Предшественник бихевиоризма
В истории психологии есть несколько ярких фигур, высоко ценившихся современниками, но впоследствии практически забытых ввиду того, что вдохновленные их идеями последователи затмили своими открытиями славу питавших их источников. К таким фигурам можно отнести Джеймса Энджелла, одного из первых президентов Американской психологической ассоциации (он был избран на этот пост в 1906 г.). Он родился 8 мая 1869 г., а в конце ХIХ в. был уже одним из самых крупных представителей молодой американской психологии.
Вместе с Джоном Дьюи Энджелл выступил инициатором целого научного направления, сыгравшего заметную, хотя и преходящую роль в психологической науке. Под его руководством в Чикагском университете сформировалась группа психологов, объявивших себя в противовес школам Вундта и Титченера функционалистами. Их кредо Энджелл высказал в президентском послании к Американской психологической ассоциации, которое озаглавил “Область функциональной психологии”.
Эти общие соображения не представляли ни новой теории (на ее создание Энджелл и не претендовал, утверждая, что функциональная психология представляет собой давний подход, подорванный структурализмом Титченера), ни новой исследовательской программы. Тем не менее они привлекли в Чикаго большое количество студентов, желавших специализироваться в области психологии.
Сложилась так называемая чикагская школа, из которой впоследствии вышли десятки именитых американских психологов.Фактически школа Энджелла являлась научно-образовательной. Существенных теоретических идей и методов она не выдвинула, открытиями не прославилась. Ее идеи восходили к Джеймсу, который экспериментами не занимался и, по собственному признанию, лабораторные занятия ненавидел. Однако эмпирическая работа в Чикаго постоянно велась. Здесь считалось целесообразным применять и интроспекцию, и объективное наблюдение (эксперимент трактовался как контролируемое наблюдение), и анализ продуктов деятельности. Но в целом практическая деятельность здесь имела иную направленность, чем в бастионе интроспекционизма — Корнелле, у Титченера, благодаря чему укреплялось влияние объективного метода и психология успешно продвигалась в решении сближавших ее с практикой проблем — таких, как научение, психодиагностика и др.
В идеологии чикагской школы прагматичных американцев привлекало представление о том, что предметом психологических изысканий должно являться не содержание сознания, а функция, не состояние, но акт. Эта позиция получила окончательное оформление в трудах одного из учеников Энджелла — Джона Уотсона, призвавшего и вовсе отказаться от изучения сознания, сосредоточившись на поведении. Традиции поведенческой психологии, влиятельной по сей день (хотя и не в той мере, как прежде), многие и выводят из классических тезисов Уотсона. А ведь бихевиоризм фактически вырос из функционализма. Впрочем, нет в психологии такой школы, которая возникла бы на пустом месте в результате гениального озарения ее создателя. Каждая школа произрастала на какой-то почве. По-настоящему глубокое приобщение к психологическому знанию требует понимания такой преемственности. Пускай мы сегодня не цитируем Энджелла, но памяти со стороны коллег он достоин.
По крайней мере в день своего рождения.Источник: «Психология день за днем. События и уроки».
Читайте также: «Популярная психологическая энциклопедия». «Век психологии: имена и судьбы»
Бихевиоризм подробно — Психологос
Бихевиоризм — один из немногих англицизмов, использование которого оправдано самой природой нашего языка. С помощью «изм…а» можно вывести название системы почти из любого слова, но попробуйте проделать это с «поведением» (behavior по-английски буквально и означает — поведение). Данная школа — крупнейшая в мировой психологии XX века — всегда была представлена у нас (как в научных работах, так и в учебных курсах) очень скупо и преимущественно критически. В результате в сознании российских психологов бихевиоризм представлен в основном в виде набора упреков в его адрес.
Попробуем сформулировать самые важные из этих упреков.
Критика бихевиоризма
Итак, бихевиоризм оказывается сильно уязвим для критики в связи с тем, что он:
— заставил психологию отказаться от того, что есть в ней самого волнующего и привлекательного — внутреннего мира, то есть сознания, чувственных состояний, душевных переживаний;
— трактует поведение как совокупность ответных реакций на определенные раздражители, тем самым низводя человека др уровня автомата, робота, марионетки;
— опираясь на тот аргумент, что все поведение выстраивается в ходе прижизненной истории, пренебрегает врожденными способностями и склонностями;
— не уделяет внимания изучению мотивов, намерений и целевых установок человека;
— не в силах объяснить яркие творческие достижения в науке и искусстве;
— опирается на опыт изучения животных, а не человека, поэтому представляемая им картина человеческого поведения ограничивается теми чертами, которые человек разделяет с животными;
— неэтичен, так как использует в экспериментах жестокие методы, включая болевое воздействие;
— недостаточное внимание уделяет индивидуально-психологическим особенностям, пытаясь свести их к индивидуальному репертуару поведения;
— игнорирует категории морали и нравственности;
— антигуманен и антидемократичен, поскольку ставит своей целью манипуляцию поведением, так что его результаты хороши для концлагеря, а не для цивилизованного общества.
Как это ни покажется невероятно, но все эти утверждения почти дословно почерпнуты из работы самого знаменитого бихевиориста Б. Ф. Скиннера. Одну из своих самых известных книг он начинает перечнем упреков в адрес своей позиции, с тем чтобы затем их отвергнуть. Так уж повелось, что бихевиористам постоянно приходится оправдываться. Получается это иногда убедительно, иногда — не очень. Дабы разобраться в справедливости выдвинутых претензий и соответствующих контраргументов, попробуем проследить историю их возникновения. Как получилось, что бихевиористы дали столько поводов для критики, и можно ли что-то сказать в их защиту?
