Манипуляция в политической PR-кампании
Филипп Котлер в своей работе «Основы маркетинга. Краткий курс» пишет, что отличительной особенностью политического маркетинга является использование специализированных пропагандистских приемов, которые позволяют манипулировать общественным мнением [2, с. 199].
Под политическим манипулированием подразумевается скрытое, неосознанное объектом, управление политическим сознанием и поведением, главной целью которого является действие или бездействие в интересах субъекта управления [5, с. 199]. Манипулирование всегда присутствовало в политическом процессе и является его неотъемлемой частью.
Для политического манипулирования характерны такие черты, как создание иллюзий, закрытость, психологическое воздействие.
Цель политического манипулирования заключается в достижении, реализации последующего сохранения власти. На сегодняшний день, это чаще всего происходит путем выборов. Для того, чтобы победить на них нужна общественная поддержка.
Отсюда следует, что задача манипуляторов сводится к формированию у электората определенного образа и связанного с ним мнения по поводу тех или иных персон.
Таким образом, манипулятору необходимо сделать анализ социальных ожиданий общества и на его основе составить оптимальный образ кандидата, его программу. Если трактовать политическую манипуляцию в узком смысле, то собой она представляет теоретико-практическую основу политических технологий и соответственно является базой для разработки методики проведения предвыборной кампании.
Политическая манипуляция базируется на следующих факторах (по В. Амелину):
- Внедрение в сознание масс желанного для манипулятора информации под видом объективной истины.
- «Удар» по болевым точкам, в результате которого можно получить сильную эмоциональную реакцию общества (тревогу, страх, ненависть и т.д.).
- Достижение целей, которые ставит перед собой манипулятор, реализуемых с поддержкой обществом [1].
Средства политического манипулирования можно классифицировать по разным критериям:
- Соответствие существующему законодательству: регламентированные законом и выходящие за рамки, установленного государством закона.
- Способ воздействия: скрытые и прямые.
- Функция: установление и поддержание связей с общественностью, призывы к действию (агитация).
- Форма: экономические, агитационные, административные, провокационные.
- Содержание: реклама и антиреклама.
- Уровень воздействия: массовые, групповые и межличностные.
- Носитель: печатный, электронный, наружный [4].
Совокупность средств политического манипулирования базируется на создании и внедрении в сознание общества различных социальных мифов. Под социальным мифом следует понимать массив идей, которые преследуют цели манипуляторов и принимаемых большим количеством людей на веру.
Интернет формирует новый уровень доверчивости к социальным мифам. Огромный поток информации сложен для осмысления, поэтому многое принимается на веру, без должного осмысления. Несмотря на то, что сегодня совершенствуется законодательная база, регламентирующая поведение в Интернет-пространстве, все еще появляется много фейковой информации, которая принимается людьми на веру [6].
Среди отдельных законодательных актов, призванных очистить информационное поле от засилья манипулятивной информации стоит отметить Федеральный закон Российской Федерации «О внесении изменений в Федеральный закон „О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу ограничения доступа к противоправной информации в сети Интернет».
На сегодняшний день главными каналами манипуляции в Интернете стали сайты, форумы, личные блоги, а также Telegram-каналы. Стоит отметить, что согласно проведенному нами исследованию им доверяет значительная часть опрошенных респондентов – 16,7%, и это с учетом, что официально на территории Российской Федерации Telegram заблокирован. На первом месте находятся крупные Интернет-издания, статьям которых доверяют 43,3%. Также влиянием обладают и блогеры, которым доверяют 21,7% респондентов. Пост в ленте в социальной сети вызовет доверие 18,3% опрошенных (рис.).
Рис.
Результаты опроса
Основной технологией политической манипуляции в Интернет-пространстве является создание «подставных» блогов [3, с. 256]. В таких блогах чаще всего публикуется непроверенная информация, направленная на дискредитацию тех или иных лиц. Например, на сегодняшний день популярностью пользуется Telegram-канал «Футляр от виолончели» (@rospres), в котором ежедневно публикуются непроверенные материалы по поводу политических и финансовых сделок чиновников и государственных деятелей, зачастую носящая компрометирующий характер. На канал подписано более трехсот тысяч пользователей мессенджера. Стоит отметить, что канал необязательно должен специализироваться на политической сфере, чтобы осуществлять политическую манипуляцию. Например, достаточно часто заказные посты появляются на канале «Антиглянец» (@sncmag), ориентированном на освещении светской жизни. Тем не менее, их аудитория весьма лояльно принимает такие посты и рассматривает данную информацию в качестве достоверной.
