Отвращение – основа нравственности? • Александр Марков • Новости науки на «Элементах» • Нейробиология, Психология
Психологи и нейробиологи, изучающие природу эмоций, предполагают, что многие морально-нравственные установки человечества выросли из чувства отвращения, которое у человека, по сравнению с животными, необычайно развилось и усложнилось. Отвращение является основой многих предрассудков и мешает людям относиться друг к другу по-человечески.
Все мы хорошо знаем, что многие наши моральные оценки и суждения основаны больше на эмоциях, чем на рассудке. Сложнее ответить на вопрос, хорошо ли это, могут ли эмоции служить надежной основой благополучного существования и развития социума. Не только дилетанты, но и некоторые эксперты полагают, что эмоции, интуитивные побуждения и прочие природные позывы — вполне надежные критерии истинности в этических вопросах. Эта точка зрения основана на предположении, или, скорее, на интуитивной убежденности в том, что первая, непосредственная, не затуманенная всяческими умствованиями эмоциональная реакция и есть самая верная, потому что она идет «из глубины души» и несет в себе «глубинную мудрость».
Голос сердца, одним словом. На это особенно напирают противники клонирования, стволовых клеток, искусственного осеменения и других технологий, «покушающихся на самое святое» и «вызывающих естественное отторжение».
Тем временем дотошные нейробиологи проникают всё глубже в пресловутые «глубины души», и то, что они там находят, не всегда похоже на мудрость, которую следует почитать превыше рассудка.
Несколько исследовательских коллективов в последние годы активно изучают природу отвращения — одной из базовых человеческих эмоций, которая, как выясняется, сильно влияет на общественную мораль и социальные отношения. Обзорная статья, опубликованная 14 июня в журнале Nature, знакомит читателей с их достижениями.
Нельзя сказать, чтобы отвращение было исключительно человеческим чувством: животным оно тоже свойственно, но в меньшей степени и в гораздо более простых формах. И обезьяна, и кошка, и новорожденный младенец, взяв в рот что-нибудь неприятное на вкус, могут выплюнуть это с характерной гримасой.
Но от «невкусно» до «противно» — немалая дистанция. Только человек, вышедший из младенческого возраста, способен отказаться от пищи лишь на том основании, что она не там лежала или не к тому прикасалась. Пол Розин (Paul Rozin) из Пенсильванского университета, один из пионеров в данной области исследований, полагает, что с появлением разума первичная, унаследованная от животных предков эмоция резко расширилась, включив в себя, в частности, идею контакта, перенесения «скверны» путем прикосновения. Так, добровольцы, участвовавшие в экспериментах Розина, наотрез отказывались пить сок, к которому прикоснулся усиком простерилизованный таракан, или есть из безупречно чистого ночного горшка.
Из этой особенности первобытного мышления, очевидно, выросла так называемая контагиозная магия (см. Дж. Фрезер. «Золотая ветвь», глава 3). У животных и новорожденных детей ничего подобного не наблюдается.
Биологический, эволюционный смысл отвращения представляется более-менее понятным: это вполне адаптивное, способствующее выживанию стремление избежать контактов с заразой, не есть негодную и опасную пищу, а также сохранить собственную целостность, удерживая внутри то, что должно быть внутри (например, кровь), и снаружи то, что должно быть снаружи (например, фекалии).
Отвращение у людей отчетливо делится на «первичное» — это практически бессознательная психическая реакция на всякие мерзости — и «вторичное», или моральное, касающееся более абстрактных предметов, таких как идея клонирования. Связь между ними самая тесная. Во всех без исключения человеческих культурах принято распространять слова и понятия, обозначающие объекты первичного отвращения, на людей, нарушающих моральные и общественные нормы — например, на лживых политиков, продажных чиновников и т. п. Люди, заклейменные таким образом, могут даже восприниматься как источник некой мистической «заразы», вроде каких-нибудь тараканов. К примеру, предложение надеть на себя хорошо выстиранный свитер Гитлера не вызывает у большинства людей ни малейшего энтузиазма. По мнению Розина, это означает, что идея «заразности» в человеческом сознании распространяется и на моральные качества личности, иначе чем объяснить неприязнь к ни в чём не повинному свитеру.
Пол Блум, известный читателям «Элементов» как автор статьи о сопротивлении научному знанию, настроен более скептически: по его мнению, настоящее отвращение люди испытывают только к тем абстрактным идеям, которые непосредственно ассоциируются с объектами «первичного» отвращения, а во всех остальных случаях (например, когда говорят об «отвратительных политических технологиях»), это не более чем метафора.
