Сон это в психологии: Психология сна: почему нам снятся кошмары, бывшие и секс

Как сон влияет на здоровье

Сон – это физиологическая потребность человека, точно такая же, как голод или жажда. Если лишить человека сна, то в конце концов он погибнет. В древности люди считали сон подобием смерти – ведь когда человек ложился в постель, закрывал глаза, его дыхание становилось реже и снижалась реакция на внешние раздражители. Недаром в древнегреческой мифологии бог сна Гипнос и бог смерти Танатос были братьями-близнецами. Тысячелетиями люди думали, что основная функция сна – отдых. Однако, с изобретением в 1928 году электроэнцефалографа – прибора, позволяющего зафиксировать электрическую активность головного мозга, и открытием в 1953 году фазы сна с быстрыми движениями глаз, ученые поняли, что сон – это не монотонное состояние, а активный процесс со множеством функций.

Всех функций сна мы не знаем до сих пор. Но принудительное или сознательное ограничение сна серьезно влияет на психическое и физическое здоровье человека. Недаром в Китае лишение сна считалось одним из самых страшных наказаний. Книга рекордов Гиннесса не фиксирует эксперименты с сознательным лишением сна, считая их смертельно опасными. В настоящее время научно и документально зарегистрированный рекорд максимального пребывания без сна принадлежит Рэнди Гарднеру, который в 1963 году бодрствовал подряд, без использования каких-либо стимуляторов, 260 часов и 17 минут (11 суток).

Даже после одной бессонной ночи, которая случалась в жизни практически у каждого человека, появляется усталость, снижается концентрация внимания, возникают трудности со сложной деятельностью. Если не спать 2-3 ночи, то нарушается координация движений и фокусировка зрения. В дальнейшем появляется раздражительность, замедление движений, нечеткость речи, галлюцинации, странности в поведении. Человек не может поддерживать беседу, становится безразличен к окружающему миру, возникают трудности в совершении простейших бытовых навыков… Все это лишь подтверждает, что качественный сон крайне необходим нашему организму.

Тем не менее, с развитием технологий люди на нашей планете спят все меньше и меньше. По данным американского Национального фонда сна в 1910 году средняя продолжительность сна составляла 9 часов в сутки, в 1975 году – 7,5 часов, а в 2005 году – 6,8 часа в сутки. И тенденция к сокращению среднего времени сна продолжается. 

Звуковое, световое (уличное освещение, экраны различных электронных устройств: телефонов, ноутбуков, планшетов и мониторы обычных компьютеров) и информационное (в первую очередь, Интернет) «загрязнение» способствует сокращению продолжительности сна. Желание быть всегда «online», следить за новостями в мире, существенно подрывают психику человека, потому что наш мозг не адаптирован к переработке такого огромного количества информации, порой довольно противоречивой. 

Человек становится тревожным и возникают трудности с качественным сном – чаще всего это проблемы с засыпанием или частые ночные пробуждения. Сон человека становится поверхностным и не освежающим. Это, в свою очередь, еще больше усиливает нехватку сна, и в конце концов проявляются те же симптомы, что и у людей, не спавших подряд двое-трое суток.

В первую очередь сон – это отдых для организма. Если сна будет не хватать количественно или качественно, то человек начнет испытывать физическое недомогание, головные боли, раздражительность. Причем большинство людей даже не осознают, что причина их плохого самочувствия – неполноценный сон. Часто они говорят «у меня сейчас большой стресс», «я закрутился на работе» или «я испытываю усталость». Таким людям необходимо в кратчайшие сроки наверстать дефицит сна и восстановить свой организм. Иначе в дальнейшем они начнут совершать ошибки, которые никогда не совершили бы, если бы их сон был качественным.

В глубоких стадиях сна в нашем организме вырабатывается гормон роста – соматотропин, который запускает программу комплексного обновления организма и регулирует обмен веществ. Поэтому при недостатке сна возрастает риск развития сахарного диабета, гипертонической болезни, ожирения, а также усиливается тяжесть хронических возрастных заболеваний. Недаром, когда человек болеет, ему постоянно хочется спать – так организм «обновляет» себя.

Недостаток сна снижает сопротивляемость болезням. Во время сна вырабатываются нейромидиаторы – специальные химические вещества, которые наподобие дирижера заставляют наш организм работать слаженно, как часы. Поэтому иммунная система очень нуждается во сне. Люди, которые хорошо спят – меньше болеют.