Активно в политической манипуляции используется и платформа YouTube.
Например, канал Алексея Навального «Навальный LIVE», на котором он публикует компрометирующие ролики собрал почти восемьсот тысяч подписчиков.
Таким образом, развивающиеся информационные технологии становятся мотивационным фактором для поисков новых моделей политического управления, тесно связанного с политическим манипулированием. Следует отметить, что данный канал используется не только оппозицией, но и властями, которые активно сотрудничают с крупными Интернет-СМИ, а также позиционируют себя в социальных сетях.
Текст статьи
Манипуляции с историей
Разное
19.04.2010
Человек всегда зависим и, наверное, будет зависеть от других людей. Его поведение часто обусловлено степенью внушения со стороны. Такая особенность человека не осталась без внимания политиков и порой вызывает практику манипулирования поведением людей. Манипулирование – это скрытое управление политическим сознанием и поступками людей с целью заставить их действовать вопреки собственным реальным интересам и давать выгодные манипуляторам оценки некоторым событиям.
Однако при этом очень важно, чтобы объект манипулирования находился в иллюзии свободного выбора. Ему стараются подсунуть одни факты, не всегда объективные, но выгодные манипуляторам, замалчивая другие. В итоге получается, что данный объект (человек, группа или масса людей) вроде бы принимает оценку конкретному явлению самостоятельно, по собственному убеждению.Человек всегда зависим и, наверное, будет зависеть от других людей. Его поведение часто обусловлено степенью внушения со стороны. Такая особенность человека не осталась без внимания политиков и порой вызывает практику манипулирования поведением людей. Манипулирование – это скрытое управление политическим сознанием и поступками людей с целью заставить их действовать вопреки собственным реальным интересам и давать выгодные манипуляторам оценки некоторым событиям. Однако при этом очень важно, чтобы объект манипулирования находился в иллюзии свободного выбора. Ему стараются подсунуть одни факты, не всегда объективные, но выгодные манипуляторам, замалчивая другие.
В итоге получается, что данный объект (человек, группа или масса людей) вроде бы принимает оценку конкретному явлению самостоятельно, по собственному убеждению.
Манипуляции довольно широко применяются в историческом познании. Манипулятивные экскурсы в историю призваны оправдать действия и позиции конкретных политиков. Например, на протяжении многих послевоенных лет западная элита предпринимала немало усилий, чтобы принизить значение победы советского народа в Великой Отечественной войне, его вклад в разгром фашизма. В ход шли различные «наукообразные» измышления о «роковых» ошибках Гитлера (безусловно, его генералы представали в образах непобедимых героев), безбрежных российских просторах (разумеется, расстояние от Берлина до Москвы короче, чем от Москвы до Берлина), суровом русском климате (неважно, что советские солдаты били немецких в мороз, весенне-осеннюю слякоть и жару) и других причинах поражения фашистской Германии. Однако подобные пропагандистские ухищрения не достигали поставленных целей.
С развалом Советского Союза у манипуляторов появились новые возможности, открылось «второе дыхание». Так называемые «белые пятна» в истории стали непременно окрашиваться в черный цвет. Доказательство того, что при другой власти и другом строе можно было достигнуть значительно меньшими усилиями и с меньшим числом жертв (или же этой победы вообще не пришлось бы достигать – все оказавшиеся жертвами могли пить давно баварское пиво), одновременно является «весомым аргументом» в изощренных современных политических манипуляциях на историческую проблематику.
Конечно, для историка нормально иметь те или иные убеждения, а тем более естественно любить страну и стремиться оправдать или хотя бы объяснить те или иные ее действия. Ненормальным является то, когда так называемый «историк» стремится обличить и клеймить прошлое своей Родины, не пытаясь даже разобраться в причинах тех или иных событий. Ненормальным выглядит навешивание ярлыков на своих соотечественников, типа – «совки», «рабы», «быдло».
Впрочем, подобная ситуация отнюдь не уникальна. В разное время она складывалась в разных странах по-разному, и обычно свидетельствовала о глубочайшем политическом и духовном кризисе и расколе в обществе, чем старались воспользоваться ловкие манипуляторы.
