Синдром заложника стокгольмский: история появления и содержание термина

история появления и содержание термина

Сергей Асямов,
специально для сайта «Юридическая психология»

40 лет назад — 28 августа 1973 года в столице Швеции завершилась полицейская операция по освобождению заложников, захваченных преступником при попытке ограбления банка «Sveriges Kreditbank». Это событие навсегда осталось в истории, потому что именно это преступление подарило мировой психологии и криминалистике новый звучный термин, названный в честь города, где произошел налет — «стокгольмский синдром».

Утром 23 августа 1973 года в банк в центре Стокгольма вошел 32-летний Ян Эрик Улссон. Улссон до этого отбывал наказание в тюрьме г.Кальмар, где познакомился и подружился с известным в уголовном мире преступником Кларком Улафссоном. После своего освобождения, Улссон предпринял неудачную попытку 7 августа 1973 г. организовать побег Улафссона из тюрьмы.

Войдя в банк, Улссон достал автоматический пистолет, выстрелил в воздух и прокричал: «Вечеринка начинается!».

Немедленно прибыла полиция. Двое сотрудников попытались обезвредить преступника, но Улссон открыл огонь и ранил одного из полицейских в руку. Другому он приказал сесть на стул и что-нибудь спеть. Тот запел песню «Одинокий ковбой». Но один из оказавшихся в зале клиентов, пожилой человек, мужественно заявил бандиту, что не позволит устраивать спектакль из всего этого, и велел отпустить полицейского. Неожиданно требование было выполнено — старик смог покинуть зал вместе с исполнителем «Одинокого ковбоя».

Улссон захватил четырех сотрудников банка – трех женщин и мужчину (Кристину Энмарк, Бриджитт Ландблэд,  Элизабет Олдгрен и Свена Сафстрома) и забаррикадировался с ними в помещении хранилища размером 3 на 14 метров.

Четверка заложников

А затем началась шестисуточная драма, ставшая самой известной в шведской криминальной истории и озадачившая криминалистов и психологов необычным поведением заложников, получившим в дальнейшем название «стокгольмский синдром».

Преступник потребовал три миллиона крон (около $700 тысяч по курсу 1973 г.), оружие, пуленепробиваемые жилеты, шлемы, спортивный автомобиль и свободу для своего бывшего сокамерника — Улафссона. В случае невыполнения своих требований, преступник обещал убить заложников.

Швеция была в шоке — никогда прежде заложников здесь не брали. Ни политики, ни спецслужбы, ни психологи не знали, как вести себя в подобной ситуации.

Сразу же было удовлетворено одно из требований грабителя – из тюрьмы в банк доставили Кларка Улафссона. Правда, с ним успели поработать психологи, и он обещал не усугублять ситуации и не причинять заложникам вреда. К тому же ему обещали помилование за прошлые преступления, если он поможет властям разрешить данную ситуацию и освободить заложников. О том, что это было не простое ограбление банка, а тщательно спланированная Улссоном операция по освобождению Улафссона, полиция в тот момент не знала.

С исполнением прочих требований власти попросили повременить. Преступники получили бы и автомобиль и деньги, но им не разрешили брать с собой в машину заложников. На штурм полиция не решалась, т.к. специалисты (криминологи, психологи, психиатры), оценивавшие поведение преступников, пришли к заключению, что перед ними весьма проницательные, смелые и амбициозные профессиональные преступники. И попытка быстрого штурма могла привести к печальным последствиям.

Это хорошо почувствовало правительство Швеции во главе с тогдашним премьер-министром Улафом Пальме. За три недели до выборов у ситуации с захватом заложников непременно должен был быть хэппи-энд.

Но у шведских полицейских был и личный интерес: в «Sveriges Kreditbank» хранились деньги, предназначенные для выплаты зарплаты шведским стражам порядка, а до нее оставался всего один день.

Эпизоды стокгольмской драмы

Улафу Пальме пришлось лично вести телефонные переговоры и с преступниками. Т.к. не все требования Улссона были удовлетворены (не было денег, оружия и автомобиля), он стал угрожать заложникам и обещал в случае штурма всех их повесить. В подтверждение того, что это были не пустые угрозы, он стал душить одну из заложниц — несчастная захрипела прямо в трубку. Отсчет времени пошел.

Однако дня через два отношения между грабителями и заложниками несколько изменились. А точнее, улучшились. Заложники и преступники мило общались, играли в «крестики-нолики». Захваченные пленники вдруг начали критиковать полицию и требовать прекратить усилия для их освобождения. Одна из заложниц, Кристин Энмарк, после напряженных переговоров Улссона с правительством, сама позвонила премьер-министру Пальме и заявила, что заложники ничуть не боятся преступников, а наоборот им симпатизируют, требуют немедленно выполнить их требования и всех отпустить.

— Я разочарована в вас. Вы сидите и торгуетесь нашей жизнью. Дайте мне, Элизабет, Кларку и грабителю деньги и два пистолета, как они требуют и мы уедем. Я этого хочу и я им доверяю. Организуйте это и все будет закончено. Или приходите сюда и замените нас на себя. Пока и спасибо за вашу помощь! — говорит Энмарк премьер-министру.

Когда Улссон решил продемонстрировать властям свою решительность и решил для убедительности ранить одного из заложников, заложницы уговаривали Свена Сафстрома выступить в этой роли. Они убеждали его в том, что он серьезно не пострадает, но это поможет разрешить ситуацию. В дальнейшем, уже после освобождения, Сафстром говорил, что ему даже было в какой то мере приятно, что Улссон для этой цели выбрал его.

К счастью, обошлось и без этого.

В конце концов, 28 августа, на шестой день драмы, полицейские при помощи газовой атаки благополучно взяли штурмом помещение. Улссон и Улафссон сдались, а заложники были освобождены.

Освобожденные заложники заявили, что куда больше все это время они боялись штурма полиции. Впоследствии между бывшими заложниками и их захватчиками сохранились теплые отношения. По некоторым данным, четверка даже наняла адвокатов для Улссона и Улафссона.

Ян Эрик Улссон слева — 1973 г., справа — настоящее время

Кларк Улофссон слева — 1973 г., справа — настоящее время

Одному из них, Кларку Улофссону, удалось избежать наказания, доказав, что он всячески пытался урезонить нервного дружка. Правда, его вновь отправили отбывать оставшееся ему заключение. Он потом поддерживал дружеские отношения с одной из заложниц, которой симпатизировал ещё в хранилище. Правда, вопреки расхожему мнению, они не поженились, а дружили семьями. В дальнейшем он продолжил свою преступную карьеру – вновь грабежи, захват заложников, торговля наркотиками. Он неоднократно попадал за решетку, совершал побеги и в настоящее время отбывает очередное уголовное наказание в одной из шведских тюрем.

