показал, как пересечения конических сечений, таких как параболы и окружности, можно использовать для получения геометрических решений кубических уравнений. На самом деле Архимед начал работу в этой области более чем на тысячу лет раньше, когда он рассмотрел конкретную проблему нахождения отношения объема одной части сферы к другой. Хайям рассматривал проблему в более общем, методическом ключе.

Говоря языком современной математики, решение Хайяма уравнения x 3 + a 2 x = b содержит параболу уравнения x 2 = ay, окружность диаметром b/a 2 и вертикальная линия через точку пересечения. Решение определяется расстоянием по оси X между началом координат и (красной) вертикальной линией. Изображение Питера Койпера.

В решениях Хайяма не использовались отрицательные коэффициенты и отрицательные корни, потому что отрицательные числа не признавались в исламской математике. (Однако в некоторых культурах отрицательные числа были включены в математику — например, Брахмагупта ввел отрицательные числа в индийскую математику 400 лет назад.)

Хотя достижение Хайяма было великолепным, лично он был разочарован тем, что ему нужно было использовать геометрию для решения кубических уравнений — он надеялся открыть алгоритм, используя только алгебру.

Трактат о демонстрации проблем алгебры и балансировки сделал Хайяма первоклассным математиком, и его репутация быстро распространилась по всей Персии.

После прорыва Хайяма в кубических уравнениях не было значительного прогресса до 1535 года, когда Никколо Тарталья нашел общие решения для всех кубических уравнений.

Алгебра Хайяма не была системой букв и знаков, которую мы используем сегодня. Его алгебра выражалась словами. Итак, где сегодня пишем:

Решаем за х:

х 2 + 6 = 5х

Хайям писал: Какова сумма квадрата, чтобы при прибавлении к нему 6 дирхемов он стал равен пяти корни этого квадрата?

Связь алгебры и геометрии

Алгебра и геометрия были успешно связаны Пьером де Ферма и Рене Декартом в 1600-х годах, что привело к современной системе координат x-y.

Работа Хайяма с кубическими числами убедила его в том, что алгебра и геометрия связаны, и он процитировал « Элементы » Евклида, чтобы поддержать эту идею:

Кто думает, что алгебра — это уловка для получения неизвестных, думает, что это напрасно. Не следует обращать внимания на то, что алгебра и геометрия внешне различны. Алгебры — это геометрические факты, которые доказываются предложениями 5 и 6 книги 2 « элементов» Евклида .

Продолжительность года

В 1073 году Хайям получил приглашение в персидский город Исфахан, столицу Империи Сельджуков, подготовить календарь, который работал бы упорядоченно и всегда был точным – это была эпоха, когда продолжительность года регулярно менялась.

Приглашение Хайяма исходило от двух самых могущественных людей Империи Сельджуков, частью которой была Персия: это были Малик Шах, султан империи, и Низам аль-Мульк, его визирь.

Хайям нанял других талантливых ученых, чтобы они сопровождали его в Исфахан в 1074 году. Там ему платили необычайно высокую зарплату и вел привилегированный образ жизни. Малик Шах заплатил Хайяму за основание обсерватории с первоначальной целью наблюдения за небом в течение 30 лет, в течение которых Сатурн, самая далекая из известных на тот момент планет, совершит полный оборот по орбите.

Вселенная Птолемея – модель, принятая Омаром Хайямом.

Во время своего пребывания в Исфахане Хайям измерил продолжительность года, а именно продолжительность тропического года, с поразительной точностью.

Хайям обнаружил, что 1 029 983 дня составляют 2 820 лет. Это дает продолжительность тропического года 365,2422 дня с семью значащими цифрами. Хотя стало модным цитировать больше знаков после запятой, введенные Хайямом 1 029 983 дня содержат семь значащих цифр, поэтому неразумно указывать больше, чем это количество значащих цифр в расчетной продолжительности года.

Сегодня мы знаем, что продолжительность тропического года фактически меняется от года к году на целых 30 минут. Средняя продолжительность тропического года, указанная сегодня, составляет 365,242189 дней, что с точностью до семи значащих цифр составляет 365,2422 дня — именно к этой цифре Хайям пришел почти тысячу лет назад. Продолжительность тропического года также очень незначительно увеличивается с течением времени, хотя этого недостаточно между эпохой Хайяма и нашей эпохой, чтобы это было заметно по семизначной шкале.

Малик Шах ввел новый календарь Хайяма в Империи Сельджуков 15 марта 1079 года. Он использовался до 20 века.

Постулат Параллели

13 книг Евклида « Элементы », опубликованные примерно в 300 г. до н.э., были, вероятно, самыми влиятельными книгами за всю историю математики. Элементы были построены на пяти геометрических постулатах — другими словами, на пяти постулатах, которые считались верными в геометрии: например, все прямые углы равны друг другу.

Пятым из пяти постулатов Евклида был постулат параллельности. Постулат параллельности оказался источником недоумения, раздражения и радости математиков на протяжении тысячелетий. Радость обычно была недолгой и принадлежала математикам, которые думали, что доказали постулат, но разочаровывались, когда в их «доказательстве» обнаруживалась ошибка.

Евклид рассматривал прямую, пересекающую две другие прямые. Он рассмотрел ситуацию, когда внутренние углы (показанные на изображении ниже) в сумме составляют менее 180 градусов. В этих обстоятельствах он сказал, что две прямые линии в конечном итоге встретятся на стороне двух углов, сумма которых составляет менее 180 градусов.

а. Когда каждый угол равен 90 градусов, прямые параллельны.
б. Если один или оба угла меньше 90 градусов, линии пересекутся.

С тех пор, как Элементы были впервые опубликованы, математики пытались использовать первые четыре постулата Евклида для доказательства постулата о параллельных. Они были обречены на провал. Теперь мы знаем, что невозможно доказать постулат параллельности, используя другие постулаты Евклида.

Попытка Омара Хайяма была интересной. В его Объяснения трудностей в постулатах в «Элементах» Евклида он просит своих читателей рассмотреть прямую линию AB:

Он просит своих читателей рассмотреть две равные линии, перпендикулярные AB, и видит три возможных расположения, которые могут произвести четырехсторонние фигуры:

Затем он опровергает возможность того, что углы C и/или D могут быть любыми, кроме прямых углов, и на изображении выше возможен только центральный вариант. Итак, он считает, что доказал постулат о параллельности. На самом деле он этого не сделал, все, что он сделал, выражено иначе.

Историкам математики интересно то, что в идеях Хайяма, примерно показанных на изображениях выше, можно увидеть первые проблески неевклидовой геометрии.

Некоторые личные данные и конец

Полные подробности личной жизни Хайяма неизвестны. Считается, что он был женат и имел по крайней мере одного сына и одну дочь.

В 1092 году Малик-шах и его визирь умерли — первый, вероятно, отравился, второй — убит. Хайям скрылся во время борьбы за власть. Его выживание зависело от затаивания. Он был личным врачом Малик-шаха и стал его близким личным другом, что сделало его врагами, а поэзия Хайяма предполагает, что его поведение не было искренне религиозным, и это также сделало его врагами. На самом деле Хайям при жизни не публиковал стихов. Некоторые из его размышлений потенциально могли поставить под угрозу его жизнь.