Это не означает, что прошлое любой страны в изложении ее историков обязательно должно быть однозначным. Но следует признать, что историков (как, впрочем, и представителей других гуманитарных и социальных наук), надо делить в первую очередь не по политическим взглядам и убеждениям, а по научной добросовестности. Плохой историк станет подгонять факты под заранее скроенную концепцию, либо игнорируя выбивающиеся из нее данные, либо заменив их «удобными», подтверждающими его заготовленные выводы. Добросовестный историк будет стремиться в своем анализе использовать всю совокупность доступных ему фактов, включая даже и неприятные, и в итоге корректировать концепцию в соответствии с имеющейся у него исторической картиной.
Не секрет, что сегодня зачастую в манипуляциях с историей, отдельные авторы не брезгуют ни откровенной фальсификацией, ни полуправдой, ни тенденциозным толкованием отдельных фактов.
Приведем некоторые примеры. Весьма, например, показательна история с «речью Сталина», якобы произнесенной им на секретном заседании Политбюро 19 августа 1939 г. В этой «речи» Сталин будто бы откровенно раскрыл план провоцирования новой мировой войны, в которой, дескать, европейские державы должны были обессилить себя. 28 ноября того же года запись этой «речи» была опубликована французским информационным агентством «Гавас» как «документ, полученный из Москвы через Женеву от источника, заслуживающего абсолютного доверия». В годы войны эта «речь Сталина» активно использовалась нацистской пропагандой, но после 1945г. интерес к ней иссяк – как из-за сомнительной репутации корреспондента указанного агентства, якобы добывшего текст «речи», так и по причине отсутствия каких-либо доказательств ее достоверности.
Но вот в 1994г. нашлись некоторые российские историки, которые стали утверждать о сенсационной находке в архиве – текста этой «знаменитой» речи. Правда, «первооткрыватели» умолчали, что документ был найден в фонде 2-го бюро французского Генштаба, выполнен на официальном бланке военного ведомства Виши – поклонника Гитлера – и снабжен все тем же стандартным примечанием о получении из «надежного источника» и указанием использовать его в пропагандистских целях (Случ С.
З. Речь Сталина, которой не было // Отечественная история. – 2004. № 1. – С. 113-139). Комментарии излишни.
Среди обличителей «кровавого сталинского режима» подобный метол фальсификаций довольно популярен. Например, на заре украинской самостийности в киевской газете «Литературная Украина» был опубликован «совершенно секретный приказ Сталина» от 1944г. о депортации всех (!) украинцев в Сибирь. Документ был снабжен ссылкой на архив, причем, как оказалось, подлинной. В публикации была опущена самая малость – «сталинский приказ» распространялся в качестве немецкой листовки (Гончаров В. История или пропаганда? // Исаев А. В., Суворов В.. Солонин М. С. И др. 1941. Великая Отечественная катастрофа. Итоги дискуссии – М.: Яуза; Эксмо, 2009. – С. 591).
Следует сказать еще об одной манипуляции – времени начала германского нападения на Советский Союз. Дескать, оно не было совершено без объявления войны, как «твердила нам советская пропаганда» – напротив, война была объявлена немцами до нападения, что сопровождалось предъявлением соответствующей ноты, и произошло это в три часа ночи.
Беда в том, что три часа ночи по берлинскому времени – это четыре часа по московскому. А война, как известно хотя бы из народной песни, началась «двадцать второго июня, ровно в четыре часа». В действительности на многих участках границы немцы открыли огонь еще раньше, налеты авиации на города Украины, Беларуси и Литвы начались в 3.30, а на Севастополь – уже с 3.15.
Еще одним наглядным примером фальсификаций является вопрос о соотношении сил сторон к 22 июня 1941г. Советские историки писали о значительном превосходстве Германии. Некоторые нынешние историки (и не только западные) признали за истину в последней инстанции превосходство Советского Союза в силах и средствах. Однако подсчеты показывают, что на всем театре военных действий противник имел более чем полуторное превосходство в живой силе и технике (Гончаров В. Указ. соч. С. 592-601). А если учесть, что вермахт атаковал первым, сосредоточив основные силы на направлениях главных ударов в первые дни войны, то ему удалось добиться подавляющего преимущества.
Безусловно, никто не гарантировал, что подобное соотношение сохранится на протяжении долгого времени. Ведь Советский Союз не уступал рейху по мобилизационным ресурсам, хотя и не превосходил последнего (на Германию работала, между прочим, вся оккупированная Европа). Но стратегия «блицкрига» не предполагала длительной войны. И эти факты нельзя не учитывать.