Появление психологии как науки
Психология оформилась в самостоятельную науку в последней четверти XIX в. Ее предметом было провозглашено сознание, а основным методом — интроспекция, т. е. изощренное профессиональное самонаблюдение. В качестве центральной задачи ставилось изучение содержания сознания, выявление его элементов (которых, по некоторым гипотетическим оценкам, должно насчитываться десятки тысяч) и связей между ними, образующихся по законам ассоциации.
Сегодня этот этап развития психологии справедливо расценивается как перевернутая страница в истории науки. Однако понадобилось несколько десятилетий, чтобы со всей очевидностью высветилась ограниченность интроспективного подхода и его невысокая практическая ценность. В наши дни мы понимаем психологию совсем иначе, чем это было принято сто лет назад. И во многом — благодаря теоретикам и практикам бихевиоризма, отважившимся выступить против господствовавшего в начале прошлого века академического взгляда на предмет и задачи психологии. Если бы психология по сей день оставалась такой, какой ее мыслили основоположники, мы вряд ли заинтересовасись бы ею.
Для своего времени (начало XX в.) бихевиоризм явился новым позитивным вкладом в науку, обеспечившим ее прогресс. Так же, впрочем, как и фрейдизм, позволивший по-новому оценить многие явления душевной жизни. Однако уже по прошествии полувека эти две основные силы в психологии (об интроспекционизме никто уже всерьез не вспоминал) продемонстрировали присущие им слабости и издержки и фактически побудили новое поколение психологов объединиться в «третью силу» под знаменами гуманистической психологии. Кстати, именно от гуманистов в адрес бихевиоризма раздавалась самая серьезная критика. А вот сегодня, по прошествии еще полувека, уже вполне очевидно, что и «третья сила» оказалась не безупречна и далеко не все ее амбиции основательны. Вероятно, впереди новый виток, на котором в единый вектор сложится накопленный предшественниками позитив и будут отброшены нереалистичные притязания. И похоже, в багаж психолога XXI века войдут и кое-какие достижения поведенческой школы. Ибо на одних комплексах в XXI веке далеко не уедешь, будь то комплекс Эдипа по Фрейду или комплекс Ионы по Маслоу.
История бихевиоризма
Эру науки о поведении принято отсчитывать с 1913 г., когда Джон Уотсон на ежегодном собрании Американской психологической ассоциации выступил с программным докладом «Психология с точки зрения бихевиориста», который в том же году был опубликован. Однако идеи бихевиоризма к тому времени уже витали в воздухе, и главная заслуга Уотсона состоит, пожалуй, в том, что он, как нынче принято выражаться, их озвучил. В этом смысле Уотсон, безусловно, выступил революционером. Но это был не отчаянный порыв одинокого бомбиста, а закономерное разрешение назревшей революционной ситуации.
Представление об адаптивной (по отношению к внешним стимулам) природе психики и рефлекторном характере поведения восходит еще к картезианскому учению о рефлексе, сформулированному в XVII в. (сам Декарт, кстати, термина «рефлекс» еще не употреблял, да и механизм проведения нервных импульсов на том уровне развития науки был еще неведом, однако схема циркуляции «животных духов» довольно точно предвосхитила схему рефлекторной дуги). Сама идея тождества механизмов поведения всех живых организмов — как животных, так и человека — принадлежит именно Декарту. Правда, Декарт специфику человеческого поведения все же видел в его одухотворенности, отчего бихевиористы категорически отказались.
Философскую основу бихевиоризма составил сплав позитивизма и прагматизма. Основатель позитивизма французский философ Огюст Конт считал, что единственно истинным знанием является знание об объективно наблюдаемых явлениях. Соответственно, подлинно научному исследованию доступны только наблюдаемые факты, что совершенно исключает из исследовательского инструментария всякие субъективные методы, в первую очередь — интроспекцию. К началу XX в. именно позитивизм определял ту научную атмосферу, «дух времени», в которых вызревала революция в психологии. Философия прагматизма, ведущими представителями которой выступали У. Джемс и Дж. Дьюи, выдвигала в качестве критерия истинности любого учения, любой концепции их практическую пользу (тут легко проследить аналогию с марксистской формулой «практика — критерий истины», хотя у нас ее долгие годы не принято было замечать).
Дьюи и Джемс повлияли на становление бихевиоризма не только своими философскими, но и психологическими идеями. В историю психологии Джон Дьюи (известный у нас преимущественно как философ и теоретик школьного дела) вошел как автор программной статьи «Понятие о рефлекторном акте в психологии» (1896), в которой призвал перейти к новому пониманию предмета психологии, признать таковым целостный организм в его адаптивной по отношению к среде активности. В ту пору Дьюи работал в Чикагском университете, где под его влиянием сформировалась группа психологов, объявивших себя в противовес школе Вундта и Титченера функционалистами. Их кредо высказал Джеймс Энджелл в президентском адресе к Американской психологической ассоциации — «Область функциональной психологии» (1906).
В нем функциональная психология определялась как учение о психических операциях в противовес структуралистскому учению о психических элементах. Операции выполняют роль посредников между потребностями организма и средой. Главное назначение сознания — «аккомодация к новому». Организм действует как психофизическое целое, и поэтому психология не может ограничиться областью сознания. Ей следует устремиться в различных направлениях ко всему многообразию связей индивида с реальным миром.
Исследования Д. Уотсона
Эти представления, несомненно, оказали влияние на Уотсона, который некоторое время работал в Чикагском университете в качестве ассистента Энджелла.