Зачинщик захвата Улссон был приговорён к 10 годам тюрьмы, из которых он отсидел восемь лет, мечтая о простой жизни с женой в домике в лесу. Благодаря этой истории он стал весьма популярным в Швеции, получал сотни писем от поклонниц в тюрьме, а потом женился на одной из них. В настоящее время Улссон живёт со своим семейством в Бангкоке, где занимается продажей подержанных автомобилей и, приезжая в Швецию, с удовольствием встречается с журналистами, вновь и вновь рассказывая им о событиях 40-летней давности.

История захвата заложников знала потом еще не один пример «стокгольмского синдрома». Самым одиозным его проявлением принято считать поведение американки Патрисии Херст, которая после освобождения вступила в террористическую организацию, члены которой её захватили, и принимала участие в вооруженных ограблениях.

Патти Херст была внучкой Уильяма Рэндольфа Херста, американского миллиардера и газетного магната. Она была похищена из своей квартиры в Калифорнии 4 февраля 1974 года членами леворадикальной террористической группировкой, называвшей себя Симбионистская армия освобождения (Symbionese Liberation Army — SLA). Херст провела 57 дней в шкафу размером 2 метра на 63 сантиметра, первые две недели с завязанными глазами, первые несколько дней без туалета и с кляпом во рту, перенесла физическое, психологическое и сексуальное насилие.

За ее освобождение террористы потребовали выдачи каждому неимущему жителю Калифорнии продовольственного пакета в 70 долларов, и печати массовым тиражом пропагандистской литературы. Это обошлось бы семейству Херст в 400 млн долларов. Семья объявила о невозможности выполнения условий SLA и предложила выделить 6 млн долларов тремя порциями по 2 млн долларов. После того, как семья заложницы организовала распределение пищевых продуктов на сумму 4 млн долларов, и за сутки до обещанного террористами освобождения девушки под залог еще 2 млн долларов, группировка выпустила аудиообращение, в котором Патрисия Херст провозгласила свое вступление в ряды SLA и отказалась вернуться в семью.

Херст получила боевой псевдоним «Таня» в честь Тамары (Тани) Бунке, погибшей единомышленницы Эрнесто Че Гевары. В составе боевой группы SLA «Таня» приняла участие в ограблении двух банков, обстреле супермаркета, нескольких случаев угона автомобилей и захвата заложников, производства взрывчатки. Была объявлена в розыск и арестована 18 сентября 1975 года вместе с четырьмя другими членами SLA в результате облавы ФБР. Одновременно полиция атаковала и сожгла другое убежище SLA, перестреляв большую часть группы.

Патрисия Херст. Полицейский снимок 19 сентября 1975 года.

Патрисия Херст во время ограбления банка «Хиберния»

После заключения под стражу Херст рассказала о насилии над ней со стороны террористов и объявила о принудительном характере всей своей деятельности в рядах SLA. Проведенная психиатрическая экспертиза подтвердила наличие у девушки посттравматического расстройства психики, вызванного переживанием интенсивного страха, беспомощности и крайнего ужаса. В марте 1976 г. Херст была приговорена к семилетнему тюремному заключению за участие в ограблении банка, несмотря на усилия адвокатов представить её жертвой похищения. Благодаря вмешательству президента США Джимми Картера срок был сокращен, а в феврале 1979 г. приговор был отменён под давлением общественной кампании поддержки, развернутой «Комитетом по освобождению Патрисии Херст».

Патрисия изложила свою версию событий в автобиографической книге «Every Secret Thing». Она стала прототипом героинь многих фильмов, таких как «Cry-Baby», «Serial Mom» и других. Ее случай считается классическим примером стокгольмского синдрома.

В психологии стокгольмский синдром рассматривают как парадоксальный психологический феномен, проявляющийся в том, что заложники начинают выражать сочувствие и положительные чувства по отношению к своим похитителям. Эти иррациональные чувства, которые проявляют заложники в ситуации опасности и риска, возникают из-за ошибочного истолкования ими отсутствия злоупотреблений со стороны преступников как актов доброты.

Ученые полагают, что стокгольмский синдром является не психическим расстройством (или синдромом), а скорее нормальной реакцией человека на ненормальные обстоятельства, сильно травмирующее психику событие и поэтому стокгольмский синдром не включён ни в одну международную систему классификации психиатрических заболеваний.

Механизм психологической защиты в данном случае основан на надежде жертвы, что преступник проявит снисхождение при условии безоговорочного выполнения всех его требований. Поэтому заложник старается продемонстрировать послушание, логически оправдать действия захватчика, вызвать его одобрение и покровительство. Зная, что преступники хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами преступники, заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против преступников, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны преступников.

Анализ более чем 4700 случаев захвата заложников с баррикадированием, проведенный специалистами ФБР (FBI Law Enforcement Bulletin, №7, 2007), показал, что у 27% жертв в той или иной степени проявляется стокгольмский синдром. В то же время, многие полицейские практики считают, что на самом деле этот синдром проявляется намного реже и встречается, как правило, в ситуациях, когда заложники и преступники были ранее незнакомы.

Стокгольмский синдром чаще всего возникает, когда заложники находятся с террористами в контакте длительное время, он развивается примерно в течение 3-4 дней, а затем фактор времени теряет значение. Причем стокгольмский синдром относится к числу труднопреодолимых и действует довольно долго.

Психологический механизм синдрома состоит в том, что под воздействием сильного шока и долгого пребывания в плену заложник, пытаясь справиться с чувством ужаса и гнева, которые он не имеет возможности выразить, начинает толковать любые действия агрессора в свою пользу. Жертва ближе узнает преступника и в условиях полной физической зависимости от него начинает испытывать привязанность, сочувствовать и симпатизировать террористу. Этот комплекс переживаний создает у жертвы иллюзию безопасности ситуации и человека, от которого зависит его жизнь

Действует защитный механизм, зачастую основанный на неосознанной идее, что преступник не будет вредить жертве, если действия будут совместными и положительно восприниматься. Пленник практически искренне старается заполучить покровительство захватчика. Заложники и преступники лучше узнают друг друга, и между ними может возникнуть чувство симпатии. Пленник знакомится с точкой зрения захватчика, его проблемами, «справедливыми» требованиями к властям. Жертва начинает с пониманием относиться к действиям преступника и даже может прийти к мысли, что его позиция – единственно верная. В конечном итоге заложник в подобной ситуации начинает оправдывать поведение преступника и может простить ему даже то, что он подвергал ее жизнь опасности. Часто пленники начинают добровольно содействовать захватчикам и иногда противиться попыткам их освобождения, т.к. понимают, что в этом случае велика вероятность погибнуть или пострадать, если не от рук преступника, то от лиц, пытающихся их освободить. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов

Эти поведенческие признаки проявляются в тех случаях, если преступники после захвата только шантажируют власть, а с пленниками обходятся корректно. Но не всегда.

