Психические автоматизмы – Синдром психического автоматизма — Википедия

Психические автоматизмы. Психотерапевтическая клиника. Лечение.

Психические автоматизмы — ощущение отчуждения, внешнего воздействия на мысли. Одна из разновидностей эндогенного психического расстройства. Включает в себя псевдогаллюцинации, бредовые идеи воздействия психического и физического характера, чувство отчуждённости, неестественности, «сделанности» собственных движений, поступков и мышления.

Психические автоматизмы

Продолжение — Ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями.

Ощущение того, что Вашими мыслями, эмоциями, движениями могут управлять или как-либо воздействовать является частым симптомом нарушений работы нервной системы, одна из форм проявления психических автоматизмов.

Такие нарушения могут быть как временными и обратимыми, не требующими специальной медицинской помощи (доброкачественными), таки могут быть и проявлениями тяжелых психических расстройств и нарушений поведения, при которых необходима срочная психиатрическая помощь.

Виды психических автоматизмов

Идеаторный (ассоциативный) психический автоматизм

Идеаторный (ассоциативный) психический автоматизм — ощущение «вкладывания» чужих мыслей, ощущение открытости мыслей (ощущение, что мысли известны окружающим), ощущения звучания собственных мыслей, хищения мыслей. Характерно ощущение, что эмоции человек испытывает не самостоятельно, а под влиянием сторонней силы.

Сенестопатический психический автоматизм

Сенестопатический психический автоматизм — проявление сенестопатий, висцеральных галлюцинаций и псевдогаллюцинаций, «под влиянием чужого воздействия» (аппаратов, пришельцев, соседей, магиии, колдовства и др.).

Моторный психический автоматизм

Моторный (кинестетический) психический автоматизм — ощущения, что любые движения осуществляются не по его собственной воле, а под влиянием стороннего воздействия. Проявление речедвигательных псевдогаллюцинаций — ощущения, что слова, которые он говорит, произносятся помимо его воли, под влиянием «внешнего воздействия».

Формы психических автоматизмов

В легких случаях испытывающий эти состояния человек может воспринимать такие воздействия как чуждые, болезненные и тяготиться этим, иногда даже пытаться бороться с этим, искать помощи у психологов и (или) докторов психиатров и психотерапевтов.

В тяжелых случаях (как правило, при психических расстройствах, протекающих с нарушениями мышления) заболевший утрачивает способность относиться к таким переживаниям с критикой и у него может формироваться убеждение, что существуют внешние силы (люди, организации, устройства), которые специально наводят мысли, забирают, вкладывают мысли. В таких случаях близким очень трудно организовать консультацию психиатра, так как сам болеющий не чувствует, что заболел, а на попытки родных или окружающих отвести его к доктору может реагировать агрессивно.

Происхождение ощущений, что посторонние силы могут управлять Вашими мыслями, до конца не изучено.

Еще в конце 19 века немецкий психиатр Вернике был убежден, что подобные ощущения развивались вследствие раздражения определенных участков коры головного мозга.

Позже, великий отечественный ученый И.П.Павлов, отталкиваясь от большого количества опытного материала, сделал заключение, что многие нарушения высших психических функций (в том числе и изменения качества мыслей) могут быть следствием неполного торможения коры головного мозга и сохраняющихся очагов возбуждения.

Большинство ученых нейрофизиологов и психиатров в настоящее время склоняются к тому, что такие чувства имеют биологическую почву в виде нарушения взаимодействия нейронов. Большинство колдунов, целителей, ясновидящих и других представителей ненаучной парадигмы видят в этом феномене следствие внешнего воздействия на человека (сглаз, порча, телепатическое воздействие и т.д.), но традиционная академическая наука полностью отрицает такое объяснение.

Синдром психического автоматизма

Отдельно следует описать синдром психического автоматизма, который является проявлением грубого нарушения ассоциативных процессов при тяжело протекающем шизофреническом психозе.

При синдроме психического автоматизма заболевшие чувствуют, что все явления психики (мысли, память, эмоции, ощущения) чужды им, и они как – бы навязаны извне, «сделаны внешним воздействием», искусственно кем – то или чем – то делаются и управляются.

В таких случаях внушенные или наведенные со стороны мысли могут восприниматься больным как «особые голоса внутри головы», которые, как кажется, могут быть слышимыми даже окружающими. Врачи психиатры называют такие состояния синдромом психического автоматизма Кандинского–Клерамбо, и считают такие состояния специфичными для шизофрении. Такие больные разубеждению, отвлечению не поддаются, поэтому для лечения не редко приходится прибегать и различным хитростям или, в тяжелых бредовых состояниях, к не добровольной госпитализации через суды.

В настоящее время существует только два способа помощи при синдроме Кандинского–Клерамбо:

— медикаментозная терапия нейролептиками и

— шоковые методы лечения (электро судорожная терапия, инсулинотерапия, атропиновая терапия).

Проявление психических автоматизмов

1. Ощущения, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями, действиями и ощущениями человек может испытывать при отравлениях психостимуляторами (амфетаминами, метамфетаминами, кокаином и другими). Кроме нарушений мышления в таких состояниях развивается бессонница, ускоряется речь, появляются импульсивные действия и агрессивное поведения. Как правило, после того как интоксикация психостимуляторами заканчивается, наступает крепкий и продолжительный сон, после которого ощущения открытости мыслей и того что ими могут управлять проходит.

2. При тяжело протекающем алкоголизме, переходящем из второй стадии в третью, на фоне отказа от алкоголя, после периода бессонницы развиваются особый вид психозов – алкогольный делирий (в народе – «белая горячка»). Описаны такие виды делириев, при котором при относительно не помраченном сознании заболевший испытывает наплывы ощущений, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями.

4. Причиной ощущений управления другими Вашими мыслями (помимо отравления алкоголем и продуктами его полураспада (ацетальдегид, кетоновые тела и др.), является предрасположенность к эндогенным заболеваниям в виде особой организации высших психических функций. Исход таких психозов разный: от благоприятного с полным обратным развитием симптомов и восстановлением мышления, до неблагоприятного с развитием прогрессирующего эндогенного заболевания с нарастанием нарушений мышления.

5. Следует отметить, что состояния, при которых появляются ощущения, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями, могут испытывать и здоровые люди в периоды переутомления или длительно текущего стресса.

В таких случаях, кроме ощущений управления мыслями нарушается сон (затрудняется засыпание, появляются частые и ранние пробуждения).

В случаях переутомления ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями, чаще всего не постоянны, не четко выражены и после отдыха с длительным и глубоким сном прекращаются полностью.

Следует подчеркнуть, что ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями – серьезное основание для посещения врача психиатра или врача психотерапевта для того чтобы убедиться, что нет заболевания или если, все – таки, признаки расстройства будут выявлены, можно будет начать адекватное лечения, которое требует срочной медицинской помощи.

Назад к первой странице — Ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями.

Лечение психических автоматизмов

Звоните +7 495 135-44-02

Мы помогаем в самых тяжелых случаях!

brainklinik.ru

Синдром Кандинского-Клерамбо — Encyclopedia Pathologica

Синдром Кандинского-Клерамбо — наиболее частое проявление шизофрении.

Обычно появляется в рамках галлюцинаторно-параноидного синдрома шизофрении, прогноз неблагоприятный. Иногда может быть при вторичных психозах (алкогольных, гипоксемичных, травматических, сосудистых, инфекционных).

Синоним: синдром психического автоматизма.

Хистори

«	Имея несчастье в продолжение двух лет страдать галлюцинаторным помешательством и сохранив после выздоровления способность вызывать известного рода галлюцинации по произволу, я, естественно, мог на себе самом заметить некоторые условия происхождения чувственного бреда.	»
— психиатр Кандинский.

Синдром назван так в честь Виктора Кандинского, троюродного брата художника Василия Кандинского. В 1876—1877 гг. Виктор служил во флоте судовым врачом, участвовал в Русско-турецкой войне и внезапно ощутил, что «подвергся» психической отаке царской охранки. Но вовремя перехватил управление и сам подался в психиатры, где смог описать свои переживания в критико-клиническом этюде «О псевдогаллюцинациях», которую очень хвалил в своих работах светоч психиатрии Ясперс.

Помимо этого, считается отцом русской судебной психиатрии.

Чтобы прекратить внешнее «влияние» на свой мозг, покончил с собой во имя конспирации на пике одного из приступов в 1889г. через оверлоад веществами.

О второй половине синдрома, о Клерамбо, не так много интересного: это был аналогичный шизофреник психиатр-шизофреник из Франции, «управляемый» Сюрте (это такая французская ФСО) и, независимо от Кандинского, описавший свои симптомы психического автоматизма.

Ещё придумал эротический бред (синдром Клерамбо), закон имени себя, а затем впал в депрессию с бредом вины и застрелился.

Что это

Состоит из трёх самых главных вещей, которые не приходят в голову обычному человеку и являются набором продуктивных симптомов:

1. Псевдогаллюцинации — галлюцинации в пределах своего субъективного мира, т.е. «музыка играет за стеной» — истинная галлюцинация, а «музыка играет в голове» или воспринимается «духовным/внутренним» чувством — псевдогаллюцинация. Голоса в голове это тоже здесь.
2. Идеи воздействия (психические и физические) — ощущение воздействия силы извне: будто «вкладывают» в голову мысли, «говорят» твоим ртом и «идут» твоими ногами. Чьё-то незримое влияние и действие космоса, посторонние силы, преследование тоже сюда.
3. Сами явления психического автоматизма: ощущение своих мыслей/движений/поступков/ощущений как бы сделанными, неестественными, отчуждёнными. Это ещё можно назвать насильственным мышлением, будто кто-то заставляет думать.

То есть, пациент ощущает влияние своего больного сознания и слышит его мысли, как если бы это была отдельная его часть — это не раздвоение личности, это именно «раскол разума» — то, что заложено в само название болезни шизофрения.

Патологические автоматизмы — наиболее характерная фишка тех больных шизофренией, которые находятся под воздействием

потусторонней посторонней силы, что наиболее ярко проявляется импульсивными действиями против желания больного. Такое поведение бывает опасным.

Варианты

Все виды объединяет одно: связь ощущений с внешним воздействием. Часто дополняется бредовой симптоматикой, получаются бредовые идеи воздействия и преследования.