Джонатан Хайдт (Jonathan Haidt) из Вирджинского университета полагает, что нашел доказательство единой физиологической природы «первичного» и морального отвращения: ему удалось экспериментально показать, что обе эмоции приводят к замедлению пульса, а при особенно острой реакции — еще и к чувству «комка в горле». По мнению Хайдта, это показывает, что моральное отвращение — никакая не метафора, а самое настоящее отвращение.
Бразильский нейробиолог Жоржи Молл (Jorge Moll) пришел к сходным выводам, наблюдая за активностью мозга испытуемых при помощи магнитно-резонансной томографии (МРТ). Оказалось, что при «первичном» и моральном отвращении возбуждаются одни и те же области мозга, а именно боковая и средняя лобноглазничная кора (lateral and medial orbitofrontal cortex) — эти области отвечают и за некоторые другие неприятные переживания, такие как сожаление об упущенных возможностях. Однако выявились и различия: моральное отвращение связано с более сильным возбуждением передней части лобноглазничной коры, которая считается более эволюционно молодой и, по-видимому, отвечает за обработку наиболее абстрактных эмоциональных ассоциаций.
Независимо от того, являются ли «первичное» и моральное отвращение одним и тем же или разными чувствами, «первичное» отвращение само по себе может оказывать вполне реальное влияние на наши моральные суждения и оценки и, как следствие, на наше отношение к людям и социальное поведение. Психологи из Принстонского университета при помощи МРТ показали, что возбуждение отделов мозга, отвечающих за страх и отвращение, снижает активность тех отделов, которые отвечают за жалость, сочувствие и вообще за восприятие других людей как людей (в отличие от неодушевленных объектов). Иными словами, вид противного, грязного бомжа автоматически вызывает чувство отвращения, которое не дает нам помыслить об этом человеке как о личности, заставляя воспринимать его как «кучу мусора».
Розин, Хайдт и некоторые их коллеги предполагают, что отвращение может играть существенную — и в основном негативную — роль в жизни человеческих коллективов. Если изначально отвращение выполняло в основном функции гигиенического характера, то в ходе дальнейшей эволюции это чувство, похоже, было «рекрутировано» для выполнения совсем иных, чисто социальных задач.
Объект, вызывающий отвращение, должен быть отброшен, изолирован или уничтожен, от него необходимо дистанцироваться. Это делает отвращение идеальным «сырым материалом» для развития механизмов поддержания целостности группы, что могло быть крайне важно для первобытных людей. Предполагают, что небольшие коллективы наших предков жестоко конкурировали друг с другом. Сплоченность группы повышала ее шансы на выживание, а противостояние внешним врагам — наилучший способ добиться максимальной сплоченности (см.: Межгрупповая конкуренция способствует внутригрупповой кооперации, «Элементы», 28.05.2007).
Возможно, еще на заре человеческой истории наши предки научились испытывать отвращение к разного рода чужакам, «не нашим», «не таким, как мы». Марк Хаузер (Marc Hauser), психолог из Гарвардского университета, работающий также и с обезьянами, отмечает, что непростые отношения между группами бывают не только у человека, но и у других социальных животных, которые тоже прекрасно умеют отличать своих от чужих.
Но люди почему-то особенно сильно зациклены на своих межгрупповых различиях и придают им, по сравнению с животными, непомерно большое значение. Для подчеркивания межгрупповых различий сплошь и рядом привлекаются морально-нравственные оценки, в том числе основанные на чувстве отвращения (к примеру, русское слово «поганый» исходно значило всего-навсего «иноверец, язычник»). По словам Хайдта, если первичное отвращение помогало выжить индивидууму, то моральное отвращение помогало выжить коллективу, сохранить целостность социума — «и именно здесь отвращение проявляет себя с самой отвратительной стороны».
Нечистоплотные политики во все времена активно использовали отвращение как инструмент сплочения и подчинения коллективов, натравливания одних групп на другие. Нацистская пропаганда называла евреев «крысами» и «тараканами». Те же эпитеты применяли к своим противникам враждующие партии во время недавней резни в Руанде. Если люди начинают испытывать отвращение к чужакам, они уже не могут воспринимать их как людей, чувствовать жалость или сострадание.
