Метафоры психотерапии Эдмонда Георгиевича Эйдемиллера //Психологическая газета
В день рождения удивительно многогранного человека, который внес вклад в психологическую практику, науку и искусство, мы вспоминаем тёплые беседы с доктором медицинских наук, профессором Эдмондом Георгиевичем Эйдемиллером. 26 ноября ему исполнилось бы 77 лет. Предлагаем вашему вниманию статью о нём.
Профессор Эдмонд Эйдемиллер придавал особое значение метафорам как в теории психотерапии, так и в практической работе психотерапевта. О значимости метафор он писал в своих книгах «Семейный диагноз и семейная психотерапия» и «Практикум по семейной психотерапии». Последние годы он часто использовал метафоры из музыкальной сферы. Например, он метафорически использовал технику игры на органе для понимания психотерапевтического процесса. Это была история о И. С. Бахе, который сыграл на органе одну из своих прелюдий ученику, пришедшему его проведать. И когда ученик стал восхищаться выдающейся игрой великого музыканта, И.
Такой же должна быть и работа психотерапевта. И соответствующими клавишами являются знание психиатрии и нейронаук — «неврологии», как говорил Эдмонд Георгиевич. Это позволяет психотерапевту увидеть за заявленными клиентом психологическими проблемами признаки болезни, если она присутствует. Но он может обнаружить и проявления здоровья, спрятанные за психологическими проблемами в жизни клиента.
Профессор Эйдемиллер всегда ратовал за интегративный подход в науках о психическом здоровье. И потому он подчеркивал необходимость восстановления особой интегративной области наук в области психического здоровья, которой являлась психоневрология во времена В.М. Бехтерева. Однако саму эту интеграцию он понимал не в ретроградном смысле, как возврат к науке начала 20 века, а как объединение современного экспериментального, естественно-научного знания и гуманитарного знания, основанного на понимании, например, психоанализа.
В последние годы профессор Эйдемиллер обратился к новой интегративной парадигме психотерапии — нейропсихоанализу, который он понимал достаточно широко, как методологическое основание психотерапевтических направлений, которые он создал и развивал (аналитико-системная семейная психотерапия, аналитико-сетевая психодрама и др.). Нейропсихоанализ представляет собой новое инновационное направление наук в области психического здоровья. Нейропсихоанализ как теоретико-методологическая парадигма предполагает дать ответы на вопросы, поставленные еще Зигмундом Фрейдом более века назад. Тогда нейронауки не были развиты в достаточной степени, чтобы экспериментально подтвердить важнейшие концептуальные положения З. Фрейда и обосновать его метапсихологическую теорию.
Современный нейропсихоанализ, опираясь на исследования экспериментальных нейронаук, не только подтверждает одни догадки Зигмунда Фрейда, но и подвергает ревизии некоторые другие его положения, помещая их в «нейронный контекст».
Целый ряд других выдающихся психологов и нейробиологов мирового значения проявили интерес к работам Фрейда и психоанализу в целом, некоторые из них выдвинули концепцию сближения психоанализа и когнитивных нейронаук. Среди них Антонио Дамасио, Марк Солмз, Яак Панксепп, Хелен Майберг, Витторио Галлезе и др. В свою очередь, ряд инновационно настроенных представителей психоанализа повернулись к углубленному изучению биологических основ психики. Возобновление диалога между нейронауками и психоанализом привело к созданию Нейропсихоаналитической ассоциации (NPSA) Марком Солмзом в 2000 году. Нейропсихоанализ как научная дисциплина ставит своей целью рассмотреть, насколько эмпирически обоснованные модели нейронаук могут быть пересмотрены на основе метапсихологической методологии психоанализа.
Эдмонд Георгиевич в своей работе редко использовал термины «пациент» или «клиент». Ведь в семье, приходящей на прием к психиатру / психотерапевту, нельзя по отдельности определить, кто здоров, а кто болен. Симптомы, например, у ребенка — фобии, тики, манкирование учебой, упрямство — очень часто являются отражением дисфункции семейной жизни. Поэтому профессор Эйдемиллер предпочитал термин «идентифицированный пациент» (ИП) — носитель симптома. Соответственно, психотерапия — это система психологических воздействий на ИП, группу, семью как открытые живые системы с целью оптимизации его/их функционирования. Такое определение психотерапии опирается на основные положения системного подхода, пионером которого на пространстве бывшего СССР вместе со своими соавторами является Эдмонд Георгиевич (Эйдемиллер Э.Г.
Эдмонд Георгиевич всегда подчеркивал, что для него чрезвычайно важна общая теория систем Людвига фон Берталанфи. Я отчетливо помню, как он делился тем колоссальным впечатлением, которое произвела на него монография Сальвадора Минухина «Семьи и семейная психотерапия», написанная в 1974 году. В 80-е годы прошлого века Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер, Валентина Карловна Мягер, Татьяна Моисеевна Мишина, Александр Иванович Захаров, по сути, стояли у истоков семейной психотерапии в СССР. Однако Э.Г. Эйдемиллер, благодаря С. Минухину, понял необходимость изучения системного подхода и общей теории систем. И уже в 1990 году он с Викторасом Юстицкисом написал первую в СССР монографию «Семейная психотерапия», развивая в том числе концептуальные положения этого подхода. Эдмонд Георгиевич любил повторять: «Для меня теория систем и кибернетика — лучшее доказательство существования Бога».