Идеаторный (ассоциативный)

Здесь в первую очередь то самое вкладывание чужих мыслей и ощущение открытости своих мыслей, которые «могут» быть известны окружающим. Появляется звучание своих мыслей (в норме акт мышления неразрывный и непрерывный, на него нельзя взглянуть «со стороны») и отчуждение своих эмоций: «мною смеются», «мною печалятся», то есть будто бы это не самостоятельный, а принудительный акт, под воздействием чего-то постороннего.

Сенестопатический

Сюда относится весь «космос» и аппараты с лучами, которые вызывают у больного псевдогаллюцинации, сенестопатии и висцеральные галлюцинации. То есть, ему не просто кажется что под кожу каким-то образом «вшили устройство наблюдения» и он его «ощущает», но и произошло это благодаря неведомым зловредным лучам из другой галактики/от соседей/магических воздействий.

Моторный (кинестетический)

Все движения, включая ходьбу и повороты глаз, больной считает не своими, а под чужим воздействием. Им «идут», управляя. Особый вид моторного автоматизма — речедвигательные псевдогаллюцинации, будто вся речь, произнесение слов и движения языка так же происходит от внешнего воздействия, а не по своей воле.

Непсихический автоматизм

Чтобы лучше уяснить сабж, рекомендуется сей сказ о физиологической норме автоматизмов.

Доктор, что со мной будет?

Почти наверняка шиза, но мы постараемся держать её под контролем, ведь примеры Кандинского, Клерамбо и Джона Форбса показывают, как больные с шизофренией остаются полноценными людьми, известными и даже великими.

Ещё

	Синдром Кандинского-Клерамбо? Добро пожаловать.

encyclopatia.ru

Психический автоматизм | Информационный портал о шизофрении

Синдром психического автоматизма, иначе называемый галлюцинаторно-параноидным синдромом является характерным для шизофрении. Впервые он был описан в 1888 г. русским психиатром В.Х. Кандинским. Позже, Г. Клерамбо изучил и дал подробное описание этому синдрому. В настоящее время синдром психического автоматизма также называют синдромом Кандинского-Клерамбо. Основными составляющими синдрома Кандинского-Клерамбо считаются бредовые идеи, псевдогаллюцинации, а также сам психический автоматизм (чувство неестественности своего мышления и поступков, их отчуждённости, «автоматической работы»).

Синдром Кандинского-Клерамбо часто обнаруживается в начальных стадиях шизофрении. Особенно часто его отмечают в первом эпизоде психоза, который сочетается с так называемым феноменом «остановки мыслей». Предполагается, что причиной возникновения синдрома Кандинского-Клерамбо являются расстройства вегетативной нервной системы, а также вестибулярные нарушения.

Некоторые авторы считают, что психический автоматизм — это более характерный синдром для шизофрении, чем позитивные и негативные симптомы. Многие французские психиатры склонны считать, что синдром психического автоматизма составляют сенсорные (повышенная чувствительность человека), моторные (двигательные нарушения) и аффективные нарушения (стойкие изменения настроения). Также к ним добавляются волевые нарушения, а также высшие автоматизмы (нарушения «Я», личности).
Клерамбо выделил 3 вида автоматизма:

1. Идеаторный (мыслительный) автоматизм проявляется в виде отчуждения эмоций и также псевдогаллюцинаций. Пациенту кажется, что в его голове появляются чужие мысли, которые навязаны ему извне. Появляется обманчивое ощущение открытости мыслей, которые известны всем окружающим. Еще одной особенностью этого вида автоматизма является отчуждение собственных эмоций. Больному кажется, что испытываемые им эмоции навязаны ему посторонней силой. Состояние проявляется насильственным переживанием эмоций, которые чужды личности.
2. Сенсорный (чувственный, сенестопатический) автоматизм. Сюда относятся зрительные, слуховые, осязательные, вкусовые, а также обонятельные псевдогаллюцинации. Это обычные или неестественные для больного ощущения, которые представляются ему специально вызванными некой посторонней силой (космические лучи, магия и прочее).
3. Моторный (двигательный, кинестетический автоматизм). По представлению больного свои действия он совершает в результате насильственных, навязчивых действий. В динамике синдрома за идеаторными следуют сенсорные, а затем кинестетические автоматизмы.

Детальное изучение синдрома показало, что больной переживает особое чувство открытости, внутреннего обновления и обогащения. Больной может ощущать себя маленьким квадратиком в одном большом квадрате. То есть, все свои мысли, эмоции и действия принадлежат другому существу, «большому квадрату», как считает больной. В большинстве психопатологических образований (навязчивые состояния, бред, псевдогаллюцинации и пр.) при шизофрении обнаруживаются признаки психического автоматизма.
Проявления психического автоматизма достаточно разнообразны, но у них есть общее — восприятие своих ощущений и действий, как нечто чуждого, навязанного извне посторонней силой. Часто психический автоматизм сопровождается бредовыми идеями воздействия и преследования.

Больные с синдромом психического автоматизма часто считают, что все окружающие люди слышат «голоса» и чувствуют влияние потусторонних сил. Синдром психического автоматизма обычно может встречаться при параноидной форме шизофрении, и часто неблагоприятен в плане прогноза.

О других позитивных симптомах шизофрении >>

По материалам книги В.Л. Минутко «Шизофрения»

 

schizophrenia.net.ru

5.2.2. Психические автоматизмы

Выше уже шла речь о том, что элементы ситуации общения и приемы воздействия оказывают весьма очерченный эффект: они характеризуются программирующим влиянием на пове­дение человека — иногда жесткое, иногда мягкое, но все же определяющее высокую предсказуемость того, как он себя поведет. Они оказываются средством «включения» реакций адресата. Слово включать предполагает наличие чего-то, к чему этот ключ подходит, во что его необходимо вставить. Это нечто обозначим понятием психический автоматизм, ко­торый определим как такое структурно-динамическое обра­зование, актуализация которого с высокой вероятностью при­водит к стандартному результату, будь то мотивационное напряжение, или какое-то действие. Психические автоматиз­мы выступают в роли передаточных рычагов, благодаря ко­торым энергия желания (воздействия) манипулятора превра­щается в энергию стремления (или действия) адресата.

Изучая прагматические аспекты лингвистических кон­струкций, в частности вопросов, Р. Конрад вскрыл важность параметров ситуации для интерпретации предложения как косвенного речевого акта: «Решающим фактором косвенного осмысления вопросительных предложения является наличие типичных «схем поведения», очевидных и естественных для обоих участников». [Конрад 1985, с. 357]. Например, задан­ный в транспорте вопрос «Вы выходите?» чаще всего пони­мается, как «Пропустите, пожалуйста». Схема возможных событий (с точки зрения спрашивающего) выглядит так:

1. если Б выходит, то он не является препятствием для А;

1. если Б не выходит — А просит его отойти — Б отходит (не препятствует выходу А).

Косвенное осмысление вопроса «Вы выходите?» есть прак­тическое сокращение заранее очевидной схемы поведения. Требования вежливости не позволяют партнеру формально «разыгрывать» очевидные сценарии, а действовать сразу, как только намерение спрашивающего стало ясным (пропустить к выходу), если это не идет вразрез с собственными целями.

Пример 20. Что может происходить, если у собеседника не сфор­мирована сокращенная схема действия, видно из такого диалога: — Вы выходите?

150

• А твое какое дело?

• Так… я же выхожу!

• А мне какое дело?

• Ну… пропустите, пожалуйста.

• А-а, другое дело…

Такой механизм (схема поведения), по мнению Р. Конрада, не является специфическим для вербального взаимодействия: «Подобные сокращения имеют универсальную природу… практические действия невербального характера также могут интерпретироваться как своего рода «косвенные речевые акты», если с их помощью может быть осуществлено сокра­щение (полной) схемы поведения без привлечения вербальных средств» [Конрад 1985, с. 367].

Доказательств существования в человеческой психике таких структур имеется немало. Бихевиоризм вот уже не­сколько десятилетий занимается изучением зависимостей по схеме St — R. Трудно вообразить, чтобы огромное количество исследований не иссякало столь продолжительное время, если бы не было той реальности, к которой они обращаются. Разумеется, признание факта существования психических структур, подчиняющихся St — R зависимости, еще не оз­начает утверждения того, что психика человека ими и ис­черпывается. Как отмечал Г. А. Ковалев [1989], изучение классической бихевиоральной схемы составляет сущность объектной парадигмы психологического исследования и воз­действия, исходящей из методологической позиции анализа явлений на уровне всеобщего. Это — лишь один из возмож­ных уровней анализа. В других исследовательских парадиг­мах, адресующихся к уровням особенного и единичного, об­наруживаются иные зависимости, не отрицающие всеобщих, а предоставляющие дополнительные возможности для пони­мания изучаемой реальности и ее преобразования.

Подчеркивание важной роли психических автоматизмов в качестве механизма манипулятивного воздействия совсем не означает, что других механизмов в человеческой психике нет. Пристальное внимание к автоматическим реакциям, об­наруживаемым в психике человека, определяется особеннос­тью предмета изучения — манипуляцией. Утверждается лишь то, что способность манипулятора добиваться своих

151

целей в значительной степени заключается в том, насколько ему удается опереться на автоматизмы адресата.

Разумеется, одним лишь использованием автоматизмов дело не ограничивается. Широкое распространение получило также их намеренное изготовление — формирование, выра­ботка, привитие… Ярким примером такого изготовления яв­ляется практика перенесения технологии дрессировки жи­вотных на человека [К. Прайор 1989]. Так, всего за несколько минут П. У. Робинсон «научил» четырехлетнего ребенка встряхивать шланг ровно 10 раз для того, чтобы оттуда полилась вода. Он воспользовался одной из техник обуслов­ливания, освоенных еще в студенческие годы. Сначала он украдкой выключил воду, когда дети играли, а затем включал ее на 15 секунд лишь в моменты, когда девочка трясла шланг. С каждым следующим разом подкрепляемое число встряхиваний шланга повышалось на единицу [Robinson 1981, с. 44—46].

Примером искусственного формирования более сложного автоматизма являются опыты с постгипнотическим внуше­нием. Разбирая один из таких случаев, Э. Фромм для обо­значения образовавшихся таким образом — «вложенных», но реально действующих — требований к совершению каких-либо действий и их последовательностей, использовал термин «автоматический конформизм» [Фромм 1989].