Таким образом, необходимо отличать реальную историческую науку от политической ангажированности манипуляторов. Критерии, позволяющие это сделать, довольно просты: историк, даже имея некое политическое мнение, все-таки должен стремиться понять происходившее, а манипулятор в силу созданных им клише уже давно все понял и желает навязать свою правоту. Нам, в первую очередь молодежи, следует научиться распознавать реальную, порой трагическую историю, от манипуляций, создаваемых взрослыми недобросовестными дядями.
Екатерина Козыревич , студентка инженерно-экономического факультета Белорусского государственного технологического университета
Lux et Data: Блог ISPS
Размышления о выступлении Спенсера Пистона
Пол Лендуэй
4 апреля 2022 г.
Читать дальше
Десять лет совместных воспроизводимых исследований
Limor Peer
17 марта 2022 г.
Подробнее
Нация депортированных: интервью с Адамом Гудманом
Рамон Гарибальдо Вальдес
8 марта 2022 г.
Подробнее
Чью информацию мы защищаем? Уроки двух политик рынка труда
Сурав Синха
4 марта 2022 г.
Подробнее
«Цветные люди» должны объединить расовые меньшинства – но так ли это?
Бриттани Торрес
1 марта 2022 г.
Читать дальше
Почему нам нужен преобразующий договор о праве на здоровье во время пандемии сейчас
Химена Бенавидес
1 ноября 2021 г.
Подробнее
Карьерный рост для работы в области политики с Джоном Чистернино
Джек Гринберг
12 октября 2021 г.
Подробнее
Переосмысление представления: мероприятие ISPS Democracy Series
Гвен Проуз
15 апреля 2021 г.
Подробнее
Мероприятие ISPS 30 марта: почему в Конгрессе так мало женщин-республиканцев?
Аннабель Хатчинсон
7 апреля 2021 г.
Подробнее
Письмо для публичной аудитории с Джулией Азари
Джон Дирборн
23 марта 2021 г.
Подробнее
Климатическая политика и политика
Джон Дирборн
11 марта 2021 г.
Читать дальше
Джек Гринберг
10 февраля 2021 г.
Подробнее
ISPS проводит мероприятие, посвященное 25-й поправке
Джон Дирборн
13 января 2021 г.
Подробнее
Демократы не запускают рекламу в поддержку Байдена. Данные говорят, что они должны.
Джошуа Калла и Дэвид Брукман
10 июня 2020 г.
Читать дальше
Как исправить существенный недостаток в пакете экономического спасения
Стефан Андраде
3 апреля 2020 г.
Подробнее
Ресурсы для академического сообщества во время закрытия Йельского университета 26 марта 2020 г. 04
Лимор Пир
22 ноября 2019 г.
Подробнее
Импичмент и политическое развитие США
Джон Дирборн и Джек Гринберг
11 октября 2019 г.
Подробнее
Импичмент президенту: взгляд из архивов
Джон Дирборн
4 октября 2019 г.
Читать дальше
Кандидаты могут быть вознаграждены за знание испанского языка, но доказательства предполагают цену
Александр Коппок
25 сентября 2019 г.
Исследование Алекса Коппока об избирательной выгоде двуязычной рекламы
Подробнее
Лингвистика массового убеждения: как политики добиваются успеха (Часть I)
Политики всех мастей и неуемная Гретхен Винерс, персонаж культового фильма Дрянные девчонки , имеют одну удивительную общую черту: всех их хотите, чтобы «выборка» случилась. То есть в мире политики с высокими ставками (в старшей школе или где-то еще) все они пытаются подружиться и влиять на людей — с помощью магии языковых манипуляций.
К несчастью для Гретхен, «выборки» просто не произойдет, но, по крайней мере, понятие «заставить извлечение произойти» (имеется в виду успешное начало культурной / языковой тенденции), вероятно, произошло — и оказывается, что политики довольно хороши в этом. . На протяжении всей политической истории ученые были очарованы мощными словами — речами, лозунгами, крылатыми фразами и политическими лозунгами — которые общественные деятели использовали, чтобы склонить свою аудиторию к масштабным мероприятиям, от вопросов войны и мира до определения национальной идентичности. Но можно ли действительно использовать язык в качестве оружия массового убеждения и насколько легко это сделать?
Что касается воздействия на общественное мнение, то политическая риторика может быть весьма злобной.
