Социальная шизофрения: Социальная шизофрения: основные аспекты проблемы

Социальная шизофрения: основные аспекты проблемы

Шизофрения — это психиатрическая патология, связанная с нарушением работы головного мозга и мышления, в частности. Точные ее причины неизвестны. Однако ученые выделяют множество факторов, которые повышают риск ее развития. Они могут быть как эндогенными, то есть внутренними, например, наследственность, так и экзогенными, или внешними. В последнем случае речь идет о травмах, социальных явлениях и пр. 

В этой статье

• Понятие социальной шизофрении
• Социологический аспект социальной шизофрении
• Примеры социальной шизофрении
• Психологический аспект социальной шизофрении
• Симптомы
• Адаптация как способ выживания мозга
• Научное объяснение
• Убеждения мозга
• Социальные убеждения
• Что делать?
• Предсказания мозга
• Социальная шизофрения и социальные сети
• Вывод

Шизофрения классифицируется по множеству оснований.

Она может быть приступообразной, хронической, вялотекущей, острой и т.д. Для каждого типа характерны свои признаки. Как правило, они связаны с галлюцинациями, бредом, паранойей, навязчивыми идеями и другими симптомами. Лечением подобных патологий занимаются психиатры.

Понятие социальной шизофрении

Социальная шизофрения — это концепт, который используется в гуманитарных науках для объяснения социальных феноменов. Из медицины и психопатологии взят только термин и общий подход, связанный с расщеплением личности. Его перенесли в социологию, психологию и философию для того, чтобы на основе медицинской терминологии изучать разного рода конфликты и общественные проблемы. Попробуем разобраться в данном феномене.

Социологический аспект социальной шизофрении

Точного объяснения, как это может быть в медицине, что такое социальная шизофрения, не существует. В естественных науках все намного проще: есть термин и его определение. Врач ставит диагноз, исходя из клинической картины и симптомов, а на его основе назначает лечение.

С социальными понятиями все обстоит сложнее. Одну и ту же категорию разные исследователи могут интерпретировать по разному. Поэтому и строгого научного определения социальной шизофрении не существует. Также нет и единого взгляда на решение этой проблемы.

В медицинской практике при шизофрении назначают консультации, психотерапевтические методы, а в редких и тяжелых случаях — инсулиновую терапию. При этом полностью вылечить шизофрению они не могут, но способны заметно повысить качество его жизни или спасти от смерти.

В гуманитарных науках есть лишь предположения, некоторые социологические данные и гипотезы. На их основе каждый человек может сформировать свое мнение и принять соответствующее решение.

Примеры социальной шизофрении

Если говорить простыми словами, то социальная шизофрения в социологии — это утрата обществом внутреннего единства, расщепление общественной жизни, проявляющееся в социальной напряженности, а также в классовых, религиозных и национальных конфликтах. Примерами социальной шизофрении называют:

• Национальные конфликты после распада СССР.
• Агрессивные настроения в религиозных институтах.
• Возникновение сект суицидального направления.

Типичный пример социальной шизофрении связан с разной интерпретацией людьми окружающей действительности, когда на работе говорят одно, а дома — другое, когда внешне идет поддержка того или иного явления, а собственные мысли его не только не поддерживают, но и опровергают. Так было в последние 10-15 лет существования СССР, когда многие уже не верили ни в какое светлое будущее, но продолжали говорить о нем на работе, общественных мероприятиях и пр.

В подобных ситуациях происходит утрата человеком собственной идентичности. В нем словно бы развиваются два Я, каждое из которых пытается выжить. Одно Я, связанное с внешним миром, подстраивается под ту систему ценностей, которая декларируется государством. Второе Я, внутреннее, старается не потеряться за первым и сохранить себя как личность.

Социологи и философы могут использовать для определенного данного феномена и другие дефиниции. В большинстве случаев речь идет о социальном расколе, который являются следствием конкретной исторической эпохи. Это значит, что время, политическая доктрина, условия труда, методы производства и другие социальные факторы определяют поведение человека.

В случаях, когда это противоречит его природе, то есть его инстинктам выживания, может произойти раскол, причем не в рамках одной психики, а в общественном сознании. Ключевым моментом этого раскола является отчуждение человека, проявляемое в его поведении и способах взаимодействия с окружающими.

Психологический аспект социальной шизофрении

Как было отмечено ранее, шизофрения может иметь эндогенную и экзогенную природу. Во втором случае речь идет о соматических, социальных и психических факторах. Социальной шизофренией в данном контексте можно считать социогенные шизофреноподобные реакции, возникающие в ответ на изменение производственных и социальных отношений.

Термин «шизофреноподобный» тоже является медицинским и представляет собой психотическое расстройство, похожее на шизофрению. но возникающее из-за травм, инфекций и иных экзогенных причин.

Главное отличие внешних факторов от внутренних связано с их временным характером. Социальная шизофрения обратима и может бесследно исчезнуть, если будут устранены социальные триггеры ее возникновения. При эндогенной природе заболевания, зачастую развивается стойкий дефект личности, а иногда и полный ее распад.

Симптомы

Симптоматика социальной шизофрении следующая:

• нарушение мышления;
• ослабление воли;
• изменение модели поведения.

Но, так как природа этой «болезни» социальная, а не биологическая, то ее признаки не осознаются «больным». В терапии шизофрении осознание заболевания является одним из ключевых моментов лечения. Если шизофренику удается осознать, что он болен, лечить его становится намного проще.

В таких случаях он бывает не опасен, а потому может контактировать с окружающими.

Не всегда при шизофрении удается объяснить человеку, что он нуждается в терапии. Иногда он так и живет в состоянии приступа на протяжении многих лет и утрачивает свое Я. В случае с социальной шизофренией все несколько сложнее. Она не является болезнью в прямом смысле этого слова. Человек, которому можно было бы поставить такой «диагноз», может считать себя вполне нормальным, не ощущая ослабления воли, психики, мышления и пр.

При обычной шизофрении человек может понять о наличии проблемы по тем или иным симптомам, например, галлюцинациям. По крайне мере, его близкие или он сам могут озадачиться и обратиться к специалисту.

В случае с социальной шизофрении такой исход маловероятен. Немногие из людей готовы признать свою неправоту, признаться в слабости воли и попросить помощи у того или иного специалиста. К тому же не всегда понятно, к кому именно обратиться, особенно когда социальная шизофрения охватывает все общество или значительную его часть.

Достаточно вспомнить нацистскую Германию, в которой миллионы людей искренне верили в превосходство своей расы и необходимость подчинения или уничтожения других народов. Обычные люди, которые ходят на работу, женятся и заводят детей, массово начинают считать, что они избранные, а люди, отличные от них по внешним признакам, являются причинами всех их бед, а потому подлежат преследованию.

После окончания Второй мировой войны и свержения диктатуры Гитлера симптомы этого социального расстройства исчезли, а люди вновь стали нормальными. Причем большая часть из них испытывала стыд за то, что думала и делала раньше.

Адаптация как способ выживания мозга

Подобные феномены впоследствии воспроизводились в искусственных условиях. Одно из самых известных исследований, которое получило название «Стэнфордского эксперимента в тюрьме» провел Филип Зимбардо (1971).

Суть его состоит в следующем: двум группам людей, преимущественно студентам, предложили сыграть роли надзирателей и осужденных. Они получили соответствующую форму, после чего 12 человек заняли свои посты тюремщиков, а другие 12 разошлись по камерам.

Издевательства первых над вторыми начались практически сразу. Причем они были связаны, прежде всего, с моральным унижением. Надзиратели оскорбляли осужденных, заставляли их раздеваться и спать под матрасами на железный койках.

На пятый день эксперимента Зимбардо попросил свою невесту, которая была психологом, провести ряд тестов. Она ужаснулась тому, насколько сильно ее жених нарушил этические нормы, и разорвала помолвку. Только после этого ученый досрочно завершил эксперимент.

Интересным стало то, что почти все участники испытывали стыд. Надзирателям было неудобно за свою жесткость. Причем это были обычные люди, которые каждый вечер возвращались домой к своим семьям и играли роли отцов, мужей, сыновей и друзей. Только облачившись в форму в тюрьме они внезапно становились такими деспотами.

Довольно странным оказалось и поведение осужденных. Они могли отказаться от участия в эксперименте в любой момент, но ни один из них этого не сделал. Им, конечно, полагалось вознаграждение, но даже финансово обеспеченные участники не пожелали прервать те унижения, которым их подвергали надзиратели.

Этот феномен исследовался впоследствии много раз. В итоге ученые пришли к выводу, что поведение человека определяют внешние факторы. Мозг, стараясь выжить в любых условиях, моментально принимает новые правила игры, подстраиваясь даже под жуткие и, на первый взгляд, невыносимые обстоятельства.