По мнению Молла и других экспертов, отвращение и по сей день служит источником предвзятости и агрессии. Нужно десять раз подумать, прежде чем принимать решения на основе подобных эмоций, идущих «из глубины души». История это подтверждает. Были времена, когда омерзительными, нечистыми считались, к примеру, женщины (особенно во время менструации), психически неполноценные люди или межрасовый секс. Сегодня мало кто в цивилизованных странах будет защищать подобные взгляды, и многие действительно — на физическом уровне — перестали испытывать отвращение ко всему перечисленному. Если в прошлом отвращение не было хорошим моральным индикатором, то с чего бы ему стать таковым сегодня? Во многих случаях то, что кажется нам отвратительным, действительно плохо и вредно, но это не значит, что разумные люди должны строить свои отношения на дремучих слепых инстинктах.
В статье рассказывается также о еще не опубликованных результатах, полученных Блумом и его коллегами. Известно, что люди очень сильно различаются по степени выраженности эмоции первичного отвращения: одни чуть в обморок не падают при виде таракана или неспущенной воды в унитазе, а другим хоть бы что.
Оказалось, что существует значимая корреляция между этим показателем и политическими убеждениями. Люди, склонные испытывать сильное отвращение к «первичным» стимулам, чаще придерживаются консервативных взглядов и являются убежденными противниками клонирования, генно-модифицированных продуктов, гомосексуализма, мини-юбок, искусственного осеменения и прочих безобразий. Люди с пониженной брезгливостью, напротив, обычно имеют либеральные взгляды и просто не могут понять, отчего всё вышеперечисленное может кому-то казаться отвратительным.
Исследования в данной области только начинаются, так что речь идет лишь о самых первых, предварительных результатах, многие из которых могут в дальнейшем и не подтвердиться. «Тем не менее, — заключает Дэн Джонс — трудно не прийти к выводу, что если мы будем меньше думать брюхом (guts), а больше — головой и сердцем, то сможем раздвинуть границы своей моральной вселенной». Под «сердцем» здесь, надо полагать, подразумеваются те отделы префронтальной коры, которые отвечают за человечное отношение к другим людям, сочувствие и сопереживание.
Источник: Dan Jones. Moral psychology: The depths of disgust // Nature. 2007. V. 447. P. 768–771.
См. также:
1) Человек не был сотворен по образу Божию, «Элементы», 18.06.2007.
2) Выявлен отдел мозга, отвечающий за эмоциональную составляющую морально-этических оценок, «Элементы», 28.03.2007.
Александр Марков
Ненависть вырастает из отвращения | PSYCHOLOGIES
43 493
Познать себяЧеловек среди людей
При этом ненависть не относится к элементарным эмоциям человека (таким, как страх или радость), она представляет собой коктейль из нескольких эмоций, который, в определенном сочетании, и выдает одно из самых сильных и взрывоопасных человеческих переживаний (и соответствующее ему поведение).
Фундаментом для ненависти служит отвращение — одна из первичных эмоций. Отвращение имеет выраженную физиологическую составляющую и задачу — оберегать человека от контакта с вредным (отравляющим) объектом: не зря тошнота и рвотная реакция — частые спутники при столкновении с чем-то отвратительным (вроде экскрементов, разлагающейся органики, слизи и тому подобного — каждый подберет для себя сам…).
Питательная среда
Итак, главная функция отвращения — сведение контакта с неприятным/опасным объектом к нулю: в отвращении мы цепенеем или убегаем. Поэтому, кстати, люди нередко путают страх/испуг с отвращением. По внешним проявлениям они похожи, но все-таки имеют разное назначение: страх — контактная эмоция (мы внимательны к объекту страха), тогда как отвращение (о чем говорит само это слово) этот контакт помогает свести к нулю (насколько это возможно).
Когда отвратительный объект исчезает из поля возможного контакта, мы успокаиваемся. Психологическое отвращение («вторичное», в отличие от «первичного» физиологического) связано с полностью неприемлемыми для нас ценностями или поведением других людей, выступающими аналогом яда в природном мире.
Оно нам говорит на языке эмоций: «Если я уподоблюсь этому человеку — я отравлюсь, умру для себя как личность. А он уже отравленный, от него смердит ужасными мыслями/ценностями/поведением». Естественная реакция на психологическое отвращение — та же, что и на физиологическое, то есть удаление, максимальное увеличение дистанции.
Мы просто уходим от контакта с людьми, которые демонстрируют такое поведение, вступающее в жесткий конфликт с тем, что мы считаем приемлемым.