Автором термина «стокгольмский синдром» является известный шведский криминалист Нильс Бейерт (Nils Bejerot), оказывавший помощь полиции во время захвата заложников в Стокгольме в 1973 году и введший этот термин в «обиход» во время анализа ситуации. Американский психиатр Франк Очберг (Frank Ochberg), оказывавший консультативную помощь правоохранительным структурам в ситуациях с захватом заложников, был первым, кто в 1978 г. серьезно занялся изучением этого явления и пришел к выводу о том, что данное поведение заложников необходимо обязательно учитывать при разработке операций по освобождению заложников. Широкое использование термина «стокгольмский синдром» в практике деятельности антитеррористических подразделений связано с именем специального агента ФБР Конрада Хасселя (Conrad Hassel). Сам же механизм психологической защиты, лежащий в основе стокгольмского синдрома, был впервые описан Анной Фрейд еще в 1936 году, когда он получил название «идентификация с агрессором». Стокгольмский синдром — отражает «травматическую связь», возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата и применения или угрозы применения насилия.

Вследствие видимой парадоксальности психологического феномена, термин «стокгольмский синдром» стал широко популярен и приобрел много синонимов: известны такие наименования, как «синдром идентификации заложника» (англ. Hostage Identification Syndrome), «синдром здравого смысла» (англ. Common Sense Syndrome), «стокгольмский фактор» (англ. Stockholm Factor), «синдром выживания заложника» (англ. Hostage Survival Syndrome) и др.

Стокгольмский синдром проявляется в виде одной или нескольких фаз:

1. У заложников развиваются положительные чувства по отношению к своим похитителям.

2. У заложников возникают негативные чувства (страх, недоверие, гнев) по отношению к властям.

3. У захвативших заложников преступников развиваются положительные эмоции по отношению к ним.

В ведении переговоров при захвате заложников одной из психологических задач сотрудников правоохранительных органов является поощрение развития у заложников первых двух фаз проявления стокгольмского синдрома. Это предпринимается в надежде наступления третьей фазы, развития взаимной симпатии между заложниками и захватчиками с целью увеличения шансов заложников на выживание, т. к. приоритетной задачей является спасение жизни заложников, а уж потом все остальное.

В той или иной степени этот синдром присутствует и в других ситуациях полной физической зависимости от агрессивно настроенной личности, например, военных карательных операциях, при взятии военнопленных, лишении свободы в тюрьмах, развитии авторитарных межличностных отношений внутри групп и сект, похищении людей с целью обращения в рабство, шантажа или получения выкупа, вспышках внутрисемейного, бытового и сексуального насилия. Проще говоря, это эмоциональная привязанность жертвы к своему палачу. В быту также не редко возникают ситуации, когда женщины, перенесшие насилие и остававшиеся некоторое время под прессингом своего насильника, потом влюбляются в него. Это проявление тёплых чувств к агрессору — одна из модификаций пресловутого синдрома.

Однако проявления синдрома довольно часто можно наблюдать в обычной жизни, а не только в эпизодах преступного насилия. Взаимодействие слабых и сильных, от которых слабые зависят (руководители, преподаватели, главы семейств и др.), часто управляется сценарием стокгольмского синдрома. Механизм психологической защиты слабых основан на надежде, что сильный проявит снисхождение при условии подчинения. Поэтому слабые стараются демонстрировать послушание с целью вызвать одобрение и покровительство сильного:

И если сильные помимо строгости проявляют к слабым еще справедливость и человечность, то со стороны слабых помимо страха, как правило, еще проявляется уважение и преданность.

 

симптомы, причины и методы лечения

Содержимое

• 1 Стокгольмский синдром: причины, симптомы, лечение и как избежать его появления
  • 1.1 Стокгольмский синдром и его лечение
  • 1.2 Что такое стокгольмский синдром?
  • 1.3 История происхождения термина «стокгольмский синдром»
  • 1.4 Причины возникновения стокгольмского синдрома
  • 1.5 Основные симптомы стокгольмского синдрома
  • 1.6 Психологические аспекты стокгольмского синдрома
  • 1.7 Как помочь людям, страдающим стокгольмским синдромом
  • 1.8 Как диагностировать стокгольмский синдром
  • 1.9 Виды лечения стокгольмского синдрома
  • 1.10 Медикаментозное лечение стокгольмского синдрома
  • 1.11 Психотерапия при стокгольмском синдроме
  • 1.12 Профилактика стокгольмского синдрома
  • 1.13 Видео по теме:
  • 1.14 Вопрос-ответ:
    • • 1.14.0.1 Что такое стокгольмский синдром?
      • 1.14.0.2 Как проявляется стокгольмский синдром?
      • 1. 14.0.3 Как возникает стокгольмский синдром?
      • 1.14.0.4 Могу ли я стать жертвой стокгольмского синдрома?
      • 1.14.0.5 Каковы методы лечения стокгольмского синдрома?
      • 1.14.0.6 Может ли стокгольмский синдром привести к психическим расстройствам?

Стокгольмский синдром — это состояние психической жертвы, которая начинает сочувствовать своему похитителю, отказываясь от свободы. В статье рассказываем о причинах развития синдрома, методах диагностики и современных подходах к лечению.

«Стокгольмский синдром» — термин, который используют для описания странного явления, когда заложник начинает понимать и сочувствовать своему похитителю. Название синдрому дало крупное похищение в стокгольмском банке в 1973 году, когда клиенты взяты в заложники грабителями, а в результате освобождения отказались от своей свободы.

Причины возникновения «стокгольмского синдрома» до сих пор остаются неясными. Некоторые эксперты полагают, что подобное поведение может быть связано с биологическими механизмами: постоянный стресс и угроза приводят к нарушению функционирования центров удовольствия и накопления положительных эмоций в мозгу заложника.

Существуют методы лечения «стокгольмского синдрома», включая психотерапию и лечение медикаментами. Однако эффективность этих методов обсуждается учеными, так как случаи заболевания очень редки и трудно даемости. Важно отметить, что необходимость в лечении возникает не у всех похищенных, а только у небольшого числа людей в очень определенных обстоятельствах, при наличии определенных факторов.

Стокгольмский синдром и его лечение

Стокгольмский синдром — это психическое расстройство, при котором человек начинает сочувствовать и поддерживать своего похитителя, вместо того чтобы противостоять ему. Он получил свое название благодаря заложникам, которые в 1973 году прославились своим уходом от похитителей и отказом от попыток помочь полиции в их задержании.