Кроме системного подхода профессор Эйдемиллер руководствовался фундаментальными положениями психоанализа, поскольку полагал, что психоанализ сохраняет свою эффективность и сегодня.
Другим важным теоретическим и практическим источником для профессора Эйдемиллера являлся нарративный подход. Ведь каждая семья говорит на своем языке, и рассказ каждого из членов семьи о себе — это особое повествование. Задача специалиста — присоединиться к этому языку и корректировать этот язык, чтобы люди научились понимать сказанное.
Важным концептуальным открытием Эдмонда Георгиевича было открытие значимости котерапии в семейной психотерапии. Вместе с его сотрудницей, Ниной Викторовной Александровой, которая являлась его котерапевтом в течение 22 лет, они создали парадигму аналитико-системной семейной психотерапии. Парадигма, в переводе с древнегреческого, — это образец.
Другой интегративной парадигмой психотерапии, которую создали Э.Г. Эйдемиллер и Н.В. Александрова, является парадигма краткосрочной аналитико-сетевой психодрамы (КАСП). Эта парадигма опирается на акторно-сетевую теорию Бруно Латура и Мишеля Каллона и нейропсихоанализ. Она строится на психотерапевтическом, но в то же время сетевом взаимодействии не только одушевленных, но и неодушевленных акторов.
Эдмонд Георгиевич всегда подчеркивал партнерский характер отношений психотерапевта и клиента. Таким образом, он определял психотерапию еще как психологическое взаимодействие психотерапевта / психотерапевтов и идентифицированного пациента, группы, в результате чего осуществляются конструктивные изменения и личностный рост каждого участника взаимодействия.
Какую же метафору использовал Эдмонд Георгиевич для фигуры психотерапевта? Это метафора «здорового или выздоравливающего Сталкера», который сопровождает нуждающихся в помощи по маршруту исследования их проблем. Главные функции Сталкера — это сопровождение, побуждение к достижению цели и обеспечение безопасности.
Еще одна важная метафора психотерапии профессора Эйдемиллера — «Арфа». У арфы 7 педалей. На настройку инструмента с помощью педалей уходит много времени. Психотерапевту также приходится настраивать «педали», как до психотерапии, так и во время нее: эти «педали» — интерес, эмпатия, надежда, терпение, квалификация, следование за (tracing), выстраивание терапевтических гипотез. Психотерапия — это превращение речевой продукции идентифицированного пациента (ИП) с помощью психотерапевта в аутентичные слова, чувства и поступки. Обоснование термина ИП приведено далее. Речевая продукция носит хаотический характер — блуждание, потеря (шок) слов, чувств и намерений совершать поступки в лабиринтах психологического пространства ИП.
Профессор Э.Г. Эйдемиллер часто задавал себе самому вопрос: почему его видение психотерапии является скорее психологическим, нежели медицинским? Как он отвечал на него, будучи врачом по образованию и по специальности? Он отвечал на него критически по отношению к сложившейся практике правовой оценки психологов, оказывающих психотерапевтические услуги. Ведь их роль и место в современном культурном и административном контекстах России являются весьма значительными, но они неравноправны по сравнению с врачами. Законодательство РФ, регулирующее оказание медицинских услуг, закрепляет это право лечить только за специалистами медицинского профиля и оставляет за скобками деятельность психологов, педагогов, специалистов по лечебной физкультуре без медицинского образования, работающих в органах здравоохранения и вне их.
В заключение подчеркнем, что профессор Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер является создателем ряда методов кратко- и долгосрочной групповой психотерапии детей, подростков и взрослых, в частности метода «Теплые ключи». Совместно с Н.В. Александровой разработал парадигмы краткосрочной аналитической психодрамы и аналитико-системной семейной психотерапии, краткосрочной аналитико-сетевой психодрамы. В своей педагогической, научной и психотерапевтической деятельности он интегрировал психоаналитический / нейропсихоаналитический, онтогенетический, системный и нарративный подходы. Он также разработал концепцию «патологизирующего семейного наследования», имеющую важное диагностическое и терапевтическое значение.
Автор и соавтор 6 методов психологической диагностики, среди которых «Аутоидентификация и идентификация по словесно-характерологическим портретам», «Предпочитаемый тип симпатии» («ПТС»), опросник «Анализ семейных взаимо-отношений» («АСВ»), проективный тест «Возраст.
Пол. Роль» («ВПР»). Соавтор первой в СССР монографии по семейной психотерапии «Семейная психотерапия» (1990) и монографий «Психология и психотерапия семьи» (1999). А также учебных пособий, среди которых учебник «Детская психиатрия» (2005), «Семейный диагноз и семейная психотерапия» (2003), «Семейная психотерапия. Хрестоматия» (2007), «Практикум по семейной психотерапии» (2010), написанных совместно с Н.В. Александровой, И.В. Добряковым, И.М. Никольской, В.В. Юстицкисом.
Под руководством Э.Г. Эйдемиллера защищены 14 кандидатских и 1 докторская диссертация.