Взрывной коктейль
Если к отвращению добавить несколько ингредиентов, получим ненависть (впрочем, ненависть не только из отвращения рождается — у нее много источников).
Чаще всего ненависть рождается из сочетания отвращения со страхом и отвращения с обидой, сдобренных невозможностью отстраниться от объекта отвращения.
Чем более ограниченное и узкое мировоззрение у человека, тем больше у него поводов для ненависти
Это очень важный момент: при ненависти человек стремится уничтожить то, что ненависть вызывает, потому что сосуществование в одном пространстве с объектом отвращения невозможно, но и устраниться тоже невозможно, поэтому остается только одно — уничтожить. Для этого чувства характерна постановка вопроса: «Или я, или он/она/оно», никаких промежуточных вариантов в ненависти быть не может — являясь чрезвычайно сильным переживанием, она сжигает все полутона.
Отвращение иначе ставит вопрос: «Делайте что хотите, но на глаза мне не попадайтесь и ко мне не лезьте!»
Например, человек считает геев отвратительными. Если он одновременно боится, что эти «ужасные существа» могут угрожать его миру и спасения от них нет, то из этой смеси рождается злость, вырастающая в ненависть, требующую выхода. Ненависть к родителям чаще рождается из отвращения и обиды.
Как породить ненависть там, где ее вроде раньше не наблюдалось (и нет объективной угрозы)? Рецепт понятен: надели каких-то людей (или группу людей) отвратительными моральными чертами (евреи пьют кровь христианских младенцев; все мусульмане — террористы; русские варвары только и могут, что бухать и насиловать…) и добавь страха/припомни обиды: «Они идут к тебе, они заставят тебя жить по-своему!» или: «Помнишь, как они тебя унижали?!»
Собственно говоря, националистический культ исторических обид, очень популярный в мире, особенно на постсоветском пространстве (Прибалтика, Грузия, Украина, Россия…), — самая питательная среда для формирования ненависти, нужно только добавить отвращения к облику соседей (а уж если соседи реально подают для этого поводы — так вообще сказка…).
Очень важно подавить эмпатию, потому что способность увидеть хорошее в отвратительном человеке сильно мешает ненависти.
Чем более ограниченное и узкое мировоззрение у человека/общности людей, тем больше у него поводов для ненависти. А дальше ненависть еще больше сужает картину мира, приковывая внимание только к тому, что вызывает отвращение, — и так одно вызывает другое. Для того чтобы уничтожить ненавистное, нужно вступить в контакт с отвратительным. И, таким образом, отравиться.
Полезная функция ненависти — высвобождение энергии для уничтожения смертельной угрозы, от которой отгородиться нельзя. Проблема начинается с того момента, как смертельные угрозы начинают плодиться там, где их нет. Одержимый собственными страхами и слабостями человек наиболее подвержен ненависти, но, в силу слабости, не будет сам реализовывать свою ненависть, а присоединится к тому, кто все-таки осмелится. Тогда ненависть сопровождается злорадством в стиле «А у соседа корова сдохла» или «Так им и надо, заслужили!».
А толерантность становится ругательным словом: какая может быть толерантность в мире, где одни чудовища, а ты — слабая дрожащая тварь?
До тех пор, пока мы сосредоточены на «враге», его действиях и неудачах, мы в тесной сцепке с ним
Мне лично хорошо знакомо чувство ненависти, когда я однажды осознал, что одна группа сектантов вознамерилась-таки сделать попытку меня стереть в порошок/дискредитировать, используя вызывающие у меня отвращение приемы информационной войны. Я вступил в противодействие, отвечал ударом на удар, однако постепенно стало ясно — силы неравны, и я точно не смогу одолеть секту. Сочетание ненависти и бессильной ярости как следствия невозможности уничтожить врага — отравляющий коктейль…
«Она меня оскорбила, он меня ударил, она меня победила, он меня обобрал… В тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не угаснет вовеки… Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью…» Строчки из буддийской «Дхаммапады» пришлись очень кстати.
Если не можешь победить и сошелся в бессильном клинче с тем, кого ненавидишь, можешь до бесконечности желать врагу бед, но от этого ему хуже не станет.