Джемса, который, как известно, ни к какой научной школе не примыкал и собственной не создал, часто относят к предшественникам бихевиоризма на основании его теории эмоций. Представление Джемса об эмоциях, удивившее современников своей парадоксальностью, было первоначально изложено в 1884 г. в журнальной статье «Что такое эмоция?». Вопреки казавшемуся неоспоримым представлению о том, что эмоция служит источником физиологических изменений в различных системах организма, Джемс предложил рассматривать ее не как первопричину, а как результат этих изменений: внешний раздражитель вызывает в организме (мышцах и внутренних органах) пертурбации, которые переживаются субъектом в форме эмоциональных состояний. Пафос выступления Джемса состоял в том, чтобы превратить эмоциональные состояния в объект, доступный естественнонаучному постижению. Эту задачу он пытался решить сведением субъективно переживаемого к телесному. Гипотеза Джемса носила умозрительный характер и впоследствии не выдержала опытной проверки, но в свое время сыграла роль катализатора новых воззрений на психические процессы. Первое десятилетие XX в. характеризовалось, в марксистских терминах, нарастанием революционной ситуации. В 1910 г. Энджелл писал, что термин «сознание» в конце концов исчезнет из психологии, как это произошло с термином «душа». Три года спустя, незадолго до появления манифеста Уотсона, Энджелл предположил, что будет гораздо полезнее просто забыть о сознании и вместо этого объективно описывать поведение людей и животных. В 1911 г. Уолтер Пилсбери в своей книге определил психологию как науку о поведении. Он настаивал, что к человеку надо относиться столь же объективно, как и к любому объ¬екту физического мира. В том же году Вильям Монтегю представил в нью-йоркское отделение АПА работу под названием «Не потеряла ли психология сознание?». Он писал о «движении, стремящемся избавиться от концепции разума или сознания и заменить их понятием поведения как достаточного объекта для психологических исследований». В те же годы появляются книги Макса Майера «Фундаментальные законы человеческого поведения», Уильяма Мак-Дугалла «Психология: изучение поведения». Уотсону оставалось выйти на трибуну и провозгласить, что революция, о которой так долго говорили психологи, — свершилась!
Конечно, нельзя недооценивать и собственные заслуги Уотсона, обобщившего свой 12-летний опыт изучения поведения животных, а также богатый опыт, накопленный к тому времени в лабораториях Америки и… России! В США первая подопытная крыса была запущена в первый экспериментальный лабиринт еще в 1900 г. , а в России изучение собачьих рефлексов началось еще раньше. Нет ничего удивительного в том, что в американских учебниках психологии, Россию высокомерно игнорирующих, пара русских имен все же обязательно упоминается — Павлов и Бехтерев. Понятно, что упоминаются они — причем с большим почтением — в главах, посвященных бихевиоризму.
Отказавшись от традиционных для академической психологии понятий, прежде всего — сознания, недоступного объективному изучению, психологи-бихевиористы сосредоточили внимание на том, что «весомо, грубо, зримо», — феноменах поведения, и именно в терминах поведения стали трактовать все явления душевной жизни. Поведение трактовалось ими как совокупность реакций на стимулы внешней среды. Такая трактовка сама по себе открывала перед исследователями широкие перспективы. Ведь согласно их представлениям, знание природы стимула позволяет предвидеть соответствующую реакцию, и наоборот, по характеру реакции можно судить о вызвавшем ее стимуле. Поэтому, используя необходимые стимулы при умелом манипулировании подкреплением (поощряя одни реакции и подавляя другие), можно добиться желаемого поведения. Понятно, что на первый план в исследованиях выдвигалось научение — приобретение и закрепление нового опыта.
Практическое применение бихевиоризма
Практическое применение бихевиоральных схем продемонстрировало исключительно высокую эффективность — прежде всего в области исправления «нежелательного» поведения. Психотерапевты поведенческого направления предпочли отбросить рассуждения о внутренних терзаниях и стали рассматривать психологический дискомфорт как следствие неправильного поведения. В самом деле, если человек не умеет вести себя адекватно складывающимся жизненным ситуациям, не умеет налаживать и поддерживать отношения с близкими, с коллегами, с противоположным полом, не может отстоять свои интересы, решать возникающие проблемы, то отсюда один шаг до всяческих депрессий, комплексов и неврозов, которые по сути дела выступают лишь следствиями, симптомами. Лечить надо не симптом, а болезнь, то есть решать проблему, лежащую в основе психологического дискомфорта, — поведенческую проблему. Иными словами, человека надо научить правильно себя вести. Если вдуматься — не на том ли основана идеология всей тренинговой работы? Хотя, конечно, редкий современный тренер согласится признать себя бихевиористом, напротив — еще наговорит кучу красивых слов об экзистенциально-гуманистических идеалах своей деятельности. Но попробовал бы он осуществлять эту деятельность без опоры на поведение!
Один из прикладных аспектов поведенческой психологии все мы постоянно испытываем на себе, подвергаясь неустанному и, надо признать, весьма эффективному воздействию рекламы. Как известно, основоположник бихевиоризма Уотсон, лишившийся вследствие скандального развода всех академических должностей, нашел себя в рекламном бизнесе и немало в нем преуспел. Сегодня герои рекламных роликов, склоняющие нас к покупке того или иного товара, — это фактически солдаты армии Уотсона, стимулирующие согласно его заветам наши покупательские реакции. Можно сколько угодно ругать тупую назойливую рекламу, но ее создатели не вкладывали бы в нее бешеные деньги, будь она бесполезна.
