6.3 Бихевиоризм. Джон Уотсон. История психологии
6.3 Бихевиоризм. Джон Уотсон
В 1960-е гг. у американских психологов заново появился интерес к психическим процессам, особенно познавательным, а вместе с ним пришло и чувство свободы — благодаря возможности говорить о явлениях сознания, не вызывая недовольства. Оглядываясь на недавнее прошлое, они в полемическом задоре утверждали, что психология примерно с 1910-х до 1960-х гг. представляла собой монолит бихевиоризма. Это видение истории психологии, в целом ложное, содержит интересный элемент правдивости. Он заключается в том, что психология сконцентрировалась на методах как на том, что позволит ей стать наукой, и это имело серьезные последствия для полученного знания. Самым очевидным результатом было широкомасштабное исключение из исследований в США таких тем, как мышление и воображение. В Европе в период до Второй мировой войны такого не было. Самым ярким образом эта тенденция отразилась в направлении, называемым бихевиоризмом (behaviourism в британской орфографии и behaviorism — в американской).
В истории первой четверти XX в. можно найти, по меньшей мере, четыре источника бихевиоризма. Во-первых, эволюционизм и функционализм, давшие импульс к изучению действий животных и людей в связи с жизнедеятельностью всего организма. Во- вторых, быстрая трансформация США в урбанистическое и индустриальное общество. В-третьих, притязания психологии на то, чтобы стать практической дисциплиной, т. е. классифицировать людей и адаптировать их к окружающей Действительности. И наконец, борьба за становление психологии как естественно-научной дисциплины, независимой от физиологии. Эти четыре момента указывали направление: психология становилась наукой о том, что и как люди делают. Молодые мужчины и женщины, которых привлекала эта новая область, были не удовлетворены оторванным от жизни философствованием.
Функционализм содержал в себе практический подход, опирающийся на авторитет эволюционного мировоззрения, с готовым к использованию словарем. Из него исходили такие психологи, как Болдуин в университете Джонса Хопкинса (г. Балтимор), которые интересовались зоопсихологией и развитием детей, равно как и психикой взрослого человека. Исследования животных имели свои преимущества: на животных было гораздо легче проводить строгие эксперименты, к тому же с ними можно было делать многое из того, что по отношению к человеку было бы неэтичным. Например, Уотсон в своей докторской диссертации, изучая особенности восприятия, повреждал сенсорные органы крыс. Но животное, в отличие от людей в экспериментах немецких интроспекционистов, нельзя было спросить о его ощущениях.
Такая смена ориентиров была характерна и для общества в целом. В США громадными темпами шла внешняя и внутренняя миграция — сюда переселялись миллионы эмигрантов из Европы, а жители американской деревни переезжали в города. Переживания этих оторванных от своих корней людей могли быть тяжелыми, даже травмирующими. Город вызывал страх и потерю ориентации, жизнь в нем требовала и личностного, и материального приспособления. Некоторые психологи увидели в этом перспективы для психологии: она должна была стать наукой о приспособлении, или о поведении. Такова была позиция Джона Уотсона (John В.Watson, 1878–1958). Он сам приехал из сельской местности в город (любопытно, что позже, отойдя от дел, он опять переехал за город). Все факторы, сказавшиеся на развитии бихевиоризма, сыграли свою роль и в личной карьере Уотсона.
Уотсон вырос в душной атмосфере маленького города Южной Каролины, из которой он бежал в сложный современный мир Чикагского университета, на факультет философии, который тогда возглавлял Дьюи. Приспособиться к новой жизни Уотсону было непросто и, учась на старших курсах, он нашел отдушину в том, чтобы присматривать в лаборатории за крысами и сооружать экспериментальное оборудование. В Чикаго Уотсон находился под сильным влиянием Жака Лёба (Jacques Loeb, 1859–1924), и в результате в его психологии было больше от механистического объяснения поведения животных по Лёбу, чем от немеханистического функционального подхода, который развивал Дьюи применительно к человеческой деятельности. Лёб родился в Германии и там же получил образование как физиолог. Он был известен своими исследованиями тропизмов, или направленных движений растений и животных, которые он объяснял как ориентацию относительно физико-химических факторов.
