ПОГРАНИЧНАЯ ПСИХИАТРИЯ (Антология отечественной медицины) — Психогенные галлюцинации
Назад Оглавление Вперёд
Психогенные обманы восприятия — вообще очень распространенное явление. Наиболее подходящими для изучения психогенных галлюцинаций нужно считать больных из невротической группы и здоровых, переживших состояние сильного аффекта. Наличие последнего вместе с неотчетливостью воспринимаемых образов более всего способствует возникновению иллюзии. Имеет значение настроенность предшествующими переживаниями в определенном направлении.
К тому, что можно найти в этом отношении в специальной литературе, можно добавить один мало известный факт из эпохи Наполеона. Как известно, маршал Ней, вставший на его сторону во время знаменитых ста дней, был казнен при восстановлении власти Бурбонов. В одном парижском обществе много говорили о нем, и во время этой беседы лакей возвестил о прибытии нового гостя с именем marechal l’Aine.
Все присутствующие определенно увидели во вновь прибывшем казненного маршала.
Как представить себе механизм возникновения психогенных галлюцинаций? В особой работе, посвященной истории развития учения о галлюцинациях, мы проследили смену во взглядах на их положение в ряду других психопатологических феноменов и на патогенез. Выделим наиболее существенное из того, что можно считать установленным. Сюда нужно отнести факт, констатированный еще Бейарже, что галлюцинации особенно легко возникают в состояниях, переходных между сном и бодрствованием, а также и то, что интенсификация образа сама по себе не дает галлюцинации. Также существенным нужно считать, что галлюцинации не являются расстройством восприятия в точном смысле этого слова, а более сложным образованием, в котором очень много элементов творчества, обогащающего то, что дается восприятием как таковым. Часто цитируемое определение Гольдштейна, что галлюцинация — это чувственные переживания прежних восприятий без новых раздражений — схема, очень далекая от действительности.
В других случаях психогенные галлюцинации построены более сложно и носят печать определенного творчества. Направление его дается эмоциональной настроенностью и доминирующими в сознании представлениями. В создании их участвует и фантазия, живое воображение. Может иметь значение нервное напряжение, истощение. История прошлого полна рассказами о различного рода видениях религиозного содержания, которые были несомненно психогенными галлюцинациями. В новое время такие галлюцинации, если речь идет не о душевнобольных, становятся все более редкими.
Фанатическая настроенность может привести к появлениям галлюцинаций, по содержанию соответствующих ее направлению.
Из истории Наполеона известен яркий пример этого рода. Когда им была разгромлена Австрия, на него было сделано покушение фанатиком-патриотом, который на допросе после ареста объяснил, что накануне он слышал раздавшийся, как гром, голос божий, призывавший его убить Наполеона.
В психогенных галлюцинациях вообще находят отражение представления, имеющие наибольшее значение для личности. В частности, это относится к галлюцинациям у здоровых, точнее сказать, не у душевнобольных. Ими занимались Хед и Мург. Последний в своей монографии «Невробиология галлюцинаций» собрал много наблюдений этого рода, используя главным образом старую французскую литературу. Наблюдается главным образом видение своих близких, обычно умерших.
Так, один художник видел свою мать, неподвижно сидевшую в кресле и смотревшую на него с таким выражением, точно она хотела ему что-то сказать. Иногда это бывает появление какой-то фигуры, которая молча выходит из соседней комнаты и приближается к галлюцинирующему. Такие переживания сопровождаются чувством страха. Следует отметить, что описываемые видения, как правило, бывают при переутомлении. Не случайно, что те или другие образы видятся непосредственно после пробуждения и через некоторое время исчезают. Галлюцинации этого рода нередко наблюдаются у туберкулезных больных, а также у страдающих раком. К.А. Скворцов, много занимавшийся изучением психики раковых больных, неоднократно наблюдал галлюцинаторные явления, аналогичные описанным Мургом. Психогенный характер их особо ясен из того, что их содержание всегда отражает мысли больного об его болезни. Так, больной, страдавший раком печени в далеко зашедшей стадии, неоднократно видел изможденного, исхудавшего, с пожелтевшим лицом мужчину и в то же время слышал чей-то голос: «Это рак».
В общем можно считать правилом, что психогенные галлюцинации отражают или то, что хочется видеть, или то, появления чего ожидают со страхом. Момент ожидания и особенной настроенности во многих случаях выступает очень ясно. Это настолько обычное явление, что нашло себе отражение и в художественной литературе. Можно указать на известный рассказ Мопассана «Страх». В этом же можно убедиться на основании наблюдений военного времени. В Москве во время воздушных налетов многие видели немецкие аэропланы в те периоды, когда их не было. Описан один случай из войны 1914–1918 гг. Гарнизон одного уединенного форта ночью, как ему показалось, сделался объектом вражеского нападения: слышались голоса, шум шагов. После оказалось, что никакого нападения не было. Несомненно, аналогичные случаи могут наблюдаться вообще в условиях военных действий.
Как видно из клинической характеристики психогенных галлюцинаций, они отличаются рядом особенностей от аналогичных расстройств при психозах токсического или органического характера.