Является автором 180 публикаций, в том числе 8 монографий.
Источник: Тарабанов А.Э. Метафоры психотерапии Эдмонда Эйдемиллера // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2020. – T. 12, № 6(65) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 26.11.20).
Метафора в психологической консультировании
Метафора в психологическом консультировании
Метафора в психологическом консультировании: создание визуальной и текстовой метафоры с упражнением «Жил-был сад»
Метафора – это вид символического языка, который в течение столетий используется в целях лечения и обучения.
Метафора, как элемент языка символов, передает нечто большее, чем представляется на первый взгляд. Сказки, литературные произведения, тексты Священного Писания – это примеры метафор.
Под метафорой в психологическом консультировании понимается способ метафорического выражения проблемы, опыта, личности самого клиента с целью терапевтической проработки. Милтон Эриксон утверждал, что при создании метафоры сознание озадачено рождением отклика, который невозможно объяснить. Метафора сильнее воздействует на подсознание, активизируя ассоциативные способности и ответные реакции, в результате чего возникает конечный продукт, который даруется осознанно в виде «нового» знания.
Карл Юнг считал, что картина нашего психического мира опосредована символами, с помощью которых наше «Я» проявляет многогранность. Что происходит при восприятии метафоры? Сознательный ум внимает некой истории с определенной последовательностью событий, смысл которой усваивается полностью только на бессознательном уровне благодаря правополушарной работе мозга и выстраиванию ассоциативного ряда.
Образы, вызванные к жизни метафорой, приобретают эмоциональную окраску и «передаются» сознательному уму для анализа и обработки.
Таким образом, метафора – чрезвычайно полезный инструмент общения в тех случаях, когда необходим новый поиск понимания клиентом в ситуации консультирования. Метафору используют на различных этапах психотерапевтического процесса: на начальном – создать нужный психологический настрой; в процессе работы – расширить границы осознания клиентом способов выхода из сложной жизненной ситуации или оказать поддержку; на завершающем – подвести итоги или усилить мотивацию клиента на пути интеграции и претворения в жизнь новых моделей поведения.
Виды метафор:
1. Визуальные (рисунок, скульптура, коллаж, инсталляция, МАК и пр.). Например, в контексте ландшафтной арт-терапии, совмещенной с активным отдыхом, такой метафорой может быть конкретный объект, связанный с целью поездки — подъемом в горы или спуском к ущелью, когда внимание направлено на исследование того, как человек преодолевает препятствия на пути к цели, которая выступает символом решения актуальной жизненной проблемы.
2. Текстовые (сказки, мифы, былины, анекдоты, притчи)
3. Живые метафоры, возникающие в ходе практической деятельности. Например, создание живой метафоры по результатам консультативной встречи может выступать в качестве домашнего задания клиента: понаблюдать/ изучить в течение определенного времени поведение тотемного животного, соотнести его повадки со своими привычными моделями реагирования и сделать соответствующие выводы.
Построение терапевтических метафор требует соблюдения ряда правил:
1. Для создания наиболее эффективной метафоры консультанту требуется понимание картины мира клиента – того, как он видит, слышит и ощущает окружающий мир, т.е. понять специфику работы его модальностей, способов реагирования на события окружающего мира.
2. При подборе материала для построения метафоры консультант должен быть уверен в ресурсности этого материала для клиента, т.к. одно и то же явление может нести для разных людей противоположные эмоции.
Схема построения терапевтической метафоры включает этапы:
1. Этап анализа запроса клиента. Метафора на данном этапе должна отражать проблемное поле клиента.
2. Этап выбора персонажей. При выборе персонажей метафоры в работе с детьми важна схожесть с ребенком, его чертами характера, именем. При выборе персонажей черты личности ребенка вплетаются черты личности самого ребенка: идентификация с главным героем помогает ребенку прожить внутреннюю проблему благодаря тем событиям, которые разворачиваются вокруг главного героя. В работе со взрослыми на первый план выступает характер отношений между персонажами в ситуации, связанной с проблемным полем клиента для проживания проблемы, актуальной для клиента.
3. Этап кульминации действия отображает проблему клиента, обостряя конфликтную ситуацию с возрастающей интенсивностью. На этом этапе важна поддержка психотерапевта, основанная на вере консультанта в ресурсный потенциал клиента и уважении к тем моделям поведения/ выборам клиента, которые он создает в метафорическом пространстве.
Консультант ответственен за создание консультативного пространства, в котором становится сопричастным к самостоятельному поиску клиентом выхода решения из жизненной ситуации.
4. Заключительный этап. Важно, чтобы на этом этапе смыслы, сокрытые в метафоре и открытые сознанию клиента по результатам анализа и рефлексии были перенесены на проблемную ситуацию и помогли выработать и сформировать новые модели поведения.
Для создания визуальной метафоры клиенту можно предложить упражнение «Жил-был сад»
Цель упражнения: преобразование личностных ресурсов человека с помощью метафоры сада
Оборудование: лист А3, краски, кисти, емкость для воды
Техника «Жил-был сад» принадлежит к такому направлению арт-терапии, как ландшафтная арт-терапия. Метафора сада многогранна и в нашем бессознательном может ассоциироваться с образом Эдемского сада – состояния пребывания в раю, счастья и блаженства в нем.