После борьбы за власть потребовалось около 20 лет, чтобы Хайям полностью реабилитировался и снова появился в 64-летнем возрасте в компании влиятельных людей. Однако он отказался преподавать. Одно из его стихотворений предполагает, почему это может быть:

Тайны, которые породила моя книга любви,
Нельзя рассказывать из-за страха потерять голову;
Поскольку никто не способен учиться и не хочет знать,
Лучше все мои мысли останутся невысказанными.

Омар Хайям умер в возрасте 83 лет в своем родном городе Нишапуре 4 декабря 1131 года. Он был похоронен в гробнице, место которой он выбрал в саду, где два раза в год цвели цветы.

Поэзия Хайяма была популяризирована в 1800-х годах благодаря переводам Эдварда Фитцджеральда в Рубаи Омара Хайяма . Хайямом так восхищались на Западе, что в 1963 году иранский шах распорядился эксгумировать его могилу, а останки Хайяма перенесли в огромный специально построенный мавзолей в Нишапуре, где туристы могли отдать дань уважения великому поэту.

Мы закончим одним из самых известных и вызывающих воспоминания катренов Хайяма:

Книга стихов под веткой,
Кувшин вина, Буханка хлеба — и Ты
Рядом со мной, поющим в пустыне —
И пустыня — это уже рай».

Объявления

Автор этой страницы: The Doc
Изображения, обработанные и раскрашенные в цифровом виде на этом веб-сайте. © Все права защищены.

Цитировать эту страницу

Пожалуйста, используйте следующую ссылку в соответствии с MLA:

 «Омар Хайям».  Известные ученые. Сайт известных ученых. 5 ноября 2016 г. Интернет.
. 

Опубликовано FamousScientists.org

Дополнительная литература
Эдвард Фитцджеральд (переводчик)
Рубаи Омара Хайяма
Говард Уилфорд Белл, 1901

Виктор Дж. Кац
Колледж Введение в математику2, NewCollins, NewCollins2 York, 1993

Рошди Рашед (редактор)
Энциклопедия истории арабской науки
Routledge, 1996

History of Astronomy — Middle East
ephemeris.com, 2003

Хажир Теймурян
Омар Хайям: поэт, бунтарь, астроном
The History Press, 2008

Мехди Аминразави
Вино мудрости: жизнь, поэзия и философия Омара Хайяма
Oneworld of Ruba`iyat, 2013

iyat Хайям | Encyclopedia.com

ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ

Катрены, действие которых происходит в Персии (Иране) в неустановленное время; написано в одиннадцатом веке; найдено в персидских рукописях, датируемых 1207–1208 гг. ; опубликовано на английском языке в 1859 г..

СИНОПСИС

Философ-поэт размышляет о красоте природы, сущности любви, тайнах бытия, границах личной жизни, радостях вина и необходимости ловить момент.

События в истории во времена стихов

Поэмы в центре внимания

Для получения дополнительной информации

Авторство Ruba’iyat (обычно пишется Ruba’iyat ) приписывается персидскому ученому и поэту Омару Хайям. Хайям (ок. 1048–1122) родился Гияс аль-Дин Абульфат Омар бин Ибрагим Хайям в Нишапуре (также пишется Найшапур, Найшабур или Найшабур), городе, расположенном в Хорасане, северо-восточной провинции Персии. Его семья жила здесь на протяжении нескольких поколений, занимаясь, возможно, ремеслом «изготовления палаток», как фамилия 9.0456 Хайям предлагает. Хайям получил свое раннее образование в Нишапуре и Балхе, другом городе Хорасан, изучая математику, геометрию и астрономию, предметы, которые будут занимать его всю жизнь. Легенда рассказывает о договоре о дружбе на всю жизнь, который он заключил в детстве с двумя известными личностями: Низамом аль-Мульком, который впоследствии стал могущественным визирем, и Хасаном Саббахом, лидером мусульман-исмаилитов, вариант шиитской ветви ислама, а затем и радикальных группировок, известных как ассасины. Получив образование, Хайям отправился в Самарканд, где написал трактат по алгебре и работал у главного магистрата Абу Тахира и учителя Тахира Шамс ал-Мулька Насра, правителя Бухары. Позднее Хайям поступил на службу к сельджукскому султану Маликшаху (годы правления 1072–109 гг.).2) и его знаменитый визирь Низам аль-Мульк (возможно, друг детства Хайяма) как один из нескольких выдающихся астрономов. В этом качестве он был назначен в 1074 году в группу математиков, астрономов и других ученых, которым было поручено реформировать неточный солнечный календарь, на который Иран полагался с первых веков ислама. Реформированный календарь, один из самых точных в мире, до сих пор используется в Иране. Вклад Хайяма в эту научную деятельность принес ему уважение покровителя и распространил его славу по огромной империи. После смерти Маликшаха и убийства Низам аль-Мулька ассасинами в 109 г.2, Хайям, возможно, впал в немилость, поскольку он ушел из королевского двора, вернувшись в свой родной город Нишапур. Там он и прожил остаток жизни в относительной безвестности, ограничив свой круг знакомств.

Хайям, вероятно, сочинил рубаи, или четверостишия, на которых держится его поэтическая репутация на протяжении всей его взрослой жизни. Ни один из стихов, приписываемых ему, по-видимому, не был записан или собран в рукописях до его смерти, что побудило некоторых ученых отвергнуть его как Ruba’iyat автора. Однако большинство придерживается мнения, что существует достаточно доказательств, чтобы приписать ему авторство по крайней мере некоторой части существующего канона. Как и многие другие произведения, написанные в домонгольском Иране, самые ранние рукописи были утеряны для потомков. Группы четверостиший Хайяма появляются как часть более крупных произведений начала тринадцатого века, а рукописи Рубайят датируются четырнадцатым веком. Однако только в девятнадцатом веке стихи стали широко известны благодаря английскому переводу писателя Эдварда Фитцджеральда. Хотя Фитцджеральд позволил себе некоторую вольность, его перевод Rubaiyat получил высокую оценку за верность духу оригинала и само по себе прекрасное произведение. Его вневременные темы нашли отклик у английских читателей, как и на Ближнем Востоке, и до сих пор находят отклик у людей во всем мире.

Султанат сельджуков

При жизни Омара Хайяма тюркское племя, известное как сельджуки, управляло империей, которая простиралась от Персии до Месопотамии, Палестины, Сирии и некоторых частей Центральной Азии вплоть до Аральского моря. Их приход к власти начался около 970 г. н.э., когда группа тюрков-огузов из Средней Азии вошла на восточную окраину мусульманской территории под предводительством самого Сельджука. Турецкий вождь, Сельджук недавно принял ислам и стал родоначальником людей, которые позже взяли его имя.

В первой половине одиннадцатого века сельджуки под предводительством внука своего вождя Тугрул-бека предприняли ряд военных экспедиций в Персию. В 1040 году, за несколько лет до рождения Хайяма, сельджуки заняли Хорасан, разгромив силы другой группы тюркских кочевников, Газневидов, и распространив свой контроль на Персию и Месопотамию. Продвигая свои завоевания на юг и восток, Тугрулбек достиг Багдада в 1055 году и получил радушный прием от аббасидского халифа аль-Куаима, который наградил его коронами Персии и Аравии в знак признания земель, которые он уже завоевал. Помимо награждения его коронами, халиф даровал Тугрул-беку титул — ас-Султан («имеющий власть»).