«Язык — важная сила в формировании политики», — по словам Дэниела Т. Роджерса, который на протяжении всей истории рассматривает американский политический язык как «поле битвы: слова — это оружие, которое нужно использовать, поле битвы, которое нужно завоевывать или защищать».
Что касается влияния на общественное мнение, то политическая риторика может быть довольно злобной. Достаточно легко обмениваться заезженными оскорблениями и страдать от социальных последствий. Но мы начинаем видеть, что чем тоньше манипулирование языком и чем ненавязчивее становится слово-как-оружие, тем коварнее его воздействие на ничего не подозревающую публику.
Как сделать неологизмы
Так как же все это работает? Ответ, естественно, более сложен, чем мы можем здесь описать. Давайте сначала посмотрим, как неологизмы могут прижиться в языке. К сожалению, у нас нет секретной формулы того, как заставить выборку происходить. Однако при соблюдении определенных условий новый термин или смысл слова может иметь довольно приличные шансы слоняться с намерением в языке. Лингвист Аллан Меткалф в Predicting New Words придумывает то, что он называет FUDGE, удобную мнемонику для основных факторов, необходимых для того, чтобы новый термин процветал в языке:
F requency – термин следует использовать неоднократно
U nobtrusiveness – термин не должен быть слишком странным, чтобы его было легко подобрать
D iversity – термин следует использовать в разных группах
G создание новых форм и значений – Термин должен иметь возможность гибкого использования по-разному
E стойкость – Концепция, к которой относится термин, должна быть долговечной разыгрываться в политическом языке, пропаганде и массовом убеждении? Публичные деятели, такие как политики, имеют огромное преимущество перед Гретхен Винерами всего мира, когда дело доходит до политической выгоды.
Во-первых, известные влиятельные фигуры автоматически привлекают внимание публики. Средства массовой информации, от прессы до социальных сетей, следуют за ними повсюду, транслируя, делясь и переосмысливая каждое их слово, на повторе, даже если они активно не согласны со своей повесткой дня и идеологией .
Массовое убеждение должно быть лингвистически ненавязчивым.
В сфере политического театра, если вы хотите, чтобы «привлечение произошло», вы обязательно должны оставаться «в курсе». По мере того как мы потребляем это сообщение снова и снова, нас также учат, как его получать. Несмотря на «шок и трепет» массового повторения, новые фразы и значения редко подвергаются сомнению, они подхватываются и используются без особого сопротивления. Однако когда-то оставаться «в курсе» означало автоматически повторять одни и те же легко усваиваемые партийные слоганы и тщательно продуманные крылатые фразы. У вас всегда будет свое очевидное « обезьяны, поедающие сыр, «-типа политических оскорблений, но всегда ли мы можем отследить политические намерения за более мягкими фразами, такими как «изменение климата» — политически мотивированный термин , который исподтишка заменил использование «глобального потепления», когда мы отвернулись? В наши дни тонкость играет ключевую роль, особенно в условиях растущей осведомленности общественности и определенного уровня цинизма.
Как только этот трюк политической риторики становится слишком очевидным, он становится гораздо менее эффективным. Массовое убеждение должно быть лингвистически ненавязчивым.
Очевидно, что без средств массовой информации, которые сообщают и формируют «сообщение» и поощряют его широкое использование, новым терминам труднее прижиться. Как пишет Майкл Сильверштейн в своем исследовании поэтики политики:
Мы, потенциальный электорат […] учимся слушать и смотреть на политическую коммуникацию […] всегда за плечами комментаторов СМИ и формирователей Таким образом, мы должны оценить, насколько политическая речь в многослойной мешанине средств массовой информации подобна артикулированному шуму, выкрикиваемому в пропасть, в каньон. Если она не просто рассеивается и исчезает, она отзывается особым образом, когда ее подхватывают, выборочно повторяют и интерпретируют переформулированные прессой-посредником и другими институтами публичной сферы.
Например, в 2006 году обозреватели СМИ, такие как Хендрик Герцберг из New Yorker, наблюдали за появлением нового, «неграмматического» термина под названием «Демократическая партия» вместо официального «Демократическая партия». . Существительное «Демократ» использовалось в качестве прилагательного, которое отделяло центральное понятие демократии от названия партии и превращало ее в партию демократов. Это было незначительное изменение, но Герцберг предположил, что «нет большой тайны в мотивах этого преднамеренного неправильного названия. «Демократическая партия» — это оскорбление или намерение им стать — удобный способ выразить презрение». Он объяснил почти единообразное его использование республиканцами, такими как Фрэнк Лунц и Нью Гингрич, который был ответственен за печально известную 19-летнюю войну.90 меморандум «Язык: ключевой механизм контроля». И основные средства массовой информации последовали этому примеру, используя термин «демократ» как прилагательное, а не как существительное, аналогичным образом и в новых контекстах, распространяя его еще дальше.
