Щегол донна тартт краткое содержание – «Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе

Содержание

«Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе

«Осторожно, смотрите, чтобы книга не упала вам на ногу», – шутят продавцы книжного магазина, передавая покупателю «Щегла» Донны Тартт. Самая нашумевшая книга 2014 года – это 830 страниц, Пулицеровская премия, вау-продажи и множество споров: всё-таки роман нудный или потрясающий? ReadRate подробно рассказывает о «Щегле». О чём он? Почему это шедевр? А также публикует краткое содержание произведения – на случай, если у вас всё-таки не хватит драйва дочитать текст целиком.

Своего «Щегла» Донна Тартт писала 10 лет. А через год после публикации – в 2014 – получила за него Пулицеровскую премию. Торопливого современного читателя не испугал даже внушительный объём произведения: американские, европейские и русские тиражи разлетались мгновенно. Книгу объявили событием десятилетия, а британский журнал Time включил Тартт в сотню самых влиятельных людей мира. Появилась информация, что Warner Brothers купила права на экранизацию романа.

О чём книга?

Книга Донны Тартт начинается с трагедии. В художественном музее, куда заскочили буквально на час тринадцатилетний Теодор Декер и его мать, происходит взрыв. Мама Тео погибает, а он чудом выбирается из-под развалин, по случайности прихватив с собой шедевр живописи – картину «Щегол» Фабрициуса, которая теперь для него – вечный источник тревоги, память о самом дорогом человеке и чистейший образец Прекрасного.

Из его задорного, неорганизованного детского мира, где самыми страшными были школьный директор да истеричный, заливающий разочарование спиртным отец, словно разом исчезают все краски. Уже не малыш, но ещё и не взрослый, Тео оказывается беззащитен перед надвинувшейся безысходностью. Отныне всякий раз, открывая глаза, он говорит себе: прежнего больше не будет. Маминых ласковых слов, лекций по истории искусств, которые она так любила в колледже, её рассказов о лошадях и детстве на ферме… Саму Одри Декер успокоил когда-то серебристый лунный круг, показанный отцом. «Помни, милая, он везде один и тот же. И если мы с тобой смотрим на него – значит, мы дома». Но это утешение, как и вся вселенная, для Тео умирает. Ведь его мама уже никогда не увидит луны.

«С трудом верилось, что мир рухнул, а кого-то ещё волнуют эти дурацкие занятия… с трудом верилось, что мир когда-то был не мёртв», – фраза, родившаяся при виде школьных объявлений, становится девизом юного Декера. Психологи дают такому состоянию имя – «клиника острого горя» – но помочь умирающему от тоски ребёнку они не в силах. Излечить способны лишь дружба, любовь и великое искусство…

Книга и картина

Название книги, данное в честь шедевра голландского живописца Фабрициуса (ученик Рембрандта, учитель Вермеера), предопределяет её основную идею. Это гимн неизбывной, щемящей тоске по совершенству. Свой главный вопрос Тартт задаёт устами одного из героев: «…Не в том ли смысл всех вещей – красивых вещей, чтоб служить проводниками какой-то высшей красоте?»

Кстати, в 2013 в одном из нью-йоркских музеев живописного «Щегла» экспонировали в один день со стартом продаж «Щегла» книжного. Картина собрала толпы зрителей, поправ даже славу вермееровской «Девушки с жемчужной серёжкой». Так что теперь имя Донны Тартт вписано и в историю живописи.

Жанр

Предыдущие романы Тартт «Тайная история» (The Secret History) и «Маленький друг» (The Little Friend) были скорее психологическими детективами. В «Щегле» же она будто свела воедино классику и постмодерн. Детективный сюжет с перестрелками, похищениями произведений искусства и приключениями, которым позавидовал бы Шерлок Холмс. Длинные, тягостные сцены наркотического дурмана и пьяных галлюцинаций. Повесть о первой любви. И, разумеется, классический европейский роман воспитания.

Это большая повесть о настоящем Учителе – творце, отце, волшебнике и спасителе. Реставратор мебели Хоби, у которого после долгих скитаний находит приют сирота Тео, говорит о своей мастерской по починке антиквариата как о «госпитале». Испытавшие прикосновения тысячи рук вещи для него живы. Более чем живы – они

одушевлены. И отсутствием этой души отличается подделка от подлинника. Царящий в своём маленьком «кабинете» под лестницей, Хоби похож на добродушного Гефеста. Но если под молотом олимпийца рождалась главная красота его мира, то Хоби воссоздаёт её из обломков былого величия: куски «шератонов» и «хеплуайтов», безнадёжно испорченные, обретают в его руках вторую жизнь. Соединяются в новых произведениях… Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). «Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямиком в 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев». Хоби возвращает душу изувеченной Красоте. И Красоту – изувеченным душам.