Основные причины появления стокгольмского синдрома, как правило, связываются с длительным пребыванием заложника в состоянии стресса и беспокойства, испытываемых им во время грабежа. Заложник сталкивается с необходимостью выживания в экстремальных условиях, что требует от него изменить свое поведение, говорить приятными словами и даже установить более доверительные отношения со своими похитителями.

Лечение стокгольмского синдрома включает в себя работу с пациентом над усилением его самосознания и повышения его самооценки. Привлечение друзей и родственников может помочь заложнику сохранить свой ум во время такого стресса. Также могут помочь группы тех, кто пережил подобные ситуации, психотерапия, гипноз и другие подходы к решению проблемы. Однако, лечение стокгольмского синдрома полностью зависит от конкретного случая и может быть различным у каждого пациента.

• Основные причины стокгольмского синдрома, связанные с длительным пребыванием заложника в состоянии стресса
• Лечение стокгольмского синдрома — работа с пациентом над усилением его самосознания и повышением его самооценки
• Привлечение друзей и родственников может помочь заложнику сохранить свой ум во время такого стресса
• Лечение стокгольмского синдрома полностью зависит от конкретного случая и может быть различным у каждого пациента

Что такое стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром — это психологическое состояние, которое проявляется у заложников, которые начинают симпатизировать своим похитителям. Данное состояние получило название в честь банковского ограбления в Стокгольме в 1973 году, когда заложники выразили свою поддержку похитителям и отказались сотрудничать с полицией.

Не все заложники страдают от стокгольмского синдрома, но данный синдром является типичной реакцией на длительную ситуацию насилия и угрозы смерти. Некоторые эксперты считают, что стокгольмский синдром может привести к некоторым психосоматическим заболеваниям, таким как боли в желудке и мышцах, бессонница и нарушение пищеварения.

1. 1. Основные признаки стокгольмского синдрома:
      • — Странное и неожиданное симпатизирование похитителю
      • — Испытание чувства жалости к похитителю
      • — Стремление помочь похитителю избежать наказания

История происхождения термина «стокгольмский синдром»

Стокгольмский синдром — это психологическое явление, при котором жертва заложника начинает испытывать сочувствие и даже привязанность к своему похитителю. Идея этого синдрома была впервые высказана после того, как в 1973 году группа преступников захватила банк в Стокгольме и взяла в заложники несколько человек на несколько дней.

Криминальное дело стало громким в СМИ, и многие заметили, что заложники начали называть своих похитителей своими друзьями и даже отстаивать их позицию в прессе.

Сегодня стокгольмский синдром по-прежнему является исследуемой темой для многих психологов и считается дефицитом любопытства и понимания к собственному телу со стороны жертв.

Причины возникновения стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром в основе своей обычно является психологическим явлением, которое происходит, когда человек находится в заложниках под угрозой смерти от своего похитителя. Основной причиной возникновения этого синдрома является психологическая защита человека — он начинает привязываться к своему похитителю, который, как он считает, является единственным каналом спасения.

Также могут сыграть роль такие факторы, как сильный стресс, неспособность самостоятельно решить ситуацию, пережитые травмы в прошлом, которые становятся причиной того, что человек начинает жертвовать своей свободой ради жизни.

Важно понимать, что стокгольмский синдром — это не утерянная рассудительность или психическое заболевание. Это явление, которое происходит в ответ на экстремальные условия и может возникнуть у любого человека в подобной ситуации.

Основные симптомы стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром – это чрезмерное сочувствие и нежность заложников к своим похитителям. Основные симптомы синдрома – это защита злоумышленников во время спасательной операции и негативное отношение к тем, кто пытается помочь заложникам. Более того, стокгольмский синдром может проявляться не только в отношении похитителей, но и в отношении любых других властей, которые пытаются помочь пострадавшим.

1. 1. • Симптомами стокгольмского синдрома являются:
      • Негативное отношение к конкурирующим спасательным группам: Заложники могут относиться к людям, которые были наняты другими для их спасения, отрицательно и считать их недостаточно квалифицированными или неправильно осуществляющими операцию.
      • Симпатия к похитителям: Отношение заложников к похитителям может быть положительным, они могут считать, что похитители не желали им зла, а просто выполняли свою работу.
      • Негативное отношение к спасительной группе: Заложники могут не доверять спасательной группе и просить исполнения своих требований похитителей.

Стокгольмский синдром – это серьезное психическое заболевание, которое требует незамедлительного лечения.

Психологические аспекты стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром — это психологическое состояние, при котором жертва становится эмоционально связанной с злоумышленником и начинает сопереживать ему, даже если злоумышленник причиняет ей вред.

Стокгольмский синдром может проявляться в различных ситуациях, начиная от кошмарных сценариев похищения и заканчивая случаями длительного насилия в близких отношениях. Нельзя недооценивать психологические возможности злоумышленника и его влияние на психическое здоровье человека.

1. 1. • Роль психолога в лечении стокгольмского синдрома

Лечение стокгольмского синдрома включает в себя психотерапию и консультации психолога. Психолог помогает жертве понять, как она попала в подобную ситуацию, и рассказывает о механизмах поведения злоумышленника и методах выхода из этого состояния.

Важно понимать, что стокгольмский синдром не является признаком слабости человека и не говорит об его ненормальности. Это лишь еще одно проявление сложности человеческой психики и возможности ее влияния на поведение человека.

Как помочь людям, страдающим стокгольмским синдромом

Стокгольмский синдром является серьезным заболеванием, которое может привести к различным последствиям, таким как тревожность, депрессия, отсутствие самооценки, а также проблемы в отношениях с другими людьми. Возможно, вы знакомы с кем-то, кто страдает от этого заболевания, и хотите узнать, как помочь.

Первым шагом может быть расширение круга общения человека, страдающего стокгольмским синдромом. Для этого можно предложить участие в социальных мероприятиях, знакомить его с новыми людьми и помогать налаживать контакты.

Также важно поддерживать человека в его интересах и хобби. Возможно, для того чтобы помочь страдающему стокгольмским синдромом, имеет смысл посоветовать ему поискать помощь у профессиональных психологов или терапевтов. Они могут помочь человеку разобраться в его эмоциях и почувствовать себя более уверенно в общении с другими людьми.

Еще одним шагом может быть попытка улучшить общие условия жизни человека, страдающего стокгольмским синдромом. Возможно, стоит помочь ему найти работу или учебную программу, занятость помогает улучшить самооценку и налаживает общение с другими людьми.

Нельзя забывать, что стокгольмский синдром нуждается в долгосрочном и легальном лечении, которое должно проводиться под наблюдением специалиста. Кроме того, необходимо принимать меры, чтобы избежать попадания в опасные ситуации, которые могут спровоцировать развитие этого заболевания.

Помощь человеку, страдающему стокгольмским синдромом, — это важно и сложно дело. Однако, с вашей помощью, он может достичь значительного прогресса, и вернуться к полноценной жизни.