Итак, введенное понятие психических автоматизмов по­зволяет обозначить наличие свернутых схем быстрого пере­хода к действию в ответ на влияние извне. Их более подроб­ный содержательный разбор будет дан в следующем разделе.

Пока же вернемся к уже приводившемуся в примере 15 истории с опоздавшей Н., которая спровоцировала обсуждение политических новостей ради отвлечения от своего опоздания на работу (и неявного объяснения его причины). В данном случае она использовала следующие автоматизмы:

а) в выборе темы: все работники отдела готовы поговорить «о наболевшем»; особенно актуальны политические новости для начальника;

б) в навязывании стремительного темпа: мы приучены не перебивать говорящего;

в) в использовании возбужденных интонаций: «того, кто волнуется, следует выслушать»;

152

г) в вовлечении в разговор всего отдела: «делай как все» (воздействие на начальника при этом лучше маскируется, а «разогрев» аудитории «разогревает» и его).

5.2.3. Мотивационное обеспечение

Вместе с тем, сколь бы ни удачен был сам по себе авто­матизм, на который метил манипулятор, никакая структура не будет работать без мотивационной поддержки, никакое действие — внутреннее или внешнее — не начнется, если к тому нет внутренней разрешающей санкции: «Всякое содер­жание, вносимое в сознание, прежде чем стать имманентной частицей личности, обсуждается в нем, хочет того человек или нет» [Смирнова 1994, с. 11]. Откуда же такая санкция берется, если манипулятивное воздействие противоречит ин­тересам адресата? Происходит это в результате того, что манипулятивное воздействие, впрочем, как и всякое воздей­ствие, в числе мишеней обязательно имеет и мотивирующие структуры (конечная мотивационная направленность мани-пулятивного воздействия уже отмечалась выше). Сопряжен­ность внешнего воздействия и внутренних процессов в моти­вационной части такова, что трудно различить прием и его эффект (в силу всеобщей мотивационной значимости отража­емых явлений, показанной В. К. Вилюнасом[1990]). Восполь­зуемся результатами проведенного им обсуждения средств воздействия и после небольшой модификации применительно к обсуждаемой проблеме выделим такие способы управления мотивационными предпочтениями человека, как прямая ак­туализация мотивов, простое обусловливание и знаковое опос­редствование.

1. Прямая актуализация требуемого мотива может про­исходить в ответ на появление релевантных этому мотиву раздражителей. Открытое побуждение со стороны актора не­редко принимает форму соблазнения — от вполне легального и невинного до скрытого и злонамеренного. Например, хо­рошо сервированный стол возбуждает желание поесть («слюн­ки текут») — это знают все хозяйки и профессионалы ресто­ранного сервиса. Другой — уже откровенно манипулятивный — прием: высказывание, начинающееся с «Тебе не по­нять» — далее может стоять «так как ты не был беден (чер-

153

ным, проституткой, гомосексуалом и пр.)» [Lentz 1989, с. 37]. Неожиданное оборачивание социально непрестижной позиции в психологическое преимущество над собеседником в боль­шинстве случаев провоцирует желание (это и есть прямая актуализация) доказать свою способность понять.

В принципе, актуализировать можно лишь то, что уже имеется во внутреннем мире адресата. У С. Грофа находим положение, носящее фундаментальный характер, согласно которому в бессознательном человека содержатся матрицы практически любых состояний и динамических тенденций. Однако они различаются возможностью доступа к себе, разной готовностью к актуализации. Для манипулятора это означа­ет, — все, что ему необходимо или когда-либо понадобится, в каждом конкретном человеке уже есть — надо лишь суметь получить доступ к тому или иному свойству или устремлению человека. Как только такой доступ будет получен, устремле­ние будет актуализировано, разбуженная энергия начнет дей­ствовать уже без внешней поддержки.

С манипулятивной целью прямая актуализация мотива используется в основном в составе целостного комплекса ме­роприятий: для маскировки основного воздействия («Я всего лишь пыталась тебе понравиться»), отвлечения внимания на второстепенные элементы ситуации («Как здорово нам повезло с этим ресторанчиком»), приведения адресата в необходимое манипулятору фоновое состояние — дискомфорт или, наобо­рот, бездумную легкость. Иногда основной раздражитель во­обще выносится за пределы сознательного восприятия (на­пример, подпороговое воздействие).

2. Обусловливание — перенесение побудительной силы какого-нибудь мотива на действия, к которым раньше этот мотив не побуждал. Данный механизм лежит в основе дрес­сировки животных. Применительно к человеку метод обу­словливания еще называют формированием или модифика­цией поведения [Donaldson 1980]. (Выше уже приводился пример этой техники в исполнении П. У. Робинсона.) Ука­занные способы апеллируют к более простым и древним структурно-динамическим образованиям человеческой психи­ки, что низводит его до уровня животного, когда можно «путем «скрытого внушения» осуществлять обусловливание и манипуляцию человеком» [Франкл 1990, с. 82].

154

3. Мотивационное опосредствование — аналогичное обу­словливанию эмоциональное переключение «на основе представляемых, воображаемых, восстанавливаемых вследствие полученной словесной информации событий», происходящее, однако, по социальным связям, которые «предполагают выс­шие уровни отражения и совершаются в «образе мира», а не в образе реально воспринимаемой ситуации» [Вилюнас 1990, с. 74]. Многообразие возможных для человеческой пси­хики с ее знаковым аппаратом переключений позволяет свя­зать все со всем, сколь бы слабыми или надуманными ни казались основания для такой связи. Соответственно и кон­кретизации способов воздействия изобретено немало. В ка­честве примеров укажем некоторые из них.

1. Сдвиг побудительной силы мотива на цель действия, на особенности условий, на знаки, символы и т. п.

2. Изменение побудительной силы (одного из конкуриру­ющих) мотивов. Это можно сделать, во-первых, путем из­менения его ценности, для чего привлечь побудительную силу дополнительных мотивов-стимулов, способных или сум­мироваться с исходным мотивом — и повышать его ценность, или оппонировать ему, приводя к дискредитации, снижению его ценности или значимости. Например, с помощью фраз «Настоящий мужчина…» или «Что ты, как баба…» пытаются изменить вес какого-либо желания, дополнительно привлекая побудительную силу ролевых стереотипов. И во-вторых, путем изменения цены его достижения (т. е. затраченных ресурсов: времени, сил, услуг и т. п.), и с этой целью вводить ситуа­тивные затруднители или, наоборот, задавать перспективу достижения малыми затратами. При этом нередко ограничи­ваются только созданием впечатления о цене путем имитации трудностей или легкой перспективы.

3. Управление процессом актуализации мотива и измене­ния его побудительной силы, происходящее как результат когнитивной обработки информации самим адресатом воз­действия, исходя из посылок, данных актором. Это может быть сделано, во-первых, путем изменения оценки вероят­ности достижения желаемого результата. В памяти еще свежи сеансы Кашпировского, которые всегда начинались зачиты­ванием сообщений об исцелениях. Подтекст (автоматизм) про­стой: «Это случается со многими — почему бы этому не слу-

155

читься и с вами». И во-вторых, способом приведения к умозаключению, разновидности которого варьируют от про­стого намека до создания сложной проблемной ситуации, выход из которой (или репертуар выходов) известен заранее.

По-видимому, особенность механизмов побуждения состоит в том, чтобы призвать «Я» к идентификации с очагом такого возбуждения. Скажем, если от имени какой-либо социальной общности адресуются к содержанию, ассоциированному с ней по каким-либо параметрам, то это содержание становится точкой отсчета, в которую помещается «Я», если к этой точке подключено одно из важных (мотивационно) сильных жела­ний человека. Переместившись в новую позицию, «Я» соли­даризируется с этой общностью, вплоть до идентификации, и оказывается во власти этой общности. Если же атакованная мишень имеет глубокие связи с коллективным бессознатель­ным, то благодаря заключенной в последнем силе эта мишень подвергается инфляции, захватывая личностные структуры, которые в ней растворяются [Юнг 1994-6, с. 203], теряются в этом содержании. Субъективно кажется, что действует это «Я», но оно само уже «завоевано» [там же, с. 211] благодаря присоединению к желаниям и интересам данного человека.

Таким образом, мотивирование в манипул я тивном воздей­ствии решает задачу использования «местных энергетических ресурсов» путем подключения их к необходимому автоматиз­му. Мастерский подбор автоматизмов, их комбинирование, произвольное сочетание (почти вещественные манипуляции), мотивационное «склеивание», соединение — вместе составля­ют суть механизмов манипулятивного воздействия.

studfiles.net

О психическом автоматизме и патологической деавтоматизации

Мысль о наличии автоматизированных механизмов в поведении человека не нова. Зачастую она приводила многих исследователей к неправильному выводу, что человек есть ничто иное как чрезвычайно сложный автомат.

Данное механистическое воззрение имеет свою длительную историю. Подобное представление о человеке исходит прежде всего от Декарта, который выдвинул впервые идею о машинообразной структуре тела и механизме рефлекторного акта. Однако он дуалистически разрешал коренной методологический вопрос об отношении телесного к психическому.

Если животных он отождествлял с рефлекторными машинами, то в отношении человека допускал наличие самостоятельной мыслящей души в машинной структуре тела. Французские материалисты 18-го столетия, в частности Ламеттри, автор книги «Человек — машинам, принимали в основном положение, что человек есть автомат, упрекая Декарта лишь в допущении божествен ной силы в человеческом теле.

В начале прошлого века Гегель внес существенный вклад в эту проблему хотя и в идеалистической форме. Он указал на активную роль сознания личности в регулировании привычных автоматизированных процессов i психике и поведении человека. В своей «Энциклопедии философских наук», в книге «Философия духа» он пишет, что привычка есть важное, но трудное понятие, а потому психология до сих тор оставляла его без внимания. В этом понятии высшая индивидуальная жизненность соединяется с противоположным ей, бессознательным механическим течением процессов, в котором единичное более незаметно, а выдвигается на первый план лишь общее. Когда мы учимся читать и писать, всякая буква и всякая черта составляет очень заметное представление, если же мы путем продолжительных упражнений вполне научимся читать и писать, мы уже замечаем лишь целое, а не единичное.