Им не хватает признака sensorialitе,
Типическим примером психогенных галлюцинаций может быть следующий случай. Лейтенант, 27 лет, с самого начала войны был на фронте, перенес три ранения, не давших каких-либо нервных реакций. Летом 1942 г. получил отпуск и поехал к себе в Ленин. У себя на квартире он обнаружил только мертвых, именно отца, мать и сестру. Такую же картину он видел и в двух других домах, где жили его родственники. В результате он потерял сознание и очнулся только в больнице. Несколько дней его преследовали яркие образы умерших, — они ясно стояли перед его глазами. Долго после того воспоминания о виденном возвращались в навязчивом порядке.
Не случайным нужно считать этот момент навязчивости. Она в особенности может развиться при длительном нервном напряжении во время опасных ситуаций. Такого рода галлюцинации заслуживают особого рассмотрения.
Навязчивые психогенные галлюцинации
Навязчивые мысли и вообще навязчивое состояние характерны для психастенического склада, равно как и для легких депрессий. Но сильные аффективные переживания могут придать признак навязчивости отдельным представлениям, хотя бы в прошлом и не отмечалось каких-либо явлений навязчивости. Они могут развиться как в условиях военных действий, так и у больных из гражданского населения под влиянием воздушных бомбардировок, различных катастроф, жизненных конфликтов, а также несчастных случаев личного характера.
Патофизиологии навязчивых, «незаконно устойчивых» мыслей много внимания уделял И.П. Павлов. С его точки зрения, сущность навязчивых представлений сводился к образованию ограниченных пунктов инертности в результате перенапряжения раздражительного процесса.
Естественно, это может преимущественно наблюдаться при длительной и повторной травматизации. Не отрицая значения особенностей препсихотической личности, мы не могли бы связывать возникновение элементов навязчивости с какой-нибудь конституцией, но можно определенно указать, что их появлению благоприятствует физическое ослабление и пожилой возраст.
Что касается содержания навязчивых идей, то они соответственно своей природе психологически понятны и выводимы из травматизирующей ситуации. У лиц, находящихся на фронте, навязчивый характер могут принять мысли о смерти, о возможности попасть в плен, о близких, о доме. Нередки ностальгические идеи, мысль о родных, связанная со стремлением возвратиться домой, к своей прежней работе. Особенно они могут быть выражены у людей с примитивной психикой, физически неразвитых, инфантильных. Это может дать повод к попыткам дезертирства. Навязчивыми могут быть мысли о судьбе близких на фронте при неполучении от них известий в течение долгого времени, в особенности о родных, оставшихся во временно оккупированной местности.
Во многих случаях навязчивость направляется на вопросы здоровья и выливается в гипохондрические картины.
Психогенная навязчивость отличается от навязчивости в собственном смысле, свойственной невротикам и психопатам. Навязчивые мысли здесь не носят случайного характера, наоборот, имеют особую значимость для пациента. Все же они заслуживают права называться навязчивыми. Обусловившая их психическая травматизация может устраниться, а навязчивость может остаться. У людей, переживших обстановку воздушного нападения, в некоторых случаях развивались страхи, не прекращавшиеся и тогда, когда опасность воздушного нападения уже миновала. У лиц с неустойчивой нервной системой, у пожилых, в особенности при наличии артериосклероза, страх может быть длительным и неотвязным, становясь ввиду чрезмерности совершенно нелепым. Страх иногда испытывался и тогда, когда нападений с воздуха длительное время не было, даже тогда, когда больные уезжали в местности, где воздушные нападения вообще не имели места.
В некоторых случаях под влиянием психической травматизации могут образоваться не только отдельные навязчивые идеи или страхи, а целые комплексы различных ощущений или переживаний, окрашенных живейшим чувством страха.
Психогенные навязчивые мысли отличаются рядом особенностей, проистекающих из их генеза, и прежде всего своей аффективной насыщенностью. При психастении, при которой идеи навязчивости особенно часты, что и дало повод называть случаи ее с особенно сильно выраженной навязчивостью неврозом навязчивых состояний, они проистекают из основных свойств психастенической личности. Они постоянно возвращаются в сознание вследствие психической слабости, не дающей возможности оттеснить их, несмотря на ясно оцениваемую их незначительность. При этом сами по себе они не оказывают особого влияния на мышление и поведение. Если то и другое расстраивается, то лишь вследствие той же психической слабости, которая является источником навязчивости. Психогенные навязчивые мысли занимают особое положение в психическом функционировании благодаря своей аффективной насыщенности.
Она не дает возможности представлениям, связанным с психической травмой, занять надлежащее место в общем течении мысли и слиться с ним. Навязчивые мысли образуют комплексы, доминирующие над всем остальным содержанием сознания. Здесь следует вспомнить о диссоциирующей силе аффекта Жане. Аффективно окрашенный комплекс приобретает известную автономность и независимость. Вследствие его изолированности на него не оказывают влияния контрастирующие представления и он все более упрочивается.
Эти комплексы могут принять характер навязчивых воспоминаний и навязчивых галлюцинаций. Те и другие объединяются аффективным генезом. Сильный аффект в этих случаях является причиной интенсивности образов и их прочности, обусловливающей их постоянное возвращение в навязчивом порядке. Психогенные навязчивые галлюцинации отличаются от навязчивых галлюцинаций у душевнобольных, описанных Сегла, а у нас в более позднее время Д.С. Озерецковскнм, теми же признаками, как и рассмотренные выше психогенные галлюцинации от истинных.
Это, во-первых, феномены, ближе стоящие к представлению, а во-вторых, они, как все психогенные расстройства, психологически выводимы из переживания.