Как диагностировать стокгольмский синдром

Стокгольмский синдром — это психологическое явление, при котором жертва крайней ситуации начинает симпатизировать своим злоумышленникам и разделять их взгляды. Диагностика этого синдрома может быть сложной, так как не все жертвы проявляют его сразу.

Одним из признаков стокгольмского синдрома является сильная эмоциональная привязанность к похитителям, симпатия или даже полное отсутствие злости к ним. Также человек может перестать пытаться бежать из заложников, несмотря на возможность сбежать.

Жертва стокгольмского синдрома может также поддерживать разговор с похитителями о различных темах, включая личные ощущения, желания и мнения. Вместе с этим синдромом может возникнуть явление самообмана, когда жертва начинает верить в благие намерения своих похитителей.

Правильная диагностика стокгольмского синдрома требует внимания к деталям и профессионального опыта. Если вы заметили подозрительные признаки, необходимо обратиться к квалифицированному специалисту, который сможет диагностировать и помочь вылечить стокгольмский синдром.

Виды лечения стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром – это состояние, которое может возникнуть у заложников, находящихся под воздействием террористов или других преступников. В состоянии сильного стресса заложник может начать переживать за своих похитителей и устанавливать эмоциональную связь с ними. Как следствие, целенаправленное лечение стокгольмского синдрома не требуется, но для того, чтобы решить проблемы, связанные с подобными ситуациями, заложникам и их семьям могут понадобиться дополнительные услуги и поддержка в плане психологической помощи.

1. 1. • Психотерапия – один из эффективных методов лечения стокгольмского синдрома, который может помочь заложнику избавиться от эмоциональной связи с его похитителями и оставить место для подобных связей в будущем. Психотерапевт может помочь заложнику улучшить навыки выживания во время подобных ситуаций, помочь ему обрести чувство безопасности и понимания своих эмоций.
      • Препараты – для лечения стокгольмского синдрома иногда применяются препараты для управления уровнем гормонов и нейротрансмиттеров, связанных с эмоциональными реакциями. Однако, этот метод не является первичным и применяется только при отсутствии результатов от психотерапии.

Важно помнить, что каждый случай стокгольмского синдрома уникален, и требует индивидуального подхода к лечению. Психологи и психиатры, специализирующиеся на работе с людьми, подвергнутым таким стрессовым ситуациям, могут предложить фундаментальные методы психологической поддержки в таких ситуациях.

Медикаментозное лечение стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром — это психическое расстройство, которое развивается у жертвы похищения или заложника. Чтобы лечить данное заболевание, применяются медикаментозные препараты.

Препараты, используемые для лечения стокгольмского синдрома, обычно относятся к группе антидепрессантов и анксиолитиков. Они помогают снизить тревожность, панические атаки, а также способствуют улучшению настроения пациента.

Что касается дозировки и режима приёма, то это может варьироваться в зависимости от индивидуальных особенностей пациента. Обычно врачи начинают с минимальных доз и постепенно увеличивают их, достигая желаемого эффекта.

Важно отметить, что медикаментозное лечение стокгольмского синдрома является лишь одним из компонентов терапии. Часто используются также психотерапевтические методы, например, когнитивно-поведенческая терапия и психоанализ.

Психотерапия при стокгольмском синдроме

Стокгольмский синдром – это состояние, которое проявляется при заложении человека под стражу или взятии в заложники. Переживая стресс и страх за свою жизнь, заложник начинает персонализировать своего похитителя и развивать к нему положительные чувства. Это состояние может быть очень опасным для здоровья заложника и его окружения, поэтому важно знать, как его лечат.

Психотерапия является одним из важнейших методов лечения стокгольмского синдрома. Она помогает заложнику осознать, что его положительные чувства к похитителю – это обусловлено не личностными качествами похитителя, а физиологическими реакциями на стрессовую ситуацию. Также психотерапия помогает заложнику избавиться от травм, которые он получил во время захвата.

При лечении стокгольмского синдрома используются различные методы психотерапии: когнитивно-поведенческая терапия, гештальттерапия, психоанализ и др. Важно выбрать подходящий метод для каждого конкретного случая. Психотерапию проводят специалисты, имеющие опыт работы с подобными проблемами.

Кроме того, важно учесть, что успешность лечения стокгольмского синдрома зависит не только от выбранного метода психотерапии, но и от того, насколько быстро был разрешен конфликт и освобожден заложник. Чем дольше продолжалось заложение, тем сложнее будет восстановление здоровья заложника. Поэтому важно своевременно заботиться о психологическом здоровье заложников и предотвращать развитие стокгольмского синдрома.

Профилактика стокгольмского синдрома

Стокгольмский синдром – это психологическое явление, которое возникает у заложников под воздействием злоумышленников во время длительного заключения и угроз насилия. Чтобы предотвратить возникновение стокгольмского синдрома, следует соблюдать следующие рекомендации:

1. 1. • Совместная работа с психологом: если вам приходится работать с людьми, которые могут стать вашими потенциальными заложниками, рекомендуется провести тренинги по поведению в экстремальных ситуациях и сотрудничеству с психологом, который может помочь вам избежать возможности развития стокгольмского синдрома.
      • Обучение кризисной коммуникации: следует избегать травматических слов и действий во время перемещения заложников и обеспечить их безопасность.
      • Создание доверительных отношений: чтобы избежать стокгольмского синдрома, необходимо установить отношения на основе доброжелательности и доверия, говорить правду и соблюдать обещания.
      • Профессиональная подготовка: сотрудники, работающие в подобной ситуации, должны иметь профессиональную подготовку и знать, как действовать в экстремальных ситуациях.

Видео по теме:

Вопрос-ответ:

Что такое стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром – это психологическое состояние, когда человек начинает испытывать позитивные чувства по отношению к своему похитителю или тому, кто держит его в заложниках. Этот синдром получил свое название после известного ограбления банка в Стокгольме, когда заложники начали сочувствовать своим похитителям.

Как проявляется стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром проявляется в виде симпатии и сочувствия к похитителю или заложнику, а также в отсутствии стремления к освобождению. Люди, страдающие от этого синдрома, часто начинают рассуждать в защиту своего похитителя и считают, что он делает всё возможное для их блага.

Как возникает стокгольмский синдром?

Стокгольмский синдром обычно возникает в ситуациях, когда люди находятся в сильном эмоциональном напряжении, которое связано с угрозой жизни или здоровью. Люди, находящиеся в заложниках, часто испытывают страх, тревогу и отчаяние, и стокгольмский синдром является своего рода защитным механизмом, который помогает справиться с этими эмоциями.

Могу ли я стать жертвой стокгольмского синдрома?