Бихевиоризм в педагогике
Но самое широкое применение идеи бихевиоризма нашли в педагогической практике. Во всем мире в практику воспитания и образования вошла рабочая схема формирования человека, основанная на «впечатывании» (термин Торндайка) связей между стимулами и реакциями, что реально означает выработку «правильных» реакций и устранение «неправильных». При этом процесс социализации и собственно научения трактуется как опробывание различных подходов, пока не будет найден правильный вариант реакции, а затем ее тренировка до тех пор, пока она окончательно не закрепится. Особое значение в этой связи приобрела идея позитивного и негативного подкрепления той или иной реакции в качестве необходимого фактора формирования поведения. В конце концов, что есть школьная отметка, как не форма подкрепления? Правда, педагоги гуманистической ориентации гневно клеймят школьную отметку и призывают от нее отказаться в пользу исключительного поощрения реальных достижений. Но насколько это противоречит идеям бихевиоризма? Создается впечатление, что с работами бихевиористов мало кто из их критиков по-настоящему знаком. А вот, например, строки из Скиннера: «Наиболее эффективным способом контроля за поведением является награда. Наказание информирует о том, чего не надо делать, но не сообщает о том, что нужно делать. Наказание является основным препятствием научению. Наказуемые формы поведения не исчезают; они почти всегда возвращаются замаскированными или сопровождаемыми другими формами поведения. Эти новые формы помогают избежать дальнейшего наказания или являются ответом на наказание. Тюрьма — прекрасная модель, демонстрирующая неэффективность наказания. Если заключенный ничему не научился, то нет никакой гарантии, что в той же среде с теми же соблазнами он будет вести себя по-другому.
Кроме того, наказание поощряет наказывающего. Учитель, пугая ученика плохой отметкой, добивается того, что он становится внимательнее. А для учителя это положительное подкрепление. И он все чаще прибегает к наказанию, пока не возникнет бунт. В конечном итоге наказание не удовлетворяет наказывающего и не приносит пользы наказываемому».
Если опустить формулировку «контроль за поведением», то даже не верится, что эти слова принадлежат «без пяти минут фашисту», которого вот уже полвека отчаянно поносят полчища гуманистически настроенных психологов, педагогов и публицистов. По сути дела, весь пафос их критики сводится к тому, что с помощью бихевиоральных методов можно вершить всяческие издевательства над людьми (примеров предостаточно). Вообще-то и скальпелем можно зарезать. Что ж — откажемся от хирургии?
Итоги
Всей историей своего развития бихевиоризм продемонстрировал — значение этого научного направления и его историческая судьба сродни тем, что характерны для любой психологической школы. В свое время его рождение отвечало насущным требованиям науки и практики, всей общественной жизни, явилось позитивным шагом в развитии науки, поскольку позволило отвергнуть отжившие и малопродуктивные представления прошлого. Однако притязания бихевиористов оказались слишком преувеличенными (разве не то же самое можно сказать про любую школу?). Попытки свести все многообразие психических явлений к поведенческим реакциям в ряде случаев действительно производят впечатление примитивизации. Да и аналогии с поведением животных, в известных пределах — бесспорные, за этими пределами начинают звучать абсурдом.
Бихевиоризм берется объяснить наше поведение и способствовать его формированию в наилучшем направлении. Кое в чем это удается блестяще, кое в чем — более или менее правдоподобно и успешно, однако исчерпывающего объяснения и безупречного практического инструментария он дать не в состоянии. Только вряд ли это может-служить поводом для упреков — ведь никто из психологов, к какой бы школе они ни принадлежали, такого успеха пока не добился.
XIV. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОТИВ ФИЛОСОФСКОГО БИХЕВИОРИЗМА
XIV. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОТИВ ФИЛОСОФСКОГО БИХЕВИОРИЗМАXIV. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОТИВ ФИЛОСОФСКОГО БИХЕВИОРИЗМА
Философы иногда предполагали, что бихевиористы такие приверженные идее, что наши обычные менталистические концепции поддаются анализу с точки зрения явного поведения. Но хотя бихевиоризм часто характеризуется определенный, метафизический уклон, это не тезис о анализ из существующих психологических понятий, но тот, который касается построения новых понятий. Как методологический тезис, он не предполагает никаких обязательств относительно логического анализа здравого смысла дискурса, а также не предполагает отрицания того, что у каждого из нас есть привилегированный доступ к нашему состоянию ума, ни что эти состояния разум может быть правильно описан в терминах такого здравого смысла понятия как вера, недоумение, сомнение, намерение, желание, вывод и т. д. Если мы позволим себе говорить об этом привилегированный доступ к нашим состояниям ума как «самоанализ», избегая намека на то, что есть «средство», с помощью которого мы «видим» что происходит «внутри», так как внешние обстоятельства мы видим по глаза, то мы можем сказать, что бихевиоризм, как я буду использовать термин, не отрицает, что существует такая вещь, как интроспекция, и не то, что он, по крайней мере, по некоторым темам, вполне надежен. существенное положение об «самоанализе» с точки зрения бихевиоризм это
54. Но хотя совершенно ясно, что научный бихевиоризм не тезис о том, что психологические концепции здравого смысла поддается анализу на понятия, относящиеся к внешнему поведению — a Тезис, который поддерживали некоторые философы и который можно назвать «аналитическим» или «философским» бихевиоризмом. часто думают, что бихевиоризм привержен идее, что концепции бихевиористской психологии должны быть настолько поддающимися анализу, или, поставить вещи правильно, что должным образом введены бихевиористские концепции должны быть построены с помощью явного определения — в самом широком смысле — из базового словаря, относящегося к явным поведение. Таким образом, бихевиорист сказал бы: «Независимо от того, менталистические концепции повседневной жизни можно определить в терминах открытого поведения, я удостоверюсь, что это верно в отношении концепции, которые я буду использовать». И надо признать, что многие бихевиористски ориентированные психологи считали себя привержены этой строгой программе формирования понятий.