В саду мы созерцаем дыхание природы, а не сопротивляется ей. Процессы, протекающие в саду, могут быть соотнесены с процессами, происходящими в нашей внутренней жизни. Все то, что может происходит в саду, может разворачиваться и в душе – избыток влаги, атаки вредителей, знойное и засушливое лето, буря и паводок, вероломное вторжение «чужаков», чудесные явления, умирание, возрождение, цветение, изобилие, исцеление, красота, благодать.
Этап 1. Предложите клиенту поисследовать внутреннее состояние, поэкспериментировать с визуальной и текстовой метафорой и изобразить состояние «внутреннего сада» в виде реальных или абстрактных образов (пятен, линий, символов и др.) с помощью красок и бумаги. Инструкция: «На листе А3 с помощью красок передайте состояние вашего внутреннего сада».
Вопросы для анализа рисунка:
1. Что вы создали? Дайте название работе
2. Какие эмоции, чувства вызывает работа?
3. Что чувствовали в процессе работы?
4.
Какое время года изображено на рисунке?
5. С какими жизненными процессами ассоциируется работа?
6. Как чувствует себя сад?
7. Кто или что за ним ухаживает?
8. Какие потребности существуют у сада?
9. Кто или что может удовлетворить эти потребности?
10. Что и как возможно сделать, чтобы вашему саду «дышалось» легко?
11. Какие действия в реальной жизни возможны для того, чтобы улучшить внутреннее состояние?
Этап 2.Суть — в составлении текстовой метафоры. Инструкция состоит в написании истории к созданному рисунку по следующему алгоритму:
1. «Жил-был сад…» – описание месторасположения, особенностей, обычаев, существующих в саду. Например: «Сад разбит вокруг храма почитаемому святому и окружен высокой оградой, которая не мешает созерцать его красоту и умиротворение. Среди обычаев сада — ежегодное обновление новыми растениями, привезенными, в том числе, и из разных стран, где бывают прихожане храма.
Украшением сада весной служат голландские тюльпаны, летом – гигантские гладиолусы, а поздней осенью — раскидистые розы».
2. «И вот однажды» — начало сюжета, описывающего конфликт/ проблему: «И вот однажды его атаковали вредители – многочисленные личинки майского жука проникли в корневую систему растений и стали уничтожать ее. Некогда цветущие и полные жизни растения стали ослабевать и гибнуть на глазах»
3. «Из-за этого…» — сказка меняет направление. Теперь главному герою необходимо преодолеть сложности, вставшие перед ним. Он ищет способы их разрешения. В качестве главного героя может быть, как садовник, так и какой-то из его обитателей – жучок, паучок, бабочка. Здесь могут появляться сказочные персонажи, волшебные предметы, помощники. Например: «Из-за этого садовнику и его помощникам пришлось прибегнуть к средствам дезинфекции, но они оказались неэффективными в борьбе с вредителями. Не покладая сил они трудились над тем, чтобы уничтожить вредителей, но их число лишь умножалось.
Их сердца наполнились печалью, а силы иссякли».
4. «Кульминация». Герой сказки с помощью друзей или волшебных предметов преодолевает проблему: «И тогда они воззвали к святителю, в честь которого был освящен храм. Их молитвы были услышаны. И в источнике на территории сада появилась живая вода, после полива которой все вредители погибли».
5. «Развязка» — отрицательный герой наказ или изгнан, положительный – получил новые умения: «И садовник с помощниками возликовали! С благодарностью и растения сада развернули свои листья и цветы к солнцу и раскрыли свои бутоны. Таким образом, в саду восстановился жизненный баланс, а популяция растений день ото дня только возрастала и умножалась».
6. «Мораль» — главный герой извлекает урок и в его жизни происходят кардинальные изменения. Например: «Жизнь — великий дар, человек и мир природы, который его окружает, может быть счастлив, лишь восстановив живую и благодатную связь с Богом».
Технику можно использовать в работе с детьми и взрослыми и создавать сад, используя глину или пластилин, песок, природные материалы, а затем создавать текстовую метафору.
Упражнению может предшествовать этап создания настроя с помощью притчи о саде, дыхательной медитации, мелодии, связанной с временами года.
Вопросы для анализа созданной истории:
1. Дайте название своей истории
2. Какая главная идея истории?
3. Кто главный герой истории? Какой он (качества/характеристики)?
4. С какими препятствиями встретился главный герой? Кто или что помогло герою преодолеть эти препятствия?
5. Чему научился главный герой истории благодаря этой ситуации?
6. Какой духовный урок вынес он из истории, которая случилась с ним?
7. Чем может быть полезна вам история, которая случилась с главным героем?
8. Какую мораль для решения жизненных трудностей вы можете себе взять из истории?
Литература:
1. Дж. Лакофф, М. Джонсон «Метафоры, которыми мы живем»
2. Дэвид Гордон «Терапевтические метафоры»
3.