Далее Гегель указывает, что привычка распространяется на все виды и ступени деятельностей духа, стояние, походку, акты зрения, мышления и т. д. Привычка есть освобождение и потому путь к свободе естественной души; поэтому говорить с презрением о рабстве привычек неумно, так как на самом деле всякая истинная свобода состоит в том, что мы следуем разумным законам, а это достигается вполне естественным путем с помощью привыкания.

Гегель формулирует единство сознательного и механического в привычке следующим образом: «Мы видим, что в привычке наше сознание присутствует при данной вещи, интересуется ею и, наоборот, в то же время отсутствует, равнодушно к ней; субъект в такой же мере усваивает в этом случае вещь, как и отвлекается от нее; душа, с одной стороны, совершенно проникает в свои обнаружения и, с другой стороны, покидает их, т. е. придает им вид механического простого, естественного действия».

Если материалистически прочесть эти слова мыслителя, то окажется следующее: привычка и навыки, возникшие у человека благодаря длительным повторениям и упражнениям, включают в себя, в свое содержание целенаправленную активность сознания, выступающую в единстве с автоматизированной формой проявления высших психических функций мозга. Причем содержание целенаправленной активности сознания обусловлено практикой.

В середине 19-го столетия понимание человека как автомата было подхвачено представителями метафизического, вульгарного материализма (Бюхнер, Фохт, Молешотт и др.). Сложные физиологические и психические процессы в организме человека они сводили к механическим и автоматически протекающим явлениям. Это течение оказало значительное влияние на ряд психиатров (Мейнерт, Вернике и др.).

В своей книге «Основы психиатрии» Вернике, подражая Мейнерту, следующим способом пытается представить человека как машину: «Представьте себе, что… крышка черепа снята; мозг высоко, но осторожно приподнят над основанием черепа, так что кровеносные сосуды, нервы, продолговатый мозг и спинной не претерпели никаких изменений: в таком виде головной мозг в подлинном смысле представил бы из себя двигающее и ощущающее существо, снабженное лишь машиной, которая, в свою очередь, снабжена аппаратами восприятий ощущений и производства движений, но сама по себе по отношению к мозгу составляет лишь часть… При этих условиях возможно было бы, как это сделал Мейнерт, сравнить мозг с мягкотелыми, одаренными щупальцами (чувствительные нервы) и хватальцами (двигательные нервы).

По поводу теории автоматизма высказывался и психолог Джемс: «Согласно теории автоматизма,— пишет он,— если бы мы знали в совершенстве нервную систему Шекспира и абсолютно все условия окружающей его среды, то мы могли бы показать, почему в известный период жизни его рука начертала какими-то неразборчивыми мелкими черными значками известное число листов, которые мы для краткости называем рукописью «Гамлкта». Мы могли бы объяснить причину каждой помарки и переделки мы все бы это поняли, не предполагая при этом в голове Шекспира решительно никакого сознания. Слова и фразы мы будем при этом рассматривать не как знаки известных идей, а просто как чисто внешние факты. Подобным же образом теория автоматизма утверждает, что мы могли бы написать подробнейшую биографию тех 200 фунтов, или около того, тепловатой массы организованного вещества, которая называлась Мартин Лютер, не предполагая, что она когда-нибудь что-либо ощущала. Но, с другой стороны, ничто не мешало бы нам дать столь же подробный отчет о душевной жизни Лютера или Шекспира, такой отчет, в котором нашел бы место каждый проблеск их мысли и чувства. Тогда душевная жизнь человека представилась бы нам протекающей рядом с телесной, причем каждому моменту одной соответствовал бы известный момент в другой, но между тем и другим не было бы никакого взаимодействия.

Откровенная, незавуалированная трактовка принципов психофизического параллелизма, изложенная Джем сом в столь образной форме, звучит как нелепая пародия на человеческую жизнь. Здесь в оголенной форме обнаруживается вся искусственность и тенденциозность по строения этой реакционной психологической теории, которая превращает человека в бездушный автомат, машину вовсе не для того, чтобы отбросить духовный мир, душу на манер вульгарных материалистов, а для того, чтобы «освободить» сознание от материи, сделать его абсолютно автономной сущностью.

Конгресс французских психиатров в 1927 году в Блуа, посвященный проблеме психического автоматизма, показал, что, несмотря на наличие глубоких противоречий в этом понятии, все же можно установить наличие двух форм автоматизма — психологического и патологического.

Психологический автоматизм проявляется в обычной нормальной психической жизни человека.

Блондель, Дид, Нейрак и другие считают, что психический автоматизм обозначает процесс психической переработки, возникающей спонтанно, без обдуманного целенаправленного действия. В нормальной психической жизни человека автоматизмы образуются под влиянием внешнего воздействия, подчинения и воспитания личности, которые создают прочные организованные привычки, трудовые профессиональные автоматизмы, потом переходящие в подсознательную сферу. Дид пытается сблизить автоматизм с условными рефлексами Павлова. Блондель чрезвычайно расширяет понятие психического автоматизма. По его мнению, вся интеллектуальная деятельность человека подвержена автоматизмам. Без автоматизма не может быть никакого прогресса чи в какой области—ни в моторной, ни в интеллектуальной, ни в моральной.

Ю. Джексон рассматривал человека как сложный автомат: он полагал, что нервные процессы, протекающие более автоматически, свидетельствуют о большей организованности наших аппаратов. Высшие же центры, которые работают менее всего автоматически, наоборот, организованы менее всего. Автор, по-видимому, под организованностью подкорковых и стволовых, филогенетически унаследованных автоматизмов понимает машинообразное функционирование этих биологических механизмов. Однако если понятие организованности рассмотреть с позиции общебиологической, то нужно полагать, что высшие корковые функции обеспечивают более высокие формы приспособления в быстро меняющейся среде, и потому именно они должны считаться наиболее организованными центрами.

Другой психоневролог П. Жане в своей известной книге «Психический автоматизм» возражает против авторов, считающих автоматизм чисто механической А совершенно бессознательной деятельностью. Он не соглашается и с другими авторами, которые не признают наличия автоматизма в сознании человека; они считают, что если допустить наличие автоматической деятельности, то это значит уничтожить сознание и превратить человека в чистый механизм. Жане решает удовлетворить как тех, так и других авторов и допускает одновременно сосуществование автоматизма и сознания.

Однако у него получается не внутреннее единство этих двух сторон психической жизни, а наличие как бы двух слоев психической деятельности — высшего сознательного и низшего подсознательного, автоматического. По его мнению, если у больного автоматические явления занимают все поле сознания, у здорового они замаскированы другими, более сложными явлениями. Для сравнения он приводит пример: богатый и бедный одинаково имеют в своем распоряжении хлеб и воду, но у первого, кроме того, есть еще кое-что другое; здоровый человек обладает автоматическими способностями больного, но у него имеются и другие, высшие способности.

Таким образом, по Жане, существуют два механизма психической деятельности человека. Низший, подсознательный слой. психики обладает автоматическим механизмом, который, во-первых, характеризуется строгой детерминированностью, поэтому его можно легко предвидеть; во-вторых, некоординированностью и изменчивостью; в-третьих, отсутствием внутреннего единства. Высший сознательный слой психики обладает волевым механизмом, который характеризуется, во-первых, внутренним единством и гармонией; во-вторых, способностью к синтезу, обобщению психических элементов; в-третьих, недетерминированностью, свободой проявления, потом что волевой механизм является разумным и приобретает мировую и моральную ценность. Таковы взгляды Жане о психическом автоматизме.

Эклектическая точка зрения Жане, конечно, не разрешает векового опора о том, является ли человек с его психикой автоматом, машиной или нет. Жане только механически «вложил» в сознание личности два этажа — структуру высшую—волевую, сознательную и структуру низшую—подсознательную, автоматическую. Они между собой связаны только внешне. Получается упрощенная конструкция, и создается явная тенденция исключать из высших сознательных волевых процессов принцип детерминизма.

В своей концепции о привычном рефлекторном автоматизме И. М. Сеченов преодолевает разрыв между сознательными и автоматизированными процессами и раскрывает их внутреннее единство и преемственность. Он писал, что при сознательно заученных привычных движениях, например при ходьбе, сознательная воля «властна в каждом отдельном случае вызывать ее, останавливать на любой фазе, ускорять и замедлять, но в детали механики она не вмешивается, и что именно этому обстоятельству ходьба обязана своей машинальной правильностью».

Любопытно, что Толстой Л. Н. в романе «Анна Каренина», описывая в художественно образной форме работу Левина на косовице, дает ту же закономерность привычно-автоматизированных движений: «И чаще и чаще приходили те минуты бессознательного состояния, когда можно было не думать о том, что делаешь. Коса резала сама собой… В середине работы на него находили минуты, во время которых он забывал то, что делал, ему становилось легко, и в эти же самые минуты ряд его выходил почти также ровен и хорош, как у Тита. Но только что он вспоминал о том, что делает, и начинал стараться сделать лучше, тотчас же испытывал всю тяжесть труда, и ряд выходил дурен».

Учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности сыграло решающую роль в деле дальнейшего продвижения проблемы автоматизации мозговых функций. Экспериментальные работы сотрудников И. П. Павлова, Асратяна и Скипина впервые дали толчок изучению системности функций головного мозга. Под автоматизацией нужно понимать не механическое осуществление машинообразного функционирования, а системность в актах познания и действия, в которой отдельные частные функции сочетались и объединялись, образуя более сложные структуры. Это беспрерывное систематизирование процессов И. П. Павлов определяет как беспрерывное стремление к динамическому стереотипу. В работе «Условные рефлексы» по поводу системности в работе полушарий он писал: «Вся установка и распределение по коре полушарий раздражительных и тормозных состояний, происшедших в определенный период под влиянием внешних и внутренних раздражителей, при однообразной повторяющейся обстановке все более фиксируется, совершаясь все легче и автоматичнее. Таким образом, в коре создается динамический стереотип (системность), поддержка которого составляет все меньший и меньший нервный труд; стереотип же становится косным, часто трудно изменяемым, трудно преодолеваемым новой обстановкой, новыми раздражениями».