Сила сельджуков возрастала во время правления Тугрул-бека, его племянника Алп-Арслана и сына Алпа Маликшаха. При султанате Маликшаха династия достигла своего апогея: были открыты новые дороги; построенные мечети; основаны религиозные школы; и каналы, прорытые. Своим главным министром или визирем Маликшах выбрал весьма компетентного персидского администратора Низама аль-Мулька. Низам реорганизовал экономику королевства с чисто денежной на модифицированную феодальную систему, раздав землю достойным военным офицерам в обмен на их лояльность короне. Он также внес значительный вклад в персидскую культуру, помогая основать Низамию, одно из первых высших учебных заведений в исламе, и привлек нескольких астрономов, в том числе Омара Хайяма, для реформирования календаря.

Религиозная ортодоксия была отличительной чертой режима сельджуков. Признанный халифом «царем Востока и Запада» и «возродителем ислама», Тугрулбек правил как набожный мусульманин-суннит, как и его преемники, так что «Хайям и его современники оказались в условиях обновленного, если не беспрецедентно сильного применение принципов исламского права» (Эйвери и Хит-Стаббс, стр. 12). Неортодоксальные взгляды категорически не поощрялись, несмотря на наличие различных фракций внутри самого ислама и множества других религий, исповедуемых в исламской империи, включая иудаизм, христианство и зороастризм. В таком контексте неудивительно, что многие стихи в Рубайат Омара Хайяма , по-видимому, призывает уйти от общественной жизни к частной, где можно держаться собственного мнения и избегать преследований за свои убеждения: «Некоторые во славу этого мира; а некоторые / вздыхают о грядущем Рае Пророка; / Ах, возьми Наличные и отпусти Кредит, / И не слушай грохот далекого Барабана!» (Фитцджеральд, Рубаи Омара Хайяма , строки 49–52).

Противоречивые философии

Господство сельджуков в Персии ознаменовало как интеллектуальные, так и политические изменения. В течение многих столетий Персия служила идеологическим «перекрестком между Востоком и Западом» — греческими, азиатскими и индийскими, а также исламскими идеями, — все они находили там приверженцев (Avery and Heath-Stubbs, p. 14). В двенадцатом веке в Персии исламские идеи породили суфизм или исламский мистицизм, который провозгласил более близкие и интимные отношения между верующим и божеством. Благочестие, аскетизм и возвышение духовной любви над разумом и философией были одними из характерных черт суфизма.

Как можно себе представить, в религиозно-ортодоксальной среде времен Хайяма нетрадиционные философские взгляды встречали неодобрение. Греческая философия, в частности, попала в немилость среди персидских интеллектуалов, которые считали эллинское мышление угрозой для исламской веры. Одной из ключевых фигур, чьи взгляды подверглись нападкам, был персидский философ и ученый Ибн Сина (также известный как Авиценна; 980–1037), который пытался примирить греческие идеи — в основном аристотелевские и неоплатонические — с исламскими верованиями. Ключевым критиком стал философ аль-Газзали, который способствовал принятию суфизма, приведя его практику в соответствие с исламом. Аль-Газзали попытался дискредитировать Ибн Сину и греческую школу как руководства по мусульманской философии. В своем трактате Tahafut al falasifa (c. 1090; Incoherence of the Philosophers), аль-Газзали опроверг Ибн Сину не менее чем в 20 пунктах, утверждая, что разум — и, соответственно, философия — не может постичь абсолютное и бесконечное и поэтому должен ограничиться конечным и относительным. Согласно аль-Газзали, только внутреннее знание, полученное из истинной религиозной веры, способно достичь абсолютной истины.

Будучи математиком на службе султаната сельджуков, Хайям мало говорил вслух, что могло бы поставить под сомнение его собственную ортодоксальность. Однако он присоединился к учению Ибн Сины, назвав его «моим духовным учителем», и возвысил разум над домыслами и интуицией (Хайям в Дашти, стр. 72). Во введении к своему трактату по алгебре Хайям нехарактерно жаловался:

Мы жертвы эпохи, когда люди науки дискредитированы, и лишь немногие остаются способными заниматься научными исследованиями. Наши философы тратят все свое время на то, чтобы смешивать истину с ложью, и их интересует только внешняя показуха; те небольшие знания, которые у них есть, они тратят на материальные цели. Когда они видят человека искреннего и неутомимого в своем поиске истины, того, кто не хочет иметь ничего общего с ложью и притворством, они насмехаются над ним и презирают его.

(Хайям в Дашти, стр. 78)

Преданность Хайяма наукам дезориентировала его, лишив его уверенности, которая была характерна для многих верующих вокруг него. Как видел это один ученый, «во всех вопросах он искал рационального доказательства, тогда как существование Творца не может быть подвергнуто такому доказательству. У Хайяма не осталось ничего, кроме сомнения» (Дашти, с. 88). Сомнения Хайяма, а также его приверженность идеям Ибн Сины, конечно, не вызывали у него симпатии к растущему числу суфиев в персидском обществе. По словам биографа

УЧЕНЫЙ-ПОЭТ

Отвергая мнение о том, что Хайям не написал ни одного из этих коротких четырехстрочных стихотворений, видный историк литературы Ян Рыпка утверждает: Иранская наука и поэзия шли как бы рука об руку и что иранские ученые нисколько не пренебрегали стихосложением» (Рыпка, с. 191).

У Али ибн Зайда, Хайяма и аль-Газали состоялась короткая враждебная встреча, на которой последний выразил презрение к мнению первого об астрономии. Позднее, уже после смерти Хайяма, суфийский поэт Фарид ад-Дин Аттар сочинил поэму, предвидящую

Хайям в загробной жизни, пристыженный и растерянный из-за того, что его отвергли на пороге Бога. Там его «знание» не принесло ему никакой пользы, а только сделало его недостаточным в тех духовных качествах, без которых никто не может быть благословлен Божьим принятием.

(Attar in Avery and Heath-Stubbs, стр. 17)

Примечательно, что Рубаи Омара Хайяма перекликается с сомнениями его автора, особенно в отношении таких непостижимых тайн, как существование, смерть, загробная жизнь и сама природа вселенной. В одном четверостишии говорящий отмечает: «Во Вселенную и Почему не зная/ Ни Откуда, как Вода волей-неволей течет;/ И из нее, как Ветер по Пустоши, / Я не знаю 980–1037) — известный в западном мире как Авиценна — родился недалеко от Бухары, в Персии. Сын государственного чиновника, Ибн Сина в детстве получил прекрасное образование. К 10 годам он хорошо разбирался в Коране, а также в арабской грамматике и литературе. Вскоре он освоил каноническое право и большую часть греческой философии Аристотеля, Евклида и Птолемея. В 18 лет Ибн Сина уже работал врачом. , прочитав большинство имевшихся тогда книг по медицине. Ему удалось успешно вылечить больного царя Саманидов, в результате чего он был допущен в королевскую библиотеку для продолжения учебы. Следующие несколько лет Ибн Сина посвятил расширению своих знаний в области логики, философии и метафизики. Живя неустроенной жизнью, он путешествовал по царским дворам восточной Персии, попеременно работая врачом, визирем или другим чиновником. Куда бы он ни шел, Ибн Сина привлекал учеников, которые охотно посещали его курсы по медицине и философии. Плодовитый писатель, он попытался применить логику Аристотеля к исламским концепциям в своей работе. Загадочная загадка заключалась в единстве Бога и множественности земных существ, а ответвлением было противоречие между добром Бога и злом, существовавшим в мир. Чтобы помочь объяснить эту загадку, школа философов, давшая начало Ибн Сине, присоединилась к так называемой «теологии Аристотеля», которая учила, что вселенная представляет собой ряд эманаций Бога-Бога, продолжает Ибн Сина, Творец, Первопричина, сущность, воплощающая как сущность, так и существование. От него исходит десять разумов, заканчивающихся Активным Разумом. Этот десятый Активный Разум передает идеи человеческой жизни посредством излучения божественного света, тем самым создавая душу (Хурани, стр. 173). Таким образом, по нисходящей ступени избыток божественной любви производит душу; человеческой жизни остается через любовь и желание вернуться по уровням к Первопричине.