Дмитрий Чернышев «Как люди видят»
4. Лазарус В. «Мысленным взором: образы как средство психотерапии»
5. Миллс Дж., Кроули Р.Ф. «Терапевтические метафоры для детей и «внутреннего ребенка»»
37 Мощные терапевтические метафоры — проект по перестройке сознания
Эффективные аналогии для иллюстрации концепций роста, заботы о себе, эмоций, зависимости, горя, консультирования и жизни
Изображение Герда Альтманна с PixabayКак консультант, у вас, вероятно, есть несколько “ терапевтические метафоры, которые вы используете на сеансах. Например, метафора «кислородная маска в самолете» — это мощная аналогия, которая демонстрирует важность удовлетворения собственных потребностей, прежде чем пытаться помочь другим.
Другим примером терапевтической метафоры является аналогия с зеркалом заднего вида. Если вы за рулем и все ваше внимание сосредоточено на том, что находится позади вас, вы разобьетесь. Хорошие водители , напротив, фокусируются вперед, но также регулярно смотрят в зеркало заднего вида.
Метафора «зеркало заднего вида» эффективно иллюстрирует, как выздоровление от наркотиков и алкоголя требует обучения, но не зацикливания на прошлых ошибках и сожалениях.
Мощные терапевтические метафоры: аналогии в консультировании
Ниже приведен список полезных терапевтических метафор и аналогий для роста, заботы о себе, эмоций, зависимости, горя, консультирования и жизни.
Дополнительные метафоры о терапии можно найти здесь.
Часто используемые терапевтические вопросы и фразы см. в разделе «Вы говорите с терапевтом?».
Метафоры роста и заботы о себе
Формирование новой привычки похоже на прокладывание пути в джунглях. Вы пробираетесь через подлесок и снова и снова идете по одному и тому же маршруту, пока не образуется четкий путь. Между тем, старые тропы зарастают и становятся дикими, исчезая из поля зрения из-за неиспользования.
Привычка формируется так же, как вода прорезает новый ручей или реку.
Вы не видите, как растет трава, но примерно через неделю вы видите, что газон нужно подстричь.
Нельзя наливать из пустой чашки.
Обратите внимание на лампочку «Проверить двигатель» в вашем автомобиле. Это указывает на то, что что-то не так; если вы проигнорируете это, проблема, вероятно, усугубится. Чем дольше вы игнорируете внутренние сигналы, тем больший ущерб наносит ваша «машина».
Для роста и развития растению требуется достаточное количество воды, солнечного света и удобрений.
Вы аккумулятор, который нужно время от времени подзаряжать.
Метафоры эмоций
Наши эмоции как термометр в окне. Вы можете видеть облака, дождь или солнце, но без термометра вы не узнаете, 90 градусов или 17 ниже. Эмоции влияют на то, как вы воспринимаете внешний мир.
Жизнь похожа на кардиомонитор; бывают взлеты и падения. Если он пойдет ровно, вы мертвы.
Чем больше вы сдерживаете свои эмоции, тем выше вероятность того, что вы взорветесь.
Подавление гнева похоже на забрасывание мусором мусорного бака.
В конце концов, он прольется, если вы не вынесете мусор.
Когда вы обижаетесь на кого-то, это все равно, что выпить яд и ожидать, что он умрет.
Беспокойство — голодный монстр, который становится больше, когда его кормишь.
Беспокойство похоже на езду на велотренажере; вы можете торговать так сильно, как только можете, но вы никогда ничего не добьетесь.
Терапевтические метафоры зависимости
Зависимость — это болезнь души.
Когда вы находитесь в активной зависимости, вы являетесь тенью самого себя.
Зависимость похожа на токсичные отношения. Это всепоглощающее, достойное вожделения и временами даже волнующее… но ценой вашего здоровья и благополучия. Вы должны расстаться, чтобы жить дальше.
Зависимость похожа на торнадо, сметающий все на своем пути. После шторма пришло время восстановиться. Он будет выглядеть не так, как до торнадо… но есть вероятность, что все станет еще лучше.
Наркомания, как и другие хронические заболевания, неизлечима, но на 100 % поддается лечению с помощью лечения и изменения образа жизни.
Чем дольше вы сидите и смотрите на тарелку с печеньем, тем больше вероятность, что вы поддадитесь искушению. Настройте себя на успех, по возможности избегая триггеров.
Если вы пробудете в парикмахерской достаточно долго, в конце концов вам придется подстричься.
Искушение похоже на мышцу, которая со временем становится слабее, пока, наконец, не сдастся.
Жизнь без наркотиков и алкоголя подобна любому навыку; вы сначала узнаете, как это сделать, а затем вы должны практиковаться. Вы можете ошибиться, но не сдавайтесь; Учись на своих ошибках. Без практики вы ни в чем не преуспеете.
Желания подобны волнам; переждать их, пока волна не отступит.
Попытка спасти тонущего человека опасна. В своих отчаянных попытках получить кислород они будут хватать и толкать человека, пытающегося помочь под водой. Это бессознательный инстинкт выживания. Когда ваш любимый находится в активной зависимости, он будет бороться с любым и всем, что встанет у него на пути глотка воздуха.
Метафоры горя
Горе — это глубокая рана, для заживления которой требуется время. Рана сырая и болезненная, но со временем заживет, хотя и оставит неизгладимый шрам.