Опытные специалисты клиники «Семейный доктор» помогут вам справиться с любыми проблемами со здоровьем. Если же вы не удовлетворены качеством своего сна, у вас храп, остановки дыхания во сне (по словам окружающих) или имеются другие жалобы, связанные со сном или возникающие только в ночное время, то рекомендуем обратиться к врачу-сомнологу – специалисту в области расстройств сна.

Информацию для Вас подготовил:

Катышев Алексей Михайлович – врач невролог, сомнолог. Ведет прием в корпусе клиники на Новослободской.

Мозг и сон. 9 занимательных фактов

Сон до сих пор остается таинственным явлением для науки. Ученые до конца не знают, что происходит в мозге человека, когда он спит, как появляются сны и какое имеют значение в жизни. Но в последние годы удалось открыть несколько интересных фактов, о которых мы решили рассказать в этой статье.

1. Знакомые запахи способны активировать воспоминания во время сна и даже улучшить когнитивные способности. Это может быть запах выпечки, напоминающий о бабушке, или запах парфюма, активирующий воспоминание о друге.
2. Во время сна наш мозг упорядочивает полученную информацию за день и справляется с травмирующими событиями, которые нас сильно беспокоят.
3. Во сне человек может вздрагивать. Это явление называется «гипнотические рывки» — непроизвольное сокращение мышц. Оно абсолютно безвредно. Ученые объясняют причину таких вздрагиваний тем, что одна часть мозга продолжает мыслительную деятельность, другая же, отвечающая за контроль мышц, уже отключилась. В результате головной мозг активизирует моторную кору, чтобы проверить тело, «исчезнувшее» в его понимании.
4. Анализ биоритмов человека выявил, что дневной сон в промежутке с 14:00 до 16:00 помогает быстро восстановить организм и активизировать творческие способности. 30-минутная дремота поможет перезагрузиться и начать работу с новыми силами.
5. Некоторые люди могут высыпаться и полноценно восстанавливать свой организм всего за 4 часа сна. Но таких счастливчиков в мире насчитывается не более 5%, остальным же нужно спать минимум по 8 часов.
6. Если человек будет спать всего по 6 часов на протяжении 12 дней, то состояние его организма будет сравнимо с алкогольным опьянением — невнятная речь, затуманенный разум, ухудшение памяти.
7. Мы способны сознательно управлять своими снами. С помощью упражнений, развивающих волевой акт, человек может улучшить способность воспринимать себя во время сна в реальном времени, контролировать происходящее и влиять на сюжет.
8. Биологические часы не могут сбиться из-за внешних изменений. Ученый Натаниэл Клейтман провел эксперимент, он прожил в темной пещере целый месяц без солнечного света и выяснил, что закат и восход солнца никак не влияют на сон человека.
9. Люди ежедневно видят сны, но многие не могут вспомнить о них утром, когда проснутся. Если человека разбудить в период фазы быстрого сна, то он сможет воспроизвести содержание сновидений.

Сон — это важнейшая часть сознания, которую нам необходимо ценить не меньше, чем опыт, полученный в активной фазе дня. Если вы ведете здоровый образ жизни, изучаете разные практики по повышению энергии, интересуетесь возможностями организма, то посмотрите бесплатный онлайн-урок «Остров продуктивности». Вы узнаете, что такое биохакинг, как прокачать силу воли и мотивировать себя, зачем управлять эмоциями и как это влияет на деятельность человека в целом.

Сны как предвестники и проводники психических процессов | Блог

Мы продолжаем публикацию выпускных работ наших коллег, успешно завершивших обучение в обучающей программе «Основы аналитического консультирования и юнгианской терапии» в 2018 году. Сегодня познакомимся с работой Виталины Тумольской на тему:

Сны как предвестники и проводники психических процессов

Сознательная, «дневная» жизнь души дополняется бессознательной, «ночной», жизнью, где на первый план выходит символическая сторона. Можно представить сознательный и бессознательный аспекты психической жизни, как сообщающиеся сосуды разной конфигурации, между которыми есть возможность для обмена содержимым. С одной стороны, некоторые содержания сознания могут переходить в область личного бессознательного, с другой стороны бессознательное способно донести содержание до уровня сознания при помощи определенных способов. Юг акцентировал важность такого рода связи и скоординированной работы сознания и бессознательного для психического здоровья человека.