Куда , волей-неволей дует» ( Рубайат , строки 113–116). Такие сомнения, конечно, не соответствовали ортодоксальным исламским верованиям, согласно которым в день творения Бог привел в действие великий замысел Вселенной и что люди исполняли Его волю.

Важность

ruba’iyat

Ruba’iyat — это персидское множественное число для ruba’i , поэтической строфы из двух куплетов. А рубаи состоит из четырех метрических единиц, полученных в результате разделения каждого двустишия или строчки на два полустишия (или строки, с точки зрения английской поэзии). Каждое полустишие содержит не более 13 слогов, образующих самостоятельное четверостишие, со схемой рифмовки ааба или, иногда, аааа .

Считающийся чисто персидским нововведением, рубаи был особенно популярен в северо-восточной Персии в одиннадцатом и двенадцатом веках, когда жил Омар Хайям. Предполагается, что поэты того периода устали придерживаться арабской модели написания длинных изысканных монорифмованных стихов. В любом случае ruba’i сама простота делала его привлекательным. Форма давала поэтам большую свободу по сравнению с их прежним ограничением шаблона, который требовал множества строк, заканчивающихся одной и той же рифмующейся буквой. Сила этой менее строгой формы раскрывается в кратком, красноречивом утверждении любого данного ruba’i . По сути, это эпиграмматическая строфа с описательным или рефлективным началом, мораль которого выражена в последней строке, которая «вонзает ноготь в сердце» (Саиб у Эйвери и Хит-Стаббс, стр. 7). . Например, следующие ruba’i , приписываемый Хайяму, вызывает яростные, даже яростные нападки на религиозных фанатиков: «И те, кто хвастается своими молитвенными ковриками, всего лишь мулы — / Простые лицемеры, которые используют эти коврики как инструменты; / За завесой фанатизмом они торгуют / Вера! Ах, эти глупцы хуже язычников» (Саиди, стр. 104).

рубаи стали для поэтов удобным средством выражения сокровенных мыслей, чувств, и сомнения. Некоторые четверостишия, распространяемые анонимно, даже выражали критику определенных правителей, режимов и, как показано, установленных догм. Так содержательно и выразительно было ruba’i , что он нравился не только пресыщенным придворным поэтам, но и бедным и необразованным, а сама его краткость облегчала его сочинение и запоминание. Неудивительно, что интеллектуалы, нонконформисты и вольнодумцы времен Хайяма быстро восприняли рубаи как жанр и, что также неудивительно, некоторые приписывали ему свои собственные строки. В то время это было обычной практикой для произведений, напоминающих произведения известного автора, а здесь это служило для сокрытия истинной личности писателей, которые считали неосторожным связывать свои имена с непопулярными или непочтительными убеждениями.

В любом случае Эдвард Фитцджеральд признал Хайяма автором полученных им четверостиший и сохранил форму ruba’i , сосредоточившись на задаче перевода содержания на английский язык. Его исполнение отразило бы различные грани мысли Хайяма, как демонстрирует следующий катрен: «Ах, извлеките максимум из того, что мы еще можем потратить, / Прежде чем мы тоже в Пыль сойдем; / Пыль в Пыль, и под Пылью лечь, / Без Вина, без Песни, без Зингера, и — без Конца!» ( Рубаият , строки 93–96). Как указывает рубаи , у сомнительных четверостиший была и положительная сторона, энергичная сосредоточенность на жизни в настоящем моменте, что было так же ново для господствующих представлений, как и сами сомнения.

Краткое изложение сюжета

Среди многих переводов на английский язык Рубаиат Омара Хайяма переводы Эдварда Фитцджеральда, вероятно, наиболее известны современным читателям. Первоначально каждый рубаи был составлен как отдельная единица, которая может не иметь ничего общего со стихом, который предшествовал или следовал за ним в сборниках рукописей. Фитцджеральд упорядочил то, что он перевел, упорядочив их как строфы в более крупном повествовательном стихотворении, в котором рассказывается об одном дне из жизни рассказчика.

Поэма начинается утром, в первый день весны в Иране, в Новый год. Говорящий, названный в первом издании Фитцджеральда «старым Хайямом», но оставленный безымянным в последующих изданиях, увещевает своего спутника проснуться и проводить его в сад. Он говорит своему спутнику (адресат, чей пол остается неопределенным, поскольку персидские местоимения не различаются по роду), что незадолго до рассвета ему показалось, что он услышал голос в таверне. Голос упрекал тех, кто задерживался снаружи, в то время как другие нетерпеливо требовали, чтобы их впустили, потому что «Вы знаете, как мало времени нам осталось оставаться, /» И однажды уйдя, может больше не вернуться» (9). 0456 Рубаият , строки 6, 11–12). Для оратора таверна становится метафорой внешнего мира, а вино, которое так жадно ищут посетители, представляет собой саму суть жизни, которая неизбежно должна улетучиваться капля за каплей.

В саду со своим спутником говорящий размышляет о красоте природы и славе прошлого, приходя к меланхолическому заключению, что все преходяще: роза может цвести снова каждую весну, но смертные, скромные или возвышенные, однажды мертвый, не может вернуться. Поэтому говорящий советует своему собеседнику жить сегодняшним днем, предав вчерашнее прошедшему и отбросив завтрашнее как нечто еще нерожденное, день, когда его уже может и не быть: Прошлые сожаления и будущие страхи:/ 904:56 Завтра! — Почему, Завтра Я могу быть / Собой Вчера Семь Тысяч Лет» ( Ruba’iyat , строки 81–84).

Оратор продолжает утверждать, что, как мирские амбиции и величие оказываются бессильными перед лицом смертности, так же бессильны ученость и мудрость. В юности поэт жадно искал знания у мастеров во всех областях, но, несмотря на свои усилия, теперь он не может распутать «Хозяйственный узел человеческих судеб» ( Рубаиат , строка 124). Глубочайшие тайны вселенной, существования и смерти остаются неразгаданными, а вино — символ самой жизни — остается лучшим паллиативным средством, которое мир может предложить против замешательства, разочарования и муки незнания.0456 больше . Оратор отказывается от всех интеллектуальных занятий и повторяет важность получения удовольствия в данный момент, а не тщетного стремления к ответам, которые остаются неуловимыми, или к земным наградам, которые оказываются пустыми: стремление и спор; / Лучше радоваться плодоносному Винограду / Чем грустить ни о чем, или горьком, Плоде» ( Рубаиат , строки 213–216). И не следует озадачивать себя тем, что происходит после смерти, ибо те, кто ушел раньше, не могут вернуться, чтобы рассказать о том, что они видели: «О, угроза ада и надежды на рай! вещь несомненна, а остальное — Ложь — / Цветок, распустившийся однажды, умирает навсегда» (9).0456 Рубаият , строки 249–252). Именно из-за такого лирического порыва у Хайяма возникли проблемы с религиозными авторитетами. Они увидели в его чувствах