Навязчивые представления, окрашенные сильным аффектом, могут привести к образованию своеобразных фобий. Симптоматологически они могут быть сходны с фобиями психастеников, но отличаются от них, как и навязчивые идеи, аффективным генезом. Примером может служить одна наша пациентка с непреодолимым страхом перед траншеями, вырытыми в свое время в Москве, после того как она была засыпана в такой траншее при взрыве авиабомбы.
Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС®
К проблеме навязчивых галлюцинаций
W. Jahrreiss [21] в свое время указывал на то, что обсессивные феномены наблюдаются у 1% больных шизофренией с галлюцинаторно-параноидной симптоматикой. Однако в исследованиях последних десятилетий было установлено, что такого рода психопатологические симптомокомплексы встречаются значительно чаще — в 3,5-12,9% случаев [9, 15, 27, 29].
Тем не менее клинические исследования, касающиеся сопряженности навязчивых и галлюцинаторных расстройств малочисленны.
Наиболее активно вопрос о возможности существования галлюцинаторных феноменов в рамках обсессивно-компульсивного симптомокомплекса обсуждался в конце IX — начале XX веков. J. Seglas [28] были предложены термины «навязчивые галлюцинации» и «галлюцинаторные обсессии». Навязчивые галлюцинации (в противовес галлюцинаторным обсессиям) рассматриваются автором в качестве самостоятельных психопатологических образований обсессивно-компульсивного круга, обладающих всеми признаками навязчивых состояний. Галлюцинаторные обсессии, по мнению J. Seglas, напротив, возникают вслед за навязчивой идеей и представляют «вторичные» расстройства.
L. Loewenfeld [23], анализируя различные варианты галлюцинацинаторных феноменов, особо останавливается на «галлюцинациях, возникающих под влиянием навязчивых представлений». Этот тип галлюцинаций автор расценивает как «вторичные» по отношению к навязчивостям.
Однако (в отличие от J. Seglas) L. Loewenfeld не выделяет отдельного типа «первичных» навязчивых галлюцинаций. Н.И. Скляр [6] под навязчивыми галлюцинациями понимал феномен, объединяющий черты образных представлений и зрительных галлюцинаций с экстернальной проекцией, обладающих всеми признаками навязчивостей, включающими эгодистонность, невозможность произвольно отвлечься от возникающих расстройств, ощущение тревоги, дискомфорта, нередкое присоединение ритуального поведения. Автор подчеркивает, что по своей психопатологической структуре данные проявления близки к обсессивным расстройствам, нежели к сходными феноменологически истинным галлюцинациям. Позднее Д.С. Озерецковский [4], сомневаясь в обоснованности разделения на «галлюцинаторные обсессии» и «навязчивые галлюцинации, предложил использовать термин «навязчивые галлюцинации» для обозначения любых галлюцинаторных феноменов, формирующихся в контексте обсессивных расстройств. В ряде исследований содержатся данные о возможных механизмах формирования галлюцинаций у больных с обсессивно-компульсивными проявлениями.
Так, С.А. Суханов [7] говоря об обманах восприятия в рамках «constitutio ideo-obsessiva», не осложненной развитием психотических расстройств, высказывает предположение о трансформации навязчивого представления в галлюцинаторный образ. Сходной позиции придерживался и Р. Janet [2], указывавший, что механизм формирования галлюцинаций при навязчивостях, сходен с таковым при истерии и алкоголизме. По данным Р. Janet, галлюцинаторные расстройства при навязчивых состояниях наблюдаются достаточно редко. Тем не менее автор приводит важную характеристику галлюцинаторных навязчивых представлений — наличие критического отношения к обманам восприятия, их особый, символический смысл для больного («символические» галлюцинаторные образы по Р. Janet).
В ряде публикаций S. Freud [16, 17] также выдвигает предположение о возможности «трансформации» навязчивой мысли в галлюцинаторное представление. С его точки зрения, некоторые галлюцинаторные расстройства представляют «регрессию» т.е. переход от мыслительных актов к предметно-чувственным образам.
Автор подчеркивает, что такой трансформации подвержены только те мысли, которые тесно связаны с подавленными или подсознательными воспоминаниями.
Следует сразу оговориться, что цитируемые выше работы в большей степени посвящены проблеме овладевающих представлений, характерных для некоторых вариантов обсессивно-компульсивного расстройства. Речь идет об образных представлениях, приобретающих черты галлюцинаторных проявлений, в известной степени сопоставимых с истинными галлюцинациями. Однако наиболее сложным аспектом обсессивно-галлюцинаторных расстройств являются случаи сосуществования навязчивых и псевдогаллюцинаторных феноменов.
В некоторых современных работах [19, 20, 24, 26] также указывается на связь между псевдогаллюцинациями и обсессиями. Так J. Garcia-Montes и соавт. [20], сопоставив несколько групп больных шизофренией — с псевдогаллюцинациями, никогда не имевших галлюцинаций, не имевших галлюцинаций в течение 6 мес, с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) и др.
, обнаружили сходство по ряду клинических и психологических особенностей заболевания в группах «активных галлюцинантов» и больных ОКР. В ряду общих признаков были выделены особенности когнитивного стиля, выраженность явлений «магического мышления», а также низкая критика к имеющимся расстройствам.