Образ друга-учителя (который в то же время и друг-искуситель) пропадёт к середине книги, чтобы триумфально возвратиться в конце.

Почему это шедевр?

Донна Тартт продолжает традицию Диккенса, привнося в «большой роман» современную иронию, насыщая его культурными реминисценциями и прямыми отсылками к разным произведениями искусства – от фотографий Мэтью Брэди до романов Достоевского.

Конечно, можно разглядеть в «Щегле» и слабые стороны. Многовато упрощений и перепевок оборота «соприкасаясь коленями». Карикатурно представлена «русская тема»: носителю нашего языка имя Витя уж никак не напомнит слово «вишня», а мысль, что в России «почти не достать» маршмеллоу, развеселит.

Несколько условен образ самого Тео – пожалуй, он слишком проницателен и энциклопедичен для 13-летнего подростка. Он с первого взгляда, брошенного на незнакомца, понимает, что тот страдает от недосыпа из-за новорождённого ребёнка, а при входе в новую для него комнату первым делом обращает внимание не на что-нибудь, а на корешки книг американских поэтов. Ему достаточно скользнуть по ним взглядом, чтобы определить – это первые издания. Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых». Такие «интеллектуалы-умницы» в последнее время стали клише в современной американской литературе.

Однако это роман не портит, а придаёт оч

readrate.com

Донна Тартт «Щегол» | Библиотека книг

Д. Тартт — современная писательница, автор книги «Щегол», которая принесла успех и признание автору в 2014 году и является ярким образцом современной американской литературы. Книга Тартт получила Пулитцеровскую премию, хвалебные отзывы читателей, критиков и собратьев по перу.

Писательница потратила на написание романа целых десять лет и после выхода в печати произведение было переведено на все европейские языки, экземпляры раскупались в бешеном темпе, а сам роман был объявлен событием десятилетия.

Романа назван в честь одноименной знаменитой картины Карела Фабрициуса, которую тот создал в 1654 году. Художник – голландец по происхождению, ученик Рембрандта и учитель Вермеера. Именно картина «Щегол» играет основную роль в судьбе главного героя Тео Декера, мальчика тринадцати лет, пришедшего полюбоваться в музей на произведения искусства и ставшего участником ужасной трагедии.

Краткое содержание романа «Щегол»

Американец Теодор Декер находится в голландском отеле, из которого не может выйти, потому что у него нет паспорта, да и разговаривать он умеет только на английском. Единственное, что ему остается, так это смотреть в газеты на колонку о криминале, ждать и вспоминать.

Ему тринадцать, директор школы ловит Тео с сигаретой во рту, ему не отвертеться. Естественно, в школу вызывают мать. С мамой у них полное понимание, она не ругает своего мальчика, да и не сердится на него. Зовут ее Одри Декер.

Зная, что предстоит непростой разговор с мистером Биманом, она предлагает Тео зайти в Метрполитен-музей, чтобы полюбоваться на картины. Когда-то Одри увлеклась лекциями по искусству и теперь старалась привить любовь к прекрасному и своему сыну.

Мать с сыном неторопливо переходя от картины к картине. Они останавливаются возле бессмертного произведения Фабрициуса «Щегол». Когда-то именно эта картина уцелела после взрыва пороховых складов, где погиб и художник, и его творения.

Картина незатейлива, но притягивает внимание мальчика. В это время Тео видит свою первую любовь, девочку Пиппу. Она тоже не одна, а с пожилым мужчиной. Мать отходит в сторону, чтобы не смущать сына, и в это время раздается взрыв.

Когда Тео приходит в себя, то видит много убитых. Рядом с ним находится старик, который, умирая, предлагает взять с собой картину «Щегол», дает перстень и называет адрес. Мальчик в ужасе выбегает из музея, гонимый беспокойством за мать. Он верит, что она жива и ждет его дома. Однако вскоре приходят службы опеки и сообщают, что теперь у него нет больше мамы, а значит Тео должен жить там, куда его определят.

Мальчик не может справится с горем, мир для него опустел, никто не может помочь его отчаянью, ни психолог, ни служба опеки. Единственное, что у него осталось – это тайна, кусок картона с нарисованной маленькой птичкой.