При этом ненависть, как я осознал особенно ясно, связывала меня с теми, кого я ненавидел, практически с такой же силой, что и любовь (вот почему я не считаю любовь противоположностью ненависти), — я следил и читал то, что писали мои «друзья» (а это откровенная и отвратительная муть), — и, похоже, делал это с не меньшим усердием, чем они. Отравлялся — и читал, рвотный рефлекс подавлялся ненавистью. Вырваться удалось тогда, когда, безмерно устав от клинча, я просто сосредоточился на том, что делаю сам. И позволил отвращению взять вверх над гневом и страхом, утащить меня из этого поля и отвернуться от него.
До тех пор, пока мы сосредоточены на «враге», его действиях и неудачах, мы в тесной сцепке с ним. На реальной войне это оправдано. Но в виртуальных войнах, где ущерб измеряется не трупами, а нервными клетками, победители, как правило, одерживают пирровы победы.
Источник фотографий:Getty Images
Новое на сайте
«Встречаюсь только с „сосунками“, а с сильными мужчинами начинаю соревноваться»
Экзотика, идеальная картинка, небанальный сюжет: за что мы любим корейские дорамы
Уйти нельзя остаться: где поставить запятую, если мы только начали терапию
«Когда началась война, дедушке было 15 лет»: воспоминания о Великой Отечественной войне
«Я вышла из созависимых отношений. Почему меня все равно тянет к нему?»
«Сожалею, что не родила ребенка. Можно ли быть бездетной и счастливой?»
Каково это — быть мазохистом: откровения хозяйки секретного места встреч
Как сохранять любовь: главный секрет счастья
Принятие сложных эмоций. Часть 4: Отвращение
Эта статья является частью серии статей о принятии сложных эмоций. Я надеюсь, что эта серия поможет понять и принять некоторые из наиболее сложных аспектов общего человеческого опыта.
Отвращение
Отвращение – это обычное явление, которое имеет множество различных описаний в повседневном языке.
Люди описывают отвращение как противное, противное, грубое или как мерзкое или отвратительное чувство. Отвращение нижнего уровня характеризуется такими словами, как неприязнь, отвращение, отвращение. Люди ненавидят отвратительные вещи. Когда отвращение смешивается со страхом, это можно назвать «хиби-джиби», и оно может вызывать озноб, озноб и покалывание. На физическом уровне отвращение может понизить кровяное давление, вызвать дискомфорт в желудке и заставить мышцы лица напрячься в характерном выражении отвращения. Отвращение вызывает сильное побуждение избегать чего-то грубого и желание предотвратить распространение грубости в другие места.
Цель эмоции
Отвращение по своей природе неприятно. У вас не могло бы быть чувства неприязни к чему бы то ни было без легкого чувства отвращения. Несмотря на то, что отвращение неприятно, оно играет решающую роль в обеспечении безопасности людей. Отвращение служит цели защиты нас от вещей, которые могут вызвать у нас болезни, таких как испорченная еда и отходы.
Люди испытывают отвращение к смерти, незнакомой пище, животным, насекомым, сексуальным табу и телесным повреждениям, которые искажают тело, как сложные переломы. Вы, вероятно, можете думать о различных спортивных травмах, продуктах питания и животных, которые лично вызывают у вас отвращение. Что еще более усложняет ситуацию, так это то, что мы также можем чувствовать отвращение к вещам, которые касались вещей, которые мы находим отвратительными. Когда что-то, что обычно не вызывает отвращения, касается чего-то, что вызывает отвращение, мы говорим, что этот предмет или поверхность загрязнены. В общем, все, что загрязнено, может вызывать отвращение. Поскольку нечто, связанное с отвращением, может коснуться чего угодно, человек может научиться реакции отвращения на что угодно! Ваш младший брат или сестра, возможно, уже научили вас этому, сказав, что ваши спагетти — это черви!
Связанные с этим психические заболевания и то, как отвращение может стать проблемой
Отвращение – это нормальная часть жизни, но оно может причинять достаточный дискомфорт и мешать жизни, чтобы стать серьезной проблемой для некоторых людей.
Отвращение является компонентом многих различных психологических состояний, включая генерализованное тревожное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство и фобии травм/животных.
Люди, боящиеся крови, травм или уколов иглой, могут испытывать внезапные падения артериального давления, приводящие к обморокам, связанным с отвращением к телесным повреждениям. Люди с фобиями насекомых, пауков, змей или животных часто сообщают о чувстве отвращения, которое сильнее, чем их чувство страха.