17, 22].Критическая часть его заявлений была хорошо обоснована. Действительно, экспериментальная психология в Германии и в США — исследования структурных единиц сознания — породили столько противоречивых описаний, что общее направление было потеряно. И только в США, в Корнеллском Университете, под руководством Титченера реализовывалась четкая, хорошо разработанная программа исследования элементарных единиц сознания. Таков был ответ Титченера на беспорядочное многообразие — дистанцироваться от всего, что не является наукой в чистом виде, а под этим он понимал свою собственную программу описания содержаний сознания с помощью строгих экспериментов. Он утверждал, что «наука идет своим путем, не обращая внимания на интересы человека и не преследуя какой-либо практической цели» [цит. по: 137, с. 407]. Большинство психологов, однако, жили в другом мире и хотели такую психологию, которая позволила бы им делать что-то для общества. Любопытно, что Уотсон и Титченер испытывали взаимное уважение, возможно потому, что каждый видел в другом сильного человека, который добивается большей научности в исследованиях, чем это было характерно для основной массы психологических работ того времени.
Конструктивная часть аргументов Уотсона, в противоположность взглядам Титченера, фокусировалась на том, что бихевиоризм может дать обществу. По утверждению Уотсона, это зависело от точности полученных данных: «До тех пор, пока психология не станет наукой и не соберет целый ряд данных, характеризующих поведение, которое является в результате экспериментально вызванных ситуаций, до тех пор предсказания того поведения, которое возникает в результате ситуаций ежедневной жизни, будет носить тот же характер нащупывания в темноте, который свойствен им с момента появления человечества» [26, с. 6]. Его критика неудач психологии как науки неотделима от его стремления построить психологию как технологию человека. Вера в то, что наука не может изучать душевный мир человека, сочеталась с верой в то, что цели человека сводятся к поиску внешнего физического благосостояния и социальной адаптации (и не связаны с какой-то гипотетической внутренней жизнью).
Уотсон и другие бихевиористы думали, что они распространяют объективное объяснение физического мира на сферу человеческого и тем самым совершают научную революцию. Это было для них недвусмысленным шагом вперед. А препятствием прогрессу они считали ненаучную путаницу в вопросах психики, сознания и интроспекции. Вывод казался очевидным: психологи должны наблюдать физические переменные точно так же, как это делает любой другой ученый-естественник. «Если вы хотите дать бихеви- ористу право использовать сознание тем же самым образом, как его используют другие ученые-естествоиспытатели, т. е. не превращая сознание в специальный объект наблюдения, вы разрешили мне все, что требует мой тезис». Иными словами, Уотсон утверждал, что психологи должны наблюдать физические стимулы и ответы на них и на этой основе искать соотношения между поведением и его предпосылками. Нет никакой необходимости обращаться к понятию психики. И не в последнюю очередь важно то, что для психолога «поведение человека и поведение животных следует рассматривать в той же самой плоскости и как в равной степени существенные для общего понимания поведения» [27, с.
В 1913 г. Уотсон настаивал на том, что зоопсихология и такая психология человека, которая хочет предсказывать его поведение, для достижения объективности должны отказаться от любых ссылок на сознание. Затем он пошел еще дальше, и в своей книге «Психология с позиции бихевиориста» (Psychology from the Standpoint of a Behaviourist, 1919) заявил, что вера в существование психики — не более чем средневековый предрассудок. Он представлял себя скорее как делового и практичного человека науки, чем как философа, но за его утверждениями стояла неявная философская предпосылка: реальность не включает в себя психику. В мире Уотсона отрицать существование психики как таковой было признаком последовательного (и, с его точки зрения, мужественного) подчинения нуждам прогресса. Он выступал против поисков критерия сознательности животных и разговоров об их чувствах: «такие проблемы, как эта, не могут удовлетворить бихевиориста» [27, с.
Уотсон называл язык вербальным поведением, или речью, а мышление — внутренней речью. Физиологи предыдущего поколения, такие как Сеченов и Феррье, в поисках физиологической основы психики пришли к такому же выводу. В 1916 г. Уотсон пытался зафиксировать движения гортани в процессе мышления, но, не добившись успеха, должен был довольствоваться лишь предположением о том, что мышление в принципе является одним из видов поведения. В доказательство он приводил тот факт, что, когда ребенок о чем-то думает, он шевелит губами, шепчет; Уотсон предположил, что с возрастом эти мускульные движения становятся невидимыми и беззвучными.
Что касается проблемы значения, то Уотсон просто отвергал ее: «Мы наблюдаем за тем, что делает животное или человек.