По адресу, который он получил от умирающего старика, живет антиквар и реставратор Хоби. Именно он станет для мальчика психологом, излечивающим душу с помощью красивых вещей.

Он добрый, ласковый, настоящий Учитель, а девочка Пиппа оказывается его внучкой. Она тоже сильно пострадала при взрыве, но осталась жива.

Со своей картиной Тео не расстается никогда, даже в поездке к объявившемуся отцу в Вегас. Тео связывается там с Борисом Павликовским и окунается в наркотический дурман. Однако отец вскоре погибает, и мальчик снова приезжает к Хоби, чтобы не попасть в детдом…

Награды за роман

Пулитцеровская премия 2014 г.
Премия Малапарте 2014 г.
Медаль Эндрю Карнеги 2014 г.
Лучшая книга 2013 г.

mir-knigi.org

Щегол (роман) — Википедия

Щегол
Автор	Донна Тартт
Жанр	художественная литература
Оригинал издан	23 сентября 2013
Издатель	Little, Brown and Company Corpus
Страниц	784 832
ISBN	978-91-0-013888-2

Картина голландского художника Карела Фабрициуса «Щегол» (1654), использованная для обложки одноимённого романа

«Щегол» (англ. The Goldfinch) — третий роман американской писательницы Донны Тартт, опубликованный в 2013 году. Лауреат многочисленных литературных наград, в том числе Пулитцеровской премии за художественную книгу 2014 года.

Роман назван в честь картины известного голландского художника Карела Фабрициуса «Щегол» (1654), которая играет важную роль в судьбе главного героя.

Права на экранизацию романа выкуплены студией Warner Bros. Сценаристом назначен Питер Строхан (Peter Straughan), работавший над фильмами «Безумный спецназ» (2009), «Шпион, выйди вон!» (2011), «Фрэнк» (2013).

Содержание

1 Сюжет
2 Отзывы
3 Награды
4 Экранизация
5 Примечания

Сюжет[

ru.wikipedia.org

Донна Тартт — Щегол » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Роман, который лауреат Пулитцеровской премии Донна Тартт писала более 10 лет, — огромное эпическое полотно о силе искусства и о том, как оно — подчас совсем не так, как нам того хочется — способно перевернуть всю нашу жизнь. 13-летний Тео Декер чудом остался жив после взрыва, в котором погибла его мать. Брошенный отцом, без единой родной души на всем свете, он скитается по приемным домам и чужим семьям — от Нью-Йорка до Лас-Вегаса, — и его единственным утешением, которое, впрочем, чуть не приводит к его гибели, становится украденный им из музея шедевр голландского старого мастера.

Донна Тартт

Щегол

Издательство CORPUS ®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Таких книг, как «Щегол», за десять лет появляется штук пять, не больше. Она написана и с умом, и с душой. Донна Тартт представила публике блистательный роман.

СТИВЕН КИНГ

Освободите на полке с книгами о любимых картинах место для шедевра Донны Тартт о крохотном шедевре Карела Фабрициуса.

The Washington Post

В случае «Щегла» речь идет не просто о воскрешении сюжетного романа, но об одной из его когда-то популярных форм: это так называемый воспитательный роман, вернее, его сплав с авантюрным.

АЛЕКСЕЙ ЦВЕТКОВ

Абсурд не освобождает, он сковывает.

АЛЬБЕР КАМЮ

Глава первая

Мальчик с черепом

Тогда в Амстердаме мне впервые за много лет приснилась мама. Уже больше недели я безвылазно сидел в отеле, боясь позвонить кому-нибудь или выйти из номера, и сердце у меня трепыхалось и подпрыгивало от самых невинных звуков: звяканья лифта, дребезжания тележки с бутылочками для минибара, и даже колокольный звон, доносившийся из церкви Крейтберг и с башни Вестерторен, звучал мрачным лязганьем, возвещая, будто в сказке, о грядущей погибели. Днем я сидел на кровати, изо всех сил пытаясь разобрать хоть что-то в голландских новостях по телевизору (бесполезно, ведь по-голландски я не знал ни слова), а затем сдавался, садился к окну и, кутаясь в наброшенное на плечи пальто из верблюжьей шерсти, часами глядел на канал: я уезжал из Нью-Йорка в спешке, и вещи, которые я привез с собой, не спасали от холода даже в помещении.