Люди с диагнозом генерализованное тревожное расстройство могут беспокоиться о чистоте предметов и защите себя и своих близких от болезней, травм и заболеваний. Эти заботы могут продолжаться даже после проведения надлежащих мер по обеспечению чистоты и безопасности и могут вызвать значительный стресс.
У лиц, страдающих обсессивно-компульсивным расстройством, могут возникать сильные реакции страха, вызванные заражением или опасениями возможного заражения. Люди с ОКР могут часами пытаться предотвратить распространение реальных или воображаемых микробов, химических веществ или вирусов.
Способы справиться с эмоциями
Принятие вещей, которые нам не нравятся, может снизить нашу стрессовую реакцию на них. Нам могут никогда не нравиться такие отвратительные вещи, как насекомые или сильные травмы, но чем больше мы боремся с неприязнью к чему-либо, тем больше места это занимает в наших умах и нашей жизни. В отличие от других сложных эмоций, отвращение почти не требует размышлений. Принятие отвращения — это прежде всего вопрос отказа от борьбы с ощущениями и побуждениями избегать их. Пока вы не почувствуете отвращение без борьбы, это может показаться невозможным. Тем не менее, со временем вы сможете испытывать отвращение, не отталкивая его.
Как терапевт может помочь при отвращении
Терапия не может устранить чувство отвращения. Тем не менее, он может предоставить упражнения, которые позволят вам жить своей жизнью, несмотря на наличие отвращения. Отвращение часто сопровождается страхом, и основным методом лечения тревоги и отвращения является экспозиционная терапия.
Экспозиционная терапия включает в себя практику сосредоточения внимания и принятия нахождения рядом с отвратительными вещами и чувства отвращения. Экспозиционная терапия может помочь сократить время, затрачиваемое на избегание отвращения, и уменьшить интенсивность реакции отвращения.
Автор: Кристофер Грандитс, доктор философии
Если у вас есть дополнительные вопросы, свяжитесь с нами по телефону 512-246-7225. Если вы готовы начать, посетите наш клиентский портал.
Отвращение: естественная эмоциональная реакция на жестокое обращение
Отвращение — это эмоция, о которой я никогда не задумывался. Это было просто то, что случалось со мной, если я был чем-то «выведен из себя». Но после нескольких лет психотерапии отвращение стало важной эмоцией для исцеления травм от физического, словесного и сексуального насилия.
Например, Кайл, сорокалетний мужчина, нуждался в помощи в связи с его депрессивным настроением и хронической тревогой. Он недвусмысленно сказал мне, что его мать была холодной, безразличной женщиной, которая постоянно лгала, манипулировала и пугала его.
Его понимание того, как поведение матери повлияло на него, было впечатляющим, и это был один из положительных результатов многолетнего психоанализа. Однако он никогда не считал себя пережившим травму привязанности. Несмотря на то, что другие думали, что он из «прекрасной семьи», я думал о Кайле как о жертве эмоционально оскорбительных отношений. И я дал ему понять, что он может исцелиться.
Тяжелые переживания/травмы поднимают нас вверх по треугольнику перемен. Повторное знакомство с нашими основными эмоциями возвращает нас к более спокойным состояниям.
Источник: Хилари Джейкобс Хендел
Во время нашего первого сеанса я рассказал Кайлу о взаимосвязи между основными эмоциями и симптомами травмы, такими как тревога и депрессия. Не по своей вине он справился со своими детскими эмоциями, как мог, похоронив их, что происходит бессознательно. Я показал ему, используя Треугольник Перемен, как хроническая тревога и депрессия облегчаются и даже излечиваются, если войти в контакт с ранее скрытыми эмоциями, возникшими в результате жестокого обращения в прошлом.
В преддверии нашей работы я научил его заземляться и дышать. Заземление и дыхание снижают тревогу, позволяя более глубоким эмоциям безопасно выходить на поверхность и перемещаться по телу к своей естественной конечной точке.
Во время одного памятного занятия Кайл поделился тем, как его мать унизит его, если он не получит пятерку в школе. — Ты большой болван? — говорила она, дразня (оскорбляя) его до тех пор, пока он не плакал.
Я спросил его: «Кайл, когда ты сидишь здесь со мной и делишься этим воспоминанием, какие эмоции ты замечаешь ниже шеи?»
— Она была такой злой, — сказал он. «Больной! Я бы никогда даже не подумал так разговаривать со своим сыном, — сказал он с явным выражением отвращения на лице.