Поэтому в одной стране почти все люди под влиянием пропаганды становятся фашистами, юноши без склонности к насилию занимаются в армии «дедовщиной», а в 90-е годы вчерашние советские граждане, которые переводили бабушек через дорогу и собирали макулатуру, превращаются в рэкетиров.

Научное объяснение

До развития технологий, которые сегодня позволяют заглянуть в живой мозг человека, многие теории, особенно в психологии, были умозрительными. Бихевиористы говорили одно, психоаналитики — второе, представители гештальт-психологии — третье. Каждый из них претендовал на истину в конечной инстанции. Однако все они выдвигали лишь предположения, которые могли быть как истинными, так и ложными.

Современные данные о работе головного мозга поставили точку в многолетних спорах о том, что такое сознание, мышление, память и пр. Это не значит, что нам все стало о себе известно. Напротив, ученые прекрасно понимают, что человеческий мозг изучен меньше, чем мировой океан или космос. Одних нейронных связей в нашем сером веществе больше, чем элементарных частиц во вселенной, поэтому открытий еще будет много.

Однако основные принципы работы мозга стали понятны, в том числе благодаря фМРТ (функциональной магнитно-резонансной томографии). Науки, которые стали изучать мозг человека, стали называться нейронауками. Их достаточно много — нейробиология, нейрофизиология, нейропсихология, нейролингвистика и т. д.

Многие гуманитарии, в том числе психологи, философы и социологи, вынуждены брать на вооружение открытия, сделанные биологами и физиологами. В противном случае их исследования так и будут умозрительными, как и раньше.

Если говорить о принципах работы головного мозга, то в контексте данной статьи интересны следующие моменты:

• Мозг работает на основе предсказаний.
• Предсказания основаны на убеждениях.
• Убеждения могут быть априорными и приобретенными.
• Любое убеждение пытается себя сохранить.
• Мозг защищает себя путем защиты убеждений.

Звучит это несколько размыто. Однако попробуем разобраться немного подробнее.

Убеждения мозга

Если говорить простыми словами, то мозг выживает за счет сформированных в нем убеждений. За каждое из них отвечает своя цепочка нейронов. Придерживаться сложившегося порядка — один из способов выживания человека. По крайней мере, так считает наш мозг.

Убеждения могут быть врожденными. Известный популяризатор нейронаук Крис Фрит называет их априорными. С ними мы рождаемся и не можем никак на них повлиять. Так, мозг убежден, что свет всегда светит сверху, а лицо человека может быть только выпуклым. На основе этого британский психолог Ричард Грегори разработал тест на шизофрению, получивший название «Маска Чарли Чаплина».

Тест достаточно простой. Для его проведения требуется маска Чаплина с вогнутым лицом. Оно такое же, как обычное, но нарисовано вовнутрь гипсовой фигуры. Когда такая импровизированная голова вращается по часовой стрелке и обращается к зрителю вогнутой частью лица, человеку кажется, что маска крутится в обратную сторону, а лицо у нее выпуклое, как и у всех людей.

Дело в том, что убеждение о выпуклости лица настолько сильное, что человек не может увидеть истину, даже зная, что перед ним оптическая иллюзия. Шизофреники же их не воспринимают и по какой-то причине видят именно вогнутое лицо.

Как видно, данное убеждение определяет то, что мы видим. Мозг, понимая, что его обманывают, продолжает поставлять в сознание ложную информацию. Так он может поступать и со всеми остальными данными, которые поступают в него из внешнего мира. Он показывает нам лишь то, что посчитает нужным.

Приобретенные убеждения формируются в нас в течение жизни, то есть в процессе воспитания. Главным инструментом для них является язык и культура, которую мы создаем. Попавшая в мозг информация формирует убеждение, которое становится частью общего стремления организма к выживанию.

Человек состоит из множества привычек (или убеждений). Мы всегда по одному алгоритму ходим, едим, чистим зубы и смеемся. Походка, голос, движения, мимика — это привычки, которые сформировались случайным образом по мере развития организма.

Впоследствии мозг старается их придерживаться. Если мы возьмем зубную щетку в другую руку или поедем на работу новым маршрутом, мы будем испытывать дискомфорт. Связано это с тем, что разрушаются старые убеждения и формируются новые.

Социальные убеждения

Описанный выше алгоритм объясняет как физиологические и поведенческие привычки, так и то, что мы привыкли называть мировоззрением. Здесь все также связано с убеждениями. Попавшая в мозг информация о расизме, политической партии, исторической личности или эпохе, тоже становится привычкой. Причем происходит это случайным образом, как правило, под влиянием внешних факторов.

При этом известно, что мозг состоит из двух полушарий. Условно одно из них, правое, отвечает за эмоциональное восприятие, а левое — за логику. Однако последнее всегда идет на поводу у первого. Понравившаяся информация правому полушарию просто объясняется левым, а не опровергается, как того часто требует логика.

В жизни такое встречается часто. Мужчине приглянулась девушка и он начинает ее идеализировать. Все вокруг и даже ее поведение говорят о том, что она не является идеалом. Однако левое полушарие, которое должно работать логически, просто находит аргументы в пользу того, что девушка понравилась не просто так.

Также обстоит дело и с другими убеждениями — политическими, социальными, национальными, религиозными и пр. Если человеку что-то понравилось, он ищет подтверждение тому, что его выбор является правильным. Отрицательные моменты просто отсекаются как незначительные, а положительные идут на поддержание сформированного убеждения, или зоны комфорта.

По этой причине в обществе постоянно наблюдается раскол, особенно при обсуждении политических вопросов. К примеру, одна часть граждан выступает за Сталина, а другая — против. Обе группы могут найти множество аргументов для того, чтобы отстоять свою точку зрения.

Причем первые готовы оправдать все репрессии и смерти, а вторые даже отрекаются от победы в войне и от других достижений СССР. Обе группы считают, что у них есть точка зрения. Они ищут дополнительную информацию и используют ее в качестве аргументов против своих оппонентов.

Однако в реальности все обстоит по-другому. Мозг и тех и других просто пытается сохранить свое убеждение, чтобы выжить, так как сохранение зоны комфорта — это основной способ выживания. Чтобы убеждения не менялись, мозг отправляет в сознание удобные для него аргументы. Последнее же выступает в качестве обслуживающего персонала полуторакилограммовой желеобразной массы из нейронов, которая называется мозгом.

Исходя из этих данных, феномен социальной шизофрении приобретает более научные очертания. Во многом он объясняется биологическими принципами.

Что делать?

Самый простой способ жить сознательно и принимать решение самостоятельно, а не по указке мозга, это — научиться говорить ему «нет». Проще соглашаться с тем, что ему нравится. Однако целенаправленным мышлением этот процесс не назовешь. Только опровергая то, чего хочет придерживаться мозг, можно помешать ему формировать убеждения (привычки).

Сбор новой информации и фактов без их формирования в некие нарративы позволяет человеку приблизить себя к истине. Пришедшая в голову мысль «мне все понятно» относительно того или иного явления, является очередной ловушкой мозга, который всегда пытается создать новое убеждение и придерживаться его.

Попытки помешать этому позволяют избежать социальной шизофрении, так как человек становится менее уязвимым перед внешними факторами, в том числе перед пропагандой или общественным мнением.

Предсказания мозга

Формирование убеждений позволяет мозгу обеспечить свое выживание. Они помогают ему предсказывать будущее. Что бы человек ни сделал, ни сказал, ни подумал, сначала это произошло в его голове. Только после этого тело выполняет приказ мозга, а сознание интерпретирует то, что уже произошло.

Это было доказано в ходе эксперимента Бенджамина Либета, проведенного в 1983 году. Он проводил исследование в рамках нейрофилософии, изучая свободу воли. Суть его в следующем. Участник, к руке которого крепились электроды, должен был следить за точкой на циферблате экрана. При возникновении желания двигать рукой, человеку нужно было запомнить положение точки на мониторе.

Результаты исследования показали, что мозговая активность области движения конечностями произошла раньше, чем желание человека двигать рукой. Причем разница между этими двумя действиями составила примерно 7 секунд.

Это значит, что сначала в головном мозге происходит активность, после этого в сознании появляется мысль (намерение), а уже после этого совершается действие. Данным экспериментом Либет поставил под сомнение свободу воли. Подобные исследования проводились и впоследствии. Все они подтверждали открытие Либета.

Таким образом, мозг предпринимает что-либо до того, как это появится в сознании. Если говорить проще, то в него попадает лишь воспоминание, то есть то, что уже свершилось. При этом иногда мозг ошибается и дает неправильную команду. В качестве примера можно рассмотреть следующую ситуацию.