Каждый человек, которого ты теряешь, уносит с собой частичку тебя.
Метафоры для консультирования
Посещение терапии сродни заполнению ящика с инструментами инструментами.
В автомобиле ваш терапевт является пассажиром на переднем сиденье, но вы находитесь за рулем. Пассажир предлагает помощь в чтении карты и указании направления, но вам решать, какие повороты вы будете делать, и, в конечном итоге, пункт назначения.
Консультант не дает ответов, а предлагает инструменты для их поиска.
Посещение терапии похоже на посещение спортзала. вы можете чувствовать боль, и вы не увидите немедленных эффектов, но долгосрочные результаты приятны и стоят вложений.
Терапевтические метафоры жизни
Жизненные проблемы подобны неприятным запахам; вы можете попытаться замаскировать их или скрыть, но вы должны удалить источник, прежде чем они действительно исчезнут.
Вы не можете выбрать холст или краску в жизни, но вы сами решаете, какую картину нарисуете.
Ваша жизнь — это книга со множеством глав и страниц. Каждый день — новая страница. Вы пишете свою собственную историю.
Жизнь похожа на книгу «Выбери себе приключение». Вы принимаете решения, но не всегда можете предсказать результат.
Иногда вам выпадает действительно дерьмовая рука. Как ты собираешься разыграть свои карты?
Единственная разница между рутом и могилой — это размеры.
Опубликуйте в комментариях свои метафоры о терапии!
Нравится:
Нравится Загрузка…
Метафоры разума | BPS
Как и любая наука, психология опирается на установление связей между известным и неизвестным. На протяжении всей истории психологии метафоры оказывались бесценным средством получения информации о ненаблюдаемых аспектах человеческого познания. В самом деле, история метафор разума может очень походить на историю психологии.
В этой статье я рассматриваю, как метафоры разума психологов пересекаются и расходятся с метафорами, используемыми другими авторами, и спрашиваю, что мы можем извлечь из более тщательного изучения метафор, которыми мы руководствуемся.
Воспроизведение невыразимого
Один из старейших инструментов для осмысления разума — метафора контейнера. Платон классно сравнил пространство между нашими ушами с вольером, где мысли хранятся на более или менее доступных уровнях. Хотя Платон делал серьезные философские выводы о возможности извлечения ментального содержания, большее влияние платоновского вольера заключалось в укреплении западных представлений о разуме как о физической сущности, содержащей в себе другие сущности в пространстве: то, что находится либо внутри, либо снаружи. Как мы увидим, эта идея оказалась настойчивой.
Сочинения другого философа иллюстрируют метафору сущности. Дуализм Декарта, считающий разум сущностью, отделимой от физической реальности тела, очевиден во многих литературных произведениях 17 века.
Эндрю Марвелл (1621–1678) озвучивает эту мысль в своем стихотворении «Сад»:
Здесь, у скользящей ноги фонтанов,
Или у замшелых корней фруктовых деревьев,
Отбрасывая тела в сторону
Моя душа скользит по ветвям:
Там, как птица, он сидит и поет,
Затем точит и расчесывает свои серебряные крылья;
И, пока не будет готов к более длительному полету,
Волны в своих Перьях разнообразный Свет.
Как отмечает Дэвид Лодж в своем романе 2001 года «Думает…», это дуализм в широком смысле. Разум парит, а тело остается неподвижным. Точно так же мысли ничем не скованы в произведениях романтического периода, как, например, в этом интересном атомистическом подходе к разуму как сущности из «Anima Poetae» Кольриджа (1811–1812):
Какой рой мыслей и чувств, бесконечно мельчайших осколков и как бы представлений всех предшествующих и зародышей всех будущих мыслей лежат, спрессованные в каждое мгновение!
В течение последних ста или более лет, с ослаблением наиболее очевидных форм дуализма, доминировали физические концепции разума.
В своем романе «Дар» Владимир Набоков использует вариант метафоры контейнера для описания мыслительных процессов своего главного героя Федора Годунова-Чердынцева: «кто-то внутри него… все это впитал, записал и подшил». В этом сравнении разума с картотекой, в которой можно спрятать психологические истины, ясно видно влияние Фрейда. Страсть Фрейда к археологии, по-видимому, снабдила его метафорами задачи психоаналитика по раскопкам бессознательного (Draaisma, 2000). Представление о разуме как структурированном вместилище перекликается с метафорой разума как пейзажа, примером которого служит Пруст «В поисках утраченного времени», в котором мысли рассказчика Марселя, «колеблясь на пороге времен и форм», отправляются в путешествие сквозь физические локации, экскурсия по виртуальному городу.
В другой физической метафоре Томас Гоббс (1651 г.) описывает функцию речи как «превращение… трайна наших мыслей в трайна слов». Хотя Уильям Джеймс (1892) позже утверждал, что лучшей метафорой было бы представление об уме как о потоке, обе метафоры успешно передают качество постоянного изменения, которое характеризует поток мыслей и впечатлений.
Вот предисловие Томаса Манна к своему главному герою, фон Ашенбаху, в «Смерти в Венеции» (1912): сосредоточенность, добросовестность и такт; а после обеда обнаружил, что не в силах сдержать поступательное движение производительного механизма внутри себя, того motus animi continuus, в котором, согласно Цицерону, заключено красноречие.