В литературе по рассматриваемой проблеме особое место занимают работы G. Clerambault [11, 12], который фактически не разделяет психические автоматизмы, связанные с бредом воздействия, и навязчивые феномены (малые автоматизмы по Clerambault). В выделенных автором трех типах психического автоматизма — сенестопатический, моторный и идеаторный основополагающим и объединяющим клиническим признаком является чуждость возникающих патологических явлений личности больного. Автор подчеркивает первичность автоматических расстройств, лишь вслед за возникновением которых возможно «вторичное» бредообразование (формирование собственно бреда воздействия).
Учитывая накопленный опыт о возможности формирования галлюцинаторных проявлений при обсессивно-компульсивных расстройствах, а также косвенные данные о возможной психопатологической близости навязчивостей и психических автоматизмов, представляется оправданным исследование обсессивно-компульсивных и псевдогаллюцинаторных феноменов, стойко сохраняющихся в клинической картине шизофрении.
Целью исследования, проведенного в Отделе по изучению пограничной психической патологии и психосоматических расстройств (рук. — академик РАМН А.Б. Смулевич) Научного центра психического здоровья (НЦПЗ) РАМН, явился анализ структуры и динамики сочетанных обсессивно-компульсивных и псевдогаллюцинаторных проявлений (достигающих уровня психического автоматизма).
Материал и методы
Изученную выборку составили пациенты с вялотекущей шизофренией, протекающей с преобладанием обсессивно-компульсивных расстройств (по критериям МКБ-10), в статусе которых выявлялись нарушения галлюцинаторно-параноидного регистра, представленные неразвернутым синдромом психического автоматизма, сохраняющиеся в клинической картине заболевания не менее 2 лет.
Критериями исключения являлись прогредиентная бредовая шизофрения с дебютом в форме навязчивостей, органическое заболевание ЦНС, сопутствующие тяжелые соматические заболевания, возраст моложе 16 и старше 65 лет, злоупотребление психоактивными веществами.
Всего были обследованы 29 пациентов 19 мужчин и 10 женщин, средний возраст которых был 27,18 года. Все они находились на стационарном (18 случаев) или амбулаторном (11) наблюдении в клинике НЦПЗ РАМН на период с 2006 по 2009 гг.
Социо-демографическая характеристика изученной выборки представлена в таблице.
Приведенные в таблице данные свидетельствуют о достаточно низком уровне адаптации у части пациентов. Так, 11 из них утратили трудоспособность и являлись инвалидами по психическому заболеванию, а 10, которые в таблице фигурируют как неработающие, находились на иждивении родственников.
Основным методом исследования в нашей работе был психопатологический.
Результаты
В клинической картине заболевания у наблюдавшихся больных был выделен сложный симптомокомплекс, складывающийся из обсессивно-компульсивных явлений и псевдогаллюцинаций.
Обсессивно-компульсивные явления были представлены преимущественно контрастными навязчивостями: хульными мыслями и овладевающими представлениями.
В 7 наблюдениях обсессии имели отчетливый религиозный характер — богохульные мысли, кощунственные представления, противоречащие этическим установкам пациентов. В остальных случаях (22) в качестве объекта «крамольных мыслей» выступают ближайшее окружение больного — близкие родственники, друзья. В 6 наблюдениях контрастные обсессии проявлялись совместно с явлениями мизофобии. Навязчивые явления доминировали в картине заболевания. При этом в периоды резкого усиления обсессий отмечалось формирование психических автоматизмов. В этих случаях содержание обсессий не менялось, но к хульным мыслям и/или кощунственным представлениям присоединялось субъективное ощущение их чуждости — «вложенности». Характерно особое двойственное отношение пациентов к имеющимся расстройствам. С одной стороны, больные признавали, что навязчивые мысли являются продуктом собственного сознания (что отражает свойственный обсессивно-компульсивным расстройствам механизм формирования), а с другой, они высказывали предположение о внешнем влиянии (черты психического автоматизма).
Явления психического автоматизма по феноменологии варьировали в широких пределах. Наиболее часто наблюдались звучание мыслей. Появляющиеся помимо воли ругательства и проклятия приобретали характер звучащих фраз, произносимых голосом либо самого больного, либо другого (чаще неизвестного) человека. Данные проявления, сопоставимые с псевдогаллюцинаторными, в некоторых случаях носят комментирующий характер — нелицеприятные утверждения, направленные на самого пациента. В 3 наблюдениях отмечены феномены, сопоставимые с императивными псевдогаллюцинациями, — озвученные голосом больного приказы совершать нелепые действия ритуального характера, направленные на предотвращение возможного несчастья.
Овладевающие представления контрастного или субъективно неприятного содержания дополнялись ощущением «вложенности», идеями о некой силе, насылающей пугающие образы. Вместе с тем следует отметить, что в подавляющем большинстве изученных случаев не было формирования бреда воздействия.
Пациенты не предполагали ни цели возможного внешнего влияния, ни его источник или способа передачи. «Чуждость» обсессий проявлялась преимущественно на уровне ощущений. Лишь в ⅓ наблюдений (10) ощущение воздействия напрямую связывалось с влиянием некого определенного человека из близкого окружения (родителей или друзей). При этом речь шла не о целенаправленном влиянии, скорее о непреднамеренном вреде, основанном на представлении об «особой энергетике» близкого человека, индивидуальной чувствительности самого пациента и т.п. Возникновение ощущения воздействия часто оказывается ситуационным: неприятные ощущения у пациента возникали при общении с «источником воздействия» или при соприкосновении с его вещами, бытовыми принадлежностями. Таким образом, речь идет о синдромально незавершенном — субсиндромальном бреде воздействия.