Смысл для них и заключается в том, что они делают. Нет никакой научной или практической пользы в том, чтобы прерывать их и спрашивать, что они имеют в виду, — их действия и указывают на смысл» [165, с. 364–365]. В книге «Анализ сознания» (The Analysis of Mind, 1921) философ Бертран Рассел (Bertrand Russell, 1872 —
приходит к выводу, близкому мысли Уотсона, выстраивая философию сознания на основе данных чувственного опыта. В свою очередь, книга Рассела побудила группу философов, получившую известность как Венский кружок, заинтересоваться работами Уотсона. Более поздние философы, особенно Райл, использовали идеи Уотсона в аргументации против приписывания людям психических состояний в качестве объяснения их поведения. Однако в 1960-е гг. пересмотр теории значения и способов объяснения человеческих поступков заставили усомниться в этой точке зрения.
Заявления бихевиористов бросали вызов психологам, но в 1913 г. к революции не привели. На самом деле в психологии подспудно происходили перемены, и такие авторитетные фигуры, как Энджелл, который был учителем Уотсона в Чикаго, Пиллсбери и Торндайк, пригласивший Уотсона читать лекции в Колумбийском университете, уже подчеркивали важность изучения действий и их прогнозирования.
Труды Торндайка имели особенное значение. В 1913 г. он работал в Колумбийском колледже для учителей, самом крупном центре педагогических исследований. Как и Уотсон, он в прошлом работал с животными, и он также хотел видеть от психологии непосредственную пользу для общества. В 1898 г. он опубликовал данные исследования, впоследствии ставшего одним из самых цитируемых, — эксперимента с кошкой, которая училась находить выход из лабиринта. Эти лабиринты представляли собой грубые деревянные ящики, и результаты экспериментов не позволяли сделать сколько-нибудь определенных выводов, но Торндайк создал модель исследований, которая сделала научение центральным объектом научной психологии. Многие исследователи помимо Уотсона видели, что с помощью таких экспериментов можно выделять различные параметры поведения и его детерминант, а значит, сделать их полностью наблюдаемыми. По той же причине они приветствовали работы Павлова, посвященные условным рефлексам. Но им не казались убедительными ни предложенная Уотсоном программа новой науки, ни его попытки исключить все ссылки на психические состояния.
Когда некоторые психологи в 1920-е гг. называли себя бихевиористами, это в большей степени означало принятие ими идеалов физикалистского объяснения в психологии, нежели согласие с крайним энвайронментализмом Уотсона — представлением о решающей роли окружающей среды в формировании личности и отрицанием существования сознания.
Уотсон пытался действовать на нескольких фронтах одновременно, и результаты были какими угодно, только не систематическими. Недостаток фактических доказательств обнаружил себя з его книге по бихевиоризму, большая часть которой была просто о физиологии. Медицина также привлекала его, и в университете Джонса Хопкинса он получил разрешение работать в клинике Фиппса, которую тогда возглавлял влиятельный психиатр Адольф Майер (Adolf Meyer, 1866–1950). Майер приветствовал зоопсихологию как источник информации об «условиях возникновения [патологических реакций] и путях, которыми мы можем их изменить» [цит. по: 127, с. 202]. Уотсон начал изучение этой проблемы на детях в клинике.
Это включало в себя работу с маленьким Альбертом (ребенку было девять месяцев, когда исследования начались, и тринадцать месяцев, когда они закончились) — мальчиком, чье поведение Уотсон и его аспирантка Розали Райнер (Rosalie Rayner) пытались изменять. Они сначала убедились в том, что Альберт не боится крыс. Затем всякий раз, когда крыса появлялась, они ударяли по металлической пластине и пугали ребенка. В итоге, как они утверждали, ребенок приобрел условный рефлекс страха на появление одной только крысы. Современный анализ показывает, что результаты «нельзя было однозначно интерпретировать» [92, с. 158]. Как бы то ни было, этот эксперимент стал знаменитой иллюстрацией того, что психологические особенности человека являются приобретенными: привычки — в том числе такие, как чувство отвращения перед определенными животными — формируются по механизму обусловливания. Сам Уотсон использовал эти эксперименты для обоснования своей уверенности в том, что среда целиком и полностью определяет формирование личности.