Стокгольмский синдром – достаточно редкое явление, и не все жертвы похищений и заложники подвержены ему. Вероятность развития стокгольмского синдрома зависит от многих факторов, включая причину похищения, продолжительность заложенности, характер похитителя и личностные особенности жертвы.

Каковы методы лечения стокгольмского синдрома?

Лечение стокгольмского синдрома включает в себя психотерапию, которая направлена на изменение восприятия ситуации заложенности и построение здоровых отношений с окружающими людьми. Также может применяться фармакотерапия, но только в составе комплексного лечения.

Может ли стокгольмский синдром привести к психическим расстройствам?

Да, в некоторых случаях стокгольмский синдром может привести к различным психическим расстройствам, включая депрессию, тревогу, посттравматический стрессовый синдром и другие. Поэтому лечение стокгольмского синдрома должно проходить под наблюдением квалифицированного психиатра или психотерапевта.

Что такое Стокгольмский синдром? — BBC News

• Опубликовано

  22 августа 2013 г.

Подпись к изображению,

Полицейские снайперы напротив Kreditbanken, где Ян-Эрик Олссон шесть дней держал рабочих в заложниках 9000 5

Кэтрин Уэсткотт

Журнал BBC News

Сорок лет назад после шестидневной осады банка был придуман термин «стокгольмский синдром». Что это такое и почему его снова и снова цитируют в ситуациях с заложниками?

Большинство людей знают словосочетание «Стокгольмский синдром» по многочисленным громким делам о похищениях и захвате заложников, обычно с участием женщин, в которых оно упоминалось.

Этот термин больше всего ассоциируется с Пэтти Херст, наследницей калифорнийской газеты, которая была похищена революционными боевиками в 1974 году. Похоже, она прониклась симпатией к своим похитителям и присоединилась к ним в ограблении. В конце концов ее поймали и приговорили к тюремному заключению.

Но адвокат Херста Бейли утверждал, что 19-летнему подростку промыли мозги, и он страдал от «Стокгольмского синдрома» — термина, недавно придуманного для объяснения явно иррациональных чувств некоторых пленников к своим похитителям.

Совсем недавно этот термин использовался в сообщениях СМИ о деле Наташи Кампуш. Сообщается, что Кампуш, похищенная Вольфгангом Приклопилем в 10-летнем возрасте и удерживаемая в подвале восемь лет, плакала, когда узнала, что ее похититель умер, и впоследствии зажгла за него свечу, когда он лежал в морге.

Image caption,

Наташа Кампуш была похищена Вольфгангом Приклопилом в возрасте 10 лет.

За пределами Швеции мало кто знает имена банковских служащих Биргитты Лундблад, Элизабет Олдгрен, Кристин Энмарк и Свена Сафстрома.

Это было 23 августа 1973 года, когда четверо были взяты в заложники в Kreditbanken 32-летним профессиональным преступником Яном-Эриком Олссоном, к которому позже в банке присоединился бывший сокамерник. Шесть дней спустя, когда противостояние закончилось, стало очевидно, что у жертв сформировались какие-то позитивные отношения со своими похитителями.

Стокгольмский синдром родился как объяснение.

Сообщается, что фраза была придумана криминологом и психиатром Нильсом Беджеро. Психиатр доктор Фрэнк Охберг был заинтригован этим явлением и в 1970-х годах дал определение синдрома для ФБР и Скотленд-Ярда.

В то время он помогал Национальной оперативной группе США по борьбе с терроризмом и беспорядками разрабатывать стратегии для захвата заложников.

Его критерии включали следующее: «Сначала люди испытают что-то ужасное, что приходит к ним ни с того ни с сего. Они уверены, что умрут».0005

«Затем у них происходит что-то вроде инфантилизации, когда они, как дети, не могут есть, говорить или ходить в туалет без разрешения. »

Небольшие добрые дела, такие как получение еды, вызывают «примитивную благодарность за дар жизни», объясняет он.

«Заложники испытывают сильное, примитивное положительное чувство к своему похитителю. Они отрицают, что это человек, который поставил их в такое положение. В своем сознании они думают, что это человек, который оставит их в живых. »

Но он говорит, что случаи стокгольмского синдрома редки.

Итак, что же произошло в банке на площади Нормальмсторг в Стокгольме, что позволило пленникам испытывать положительные чувства к своим похитителям, несмотря на опасения за свою жизнь?

В интервью Радио Швеции в 2009 году Кристин Энмарк объяснила: «Это своего рода контекст, в который вы попадаете, когда все ваши ценности, мораль, которые у вас есть, каким-то образом меняются».

Именно у Энмарка, согласно сообщениям, сложились самые прочные отношения с Олссон. Впоследствии даже появились ошибочные сообщения о том, что пара обручилась.

Image caption,

Сотрудники, взятые в заложники в хранилище банка Яном-Эриком Олссоном

Во время одного телефонного звонка из хранилища банка премьер-министру страны Улофу Пальме Энмарк умолял разрешить ему покинуть банк вместе с похитителями. Одним из требований Олссона была доставка машины для побега, на которой он планировал сбежать с заложниками. Власти отказались.

Сказав Пальме, что она «очень разочарована» им, Энмарк сказал: «Я думаю, что вы сидите там и играете в шашки с нашими жизнями. Я полностью доверяю Кларку и грабителю. Я не в отчаянии. Они ничего не сделали. Наоборот, они были очень милы. Но знаешь, Олоф, чего я боюсь, так это того, что полиция нападет и заставит нас умереть».

Год спустя американский журналист Дэниел Лэнг взял интервью у всех участников этой драмы для журнала New Yorker. Он рисует самую обширную картину того, как взаимодействовали похитители и пленники.

Заложники говорили о том, что Олссон хорошо обращался с ними, и в то время казалось, что они считали, что обязаны своей жизнью преступной паре, написал он.

Однажды Элизабет Олдгрен, страдающая клаустрофобией, разрешили покинуть хранилище, ставшее их тюрьмой, но только с веревкой на шее.

Она сказала, что в то время считала, что Олссон «очень любезно» разрешил ей передвигаться по банку.

Сафстром сказал, что он даже почувствовал благодарность, когда Олссон сказал ему, что планирует застрелить его, чтобы показать полиции, что он не шутит, но добавил, что позаботится о том, чтобы не убить его, и даст ему сначала напиться.

«Когда он хорошо к нам относился, мы могли думать о нем как о Боге чрезвычайной ситуации», — продолжил он.

Стокгольмский синдром обычно используется для объяснения двойственных чувств пленников, но чувства похитителей тоже меняются.

Image caption,

Полицейские в противогазах сопровождают Яна-Эрика Олссона из банка.

«Я узнал, что психиатры, с которыми я беседовал, кое-что упустили: жертвы могли идентифицировать себя с агрессорами, как утверждали врачи, но все было не так», — писал Лэнг.