Вы идете по улице и видите своего знакомого. Однако приблизившись к нему понимаете, что обознались. Однако в первый момент вы, действительно, видели того, кого посчитали знакомым. Мозг получил небольшой объем информации, собрал на основе имеющихся убеждений картинку и отправил ее в сознание. То есть он совершил предсказание, но ошибся. Разглядев незнакомца поближе, он делает поправку и показывает нам уже другое изображение.

Если прикоснуться пальцем к носу, мы почувствуем прикосновение на пальце и на носу. Однако импульс, который идет от руки к мозгу, двигается дольше, так как путь от лица к нейронам намного короче. Но ощущаем мы контакт одновременно. Связано это с тем, что в момент прикосновения никакого ощущения нет. Мозг его предсказывает и отправляет в сознание. Когда же оно, действительно, появится, то второй раз наше серое вещество уведомлять об этом не будет.

Эти алгоритмы распространяются на все виды убеждений и предсказаний, как наших поведенческих и бытовых, так и социальных и мировоззренческих. Понимая это, есть возможность сопротивляться собственному мозгу, который всегда выбирает самый простой путь и легкий способ. Опровергая суждения, которые он отправляет в сознание, есть возможность не поддаваться на провокации со стороны политических партий, религиозных сект и пр.

Социальная шизофрения и социальные сети

Ни для кого не секрет, что современный человек много времени проводит в социальных сетях. При этом речь идет как о детях, так и о взрослых. В связи с этим ученые бьют тревогу. Дело в том, что контент на подобных площадках постоянно упрощается. Если раньше люди читали книги, то сейчас они даже реже просматривают тексты под постами, отдавая предпочтение коротким видеороликам.

Причина в том, что мозг экономит энергию. Между текстом и видео он выберет второй вид контента. Удовольствие он может получить и от книги, но на это уходит много времени и сил. Мозгу проще посмотреть короткую историю и выбросить в организм небольшую дозу эндорфинов. Так формируются новые привычки, которые вынуждают нас думать все меньше и реже.

Есть и другая проблема, связанная с соцсетями и актуальная в контексте социальной шизофрении. Современные программы и приложения позволяют изменять свою внешность до неузнаваемости. Любой человек даже с заурядными внешними данными в соцсетях может выглядеть красиво, модно и стильно. При этом представление о моде и красоте формируются в наших головах по тем же алгоритмам, что и остальные убеждения.

По этой причине в одну эпоху были популярными одни вещи, а в следующую они уже воспринимаются как нелепые, безвкусные и смешные. Сегодня многие демонстрируют себя в социальных сетях такими, какими их хотят видеть другие люди. Нередко образ, который транслируется вовне, не совпадает с тем, что из себя представляет человек в реальности.

На основе этого тоже создаются убеждения. Просматривая чужие страницы в интернете и сравнивая свою жизнь с чужой, мы думаем, что живем «как-то неправильно», а потому, начинаем демонстрировать свой внешний вид и свой образ действия также, как и остальные. Из-за этого происходит расщепление сознания на Я виртуальное и Я реальное.

Есть и еще одна проблема, которая косвенно связана с социальной шизофренией. Люди, наблюдая за жизнью других, начинают расстраиваться, что они не такие же успешные и счастливые. Они сравнивают их виртуальные образы со своей реальностью и впадают в депрессию.

В итоге мир начинает делиться на «успешных» и «неуспешных», «счастливчиков» и «неудачников» и т.д. Причем главным мерилом для подобных выводов становятся материальные ценности, точнее — убеждения, что материальные ценности являются главным критерием оценки успешности личности.

По данным медиков, депрессия становится массовой и встречается сегодня почти также часто, как сердечно-сосудистые заболевания. Врачи и психологи считают, что одной из главных причин этого являются социальные сети.

Вывод

Основные идеи статьи можно сформулировать следующим образом:

• Социальная шизофрения не является медицинским диагнозом, а представляет собой сложное общественное явление, связанное с расколом в обществе.
• Социальная шизофрения возникает вследствие воздействия на человека внешних факторов и реакции на них убеждений, создаваемых головным мозгом.

• При изменении внешних условий признаки социальной шизофрении могут исчезнуть. Она, в отличие от обычной шизофрении, обратима и, как правило, не вызывает поражения психики и личности.
• Противостоять социальной шизофрении можно двумя способами — не давать мозгу формировать убеждения и прорабатывать те убеждения, которые уже есть.
• Целенаправленная мозговая деятельность с концентрацией внимания на конкретной проблеме позволяет жить осознанно, а не по «указке» убеждений головного мозга.

Мир стремительно меняется. Это касается как технологий, так и нашего поведения. Люди начинают мыслить и взаимодействовать друг с другом по-иному. Данные, которые предоставляют нейронауки, помогут подготовить психику к этим изменениям. Нужно только сформировать привычку потреблять качественную и полезную информацию.

Источники:

• proza.ru
• eduherald.ru
• В. Рамачандран «Фантомы мозга»
• К. Фрит «Мозг и душа»
• А.В. Курпатов «Мышление. Системное исследование»

Социально-психологические факторы комплаентности больных шизофренией | Алиева

1. Данилов ДС. Комплаенс в медицине и методы его оптимизации (клинические, псхологические и психотерапевтические аспекты). Психиатрия и психофармакотерапия. 2008;1(10):13–17.

2. Аведисова АС, Бородин ВИ. От нонкомплаенса к отказу от психофармакотерапии. Психиатрия и психофармакотерапия. 2005;7(6):316–318.

3. Ястребов ВС, Солохина ТА, Шевченко ЛС, Любов ЕБ, Митихин ВГ. Стоимостный анализ в психиатрии: совершенствование методологии, методики его проведения и уточнение результатов. Психиатрия. 2013;3(59):41–47.

4. Day JC, Bentall RP, Roberts C. Attitudes toward antipsychotic medication: the impact of clinical variables and relationships with health professionals. Arch. Gen. Psychiatry. 2005;62(7):717–724. https://DOI.org/10.1001/archpsyc.62.7.7174

5. Emsley R, Oosthuizen P, Koen L. Comparison of treatment response in second-episode versus first-episode schizophrenia. Journal Clinical Psychopharmacol. 2013;33(1):80–83. https://DOI.org/10.1097/JCP.0b013e31827bfcc1-2013-33-1-80-83

6. Kane John M, Kishimoto T, Correll C. Несоблюдение режима лечения пациентами с психотическими расстройствами: эпидемиология, предрасполагающие факторы и тактика. World Psychiatry. 2013;12(10):216–226. https://DOI.org/10.1002/wps.20060-2013-12-10-216-226

7. Березанцев АЮ, Митрофанава ОИ. Гендер, комплаенс и качество жизни больных шизофренией (аналитический обзор). Российский психиатрический журнал. 2009;(1):24–32.

8. Grunebaum MF, Weiden P J., Olfson M. Medication supervision and adherence of persons with psychotic disorders in residential treatment settings: a pilot study. The Journal of Clinical Psychiatry. 2001;62(5):394–395.

9. Donohoe G, Owens N, Donnell CO. Predictors of compliance with neuyroleptic medication among inpatients with schizophrenia: a discriminant function analysis. European Psychiatry. 2001;16(5):293–98. https://DOI.org/10.1016/s0924-9338(01)00581-8.-2001-16-5-293-298

10. Berg JS, Dishler J, Wagner DJ. Medication compliance a health-care problem. Annals Pharmacother. 1993;27(9):1–24.

11. Ротштейн ВГ, Богдан ГА, Фомин МЕ, Суетин СВ, Голубева ТП. К проблеме комплаентности (фармакоэпидемиологическое исследование). Психиатрия. 2005;2(14):55–62.

12. Гречко ТЮ. Факторы, влияющие на компаленс в современных условиях психиатрии. Научно-медицинский вестник Центрального Черноземья. 2009;(35):72–75.

13. Солохина ТА. Социально-психологические проблемы в семьях больных шизофренией и пути их решения. Психическое здоровье и образование: сборник научных статей по материалам II Конгресса «Психическое здоровье человека XXI века» 2018;199–203.

14. Award AG. Antipsychotic Mediations Compliance and Attitudes Towards Treatment. Current Opion Psychatry. 2004;17(2):75–80. http://dx.DOI.org/10.1097/00001504-200403000-00002-2004-17-2-75-80

15. Незнанов НГ, Вид ВД. Проблема комплаенса в клинической психиатрии. Психиатрия и психофармакотерапия. 2004;6(4):159–162.

16. Ястребова ВВ, Солохина ТА, Митихин ВГ, Алиева ЛМ, Машошин АИ. Приверженность лечению больных шизофренией и разработка мер по её повышению Психотерапия и психосоциальная работа в психиатрии. Выпуск III. Под ред. О.В. Лиманкина, С.М. Бабина. СПб.: Изд-во «Таро». 2016;334–341.