ПОЭЗИЯ ГОНЧАРКИ

Древняя цивилизация Ирана и культура пустыни породили богатые образы керамики и горшков в персидской поэзии. Керамика была широко распространена на Иранском нагорье уже в 6000 г. до н.э. когда технологии производства уже включали окраску и полировку/Гончарный круг, который, как известно, существовал в Греции с 2000 г. до н.э. существовал в иранской деревне Сиалк гораздо раньше, к 3500 г. до н.э. Сначала гончарное дело было чисто функциональным ремеслом, горшки использовались для хранения воды на короткое время. Узоры на горшках сначала имитировали узоры плетения корзин, опираясь на единственное искусство, более древнее, чем гончарное дело, но со временем рисунки становились все более изощренными. Тем временем горшки стали более распространенными и разнообразными, поскольку производились большие чаны и кувшины меньшего размера, которые использовались для ферментации или хранения вина, а также множество других сосудов и посуды для повседневного использования. Гончарные мастера обнаружили, что лучшая глина для их ремесел добывается на кладбищах , возможно, потому, что разлагающиеся человеческие тела сделали землю вокруг трупов более маслянистой и, следовательно, более податливой. Это открытие привело к аналогии в умах таких людей, как Хайям, который олицетворяет горшки как людей давних времен, все еще стремящихся наполниться вином и его свойствами, вызывающими забывчивость. По мере того как в городах вдоль пустыни, таких как Нишапур, процветали гончарные мастерские, при созерцании их возникало множество образов, пополнявших и без того богатый набор образов в персидской поэзии. В то же время виноделие развивалось как отрасль. Два искусства — виноделие и гончарное дело — пересеклись на страницах персидской суфийской поэзии, поскольку идея брожения стала служить метафорой человеческой способности достичь союза с Богом. Если бы простой сладкий виноград можно было превратить в сильнодействующее опьяняющее вино, разве люди не смогли бы слиться в союзе с Богом?0456 Ruba’iyat , горшок чаще всего рассматривается как предмет красоты, попавший в руки причудливого гончара, который продолжает создавать и ломать свои собственные прекрасные творения.

не просто угроза уверенности, которую они проповедовали; в их глазах человек науки обвинял их в проповедовании лжи.

Не щадит говорящий этих катренов и Бога, который изображается то капризным кукловодом, то расчетливым шахматистом, совершенно не ведающим о человеческой судьбе. Для него люди всего лишь «беспомощные части Игры, в которую Он играет/На этой Шахматной Доске Ночей и Дней» (9).0456 Рубаият , строки 272, 273–274). Само всемогущество Творца, утверждает спикер, делает идею предопределенной судьбы маловероятной. Будучи несовершенными моделями из глины, созданными всезнающим Божеством, люди могут делать все, что в их силах, только с тем, что им дано. Они не могут отплатить Творцу «чистым Золотом за то, что Он одолжил [им] примесью шлака» и поэтому не должны быть наказаны за свои несовершенства: «О Ты, кто сделал ловушкой и джином / Застал Дорогу, по которой я должен был блуждать. , / Ты не будешь с Предопределенным Злом / Сплетаться, а затем приписать мое Падение Греху!» ( Рубаият , строки 314, 317–320). Это вполне может быть способом Хайяма подчеркнуть широко обсуждаемый вопрос о том, предназначены ли люди для рая или ада.

Такие размышления заставляют говорящего Ruba’iyat вспомнить сон или фантазию, происходящие в доме гончара среди множества глиняных сосудов разных форм и размеров. Несколько сосудов разговаривают между собой, размышляя о тех же заботах, что и люди: о природе и цели их существования, их особой форме и личности гончара, изготовившего их. Все сосуды созданы для вина, и с восходом луны все с нетерпением ожидают, что наполнятся напитком забвения, сладким бальзамом в непостижимом мире.

Наблюдая за тем, как горшки обретают форму или разбиваются, как они наполняются вином или опорожняются от него, говорящий Рубаиат размышляет о человеческом состоянии. Он вспоминает, как его новая привязанность к вину запятнала его ученую репутацию, и как ранее он решил раскаяться в своих излишествах. но отказался от покаяния с возвращением весны. И снова он сокрушается, «что Весна должна исчезнуть вместе с Розой! / Чтобы душистая рукопись юноши закрылась!» ( Рубаият , строки 381–382). Он хотел бы, чтобы у него была сила переписать то, что предначертано судьбой, чтобы он и его спутник могли преобразовать «эту жалкую Схему Вещей целиком» во что-то «более близкое к Желанию Сердца» — возможно, в лучший мир, менее мимолетную жизнь, вечную. любовь ( рубаият , 394, 396). Но ход времени неизбежен, и однажды ночью луна вернется в сад и застанет его исчезнувшим из компании «Гостей, звездно рассеянных по траве», и лишь опрокинутым рюмкой, чтобы отметить место, где он когда-то было ( рубайат , строка 402).

Хайям и его переводчики

Хотя мы, возможно, никогда не узнаем каким-либо удовлетворительным образом, сколько рубаи Омар Хайям действительно сочинил, мы знаем, что канон рубаи , приписываемых ему, вырос со временем, как и многие писатели приписываемые Хайяму четверостишия они не хотели считать своими, опасаясь последствий. Короче говоря, нынешний канон, носящий его имя, использовался как хранилище разнообразных неортодоксальных идей агностического или атеистического характера о Боге и человеке, этом мире и потустороннем, а также индивидуальных сомнений, которые ставят под сомнение общепринятые догмы. Вот почему, учитывая в высшей степени ортодоксальный характер религии в Персии на протяжении веков, растущий канон продолжал занимать маргинальное место в созвездии персидской поэзии. Только после новостей рубаият успех в западном мире достиг берегов родины поэта, иранцы сменяющими друг друга волнами начали обращать внимание на Хайяма как на поэта.

На Западе Рубайат получил широкое признание благодаря усилиям двух ученых в викторианской Англии — Эдварда Коуэлла и Эдварда Фитцджеральда. Работая в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета в 1856 году, Коуэлл, ученый, который научился читать на персидском языке в раннем возрасте, обнаружил рукопись стихов четырнадцатого века в коллекции Узли и сделал копию для собственного использования. Коуэлл показал стихи своему другу Фитцджеральду, которого он несколько лет обучал персидскому языку, и тем летом двое мужчин провели время за чтением и обсуждением работ и философии Хайяма. Фитцджеральд был очень увлечен Ruba’iyat , письмо другому другу, поэту Альфреду Теннисону,

Последние две недели я провел с Коуэллами. Мы читаем некоторые любопытные неверные и эпикурейские тетрастихи перса одиннадцатого века… в основном эпикурейский пафос такого рода: «Пейте, ибо луна часто будет возвращаться, чтобы искать нас в этом саду, и не находит».

(Фитц Джеральд в Jewett, стр. 73)

Хотя Коуэлл покинул Англию в августе 1856 года, чтобы преподавать в Президентском колледже в Калькутте, Индия, он дал Фитцджеральду второй экземпляр стихов и часто переписывался с ним о прогрессе последнего. в персидских исследованиях. Фитц Джеральд, вступивший в тот год в трудный и в конечном счете неудачный брак, жадно погрузился в Рубаи Омара Хайяма как средство отвлечься, и работа продолжала его увлекать. Он снова написал Теннисону о своем новом энтузиазме:

[Хайям] пишет маленькими четверостишиями, и в нем почти нет итерации и тщеславия, которым свойственны его люди. Одна из последних вещей, которые я помню о нем, это то, что «Бог дал мне этот ход для Пить, возможно, Бог был пьян, когда создавал меня», что не совсем благочестиво. Но он очень нежно относится к своим розам и вину и максимально использует эту бедную маленькую жизнь.