Он говорил: «Дайте мне дюжину здоровых, хорошо сформированных детей и мой собственный, отвечающий определенным характеристикам мир для их воспитания, и я гарантирую взять любого из них и сделать из него любого специалиста, какой только придет мне в голову — доктора, адвоката, артиста, превосходного торговца или даже попрошайку или вора, — независимо от его талантов, склонностей, пристрастий, способностей и всех его предков». И добавлял: «я иду дальше своих фактов» [164, с. 104]. И действительно, фактов не было, но серьезнее всего было его молчаливое отрицание социальных аспектов среды. Он воспринимал людей абсолютно в индивидуалистическом ключе: в его рассуждениях именно индивидуальные стимулы, а не социальная структура, формируют людей. Он рассматривал возникновение привычек по аналогии с работой машины, а не с поддержанием традиций. То, что он писал в 1920-е гг. о воспитании детей, демонстрировало ценности «психологического общества», то есть общества, в котором все зависит от психологии составляющих его отдельных индивидов.
Уотсон и Райнер опубликовали популярное руководство «Психологическое воспитание ребенка» (Psychological Care of Infant and Child, 1928). Когда Уотсон писал для широкой публики, а не в расчете на академическую аудиторию, то старался продвигать идею о том, что знания специалистов-психологов необходимы в повседневной жизни. Он думал, что понимает, почему психология стала востребованной: «Старый довод, сводившийся к тому, что миллионы детей в течение минувших тысячелетий вполне успешно воспитывались своими родными, недавно потерял всю свою силу в свете получившего теперь общее признание факта, что большая часть человечества терпит неудачу в своей попытке удовлетворительного приспособления к обществу» [26, с. 7]. С этой точки зрения любые социальные проблемы интерпретировались как проблемы индивидуального приспособления, а их решение заключалось в установлении нового взаимодействия между матерями и психологами. У такого подхода находились и почитатели: газета «Нью-Йорк Таймс» писала, как теперь кажется, с преувеличенным энтузиазмом, что книга «Бихевиоризм» (1924) «открывает новую эру в интеллектуальном развитии человечества» [цит.
по: 41, с. 6].
В концепции Уотсона существует интригующий подтекст личного характера. Он разрабатывал психологию, объясняющую человеческую жизнь как взаимодействие с физическим миром по схеме «стимул — реакция»: S — R. Более ранние утилитаристские теории описывали природу человека, обращаясь к понятию ассоциации между идеями, с одной стороны, и ощущениями удовольствия или боли, с другой. Бихевиоризм назвал идеи стимулами, а удовольствие и боль интерпретировал как три базовых физиологических процесса — страх, ненависть и любовь. Этот подход исключал ссылки на сознание и поддерживал веру в то, что ход жизни человека определяется причинами физического порядка. Этот подход, по мнению Майера, его коллеги по клинике Фиппса, имел последствия для личной жизни Уотсона. После нескольких лет несчастливого брака Уотсон завел роман со своей аспиранткой Райнер и из-за скандального развода с женой был вынужден уйти из университета. В переписке с Майером Уотсон объяснял, что неудачный брак привел к тому, что для него стало естественным выражать свои чувства на стороне.
Майер, однако, находил, что отказ Уотсона рассматривать поведение как обладающее психологическим смыслом подтолкнул его к такому неэтичному (по мнению Майера) поступку. Развод и новая женитьба Уотсона были поступками человека, который рассматривал свою жизнь как последовательность стимулов и реакций. Напротив, консервативные люди, не принимавшие теории Уотсона, полагали, что психология должна учитывать моральные ценности, присущие рефлектирующему сознанию. Проще говоря, Уотсон сделал то, что сделал, критики же считали, что он не понимал нравственного смысла своих поступков, и это было следствием его научного мировоззрения.
Уотсон в дальнейшем не смог найти себе работу в академических институтах. В 1921 г. он получил место в компании Томпсона, которая занималась рекламой, и обнаружил, что «наблюдать кривую роста продаж нового продукта может быть столь же увлекательно, как наблюдать кривую научения животного или человека» [104, с. 280]. Он пытался сохранять академичность рассуждений, но практичный мир немедленных результатов привлекал его больше, чем научная педантичность.
После смерти его второй жены в 1935 г. он уединился на маленькой ферме, которую построил сам в Коннектикуте, и больше времени проводил с животными, нежели с людьми. Бихевиоризм же за это время превратился в гораздо более формальное направление.
Влияние функциональной психологии на бихевиоризм
Влияние функциональной психологии на бихевиоризм Другим предшественником бихевиоризма явился функционализм. Не будучи всецело объективным течением, функциональная психология времен Уотсона тем не менее отличалась большей объективностью, чем прочие течения. Кеттел и
Глава 11 Бихевиоризм: после основания
Глава 11 Бихевиоризм: после основания
Необихевиоризм
Целенаправленная революция Уотсона не совершила, как он надеялся, переворота в психологии.