17. Критская ВП, Мелешко ТК, Поляков ЮФ. Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание. М.: Издательство Московского Университета. 1991.

18. Дитятковский МА, Аристова ТА, Коцюбинский АП, Санькова АМ. Значение когнитивных стилей в системе психологической адаптации больных шизотипическими расстройствами. Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2006;3(3):26–29.

19. Солохина ТА, Митихин ВГ, Ястребова ВВ, Алиева ЛМ, Машошин АИ. Приверженность родственников больных шизофренией их лечению и стратегии ее повышения. Психотерапия и психосоциальная работа в психиатрии. Выпуск III. Под ред. ОВ. Лиманкина, СМ. Бабина. СПб. Таро. 2016;334–341.

20. Лурия АР. Внутренняя картина болезни и иатрогенные заболевания. М. Медицина. 1977;37–52.

21. Лутова НБ. Комплаенс и психопатологическая симптоматика. Обозрение психиатрии и медицинской психологии. 2012;(3):59–64.

22. Ложкина ЛИ. Комплаенс как актуальная проблема медицинской психологии: теоретико-методологические аспекты. Известия Саратовского университета. 2015;15(3):75–79. https://DOI.org/10.18500/1819-7671-2015-15-3-75-80

23. Иржевская ВП. Связь нарушения осознания психической болезни и характеристик эмоционально-волевой сферы у пациентов с шизофренией. Ученые записки Университета имени П.Ф. Лесгафта. 2009;1(47):47–52.

24. Amador XF, David AS. Insight and psychosis. N. Y.: Oxford Univer. Press, 1998.

25. Amador XF, Kronengold H. The description and meaning of insight in psychosis. Amador XF., David AS. (eds). Insight and psychosis. N.Y.Oxford University Press, 1998;15–32.

26. Carpenter WT, Strauss JS., Bartko JJ. Flexible system for the diagnosis of schizophrenia: Report from the WHO international pilot study of schizophrenia. Science. 1973;(182):1275–1277.

27. Иржевская ВП, Рупчев ГЕ, Тхостов АШ, Морозова МА. Проблема инсайта в современной патопсихологии. Вопросы психологии. 2008;(2):145–153.

28. David AS. The clinical importance of insight. Amador XF., David AS. (eds). Insight and psychosis. N.Y.Oxford University Press, 1998;332–352.

29. McEvoy JP. The relationship between insight in psychosis and compliance with medications. Amador XF., David AS. (eds). Insight and psychosis. N.Y.: Oxford University Press 1998;289–306.

30. Freudenreish O, Cather C. Antipsychotic medication nonadherence: risk factors and remedie. Clinical Synthesis. 2012;(10):124–129.

31. Лутова НБ, Петровская ИН, Вид ВД. Сознание болезни и комплайенс больных психозами. Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2014;(1):10–15.

32. Зейгарник БВ. Патопсихология. М.: Изд. Московского университета. 1986:286.

33. Кожуховская ИИ, Зейгарник БВ. Нарушение критичности в структуре деятельности. Вестник Московского университета. Психология. 1978;(1):57–63.

34. Кожуховская ИИ. О необходимости дифференцировать понятие „критичность». Журнал невропатологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. 1972;(11):12–18.

35. Arfaoui S. Therapeutic compliance in schizophrenia: the influence of psychotic symptoms and the insight. European Psychiatry. 2013;28;(1):1. https://DOI.org/10.1016/S0924-9338(12)75372-5-2013-28-1-1.

36. Kamali M, Kelly L, Gervin M, Browne S, Larkin C, O’Callaghan E. Psychopharmacology: insight and comorbid substance misuse and medication compliance among patients with schizophrenia. Psychiatric Services. 2001;52(2):161–63. https://DOI.org/10.1176/appi.ps.-2001-52-2-161-163.3

37. Lincoln T. Correlates and long-term consequences of poor insight in patientsd with shizophrenia. A systematic review. Schizophr. Bull. 2007;33.(7):1324–42. https://DOI.org/10.1093/schbul/sbm002

38. Kemp R, Kirov GB. Everitt. Randomised controlled trial of compliance therapy. B. J. Psych. 1998;172(5):413–19. https://DOI.org/10.1192/bjp-1998-172-5-413-419

39. Staring A. Why do patients with schizophrenia who have poor insight still take antipsychotics? Memory deficits as moderators between adherence belief and behavior. Journal Psychiatr. Pract. 2011;17(5):320–329. https://DOI.org/10.1097/01.pra.0000405362.95881.48

40. Tharani A. Compliance to antipsychotic medication: a challenge for client, family and health care providers. J. Pakistan Med. Assoc. Ass. 2013;4:516–518. https://ecommons.aku.edu/pakistan_fhs_son/119

41. Dam J. Insight in schizophrenia: a review. Nord J. Psychiat. 2006;60(2):114–20. https://DOI.org/10.1080/08039480600600185-2006-60-2-114-120

42. Acosta FJ. Evaluation of non compliance in schizophrenia patients using electronic monitoring (MUMS) and its relationship to sociodemographic clinical and psychopathological variable. Shizoprenia Research. 2009;107(2–3):213–217. https://DOI.org/10.1016/j.schres.2009-107-2-3-213-217

43. Amador X. Poor insight in schizophrenia: overview and impact on medication compliancе. Psychresident. 2007;(7):1–6.

44. Moritz S, Peters MJ, Karow A, Deljkovic A, Tonn P, Naber D. Cure or curse? Ambivalent attitudes towards neuroleptic medication in schizophrenia and non-schizophrenia patients. Mental Illness. 2009;17(1):2. https://DOI.org/10.4081/mi.2009-17-1-2

45. Lazarus RS. Coping theory and research: Past, present, and future. Psychosom Med. 1993;55:234–247.

46. Amador XF, Strauss D H, Yale SA, Flaum MM. Endicott, J. The assessment of insight in psychosis. Am. J. Psychiatry. 1993;(150):873–879. https://DOI.org/10.1176/ajp.-1993-150-6-873-879

47. Колпаков ЯВ. Мотивационное консультирование и приверженность лечению при различных заболеваниях. Сб. трудов XXIX Итоговой конференции молодых ученых МГМСУ. Под общ. ред. ИЮ. Лебеденко. М.: МГМС. 2007;165–166.

48. Семенова НД. Мотивационные факторы и психосоциальная терапия шизофрении. Социальная и клиническая психиатрия. 2009;19(2):76–83.

49. Ерзин АИ. Когнитивные, мотивационные и ценностно-смысловые факторы проактивности при первом эпизоде шизофрении. Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2017;93(44):6.

50. Колотильщикова ЕА, Мизина ЕБ, Полторак СВ, Чехлатый ЕИ. Мотивация в психотерапии (обзор литературы). Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2011;(2):13–16.

51. Ялтонский ВМ. Теоретическая модель мотивации к лечению зависимости от психоактивных веществ. Вопросы наркологии. 2009;(6):8–76.

52. Данилов ДС. Терапевтическое сотрудничество (комплаенс): содержание понятия, механизмы формирования и методы оптимизации. Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2014;(2):4–12. http://dx.DOI.org/10.14412/2074-2711-2014-2-4-12.

53. Пуговкина ОД, Холмогорова АБ. Терапевтический альянс как неспецифический фактор различных форм психотерапии и психофармакотерапии. Современная терапия психических расстройств. 2011;(3):14–21.

54. Соколов ВП, Белокрылов ИВ. Проблема комплаенса в психиатрии. Электронный научно-образовательный вестник. Здоровье и образование в XXI веке. 18–20 декабря 2017. 2017;19(12):254–255. http://dx.DOI.org/10.26787/nydha-2226-7417-2017-19-12-254-255

55. Бородин ВИ, Пучков ИИ. Отказы от психофармакотерапии при депрессивных расстройствах и их причины. Российский психиатрический журнал. 2005;(2):61–67.

56. Солохина ТА, Ястребова ВВ. Комплексная программа психосоциальной реабилитации в рамках общественной организации: методические основы и оценка эффективности, Психическое здоровье человека и общества. Актуальные междисциплинарные проблемы. Научно-практическая конференция 30 октября 2017 г., Москва: Сборник материалов под ред. Г.П. Костюка. М.: КДУ, Университетская книга. 2018;741–753.

57. Ястребова ВВ. Общественные формы помощи в психиатрии: история и современность. Под редакцией ТА Солохиной, ВВ Ястребовой. М., Городец. 2019;230–252.

58. Бабин СМ, Васильева АВ, Шлафер АМ. Комплаенс-терапия (краткосрочная когнитивно-поведенческая методика) и соблюдение режима лечения у больных шизофренией. Психиатрия и психофармакотерапия. 2012;14(1):9–16.