(Fitz Gerald in Martin, стр. 203)

В начале 1857 года Фитцджеральд решил сопоставить стихи из рукописи Узли с другим экземпляром Ruba’iyat , который, возможно, можно найти в парижских библиотеках. Он написал французскому ученому Гарсену де Тасси, приложив расшифровку уже имевшихся у него катренов. Хотя Де Тасси раньше не слышал о Хайяме, он был очарован стихами, написав статью «Note sur les ruba’iyat de Omar Khaiyam» (Заметка о Ruba’iyat of Omar Khayyam ), которая появилась в Journal Asiatique за 1857 год. рукопись 158. Еще раз Коуэлл сделал копию найденных им стихов и показал их Фитцджеральду. Получив стенограмму в июне 1857 года, Фитцджеральд сопоставил новый материал со стихами Узли, сделал аннотации во время работы и начал рассматривать возможность публикации перевода четверостиший. В августе 1857 года он написал Коуэллу, что четверостишия могут быть превращены в «очень красивую» эклогу или пастырскую поэму, но он подозревал, что Коуэлл не одобрит ее мораль (Фитц Джеральд в Jewett, стр. 79).).

Его опасения по поводу восприятия Коуэллом его интерпретации стихов Хайяма были вполне обоснованы. Человек с сильными христианскими убеждениями, Коуэлл опубликовал научную статью «Омар Хайям, поэт-астроном Персии» в Calcutta Review за март 1858 г., в которой он

ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ

В то время как предмет и образы остаются неизменными , каждый переводчик Рубаи Омара Хайяма привносит в стихи свою особую формулировку. Ниже приведены четыре перевода одного и того же четверостишия, от самого буквального до «самого свободного».

 Мы — пешки, а Небеса — игрок; 
Это чистая правда, а не мода речи.
Мы движемся по шахматной доске мира,
Потом падаем в ларец пустоты.
          (Дашти, стр. 191)
Мы — марионетки, а небесный свод — кукловод,
в действительности, а не как метафора;
Какое-то время мы действовали на этой сцене,
Мы возвращались один за другим в ящик забвения.
          (Эйвери и Хит-Стабс, стр. 52)
Но беспомощные части Игры, в которую Он играет
На этой шахматной доске ночей и дней;
Туда-сюда ходит, и проверяет, и убивает,
И один за другим снова в чулане лежит.
          {FitzGeratd, p, 105)
Мы всего лишь шахматные фигуры, Игрок, чтобы развлекаться
На самом деле, а не в метафоре, я размышляю),
На доске жизни мы играем, затем один за другим
          (Саиди, стр. 129)

выразил неодобрение тому, что он считал мирским и нечестивым Хайяма. Хотя Коуэлл не одобрял персидский мистицизм как таковой, он чувствовал, что Хайяму было бы лучше, если бы он был мистиком:

Мистицизм, в котором любили предаваться лучшие умы Персии, был все-таки выше его острого миролюбия, потому что это было от земли и ограничено узким земным пространством, а то, хотя и заблуждение, было нащупыванием божественного… Омар Хайям не строит системы, — он довольствуется сомнениями и догадками, — он любит уравновешивать противоположности веры и успокаиваться в равновесии скептика.

(Коуэлл в Jewett, стр. 81)

Фитцджеральд, напротив, воспринял в Хайяме те самые элементы, которые Коуэлл не одобрял. Хотя он не возражал против статьи своего друга, он ясно дал понять, что намерен продвигать свои собственные планы по рубаият .

Что ж: не удивляйтесь ( vext , вы не удивитесь), если я попрошу Фрейзера [редактора Fraser’s Magazine ] дать несколько четверостиший в английском стихе, однако — только с таким Введение, которое вы и Шпренгер дали мне, очень короткое, чтобы вы могли сказать все, что является научным, если хотите. Надеюсь, это не очень кавалерски с моей стороны. Но на самом деле я считаю старого Омара скорее своей собственностью, чем вашей; мы с ним более родственны, не так ли? Ты видишь всю его Красоту, но не чувствуешь с у него в чем-то как у меня.

(Фитц Джеральд, стр. xxxi)

Фитцджеральд, таким образом, продолжил свою «Эпикурейскую эклогу в персидском саду», которая была впервые анонимно опубликована в 1859 году книготорговцем Бернардом Куоричем (Фитц Джеральд, стр. xxxi).

Создавая исполнение, Фитцджеральд упорядочил и переставил существующие четверостишия, опустил другие, которые отвлекали от выбранных им тем религиозных сомнений и важности жизни, прожитой в данный момент, и даже добавил свои собственные изображения и фразы, чтобы придать работе единство. В его намерения никогда не входило создание буквального перевода; скорее, он стремился к верности дух Омара Хайяма. Завершив свое исполнение стихотворения, Фитцджеральд написал: «Я полагаю, очень немногие люди когда-либо прилагали такие усилия к переводу, как я, хотя, конечно, не к буквальному переводу. Но во что бы то ни стало, Вещь должна 90 456 жить: 90 457 с переливанием собственной худшей Жизни, если нельзя сохранить лучшую Первоначальную. Лучше живой воробей, чем чучело орла» (Фитц Джеральд у Мартина, стр. 204). И, несмотря на вольности Фитцджеральда с текстом, мало кто будет отрицать, что его перевод не только живет , но также прекрасно знакомит англоязычную аудиторию с рубаи Омара Хайяма .

Культ

Рубаи

В определенном смысле викторианская Англия и Америка начала двадцатого века жаждали идей, выраженных в Рубаи . Знаменитая история о том, что произведение стало популярным среди английских поэтов того времени, лучше всего иллюстрирует немедленный успех стихов. Говорят, что после того, как журналист Уитли Стоукс (1830–1819 гг.09) показал копию издания Физджеральда 1859 года поэту Данте Габриэлю Россетти, а тот, в свою очередь, показал ее поэту Алджернону Чарльзу Суинберну и другим, лондонские книжные магазины подверглись обыску в поисках экземпляров произведения. Так начался культ поклонения Хайяму в Англии и Америке, который просуществовал до двадцатого века и вышел далеко за пределы литературных кругов, охватив всевозможных философов, религиозных мыслителей и других интеллектуалов того времени. Тот же энтузиазм породил множество других работ, которые подражали или оправдывали, модифицировали или опровергали идеи, воплощенные в них авторами. И Фитцджеральд, и Коуэлл пытались дистанцироваться от богохульства, которое стало ассоциироваться с поэзией Омара Хайяма, первый через его более поздние переводы других персидских поэтов-мистиков, таких как Аттар и Джами, последний наиболее известен в письме после письма Фитцджеральда. смерть:

Я невольно взял на себя серьезную ответственность, когда в 1856 году представил его [Хайяма] стихи моему старому другу. Я восхищаюсь Омаром, как восхищаюсь Лукрецием, но не могу считать его проводником . В этих серьезных делах я предпочитаю ехать в Назарет, а не в Найшапур.