Теперь я думаю разумно сказать, что таким образом задумал , бихевиористская программа была бы чрезмерно ограничительной. Конечно, ничто в природе надежной научной процедуры не требует этого самоотречение. Физика, методологическая сложность которой так впечатлил, даже слишком впечатлил, другие науки, не накладывает соответствующего ограничения на свои понятия, и химия не была построена в терминах понятий в явном виде. определяется через наблюдаемые свойства и поведение химические субстанции. Суть, о которой я говорю, теперь должна быть ясна. Бихевиористское требование, согласно которому все понятия должны быть представил с точки зрения базового словарного запаса, относящегося к открытое поведение совместимо с идеей, что некоторые бихевиористские концепции должны быть введены как теоретические концепции.
55. Важно отметить, что теоретические условия бихевиористская психология — это , а не , только не определено в терминах открытого поведения, они также определяются в терминах нервы, синапсы, нервные импульсы и т. д. и т. д. Бихевиористский теория поведения как таковая не является физиологическим объяснением поведения. Способность основы теоретических концепций и предлагает успешно объяснить поведенческие феномены. логически независимо от идентификации этих теоретических понятия с понятиями нейрофизиологии. Что верно — и это логично — состоит в том, что каждая специальная наука, занимающаяся некоторые аспекты человеческого организма функционируют в рамках некий регулятивный идеал, идеал целостной системы, в которой достижения каждого имеют понятное место. Таким образом, это часть работы бихевиориста — следить за общим картина человеческого организма, которая начинает складываться. И если тенденция к преждевременной идентификации находится под контролем, в спекулятивных попытках может быть значительная эвристическая ценность при интеграции; хотя до недавнего времени, по крайней мере, нейрофизиологические спекуляции в теории поведения не были особенно плодотворно. А пока, я полагаю, бесспорно, что когда общая научная картина человека и его поведение в, это будет включать
По сути, мы различаем два измерения логика (или «методология») теоретических терминов: (а) их роль в объяснении избранных явлений, из которых состоит теория. теория; (b) их роль как кандидатов на интеграцию в том, что мы назвали «полной картиной». Эти роли равной частью логики и, следовательно, «смысла» теоретические термины. Таким образом, в любой момент времени термины теории будет нести с собой как часть своей логической силы то, что разумно предусмотреть — будь то схематически или определенно — как способ их интеграции. Однако для целей моего рассуждения, будет полезно сослаться на эти две роли, как если бы речь шла о различии между как я буду называть чистые теоретические концепции и гипотезы об отношении этих понятий к понятиям по другим специальностям. Что мы можем сказать, так это то, что чем меньше ученый может предположить, каким образом можно ожидать, что определенная теория интегрируется с другими специальности, тем больше концепции его теории приближаются к статус чисто теоретических понятий. Для иллюстрации: мы можем представьте, что химия разработала сложную и успешную теорию для объяснения химических явлений раньше электрических или замечены магнитные явления; и что химики развивались как чисто теоретические понятия, определенные понятия, которые впоследствии стали разумно отождествлять с понятиями, входящими в рамки электромагнитная теория.
Skinner – Вопросы воспитания и семейного многообразия
OpenStax и Диана Лэнг
Психолог Б. Ф. Скиннер увидел, что классическое обусловливание ограничено существующим поведением, которое вызывается рефлекторно, и не учитывает новое поведение, такое как езда на велосипеде. [1] Он предложил теорию о том, как возникает такое поведение. Скиннер считал, что поведение мотивировано последствиями, которые мы получаем за поведение: подкреплением и наказанием. Его идея о том, что обучение является результатом последствий, основана на том, что впервые было предложено психологом Эдвардом Торндайком. Согласно закону эффекта, поведение, за которым следуют удовлетворяющие организм последствия, с большей вероятностью будет повторяться, а поведение, за которым следуют неприятные последствия, повторится с меньшей вероятностью. [2] По сути, если организм делает что-то, что приводит к желаемому результату, он с большей вероятностью сделает это снова. Если организм делает что-то, что не приводит к желаемому результату, он с меньшей вероятностью сделает это снова. Примером закона эффекта является занятость. Одна из причин (и часто главная причина) того, что мы появляемся на работе, заключается в том, что нам за это платят. Если нам перестанут платить, мы, скорее всего, перестанем появляться, даже если нам нравится наша работа.
Взяв за основу закон эффекта Торндайка, Скиннер начал проводить научные эксперименты на животных (в основном на крысах и голубях), чтобы определить, как организмы учатся с помощью . [3] Он поместил этих животных в камеру оперантного кондиционирования, известную как «ящик Скиннера» (см. рис. 1). Коробка Скиннера содержит рычаг (для крыс) или диск (для голубей), который животное может нажать или клюнуть, чтобы получить пищевое вознаграждение через дозатор. Динамики и свет могут быть связаны с определенным поведением. Регистратор подсчитывает количество ответов животного.
Рисунок 1. (а) Б. Ф. Скиннер разработал оперантное обусловливание для систематического изучения того, как поведение усиливается или ослабляется в зависимости от его последствий. (b) В ящике Скиннера крыса нажимает на рычаг в камере оперантного кондиционирования, чтобы получить пищевое вознаграждение.Посмотрите этот короткий видеоклип, чтобы узнать больше об оперантном обусловливании: у Скиннера берут интервью, и демонстрируется оперантное обусловливание голубей.
Обсуждая оперантное обусловливание, мы используем несколько повседневных слов — положительное, отрицательное, подкрепление и наказание — особым образом. В оперантном обусловливании положительное и отрицательное не означает хорошее или плохое. Вместо этого положительный означает, что вы что-то добавляете, а отрицательный означает, что вы что-то убираете. означает, что вы усиливаете поведение, а наказание означает, что вы уменьшаете поведение. Подкрепление может быть положительным или отрицательным, а наказание также может быть положительным или отрицательным. Все подкрепления (положительные или отрицательные) 90–104 повышают 90–105 вероятность поведенческой реакции. Все каратели (положительные или отрицательные) уменьшают вероятность поведенческой реакции. Теперь объединим эти четыре термина: положительное подкрепление, отрицательное подкрепление, положительное наказание и отрицательное наказание (табл. 2).