Другой особенностью изученных психических автоматизмов является то, что даже при наличии субсиндромального бреда воздействия бредовое поведение не формируется.
Преобладает защитно-ритуальное и избегающее поведение, более характерное для обсессивно-компульсивных расстройств.
В случаях обсессий, сопряженных с ощущением вложенности мыслей, но без развития бреда воздействия, защитное поведение исчерпывалось идеаторными ритуалами в форме попыток замены тягостных «чужих» мыслей и образов на субъективно приятные или нейтральные, а также многократным проговариванием «позитивных», успокаивающих утверждений. Выраженное избегающее поведение было отмечено лишь в 5 наблюдениях. Во всех случаях данный феномен связан с симптомом «открытости мыслей»: убежденностью, что обсессивная симптоматика известна окружающим, с последующим развитием сенситивных идей отношения (интерпретация поведения собеседника в контексте представления о том, что он знает о «нехороших, позорных» мыслях, осуждает за них). Несмотря на отсутствие последующей бредовой разработки, поведение больных характеризуется избеганием социальных ситуаций — отказ от пребывания в людных местах, стремление как можно реже находиться в малознакомой компании.
Избегающее поведение также характерно для пациентов с субсиндромальным бредом воздействия. Больные исключают прямые контакты с «источником негативной энергии», ограничивают общение с общими знакомыми, не бывают в тех местах, где хоть что-либо могло напомнить о человеке, «вызывающем» неприятные ощущения, опасаясь оказаться в ситуации, провоцирующей наплыв обсессий и чувство воздействия. Однако в этих случаях более выражено и защитно-ритуальное поведение, включающее как идиаторные, так и двигательные ритуалы. С целью «борьбы» с воздействием совершаются сложные моторные акты, представляющие собой цепь повторных действий. При появлении контрастных мыслей и образов и сопряженного с ним ощущения воздействия любое начатое движение многократно повторяется вплоть до момента редукции параноидных и обсессивных проявлений (компульсивные ритуалы по М.В. Железновой [3]).
Следует отметить, что в 6 наблюдениях отмечено развитие мизофобии. При этом в качестве источника загрязнения выступает некая негативная энергия, распространяемая источником воздействия.
В защитных целях для того, чтобы избавиться от дурного влияния, производятся повторные очистительные мероприятия, направленные на «смывание негативной энергии» (контранксиозные ритуалы по М.В. Железновой [3]).
Изученные состояния характерны для вялотекущей шизофрении, протекающей с преобладанием обсессивно-компульсивных расстройств. В дебюте заболевания клиническая картина исчерпывалась обсессивно-компульсивной симптоматикой (преимущественно контрастными обсессиями). В большинстве наблюдений (19 случаев), манифест психопатологических расстройств приходился на пубертатный период. Средний возраст начала заболевания — 14 лет (от 10 до 25 лет). Формирование псевдогаллюцинаторных проявлений наблюдалось лишь спустя 2-3 года от начала заболевания.
В отличие от обсессий, приобретающих хроническое течение (с периодическим усилением и ослаблением симптоматики), явления психического автоматизма проявляются эпизодическими экзацербациями (длительностью от нескольких месяцев до 1-2 лет).
Динамика псевдогаллюцинтароных расстройств в изученных случаях была напрямую сопряжена с интенсивностью обсессивно-компульсивной симптоматики. Так, критика к состоянию у пациентов варьировала в зависимости от выраженности тревоги. На высоте тревоги патологическая убежденность в идеях воздействия становилась некорригируемой, тогда как при снижении ее уровня появлялась критика к ним. В 12 наблюдениях регистрировались острые анксиозные приступы, сопоставимые с «параноидными» или «психотическими» паническими атаками [8, 18], в структуре которых резко усиливались как навязчивости, так и идеи воздействия.
Обсуждение
Результаты исследования позволяют подтвердить существование особой группы расстройств обсессивно-компульсивного круга — навязчивых галлюцинаций (по J. Seglas [28] и Н.И. Скляру [6]).
При этом обсессивно-компульсивные симптомокомплексы уместно рассматривать в качестве ведущих психопатологических образований. Полученные данные показали, что психические автоматизмы в изученных случаях полностью реализуются в пределах денотативного комплекса контрастных навязчивостей и не имеют тенденции к дальнейшему развитию.
Обсессии доминируют в клинической картине, не подвергаясь психопатологической трансформации в процессе течения шизофрении. Галлюцинаторные проявления, напротив, варьируют в широких пределах, их выраженность во многом связана с тяжестью обсессивных проявлений. Так, контрастные обсессии, представленные, преимущественно, овладевающими представлениями, объединяются с психическими автоматизмами, в то время как более сложные навязчивые феномены (хульные мысли и образные представления, осложненные явлениями мизофобии) имеют тропность к развитию субсиндромального бреда воздействия. По мнению некоторых исследователей [10, 14, 22, 25, 30], состояния, сходные с изученными, уместно относить к особой категории «обсессий с бедным инсайтом», но по-существу навязчивости с бедным инсайтом представляют более сложные, нежели навязчивости с дефицитом критики, психопатологические образования.