Говоря на языке символов, бессознательное владеет разнообразными способами коммуникации: сновидения, воображение, озарения, психические непроизвольности (например, забывания, оговорки), etc. Каждый из этих способов имеет свою специфику и свои функции, но все они служат общей цели: лучшему взаимодействию между сознательным и бессознательным аспектами. Что, в свою очередь, способствует процессу индивидуации, в ходе которого мы становимся более целостными. В своей работе я бы хотела поговорить о таком канале коммуникации как сны. Юнг предлагал рассматривать сны как особый язык бессознательного, не как зашифрованные послания, которые намеренно что-то скрывают, а как естественную речь бессознательного, которая, безусловно, может быть нам непонятна, если мы не знаем языка: «В работе со снами необходимо исходить из двух основополагающих положений. Во-первых, следует относиться к ним как к фактам, заранее не предполагая ничего кроме того, что некий смысл они всё-таки содержат, во-вторых, понимать, что сон является специфическим языком подсознания».

Говоря о функции сновидений, он отмечал их компенсаторную функцию:

«Общая функция сновидений заключается в восстановлении нашего душевного равновесия. Нам снится именно то, что требуется для тонкой регулировки психического баланса. Я называю это вспомогательной или компенсаторной функцией сновидений в нашей психической самонастройке. Теперь понятно, почему людям, мыслящим нереально, имеющим завышенное самомнение или планирующим грандиозные прожекты без опоры на реальные возможности, снятся полёты или падения. Такие сны компенсируют неполноценность их личности, предупреждая в то же время об опасности следования такой практике. Если предупреждения сна не принять во внимание, может произойти реальный несчастный случай: падение с лестницы, например, или авария на дороге».[1]

А так же их предвосхищающую функцию:

«Таким образом, сны могут иногда предвосхищать определённые ситуации задолго до того, как они произойдут. Это не обязательно чудо или некая форма предзнания. Многие кризисы в нашей жизни имели долгую неосознанную предысторию. Мы приближаемся к ним шаг за шагом, не ведая о накапливающихся опасностях. Однако то, что мы упускаем из виду, часто воспринимается подсознанием, которое может передать информацию посредством сновидений.

Сны неоднократно могут предупреждать нас подобным образом, хотя почти так же часто случается, что они не делают этого. Поэтому не стоит полагать, что некая благожелательная рука время от времени удерживает нас от опрометчивых поступков. Если дать позитивную формулировку, это скорее похоже на благотворительную организацию, иногда проводящую свои акции, а иногда и нет. Таинственная «рука» может даже направить нас к гибели: сны иногда оказываются западней или похожи на неё. Случается, они ведут себя, как дельфийский оракул, предсказавший царю Крезу, что когда он перейдёт реку Галис, то разрушит великое царство. Лишь потерпев сокрушительное поражение в битве, состоявшейся после переправы, он понял, что оракул имел в виду его собственное царство. К снам непозволительно относиться легковесно, ведь они — порождение духа, который ближе не к человеку, а к природе, её дуновению; это дух прекрасного, благородного, но и жестокого божества».[1]

Именно на этих двух функциях мне хотелось бы сосредоточиться в практической части своего исследования, материалом для которой послужила серия приснившихся мне сновидений (общая временная протяженность около полутора лет).

В начале февраля прошлого года мне приснился сон, который произвел на меня глубокое впечатление. Юнг писал о двух типах сновидений: обычных и, так называемых, больших снах: «Первобытные люди верят в два разных вида снов: ota, великое видение, большое, значимое и имеющее коллективное значение; и vudota — обычный маленький сон. Большие и важные сны большая редкость, и только действительно большому человеку снятся большие сны — вождям, лекарям, людям с маной. Наши маленькие сны не имеют такой важности, в них нет коллективных или универсальных решений, хотя они верны в каждом отдельном случае, но каждый сможет увидеть в любом обычном сне вроде тех, что я выбрал, ту же направляющую функцию и попытку решить проблему».[2]
Полагаю, что этим делением все же можно воспользоваться и применительно к внутренней психической жизни — наши сны тоже различаются по «масштабу», в ней иногда случаются «большие сны», определяющие ее течение и глубоко резонирующие с нашей Самостью — чем-то глубоко подлинным внутри нас, что стремится к воплощению. Подобные мысли можно встретить и у Роберта Джонсона: «Бывает и так, что вас посещает „большое сновидение“, в котором разворачивается панорама вашего внутреннего развития в течение долгого периода времени. Оно может отобразить то, что имело место в прошлом, то, что случится в будущем, и то, какое место ваше настоящее занимает в этой большой схеме. Иногда бывает очень трудно дать такому сну четкое толкование, потому что его полный смысл доходит до нас только с течением времени.