59. Хритинин ДФ, Некрасов МА. Влияние психической болезни на семейное окружение пациента (результаты социологического опроса). Журнал неврологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. 2013;(9):75–78.

60. Ривкина НМ, Сальникова ЛИ. Работа с семьями в системе психосоциальной терапии больных шизофренией и расстройствами шизофренического спектра с первыми психотическими эпизодами. Социальная и клиническая психиатрия. 2009;(3):42–49.

61. Полотнянко АН, Терещенко ИС, Вологжанина ГА. Модели взаимодействия «врач–пациент» в остром психиатрическом стационаре. Правовые и этические проблемы психиатрической помощи. Материалы научно-практической конференции. М. 2009;30(11):143–144.

62. Bebbington P, Kuipers L. The clinical utility of expressed emotion in schizophrenia. Acta Psychiatr. Scand. Suppl. 1994;(382):46–53.

63. Falloon IRH., Libermann RP, Lillie F.J, Vaughn CE. Family therapy of schizophrenics with high risk of relapse. Family Process. 1981;20(2):211–21.

64. Бочаров ВВ, Иовлев БВ, Корман ТА. Клинико-психологические аспекты исследований родственников больных шизофренией. Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2009;(2):9–12.

65. Гуткевич ЕВ, Семке АВ. Семейные механизмы адаптации при шизофренических расстройствах. Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2012;3(72):12–14.

66. Awad AG, Voruganti LN. The burden of schizophrenia on caregivers: a review Pharmacoeconomics. 2008;26(2):149–162. https://DOI.org/10.2165/00019053-2008-26-149-162

67. Hou SY, Ke CL, Su YC, Lung FW, Huang CJ. Exploring the burden of the primary family caregivers of schizophrenia patients in Taiwan. Psychiatry Clin. Neurosci. 2008;62(5):508–514. https://DOI.org/10.1111/j.14401819-2008-62-5-508

68. Hadrys T, Adamowski T, Kiejna A. Mental discorder in Polish families: is diagnosis a predictor of caregivers burden? Soc. Psychiatry Epidemiol. 2011;46:5:363–372. https://DOI.org/10.1007/s00127-010-0200-8

69. Абрамова МВ, Ениколопов СН, Казьмина ОЮ. Влияние семейных отношений на социальную адаптацию больных шизофренией. Вопросы психологии. M., 2009;(6):81–90.

70. Лутова МБ, Макаревич ОВ. Взаимосвязь параметров терапевтического альянса и типа отношения семьи к лечению у больных шизофренией. Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2012;(4):54–57.

71. Лутова МБ, Макаревич ОВ. Влияние семьи на медикаментозный комплайенс больных шизофренией. Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2010;(2):31–34.

72. Ястребов ВС, Солохина ТА, Рытик ЭГ, Ястребова В.В. Балабанова ВВ, Шевченко ЛС. Двенадцать лекций о психиатрии и психическом здоровье. М.: МБА. 2018;196.

73. Солохина ТА, Ястребова ВВ, Алиева ЛМ. Инновационно-реформаторский потенциал общественной организации «Семья и психическое здоровье». Психиатрия. 2018;79(3):13–22. https://DOI.org/10.30629/2618-6667-2018-79-13-22

74. Ястребова ВВ, Солохина ТА. Клинико-социальные и психологические аспекты реабилитационной работы в общественной организации: оценка эффективности. Психиатрия. 2018;79(3):51–60. https://DOI.org/10.30629/2618-6667-2018-79-51-60

Социальное познание при шизофрении — PubMed

Сохранить цитату в файл

Формат: Резюме (текст)PubMedPMIDAbstract (текст)CSV

Добавить в коллекции

• Создать новую коллекцию
• Добавить в существующую коллекцию

Назовите свою коллекцию:

Имя должно содержать менее 100 символов

Выберите коллекцию:

Не удалось загрузить вашу коллекцию из-за ошибки
Повторите попытку

Добавить в мою библиографию

• Моя библиография

Не удалось загрузить делегатов из-за ошибки
Повторите попытку

Ваш сохраненный поиск

Название сохраненного поиска:

Условия поиска:

Тестовые условия поиска

Электронная почта: (изменить)

Который день? Первое воскресеньеПервый понедельникПервый вторникПервая средаПервый четвергПервая пятницаПервая субботаПервый деньПервый рабочий день

Который день? ВоскресеньеПонедельникВторникСредаЧетвергПятницаСуббота

Формат отчета: РезюмеРезюме (текст)АбстрактАбстракт (текст)PubMed

Отправить максимум: 1 шт. 5 шт. 10 шт. 20 шт. 50 шт. 100 шт. 200 шт.

Отправить, даже если нет новых результатов

Необязательный текст в электронном письме:

Создайте файл для внешнего программного обеспечения для управления цитированием

Обзор

. 2015 Окт;16(10):620-31.

doi: 10.1038/nrn4005. Epub 2015 16 сентября.

Майкл Ф Грин ¹ , Уильям П. Хоран ¹ , Чонхи Ли ¹

принадлежность

• ¹ Отделение психиатрии и биоповеденческих наук, Институт неврологии и поведения человека им. Семеля, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес, 760 Westwood Plaza, Room 27-462, Лос-Анджелес, Калифорния-1759, США; и Департамент по делам ветеранов, Научно-исследовательский, образовательный и клинический центр психических заболеваний в пустыне Тихого океана, здание 210A, комната 125, 11301 Wilshire Blvd, Лос-Анджелес, Калифорния, США.

• PMID: 26373471
• DOI: 10.1038/нрн4005

Обзор

Майкл Ф. Грин и др. Нат Рев Нейроски. 2015 Октябрь

. 2015 Окт;16(10):620-31.

doi: 10.1038/nrn4005. Epub 2015 16 сентября.

Авторы

Майкл Ф Грин ¹ , Уильям П. Хоран ¹ , Чонхи Ли ¹

принадлежность

• ¹ Отделение психиатрии и биоповеденческих наук, Институт неврологии и поведения человека Семела, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес, 760 Westwood Plaza, Room 27-462, Лос-Анджелес, Калифорния-1759, США; и Департамент по делам ветеранов, Исследовательский, образовательный и клинический центр психических заболеваний пустынно-Тихоокеанского региона, здание 210A, комната 125, 11301 Wilshire Blvd, Лос-Анджелес, Калифорния, США.

• PMID: 26373471
• DOI: 10.1038/нрн4005

Абстрактный

У людей с шизофренией наблюдается нарушение социального познания, которое проявляется в виде трудностей с определением эмоций, чувством связи с другими, выводом мыслей людей и эмоциональным реагированием на других. Эти социальные когнитивные нарушения мешают социальным связям и являются сильными факторами, определяющими степень нарушения повседневного функционирования у таких людей. Здесь мы рассматриваем недавние результаты в области социального познания и социальной нейробиологии и определяем социальные процессы, которые нарушены при шизофрении. Мы также рассматриваем эмпатию как пример сложной социальной когнитивной функции, интегрирующей несколько социальных процессов и нарушенной при шизофрении. Эта информация может направлять вмешательства для улучшения социального познания у пациентов с этим расстройством.

Похожие статьи

• Социальное познание, эмпатия и функциональный результат при шизофрении.

  Спаркс А., Макдональд С., Лино Б., О’Доннелл М., Грин М.Дж. Спаркс А и др. Шизофр Рез. 2010 сен; 122 (1-3): 172-8. doi: 10.1016/j.schres.2010.06.011. Epub 2010 6 июля. Шизофр Рез. 2010. PMID: 20609567

• Когнитивная деконструкция воспитания при шизофрении: роль теории разума.

  Мехта У.М., Бхагьявати Х.Д., Кумар К.Н., Тиртхалли Дж., Гангадхар Б.Н. Мехта УМ и др. Aust NZJ Психиатрия. 2014 март; 48(3):249-58. дои: 10.1177/0004867413500350. Epub 2013 8 августа. Aust NZJ Психиатрия. 2014. PMID: 23928275

• Производительность в нескольких областях социального познания у родителей пациентов с шизофренией.

  Лавуа М.А., Плана И., Джексон П.Л., Годмер-Дюэм Ф., Бедар Лакруа Дж., Ахим А.М. Лавуа М.А. и соавт. Психиатрия рез. 2014 15 декабря; 220 (1-2): 118-24. doi: 10.1016/j.psychres.2014.07.055. Epub 2014 1 августа. Психиатрия рез. 2014. PMID: 25216560

• [Нарушения социального познания при шизофрении и биполярном расстройстве — сходства и различия].

  Боднар А., Анджеевска М., Рыбаковски Ю. Боднар А. и соавт. Психиатр Пол. 2014 май-июнь;48(3):515-26. Психиатр Пол. 2014. PMID: 25204097 Обзор. польский.