Сопоставляя результаты настоящего исследования с полученными ранее данными о психопатологии обсессивного бреда[1] [1], можно высказать предположение, что обсессивно-галлюцинаторные и обсессивно-бредовые расстройства формируются в пределах бинарной, совмещающей проявления галлюцинаторно-бредовой и обсессивных осей психопатологической модели.
При этом бред и галлюцинации обнаруживают различные пути перекрывания с навязчивостями. Формирование обсессивного бреда происходит в результате замещения навязчивостями наиболее лабильных, предопределяющих тенденции дальнейшей динамики бреда составляющих параноидного синдрома. Навязчивые галлюцинации, образуются в процессе расширения (за счет присоединения обманов восприятия) обсессивного синдрома.
Навязчивые галлюцинации, оставаясь в пределах обсессивного синдрома, приобретают свойства вторичных по Е.А. Попову [5] психопатологических образований, обнаруживающих по ряду параметров (конкретность, «психологическая выводимость», «привязанность» к денотату овладевающих представлений) непосредственную связь с навязчивостями.
Полученные в настоящем исследовании данные позволяют констатировать, что явления психического автоматизма в изученных случаях представляют скорее «развитие» обсессивно-компульсивного симптомокомплекса, нежели самостоятельный психопатологический феномен.
Данная точка зрения согласуется с мнением Е.А. Попова [5], который указывал на возможность существования механизма, обеспечивающего трансформации представления в восприятие. Доминирующие в сознании навязчивые мысли трансформируются в галлюцинаторные образы или звуки, полностью совпадающие с содержанием обсессий. Связь псевдогаллюций и навязчивых представлений наиболее отчетливо прослеживается в случаях автоматизмов в форме «звучания мыслей» (Gedankenlautwerden) по A. Cramer [13] и C. Wernicke [31] и «видения мыслей» (Gedankensichtbarwerden).
[1] В ходе исследования выделен симптомокомплекс, в структуре которого психопатологически незавершенные бредовые расстройства объединяются с явлениями генерализованной тревоги, овладевающими представлениями и сложным защитным поведением, включающим как бредовое избегание, так и элементы агорафобии и ритуалов. Изученные расстройства квалифицированы в рамках обсессивного бреда — самостоятельного психопатологического феномена, отличного как от обсессивно-компульсивных расстройств, так и от развернутых бредовых нарушений.
Исследование находит доказательства нейробиологического механизма галлюцинаций и бреда
9 ноября 2020 г.
Поделиться этой страницей
Новое исследование, проведенное учеными из Колледжа врачей и хирургов Вагелоса при Колумбийском университете, обнаружило доказательства потенциального нейробиологического механизма галлюцинаций и бреда, который вписывается в иерархическую модель психоза и может объяснить их клиническую картину.
Исследование было опубликовано в eLife .
Колумбийские исследователи Кеннет Венглер, доктор философии, научный сотрудник с докторской степенью, и Гильермо Хорга, доктор медицины, доктор философии, адъюнкт-профессор психиатрии Флоренс Ирвинг, исследовали нейробиологические механизмы двух симптомов шизофрении: галлюцинаций и бреда. Эти два симптома образуют синдром психоза. , крайне инвалидизирующее психическое состояние, при котором пациенты теряют способность проверять реальность.
«Обычно у пациентов с более тяжелыми галлюцинациями также наблюдается более тяжелый бред, и эти два симптома одинаково реагируют на антипсихотические препараты.
Но это не всегда так; у некоторых пациентов наблюдаются очень выраженные галлюцинации, но менее выраженный бред, и наоборот», — говорит Венглер. «Это говорит о том, что эти симптомы могут иметь общий нейробиологический механизм, но одновременно зависеть от специфичных для симптомов путей».
Некоторые эксперты в этой области считают, что иерархическая модель восприятия-вывода может объяснить механизмы, лежащие в основе психоза. Венглер объясняет: «В своей простейшей форме иерархическая модель имеет два уровня иерархии: низкий и высокий. Низкий уровень делает выводы об основных характеристиках стимулов, а высокий уровень делает выводы об их причинах. Интуитивным примером этого является определение погоды. В этом сценарии вы должны решить, собираетесь ли вы брать с собой зонт, выходя из дома. Стимулом в этом сценарии является то, что вы видите, когда смотрите в окно; скажем, облачно. Контекст в этом сценарии — это то, что вы ожидаете от погоды в данный день в городе, в котором вы находитесь; допустим, вы находитесь в Сиэтле.
Хотя сейчас дождя нет, потому что облачно и вы находитесь в городе, где часто идут дожди, вы можете решить взять с собой зонт. Иерархическая модель психоза определяет галлюцинации как результат дисфункции на более низких уровнях иерархии, а бред — как результат дисфункции на более высоких уровнях иерархии. Критически важно, что эти уровни вывода различны, но взаимосвязаны, поэтому дисфункция на одном уровне, вероятно, будет распространяться вверх или вниз на другие уровни, что объясняет, почему эти симптомы имеют тенденцию возникать одновременно».
Чтобы исследовать нейробиологические механизмы галлюцинаций и бреда в рамках иерархической модели, исследователи использовали функциональную магнитно-резонансную томографию для измерения внутренних нейронных временных шкал по всему мозгу. Эти нейронные шкалы времени отражают, как долго информация интегрируется в данную область мозга. Что наиболее важно, эти нейронные шкалы времени организованы иерархически, что делает их подходящей мерой для проверки иерархической модели психоза.