В работе «Проблема сна» И. П. Павлов подчеркивает огромную роль внутреннего дифференцирующего и координирующего торможения в коре головного мозга в возникновении системных навыков: «Если большие полушария,— пишет он,— постоянно, как это всякому ясно, вмешиваются в самые мелкие детали наших движений и одни пускают в ход, а другие задерживают, как например при игре на рояле, то вы можете себе представить, до чего дробна величина торможения, если одно и то же движение и сила его напряжения допускается, а другое рядом, самое мельчайшее, уже устраняется, уже задерживается.

Или, например, в нашем речевом движении. Сколько у нас слов—и таких и других—для передачи наших мыслей. И мы хорошо передаем смысл, никогда не говорим, лишних слов, употребляем то слово, которое всего более подходит в данном случае и т. д.

Анохин справедливо указывает, что в экспериментальном факте, доказывающем наличие системной функции, изолированный условный рефлекс перестал иметь доминирующее значение, а стал подчиняться в какой-то степени общему динамическому стереотипу.

Сегла, развивая идею патологического автоматизма, показал, что феномены, описанные Байарже и Кандинским, представляют собой сложные механизмы речевого автоматизма на фоне измененного сознания. Работа Сегла о «Галлюцинаторной навязчивости и навязчивой галлюцинации» вышла через семь лет после появления работы Кандинского, поэтому французские авторы ошибаются, говоря, что Сегла первый положил начало разработке проблемы патологического автоматизма. Эта честь принадлежит нашему соотечественнику Кандинскому, написавшему свою блестящую монографию еще в 1890 году.

Клерамбо, в последующем развивавший взгляды Сегла, представил свой синдром как непосредственное выражение органического неврологического процесса. Патологические автоматизмы, согласно его взглядам, являются безыдейными, атематичными. Роль личности в этих явлениях ничтожна. Вполне естественно, что такое механическое сведение сложных психопатологических образований к неврологически-автоматическими нарушениям вызвало среди многих психиатров, особенно среди французских, бурю протеста.

Однако эта критика, направленная против Клерамбо, зачастую велась на основе мистико-идеалистических концепций Бергсона и Фрейда (Серье, Энар и другие). Большинство таких крупных исследователей, как Кронфельд, отдавая должное талантливой теории Клерамбо, в то же время принципиально и совершенно справедливо возражают против полного сведения идеации, т. е бредообразования и галлюцинаций, к непосредственному неврологическому процессу.

Перейдем к рассмотрению проблемы патологического автоматизма. Эта проблема имеет свои корпи во взглядах Джексона, Вернике, Байарже, Кандинского и других. Байарже утверждал, что вся история безумия есть нечто иное как описание психического автоматизма, предоставленного самому себе: он обусловливается слабостью синтетической способности или психической слабостью.

Кандинский в своем анализе характерных черт псевдогаллюцинаций, по существу, говорит о явлениях психического автоматизма. Он считает, что псевдогаллюцинаторные образы отличаются от обыкновенных чувственных представлений своей: 1) непрерывностью; 2) спонтанностью, самопроизвольностью в возникновении; 3) отсутствием логической непосредственной связи между собой; 4) отсутствием чувства внутренней активности и 5) неприятным», навязчивым, насильственным характером. Кандинский также упоминает о насильственном внутреннем говорении, которое является чувством двигательной речевой иннервации, имеющей местом своего возникновения кортикальные центры речи.

Более детально пишет о физиологических основах привычного коркового автоматизма Красногорский Н. И. Автоматизированное действие, по его мнению, осуществляется благодаря четко концентрированным процессам в мозге. Иррадиация нервных процессов при этом сведена к минимуму. В стадии автоматической фазы рефлекса скрытый период условного рефлекса укорачивается, сфера динамического влияния условного рефлекса на кору суживается, и он протекает более концентрированно, не вызывая общего понижения возбудимости коры. Вследствие этого кора, как целое, становится снова открытой для новой приспособительной деятельности Далее Красногорский отмечает, что «вследствие автоматизации в коре больших полушарий создаются условия, при которых одновременно с автоматическими актами может происходить еще и другая, иногда сложная анализаторно-синтетическая деятельность. Автоматизация приобретенных реакций экономизирует работу коры как целого и позволяет перемещать фокус ее активности на самые актуальные процессы».

Известно, что каждый автоматизированный акт возникает только в результате длительных и многочисленных повторений сознательных целенаправленных действий человека. Даже, когда прочно образовался этот навык, то у него в любом акте познания и действия момент произвольного, волевого всегда выступает во внутреннем единстве с моментом автоматизированного. Эта закономерность—необходимое условие любого акта гнозиса и праксиса.

С самого раннего периода жизни у человека развиваются эти навыки к восприятиям, представлениям внешнего мира и собственного тела, навыки к речи, чтению и письму, к сложным/ трудовым действиям и т. д. Итак, наряду с биологическими врожденными механизмами автоматизма, в спинальных, стволовых, подкорковых и др. отделах центральной нервной системы существуют и высшие корковые механизмы так называемого привычного автоматизма. Они возникают и развиваются в течение жизни человека под влиянием его личных потребностей, интересов, его волевой активности Весь богатейший опыт культуры, накопленный человечеством, осваивается длительным обучением и тренингом. Благодаря механизмам привычного автоматизма вырабатываются постоянно действующие, стойкие навыки к сложным процессам- физического и духовного труда.

Эти механизмы, по-видимому, служат физиологической основой интеграции психических процессов и произвольных мышечных движений. Они чрезвычайно экономизируют, облегчают нервную и мышечную работу и тем самым снижают утомляемость.

В процесса активною практического познания новых незнакомых предметов, явлений, неясных сложных ситуаций приводится э действие аналитико-синтетический аппарат мышления. После завершения процесса познания определенных объектов и многократных повторений в повседневной практике жизни постепенно вступают в действие механизмы привычной автоматизации, и в дальнейшем акте узнавания и понимания этих явлении включает в себя анализ-синтез, как уже совершившийся В обыденной жизни, в актах обычных восприятий, представлений, даже в обычных мыслительных и речевых процессах, существует одна важная особенность: мы узнаем воспринимаемые н представляемые образы, пре красно понимаем свои обычные мысли и речь (в том числе и чужую) без того, чтобы подвергать их детальному анализу. Между тем, при неожиданном изменении ситуации, при возникновении затруднений и препятствии мы можем! совершенно произвольно активным вниманием нарушить процесс привычной автоматизации и вновь прибегнуть к помощи анализа и синтеза.

Способность человека к понятийному мышлению, к тончайшим трудовым двигательным актам и другим действиям в процессе его поведения осуществляется только благодаря единству познавательной активности содержания и автоматизированной формы проявления высших психических и двигательных актов личности. Обычно в норме ведущим моментом является целенаправленная активность и сознательность содержания акта; автоматизированные навыки в норме подчинены сознанию человека, который в любых условиях может изменять их направленность, интенсивность и содержание. Это выступает наглядно и в восприятии, и в мышлении, и в действии. В данном положении мы усматриваем один из важнейших признаков психического здоровья человеческой личности.

Здесь, однако, нужно отметить, что механизм привычной автоматизации не всегда является положительным качеством: общеизвестно, какой вред приносит человеку приобретение дурных привычек, которые делают его своим рабом и тем самым преграждают ему путь к дальнейшему прогрессу (Орбели Л. А.). Когда же он приобретает полезные автоматизированные навыки в сферах интеллекта и действия и сознательно использует их для высоких и прогрессивных целей, то положительная значимость их становится поистине величественной. Пенфильд и Джаспер в одном из своих трудов приводят наблюдения над Эйнштейном во время электроэнцефалографии. Во время эксперимента Эйнштейн производил довольно запутанные математические операции, которые, однако, он выполнял совершенно автоматически, и в это время у него регистрировался отчетливый непрерывный альфа-ритм — «ритм покоя». Внезапно этот ритм у него исчез, и сам он казался обеспокоенным. Когда его спросили, случилось ли что-нибудь неприятное, он ответил, что нашел ошибку в расчетах, которые он сделал накануне.

Анализ данного интересного факта показывает, что одаренным личностям доступна автоматизация даже сложных математических операций. В этом нужно усмотреть неисчерпаемые возможности интеллектуального развития благодаря закономерности привычной автоматизации. Этот описанный научный факт подтверждает нашу мысль о том, что во время психического акта при возникновении неожиданного препятствия привычно автоматизированный процесс быстро сменяется активным аналитико-синтетическим.

И. В. Давыдовский в своей книге «Вопросы локализации и органопатологии…» метко замечает, что человек, строящий машины по принципу автоматической саморегуляции путем использования физических законов неживой природы, сам оказывается носителем аналогичных закономерностей: «Человек как бы возвращает во внешнюю среду те орудия. или приспособительные механизмы, которые в том или ином виде возникали в нем самом в процессе эволюции».

Крупнейшие представители науки кибернетики, физик Норберт Винер, (психиатр Росс Эшби и др., использовали закономерности автоматизированных механизмов головного мозга для создания упрощенных моделей мозга—так называемые гемеостат, «электрический мозг» и другие «думающие» машины. На этой почве и возникли реакционные бихевиористские взгляды, отождествляющие машинную структуру вычислительных механизмов с головным мозгом человека.

Какова же судьба привычных корковых автоматизмов при патологии психической деятельности с нашей точки зрения Клиническая практика дает немалый материал, демонстрирующий наличие функционального распада сложных автоматизированных функций восприятий и элементов мысли у человека Патологическая деавтоматизация указанных функций наблюдается при некоторых заболеваниях, например при шизофрении, инфекциях, интоксикациях мозга и др. Во-вторых, при экспериментальном введении так называемых психофармакологических веществ — гашиша, булыбокапнина, мескалина, диэтиламида лизергиновой кислоты и др.

Исходным этапом нашего анализа указанных явлений в норме и патологии является предметная деятельность сознания как первичная стадия познавательного процесса. Многообразие форм, красочность, звучность л ароматичность объективного предметного мира становятся для нас доступными благодаря наличию сложного механизма воспринимающего аппарата мозга.

Представим себе на минуту, что мы имеем возможность наблюдать внутри черепа человека, как на «экране», воспринимаемый им внешний мир: мы увидим там изумительный «кинофильм», широкоэкранный, стереоскопически рельефный, цветной, звуковой и пахучий, словом отображающий во всем богатстве реальную действительность в динамике. Вообразим также, что на этом «экране» мы можем наблюдать импульсы, восходящие из внутреннего телесного мира человека к головному мозгу, к сознанию в виде телесных ощущений и восприятий, способствующих процессу отображения внешних явлений.