Самый эффективный способ научить человека или животное новому поведению — это . При положительном подкреплении к поведению добавляется желаемый стимул.
Допустим, вы говорите своему пятилетнему сыну Джерому, что если он уберет свою комнату, то получит игрушку. Джером быстро убирается в своей комнате, потому что ему нужен новый арт-набор. Кто-то может сказать: «Почему я должен вознаграждать своего ребенка за то, что он делает то, что от него ожидают?» Тем не менее, мы постоянно и последовательно вознаграждаем в нашей жизни. Наши зарплаты — это вознаграждение, равно как и высокие оценки или зачисление в предпочитаемые нами школы. Поощрение за хорошую работу или сдачу экзамена по вождению также является наградой. Позитивное подкрепление как инструмент обучения чрезвычайно эффективно. Было обнаружено, что одним из наиболее эффективных способов повысить успеваемость в школьных округах с оценками по чтению ниже среднего было платить детям за чтение.
Пример этого можно увидеть в Далласе, где ученикам второго класса в Далласе платили 2 доллара каждый раз, когда они читали книгу и проходили короткий тест по книге. Результатом стало значительное улучшение понимания прочитанного. [4] Что вы думаете об этой программе? Если бы Скиннер был жив сегодня, он, вероятно, подумал бы, что это отличная идея. Он был убежденным сторонником использования принципов оперантного обусловливания для влияния на поведение учащихся в школе. На самом деле, помимо ящика Скиннера, он также изобрел то, что он назвал обучающей машиной, предназначенной для поощрения маленьких шагов в обучении — раннего предшественника компьютерного обучения. [5] Его обучающая машина проверяла знания учащихся по различным школьным предметам. Если учащиеся отвечали на вопросы правильно, они получали немедленное положительное подкрепление и могли продолжать; если они отвечали неправильно, они не получали никакого подкрепления. Идея заключалась в том, что студенты будут тратить дополнительное время на изучение материала, чтобы увеличить свои шансы на поощрение в следующий раз.
В нежелательный стимул удаляется, чтобы усилить поведение. Например, производители автомобилей используют принцип отрицательного подкрепления в своих системах ремней безопасности, которые издают «бип, бип, бип», пока вы не пристегнете ремень безопасности. Раздражающий звук прекращается, когда вы проявляете желаемое поведение, увеличивая вероятность того, что вы пристегнетесь в будущем. Негативное подкрепление также часто используется в дрессировке лошадей. Всадники оказывают давление, натягивая поводья или сжимая ноги, а затем снимают давление, когда лошадь выполняет желаемое поведение, например, поворачивает или ускоряется. Давление — это негативный стимул, который лошадь хочет устранить.
Многие люди путают отрицательное подкрепление с оперантным обусловливанием, но это два совершенно разных понятия. Помните, что подкрепление, даже если оно отрицательное, всегда усиливает поведение. Напротив, наказание всегда снижает поведение. В , вы добавляете нежелательный стимул, чтобы уменьшить поведение. Примером положительного наказания является выговор учащемуся с целью заставить его прекратить писать сообщения в классе. В этом случае добавляется стимул (выговор), чтобы уменьшить поведение (текстовые сообщения в классе). В , вы удаляете приятный стимул для уменьшения поведения, например, что-то, что нравится ребенку (например, игрушка или запланированная прогулка). Тайм-ауты — очень распространенная форма негативного наказания — они на мгновение лишают детей доступа к тому, что им нравится.
Наказание, особенно немедленное, является одним из способов уменьшить нежелательное поведение. Например, представьте, что ваш четырехлетний сын Брэндон выбегает на оживленную улицу за мячом. Вы даете ему тайм-аут (положительное наказание) и говорите ему никогда больше не выходить на улицу. Скорее всего, он не повторит такого поведения. В то время как такие стратегии, как тайм-ауты, сегодня распространены, в прошлом дети часто подвергались физическому наказанию, например, шлепкам. Важно знать о некоторых недостатках физического наказания детей. В контексте воспитания важно отметить, что термин «наказание» не означает, что последствия должны быть вредными.
Эксперты предупреждают, что такие наказания, как порка, могут принести больше вреда, чем пользы. [6] Во-первых, наказание может научить страху. Брэндон может бояться улицы, но он также может бояться человека, который наказал его — вас, его родителя. Точно так же дети, которых наказывают учителя, могут начать бояться учителя и пытаться избегать школы. [7] Следовательно, в большинстве школ США телесные наказания запрещены. Во-вторых, наказание может привести к тому, что дети станут более агрессивными и склонными к антиобщественному поведению и правонарушениям. [8] Они видят, как их родители прибегают к шлепкам, когда они злятся и расстраиваются, поэтому, в свою очередь, они могут вести себя так же, когда злятся и расстраиваются. Например, из-за того, что вы шлепаете Бренду, когда злитесь на нее за ее плохое поведение, она может начать бить своих друзей, когда они не будут делиться своими игрушками.
Хотя в некоторых случаях положительное наказание может быть эффективным, Скиннер предположил, что применение наказания следует сопоставлять с возможными негативными последствиями. Современные психологи и специалисты по воспитанию предпочитают поощрение наказанию — они рекомендуют замечать, что ребенок делает что-то хорошее, и вознаграждать его за это.