(Йоханнан, стр. 171)

Однако толпу Хайяма уже не остановить. К началу двадцатого века привлекательность четверостиший стала непреодолимой. В то время как некоторые преданные читатели решили спасти Хайяма от конца, на который, казалось, обрек его агностический, непочтительный гений, другие были полны решимости оставить его таким же кощунственным, каким он представлялся в версии Фитца Джеральда. Таким образом, в 1907, Луи С. Александер сочинил длинную поэму под названием « Завещание Омара Хайяма » (1907 г.), провозгласив его «человеком высокого, но скромного благочестия» (Александр в Йоханнане, стр. 207). В ответ другой приверженец Хайяма по имени Х. Юстус Уильямс опубликовал 63 четверостишия, которые, как он утверждал, Хайям написал в конце своей жизни. Названный Последний рубайят Омара Хайяма , он был призван доказать, что слухи о раскаянии поэта были преувеличены. В Америке Рубаият был предметом ярости литературных кругов на протяжении первой половины двадцатого века. Кажется, что персидскому поэту XI века удалось отразить представления о человеческом состоянии, которых придерживались многие в викторианской Англии и современной Америке, и выявить эмоции, которые эти представления вызывали у них.

Источники и литературный контекст

Хотя рукописи Ruba’iyat , по-видимому, не сохранились со времен жизни Хайяма, существует достаточно доказательств, чтобы предположить, что он действительно сочинял стихи. По словам Али Дашти, самое раннее упоминание стихов Хайяма появляется в арабской книге примерно через 55 лет после смерти Хайяма. Между тринадцатым и пятнадцатым веками аллюзии на поэзию Хайяма появляются во многих письменных произведениях.

Выдержки из Ruba’iyat были напечатаны в нескольких персидских антологиях, где расширение коллекции предполагает увеличение количества стихов. В целом предполагаемое количество четверостиший, приписываемых Хайяму, составляет поразительные 2213, хотя различные ученые утверждают, что Хайям написал всего около 200 рубаи . Как это было типично для этого жанра, четверостишия варьировались в зависимости от настроения, от беззаботности до меланхолии, отваживались на направления, которые ортодоксальный ислам мог бы счесть еретическими, и заканчивались эпиграмматическим жалом в хвосте. Литературовед Иран Б. Хассани Джуэтт пишет,

Персидские ученые считают [Омара Хайяма] либеральным агностиком в традиции Авиценны и предшественником [Хафиза], в чьей поэзии земное вино Омара приобретает мистическое значение. Место Омара в иерархии поэтов лучше всего выражено в заявлении, приписываемом могольскому императору Индии Акбару, который сказал, что каждая из газелей («лирика») Хафеза должна сопровождаться рубаями от Омара Хайяма, ибо чтение Хафеза без Омара было подобно вину без вкуса.

(Jewett, стр. 100)

Прием

Люди, независимо от эпохи или страны происхождения, обращались к Хайяму и Рубаи по-разному. Викторианский ученый Коуэлл, как уже было показано, считал его язычником, в то время как более мирской Фитцджеральд принимал его как единомышленника, ценящего все существующие удовольствия. Третьи проанализировали Ruba’iyat с точки зрения суфизма, придав мистический смысл повторяющимся мотивам вина (духовная любовь или запретный плод, поскольку вино было запрещено мусульманам), любимого спутника (Божества) и таверны. (мир, или суфийская ложа). Энергичность и разнообразие интерпретаций свидетельствуют о неизменной привлекательности произведения на протяжении веков.

В течение нескольких лет после анонимной публикации в Англии книга Фитцджеральда « Рубаи Омара Хайяма » вызвала большое восхищение. Россетти, который был не только поэтом, но и художником, сразу же стал энтузиастом и рекомендовал эту работу многим своим друзьям. Братство прерафаэлитов — выскочки в искусстве, протестовавшие против условностей (в число которых входил не только Суинберн, но и Эдвард Бёрн-Джонс и Уильям Моррис), охотно скупали все копии, которые могли найти, причем некоторые из них стоили всего пенни. Влиятельный критик Джон Раскин был так впечатлен, что написал записку переводчику Ruba’iyat , который должен быть доставлен, когда его личность станет известна: «Я ни в малейшей степени не знаю, кто вы, но я от всей души прошу вас найти и перевести для нас еще немного Омара Хайяма: я никогда — до сего дня — не читал ничего столь славного, на мой взгляд, как это стихотворение… и это все, что я могу сказать о нем — и что я всегда с благодарностью и уважением ваш» (Раскин в «Йоханнане», стр. 161). записка не будет доставлена ​​​​до 1872 года, когда Фитцджеральд выпустил третье издание.

Повышенный спрос на Ruba’iyat побудил издателя Фитцджеральда запросить второе издание. Поначалу сопротивляясь, Фитцджеральда, наконец, уговорили подчиниться, отшлифовав исходный перевод и добавив новые строфы, увеличив количество четверостиший с 75 до 110; Позже в изданиях 1872 и 1879 годов он был сокращен до 101 строфы. Опубликованные снова анонимно, стихи второго издания появились в 1868 году. Чарльз Элиот Нортон, пишущий для North American Review, названный Ruba’iyat не просто переводом, а самостоятельным шедевром:

Его следует называть переводчиком только из-за отсутствия лучшего слова, которое должно выражать поэтическое переливание поэтического духа с одного языка на другой, и представление идей и образов оригинала в форме, не совсем отличной от их собственной, но вполне приспособленной к новым условиям времени, места, обычаям и привычкам разуме, в котором они вновь появляются. Во всей нашей литературе едва ли можно найти более восхитительный пример наиболее искусного поэтического изложения далекой иностранной поэзии… Она обладает всеми достоинствами замечательного оригинального произведения, и ее превосходство является высшим свидетельством, какое только можно дать. , к существенному впечатлению и достоинству персидского поэта. Это… не перевод, а повторение поэтического вдохновения.

(Norton in Jewett, стр. 89–90)

В 1870 г. неподписанный обзор Томаса У. Хинчклиффа в Fraser’s Magazine восхвалял «превосходство и элегантность [работы переводчика]» и отмечал вневременную привлекательность Поэзия Хайяма: «Мы должны довольствоваться тем, что восхищаемся его стихами за их внутреннюю красоту. Сила его мыслей и выражений, их гармония со многим, что сейчас происходит вокруг нас, внушают нам странное чувство симпатии к тому, кто в самые темные века Европы наполнял себя со всеми доступными ему знаниями, прежде чем он отправился в свой последний сон под розами Найшапура» (Хинчлифф в Jewett, стр. 9).1).

Неизбежно Хайям и Фитцджеральд должны были стать неразрывно связанными в сознании критиков, причем некоторые рецензенты даже видели в последнем реинкарнацию первого. В 1897 году Джон Хэй, лектор Клуба Омара Хайяма, рассказал, как он наткнулся на «буквальный перевод Рубаи », и я увидел, что не менее примечательным качеством стихотворения Фитц-Джеральда была его верность оригиналу. . Короче говоря, Омар был более ранним Фитц-Джеральдом, или Фитц-Джеральд был реинкарнацией Омара» (Hay in Harris and Tennyson, стр. 268). Критики также защищали перевод Фитцджеральда от персидских ученых, которые жаловались на вольности, допущенные в отношении оригинала. Комментируя принципы перевода Фитцджеральда, эссеист Артур Платт заметил:0005

Несчастный переводчик всегда сталкивается с дилеммой. Если он переводит буквально, то производит то, что не может прочесть ни один смертный… Если же, напротив, он делает из этого хорошую и читаемую вещь, то встают все люди, знающие оригинал, и начинают клевать его, как домашняя птица. Если следовать средним курсом, никому не угодишь… [Фитцджеральд] пропускает целые отрывки, вставляет свои собственные фрагменты, все видоизменяет и упорядочивает и сочиняет — стихотворение.