Исследователи собрали данные о 127 пациентах с шизофренией из различных онлайн-баз данных и определили, как нейронные временные шкалы человека связаны с их галлюцинациями и бредом. Они обнаружили, что нейронные временные шкалы на более низких уровнях иерархии, как правило, были длиннее у пациентов с более тяжелыми галлюцинациями, в то время как нейронные временные шкалы на более высоких уровнях, как правило, были длиннее у пациентов с более тяжелыми бредом. Эти результаты являются первыми прямыми доказательствами потенциального нейробиологического механизма галлюцинаций и бреда, который вписывается в иерархическую модель психоза и может объяснить их клиническую картину. Общий нейробиологический механизм для обоих симптомов может привести к увеличению временной шкалы нейронов, но пути, специфичные для симптомов, представляют собой уровень иерархии, на котором увеличиваются временные шкалы нервной системы. «Наши результаты открывают двери для разработки методов лечения, нацеленных на конкретные симптомы психоза в зависимости от профиля симптомов отдельного субъекта, в соответствии с текущим стремлением к индивидуализированной медицине», — говорит Хорга.
Статья называется «Четкие иерархические изменения внутренних нейронных шкал времени, объясняющие различные проявления психоза».
Дополнительные авторы: Эндрю Голдберг (Психиатрический институт штата Нью-Йорк, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк) и Джордж Чахин, доктор медицинских наук (Йельский университет, Нью-Хейвен, Коннектикут).
Исследование было поддержано грантами Национального института психического здоровья (R01Mh217323 и R01Mh214965).
Авторы сообщают об отсутствии финансовых или иных конфликтов интересов.
####
Психиатрический факультет Колумбийского университета является одним из лучших психиатрических факультетов в стране и внес большой вклад в понимание и лечение заболеваний головного мозга. Отделение, расположенное в Психиатрическом институте штата Нью-Йорк в кампусе Ирвингского медицинского центра Нью-Йорка/Колумбийского университета в Вашингтон-Хайтс, имеет богатые и продуктивные отношения сотрудничества с врачами различных дисциплин Колледжа врачей Колумбийского университета имени Вагелоса и Хирурги.
Колумбийская психиатрия является домом для выдающихся клиницистов и исследователей, известных своими клиническими и исследовательскими достижениями в диагностике и лечении депрессии, самоубийств, шизофрении, биполярных и тревожных расстройств, расстройств пищевого поведения, расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ, и детских психических расстройств.
Медицинский центр Ирвинга Колумбийского университета обеспечивает международное лидерство в фундаментальных, доклинических и клинических исследованиях; образование в области медицины и здравоохранения; и уход за пациентами. Медицинский центр готовит будущих лидеров и включает в себя самоотверженную работу многих врачей, ученых, специалистов в области общественного здравоохранения, стоматологов и медсестер в Колледже врачей и хирургов Вагелос, Школе общественного здравоохранения Мейлмана, Колледже стоматологической медицины, Школе Сестринское дело, биомедицинские отделения Высшей школы искусств и наук, а также смежные исследовательские центры и учреждения.
Медицинский центр Колумбийского университета в Ирвинге является домом для крупнейшего медицинского исследовательского предприятия в Нью-Йорке и штате, а также одной из крупнейших медицинских практик факультетов на северо-востоке. Для получения дополнительной информации посетите сайт cuimc.columbia.edu или columbiadoctors.org.
Теги
Психоз, шизофрения
Галлюцинации: типы, причины и симптомы
Галлюцинации могут быть признаком психического заболевания, но они не всегда означают, что человек нездоров. На самом деле галлюцинации относительно распространены.
Одно исследование, проведенное в Европе в 2015 году, показало, что 7,3 процента людей сообщили о том, что слышали голоса на протяжении всей своей жизни. Дальнейшее исследование галлюцинаций среди населения в Южной Африке показало, что этот показатель выше и составляет 12,7%.
Ученые не до конца понимают, почему у одних людей бывают галлюцинации, а у других нет. Они также не знают, что вызывает галлюцинации у людей с такими состояниями, как шизофрения.
Галлюцинации могут возникать в любое время при изменении активности мозга. Например, некоторые люди более подвержены галлюцинациям, когда засыпают или частично бодрствуют.
А 2019исследование на мышах, которые принимали галлюциногенный препарат, показало, что у животных была меньшая активность в областях мозга, которые исследователи связывали с управлением поступающей визуальной информацией.
Это наблюдение предполагает, что галлюцинации могут быть способом компенсации мозгом потери сенсорной информации.
Существует множество различных типов галлюцинаций, в том числе:
- Слуховые галлюцинации : Это когда кто-то слышит что-то, чего нет, например голос или радио.
- Зрительные галлюцинации : Они заставляют кого-то увидеть что-то ненастоящее, например, человека или животное.
- Обонятельные галлюцинации : Они могут возникнуть, когда человек чувствует запах чего-то, чего нет.
- Вкусовые галлюцинации : Они заставляют человека почувствовать вкус того, что он не ел.
- Тактильные галлюцинации : Они возникают, когда человек чувствует, что что-то или кто-то коснулся его.
- Соматические галлюцинации : Эти галлюцинации могут воздействовать на все тело, вызывая нереальные ощущения, такие как ощущение жуков, ползающих по коже.
Узнайте больше о том, что происходит в мозгу во время галлюцинаций.