Кто ты и кого ты боишься?
В политике дело не только в том, чтобы ввести неологизм ради чистой радости наблюдать за изменением языка. Вы также должны каким-то образом заставить людей хотеть владеть этими новыми терминами и использовать их. В политической сфере наиболее успешными терминами часто являются именные словосочетания, состоящие из общеупотребительных слов, а не из вновь придуманных слов. Вводимые новые термины и нюансы рассчитаны на то, чтобы формировать и контролировать рассказываемое повествование, отклонять оппозицию и скрывать информацию, создавать положительные или отрицательные образы — в конечном итоге для продвижения политической повестки дня. Каким-то образом эти новые термины выбираются, широко распространяются и мгновенно наполняются убедительным символизмом или эмоциональными нюансами, которые не всегда четко определены, но явно работают.
Так же, как и реклама бренда, политический язык формирует эмоциональную идентичность аудитории, давая ей возможность быть частью чего-то и чего следует остерегаться.
Когда дело доходит до создания новой политической фразы , эмоции могут зашкаливать. Тонкая риторика в этих терминах, кажется, почти навязывает позицию в отношении идентичности и ценностей, которых вы придерживаетесь. Это сводится к двум основным эмоциональным системам; а именно, решить , к какой группе вы принадлежите и какой группы вы боитесь. Это вечный вопрос о нас против . им. Обратите внимание на недавние конструкции, такие как «якорные дети », «либеральные СМИ», «антипрофсоюзные», «налоговые льготы », или фраза «война с террором/женщины/Рождество/и т. д. ». Практически любой вопрос можно изменить, сделав его более позитивным или негативным. В зависимости от того, с кем вы идентифицируете себя, вы склонны использовать и разделять стили общения этой группы.
Понятно, что политика многому научилась у рекламы. Майкл Сильверштейн считает, что брендинг и политические сообщения тесно связаны в их способности манипулировать ценностями и идентичностью.
«Бренд» подразумевает потенциальные истории, наиболее важным из которых является то, как люди, как потенциальные и фактические потребители, проецируют культурные ценности на товар, чтобы организовать свои отношения использования этого товара.
Таким образом, бренды убеждают людей покупать их и покупать у у них (а не у их конкурентов), что также проецирует определенный образ жизни. Так же, как реклама бренда, политический язык формирует эмоциональную идентичность аудитории, давая ей что-то, частью чего она может быть (с идеологическими целями, к которым нужно стремиться), и что-то, чего следует остерегаться (конкурирующая сила, с которой нужно бороться, или ценности, которые нужно презирать). Эта увлекательная лингвистическая манипуляция эмоциями и идентичностью особенно эффективна в эпоху, когда информация может передаваться на огромные расстояния за доли секунды и все более изощренными и изощренными способами.
Итак, в политике дело не только в том, чтобы получить удовольствие.
Новые термины, новые значения тщательно подобраны, чтобы использовать ваши надежды и страхи. Но как именно язык используется в качестве оружия? Вы можете быть удивлены тем, как мало это на самом деле занимает.
Во второй части Lingua Obscura углубится в искусство политического убеждения с помощью языка. (Оказывается, это связано с лингвистическими клиффхэнгерами… и прыжком веры.)
JSTOR — это цифровая библиотека для ученых, исследователей и студентов. Читатели JSTOR Daily могут бесплатно получить доступ к оригинальным исследованиям наших статей на JSTOR.
Поэтика политики: «Их» и «Наш»
Автор: Майкл Сильверстайн
Journal of Anthropological Research, Vol. 61, № 1 (весна 2005 г.), стр. 1–24
University of Chicago Press
Истина — это лингвистический вопрос
Автор: Дуайт Болинджер
Language, Vol. 49, № 3 (сентябрь 1973 г.), стр. 539-550
Лингвистическое общество Америки
Конститутивная роль эмоций в дискурсивном построении понятия «народ»: взгляд на «расовую речь» Обамы 2008 г.