За окном все было исполнено движения и смеха. Было Рождество, мосты через каналы по вечерам посверкивали огоньками, громыхали по булыжным мостовым велосипеды с привязанными к багажникам елками, которые везли румяные damen en heren[1] в развевающихся на ледяном ветру шарфах. Ближе к вечеру любительский оркестр заводил рождественские песенки, которые, хрупко побрякивая, повисали в зимнем воздухе.

Всюду подносы с остатками еды, слишком много сигарет, теплая водка из дьюти-фри. За эти беспокойные дни, проведенные взаперти, я изучил каждый сантиметр своей комнаты, как узник камеру. В Амстердаме я был впервые, города почти не видел, но сама унылая, сквозняковая бессолнечная красота номера остро отдавала Северной Европой — миниатюрная модель Нидерландов, где беленые стены и протестантская прямота мешались с цветастой роскошью, завезенной сюда с Востока торговыми судами. Непростительно много времени я провел, разглядывая пару крохотных картинок маслом, висевших над бюро: на одной крестьяне катались возле церкви на коньках по затянутому льдом пруду, на другой неспокойное зимнее море подбрасывало лодку — картинки для декора, ничего особенного, но я изучал их так, будто в них был зашифрован ключ к самым сокровенным таинствам старых фламандских мастеров. За окном ледяная крупа барабанила по подоконнику и присыпала канал, и хотя занавеси были парчовыми, а ковер мягким, зимний свет нес в себе зябкие ноты 1943 года, года нужды и лишений, слабого чая без сахара и сна на голодный желудок.

Рано утром, пока не рассвело, пока не вышел на работу весь персонал и в холле только начинали появляться люди, я спускался вниз за газетами. Служащие отеля двигались и разговаривали еле слышно, скользили по мне прохладными взглядами, будто бы и не замечали американца из двадцать седьмого, который днем не высовывался из номера, а я все убеждал себя, что ночной портье (темный костюм, стрижка ежиком и очки в роговой оправе) в случае чего не будет поднимать шума и уж точно постарается избежать неприятностей.

В «Геральд Трибьюн» о передряге, в которую я попал, не было ни слова, зато эта история была в каждой голландской газете: плотные столбцы иностранного текста мучительно прыгали перед глазами, но оставались за пределами моего понимания. Onopgeloste moord. Onbekende[2]. Я поднялся наверх, залез обратно в кровать (не снимая одежды, ведь в комнате было так холодно) и разложил газеты по покрывалу: фотографии полицейских машин, оцепленное лентами место преступления, невозможно было разобрать даже подписи к фото, и, хотя имени моего вроде бы нигде не было, никак нельзя было понять, есть ли в газетах описание моей внешности или пока они не обнародовали эту информацию.

Комната. Батарея. Een Amerikaan met een strafblad[3]. Оливково-зеленая вода канала.

Из-за того что я мерз, болел и чаще всего не знал, куда себя деть (я и книжку не догадался захватить, не только теплую одежду), большую часть дня я проводил в постели. Ночь, казалось, наступала после полудня.

То и дело — под хруст разбросанных вокруг газет — я засыпал и просыпался, и сны мои по большей части были пропитаны той же бесформенной тревогой, которой кровоточило мое бодрствование: залы суда, лопнувший на взлетной полосе чемодан, моя одежда повсюду и бесконечные коридоры в аэропортах, по которым я бегу на самолет, зная, что никогда на него не успею.

Из-за лихорадки мои сны были странными и до невероятного реальными, и я бился в поту, не зная, какое теперь время суток, но в ту, последнюю, в самую ужасную ночь я увидел во сне маму: быстрое, загадочное видение, будто визит с того света. Я был в магазине Хоби — если совсем точно, в каком-то призрачном пространстве сна, похожем на схематичный набросок магазина, — когда она внезапно возникла позади меня и я увидел ее отражение в зеркале. При виде нее я оцепенел от счастья, это была она, до самой крошечной черточки, до россыпи веснушек; она мне улыбалась, она стала еще красивее, но не старше — черные волосы, забавно вывернутые кверху уголки рта — будто и не сон вовсе, а сущность, которая заполнила всю комнату собственной силой, своей ожившей инаковостью. И, хотя этого мне хотелось больше всего на свете, я знал, что обернуться и взглянуть на нее — значит нарушить все законы ее мира и моего, только так она могла прийти ко мне, и на долгое мгновение наши взгляды встретились в зеркале, но едва мне показалось, что она вот-вот заговорит — со смесью удивления, любви, отчаяния, — как между нами заклубился дым и я проснулся.

nice-books.ru

гимн щемящей тоски по совершенству

«Щегол» (оригинальное название The Goldfinch) — третий роман, написанный писательницей Донной Тартт. В 2013 году произведение было опубликовано и за время своего присутствия на рынке успело завоевать престижные литературные награды, в том числе:

— Медаль Эндрю Карнеги за наилучшую публицистическую и художественную книгу, изданную на территории Америки.