• Клиническая оценка социальной когнитивной функции при неврологических расстройствах.

  Генри Д.Д., фон Хиппель В., Моленбергс П., Ли Т., Сачдев П.С. Генри Дж. Д. и соавт. Нат Рев Нейрол. 2016 янв; 12(1):28-39. doi: 10.1038/nrneurol.2015.229. Epub 2015 16 декабря. Нат Рев Нейрол. 2016. PMID: 26670297 Обзор.

Посмотреть все похожие статьи

Цитируется

• Роль альфа-осцилляций среди основных нервно-психических расстройств в мозге взрослого и развивающегося человека: данные последних 10 лет исследований.

  Ипполито Г., Бертаччини Р., Тараси Л., Ди Грегорио Ф., Трайкович Дж., Батталья С., Ромеи В. Ипполито Г. и др. Биомедицины. 2022 8 декабря; 10 (12): 3189. doi: 10.3390/биомедицина10123189. Биомедицины. 2022. PMID: 36551945 Бесплатная статья ЧВК. Обзор.

• Мозжечковые корреляты социальной дисфункции у лиц с клинически высоким риском развития психоза.

  Фрош И.Р., Дамм К.С.Ф., Бернард Дж.А., Миттал В.А. Фрош И.Р. и соавт. Фронтовая психиатрия. 2022 1 декабря; 13:1027470. дои: 10.3389/fpsyt.2022.1027470. Электронная коллекция 2022. Фронтовая психиатрия. 2022. PMID: 36532176 Бесплатная статья ЧВК.

• Связь частоты дневного сна и шизофрении: двунаправленное менделевское рандомизированное исследование с двумя выборками.

  Ма Дж., Джин С., Ян Ю., Ли Х., Ван Ю. Ма Дж. и др. БМС Психиатрия. 2022 13 декабря; 22 (1): 786. doi: 10.1186/s12888-022-04431-y. БМС Психиатрия. 2022. PMID: 36513988 Бесплатная статья ЧВК.

• Итальянская адаптация Эдинбургского теста социального познания (ESCoT): новый инструмент для оценки теории сознания и понимания социальных норм.

  Isernia S, MacPherson SE, Baksh RA, Bergsland N, Marchetti A, Baglio F, Massaro D. Изерния С. и др. Фронт Псих. 2022 28 окт;13:971187. doi: 10.3389/fpsyg.2022.971187. Электронная коллекция 2022. Фронт Псих. 2022. PMID: 36389515 Бесплатная статья ЧВК.

• Связь между дробной амплитудой низкочастотных колебаний (fALFF) и способностью распознавания лицевых эмоций у пациентов с первым эпизодом шизофрении: исследование фМРТ.

  Куанг Ц., Чжоу С., Ли Х., Ми Л., Чжэн И., Шэ С. Куанг Кью и др. Научный представитель 2022 15 ноября; 12 (1): 19561. doi: 10.1038/s41598-022-24258-7. Научный представитель 2022. PMID: 36380188 Бесплатная статья ЧВК.

Просмотреть все статьи «Цитируется по»

Рекомендации

1. 1. Бр Дж. Психиатрия. 2007 авг; 191: 178-9 — пабмед
2. 1. Шизофр Рез. 2013 ноябрь;150(2-3):491-7 — пабмед
3. 1. Шизофр Рез. 2012 ноябрь; 141 (2-3): 257-61 — пабмед
4. 1. Соц Неврологии. 2011;6(5-6):569-81 — пабмед
5. 1. Эмоция. 2013 июнь; 13 (3): 359-65 — пабмед

Типы публикаций

термины MeSH

Полнотекстовые ссылки

Издательская группа «Природа»

Укажите

Формат: ААД АПА МДА НЛМ

Отправить по телефону

Социальные связи между аутизмом и шизофренией | Спектр

Аутизм и шизофрения имеют долгую и запутанную историю. Сравнение социальных особенностей двух состояний может привести к более эффективному лечению и более глубокому пониманию каждого из них.

Иллюстрация Cinyee Chiu

Когда два года назад застенчивый темноволосый мальчик встретился с врачами для полного психиатрического обследования, почти все в нем указывало на аутизм. В. не произносил свои первые слова до 2 лет. Ему было по крайней мере 4 года, прежде чем он мог составлять предложения. Когда он стал старше, он не смог завести друзей. Он изо всех сил пытался принять изменения в своем распорядке дня и поддерживать зрительный контакт. И несмотря на то, что у него был средний коэффициент интеллекта, он был необычайно привязан к объектам; в 11 лет он все еще таскал с собой сумку с мягкими игрушками, куда бы он ни пошел.

Но явно работало и что-то еще. «У него были вещи, которые он назвал бы мечтами наяву», — вспоминает Дженнифер Фосс-Фейг, доцент кафедры психиатрии Медицинской школы Икана на горе Синай в Нью-Йорке. Когда она оценивала В., она заметила, что он часто смотрит в пустой угол комнаты, особенно когда он, кажется, подозревает, что она не обращает на него внимания. (Из соображений конфиденциальности Фосс-Фейг отказался раскрыть что-либо, кроме первого инициала ребенка.) Время от времени он обращался к этому пространству, как будто там был кто-то еще.

Его родители, вспоминает она, волновались. Они объяснили Фосс-Фейгу, что у их сына есть то, что он назвал «воображаемой семьей». Но невидимые товарищи по играм В. не были обычным безобидным разнообразием, которое есть у многих детей; они казались опасным отвлекающим фактором как дома, так и в школе. Однажды он бродил по оживленной автостоянке, по-видимому, не обращая внимания на встречный транспорт.

Поскольку эти пугающие эпизоды участились, они подняли красный флаг. Ранее врачи связывали трудности мальчика с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью и нарушениями обучаемости. Но теперь было неясно, действительно ли эти ярлыки подходят. Возможно, вместо того, чтобы отключиться от мира, В. не мог отличить реальность от фантазии и страдал какой-то формой психоза.

По словам Фосс-Фейг, у В. не было сомнений в том, что у него аутизм. Она и несколько ее коллег также были уверены, что он испытывает галлюцинации и бред. В конце концов ему поставили диагноз аутизм и психоз, которые, по словам Фосс-Фейг, вероятно, были вызваны шизофренией.

 

Эта комбинация функций, как оказалось, не так уж и необычна. Исследования выявили повышенный уровень аутизма среди молодых людей с детской шизофренией, у которых признаки шизофрении проявляются до 13 лет, а не в позднем подростковом возрасте. И хотя в популярных книгах и фильмах аутизм и шизофрения описываются по-разному, ученые давно подозревали, что эти два состояния каким-то образом связаны.

Оба состояния связаны с когнитивными проблемами и проблемами сенсорной обработки, оба сильно наследуются и оба связаны с атипичным развитием мозга. С точки зрения социального поведения они могут выглядеть особенно похожими. Шизофрения может быть наиболее известна своими так называемыми «позитивными» чертами, такими как галлюцинации и бред, но она также включает в себя «негативные» черты — например, социальную изоляцию или отсутствие эмоциональной реакции, — которые могут напоминать аутизм и иногда приводить к неправильные диагнозы. Эти социальные нарушения могут мешать людям с любым заболеванием удерживать работу или заводить друзей.

Ученые начинают сравнивать социальный дефицит, свойственный аутизму и шизофрении, используя различные методы, от отслеживания взгляда и оценки поведения до электроэнцефалографии (ЭЭГ) — неинвазивного способа отслеживания электрической активности мозга. Некоторые команды надеются выявить общие неврологические корни состояний, в то время как другие углубляются в различия. Окончательная картина отношений между ними, вероятно, еще далека. Тем временем это исследование может помочь объяснить, как социальное познание нарушается при каждом состоянии, что может привести к более детальным клиническим профилям и лучшим методам лечения обоих заболеваний.

«Чего в литературе обычно не было, так это очень многих исследований, непосредственно сравнивающих аутизм и шизофрению, — говорит Фосс-Фейг. — Вот к чему, я думаю, мы движемся.

«Когда я общаюсь с кем-то, у кого аутизм или шизофрения, это похоже на совсем другое общение». Эми Пинкхэм

«Социальное» профилирование:

«Вы, наверное, только переезжаете?» Молодой человек смотрит женщине напротив прямо в глаза, слегка покачиваясь на вращающемся стуле. Его правый большой палец рассеянно крутит горлышко бутылки с водой туда-сюда.

«Да», — отвечает она.

— Я твой сосед через коридор, — говорит он, продолжая раскачиваться, большой палец правой руки все еще занят.

Она широко улыбается и машет рукой. «О привет! Приятно познакомиться.