Согласно проницательному анализу Кернса (1987), во второй половине XIX века представления о разуме как сущности были заменены, возможно, более удовлетворительной метафорой разума как живого существа. Мысли и переживания образуют «чувственную сеть», по терминологии Джорджа Генри Льюиса (1880), в виде целостного паттерна взаимосвязей, далекого от дискретных, индивидуализированных впечатлений и идей литературных наследников Локка. Вот, например, Изабель Арчер в «Портрете дамы» Генри Джеймса:
Ей было о чем подумать; но это не было ни размышлением, ни сознательной целью, которая наполняла ее разум. Сквозь него пронеслись бессвязные видения и внезапные тусклые проблески воспоминаний, ожидания.
Прошлое и будущее приходили и уходили по их желанию, но она видела их только в судорожных образах, которые возникали и исчезали по собственной логике. То, что она помнила, было необыкновенным.
Поток сознания здесь становится живым потоком, глубоко ощущаемым и следующим своей неясной, но убедительной логике.
Зарождающиеся умы
Другой класс метафор разума, которые обязательно включают этот элемент изменения, используются для описания развития. Во многих работах по этому вопросу подразумевается представление о развивающемся разуме как о цветке, что иллюстрируется использованием метафорических глаголов, таких как появляться, расти, раскрываться и цвести. К задаче описания развития привлекались и более статические физические концепции. Классический пример — tabula rasa Локка, чистый лист, на котором опыт записывает свои уроки. Диккенсовский Дэвид Копперфильд начинает свои воспоминания с обращения к этой метафоре:
Первые объекты, которые отчетливо присутствуют передо мной, когда я смотрю далеко назад, в пустоту моего младенчества, — это моя мать с ее красивыми волосами и юношеской фигурой…
Другая версия метафоры с чистым листом находится в Памятные утверждения Алексиса де Токвиля в первом томе «Демократии в Америке» (1831 г.
) о том, что судьба человека определяется его или ее ранним опытом:
мы должны наблюдать за младенцем на руках матери; мы должны увидеть первые образы, которые внешний мир бросает на темное зеркало его разума; первые события, свидетелем которых он стал; мы должны услышать первые слова, пробуждающие спящие силы мысли…
Это также включает идею разума как оптики, через которую опыт более или менее точно проецируется во внутренний театр (Draaisma, 2000). 90–138 В других литературных трактовках умственного развития и образования на службу призвана метафора контейнера. В «Трудных временах» Диккенса мистер Грэдграйнд думает о «маленьких кувшинах перед ним, которые должны были быть наполнены такими фактами». Совсем недавно на карикатуре Гэри Ларсона школьник поднимает руку в классе со словами: «Мистер Осборн, можно меня извинить?» Мой мозг полон». Несмотря на попытки педагогов представить обучение как процесс активного сотрудничества, метафора контейнера, по-видимому, все еще присутствует в дискурсах о классе (Bereiter, 2002).
Естественно, литературные трактовки образования многое рассказали нам о господствующих представлениях о работе памяти. Драайсма (2000) прослеживает метафоры памяти от восковой таблички Платона до моделей голограмм 20-го века, предложенных для фиксации способности мозга к распределенным представлениям. В «Новой жизни» Данте (1292–1294) память — это книга, первые страницы которой пусты. Парадокс здесь в том, что человеческая память — это то, что запечатлено конечным опытом и в то же время не ограничено по своим возможностям. Как показывает шутка Ларсона, метафоры с контейнерами не годятся. Одним из кандидатов на роль системы, которая может хранить информацию, не сталкиваясь с проблемами емкости памяти, является коннекционистская сеть, чей образ взаимосвязанных нейроноподобных элементов доминирует в современных поисках инграммы. Хотя метафора мозга не слишком часто упоминается в современной литературе, она привела нас к ситуации, когда лучшей метафорой того, как работает разум, является физическая сущность, образующая его субстрат (Draaisma, 2000).
Разум, метафора и когнитивная наука
Возникновение научной психологии принесло с собой собственный набор метафор. Нас не нужно убеждать в том, что влияние компьютерной метафоры, в которой компоненты нашей когнитивной системы рассматриваются как аналоги центрального процессора, запоминающих устройств и периферийных устройств настольного компьютера. В более общем плане доказательства модульности психологических и неврологических процессов отражены в появлении метафор о разуме как о многоцелевом инструменте, швейцарском армейском ноже, оснащенном отдельными модулями обработки информации, которые развивались независимо для различных когнитивных задач.
Ученые-когнитивисты заинтересовались различными способами описания собственного мыслительного процесса. В своем известном исследовании метафоры Лакофф и Джонсон (1980) утверждают, что метафоры, которые мы используем для обозначения вещей, резко ограничивают нашу свободу думать о них. Взгляд на онлайн-банк данных метафор разума Джона Барндена (см.