Многочисленные заболевания и другие факторы могут вызывать галлюцинации. В исследовании 2010 года была предпринята попытка рассмотреть и обсудить многие из этих галлюцинаций и их причины. К ним относятся:
Наркотики
Наркотики, называемые галлюциногенами, могут вызывать галлюцинации. Эти препараты временно изменяют способ обработки и отправки информации мозгом, вызывая необычные переживания и мысли.
ЛСД, шалфей, диметилтриптамин (ДМТ) и некоторые грибы являются распространенными галлюциногенами.
Шизофрения
Шизофрения — это психическое заболевание, которое изменяет способ мышления и поведения человека. Это также может вызвать психоз, то есть потерю связи с реальностью.
Люди с психозом могут испытывать бред и галлюцинации и проявлять нетипичное поведение. Антипсихотические препараты могут помочь справиться с симптомами, и некоторые люди лучше чувствуют себя при терапии.
Послеродовые психические расстройства
Многие молодые родители борются с послеродовой депрессией и тревогой. Реже у некоторых развивается послеродовой психоз, который может вызывать галлюцинации.
Например, если мать считает, что слышит плач своего ребенка, когда ребенок этого не делает. В более крайних случаях мать может услышать голос, говорящий ей убить своего ребенка.
Поскольку послеродовой психоз может представлять опасность для ребенка и нарушать отношения между родителем и ребенком, крайне важно быстрое лечение. Терапия, лекарства и социальная поддержка могут помочь.
Тревога и депрессия
Люди с тревогой и депрессией могут испытывать периодические галлюцинации. Галлюцинации, как правило, очень короткие и часто связаны с конкретными эмоциями, которые испытывает человек. Например, человек в депрессии может галлюцинировать, что кто-то говорит ему, что он ничего не стоит.
Лечение основного заболевания часто может устранить эти галлюцинации.
Узнайте больше о психозе при депрессии.
Отказ от алкоголя
Отказ от алкоголя может вызвать галлюцинации, особенно у людей, страдающих тяжелым абстинентным синдромом, называемым белой горячкой.
Человека с белой горячкой также может сильно тошнить, рвать или трясти. Симптомы обычно исчезают через несколько дней.
Деменция и другие заболевания головного мозга
Деменция постепенно повреждает мозг, включая области, связанные с сенсорной обработкой. Люди на средней и поздней стадии деменции могут испытывать слуховые и зрительные галлюцинации.
Иногда они видят умерших людей. В других случаях их галлюцинации могут быть ужасающими и вызывать чувство паранойи и паники, из-за чего им трудно доверять опекунам.
Лекарства могут облегчить эти симптомы.
Судороги
Иногда галлюцинации являются симптомом судорожного расстройства. Человек может испытывать галлюцинации во время или после приступа. В большинстве случаев лечение судорог предотвращает появление галлюцинаций.
Мигрень
Некоторые люди, страдающие мигренью, испытывают галлюцинации во время или непосредственно перед приступом мигрени. Эти галлюцинации часто зрительные. Человек может видеть пятна и цвета, которых нет, или другие необычные образы.
Нарушения сна
Некоторые люди испытывают галлюцинации, которые врачи связывают с нарушениями сна. Галлюцинации обычно появляются, когда человек засыпает или просыпается.
В некоторых случаях галлюцинации сопровождаются эпизодом сонного паралича, когда человек просыпается и временно не может двигаться.
Лечение нарушений сна может облегчить симптомы. В некоторых случаях знание того, что галлюцинации возникают из-за изменений мозга во время цикла сна, может сделать их менее пугающими.
Заболевания органов чувств
Люди с потерей слуха или зрения могут испытывать галлюцинации. Это может быть связано с изменениями мозга в областях сенсорной обработки или в зрительной или слуховой информации, которую получает мозг.
Другие причины
В некоторых случаях галлюцинации могут не быть связаны с болезнью или наркотиками. Иногда внушающие силы вызывают галлюцинации.
Например, в религиозных традициях, где принято слышать голос Бога, человек может сообщать о слуховых галлюцинациях. Человек, спящий в доме, который, по его мнению, населен привидениями, может слышать шум или видеть призрачные фигуры из-за повышенной тревоги.
Галлюцинация — это не бред, хотя они тесно связаны между собой. Бред — это ложное убеждение, а галлюцинация — ложное восприятие.
Возможно, многие люди попались на оптические иллюзии и другие мысленные уловки. Однако галлюцинация — это больше, чем ошибка восприятия.
Люди, страдающие галлюцинациями, видят или слышат вещи, которых на самом деле нет и которые не соответствуют ощущениям окружающих.
Они также могут верить в реальность своих галлюцинаций или придавать им особое значение и ложные убеждения. Эти прикрепленные ложные убеждения являются заблуждениями.
Другие симптомы галлюцинаций
Галлюцинации часто сигнализируют о лежащей в основе проблеме с тем, как мозг обрабатывает информацию, например, когда у человека с деменцией развиваются галлюцинации или депрессия вызывает психоз.
Некоторые другие симптомы, которые человек может испытать при галлюцинациях, включают:
- изменение функций мозга с возрастом
- необычные убеждения
- депрессию или тревогу
- проблемы со зрением или слухом
- параноидальное или агрессивное поведение
- убеждения в заговорах
- судороги
- головные боли
Целесообразно обратиться к врачу после любой галлюцинации, даже если нет других симптомов.