(Платт в Harris and Tennyson, стр. 267)

— Ахмад Карими-Хаккак и Памела С. Лой.

Эйвери, Питер и Джон Хит-Стаббс. Рубаи Омара Хайяма . Лондон: Аллен Лейн, 1979.

Дашти, Али. В поисках Омара Хайяма . Trans LP Элвелл-Саттон. Лондон: Джордж Аллен и Анвин, 1971.

Фитцджеральд, Эдвард, пер. Рубаи Омара Хайяма: критическое издание . Шарлоттсвилль: Университетское издательство Вирджинии, 1997.

Гольдшмидт, Артур. А Краткая история Ближнего Востока . Боулдер: Westview Press, 1988.

Харрис, Лори Ланцен и Эмили Б. Теннисон, ред. Литературная критика девятнадцатого века Vol. 9. Детройт: Gale Research, 1985.

Хурани, Альберт. A История арабских народов . Нью-Йорк: Warner, 1991.

Джуэтт, Иран Хассани. Эдвард Фицджеральд. Boston: Twayne, 1977.

Кедди, Никки Р. и Руди Матти, ред. Иран и окружающий мир . Сиэтл: University of Washington Press, 2002.

Ландау, Рим. Ислам и арабы . Нью-Йорк: The Macmillan Company, 1959.

Мартин, Роберт. Бернард. С одержимыми друзьями: жизнь Эдварда Фитцджеральда . Лондон: Faber and Faber, 1985.

Rypka, Jan, et al. История иранской литературы . Дордрехт, Голландия: Д. Рейдель, 1968.

Саиди, Ахмад, пер. Рубаи Омара Хайяма . Беркли: Asian Humanities Press, 19.91.

Йоханнан, Джон Д. Персидская поэзия в Англии и Америке: 200-летняя история . Делмар, Нью-Йорк: 1977.

Мировая литература и ее времена: профили известных литературных произведений и исторические события, повлиявшие на них

Омар Хайям: персидский астроном, поэт и ученый | Искусство и культура

Хайям был персидским астрономом и писателем, известным в Иране как ученый, а в других странах как писатель.

Омар Хайям был персидским астрономом, писателем, поэтом и математиком, известным в Иране своими научными достижениями.

Англоязычные читатели узнают о его выдающейся работе благодаря переводу его сборника из сотен четверостиший (или рубаи) на рубаи, работы 1859 года о персидском астрономе-поэте.

В его честь Google изменил свой логотип на специальную анимацию или дудл в 17 странах с изображением, посвященным Хайяму и его наиболее важным достижениям.

Но при жизни ученого и писателя не всегда ценили за его работу.

Вот его история:

Тщательное образование 

  • Омар Хайям родился 18 мая в торговом городе Нишапур на территории современного Ирана в 1048 году.
  • Отцом Хайяма был Эбрагим Хайями, богатый врач, имя его матери осталось неизвестным.

  • Его происхождение до сих пор неясно, но некоторые авторы утверждают, что отец Омара зарабатывал на жизнь, будучи торговцем и делая палатки, так как его фамилия означает изготовитель палаток.

  • Семья Хайяма была мусульманской, но его отец считался нестрогим, вскоре он нанял математика Бахманьяра бин Марзбана, приверженца древней персидской религии или зороастризма, для обучения Омара.
  • Хайям получил основательное образование в области естественных наук, философии и математики.

  • В 1066 году, когда Хайям праздновал свое 18-летие, всего за несколько месяцев до смерти его наставника умер его отец Эбрагим.

  • Эти события ознаменовали конец целой эпохи в жизни юного ученика, и, наведя порядок в делах своей семьи, он двинулся дальше.

Восхождение ученого

  • Хайям присоединился к одному из регулярных караванов, совершавших трехмесячное путешествие из Нишапура в город Самарканд, который сейчас находится в Узбекистане.
  • В Самакарне он проявил заметный интерес к математике, написав трактаты по арифметике, алгебре и теории музыки под покровительством главного судьи Абу Тахира, который также был другом его отца и который заметил необычайный талант Хайяма к числам.
    • Вероятно, он еще находился при дворе Шамс аль-Мука около 1073 года, когда был заключен мир с султаном Малик-шахом, ранее вторгшимся на территорию.
    •  Именно тогда, в возрасте 26 лет, Хайям поступил на службу к Малик Шаху, и когда его пригласили вернуться в Иран, чтобы построить обсерваторию в Исфахане и реформировать персидский календарь.

    ЧАСЫ: Наука о звездах

    Привилегированный образ жизни в Иране

    • Следующие 18 лет он оставался в Иране, где ему платили необычайно высокую зарплату и вели привилегированный образ жизни.

    • Иллюстрация Эдмунда Дюлака из рубаи Омара Хайяма [Getty Images]

      За это время ученый с поразительной точностью измерил продолжительность года – продолжительность тропического года.

    • Перекалибровка календаря зафиксировала первый день года в точный момент прохождения центра Солнца через точку равноденствия.

    • Шах ввел календарь Хайяма, календарь Джалали, 15 марта 1079 года, ученому был 31 год,
    • год.
    • Этот календарь использовался до 20 века в Иране, также считается, что он построил модели, иллюстрирующие теорию вращения Земли вокруг своей оси.

    • В различных отрывках из биографии он упоминается как непревзойденный в научных знаниях и достижениях своего времени.
    • По словам современника Омара, биографа аль-Байхаки, его память была потрясающей.

    • По словам автора, он смог запомнить целую книгу, прочитав ее несколько раз, когда он вернул книгу, ученый смог переписать ее по памяти, демонстрируя удивительное сходство.

    • Он также был хорошо зарекомендовавшим себя математиком, и его сохранившиеся математические работы включают: Комментарий к трудностям, касающимся постулатов «Элементов» Евклида, деления квадранта окружности и доказательств для задач, касающихся алгебры.

    СМОТРЕТЬ – Аль-Хорезми: Отец алгебры

    Рубаи

    • При жизни султана Малик Шаха у обоих были прекрасные отношения, однако его удача изменилась, когда к власти пришел его преемник, султан Санджар.

    • Султан Санджар не жаловал ученого, кажется, Омар обидел Санджара, когда тот был еще ребенком, и ему так и не простили.
    • После смерти Малик Шаха Хайям потерял расположение двора, и финансирование строительства обсерватории закончилось.

    • Совершил паломничество в Мекку и посетил Багдад. По возвращении он удалился в Нишапур, где, похоже, прожил жизнь отшельника.
    •  Среди других вкладов Хайяма также наиболее известен его поэтический труд.

    • «Рубайят» представлял собой его сборник из сотен четверостиший, впервые переведенный с фарси на английский язык в 1859 году.Эдвард Фицджеральд.

    • Стихи прославляли радости жизни, освещая тонкий политический и религиозный контекст, в котором они были созданы.
    • Некоторые ученые считали, что ученый и писатель написал около 150 четверостиший, а другие писатели после него, как полагают, внесли свой вклад в оставшуюся часть.

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *