Психологические сферы личности – , —

Психологические сферы личности – это совокупность особенностей человека, которые характеризуют его мотивации, его поступки, пути достижения целей, потребности, восприятие информации и т.д.

Существуют основные три психологические сферы личности человека. Они взаимодействуют между собой, и находятся в определённом подчинении друг у друга.

Сфера направленности наиболее полно характеризуетчеловека. Именно она отвечает за наши потребности, интересы, убеждения. Эта сфера объединяет наши желания, наше мышление, характер использования возможностей, и отвечает за то, что нас влечет, и чего мы добиваемся. Данная сфера является основополагающей в особенностях того или иного человека.

Операциональная сфера направлена на определение способов и средств, которыми личность удовлетворяет свои потребности, и достигает намеченных целей. То есть, важно не только то, какая цель перед нами, но и то, какой способ мы выберем для её достижения.

Модуляционная сфера влияет на появление способов, мотивов, целей путём возникновения разной степени силы, скорости, подвижности, эмоциональности всех психических состояний и процессов.

Ещё эту сферу называют психофизиологической, то есть отвечающей за психические и физиологические процессы личности. Эта сфера обслуживающая, низшая.

Но, безусловно, все они одинаково важны для человека! Ведь только благодаря своим целям, потребностям, интересам, навыкам, скорости ориентации мы можем достичь определённых успехов в жизни.

Развивая свои сферы личности, мы тем самым расширяем своё поле возможностей, и эту важность нельзя переоценить. Ведь без развития всех сфер личности не может быть никакой речи о прогрессе.

Есть народная мудрость – «Под лежачий камень вода не течёт.» Поэтому не нужно превращать свои психологические сферы личности в этот лежачий камень. Без неустанного развития личности не представляется возможным достижение успеха в любом деле.

Хара́ктер — структура стойких, сравнительно постоянных психических свойств, определяющих особенности отношений и поведения личности. Когда говорят о характере, то обычно подразумевают под этим именно такую совокупность свойств и качеств личности, которые накладывают определенную печать на все её проявления и деяния. Черты характера составляют те существенные свойства человека, которые определяют тот или иной образ поведения, образ жизни.

Во́ля — свойство человека, заключающееся в его способности сознательно управлять своей психикой и поступками. Проявляется в достижении сознательно поставленных целей. Положительные качества воли, проявления ее силы способствуют успешности деятельности. К волевым качествам часто относят мужество, настойчивость, решительность, самостоятельность, терпение, самообладание и другие. Понятие во́ля очень тесно связано с понятием свобода.

Способности — это индивидуальные свойства личности, являющиеся субъективными условиями успешного осуществления определённого рода деятельности. Способности не сводятся к имеющимся у индивида знаниям, умениям, навыкам. Они обнаруживаются в быстроте, глубине и прочности овладения способами и приёмами некоторой деятельности и являются внутренними психическими регулятивами, обусловливающими возможность их приобретения. В российской психологии наибольший вклад в экспериментальные исследования специальных (музыкальных) способностей внёс Б. М. Теплов. Художественные (изобразительные) способности в той или иной степени отражены в работах А.А. Мелик-Пашаева и Ю.А. Полуянова, литературные — в работах Е.М. Торшиловой, З.Н. Новлянской, А.А. Адаскиной и др. Спортивные способности изучены А.В. Родионовым, В.М. Волковым, О.А. Сиротиным и др. Информация по общим способностям наиболее полно изложена в трудах В.Н. Дружинина, М.А. Холодной, Е.А. Сергиенко.

Эмо́ция — эмоциональный процесс средней продолжительности, отражающий субъективное оценочное отношение к существующим или возможным ситуациям. Эмоции отличают от других видов эмоциональных процессов: аффектов, чувств и настроений.^[1] Эмоции, как и многие другие психические явления, пока слабо изучены и понимаются разными авторами по-разному, по этому вышеприведённое определение нельзя считать ни точным, ни общепринятым.

Читайте также:

Рекомендуемые страницы:

Поиск по сайту

poisk-ru.ru

Психология эмоциональной сферы личности

Введение

Эмоции — особый класс психических процессов и состояний, связанных с инстинктами, потребностями и мотивами., и отражающих форму непосредственного переживания (радость, горе, страх и т.п.), значимость действующих на индивида явлений и ситуаций для осуществления его жизнедеятельности. Эмоции как специфические субъективные переживания порой очень ярко окрашивают то, что человек ощущает, воображает, мыслит, эмоции представляют собой один из наиболее явно обнаруживающихся феноменов его внутренней жизни. Можно сказать даже, что благодаря непосредственному жизненному опыту эти явления не только легко обнаруживаются, но и довольно тонко понимаются. Эмоции связаны с висцеральной деятельностью индивида. Эмоции — постоянные спутники человека, оказывающие влияние на его мысли и деятельность. Факторы эмоциональной природы регулярно затрудняют установление контакта между индивидом и группой. В обосновании актуальности выбранной темы, главным является то, что формирование эмоций, воспитание нравственных, эстетических чувств содействует более совершенному отношению человека к окружающему миру, и обществу, способствует становлению гармонически развитой личности.

Цель работы: изучение психологических особенностей эмоциональной сферы личности.

Задачи:

Проанализировать литературные источники эмоциональной сферы.

Исследовать методики для изучения эмоциональной сферы и провести исследование, с помощью методик.

Анализ эмоциональной сферы личности детей школьного возраста.

Проблема исследования — выявить и оценить психологические особенности эмоциональной сферы личности и дать им общую характеристику.

Объект исследования:

Эмоциональная сфера личности.

Предмет исследования: психология эмоциональной сферы детей школьного возраста.

Методологическая база: работа базируется на теоретических исследованиях Е.П. Ильина, Л. С. Выготского, Б. И. Додонова и других.

Метод тестирование.

Для решения поставленных задач использованы методики: «Определение эмоциональности» — Суворовой В. В., Шкала депрессии Э. Бека.

База исследования: 20 подростков (15 юношей и 5 девушек), учащихся 9 класса, школа №48, город Белгород.

Структура работы: введение, 2 главы, заключение, список использованной литературы, приложение.

Глава 1. Теоретические основы изучения эмоциональной сферы личности

.1 Психология эмоциональной сферы личности

Эмоции — важнейшая часть душевной жизни человека, и развитию эмоциональной сферы личности необходимо уделять не меньше внимания, чем развитию интеллекта, здоровья, физической силы и других личностных ресурсов. Развитие эмоциональной сферы — задача, актуальная для каждого, но направление этого развития будет совершенно разным в зависимости от типа личности. Каждый тип личности имеет свои задачи, и разговор о развитии эмоциональной сферы должен быть предельно конкретным. Рекомендации, справедливые и жизненно необходимые для одного типа личности, могут оказаться неадекватными и просто вредными для другого типа. Люди разные — это надо учитывать.

Эмоции — это (полный или не полный) пакет из:

выразительных движений (наблюдается зрительно, иногда с помощью специалиста),

быстрых движений от одного функционального состояния к другому (или между ними) — (фиксируется, например, полиграфом),

переживания этих движений (констатируется самим человеком).

Выразительные движения выполняют одну с главных функций эмоций — коммуникативную функцию.

Именно своими эмоциями маленький ребенок сообщает родителям, что он хочет и что родителям теперь надо. Большинство женщин совершенно целенаправленно пускают в ход свои эмоции, когда им нужно запрячь мужчин на реализацию их замечательных замыслов. Близкому человеку можно многое сказать одним выражением глаз, одной интонацией, одним тихим выдохом. Наблюдая эмоциональные движения, вы можете разгадать даже то, что другой человек хочет от вас скрыть.

Смена функционального состояния. Любое дело требует своей настройки. Чтобы ударить, нужен адреналин. Чтобы спрятаться, нужно съежиться и замереть. Чтобы заметить мелкое движение, нужна концентрация внимания. Чтобы подарить заботу, нужно иметь расположенность души и теплоту рук.

Переживание — длящееся эмоциональное состояние, прокручивание одного и того же события несколько раз, возвращение кругами раз за разом к тому, что уже произошло.

Переживание часто является синонимом чувства, и это правомерно в той мере, в какой чувство сопровождается кинестетикой, неспокойным телом.

Чаще (видимо, в силу традиционного негативизма) под переживанием имеют в виду нечто негативное. «Ах, я так переживала!» — имеется в виду переживала неприятность. При этом вполне правомерно говорить и о положительных переживаниях: под «пиковым переживанием» подразумевается безусловно положительное и одно из высших личностных переживаний. Культура переживания — знание что когда и как лучшим образом переживать. А что когда и как не надо. И не просто знание, а еще умение и привычка это делать. Культура переживания, это в частности культура душевной боли. Современная культура душевную боль культивирует. Она воспитывает людей с душевной болью, считая ее добродетелью и приучая к тому, что переживание душевной боли естественно, неизбежно и есть достоинство воспитанного человека. Пустые переживания не имеют цели и смысла, попереживание не имеет основания. Чаще переживания имеют смысл (внутреннюю выгоду) как способ привлечения внимания и психологическая защита.

Намеренные переживания.

Нередко переживания запускаются намеренно. Типичные причины (или цели) — личностная беспомощность, привлечение внимания, борьба за власть и месть.

Женщина жалуется на свои страхи, что вот муж увлечется молоденькими. Реально она знает, что ей и их отношениям с мужем это не грозит — но пожаловаться приятно, это веселее, чем молчать, и она оказывается в центре внимания.

Как правило, намеренные переживания сопровождаются спектаклем неспокойного, трепещущего яркого и выразительного тела, чтобы максимально привлекать внимание окружающих или организовать максимальное эмоциональное давление.

Переживания как способ управления окружающими.

Переживания — традиционный способ управления людьми, находящихся с вами в личных отношениях, и чтобы влияние оказалось более сильным и надежным, наши переживания должны быть:

яркими: чтобы привлекали внимание, чтобы их не могли не заметить,

внутренне стабильными, неотменяемыми — до тех пор, пока не прекратится неустраивающее нас поведение.

Внутренние переживания — именно тот маховик, который дает внешние переживакния и яркими, и внутренне стабильными. Люди нередко раскручивают внутренее переживание, чтобы влияние было сильнее и чтобы за ними была внутренняя правда: «Я не просто изображаю, мне правда плохо!»

Непроизвольные переживания.

Непроизвольные переживания также сопровождаются телесным театром, поскольку прокручивание одной и той же картинки на фоне возбужденного тела раскручивает, раскачивает тело еще больше. Однако при непроизвольном переживаниях телесный театр более внутренний — переживания больше задействуют вегетативную систему, а не внешнюю выразительность.

Как правило, переживание сопровождается напряжением тела. Если тело спокойно, о переживании не говорится. Переживание — это кинестетика, это всегда про тело.

Переживание и мышление.

У людей, не привыкших думать, переживания заменяют мышление. Сильные переживания выключают мышления, человек спускается на предыдущие стадии интеллектуального развития.

В процессе развития эффективного мышления сменяются следующие стадии:

переживание

негативное мышление

позитивное мышление

рабочее мышление.

Есть люди, по характеру склонные переживать, и люди, склонные действовать. Это зависит от типа личности. Типология шире — люди, склонные:

переживать,

действовать,

переживать и действовать,

не переживать и не действовать [Бодалев 2001, 104].

Эмоции и чувства

Чувство обиды — это чередование протеста, обвинений, агрессии и переживаний страдания, используемое для привлечения внимания и давления на партнера.

Эмоции и чувства — очень близкие понятия, часто используются как синонимы. «Чувство гнева» или «эмоция гнева» — это про одно и то же. И так и так сказать правильно [Изард 2004, 125].

Скорость изменения функциональных состояний.

И эмоции, и чувства — это привлекшие наше внимание функциональные состояния.

Любой человек всегда находится в том или ином функциональном состоянии — он спокоен или возбужден, устал или бодр, внимателен или рассеян, настроен к кому-то или от чего-то, его внимание привлечено к кому-то или чему-то…

Разница между эмоциями и чувствами — в скорости и длительности процессов. Если лицо меняет выражение быстро и быстро возвращается к исходному (спокойному) состоянию — это эмоция. Если лицо медленно начало менять свое выражение и осталось в новом выражении (относительно) надолго — это чувство. А поскольку это «быстро» или «медленно» очень относительно, то и четких границ между этими двумя понятиями нет.

Если изменения происходят еще медленнее, то вслед за чувствами говорят о настроении, состоянии, далее о складе характера и личности в целом.

Если функциональное состояние долго остается неизменным и не подает никаких специальных сигналов, мы постепенно перестаем его замечать. Но стоит ему измениться, наше внимание снова к нему привлечено, изменение замечено.

Быстрые и энергичные изменения замечаются легче, больше привлекают к себе внимание. Поэтому чаще замечаютс

www.studsell.com

Эмоционально-волевая сфера личности субъекта | психология и эмоции

Линии исследования воли и эмоций сформировались и существуют как относительно независимые. Однако в ряде работ они рассматриваются в единстве и используется термин эмоционально-волевая сфера личности. Данный термин применяется в основном в прикладных и экспериментальных исследованиях при описании регуляции конкретных видов деятельности в конкретных условиях. Вполне понятно, что регуляция действует как целостный механизм, что различные сферы личности связаны между собой. В связи с этим сохраняет актуальность вопрос о рассмотрении взаимодействия, взаимообусловленности эмоциональной и волевой регуляции, единства эмоциональной и волевой сфер личности. К рассмотрению этого вопроса можно подойти с различных сторон: со стороны участия эмоций в волевых процессах и участия волевых процессов в эмоциональной регуляции. Можно попытаться обнаружить более глубокие взаимосвязи, рассмотреть эти виды регуляции в неразрывном единстве.

Учитывая, что существует целый ряд подходов к объяснению воли и различные подходы к объяснению эмоциональных процессов, в поставленной задаче обнаруживается множество различных аспектов. Не претендуя на исчерпывающий анализ всех направлений исследования воли и эмоций, попробуем рассмотреть некоторые из них, акцентируя внимание на взаимосвязи указанных сфер.

Е.О. Смирнова показала, что линии развития мотивационной сферы и опосредования поведения исследуются как две относительно независимые реальности. Вместе с тем в их развитии обнаруживаются общие тенденции. При рассмотрении этих общих тенденций проявляется роль эмоциональности в волевой и произвольной регуляции действий. Е.О. Смирнова пишет: «Вторая общая тенденция развития воли и произвольности заключается в изменении места регулятора поведения  в структуре действия, а именно его сдвиге с конца к началу действия. И речь, и аффект первоначально «идут  вслед за действием» и лишь фиксируют его результат. На последующих этапах развития они сдвигаются к началу действия, то есть предваряют его. Становление планирующей функции речи и эмоционального предвосхищения свидетельствуют о формировании у ребенка образа своего действия, который имеет не только познавательный, но и аффективный момент. Этот эмоционально-когнитивный образ своего действия и становится его регулятором» [22. С.54].

Слово приобретает регулятивную функцию тогда, когда осознается его значение. Индикатором того, что это происходит, что линии развития мышления и речи сходятся в онтогенетическом развитии, является эмоциональное отношение ребенка к слову, радость, удовольствие, которые испытывает ребенок, «играя» со словами. Это эмоциональное отношение, как указывает Е.О.Смирнова, обнаруживается во многих экспериментальных работах. Эмоциональное отношение входит в перечень существенных условий онтогенетического развития воли и произвольности. Е.О. Смирнова отмечает: «Удовольствие, с которым дети выполняли инструкции взрослого и повторяли его слова, говорит о том, что слово обладает для них не только объективным значением, но и эмоциональной притягательностью, которая, по-видимому, необходима как для развития активной коммуникативной речи, так и для становления речевого опосредования поведения» [22. С.113].

Значение эмоций для  опосредования поведения связано в подходе Е.О.Смирновой с общением ребенка и взрослого.  Дело в том, что развивающую функцию выполняет только эмоционально значимое общение. «Таким образом, способность опосредовать свои действия словом определяется осознанием значения слова, которое первоначально связано с его аффективной притягательностью. Как показывают исследования, осознание значения слова происходит в раннем возрасте в ситуации эмоционального общения со взрослым, опосредованного словом и предметом» [22. С. 114].

Эмоции активно включены и в дальнейший процесс развития произвольности.  Регулирующая роль правила, его осознание также в качестве условия предполагает участие эмоциональных процессов. Как отмечает Е.О. Смирнова, знание правил ребенком еще не обеспечивает их участие в регуляции поведения. Для этого требуется не просто знание, а осознание правил. Осознание отличается от знания именно включенностью в процесс эмоций. «Чтобы правило стало действительно осознанным, оно должно стать эмоционально привлекательным, личностно значимым, оно должно стать мотивом действий ребенка. Открытие содержания правила (то есть его знание) и становление его эмоциональной привлекательности (то есть отношение к нему) должны происходить в неразрывном единстве. Только в этом случае правило может стать действительным мотивом и, следовательно, задавать правилу личностный смысл и побуждать к соответствующим действиям» [22. С. 119].

Отсюда вытекает линия развития произвольности, связанная с эмоциональной сферой, так как необходимо сделать правило эмоционально привлекательным для ребенка.

На самых ранних этапах развития произвольности и воли эмоции также участвуют в этом процессе, так как аффект способствует возникновению сенсомоторного единства. Образ становится регулятором действия в младенчестве при активной роли общения ребенка и взрослого. Когда Е.О. Смирнова объясняет механизм участия общения в развитии произвольной, волевой регуляции действия, она указывает на роль эмоций в этом процессе. Предмет отражается ребенком, если он выделен взрослым из окружающей среды. В результате выделения взрослым отражаемый предмет приобретает аффективный заряд. Этот аффективный заряд побуждает активные движения ребенка, которые являются, по А.Н.Леонтьеву, условием восприятия объекта.

Таким образом, можно увидеть, что, рассматривая онтогенетические корни произвольности и воли, Е.О. Смирнова постоянно обнаруживает и подчеркивает существенную роль эмоций в этом процессе.

Эту идею, идею тесной связи развития эмоций и других сторон личности, высказывал Л.С. Выготский. Говоря о развитии эмоций в детском возрасте, он отметил: «Это делает важным и понятным то, что было открыто с психологической стороны другими экспериментаторами, — теснейшую связь и зависимость между развитием эмоций и развитием других сторон психической жизни человека» [4. С. 427].

Эмоции и воля нередко объединяются в одну эмоционально-волевую сферу. Тем не менее, у различных исследователей проблемы акцентируется та или иная сторона этой сферы. Эмоциональная сторона регуляции подробно рассматривается в работах В. К. Вилюнаса, О. В. Дашкевича, О.А. Черниковой [3, 10, 23]. Ряд работ акцентирует внимание на волевой стороне регуляции деятельности [1, 2, 7, 8, 11, 13, 19, 20, 26, 27]. В то же время, деление работ по такому признаку является в достаточной степени условным так как эти две стороны регуляции тесно связаны между собой. При рассмотрении регуляции деятельности, в особенности при попытках оптимизировать регуляцию конкретного вида деятельности на практике, неизбежно встает вопрос о снятии неблагоприятных эмоциональных состояний, создании состояния оптимальной мобилизации готовности. То есть встает вопрос о волевой регуляции эмоций. Это проблема рассматривается особенно тщательно в прикладных отраслях психологии, в частности, в спортивной психологии [10, 16, 17, 18, 24, 25]. Считая, что специфику воли составляет механизм, обеспечивающий преодоление трудностей, П.А. Рудик отмечает, что субъективные трудности в основном связаны с преодолением отрицательных эмоциональных состояний [16].

О.А. Черникова пишет: «… важнейшей практической задачей по проблематике эмоций в спорте является раскрытие механизмов снятия неблагоприятных эмоциональных реакций» [25. С. 64].

Некоторые работы О. В. Дашкевича непосредственно посвящены способам снятия «отрицательных», мешающих успешной деятельности, эмоциональных состояний [10].

В некоторых работах по спортивной психологии во главу угла психологической подготовки спортсменов ставится развитие способности преодолевать «отрицательные» эмоции путем аутогенной тренировки и использования идеомоторных представлений [23].

Е.П. Ильин похожим образом соотносит эмоциональную и волевую регуляцию, считая, что волевая регуляция вступает в силу тогда, когда эмоции дезорганизуют деятельность. Если эмоции стимулируют деятельность, то проявления волевых качеств не требуется. Сами волевые качества рассматриваются как компенсаторы определенных «отрицательных» эмоциональных состояний. Например, компенсатор отрицательного действия страха – смелость, фрустрации – настойчивость, тревожности, неуверенности – решительность, чувства монотонии, усталости – терпеливость [12].

Рассмотрение воли как регулятора эмоций является одним из выражений неразрывной связи этих сфер личности. Однако, и это приходится особо подчеркивать, здесь идет речь не столько об эмоционально-волевой регуляции как целостном процессе, сколько одном из способов (произвольном) регулирования неблагоприятных эмоций. Такое регулирование представляет собой лишь частный случай взаимодействия эмоциональной и волевой сфер. Случай, необходимый в силу тех или иных обстоятельств, но, с нашей точки зрения, далеко не самый оптимальный. Обстоятельства могут привести к необходимости с помощью волевого усилия преодолеть, например, чувство усталости. Однако в данном случае речь идет о работе в неблагоприятном, «форс-мажорном» режиме. Продолжение работы в этом режиме приводит к нарастанию негативных явлений, появлению депрессии [9].

В. К. Калин считает, что эмоции обеспечивают общую мобилизацию всех систем организма, в то время как волевая регуляция обеспечивает избирательную мобилизацию психофизических возможностей человека. За волевой регуляцией закрепляется функция сознательного изменения степени «включения» эмоций. Разделение регуляции на эмоциональную и волевую ставит вопрос об их взаимодействии.

В.Н. Калин отмечает, что эмоциональная и волевая регуляции могут совпадать по направлению или создавать конкурирующие доминанты.

Вместе с разделением рассматриваемых видов регуляции автор обращает внимание на их тесную связь. «Волевая регуляция всегда связана с эмоциями, которые изменяются, в первую очередь, в зависимости от содержания и активности мотивов предметной деятельности и ее успешности» [14. С. 105].

Эмоции выступают в качестве оценки в ситуациях, в которых возникает необходимость волевой регуляции, «санкционируют» результат проявления волевых действий своим качественным содержанием и интенсивностью. Эмоции играют важную роль в становлении волевых качеств личности. В.К. Калин подчеркивает, что волевые и эмоциональные качества в структуре личности складываются в определенные комплексы [14].

Выделенные нами волевые качества, основанные на систематизации обыденного опыта людей с помощью списка прилагательных, включают выраженный эмоциональный компонент. 

Например, факторизация списка Ноулиса из 96 прилагательных, характеризующих настроение, привела к выделению 9 факторов, некоторые из которых совпадают с результатами нашего факторного анализа. Качества, выделенные в результате факторизации перечня Ноулиса, таковы: концентрация (серьезный, задумчивый, сосредоточенный), агрессия (рассерженный, злой, разъяренный), удовольствие (удовлетворенный, беззаботный, веселый), активация (энергичный, живой, активный), деактивация (сонный, усталый, скучающий), эготизм (самоуглубленный, хвастливый, самовлюбленный), социальные чувства (сердечный, нежный, добрый), депрессия (печальный, неуверенный, безнадежный), тревога (испуганный, беспокойный, взволнованный).

С другой стороны, нравственно-волевые качества личности играют важную роль в становлении эмоций. Например, О.А. Черникова, говоря о воспитании эмоциональной стороны личности, отмечает, что важную роль в этом воспитании играет формирование нравственности, в частности, таких качеств, как ответственность, чувство долга [24].

При подходе к воле через рассмотрение волевых качеств личности встает вопрос о тесной связи воли и эмоций, так как большинство волевых качеств включает в свою структуру выраженный эмоциональный компонент.

Как было показано выше, проблема воли часто рассматривается в тесной связи с проблемами мотивации. В данном случае также видна взаимосвязь эмоций и воли, так как мотив по самой своей природе эмоционален, содержит эмоциональную составляющую [10]. Эмоциональность в этом случае выступает как имманентное свойство мотива.

Еще один аспект взаимосвязи мотивации и эмоций раскрывает Я. Рейковский. Он говорит о влиянии эмоций на поведение и об их регуляторной функции. Подчеркивая эту функцию, автор выделяет, в частности, эмоциональные действия.  В этом случае речь идет о развернутой деятельности, порожденной эмоцией, стремлением ее выразить. Автор выделяет так называемый эмоционально-мотивационный процесс. Он пишет: «Эмоциональные действия можно рассмотреть как форму мотивированного поведения, так как в данном случае мы имеем дело не с чисто эмоциональной реакцией, а с мотивационным, точнее, эмоционально-мотивационным процессом, направляющим действия на достижение определенной цели» [15. С. 153].

Можно констатировать, что в  психологии существует ряд точек зрения на соотношение эмоциональной и волевой регуляции, но в любом случае признается их тесная взаимосвязь. Эта связь настолько тесна, что в ряде случаев трудно провести четкую грань между этими сторонами регуляции деятельности. Механизмы эмоциональной и волевой регуляции настолько тесно переплетены между собой, что можно говорить об эмоционально-волевой регуляции деятельности. Разделение эмоциональной и волевой сторон регуляции возможно в теоретическом плане, но в психолого-педагогическом исследовании, связанном с формированием этих сторон личности в школьных условиях, может быть целесообразным рассмотрение эмоционально-волевой регуляции как единого механизма.

psyjournals.ru

Психологические материалы — Смысловая сфера личности. Б. С. Братусь.

Б. С. Братусь

см также «краткая биография. Б. С. Братусь«

Фрагменты второй главы книги «Аномалии личности». М., 1988. С. 58-59, 89-109.

Личность как специфическая, несводимая к другим измерениям (темпераменту, индивидным свойствам и т. п.) конструкция не является самодостаточной, в себе самой несущей конечный смысл своего существования. Смысл этот обретается в зависимости от складывающихся отношений, связей с сущностными характеристиками человеческого бытия. Иначе говоря, сущность личности и сущность человека отделены друг от друга тем, что первое есть способ, инструмент, средство организации достижения второго, и, значит, первое получает смысл и оправдание во втором, тогда как второе в самом себе несет свое высшее оправдание. Действует, любит, ненавидит, борется не личность, а человек, обладающий личностью, через нее, особым, только ему присущим образом организующий свою деятельность, любовь,ненависть и борьбу. <…>

Стать личностью — значит, во-первых, занять определенную жизненную, прежде всего межлюдскую нравственную позицию; во-вторых, в достаточной степени осознавать ее и нести за нее ответственность; в-третьих, утверждать ее своими поступками, делами,всей своей жизнью. И хотя эта жизненная позиция выработана самим субъектом, принадлежит ему и глубоко пристрастна (если не сказать — выстрадана им), тем не менее по своему объективному значению она есть принадлежность человеческого общества, продукт и одновременно причина общественных межлюдских связей и отношений. Поэтому истоки личности, ее ценность, наконец, добрая или дурная о ней слава в конечном итоге определяются тем общественным, нравственнымзначением, которое она действительно являет (или являла) своей жизнью. <…>

Совершенно особый вопрос — кто и как ставит «задачу на смысл» перед человеком. Чисто внешне, феноменологически, кажется, что все зависит только от уровня самосознания, желаний данногочеловека, от того, захочет ли он задуматься над смыслом своихпоступков или нет, направляют его ли к тому события жизни, друзья, воспитатели, учителя, семья — словом, внешние, окружающиеего обстоятельства. Существуют, однако, и вполне объективные внутренние законы движения деятельности, его собственнаялогика, изнутри подготавливающая ситуацию осмыслениясебя, своих действий и места в жизни. И сознание тогда играет роль скорее подытоживателя, активатора, реализатора, нежели причины постановки «задачи на смысл».

Когда же «задача на смысл» все же решена и речь идет о той или иной форме осознанности, отрефлексированности наиболее общих смысловых образований, то уместно, на наш взгляд, говорить о ценностях личности или, лучше, о личностных ценностях, отличая их от личностных смыслов, которые далеко не всегда носят осознанный характер. Таким образом, личностныеценности — это осознанные и принятые человеком общие смыслы его жизни. Их следует отличать и от чисто декларируемых назывных ценностей, не обеспеченных «золотым запасом» соответствующего смыслового, эмоционально-переживаемого, задевающего личность отношения к жизни, поскольку такого рода ценности не имеют по сути дела прямого касательства к смысловой сфере, более того, могут стать бутафорией, маскирующей совсем иные личностные устремления…

Именно общие смысловые образования (в случае их осознания — личностные ценности), являющиеся, на наш взгляд, основными конституирующими (образующими) единицами сознания личности, определяют главные и относительно постоянные отношения человека к основным сферам жизни — к миру, к другим людям, к самому себе. Нельзя говорить о нормальном или аномальном развитии личности, не рассматривая эти отношения — как их динамическую сторону (характер их напряженности, способы осуществления, соотношение реальных и идеальных целей и т. п.), так и сторону содержательную.

Надо заметить, что если задача изучения механизмов динамической стороны психической деятельности без оговорок принимается большинством психологов, то задача изучения содержательной стороны нередко вызывает резкие возражения, которые наиболее часто сводятся к тому, что это скорее предмет философии, этики, но не психологии. Однако с этим мнением нельзя согласиться, иначе будет упущена из виду важнейшая детерминанта, определяющая черты как конкретных, так и общих свойств личности. Необходимость учета содержательной стороны становится, пожалуй, особенно явной при встречах с трудным, аномальным, отклоняющимся развитием (как в подростковом, так и в более зрелом возрасте), которое, как показывают исследования, нередко является прямым следствием эгоцентрической ориентации человека. Наиболее благоприятные условия для развития личности, что уже давно замечено опытными психологами, создает противоположная эгоцентрической — альтруистическая ориентация. Например, еще у русского психолога А. Ф. Лазурского мы находим, что духовное здоровье в наибольшей степени обеспечивает идеал альтруизма: «Альтруизм в том или ином виде представляется формой и средством и показателем наилучшей гармонии между личностью и средой Здесь извращенных нет». Современные экспериментально — психологические данные в целом подтверждают эти суждения.

Итак, совокупность основных отношений к миру, к людям и себе, задаваемых динамическими смысловыми системами, образует в своем единстве и главной своей сущности свойственную человеку нравственную позицию. Такая позиция особенно прочна, когда она становится сознательной, т. е. когда появляются личностные ценности, рассматриваемые нами как осознанные общие смысловые образования. Исповедание этих ценностей закрепляет единство и самотождество личности в значительных отрезках времени, надолго определяя главные характеристики личности, ее стержень, ее мораль. <…>

Перейдем теперь к специфическим функциям смысловых образований как основных конституирующих единиц сознания личности. Обозначим здесь лишь две функции, являющиеся наиболее значимыми в контексте нашего изложения.

Во-первых, это создание образа, эскиза будущего, той перспективыразвития личности, которая не вытекает прямо из наличной,сегодняшней ситуации. Если в анализе реальной человеческойдеятельности ограничиться единицами мотивов как предметовпотребностей, единицами целей как заранее предвидимых результатов, то будет непонятно, за счет чего человек способен преодолевать сложившиеся ситуации, сложившуюся логику бытия, что ведет его к выходу за грань устоявшейся сообразности, к томубудущему, которому он сам сегодня не может дать точных оптсанийи отчета. Между тем это будущее есть главное опосредующеезвено движения личности, без предположения которого нельзяобъяснить ни реального хода развития человека, ни его бесконечных потенциальных возможностей.

Смысловые образования и являются, на наш взгляд, основой этого возможного будущего, которое опосредует настоящее, сегодняшнюю деятельность человека, поскольку целостные системысмысловых образований задают не сами по себе конкретные мотивы, а плоскость отношений между ними, т. е. какраз тот первоначальный план, эскиз будущего, который должен предсуществовать его реальному воплощению.

Не надо думать при этом, что будущее, о котором идет речь всегда локализовано где-то неопределенно впереди во времени. Когда мы говорим о смысловом поле сознания, следует иметь виду, что будущее присутствует здесь постоянно как необходимое условие, как механизм развития, в каждый данный момент опосредуя собой настоящее.

Во-вторых, важнейшая функция смысловых образований заключена в следующем: любая деятельность человека может оцениваться и регулироваться со стороны ее успешности в достижении тех или иных целей и со стороны ее нравственной оценки. Последняя не может быть произведена «изнутри» самой текущей деятельности, исходя из наличных актуальных мотивов и потребностей. Нравственные оценки и регуляция необходимо подразумевают иную, внеситуативную опору, особый, относительно самостоятельный психологический план, прямо не захваченный непосредственным ходом событий. Этой опорой и становятся для человека смысловые образования, в особенности в форме их осознания — личностных ценностей, поскольку они задают не сами по себе конкретные мотивы и цели, а плоскость отношений между ними, самые общие принципы их соотнесения. Так, например, честность как смысловое образование — это не правило или свод правил, не конкретный мотив или совокупность мотивов, а определенный общий принцип соотнесения мотивов, целей и средств жизни, в том или ином виде реализуемый в каждой новой конкретной ситуации. В одном случае это будет оценка и отсеивание, селекция некоторых способов достижения целей, в другом — изменение, смещение целей, в третьем — прекращение самой деятельности, несмотря на ее успешный ход, и т. п. Смысловой уровень регуляции не предписывает, таким образом, готовых рецептов поступкам, нодает общие принципы, которые в разных ситуациях могут быть реализованы разными внешними (но едиными по внутренней сути) действиями. Лишь на основе этих принципов впервые появляется возможность оценки и регуляции деятельности не с еецелесообразной, прагматической стороны — успешности или неуспешности течения, полноты достигнутых результатов и т. п., а со стороны нравственной, смысловой, т. е. со стороны того, насколько правомерны с точки зрения этих принципов реально сложившиеся в данной деятельности отношения между мотивами и целями, целями и средствами их достижения. <…>

Рассмотрение личности как способа, орудия формирования отношения к родовой человеческой сущности, прежде всего к другому человеку (как самоценности на одном полюсе, как вещи на другом), и является, на наш взгляд, тем самым общим критерием, водоразделом, отделяющим собственно личностное в смыслообразовании от неличностного, могущего быть отнесенным к иным слоям психического отражения. Воспользовавшись этим критерием, наметим следующие уровни смысловой сферы личности.

Нулевой уровень — это собственно прагматические, ситуационныесмыслы, определяемые самой предметной логикой достижения цели в данных конкретных условиях. Так, зайдя в кинотеатр и увидя перед самым началом сеанса большую очередь и объявление о том, что в кассе осталось мало билетов, мы можем сказать: «Нет никакого смысла стоять в этой очереди — билеты нам не достанутся». Понятно, что такой смысл вряд ли можно назвать личностным, настолько он привязан к ситуации, выполняяслужебную регулятивную роль в ее осознании.

Следующий, первый уровень личностно-смысловой сферы — это эгоцентрический уровень, в котором исходным моментом являются личная выгода, удобство, престижность и т. п. При этом все остальные люди ставятся в зависимость от этихотношений, рассматриваются как помогающие (удобные, «хорошие») либо как препятствующие («плохие», враги) их осуществлению. Второй уровень — группоцентрический; определяющим смысловым моментом отношения к действительности на этом уровне становится близкое окружение человека, группа, которую он либо отождествляет с собой, либо ставит ее выше себя в своих интересах и устремлениях. Отношение к другому человеку существенно зависит при этом от того, является ли он «своим» или «чужим», «дальним». Третий уровень, который включает в себя коллективистскую, общественную и, как свою высшую ступень, общечеловеческую (собственно нравственную) смысловыеориентации, можно назвать, используя принятый в психологии термин, просоциальным. В отличие от предыдущего, гдесмысловая, личностная направленность ограничена пользой, благосостоянием, укреплением позиций относительно замкнутой группы, подлинно просоциальный уровень, в особенности его высшие ступени, характеризуется внутренней смысловой устремленностью человека на создание таких результатов (продуктов труда, деятельности, общения, познания), которые принесут равное благо другим, даже лично ему незнакомым, «чужим», «дальним» людям, обществу, человечеству в целом.Если на первом уровне другой человек выступает как вещь, как подножие эгоцентрических желаний, а на втором уровне другие делятся на круг «своих», обладающих самоценностью, и «чужих», ее лишенных, то на третьем уровне принцип самоценности становится всеобщим, определяя собой главное и, как мы знаем, единственно верное направление приобщения к родовой человеческой сущности…

Различение смысловых уровней улавливается даже в самом языке описания человеческого поведения. Так, в плане действенного поля и соответствующего ситуационного, прагматического смысла мы говорим о действиях и, если они неудачны, — об ошибках, промахах. Как только мы переходим в план смыслового поля, нравственных смыслов, мы говорим о поступках, деяниях, которые бывают низкими (т. е. определяемыми эгоцентризмом, себялюбием, как бы прижатыми к прагматическим смыслам) и высокими (т. е. устремленными к общечеловеческим идеалам). <…>

Итак, смыслы не являются однородными, а тем более одноуровневыми образованиями, но существенно различаются в зависимости от отнесенности к тому или иному уровню. Помимо уровневой отнесенности для характеристики конкретного смыслового образования крайне важно ввести представление об его интенсивности, степени присвоенное личностью. Е. 3. Басина предлагает говорить, например, о трех типах смысловых образований — смысловых содержаниях, частных смысловых образованиях и общих смысловых ориентациях…

Эта классификация представляется ценной, хотя предлагаемые термины выглядят, на наш взгляд, не совсем удачными…Поэтому мы в дальнейшем будем говорить о неустойчивых, ситуативных смысловых содержаниях, характеризующихся эпизодичностью, зависимостью от внешних обстоятельств; об устойчивых, личностно присвоенных смысловых содержаниях, вошедших, вплетенных в общую структуру смысловой сферы и занявших в ней определенное место; и наконец, о личностных ценностях, которые мы уже определили выше как осознанные и принятые человеком наиболее общие, генерализованные смыслы его жизни.

Если уровни смысловой сферы (эгоцентрический, группоценрический, просоциальный) составляют как бы вертикаль, ординату сетки смысловых отношений, то намеченные степени присвоенности их личностью (ситуативная, устойчивая, личностно-ценностная) составляют горизонталь, абсциссу этой сетки. В каждом конкретном случае можно в принципе выделить ведущий для данной смысловой сферы уровень, характер его связей со смысловыми образованиями, степень его внутренней устойчивости и т. п. Понятно, что ход нормального в нашем по¬нимании, т. е. направленного на присвоение родовой человеческой сущности, развития смысловой сферы должен состоять в одновременном движении по вертикали и горизонтали — к общечеловеческим представлениям, смысловой идентификации с миром и по линии перехода от нестойких, эпизодически возникающих отношений к устойчивым и осознанным ценностно- смысловым ориентациям…

Смысловые системы, по крайней мере высшие, нравственно- ценностные их уровни, несут в себе функцию не столько отражения, сколько преображения действительности, связывания разнородных и частных интересов, нижележащих смыслов («преградных» и «конфликтных» в том числе) в единый, определяющий суть и назначение человека взгляд на самого себя и на окружающую жизнь. Ценностное восприятие, по верному замечанию Ф. Е. Василюка, дает возможность человеку преодолевать неудачи и преграды действенного поля. Это не значит, что при этом человек вовсе не испытывает конфликтных состояний и переживаний, что в его смысловой системе нет и не может бытьконфликтных смыслов. Их может быть сколько угодно. Но конфликты нижележащие (чаще в ходе специальной деятельности смыслопонимания) снимаются, точнее, преображаются цен¬ностным уровнем, рассматриваются и получают свою истиннуюцену в зависимости от того или иного решения исходного движущего родовидового противоречия. Поэтому, в частности, обилие конфликтных смыслов, неудачи в их «расконфличивании» могут не менять ни общего уровня самоуважения личности, ни ее устойчивости, ни уверенности в себе, и, напротив, перемены ценностной ориентации всегда сопровождаются глубоким кризисом личности, даже в том случае, если нет видимых конфликтов на других уровнях смыслового сознания. В этом плане очень верно следующее определение смысла, которое мы находим у А. А. Брудного: смысл — это такое отражение действительности в сознании, которое может изменить действительность. Надо лишь добавить и уточнить: не только может изменить, но обязательно изменяет, преобразует, преображает в акте смыслового восприятия действительность, делая ее в своем внутреннем видении вовсе не той, чем она является номинально, но придавая ей особый, прямо не усматриваемый «объективным зрением» других и прямо не вытекающий из самой этой действительности смысл, связь событий.

Распадение же этой связи равносильно утере общего смысла, кризису смысловой сферы. При этом действительность, ее отражение, даже «объективность» этого отражения остаются, но теряется то, ради чего стоит ее отражать, — общий взгляд, общая, связующая жизнь воедино идея. Клинический опыт убедительно показывает, что так называемые неврозы потери смысла (нусогенные, экзистенциальные неврозы и др.) связаны прежде всего не с преодолением преград, не с трудностями выбора поведения в пользу того или иного мотива, а с отсутствием, потерей нравственно-ценностного взгляда на жизнь как главного условия ее осмысленности, из которого как частность вытекает и стремление к достижению тех или иных мотивов со всеми связанными с задачами этого достижения текущими переживаниями. Понятно, что в каждодневном бытии человека в большей степени отражаются именно эти, здесь-и-теперь одолевающие заботы, что и создает порой иллюзию их главности, их реальности и зримости в противовес отдаленным и расплывчатым общим идеям. Но достаточно резкой смены обстоятельств, кризиса, поворота внешних событий, чтобы увидеть стержневую для всей судьбы личности роль последних.

Что касается конкретной деятельности, то она может существенно по-разному осмысливаться в зависимости не только от ее места в иерархии иных деятельностей, ее взаимоотношений, пересечений с другими деятельностями, но и от того, в какой стадии своего движения, развития она находится.

test-metod.ru