В этот момент мужчина отводит взгляд. Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает воздух, напряженно думая о том, что он может сказать дальше. Пауза короткая, но кажется значимой. Он кажется почти облегченным, когда вопрос срывается с его губ: «Итак… откуда ты?»

Они продолжают обсуждать местное движение и кинотеатры. Минуты через три разговор резко обрывается.

Если диалог кажется неестественным, то на то есть веская причина: женщина, аспирант Керрианн Моррисон из Техасского университета в Далласе, и мужчина, страдающий аутизмом, разыгрывают ролевые игры в рамках эксперимента. Интеллект этого человека выше среднего, но в его поведении есть много признаков, намекающих на его диагноз — его повторяющиеся возни с бутылкой с водой — лишь один из примеров.

Психологи Ной Сассон и Эми Пинкхэм, которые проводят исследование, часами изучали кассету с такими сценами, оценивая, как люди с аутизмом или шизофренией относятся к повседневному общению. Они уделяют особое внимание таким вещам, как зрительный контакт и эмоции, тому, как много говорят участники и как часто они задают вопросы. Идея, как выразился Сассон, состоит в том, чтобы разобрать массивные психологические конструкции, такие как «социальное познание» и «социальная дисфункция», чтобы выявить «совокупность навыков, лежащих в основе этих больших зонтичных терминов».

Он и Пинкхэм подозревают, что аутизм и шизофрения имеют совершенно разные «социальные» профили. «С клинической точки зрения, когда я общаюсь с кем-то, у кого аутизм или шизофрения, это похоже на совсем другое взаимодействие», — говорит Пинкхэм. «В этом есть такое качественно другое ощущение».

Муж и жена встретились на уроке статистики в аспирантуре Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл в 2000 году. Сассон изучал психологию развития, уделяя особое внимание аутизму, а Пинкхэм интересовался шизофренией и клиническая психология. Когда они узнали друг друга, оба были удивлены, узнав, что в своих исследованиях они задавали одинаковые вопросы и использовали аналогичную терминологию и инструменты.

По мере развития своей работы они рассчитывали обнаружить еще больше точек соприкосновения между изучаемыми предметами, но этого не произошло.

Другие исследователи обнаружили, что люди с аутизмом и шизофренией могут с трудом распознавать эмоции. Работа Сассона и Пинкхэма намекает на то, что в каждой группе могут быть задействованы разные механизмы. В исследовании 2007 года Сассон и его сотрудники показали 30 людям — 10 с аутизмом, 10 с шизофренией и 10 типичными — серию кадров из фильмов, в которых люди выражают страх, гнев, печаль, удивление или радость. Отслеживание взгляда показало, что участники с любым состоянием реже, чем контрольная группа, обращали внимание на выражения лиц актеров в поисках подсказок об их чувствах. Другое исследование, которое Сассон и Пинкхэм опубликовали в прошлом году, показало, что, когда люди с шизофренией действительно замечают лица, они более склонны, чем люди с аутизмом или обычные люди, делать неверные выводы, если выражения трудно расшифровать.

В 2012 году Пинкхэм и Сассон оценили паранойю, обычное явление у людей с любым из этих состояний. Опять же, они увидели разные механизмы в действии. Люди с параноидальной шизофренией, по-видимому, имеют автоматическое, бредовое и вездесущее чувство, что они находятся под угрозой. Напротив, люди с аутизмом не решаются общаться с другими людьми или доверять им, и эта настороженность, как подозревают Пинкхэм и Сассон, основана на негативном прошлом опыте. Некоторые исследования показывают, что, поскольку люди с аутизмом имеют ограниченную способность расшифровывать социальные сигналы, они легче становятся жертвами или травлей, чем их типичные сверстники.

Два года спустя команда получила финансирование для проведения более масштабного исследования, в ходе которого оценивался весь набор социальных навыков у 54 человек с шизофренией, 54 с аутизмом и средним коэффициентом интеллекта (IQ) и 56 типичных взрослых. Их первое исследование, основанное на описанном выше ролевом упражнении, появилось в январе в Исследование аутизма .

Когда сотрудники, слепые к диагнозам участников, оценивали видео, они постоянно оценивали людей с аутизмом как менее социально адаптированных, чем больных шизофренией. Исследователи также заметили, что по сравнению с обычными взрослыми людям из двух других групп труднее поддерживать разговор, но они колеблются по-разному. Людям с шизофренией трудно поддерживать зрительный контакт или предлагать соответствующие эмоциональные реакции; их выражения лица, как правило, бесстрастны, а их голоса, как правило, не несут интонации, когда они говорят.

Участники с аутизмом, с другой стороны, оживлены, но демонстрируют явное отсутствие социальной взаимности: они не задают своим собеседникам много вопросов и вместо этого склонны произносить монологи о своих личных интересах. Сассон и Пинкхэм также заметили, что более высокий IQ предсказывает лучшие социальные навыки у людей с шизофренией, но не у людей с аутизмом.

В совокупности полученные данные свидетельствуют о том, что люди с аутизмом и больные шизофренией пытаются преодолеть принципиально разные проблемы, пытаясь социализироваться. Люди с аутизмом кажутся менее заинтересованными в знакомстве с другими людьми и поэтому не вовлекают их в сбалансированный взаимный обмен мнениями. Напротив, люди с шизофренией, похоже, заинтересованы в общении, но недостаточно хорошо выражают себя невербально, чтобы установить прочные связи.

Переплетение диагнозов:

Слишком долго психология ошибочно полагалась на один и тот же язык для описания схожих признаков аутизма и шизофрении. Сассон и Пинкхэм надеются, что их работа по профилированию позволит создать новый словарь, который поможет распутать эти два состояния.

Корни уходят глубоко. В начале 20 ^-го -го века аутизм был — по самому своему определению — связан с шизофренией. Швейцарский психиатр Пауль Ойген Блейлер ввел термин «аутизм» для описания ключевого признака шизофрении. В частности, Блейлер использовал термин «аутизм», чтобы описать, как люди с шизофренией склонны отключаться от внешнего мира.

Только в 1943 году американский детский психолог Лео Каннер восстановил это слово для целого ряда черт, известных нам сегодня как аутизм. Каннер заимствовал термин Блейлера для описания 11 детей, которые были социально отстраненными, больше интересовались объектами, чем людьми, и которые демонстрировали жесткое, повторяющееся поведение и трудности в общении.

Каннер признал, что аутизм — это больше, чем просто шизофреническая черта, но он изо всех сил пытался провести дополнительные различия. Однако в 1970-х годах генетические и эпидемиологические исследования выявили несколько больших различий. Например, некоторые исследования показали, что семьи, как правило, предрасположены либо к аутизму, либо к шизофрении, но не к тому и другому одновременно. Детский психиатр Исраэль Колвин заметил, что галлюцинации редко возникают у «психотических» детей, чьи особенности проявляются до 3 лет. Вместо этого у этих малышей чаще развиваются задержки речи и плохие социальные отношения.

Два диагноза начали жить раздельно, причем возраст постановки диагноза — около 4 лет при аутизме и от 16 до 30 лет при шизофрении — стал важным отличием. К 1980 году «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (DSM) перечисляло аутизм и шизофрению как отдельные диагнозы. Согласно этому изданию DSM, совпадений не было: аутизм и шизофрения не могли сосуществовать.

Вопрос оставался решенным до 1990-х годов, когда его вновь подняли более сложные анализы. За последние два десятилетия все большее число исследований предоставило множество сложных, иногда противоречивых доказательств. Некоторые из них связаны с проблемами развития, такими как неправильное сокращение связей между нейронами как при шизофрении, так и при аутизме. Клинические данные также показывают, что наличие любого психотического расстройства, включая шизофрению, также сопряжено с риском развития аутизма выше среднего.

В то же время некоторые генетические исследования противоречат представлению о фундаментальной связи между аутизмом и шизофренией. Когда молекулярные биологи изучили распространенные генетические варианты — изменения в единственном основании в ДНК — которые способствуют этим состояниям, в надежде найти общие факторы риска, их поиски не увенчались успехом.

В другом исследовании, связанном с редкими крупными мутациями, условия оказались противоположными: например, дополнительные копии ДНК в одном и том же районе 22-й хромосомы повышают риск аутизма, но защищают от психоза. Исследование, опубликованное в мае, показало, что это дублирование (или отсутствие) генетического материала связано с совершенно другой структурой мозга, такой как мозолистое тело большего или меньшего размера, участок белого вещества, соединяющий полушария мозга. Дополнительная работа предполагает, что общие генетические и экологические риски — например, внутриутробные инфекции — «неспецифичны». Другими словами, они увеличивают вероятность развития любого количества нарушений развития нервной системы, а не только аутизма и шизофрении.