Терапевты AEDP хорошо обучены распознавать невербальные коммуникации, такие как выражения лица и позы тела. Телу очень трудно скрыть то, что он действительно чувствует. Увидев выражение отвращения на его лице, я спросил, какие эмоции он испытывает.
Эмоциональное здоровье укрепляется, когда мы замечаем и стремимся назвать эмоции, которые мы в данный момент испытываем.
«Кайл, мы можем замедлиться до черепашьей скорости и заметить, какие эмоции сейчас возникают? Что вам известно?»
Он вопросительно посмотрел на меня, и это был мой сигнал помочь.
«Просканируйте свое тело с головы до ног и посмотрите, какие эмоции вы способны распознать». Чтобы помочь ему подобрать нужное слово, я указал на плакат «Треугольник перемен», который висит в моем кабинете.
«Я думаю, что это отвращение. Она мне противна, — сказал он с презрением на лице.
«Какие ощущения в вашем теле говорят вам, что вы испытываете отвращение?» Основные эмоции имеют физические ощущения, чтобы дать нам сигнал и подготовить наши тела к действиям, которые созданы природой для адаптации. Основные эмоции также имеют импульсы, такие как нападение или плач. Мы получаем большую пользу, будучи в состоянии переносить физические ощущения и импульсы, которые естественным образом вызывают эмоции.
«Как будто меня стошнит».
«Оставайся с этим. О чем говорит вам чувство отвращения?»
«Похоже на густую черную слизь. И я вижу ее. Моя мать!» он сказал. «Да отвали ты от меня!» Он закричал, погрузившись в прошлое.
Отвращение — основная эмоция выживания, которая заставляет нас хотеть избавиться от чего-то ядовитого для нас. Мозг Кайла считал его мать ядовитой и ассоциировал это чувство как с изображением черной слизи, так и с чувством отвращения.
«Останьтесь с чувством отвращения. Не отдаляйтесь от него и не бойтесь его. Это просто чувство, с которым вы теперь можете справиться. Освободим для него место».
Кайл сосредоточился на глубоком внутреннем дыхании, как мы вместе практиковались. Его дыхание было слышно, а его внутреннее сосредоточение было интенсивным. Примерно через пять вдохов его лицо смягчилось, а это означало, что волна отвращения подходит к концу.
«Что ты сейчас переживаешь?» Я спросил.
«Так лучше. Я чувствую себя спокойнее.
Думаю, мне нужно было это выпустить».
«Вау! Ты все сделал отлично.» Я был рад за Кайла и чувствовал гордость за него.
«Но теперь мне как-то грустно».
«Можете ли вы остаться с печалью, чтобы узнать, что она вам говорит?»
По щеке Кайла скатилась слеза. «Очень грустно, что я родился у такой ущербной матери».
Мы согласно кивнули.
После этого сеанса мы обработали другие основные эмоции, связанные с его детством, включая гнев, страх и печаль. Депрессия Кайла продолжала проходить, и его тревога сменилась большей уверенностью и состраданием как к себе, своей жене, так и к своим детям. Преодоление отвращения сыграло ключевую роль в том, чтобы помочь ему более четко определить себя как хорошего человека, с которым плохо обращались не по его вине.
Вот несколько общих вещей, которые нужно знать об отвращении:
- Это основная эмоция, означающая, что она говорит нам что-то важное о том, как окружающая среда влияет на нас. Мы получаем большую пользу, когда учимся прислушиваться к основным эмоциям, а не избегать их, как нас учат делать в нашем обществе.
- Это одна из первых эмоций, которые развились, вероятно, чтобы облегчить выживание, немедленно изгоняя что-то, что может вызвать у нас заболевание, например, ядовитую ягоду или гниющее мясо.
- Отвращение часто возникает в ответ на ядовитых или ядовитых людей, где было предано глубокое доверие и любовь.
- Естественно, мы чувствуем отвращение к тому, кто оскорбил нас.
- Подтверждение отвращения может уменьшить тревогу и стыд от травмы.
- Мы можем ощущать отвращение физически как отвращение, тошноту или как импульс получить что-то от вас, как обидчик, который был интернализован.
- У отвращения есть импульсы, которые можно осознать.
- При обработке отвращения нервная система возвращается к более спокойному и регулируемому состоянию.
Хотите поэкспериментировать с отвращением?
Представьте, что вы чувствуете запах чего-то отвратительного для вас. Обратите внимание на чувство отвращения в теле, каким бы тонким оно ни было.