Формование
В своих экспериментах на оперантное обусловливание Скиннер часто использовал подход, называемый . Вместо того, чтобы вознаграждать только целевое поведение, при формировании мы вознаграждаем последовательные приближения к целевому поведению. Например, родители могут разбить задачу на более мелкие, более «достижимые» этапы. Эти более мелкие шаги должны выполняться последовательно для выполнения всей желаемой задачи. Когда дети начинают шагать или показывают улучшения на шаге, их следует хвалить и вознаграждать. Когда дети осваивают каждый шаг, их снова следует хвалить и вознаграждать, а затем поощрять к следующему шагу. Этот процесс последовательных приближений выполняется до тех пор, пока ребенок не освоит всю задачу. Это требует времени, но это проверенный метод формирования поведения ребенка путем поощрения и похвалы за постоянные улучшения.
Зачем нужно формирование? Помните, что для того, чтобы подкрепление сработало, организм должен сначала продемонстрировать поведение. Формирование необходимо, потому что крайне маловероятно, что организм спонтанно продемонстрирует что-либо, кроме простейшего поведения. При формировании поведение разбивается на множество маленьких достижимых шагов. Конкретные шаги, используемые в этом процессе, следующие:
- Подкрепляйте любую реакцию, напоминающую желаемое поведение.
- Затем подкрепите реакцию, которая больше напоминает желаемое поведение. Вы больше не будете усиливать ранее усиленную реакцию.
- Затем начните подкреплять реакцию, которая еще больше напоминает желаемое поведение.
- Продолжайте укреплять все более и более близкие приближения к желаемому поведению.
- Наконец, подкрепляйте только желаемое поведение.
Формирование часто используется для обучения сложному поведению или цепочке действий. Скиннер использовал форму, чтобы научить голубей не только относительно простым действиям, таким как клевание диска в коробке Скиннера, но и многим необычным и интересным действиям, таким как вращение по кругу, ходьба по восьмеркам и даже игра в пинг-понг; сегодня этот метод широко используется дрессировщиками животных. Важной частью формирования является различение стимулов. Вспомните собак Павлова — он обучал их реагировать на звон колокольчика, а не на подобные тона или звуки. Это различение также важно для оперантного обусловливания и формирования поведения.
Вот короткое видео о голубях Скиннера, играющих в пинг-понг.
Легко понять, насколько эффективно шейпинг в обучении поведению животных, но как шейпинг работает с людьми? Давайте рассмотрим родителей, цель которых состоит в том, чтобы их ребенок научился убирать свою комнату. Они используют формирование, чтобы помочь ему освоить шаги к цели. Вместо того, чтобы выполнять всю задачу целиком, они устанавливают эти шаги и усиливают каждый из них. Сначала он убирает одну игрушку. Во-вторых, он убирает пять игрушек. В-третьих, он выбирает, взять ли десять игрушек или убрать книги и одежду. В-четвертых, он убирает все, кроме двух игрушек. Наконец, он убирает всю свою комнату.
Награды, такие как наклейки, похвала, деньги, игрушки и многое другое, могут использоваться для закрепления обучения. Вернемся снова к крысам Скиннера. Как крысы научились нажимать на рычаг в ящике Скиннера? Каждый раз, когда они нажимали на рычаг, их вознаграждали едой. Для животных еда была бы очевидным подкреплением.
Что было бы хорошим подкреплением для людей? Для вашей дочери Сидни это было обещание игрушки, если она уберет свою комнату. Как насчет Хоакина, футболиста? Если бы вы давали Хоакину конфету каждый раз, когда он забивал гол, вы бы использовали . Первичные подкрепители — это подкрепители, обладающие врожденными подкрепляющими свойствами. Эти виды подкрепления не изучаются. Вода, еда, сон, кров, секс и прикосновения, помимо всего прочего, являются основными подкрепляющими факторами. Удовольствие также является основным подкреплением. Организмы не теряют своей тяги к этим вещам. Для большинства людей прыжки в прохладное озеро в очень жаркий день были бы подкрепляющими, а прохладное озеро было бы естественным подкрепляющим — вода охлаждала бы человека (физическая потребность), а также доставляла бы удовольствие.
A не имеет собственной ценности и обладает усиливающими свойствами только в сочетании с основным подкрепляющим фактором. Похвала, связанная с симпатией, является одним из примеров вторичного подкрепления, например, когда вы восклицаете: «Отличный выстрел!» каждый раз, когда Хоакин забивал гол. Другой пример: деньги чего-то стоят только тогда, когда вы можете использовать их для покупки других вещей — либо вещей, удовлетворяющих основные потребности (еда, вода, кров — все первичные подкрепления), либо других вторичных подкреплений. Если бы вы были на отдаленном острове посреди Тихого океана и у вас была бы куча денег, деньги бы не пригодились, если бы вы не могли их потратить. А как насчет наклеек на поведенческой диаграмме? Они также являются вторичными подкреплениями.
Иногда вместо наклеек на стикер-чарте используется жетон. Жетоны, которые также являются вторичными подкреплениями, затем можно обменять на награды и призы. Целые системы управления поведением, известные как экономия жетонов, построены на использовании таких подкреплений жетонами. Было обнаружено, что экономика токенов очень эффективна для изменения поведения в различных условиях, таких как школы, тюрьмы и психиатрические больницы.
Повседневная связь: модификация поведения у детей
Родители и учителя часто используют модификацию поведения, чтобы изменить поведение ребенка. Модификация поведения использует принципы оперантного обусловливания для достижения изменения поведения, так что нежелательное поведение заменяется более социально приемлемым. Некоторые учителя и родители создают таблицу с наклейками, в которой перечислены несколько моделей поведения. Диаграммы-наклейки — это форма экономики токенов, как описано в тексте. Каждый раз, когда дети выполняют желаемое поведение, они получают наклейку, а после определенного количества наклеек — приз или поощрение. Цель состоит в том, чтобы увеличить приемлемое поведение и уменьшить плохое поведение. Помните, что лучше подкреплять желаемое поведение, чем использовать наказание. В классе учитель может подкреплять самые разные модели поведения: от поднятия руки учащимися до спокойной ходьбы по коридору и выполнения домашнего задания. Дома родители могут создать поведенческую таблицу, которая вознаграждает детей за то, что они убирают игрушки, чистят зубы и помогают с ужином. Чтобы модификация поведения была эффективной, подкрепление должно быть связано с поведением, подкрепление должно иметь значение для ребенка, и процесс должен выполняться последовательно во времени.