Для этого требовалось время. И все же в 1924 году, всего лишь через десять лет после того, как Уотсон выступил с манифестом
Джон Уотсон (1878–1958) Основатель бихевиоризма
Джон Уотсон (1878–1958) Основатель бихевиоризма Джон Уотсон родился 9 января 1878 года в Южной Калифорнии. Когда мальчику было тринадцать лет, отец ушел из семьи, и в дальнейшем детство Джона проходило на ферме – в бедности и одиночестве. Позже Уотсон вспоминал, что плохо
57 БИХЕВИОРИЗМ
57 БИХЕВИОРИЗМ Основателем бихевиоризма (от англ. behaviour – «поведение») является Джон Уотсон (1878–1958), опубликовавший статью «Психология с точки зрения бихевиориста». По его мнению, достойно исследования не сознание, а поведение. Дж. Уотсон в отличие от ученых, полагающих
33. Гештальтпсихология.
Бихевиоризм33. Гештальтпсихология. Бихевиоризм Гештальтпсихология. Основным положением, вокруг которого строилась вся концепция гештальтпси-хологии, являлось следующее: содержанием любого психического процесса являются не отдельные элементы, а некоторые целостные образования,
Глава 11. Б. Ф. Скиннер и радикальный бихевиоризм
Глава 11. Б. Ф. Скиннер и радикальный бихевиоризм Долгие годы Б. Ф. Скиннер был самым известным в США психологом, но влияние его работ выходит далеко за пределы профессиональной психологии. Неприятие и недоверие, которое Скиннер испытывал ко всему ментальному,
Дж. Б. Уотсон (1878–1958)
Дж. Б. Уотсон (1878–1958) Имя Джона Уотсона в нашей стране, как говорится, широко известно в узких кругах. Выдающийся ученый XX в., сыгравший исключительную роль в становлении наук о человеке, лаконично упоминается в нескольких историко-научных трудах, известных лишь
Психология как наука о поведении: взгляды Дж.
Уотсона Под
поведением понимали все внешне
наблюдаемые реакции человека (и животных)
на стимулы (раздражители) из окружающей
среды. Так возникло психологическое
направление, названное бихевиоризмом
(от англ. behavio[u]r — поведение). . Ее
теоретическая цель – предсказание
поведения и контроль за ним. Основатель
этого направления Джон Уотсон писал:
«С точки зрения бихевиоризма подлинным
предметом психологии (человека) является
поведение человека от рождения до
смерти. Таким образом, бихевиористы
предложили изучать не явления сознания,
а поведение, которые могут наблюдаться
несколькими психологами одновременно
и поэтому изучаться объективно. Так
появилась формула «стимул–реакция»
(S–R), означавшая, что каждой ситуации
соответствует определенное поведение
(или реакция). Соотношение «S–R»
бихевиористы провозгласили единицей
поведения. Бихевиористы предполагали
также, что,изучив закономерности
поведения индивида, можно им управлять
и формировать в нужном обществу
направлении.
Однако далеко не всегда
прямое изучение внешне наблюдаемого
может помочь психологу в истолковании
реальных причин того или иного
человеческого поступка.
Толмен
Эдвард Чейс (1886-1959) — американский
психолог, создатель «когнитивного»
(или «молярного») необихевиоризма. В
своих экспериментальных исследованиях
для объяснения поведения животных и
человека Толмен вводит понятие
«промежуточных переменных» (цель,
гипотеза, «когнитивная карта» и др.)
Общая позиция, принятая в этой работе,
бихевиористская, но это особый вариант
бихевиоризма, ибо имеются различные
варианты бихевиоризма. Уотсон,
архибихевиорист, предлагает один его
вид. Ряд авторов, в частности Хольт,
Перри, Сингер, де Лагуна, Хантер, Вейсс,
Лешли и Форст, предложили другие, до
некоторой степени различные варианты.
Здесь не могут быть предприняты полный
анализ и сравнение всех этих точек
зрения. Мы представим только их некоторые
отличительные черты как введение к
пониманию нашего собственного
варианта.