веб-ссылки) показывает, что физические, статические концепции (такие как идеи как собственность или управляемые внешние сущности) по-прежнему доминируют в современном дискурсе разума. Хотя Гентнер и Грудин (1985) обнаружили общее сокращение пространственных метафор и метафор разума как живого существа в своих психологических исследованиях, опубликованных в 20-м веке, контейнерных метафор все еще предостаточно. Исследователи теории сознания, например, ссылаются на «внутренние состояния» при описании мыслей и убеждений, в то время как вызывающее беспокойство понятие «интернализации», часто ассоциируемое с теорией Выготского, кажется, подразумевает границу между внутренним и внешним, которая соразмерна с пределы биологического организма. На самом деле теория Выготского предполагает, что высшие психические процессы берут свое начало в опосредованной социальной деятельности и, таким образом, выходят за пределы «контейнера» биологического организма — идея, недавно развитая учеными-когнитивистами и философами, такими как Энди Кларк.
Эмоции и расстройства
Здесь я сосредоточился на репрезентациях когнитивных процессов. Метафоры эмоций составляют столь же яркую, разнообразную и теоретически неоднозначную часть литературной летописи, от «болезней души» Цицерона (Averill, 1990) до физических, пространственных и географических метафор, используемых современными романистами для выражения невыразимого. Строго говоря, это скорее сравнение, чем истинная метафора, тем не менее, это прекрасное слияние Харуки Мураками ручья, пейзажа и эмоции-как-метеорологического-события в «Кафке на берегу» (2002):
Ваше сердце подобно большой реке после долгого дождя, разливающейся по своим берегам. Все указатели, которые когда-то стояли на земле, исчезли, затоплены и унесены потоком воды. И до сих пор дождь стучит по поверхности реки. Каждый раз, когда вы видите такое наводнение в новостях, вы говорите себе: все. Это мое сердце. (стр.9)
По мере того, как тесные связи между эмоциями и познанием вызывают все большую озабоченность ученых-когнитивистов, психологи будут вынуждены все более критически исследовать свои метафоры эмоций.
Когда внимание обращается на беспорядочные умы, традиционные метафоры претерпевают некоторые интересные изменения. Многие современные примеры когнитивной терапии, такие как терапия принятия и приверженности (ACT), зависят от способности клиентов отделять беспокоящие мысли от контейнера себя. Поразительный поворот этой метафоры возникает из-за того, что разум рассматривается как бесконечная шахматная доска, на которой клиент воображает, что отрицательные мысли (черные фигуры) сражаются с положительными (белыми фигурами). После того, как они говорят, где, по их мнению, они сами находятся на доске, клиентам говорят, что они не фигуры, а сама шахматная доска. Результатом может быть эффективный способ дистанцирования страдающих от источника их страданий.
Разум как фикция
Метафоры разума всегда отражали доминирующие научные идеи, и психологи и ученые-когнитивисты всегда использовали метафоры при построении своих теорий (Leary, 1990). В период расцвета бихевиоризма, когда теоретизирование внутренних состояний было более или менее табуировано, количество метафор сознания в опубликованных психологических исследованиях соответственно сократилось (Gentner & Grudin, 1985).
Метафоры разума, как литературные, так и научные, могут действовать как «путеводные окаменелости», отражающие преобладающие научные ортодоксии эпох, в которые они были обнаружены (Draaisma, 2000). Что, если эти метафоры окажутся ошибочными? Что, если разум так не работает?
Если Лакофф и Джонсон правы, уточнение наших метафор разума должно улучшить наше представление о его процессах. Идея разума как вместилища, конечно, точно соответствует нашему современному акценту на примате единого, неделимого «я», но эта идея подвергается сомнению как со стороны писателей, так и ученых-когнитивистов. Особенно важна идея разума как фикции, чрезвычайно убедительного результата машины рассказывания историй. Хотя Деннетовскому скептицизму в отношении примата индивидуального сознания еще только предстоит прижиться, многие модернистские и постмодернистские писатели пытались уловить фрагментарный характер человеческого опыта. По крайней мере, в этом отношении они согласуются с недавними открытиями нейронауки о зрении, где единое сознание рассматривается как относительно позднее изобретение модульной зрительной системы.
А что насчет тех, кто пишет выдумки о разуме? Должны ли писатели адаптировать проверенные временем метафоры, чтобы отразить открытия ученых-когнитивистов? Обязанности писателей, конечно же, лежат перед их читателями, и если это означает точное отражение повседневных способов мышления о когнитивных процессах, то научная обоснованность этих метафор может не вызывать беспокойства. Однако те из нас, кто занимается профессиональным изучением сознания, могли бы хорошо помнить о происхождении и последствиях метафор, которыми мы живем.
— Чарльз Фернихо работает на факультете психологии Даремского университета. Электронная почта: [email защищен].
Веб-ссылки
Домашняя страница концептуальной метафоры Джорджа Лакоффа: http://cogsci.berkeley.edu/lakoff/
Банк данных метафоры разума Джона Барндена: www.cs.bham.ac.uk/~jab/ATT-Meta /Банк данных
Обсуждения и дебаты
Может ли изменение метафоры изменить наши представления о разуме?
Можно ли думать о разуме вообще без метафор?
Чем метафоры эмоций отличаются от метафор познания и почему?
Выскажите свое мнение по этим или другим вопросам, поднятым в этой статье.