— Литературную премию Малапарте, которая выдается иностранным писателям в Италии.

— Пулитцеровскую премию.

Американская писательница назвала свой увлекательный роман в честь картины «Щегол», написанной в 1654 году талантливым учеником Рембрандта, художником из Голландии Карелом Фабрициусом. Он считается основателем делфтской школы живописи. На создание романа «Щегол» объемом 800 страниц писательница потратила больше 10 лет своей жизни. Значит, на написание каждой страницы литературного произведения она затратила в среднем 4,5 дня.

В книге содержится много детальных описаний, сюжетных линий, интересных размышлений. Удивительным образом в «Щегле» умещаются несколько отдельных романов, что придает произведению сходство с телевизионным сериалом. Во время прочтения книги внимательный читатель сможет провести аналогию между «Щеглом» и сагой о Гарри Поттере. Проводя сравнительный анализ этих произведений, между ними можно обнаружить невидимую связь.

Главный персонаж «Щегла» — мальчик по имени Тео Декер, которому исполнилось 13 лет. Он находился в эпицентре взрыва в музее, возникшего по причине террористического акта. Но мальчик вопреки обстоятельствам остался живым и невредимым, как и Гарри Поттер — персонаж всемирно известной саги Джоан Роулинг. Незаурядным талантом этой писательницы Донна Тартт всегда восхищалась.

Характеристика главных героев

По трагическому стечению обстоятельств 13-летнему мальчишке Тео Декеру пришлось рано повзрослеть. Страшная трагедия, которая произошла в музее, куда Тео со своей любимой матерью заглянул на несколько минут, навсегда изменила его представление о жизненном устройстве. Раньше в его неорганизованном и беспечном мире самыми страшными врагами являлись истеричный отец, заливающий алкогольными напитками свое разочарование и усталость от жизни, и школьный директор, который мог строго отсчитать за маленькие шалости и неподобающее поведение.

Посттравматический синдром — так диагностируют шоковое состояние мальчика психологи, но и они не имеют возможностей и малейших шансов помочь мальчику справиться с последствиями сильнейшего стресса, который ему довелось перенести в пору своего счастливого и безмятежного детства. Вылечить тяжелейшую душевную травму подростка, придать ему надежду и веру в будущее способны только надежное плечо друга, на которого можно положиться в любой ситуации, всепоглощающее чувство любви и привязанности и великая сила искусства.

В начале повествования старик Велти умирает прямо на руках мальчика. Действие происходит в музее, где произошел террористический взрыв и умерла мама Тео Декера. Работник музея обращается к подростку с просьбой передать своему деловому партнеру и хорошему другу реликвию — фамильное кольцо. Еще Велти просит мальчика похитить из разрушенного музея картину голландского художника, на которой запечатлен щегол на жердочке, находящийся в заточении в своей клетке и лишенный возможности избавиться от опутывающих его оков и вылететь на свободу.

Решив последовать наказам умирающего старика, Тео похищает картину со щеглом из музея, где наблюдается паника и неразбериха, и остается незамеченным. Главного персонажа романа «Щегол» начинает преследовать чувство безысходности и одиночества. Он скитается по чужим углам и социальным учреждениям. Сначала судьба забрасывает его в фешенебельный дом Энди Барбура, где повсюду встречается антикварная мебель и господствует дух аристократизма и роскоши. Здесь он чувствует себя одиноким и ненужным, но встреча с добродушным антикваром Хобби придает ему жизненных сил и вселяет надежду.

Этот человек становится для Тео Декера — мальчика с неокрепшей психикой и поломанной судьбой — великим Учителем и лучшим другом. Именно этому человеку, реставратору мебели Хоби, мальчик доверяет свои сокровенные тайны и желания, к его мнению он прислушивается. Реставратор Хоби возвращает привлекательный вид и неотразимое очарование вещам, которые давно пора было утилизировать или отправить на свалку. Поломанная и безнадежно испорченная антикварная мебель в его умелых руках буквально преображается, становится красивой и впитывает частицу его души.