«Олссон резко сказал. «Это вина заложников, — сказал он. — Они сделали все, что я им сказал. Если бы они этого не сделали, меня бы сейчас здесь не было. Почему никто из них не напал на меня? Из-за них было трудно убить. Они заставляли нас жить вместе день за днем, как козлов, в этой грязи. Ничего не оставалось делать, как узнавать друг друга».0005

Представление о том, что преступники могут проявлять положительные чувства по отношению к пленникам, является ключевым элементом стокгольмского синдрома, который рекомендуется развивать участникам кризисных переговоров, согласно статье в Бюллетене правоохранительных органов ФБР за 2007 год. Это может повысить шансы на выживание заложников, пояснил он.

Но хотя стокгольмский синдром уже давно упоминается на курсах полицейских по ведению переговоров с заложниками, с ним редко сталкиваются, говорит Хью МакГоуэн, проработавший 35 лет в Департаменте полиции Нью-Йорка.

МакГоуэн был командиром и главным переговорщиком в группе переговоров с заложниками, которая была создана в апреле 1973 года после ряда инцидентов с заложниками, произошедших в 1972 году — ограбление банка, вдохновившее на создание фильма «Собачий полдень», восстание. это закончилось насильственной смертью в тюрьме Аттика в Нью-Йорке и резней на мюнхенской Олимпиаде.

«Мне трудно сказать, что он существует», — говорит он. «Иногда в области психологии люди ищут причину и следствие, когда их там нет».

«Стокгольм был уникальной ситуацией. Это произошло примерно в то время, когда мы начали видеть больше ситуаций с заложниками, и, возможно, люди не хотели забирать то, что мы могли снова увидеть.»

Он признает, что термин получил распространение отчасти из-за объединения областей психологии и полиции в области переговоров о заложниках.

Не существует общепринятых диагностических критериев для выявления синдрома, который также известен как связь ужаса или травмы, и он не описан ни в одном из двух основных психиатрических руководств, Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам и Международном статистическом Классификация болезней и проблем, связанных со здоровьем (МКБ).

Но основные принципы его работы могут быть связаны с разными ситуациями, говорят некоторые психологи.

«Классическим примером является насилие в семье, когда кто-то — обычно женщина — испытывает чувство зависимости от своего партнера и остается с ним», — говорит психолог Дженнифер Уайлд, клинический психолог-консультант Оксфордского университета.

«Она может испытывать сочувствие, а не гнев. Жестокое обращение с детьми — это еще одна проблема, когда родители эмоционально или физически оскорбляют своих детей, но ребенок защищает их и либо не говорит об этом, либо лжет.»

Прошло сорок лет, и этот термин упоминается почти каждый раз, когда похищенного находят спустя много лет вне поля зрения общественности. Некоторые утверждают, что сама его природа предполагает критику выжившего — возможно, слабость.

В интервью The Guardian в 2010 году Кампуш отверг ярлык Стокгольмского синдрома, объяснив это тем, что он не принимает во внимание рациональный выбор, который люди делают в конкретных ситуациях.

«Я нахожу вполне естественным, что ты приспособился к тому, чтобы идентифицировать себя со своим похитителем», — говорит она. «Особенно, если вы проводите много времени с этим человеком. Речь идет о сочувствии, общении. Поиск нормальности в рамках преступления — это не синдром. Это стратегия выживания».

Вы можете следить за журналом на Twitter и на Facebook

Понимание людей с Стокгольмским синдромом

Стокгольмский синдром — это психологический феномен, при котором возникает положительная связь между заложниками и похитителем. Эта связь может показаться иррациональной из-за серьезности ситуации, в которой оказались заложники (De Fabrique, Romano, et al., 2007; Namnyak et al., 2008; Obeid & Hallit, 2018). Стокгольмский синдром трудно определить и объяснить специалистам. Некоторые считают, что прошедшее время играет роль в формировании связи; другие считают, что для того, чтобы стокгольмский синдром действительно существовал, между заложником и похитителем не должно быть предыдущих отношений (De Fabrique, Van Hasselt, et al., 2007, Obeid & Hallit, 2018). Например, стокгольмский синдром не может реально существовать, если тренер похищает или держит в заложниках одного или нескольких своих игроков, поскольку между двумя сторонами уже существуют установившиеся отношения. Хотя стокгольмский синдром трудно определить, эксперты согласились с тремя характеристиками, которые должны проявляться у жертв захвата заложников: (1) заложники испытывают положительные чувства по отношению к своим похитителям, (2) заложники испытывают отрицательные чувства, такие как страх, недоверие или гнев по отношению к властям и (3) похитители проявляют положительные чувства по отношению к заложникам (De Fabrique, Romano, et al. , 2007; De Fabrique, Van Hasselt, et al., 2007; Obeid & Hallit, 2018).

Считается, что стокгольмский синдром развивается как часть защитного механизма заложников, позволяющего им выразить сочувствие похитителю, что впоследствии приводит к принятию ситуации и, в свою очередь, сдерживанию вызова и/или агрессии для побега ситуация и агрессор (Obeid & Hallit, 2018). Согласно базе данных ФБР, которая содержит данные, относящиеся примерно к 4700 случаям захвата заложников/баррикад на федеральном уровне, уровне штата и на местном уровне, 73% заложников не проявляют признаков стокгольмского синдрома при спасении (De Fabrique, Romano, et al., 2007). Заложники могут чаще выражать гнев или другие негативные чувства по отношению к властям. Более того, они обычно не проявляют положительных чувств к похитителю.

Существуют социальные и когнитивные факторы, которые могут играть роль в развитии стокгольмского синдрома. Социальное влияние, которое может быть ключевым игроком в этом синдроме, — это «мы против них», или менталитет внутри группы и вне группы. Этот менталитет в сочетании с искаженной когнитивной схемой может повлиять на появление стокгольмского синдрома.

De Fabrique, Van Hasselt и коллеги (2007) придерживались идеи менталитета «мы против них» при развитии Стокгольмского синдрома, когда похититель и заложники выступали в роли своей группы, а власти заполняли роль чужой группы. Исследователи смотрели на этот менталитет в более буквальном смысле. Тематические исследования, представленные Де Фабриком, Ван Хасселтом и коллегами (2007), помещают заложников и похитителей в непосредственную физическую близость, поддерживая значительный межличностный контакт. Эта мысль о том, что «мы против них», может исходить из того, что заложники и похититель находятся в непосредственной близости в чрезвычайно эмоционально заряженной ситуации, такой как ограбление банка или ювелирного магазина.