Социальная когнитивная теория
Бандуры является менее экстремальной
формой бихевиоризма, чем бихевиоризм
Скиннера; она отражает возобновление
интереса психологии к когнитивным
факторам. Общий подход Бандуры основан
на бихевиоризме. Его исследования
базируются на наблюдении за поведением
испытуемых людей в процессе их
взаимодействия. Он не использует
интроспекцию и отдает должное значению
подкрепления в формировании или
модификации поведения.Однако система
Бандуры является не только бихевиоральной,
но и когнитивной. Он подчеркивает
влияние на внешние схемы подкрепления
таких установок, как вера, ожидания,
инструкции. Согласно Бандуре, поведенческая
реакция не включается автоматически
внешним раздражителем, как это происходит
у роботов или машин. Напротив, реакции
на раздражители являются
самоактивизирующимися. Человек
сознательно воспринимает положительное
подкрепление, он предвидит его получение
в случае соответствующего поведения.Несмотря
на то, что Бандура соглашается со
Скиннером, что человеческое поведение
можно модифицировать посредством
подкрепления, а также верит в то-и даже
доказывает это эмпирическим путем, —
что человек может освоить практически
все виды поведения без непосредственного
получения какого-либо подкрепления.
Бандура
провел широкомасштабные исследования
характеристик тех моделей, которые
оказывают влияние на наше поведение.
Он обнаружил, что мы склонны моделировать
поведение людей того же пола, примерно
такого же возраста — то есть человека,
равного нам, который с успехом решает
проблемы, сходные с нашими. Кроме того,
на нас производит сильное впечатление
поведение «моделей», занимающих высокое
положение в обществе. Различные типы
поведения служат образцом для подражания
в разной степени. Более простые типы
поведения имитируются намного чаще,
чем более сложные. Агрессивное и
враждебное поведение имитируется с
наибольшей готовностью, особенно детьми
(Bandura.1986). Таким образом, то, что мы видим
в реальной жизни и в средствах массовой
информации, и определяет наше
поведение.Подход Бандуры получил
название теории социального научения,
поскольку он занимается изучением
поведения на уровне его формирования
и модифицирования в социальных ситуациях.
Бандура критиковал исследования
Скиннера, который использовал только
отдельные виды подопытных животных, в
основном крыс и голубей, а не людей,
взаимодействующих друг с другом. Лишь
немногие люди проживают в условиях
полной социальной изоляции. Бандура
утверждал, что не стоит ожидать новых
научных открытий в психологии, если
будет игнорироваться изучение социального
взаимодействия, столь характерного
для современного мира.
Уотсон открывает школу бихевиористской психологии | |
Джон Б. Уотсон в популярной психологии
Родившийся в Гринвилле, Южная Каролина, в 1878 году, Джон Бродус Уотсон со временем стал одной из самых влиятельных фигур в американской психологии, несмотря на относительно короткую академическую карьеру и очень мало значительных исследований. Его влияние является результатом идеи, наиболее полно выраженной в его 1913 статья «Психология с точки зрения бихевиориста».
В этой статье Уотсон утверждал, что надлежащим предметом психологии является явное, наблюдаемое поведение, тогда как психические и эмоциональные явления, которые нельзя прямо и объективно наблюдать, не должны составлять часть новой науки. Действительно, он предположил, что озабоченность психологов сознанием может помешать психологии стать настоящей наукой. Вместо этого бихевиорист должен заниматься только связями между стимулом и реакцией. Уотсон считал, что человеческое поведение полностью предсказуемо при условии достаточного знания индивидуальной истории стимулов и реакций. Он классно выразил это, заявив, что, взяв на себя полную ответственность за дюжину здоровых младенцев, он мог бы обеспечить обучение, необходимое для производства любого желаемого человека — врача, адвоката, даже преступника.
Его самым известным экспериментом была демонстрация того, что эмоциональные переживания могут быть вызваны классическим обусловливанием (также известным как обусловливание респондента, см. Павлов, Иван). В этой демонстрации участвовали младенец (навсегда известный в психологической литературе как Маленький Альберт), громкий шум и белая крыса. Альберту нравилось играть с лабораторной крысой, он смотрел на нее и прикасался к ней с явным удовольствием, что делало ее идеальным объектом для превращения Ватсоном в источник страха. Была проведена серия испытаний, в ходе которых, когда Альберт потянулся к крысе, по большому металлическому пруту позади него ударили молотком, издав громкий звук, который напугал и напугал его. Вскоре он начал демонстрировать реакцию страха при виде крысы, демонстрируя, что эмоциональные состояния могут вызываться как условные реакции.
Карьера Уотсона в Университете Джона Хопкинса, где он редактировал «Психологический обзор» и основал «Журнал экспериментальной психологии», продолжалась только с 1908 по 1920 год. что привело к широко разрекламированному скандальному разводу (после которого он женился на аспирантке), за которым последовало заявление администрации о его отставке.