Главная идея произведения

Неудивительным выглядит то обстоятельство, что главную тему этого выдающегося литературного произведения определяет название книги. Оно воскрешает в памяти скромную и многозначительную картину «Щегол», написанную художником из Голландии. Роман читается на одном дыхании, вызывает искренние чувства в душе читателей, хотя и изобилует длиннотами и подробными описаниями.

Идея романа

«Щегол» — гимн щемящей тоски по совершенству, отражение того, что сила искусства никогда не поддается старению, увяданию и забвению. Она может сопровождать человека на протяжении всей его жизни, дарить в минуты горести и жизненных невзгод умиротворение, утешение и душевное равновесие.

Американская писательница задает главный вопрос, который ее волнует и интересует, устами одного из героев произведения. Он звучит примерно так: «В чем заключается смысл красивых вещей?» Ответ на него звучит так: «Их предназначение — служить проводниками какой-то высшей красоте».

Жизнь главного героя «Щегла» подпитывалась искренней радостью, что он является счастливым обладателем редкого сокровища — картины, принадлежащей кисти великого художника и запечатлевшей одинокую птицу на жердочке. Для подростка Тео картина станет и настоящим спасением от жизненных невзгод, и лучиком света во мраке непонимания и отчаяния. Но картина скрывает и серьезную опасность для Тео Декера. Он рискует оказаться в тюрьме и быть приговоренным к длительному сроку заключения, лишиться своей свободы и независимости.

Анализ произведения

Чтобы провести всесторонний и детальный анализ произведения «Щегол» Донны Тартт понадобится немного времени. Писательница намеренно сгущает обстоятельства, когда смерть вторгается в прочный и незыблемый мир раньше времени и стремительно разрушает его. Надежды на счастливую жизнь практически не остается, и главного героя романа постигают сильное разочарование и горечь утраты.

Мысли о неотвратимости смерти способны превратить повседневную жизнь человека в бессмысленное действо с постоянным ожиданием печального конца. Но эти мысли, которые разрушительно воздействуют на психику взрослого человека, маленького ребенка или подростка, придают великую ценность и уникальность каждой минуте жизни. Приобщение к искусству, проявление интереса к шедеврам мировой живописи — значимые процессы, они способны заменить длительные сеансы психотерапии и обращение к врачам.

Искусство способствует духовному росту и нравственному очищению человека. Особенность «Щегла» заключается не только в том, что на его написание Донна Тартт потратила больше 120 месяцев. Книга призывает читателей замедлить свой сумасшедший ритм жизни, остановиться и подумать о вечных и непреходящих ценностях. Роман «Щегол» повествует о силе произведений искусства и их влиянии на жизнь и мироощущение человека, призывает избавиться от невроза постоянного движения и связанных с ним травматических ситуаций.

r-book.club

«Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе

О чём книга?
Книга Донны Тартт начинается с трагедии. В художественном музее, куда заскочили буквально на час тринадцатилетний Теодор Декер и его мать, происходит взрыв. Мама Тео погибает, а он чудом выбирается из-под развалин, по случайности прихватив с собой шедевр живописи – картину «Щегол» Фабрициуса, которая теперь для него – вечный источник тревоги, память о самом дорогом человеке и чистейший образец Прекрасного.
Из его задорного, неорганизованного детского мира, где самыми страшными были школьный директор да истеричный, заливающий разочарование спиртным отец, словно разом исчезают все краски. Уже не малыш, но ещё и не взрослый, Тео оказывается беззащитен перед надвинувшейся безысходностью. Отныне всякий раз, открывая глаза, он говорит себе: прежнего больше не будет. Маминых ласковых слов, лекций по истории искусств, которые она так любила в колледже, её рассказов о лошадях и детстве на ферме… Саму Одри Декер успокоил когда-то серебристый лунный круг, показанный отцом. «Помни, милая, он везде один и тот же. И если мы с тобой смотрим на него – значит, мы дома». Но это утешение, как и вся вселенная, для Тео умирает. Ведь его мама уже никогда не увидит луны.
«С трудом верилось, что мир рухнул, а кого-то ещё волнуют эти дурацкие занятия… с трудом верилось, что мир когда-то был не мёртв», – фраза, родившаяся при виде школьных объявлений, становится девизом юного Декера. Психологи дают такому состоянию имя – «клиника острого горя» – но помочь умирающему от тоски ребёнку они не в силах. Излечить способны лишь дружба, любовь и великое искусство…

Книга и картина
Название книги, данное в честь шедевра голландского живописца Фабрициуса (ученик Рембрандта, учитель Вермеера), предопределяет её основную идею. Это гимн неизбывной, щемящей тоске по совершенству. Свой главный вопрос Тартт задаёт устами одного из героев: «…Не в том ли смысл всех вещей – красивых вещей, чтоб служить проводниками какой-то высшей красоте?»
Кстати, в 2013 в одном из нью-йоркских музеев живописного «Щегла» экспонировали в один день со стартом продаж «Щегла» книжного. Картина собрала толпы зрителей, поправ даже славу вермееровской «Девушки с жемчужной серёжкой». Так что теперь имя Донны Тартт вписано и в историю живописи.