Хотя это мыслительный процесс Де Фабрика, Романо и коллег (2007), появление стокгольмского синдрома может иметь большую глубину и зависимость, чем буквальная близость. Людям, попавшим в плен, обычно приходится полагаться на похитителя в удовлетворении основных потребностей, таких как еда, вода и кров. В этих ситуациях похитителем является человек, контролирующий потребности для выживания, а также жизни самих заложников. Хотя это может быть не всегда так, похититель обычно также желает выжить в этих ситуациях живым, с некоторой дополнительной выгодой, будь то деньги, машина для побега и т. Д. Когда обе стороны заинтересованы в выживании, выживание становится их общим интересом, создание ингруппы. Похититель рассматривает власти как угрозу собственному выживанию, что, в свою очередь, угрожает жизни заложников. Из-за этого эффекта домино заложники могут также занять позицию, согласно которой власти представляют угрозу их собственному выживанию, что делает власти чужой группой.

Как упоминалось ранее, ситуации с заложниками/баррикадами обычно очень эмоциональны. Увеличение стресса и нарушение регуляции могут повлиять на когнитивные схемы человека. Схема на когнитивном уровне — это ментальная структура, организованная поведением и опытом, которые создают непротиворечивую и устойчивую совокупность знаний. Схемы поддерживаются путем выбора информации, подтверждающей схему, и минимизации информации, не соответствующей схеме (Obeid & Hallit, 2018). Янг и его коллеги (2003) сгруппировали 18 схем в пять областей, одна из которых связана с нарушением автономности и производительности. Схемы, сгруппированные в этот домен, включают зависимость, уязвимость к вреду и слияние с акцентом на негативном взгляде на способность преуспевать или функционировать независимо от других. При схеме зависимости человек может чувствовать, что он не может выполнять свои обязанности без большой поддержки со стороны других; со схемой уязвимости человек может испытывать страх, что кто-то или что-то причинит ему вред. Схема слияния негативно относится к способности двух организаций функционировать независимо друг от друга (Obeid & Hallit, 2018; Young et al., 2003). Например, в ситуации с заложниками или баррикадами автономия заложников нарушается. Они зависят от похитителя в удовлетворении основных потребностей, что ставит людей в уязвимое положение. Эти две схемы (то есть автономия и зависимость) в конечном итоге заставляют заложников рассматривать схему слияния как себя с похитителем, а не как с властями. Заложники могут принять это негативное мнение о своей способности преуспеть или действовать независимо от похитителя, потому что в этот момент времени они полагаются на них, чтобы выжить.

Социальный аспект менталитета внутри группы по сравнению с менталитетом вне группы и когнитивный аспект группы с нарушенной автономией и схемой производительности могут в конечном итоге повлиять на появление стокгольмского синдрома. Ин-группа, будучи заложниками, и похититель, заинтересованные в выживании в ситуации, рассматривают аут-группу, являющуюся авторитетом, как угрозу этому выживанию, образуя связь через общность выживания, повторяя то, что было описано в исследование Де Фабрика и его коллег (2007). Эта острая потребность в выживании может исказить нарушенную автономию своей группы и групповую схему, создавая связь между похитителем и заложниками. Заложники зависят от похитителя в основных потребностях и в своей жизни, а похититель зависит от выживания заложников для их собственного выживания. Эта зависимость играет ключевую роль в искажении схемы слияния, что, в свою очередь, усиливает менталитет внутри и вне группы, поскольку заложники могут видеть, что похитители дали им жизнь, потому что ее у них не отняли. Страх или ненависть заложников к похитителю может перевесить их страх или ненависть (De Fabrique, Romano, et al., 2007).

Наиболее искаженной в таких ситуациях когнитивной схемой является схема слияния. Схема слияния подчеркивает негативное отношение к способности функционировать независимо друг от друга (Obeid & Hallit, 2018). В ситуации с заложниками или баррикадами схема слияния удерживает заложников и правоохранительные органы как неспособных действовать независимо друг от друга. Однако эта схема может сместиться к заложникам и похитителю, функционирующим зависимо из-за взаимной потребности и желания выжить, опять же, играя на менталитете «внутри группы» и «вне группы». В ситуации с заложниками, которая по цепочке событий привела к тому, что теперь известно как стокгольмский синдром, один из заложников заявил: «Теперь это наш мир… сон в этом хранилище, чтобы выжить. Кто угрожает этому миру, тот наш враг» (Намняк и др., 2008). Эта цитата демонстрирует появление смещенной схемы слияния, чтобы рассматривать власть как чужую группу, или тех, кто угрожает «этому миру». На самом деле внешняя группа также работает на выживание всех сторон. В то время как и внутренняя группа, и внешняя группа работают для достижения одной и той же цели, внутренняя группа считает, что внешняя группа работает против них в их цели выживания из-за этих искаженных когнитивных схем.

Эти два аспекта могут пролить свет на то, как люди могут покинуть заложника или баррикаду со стокгольмским синдромом. У них есть общие интересы или интересы, а также непосредственная близость, и, следовательно, они могут положительно относиться друг к другу. Их искаженные схемы создают враждебное или иное негативное отношение к властям, которые на самом деле работают над тем, чтобы благополучно вывести их из ситуации с заложниками или баррикадами.

Согласно Де Фабрику и его коллегам (2007 г.), участники кризисных переговоров больше не рассматривают связь между заложниками и их похитителем как препятствие, которое необходимо преодолеть. В некоторых случаях они поощряют развитие этой связи, так как это увеличивает вероятность выживания заложников. Хотя это увеличивает вероятность выживания, это может затруднить сотрудничество в их освобождении, а затем в судебном преследовании похитителя (De Fabrique, Romano, et al., 2007). В дальнейшем это может повлиять на обращение, так как те, кого считали заложниками постороннего или властей, могут не считать себя в этом качестве из-за сложившихся отношений. Клиницистам придется работать с этими выжившими, чтобы переработать и переоценить их когнитивные схемы, искаженные хроническими и постоянными искажениями.

У некоторых кризисных переговорщиков могут возникнуть проблемы с поддержанием этой связи, и в этом случае они пытаются очеловечить заложников в сознании похитителя, чтобы вызвать у похитителя положительные чувства. Люди могут делать это, передавая заложникам личные сообщения, например, говоря им, что их дети любят их и готовы видеть их, когда они уходят (De Fabrique, Romano, et al., 2007). Хотя этот вариант кажется идеальным, специалистам по кризисным переговорам потребуется пройти обучение, чтобы сделать это в формате, который не вызовет стресса у заложников и не поставит под угрозу их выживание, например, подразумевая решение при передаче длинного сообщения (например, «Зои муж любит ее и будет здесь, чтобы увидеть ее, когда она выйдет») и найти баланс между расспросами о похитителе и заложниках. Эта стратегия обеспечит безопасность всех вовлеченных сторон и повысит выживаемость, а также создаст взаимопонимание между своими и внешними группами.