Как согласовать эти результаты? Исследователи указывают на тот факт, что и аутизм, и шизофрения сильно различаются — нет двух людей с одинаковым набором черт. По этой причине ярлыки «аутизм» и «шизофрения» могут включать в себя целый ряд подтипов или состояний. Возможно, некоторые из этих более мелких групп пересекаются, а другие нет.

Но объединение аутизма и шизофрении — по крайней мере, в исследовательской среде — может дать новые возможности для описания и изучения обоих. «Я думаю, что долгое время не решались заняться такой работой, — говорит Сассон, — из-за мучительной истории разделения двух условий».

«Сообщение о том, что у человека аутизм или шизофрения, на самом деле не говорит нам слишком много о том, как ему помочь». Джеймс Макпартленд

Особенности сначала:

Примерно в 70 милях к северу от офиса Фосс-Фейг в Нью-Йорке находится лаборатория исследователя аутизма Джеймса Макпартленда в Йельском центре изучения детей. Он был ее наставником после получения докторской степени и, как и Фосс-Фейг, говорит, что исследователи аутизма могут многому научиться, изучая людей с психозом.

«Сообщение о том, что у человека аутизм или шизофрения, на самом деле мало что говорит нам о том, как ему помочь», — говорит МакПартланд. Вместо этого важно распознавать сильные и слабые стороны человека, говорит он.

МакПартленд является частью небольшой, но растущей группы исследователей, заинтересованных в разработке критериев исследовательской области (RDoC), новой системы классификации состояний, влияющих на мозг. Предложенный в 2010 году Томасом Инзелем, бывшим директором Национального института психического здоровья, RDoC направлен на то, чтобы выйти за рамки списков поведенческих симптомов и диагностических категорий DSM. Его сторонники хотят, чтобы ученые рассматривали психическое здоровье с точки зрения функциональных «измерений», таких как социальные процессы или познание, а не с помощью диагностических ярлыков.

В рамках этой инициативы Макпартленд проводит одно из крупнейших сравнительных исследований социальных способностей при аутизме и шизофрении. На сегодняшний день он собрал данные 142 человек с аутизмом или шизофренией, а также контрольной группы. Среди прочего, он сравнивает, как эти три группы распознают и читают лица. Участники рассматривают лица, передающие различные эмоциональные выражения, на мониторе в лаборатории. При этом исследователи отслеживают изменения в мозге с помощью ЭЭГ.

У типичного человека ЭЭГ регистрирует всплеск электрической активности примерно через 170 миллисекунд после того, как он видит лицо, что, как показали предыдущие исследования, соответствует моменту узнавания лица на каком-либо другом объекте. Этот так называемый «событийный потенциал», для краткости получивший название N170, также связан с регистрацией эмоций. Например, взгляд на испуганное лицо дает больший всплеск на отметке 170 миллисекунд, чем взгляд на нейтральное выражение.

Но у людей с аутизмом этот паттерн активности выглядит по-другому. В 2004 году группа Макпартленда обнаружила, что раннее распознавание лиц у людей с расстройствами аутистического спектра происходит с задержкой. Между тем, другие исследовательские группы сообщили о меньшем, чем обычно, всплеске N170 у людей с шизофренией. МакПартленд говорит, что эти нетипичные вариации могут быть важны. У людей с шизофренией, например, способность воспринимать эмоциональное состояние другого человека может точно предсказать социальное функционирование в более широком смысле. Необычная активность мозга, связанная с распознаванием лиц, также может служить биологическим ключом или биомаркером для прогнозирования межличностных способностей при аутизме.

«Есть много вещей, которые могут быть потенциально информативными биомаркерами аутизма, которые были очень тщательно изучены при шизофрении», — говорит Макпартланд. Он добавляет, что даже несмотря на то, что биомаркер, общий для шизофрении и аутизма, может не указывать ничего специфичного для аутизма, он может выявить нейронный процесс, который является центральным для социального познания и который может быть изменен при некоторых состояниях, включая аутизм.

Эта идея обнаружения общих нейронных процессов предполагает, что одни и те же проблемы объясняют социальные трудности, наблюдаемые у людей с аутизмом и шизофренией — идея, которую работа Сассона и Пинкхэма поставила под сомнение. Но Макпартленд не видит никакого конфликта.

«Я думаю, что наши выводы действительно согласуются с ними», — говорит он. «В определенных контекстах, я думаю, имеет смысл рисовать линии, а в некоторых контекстах полезно рассматривать вещи как континуумы». В то время как поведенческие данные могут требовать дискретных категорий, говорит он, данные о мозге могут попадать в континуум.

При аутизме, например, его предварительная работа предполагает, что существуют более выраженные различия в обработке мозга, связанной с различением лиц и объектов; при шизофрении больше различий, связанных с расшифровкой эмоций. «Но это не обязательно должно быть одно или другое», — добавляет он. «Все эти вещи могут быть затронуты в разной степени в разных диагностических категориях».

Индивидуальное лечение:

Возможно, самым ценным выводом из сравнения социальных особенностей аутизма и шизофрении будет лучшее лечение. Что касается вмешательств, направленных на укрепление социальных навыков, «взрослые с аутизмом в настоящее время практически не имеют вариантов лечения», — отмечает Шон Ик, профессор социальной работы и психиатрии Питтсбургского университета.

Это неверно для шизофрении. Экк пытается работать «транс-диагностически», чтобы адаптировать существующую терапию для взрослых с шизофренией, чтобы помочь людям с аутизмом.

Более десяти лет Эк и его коллеги изучали когнитивную терапию, направленную на укрепление социального мышления. В отличие от большинства методов лечения шизофрении, таких как лекарства для подавления бреда, эта программа была разработана для устранения «негативных» черт состояния, которые больше всего напоминают аутизм. Он сочетает в себе компьютерные упражнения для улучшения решения проблем и памяти со структурированными групповыми занятиями, на которых участники отрабатывают социальные навыки, такие как чтение невербальных сигналов и принятие чужой точки зрения.

Эк обнаружил, что программа помогает некоторым людям, страдающим шизофренией, найти и сохранить достойную работу. В свете такого успеха Нэнси Миншью, его коллега из Университета Питтсбурга, обратилась к нему с вопросом: может ли это также принести пользу людям с аутизмом?

В 2013 году его команда проверила память, способность решать проблемы, внимание, скорость обработки и обработку эмоций — те же способности, которые лечит терапия улучшения когнитивных функций — у 43 человек с аутизмом, 47 с шизофренией и 24 нейротипичных добровольцев. Они обнаружили, что люди с любым из этих состояний имеют одинаковые нарушения в этих аспектах, что позволяет предположить, что терапия, улучшающая когнитивные функции, может работать при аутизме.

Но новые результаты, опубликованные в марте, указывают на то, что сначала может потребоваться серьезная модификация. Эк, Миншью и их коллеги попросили людей, страдающих шизофренией или аутизмом, представить себе чужую визуальную перспективу. Обе группы боролись, как и ожидалось, но магнитно-резонансная томография выявила различную основную активность мозга. Низкая работоспособность при шизофрении связана с отсутствием связи между лобными и височными областями, которые активизируются во время восприятия перспективы. При аутизме низкие баллы коррелируют с избытком нейронной болтовни в префронтальной области, связанной с познанием и принятием решений.

Глядя на эти результаты, а также на открытия Пинкхема и Сассона, Ик говорит: «Могут быть определенные вещи, на которых особенно важно сосредоточиться при шизофрении, и другие вещи, которые могут быть менее или более заметными при аутизме. Однако главный вопрос: что это такое?»

Ээк говорит, что, по его мнению, у нас недостаточно информации, чтобы ответить на вопрос. На данный момент, говорит он, «все, что мы получаем, — это маленькие подозрения».

В конце концов, та работа, которой занимается Ээк, может позволить клиницистам подбирать лечение индивидуально. Этот подход, по словам Фосс-Фейг, поможет с трудными для классификации детьми, такими как В., тихий 11-летний мальчик. Этому мальчику ее коллеги порекомендовали лекарства, обычно назначаемые при шизофрении, и поведенческую терапию, используемую для лечения аутизма, а также рекомендации по обоим состояниям для его родителей и учителей.

Встреча с ним подстегнула интерес Фосс-Фейг к изучению пересечения аутизма и шизофрении. «Мы можем назвать это аутизмом, если это полезно называть аутизмом», — говорит она. «Или мы могли бы назвать это комбинацией эхолалии [повторяющейся речи], которая лечится этим, и отсутствием социальной мотивации, которую лечат этим… и так далее».

При таком подходе Фосс-Фейг мог бы разработать программу лечения, нацеленную на уникальные проблемы В., вместо того, чтобы сначала беспокоиться о том, есть ли у него аутизм, шизофрения или и то, и другое.