Нужно полагать, что в техническом отношении этот «фильм» представится нам идеальным, по своему совершенству. Благодаря этому совершенству наши восприятия в обыденной жизни кажутся простыми и понятными. В действительности они весьма сложны и трудно доступны для исследования. Эта сложность механизма восприятий наглядно выступает в патологии при явлениях так называемых психосенсорных расстройств. Наличие феноменов пато-динамического распада функции изображения при данных нарушениях значительно облегчает задачу исследования природы восприятия.

Что же мы обнаружим на воображаемом «экране восприятий таких больных? Чаще всего нарушаются изображения (предметов в пространственном! и временном отношениях: стереоскопичность, рельефность образов теряется, все воспринимается в одной плоскости в виде зеркальной картины. Образы предметов и людей отдаляются, сильно уменьшаясь в размерах, или приближаются, иногда увеличиваясь до огромных размеров; иногда они умножаются в числе.

Наблюдаются также искажения внешней формы предметов и людей, скорость их движения в пространстве: стены, полы, предметы кажутся искривленными, обезображенными, все колеблется, рушится, лезет & глаза, все кажется в бурном движение. Иногда наоборот, предметы и люди кажутся неподвижными, застывшими, безжизненными.

Изменяются и звуковые восприятия: вместе со зри тельными образами звуки то приближаются, усиливаясь, то отдаляются, ослабляясь. Искажаются также цвета и характер светотеней предметов. Эти нарушения изображений внешних предметов часто сопровождаются изменением/ схемы собственного тела: голова, конечности кажутся увеличенными, уменьшенными или обезображенными и отделенными друг от друга. Вес тела кажется очень тяжелым или необыкновенно легким, даже невесомым. Временами наблюдаются нарушения единства последовательности и одновременности изображений: в мгновение проходят длительные переживания и наоборот. Эти явления у больных чаще наблюдаются непостоянно, а периодически, волнообразно.

Природа указанных форм сенсорного распада образов в отношении пространства, времени, перспективы, формы, величины и движения дает возможность предположить наличие автоматизированного механизма, отображающего в сознании внешние явления и тело в норме в виде подобия системных кинематографических изображений. Этот сложный процесс осуществляется путем интеграции и сенестетического использования просты рецепторных функций:

а) органов чувств, отражающих раздражения извне и собственного тела;

б) ощущений органов дыхания, перитонеального положения, температуры и других вегетативных проявлений;

в) кинестетических ощущений, исходящих из суставов и мышц, отражающих двигательные установки;

г) вестибулярных функций, сигнализирующих о положении тела в пространстве и отношении его к пространству.

Патологическая деавтоматизация сложных изображений выявляет роль мозговых систем: оптических, кинестетических, проприоцептивных и вестибулярных в построении предметных образов именно в таком виде, в каком они объективно существуют, т. е. в движении тела в трехмерном пространстве и времени. Процесс длительной эволюции приспособления животных и человека у окружающей среде приводит к возникновению таких мозговых систем и их комплексных функций, которые правильно отображают в сознании внешний мир.

Таким образом, в первой, допсихотической стадии заболевания обычно наблюдаются элементы распада сенсорных функций, выявляющего промежуточные компоненты целостного акта изображения. Здесь обнаруживается явление сенсорной деавтоматизации. Претерпевает некоторый ущерб и акт узнавания в сфере предметного сознания в виде признаков психического отчуждения. Человек, который никогда не задумывался и почти не обращал внимания на то, как он воспринимает, представляет, думает, именно потому, что он активно и совершенно свободно оперировал этим в обычных условиях жизни, вдруг обнаруживает странные необычные переживания чуждости, навязчивости, недостоверности и искажения образов в актах восприятий внешних явлений и самовосприятия. Эти состояния приковывают постоянно его внимание, заставляют неотрывно думать о них. Он критически правильно оценивает их патологический характер, постоянно занят корригированием, преодолеванием их в мыслях; борьба с неприятно навязчивым характером признаков отчуждения создает постоянное чувство напряженности, утомляемости и беспомощности. Больной постоянно пытается восстановить чувственную полноту изображений и тем самым целостность и единство образа предмета с его реальным смыслом, значением.

В случае перерастания в психотическую стадию психические переживания больного претерпевают качественное изменение. То, чего опасался больной в своих жалобах в допсихотической стадии отчуждения, в дальнейшем переходит в бредовую уверенность. Если раньше он искал причины этого в своем болезненном состоянии, теперь он их обнаруживает во вне — во внешних воздействиях.

В психопатологической картине уже господствует переживание полного отчуждения личности, ее воли, мыслей, речевых актов и других действий; возникает чувство превращения в автомат, который думает, говорит и действует только под внешним, чаще всего враждебным воздействием. Если в допсихотической стадии больной говорит о переживаниях чуждости, нереальности и недостоверности, доходящих до степени «сноподобного» и «незнакомого», окружающих предметов, людей и самого себя, то теперь он уже «понимает» неприятное, враждебное отношение окружающего к нему и вкладывает определенный бредовой смысл в действия предметов и людей.

Если раньше больной жаловался на чуждость и бессодержательность словесных образов (т. е. диссоциации словесного образа от его смысла), чувство пустоты, на отсутствие мыслей в голове, то теперь он ощущает чужие слова и мысли и чувства, которые ему «вкладывают» извне в голову либо, наоборот, «похищают их» Наблюдаются отчужденные мысли, повторяющие как бы каждую мысль больного: эхо, извещающее о каждом поступке больного, сопровождающее его письмо, комментирующее каждое его действие.

Если раньше больной ощущал чуждость, нереальность и непринадлежность своему я частей и органов своего тела, то теперь он хотя иногда и признает их своими, однако заявляет, что движения и действия частей тела не подчиняются ему: из языка, щек и даже легких слышны чужие слова, либо язык независимо от его воли производит речевые движения, вплоть до громкого произношения. Движения тела не подчиняются ему, он превратился в автомат, который используется во враждебных целях другими людьми. Так, постепенно нарушается у больных критическое отношение к действительности. Данная клиническая картина была описана психиатрами Кандинским, Клерамбо, Сегла и др.

В других наших наблюдениях у больных отмечалось оживление ощущений, исходящих из внутренних органов: жужжание крови в сосудах, движение воздуха под кожей, перемещение и изменение величины внутренних органов, передвижение боковых мышц и таза с целью превращения больного мужчины в женщину, периодическое возникновение ощущения насильственного телесного перевоплощения в других людей и животных.

У одного нашего больного в начальной психотической стадии наблюдались явления психического отчуждения; ему казалось, что окружающий мир как-то изменился, стал каким-то чуждым и нереальным; казалось, что собственное тело не принадлежит ему, вес тела становится легким, не чувствуется собственной тяжести; дыхательный акт как будто переместился вниз в брюшную полость, ощущается перемещение сердца влево и вниз, иногда казалось, что его мозг то поднимается кверху, то опускается. Однако вначале ко всему этому он относился совершенно критически. В дальнейшем в стадии; психотической у больного развертываются на фоне параноидного синдрома резко выраженные ипохондрически-нигилистические идеи: в груди и животе пусто, нет ни сердца, ни желудка, ни кишок; тело высохло, оно мертвое, он должен быть отправлен в анатомикум на вскрытие. Его голос чужой, мысли идут издали, извне; голова не связана с телом, она висит в воздухе.

Нами наблюдался также своеобразный редкий случай шизофрении, в начальной стадии которой отмечались психосенсорные переживания красоты. Больная, которая по своей внешности была весьма некрасивой, заявила, что каждую ночь она испытывает различные ощущения изменений на лице, вызывающие переживание красоты: губы становятся нежными, розовыми, щеки заливаются краской, нос уменьшается, зубы белеют, волосы становятся серебристыми и приобретают особый блеск, руки и пальцы уменьшаются, ресницы удлиняются, кожа лица становится нежнее. В дальнейшем v больной развивается параноидный бред преследования в сочетании с идеями величия: она самый умный человек в мире и первая красавица города; своей ночной красотой она напоминает ангела, поэтому люди завидуют ей и хотят уничтожить ее. Однако днем она вновь чувствует себя безобразной, и эту метаморфозу она относит за счет происков врагов.

На основании вышеизложенных данных мы приходим к следующим выводам.:

1. Наряду с биологическими врожденными механизмами автоматизма в спинальных, стволовых, подкорковых и других отделах центральной нервной системы существуют и высшие корковые механизмы так называемого привычного автоматизма, которые возникают и развиваются в течение жизни человека. Они служат физиологической основой интеграции его психических процессов и произвольных действий.

2. Под автоматизацией корковых процессов нужно понимать не механическое осуществление машинообразного функционирования, а системность в актах познания и действия, в которой отдельные частные функции, сочетаясь и объединяясь, образуют более сложные структуры.

3. Автоматизированные навыки к физическому и духовному труду в норме обычно подчинены сознанию человека, который в любых условиях может изменять их направленность, интенсивность и содержание. Это выступает наглядно в восприятии, мышлении и действии В «этой специфической особенности сознания мы видим один из важнейших признаков психического здоровья человеческой личности.

4. В ряде клинических форм психического расстройства наблюдаются признаки функционального сенсорного распада предметного и словесного образов, отображающие внешний мир в мозгу. Здесь обнаруживается деавтоматизация области сенсориума в сфере предметного сознания.

5. В психотической стадии заболевания наблюдаются признаки так называемого патологического автоматизма (синдром Кандинского—Клерамбо), который является выражением деавтоматизации в сфере мышления, речи и действий. Данное патологическое состояние больные субъективно расценивают как лишение самостоятельной активности, свободы и превращение в автомат, находящийся в зависимости от внешних враждебных действий.

studfiles.net

Учение о психическом автоматизме

По справедливому выражению Груле — тот психопатологический феномен, который французские психиатры называют психическим автоматизмом, есть ничто иное как расстройство «сознания я». Клерамбо указывает, что психический автоматизм и деперсонализация не только могут сосуществовать вместе в известной степени, но и имеют тенденцию взаимно исключать друг друга.