Жанр
Предыдущие романы Тартт «Тайная история» (The Secret History) и «Маленький друг» (The Little Friend) были скорее психологическими детективами. В «Щегле» же она будто свела воедино классику и постмодерн. Детективный сюжет с перестрелками, похищениями произведений искусства и приключениями, которым позавидовал бы Шерлок Холмс. Длинные, тягостные сцены наркотического дурмана и пьяных галлюцинаций. Повесть о первой любви. И, разумеется, классический европейский роман воспитания.
Это большая повесть о настоящем Учителе – творце, отце, волшебнике и спасителе. Реставратор мебели Хоби, у которого после долгих скитаний находит приют сирота Тео, говорит о своей мастерской по починке антиквариата как о «госпитале». Испытавшие прикосновения тысячи рук вещи для него живы. Более чем живы – они одушевлены. И отсутствием этой души отличается подделка от подлинника. Царящий в своём маленьком «кабинете» под лестницей, Хоби похож на добродушного Гефеста. Но если под молотом олимпийца рождалась главная красота его мира, то Хоби воссоздаёт её из обломков былого величия: куски «шератонов» и «хеплуайтов», безнадёжно испорченные, обретают в его руках вторую жизнь. Соединяются в новых произведениях… Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). «Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямиком в 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев». Хоби возвращает душу изувеченной Красоте. И Красоту – изувеченным душам.
Образ друга-учителя (который в то же время и друг-искуситель) пропадёт к середине книги, чтобы триумфально возвратиться в конце.

Почему это шедевр?
Донна Тартт продолжает традицию Диккенса, привнося в «большой роман» современную иронию, насыщая его культурными реминисценциями и прямыми отсылками к разным произведениями искусства – от фотографий Мэтью Брэди до романов Достоевского.
Конечно, можно разглядеть в «Щегле» и слабые стороны. Многовато упрощений и перепевок оборота «соприкасаясь коленями». Карикатурно представлена «русская тема»: носителю нашего языка имя Витя уж никак не напомнит слово «вишня», а мысль, что в России «почти не достать» маршмеллоу, развеселит.
Несколько условен образ самого Тео – пожалуй, он слишком проницателен и энциклопедичен для 13-летнего подростка. Он с первого взгляда, брошенного на незнакомца, понимает, что тот страдает от недосыпа из-за новорождённого ребёнка, а при входе в новую для него комнату первым делом обращает внимание не на что-нибудь, а на корешки книг американских поэтов. Ему достаточно скользнуть по ним взглядом, чтобы определить – это первые издания. Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых». Такие «интеллектуалы-умницы» в последнее время стали клише в современной американской литературе.
Однако это роман не портит, а придаёт очарование. Даже плащ Бориса Павликовского – того самого многомерного друга – плащ, от которого веет «угрюмостью Восточного блока: едой по карточкам и советскими заводами, промышленными комплексами где-нибудь в Одессе или Львове», в контексте романа не оскорбляет, а скорее располагает. Дочитайте «Щегла» до конца – и через пелену наркотических кошмаров, отчаяния и страха вам откроется тёплая, всполохами прорывающаяся сквозь ужасы жизни Красота, по которой тоскует каждый.

Автор рецензии: Людмила Черепнева

Полный текст рецензии с кратким пересказом содержания

24hitech.ru

Донна Тартт — Щегол » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Роман, который лауреат Пулитцеровской премии Донна Тартт писала более 10 лет, – огромное эпическое полотно о силе искусства и о том, как оно – подчас совсем не так, как нам того хочется – способно перевернуть всю нашу жизнь. 13-летний Тео Декер чудом остался жив после взрыва, в котором погибла его мать. Брошенный отцом, без единой родной души на всем свете, он скитается по приемным домам и чужим семьям – от Нью-Йорка до Лас-Вегаса, – и его единственным утешением, которое, впрочем, чуть не приводит к его гибели, становится украденный им из музея шедевр голландского старого мастера.