Таблицы-наклейки — это форма положительного подкрепления и инструмент для изменения поведения. Как только эта маленькая девочка заработает определенное количество наклеек за демонстрацию желаемого поведения, она будет вознаграждена поездкой в кафе-мороженое. (кредит: Эбигейл Бэтчелдер)Тайм-аут — еще одна популярная техника, используемая для модификации поведения детей. Когда ребенок демонстрирует нежелательное поведение, его отстраняют от желаемой деятельности. Например, скажем, что София и ее брат Марио играют со строительными блоками. София бросает несколько блоков в своего брата, так что вы предупреждаете ее, что у нее будет тайм-аут, если она сделает это снова. Через несколько минут она бросает в Марио новые блоки. Вы удаляете Софию из комнаты на несколько минут. Когда она возвращается, она не бросает блоки.
Есть несколько важных моментов, которые следует учитывать, если вы планируете использовать тайм-аут в качестве метода модификации поведения. Во-первых, убедитесь, что ребенка отстраняют от желаемого занятия и помещают в менее желательное место. Если деятельность является чем-то нежелательным для ребенка, этот метод будет иметь неприятные последствия, потому что ребенку приятнее быть отстраненным от этой деятельности. Во-вторых, важна продолжительность тайм-аута. Общее эмпирическое правило – одна минута на каждый год возраста ребенка. Софии пять лет; поэтому она сидит в тайм-ауте пять минут. Установка таймера помогает детям узнать, как долго они должны сидеть в тайм-ауте. В-третьих, использование этого метода должно зависеть от когнитивного и социального развития ребенка, а не только от его хронологического возраста. Наконец, как воспитатель, помните о нескольких правилах во время тайм-аута: сохраняйте спокойствие, направляя ребенка на тайм-аут; игнорировать ребенка во время тайм-аута (поскольку внимание воспитателя может усилить плохое поведение) и обнять ребенка или сказать ему доброе слово, когда тайм-аут закончился.
Тайм-аут — популярная форма отрицательного наказания, используемая опекунами. Когда ребенок плохо себя ведет, его отстраняют от желательной деятельности, чтобы уменьшить нежелательное поведение. Например, (а) ребенок может играть на детской площадке с друзьями и толкать другого ребенка; (б) ребенок, который плохо себя вел, будет удален из занятий на короткий период времени. (кредит a: модификация работы Симоны Рамеллы; кредит b: модификация работы «JefferyTurner»/Flickr)графиков подкрепления
Помните, что лучший способ научить человека или животное какому-либо поведению — использовать положительное подкрепление. Например, Скиннер использовал положительное подкрепление, чтобы научить крыс нажимать на рычаг в ящике Скиннера. Поначалу крыса могла случайным образом ударить по рычагу, исследуя коробку, и из нее выскочила крупинка еды. Как вы думаете, что голодная крыса сделала после того, как съела гранулу? Он снова ударил по рычагу и получил еще одну гранулу еды. Каждый раз, когда крыса нажимала на рычаг, из нее вылетала крупинка еды. Когда организм получает подкрепление каждый раз, когда он демонстрирует какое-либо поведение, это называется . Этот график подкрепления — самый быстрый способ научить кого-то поведению, и он особенно эффективен при обучении новому поведению. Давайте посмотрим на собаку, которая учится сидеть. Каждый раз, когда собака садится, вы даете ей лакомство. Здесь важно время: вы добьетесь наибольшего успеха, если будете давать поощрение сразу после того, как собака сядет, чтобы собака могла установить связь между целевым поведением (сидение) и поощрением (получение лакомства).
Посмотрите этот видеоклип, в котором ветеринар доктор София Инь формирует поведение собаки, используя шаги, описанные выше.
- Поведение мотивируется последствиями этого поведения.
- Поведение с удовлетворительными последствиями часто повторяется, а поведение с неприятными последствиями часто избегается.
- Обусловливание может осуществляться посредством положительного подкрепления, отрицательного подкрепления, положительного наказания и отрицательного наказания.
- Подкрепление увеличивает поведение; наказание уменьшает поведение.
- Формирование медленно закрепляет поведение, которое все больше и больше похоже на идеальное целевое поведение.
- Эта глава была адаптирована из OpenStax Psychology и используется под лицензией CC BY 4. 0. Загрузите бесплатно по адресу http://cnx.org/contents/[email protected]. ↵
- Торндайк, Э. Л. (1911). Интеллект животных: экспериментальные исследования . Компания Макмиллан. ↵
- Скиннер, Б. Ф. (1938). Поведение организмов . Эпплтон-Сенчури-Крофтс. ↵
- Фрайер, Р. Г. младший (2010). Финансовый стимул и успеваемость учащихся: данные рандомизированных исследований. Национальное бюро экономических исследований. Рабочий документ № 15898. DOI 10.3386/w15898 ↵
- Skinner, BF (1961). Учебные машины. Scientific American, 205 (3), 90–112. https://doi.org/10.2307/1926170. ↵
- Мерфи, Р. (2017). Что такое «негативное наказание»? Определение и реальные примеры. https://www.care.com/c/stories/11980/определение-что-является-отрицательным-наказанием-и-примеры-из-реального мира/. ↵
- Gerschoff, ET (2013). Шлепки и развитие ребенка: теперь мы знаем достаточно, чтобы перестать бить наших детей.