Нужно полагать, что деперсонализация, психическое отчуждение, составляет ядро и входит в состав более широкой группы расстройства «я — сознания», или психического автоматизма.

Проблема психического автоматизма как психологическое понятие уже с давних пор изучается психологам» и философами. В области психиатрии во Франции это понятие существует со времени зарождения учения о хроническом галлюцинаторном психозе, который, по мнению Дид, явился французской реакцией против крепелиновской теории.

В 1895 году Сегла выделил систематизированный бред некоторых больных. Через несколько лет Маньян опубликовал два подобных случая; еще позднее Сегла совместно с Котаром опубликовал еще два случая.

В 1910 году Дид и Кассио на заседании научного общества признали важное значение работы Сегла и продемонстрировали несколько своих случаев. Они высказали мысль, что остатки кортикальных очагов от инфекций и интоксикаций объясняют галлюцинации автономного вида.

Термин—галлюциноз был взят из русских работ Суханова и Лапинского, а термин—хронический галлюциноз стал применяться только для очень длительного бреда Галлюцинаторный процесс расценивался как автоматический механизм. Были вновь усвоены устаревшие концепции Шарко, и этой теории была придана неврологическая внешность.

Еще в 1905 году была опубликована работа Клерамбо по данному вопросу, однако окончательное оформление своей точки зрения Клерамбо дал в работе в 1920 году. Неврологическая концепция Клерамбо вызвала среди французских психиатров ожесточенные споры.

Синдром психического автоматизма, названный именем Клерамбо, имеет своих исторических предшественников: еще Байарже выделил особого рода галлюцинаторные состояния, которые он назвал психическими галлюцинациями.

Кандинский в своей превосходной работе дал классическое описание псевдогаллюцинаций.

Сегла описал психомоторные словесные галлюцинации в трех разновидностях: 1) простые словеснокинетические галлюцинации, при которых больной получает мнимое восприятие произношения слов без видимых соответствующих движений; 2) словеснодвигательные галлюцинации, сопровождающиеся речевыми движения ми; 3) словесные импульсы, сочетающиеся с действительным речевым процессом. Автор считал, что в основе психомоторных галлюцинаций лежит автоматизация двигательных компонентов внутренней речи.

Клерамбо, которого Гейер считает учителем современной психиатрии, по мнению Р. Бейли, действительно является наиболее оригинальной и колоритной фигурой психиатрического мира во Франции. К сожалению, его взгляды систематически не изложены, а разбросаны в различных статьях. Интерес его учения лежит в том, что он утверждает общее происхождение симптомов автоматизма как органическое поражение центральной нервной системы и как основной фактор провокации многих система газированных психозов.

Клерамбо в построении своей концепции опирался на взгляды Сегла Он различает три вида психического автоматизма: двигательный, чувствительный и высший психический, или идеословесный. Основным клиническим симптомом в этих состояниях служит субъективное переживание пациентами, как не принадлежащее и собственной личности.

Автор настаивает на аффективной нейтральности, атематичности, безыдейности этих феноменов при их возникновении. Эти безыдейные и атематичные, лишенные определенного смысла нарушения выступают в виде игры слов, бессмыслицы, передразнивания, насильствен ного мышления, идеорреи, ложных узнаваний, нелепых побуждений, остановки, пустоты мыслей и чувства растерянности.

Особенно важное значение автор придает явлениям эхо-мыслей. Возникновение бредовых идей обусловливается реакцией интеллекта и эффективности (которая остается относительно интактной) на феномены психического автоматизма, которые появляются спонтанно и удивляют пациента в период нейтральной эффективности. Для того, чтобы развился бред преследования на основе душевного автоматизма, необходимо, чтобы субъект имел (Предрасположение к параноидности в характере в течение очень долгого времени.

Термин автоматизм Клерамбо понимает в том смысле, что соответствующие мозговые центры функционируют под влиянием патологического раздражения, вызываемого остатком давнего поражения мозга — инфекционного, токсического, травматического и эндокринного.

К точке зрения Клерамбо примыкают Лениель-Лавастин, Гейер, Лотр, Миньяр и другие. По мнению Гейера, психический автоматизм! образует все типы известных галлюцинаций и более понятен, чем термин галлюцинация. Больной мозг производит автоматически мысль, которая объективируется и более не узнается субъектом.

Автор сравнивает эту проекцию во вне с иллюзиями ампутированных. Между чувством ампутированных и объективацией мысли существует масса переходов так же, как между простым ощущением и абстрактной мыслью математика. Эта теория не имеет анатомического подтверждения, но имеется масса клинического материала.

Лениель-Лавастин указывает, что понятие психического автоматизма ясно определяется потерей психофизического равновесия, что различными авторами понимается по различному. Ядро понятия психического автоматизма можно определить как «похищение мысли» Можно думать, что это чувство, которое часто является основой бреда преследования, есть выражение параноидного характера личности. Теперь это понимается как выражение шизоидного характера.

Симптом этот объясняется физиологически в смысле взгляда Джексона о гиперактивности подчиненных (нижележащих) центров и недостаточности руководящих (вышележащих) центров. В основе их лежат токсические причины.

По мнению Сильвейра Аннибал, психический автоматизм не всегда очевиден ори галлюцинаторных психозах, потому что он проявляется всегда слабее галлюцинаций и обычно появляется раньше чем галлюцинации.

Взгляды Клерамбо встретили резкие возражения со стороны ряда крупных психиатров и вызвали ожесточенные споры, особенно проявились они на Конгрессе в Блуа в 1927 году.

Клод восстает против теории Клерамбо, которая не согласуется с очевидными фактами при органических церебральных поражениях. Автор, работавший в течение многих лет в русле биологических концепций, высказывается против поспешных обобщений: нужно ставить на фактической почве и строить свои концепции на точных клинических и биологических фактах. Клинические данные показывают в отношении психического автоматизма, что болезнь появляется в результате забот, переживаний морального характера, изменений аффективного тонуса; искать эти нарушения приходится в отдаленном прошлом, и речь идет об оживании чувств вытесненных Автор настаивает на значении аффективности в происхождении психического автоматизма.

Энар выступает против картезианских взглядов сто ройников механицизма и утверждает, что аффективная психология — это наука будущего. Аффективные моменты являются основой возникновения психического автоматизма.

Эй при изучении психомоторных галлюцинаций — тайной речи, внушенной речи и внутреннего голоса — делит их на две группы: 1) когда сознание участия «я» имеется в наличии (навязчивое явление) и 2) когда со знание участия «я» не возникает (феномен чуждости). Автор выступает против механистического объяснения этих явлений. Они же являются простым выделением со стояний возбуждения известных мозговых центром. Прежде всего у каждого больного имеется совершенно ясное сознание болезненности.

Основное для этих патологических состояний — это чувство влияния и автоматизма, которые сходятся с ми-ми. Эти чувства принадлежат к глубоким слоям личности, которые могут возникать, с одной стороны, благодаря биопроцессуальным, а с другой стороны—благодаря аффективным влияниям на высшие сферы. Этот феномен автоматизма находится в постоянной внутренней связи с бредовым синдромом.

По мнению Гиро, психический автоматизм нужно считать результатом действия патологического возбуждения в различных мозговых зонах. Значительное место должно быть отведено новообразованию патологической аффективности. Работы Гэда и других показывают главную роль зрительного бугра в аффективной активации наших мыслей и перцепций. Экспериментальное изучение интоксикаций мескалином воспроизводит симптомы гипер- и гипофункции таламуса; при хроническом бреде — аналогичные аффективные состояния, а именно: явления неинтегрированного беспокойства.

Лепин возражает против исключительно органического объяснения психического автоматизма. Нужно изучать и органическую и (психологическую точки зрения. Он настаивает на этиологическом значении эмоций, в частности, страха.

Наиболее решительным противником механистического объяснения психического автоматизма является Серье Он неоднократно выступал против взглядов Клерамбо и Гейера и в печати, и на Конгрессе в Блуа и подчеркивал идеогенные моменты в возникновении психического автоматизма. «Душевные заболевания,— говорит автор,— не могут) быть поставлены на одну линию с телесными, так как а них участвует нечто важное, которое там отсутствует — душа».

«Можно сильно размешивать материю, ее можно подвергать многим превращениям/, но никогда из этого не может возникнуть нематериальное — мысль, ощущение, сознание. Теории Клерамбо и Гейера ведут назад к механистической, автоматической, ассоциационной психологии, искусственно изолирующей психические элементы».

Автор считает, что этот вид психологии преодолевается благодаря учению Бергсона, которое выясняет, что психическое целое не может быть понимаемо как сумма частей. В каждом психическом состоянии находит себе выражение целостная личность; она интуитивно охватывает задание. Чувство автоматизма имеет в качестве причины изменение активности и аффективности вследствие механизма аффективного контраста, в основе которого лежит расщепление «я».

Серье, указывая, что Клерамбо занимается патанатомией, гистологией и этиологией психического автоматизма, задает вопрос: какая же часть мозга поражается? Клерамбо говорит, что галлюцинации должны иметь происхождением зоны из наиболее высоких, где находится место представления «я».

Серье, на это возражая, говорит, что он не знает такого центра; это похоже «а центр души Возможно, что он думает о подкорковых узлах. Серье отказывается полностью признать, что часть мозга может вызвать при известных обстоятельствах мысль, которая объективируется и проецируется вовне и не принадлежит к психическому единству больного. Гипотеза о том, что одна часть мозга соответствует здоровой мысли, а другая — больной мысли, не является новой. Эта теория очень стара. Об этом писал в 1834 году Лере и в дальнейшем Дюмонпелье, Маньян и Берилон.

Целый ряд французских психологов и психиатров понятие психического автоматизма трактует очень широко, рассматривая его как основу всей. психической деятельности личности. Так, Лениель-Лавастин пишет, что психический автоматизм, взятый в широком смысле, охватывает почти всю психиатрию, потому что, по определению Жане, психический автоматизм соответствует всей человеческой деятельности в ее наиболее простых формах. Он составляет часть нормальной психологии. Со гласно мнению Клода Бернара, у здорового господствуют те же законы, что у больного.

Нейрак в своем выступлении на Конгрессе в Блуа вскользь указывает на философское понимание автоматизма, связанное с проблемой свободы выбора и детерминизма. Затем он различает два вида автоматизма.