Донна Тартт

Щегол

Издательство CORPUS ®

Таких книг, как “Щегол», за десять лет появляется штук пять, не больше. Она написана и с умом, и с душой. Донна Тартт представила публике блистательный роман.

СТИВЕН КИНГ

The Washington Post

В случае “Щегла» речь идет не просто о воскрешении сюжетного романа, но об одной из его когда-то популярных форм: это так называемый воспитательный роман, вернее, его сплав с авантюрным.

АЛЕКСЕЙ ЦВЕТКОВ

Абсурд не освобождает, он сковывает.

АЛЬБЕР КАМЮ

Глава первая

Мальчик с черепом

Всюду подносы с остатками еды, слишком много сигарет, теплая водка из дьюти-фри. За эти беспокойные дни, проведенные взаперти, я изучил каждый сантиметр своей комнаты, как узник камеру. В Амстердаме я был впервые, города почти не видел, но сама унылая, сквозняковая бессолнечная красота номера остро отдавала Северной Европой – миниатюрная модель Нидерландов, где беленые стены и протестантская прямота мешались с цветастой роскошью, завезенной сюда с Востока торговыми судами. Непростительно много времени я провел, разглядывая пару крохотных картинок маслом, висевших над бюро: на одной крестьяне катались возле церкви на коньках по затянутому льдом пруду, на другой неспокойное зимнее море подбрасывало лодку – картинки для декора, ничего особенного, но я изучал их так, будто в них был зашифрован ключ к самым сокровенным таинствам старых фламандских мастеров. За окном ледяная крупа барабанила по подоконнику и присыпала канал, и хотя занавеси были парчовыми, а ковер мягким, зимний свет нес в себе зябкие ноты 1943 года, года нужды и лишений, слабого чая без сахара и сна на голодный желудок.

В “Геральд Трибьюн” о передряге, в которую я попал, не было ни слова, зато эта история была в каждой голландской газете: плотные столбцы иностранного текста мучительно прыгали перед глазами, но оставались за пределами моего понимания. Onopgeloste moord. Onbekende[2]. Я поднялся наверх, залез обратно в кровать (не снимая одежды, ведь в комнате было так холодно) и разложил газеты по покрывалу: фотографии полицейских машин, оцепленное лентами место преступления, невозможно было разобрать даже подписи к фото, и, хотя имени моего вроде бы нигде не было, никак нельзя было понять, есть ли в газетах описание моей внешности или пока они не обнародовали эту информацию.

Комната. Батарея. Een Amerikaan met een strafblad[3]. Оливково-зеленая вода канала.

То и дело – под хруст разбросанных вокруг газет – я засыпал и просыпался, и сны мои по большей части были пропитаны той же бесформенной тревогой, которой кровоточило мое бодрствование: залы суда, лопнувший на взлетной полосе чемодан, моя одежда повсюду и бесконечные коридоры в аэропортах, по которым я бегу на самолет, зная, что никогда на него не успею.

Из-за лихорадки мои сны были странными и до невероятного реальными, и я бился в поту, не зная, какое теперь время суток, но в ту, последнюю, в самую ужасную ночь я увидел во сне маму: быстрое, загадочное видение, будто визит с того света. Я был в магазине Хоби – если совсем точно, в каком-то призрачном пространстве сна, похожем на схематичный набросок магазина, – когда она внезапно возникла позади меня и я увидел ее отражение в зеркале. При виде нее я оцепенел от счастья, это была она, до самой крошечной черточки, до россыпи веснушек; она мне улыбалась, она стала еще красивее, но не старше – черные волосы, забавно вывернутые кверху уголки рта – будто и не сон вовсе, а сущность, которая заполнила всю комнату собственной силой, своей ожившей инаковостью. И, хотя этого мне хотелось больше всего на свете, я знал, что обернуться и взглянуть на нее – значит нарушить все законы ее мира и моего, только так она могла прийти ко мне, и на долгое мгновение наши взгляды встретились в зеркале, но едва мне показалось, что она вот-вот заговорит – со смесью удивления, любви, отчаяния, – как между нами заклубился дым и я проснулся.

nice-books.ru

«Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе

Донна Тартт «Щегол» | Библиотека книг

Краткое содержание романа «Щегол»

Награды за роман

Щегол (роман) — Википедия

Содержание

Сюжет[

Донна Тартт — Щегол » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

гимн щемящей тоски по совершенству

Характеристика главных героев

Главная идея произведения

Анализ произведения

«Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе

Донна Тартт — Щегол » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Добавить комментарий Отменить ответ