Первый вид — психологический автоматизм, который соответствует пониманию Жане он обозначает собрание ассоциаций и процесс психической переработки, возникшей спонтанно, без прямого вмешательства обдуманного действия и определенного смысла. Этот вид психического автоматизма является одним из главных элементов психической жизни; он играет главную роль в нашем профессиональном автоматизме во всех явлениях, которые носят характер спонтанности. Здесь речь идет о нормальном физиологическом автоматизме.

Второй вид психического автоматизма — это патологический автоматизм, который состоит в автоматическом функционировании некоторых мозговых центров при отсутствии возбуждений, которые нормально должны пускать их в ход или разобщать их действие. Этот автоматизм часто выявляется в сенсорной сфере, когда больной испытывает ощущения без раздражения периферических рецепторных аппаратов. Затем выявляется в моторной сфере (моторный автоматизм), и, наконец, существует высший, или психический автоматизм. Эти виды автоматизма изучены Сегла и Клерамбо.

Дид в своих работах также исходит из указанных Нейраком двух видов автоматизма. Нормальный психо логический автоматизм, по его мнению, вытекает из тенденции ограничения, подчинения или воспитания личности, которое приводит к организованной. привычке, оно переходит потом в подсознательную сферу.

Данное явление нужно отличать от инстинкта и рефлексов, и следует сблизить с условными рефлексами Павлова. Эти автоматизмы вытекают как результат подавления индивида коллективом.

Нормальное существо так ориентирует свои автоматизмы, чтобы испытывать малые усилия во взаимоотношениях с окружающей средой. Душевно больной систематизирует свои автоматизмы по отношению к себе. Но если результаты между нормой и патологией разные, то механизм остается один и тот же и соответствует принципу наименьшего усилия в данной системе.

Далее Дид переходит к критике механистического понимания автоматизмов и подчеркивает опасность чисто неврологического определения. Как можно предположить, что психомоторные феномены — ментизм, амбивалентность, стереотипии могут быть объяснены пуском в примитивную игру центров. Это непостижимо. Еще более абсурдно, когда таким же путем пытаются объяснить процессы, захватывающие весь психический синтез. Ни один из этих симптомов не является первичным и, хотя они ускользают от воли субъекта, это вовсе не значит, что они зависят от спонтанного возбуждения центров Локализация возбуждения становится невозможной, так как психический процесс генерализуется.

Наконец следую упомянуть о взглядах Блонделя. Автор считает, что вся наша интеллектуальная деятельность подвержена автоматизму. Это выражается во всем, во всех суждениях. Наша многогранная деятельность есть также автоматизм. Все интеллектуальные операции, даже самые высокие, являются автоматическими Без автоматизма не может быть никакого прогресса ни в какой области — ни в моторной, ни в интеллектуальной, ни в моральной, потому что тогда все время приходилось бы исходить из нуля и жизнь была бы постоянно повторяющимся началом.

studfiles.net

Синдром Кандинского-Клерамбо. Синдром психического автоматизма Кандинского-Клерамбо: профилактика, симптомы :: SYL.ru

Синдром Кандинского-Клерамбо, который иначе именуется синдромом психического автоматизма, является довольно серьезным заболеванием. В данной статье мы более подробно расскажем об основных причинах его развития и клинических проявлениях.

Общая информация

Синдром Кандинского-Клерамбо является разновидностью расстройства параноидно-галлюцинаторной природы. При этом заболевании у пациентов последовательно развивается такое состояние, в основе которого лежит идея влияния на личность извне. Иными словами, человеку постоянно кажется, что его мыслями и телом управляет некто, вынуждая подчиняться. Как следствие формируется ощущение автоматичности и неестественное поведение, что нередко влечет полное отчуждение от собственной личности. Все патологии, имеющие тесную связь с этой болезнью, условно подразделяются на несколько подвидов, каждый из которых имеет дополнительные проявления нарушения психики.

История болезни

Синдром получил свое название в честь Виктора Кандинского, брата знаменитого художника. Виктор некоторое время служил на флоте обычным врачом, принимал участие в русско-турецкой войне. Внезапно он начал ощущать, что подвергается психической атаке со стороны царской охраны. Однако Кандинскому удалось вовремя «перехватить управление». Позже он самостоятельно начал изучать психиатрию, смог описать собственные ощущения в критико-клиническом этюде под названием «О псевдогаллюцинациях». Виктор Кандинский, чтобы прекратить внешнее воздействие на свой мозг, покончил жизнь самоубийством (1889 г.).

Психиатр из Франции Клерамбо, который страдал шизофренией, описал собственные симптомы психического автоматизма, не опираясь на работы Кандинского. Клерамбо после длительной депрессии застрелился.

В 1927 году Эпштейн (психиатр из России) предложил имена этих ученых для обозначения целого симптомокомплекса, который характеризует явление психического автоматизма (Клерамбо) и псевдогаллюцинаторный синдром Кандинского. Этот термин был несколько позднее принят и до сих пор используется. Заметим, что история болезни в настоящее время привлекает внимание многих специалистов в данной сфере.

Виды синдрома

1. Моторный автоматизм. В роли главных признаков синдрома выступают кинестетические ощущения воздействия. Больному постоянно кажется, что он передвигается, поворачивает голову или поднимает ноги не по собственному желанию. Как следствие, все его поведение выглядит неестественно и скованно.
2. Ассоциативный автоматизм. Человеку кажется, что все его идеи доступны для окружающих, то есть кто-то постоянно их крадет и интерпретирует, а чужие мысли, соответственно, навязывает. Нередко наблюдаются высказывания от больных в пассивном залоге.
3. Сенсорный автоматизм. Синдром Кандинского-Клерамбо этого вида проявляется псевдогаллюцинациями, которые в воображении пациента имеют фантастическую природу. Сенсорный автоматизм очень трудно поддается терапии.

Формы синдрома

Специалисты выделяют две формы заболевания.

• Острая форма занимает достаточно короткие сроки (протекает не более трех месяцев). Для нее характерно частое изменение симптоматики, яркость эмоций, хаотичность возбуждения.
• Хроническая форма отличается медленным и постепенным развитием. Клиническая картина может варьироваться. Первоначально появляются ассоциативные автоматизмы, затем к ним присоединяются сенсорные, а в самых тяжелых случаях — моторные.

Основные причины

Синдром Кандинского-Клерамбо, как правило, сопровождает такие психические заболевания, как шизофрения, психозы, астено-компульсивное расстройство. Если невроз отягощается шизофренией, лечение осуществляется исключительно в условиях стационара. Прогноз в этом случае чаще всего неблагоприятный.

Иногда галлюцинации возникают вследствие:

• отравления токсическими веществами;
• механических повреждений головы;
• употребления наркотических средств;
• кровоизлияний в мозг;
• употребления алкогольных напитков в больших количествах.

Данный синдром также нередко диагностируется в качестве сопутствующего симптома болезни Вильсона. Эта нейропсихическая патология характеризуется нарушением распределения в организме меди. Последовательное накопление этого вещества влечет за собой поражение некоторых систем внутренних органов, нарушение нормального функционирования нейронов головного мозга и даже зрительных нервов.

Клинические проявления

Синдром психического автоматизма Кандинского-Клерамбо, как правило, начинается с аффективных нарушений. У пациентов наблюдается эмоциональное истощение, наигранный гнев, экзальтированное вдохновение, которое, в свою очередь, сменяется депрессивным унынием.

Принимая во внимание широкую амплитуду эмоционального настроения, больному зачастую кажется, что его словно «дергают за ниточки», как куклу, заставляя при этом плакать или смеяться. Лечение в данном случае ограничивается приемом седативных препаратов и сеансами у психотерапевта.

На второй стадии заболевания человек начинает буквально замыкаться в себе, он пытается таким образом скрыть свою подчиненность разуму извне. Третья стадия характеризуется полным прекращением контроля над процессом воздействия.

Сенсорный автоматизм характеризуется следующими клиническими проявлениями:

• Появление неприятных и мучительных ощущений в некоторых системах внутренних органов.
• Чувство жара и жжения — это еще один симптом Кандинского-Клерамбо.
• Половое возбуждение.
• Задержка мочеиспускания.
• Постоянная дефекация.

Все вышеперечисленные признаки, по мнению больного, вызваны посторонними личностями или силами извне.

Для ассоциативного автоматизма характерны следующие симптомы:

• Нарушение привычного мышления.
• Навязанные воспоминания.
• Словесные псевдогаллюцинации (разговоры душ, мысленные голоса).
• Симптом открытости мыслей. Больной полагает, что все его идеи и переживания становятся моментально известны окружающим людям.
• Эхо-мысли. Человек утверждает, что окружающие постоянно проговаривают его идеи вслух.

Моторный автоматизм сопровождается убеждениями, что:

• Все поступки совершаются исключительно под насильным влиянием, а не по собственной воле.
• Язык «отказывается» подчиняться, человек очень часто произносит вслух неприличные и грубые фразы.

Каким должно быть лечение?

В первую очередь необходимо заметить, что только квалифицированный подход может помочь уменьшить проявления симптомов, характеризующих синдром Клерамбо-Кандинского. Лечение чаще всего подразумевает три составляющие: использование медикаментозных препаратов, психотерапию и реабилитационный период.

Пациентам назначаются психотропные средства для стабилизации эмоций («Галоперидол», «Трифтазин»). В некоторых случаях рекомендуются так называемые нейролептики («Аминазин», «Тизерцин», «Меллерил») и антидепрессанты («Пиразидол», «Имипрамин», «Амитриптилин», «Анафранил»).

Следующий этап лечения — помощь психотерапии. Она назначается только после того, как появляются положительные результаты от использования лекарственных препаратов. В этом случае пациент уже полностью осознает все то, что с ним происходит.

Реабилитационный период подразумевает посещение групповых психотерапевтических сеансов, соблюдение специальной диеты (исключаются все продукты, имеющие в своем составе медь), а также занятия лечебной физкультурой.

Профилактика

Во избежание развития этого синдрома рекомендуется своевременно лечить все заболевания психической природы.

В данной статье мы максимально подробно рассказали, что представляет собой синдром Кандинского-Клерамбо. История болезни до сих пор приковывает внимание специалистов всего мира. Более того, продолжается активное ее изучение.

www.syl.ru