Мы должны научиться запоминать такого рода сновидения и регулярно к ним возвращаться. С течением времени ваше понимание каждого конкретного сновидения будет улучшаться. Мы видим, что с нами происходит, и неожиданно понимаем, что эти события вписываются в ту перспективную схему развития, о которой говорил наш сон. Такого рода сны представляют собой своеобразные «чертежи» нашего внутреннего развития, и со временем мы узнаем, насколько здание нашей жизни соответствует этим «чертежам».
Если же, проделав всю вышеописанную работу, вы не можете остановить свой выбор на каком-то конкретном толковании, тогда смиритесь с мыслью, что в течение некоторого времени вам придется обходиться без него. Смиритесь с двусмысленностью вашего сна точно так же, как иногда мы смиряемся с двусмысленностью нашей жизни У вас есть все основания сказать: «Этот сон может означать это, а может и то Дела могут пойти так, а могут и иначе. Только время покажет». Подобные сны приходят с границ вашего сознания. Каким-то образом они простираются в ваше будущее, зерна которого уже посеяны в вашем настоящем. Проявите терпение, продолжайте взаимодействовать с вашими символами, возвращайтесь к вашему сну время от времени, и все вам станет ясно». [3]

Сон, о котором я буду говорить дальше, я бы отнесла к этой категории, так как он явно выделялся на фоне «обычных» снов, вызывал много чувств, ощущался очень значимым.

«Мы с родителями дома. Во сне точно знаю, что это наш дом, но в реальной жизни я в нем не жила. Это старинное здание царской постройки, мы живем на первом этаже, и часть окон выходит на улицу, а часть во двор. Дом образует собой квадрат с квадратным двором по центру. Наша часть дома занимает только одно крыло этого дома, а из одной из комнат (моей) хорошо видно крыло напротив.

Расположение комнат такое. Сначала идет довольно узкая и темная прихожая, потом большой зал, бело-голубой. Все в стиле того времени, когда дом был построен, предположу что вторая половина 19 века. Антиквариат, лепка на потолке, но все выглядит не помпезно, не странно, а естественно, органично. Потолки не ниже 4 метров. Зал выходит окнами на улицу, это светлое помещение, огромные окна, широкие подоконники. Кухня похожа на кухню в реальном родительском доме. Дальше расположена какая-то комната или две, небольшие, проходные, в бежево-золотистом оформлении, тоже старинном. Одна из них, видимо родительская спальня. А если идти прямо, то есть вглубь квартиры, то в самой глубине (через отделяющий коридор) находится моя комната. И хотя во сне я там не живу (а живу в другом городе) и кажется, что родители этот дом купили после того, как я выросла, но все равно есть чувство, что это помещение мне близко.

Так как моя комната находится в самой глубине дома, ее окна выходят во двор, на другой корпус, и кажется, что ни звуки с улицы, ни звуки с другой части дома туда просто не доходят. Я осматриваю эту комнату, и понимаю, что вот тут потолки просто огромные, их ничем не закрывали (в другой части дома фальшь-потолок, возможно), и они около 6 метров высотой. Комната просторная, квадратная. А цвета оформления красноватый и коричнево-розовый, марсала. Вижу кровать, на ней вещи, и рядом, все прикрыто тканью. Нет чувства, что захламлено, просто впечатление, что тут не живут, поэтому так все. Но как будто это можно изменить легко и быстро. Свет тускловатый, и будто слегка мрачная эстетика, еще и комната глубоко внутри. Но мне тут все привычно, хотя я отмечаю некоторую мрачность, но при этом есть понимание, что вот такая у меня комната, да. Это не расстраивает, наоборот, мне по-своему она нравится, и ее уединенность тоже.

Я подхожу к окну. Это зимний день, точнее уже почти вечер. Пасмурно, во дворе много снега. Я вижу соседнее крыло дома. И понимаю, что там никто не живет. Это тот же красивый дом, но крыло как будто заброшенное. И оно смотрит на меня со всей своей холодной и серой безучастностью, и снег падает. И у меня появляется такое чувство, что мы как будто последние жители в этом доме, что мы живем в доме, где больше нет никого. И это совсем не страшно, не одиноко, это просто странно. Странно, как в заброшенном здании может быть жизнь. Это как контраст воспринимается между жизнью и ее отсутствием, пустотой.

Когда я смотрю в этот двор и на то крыло, там все очень тихо. Тихо, серо и пусто, только снег идет. А в моей комнате и так тихо. Мне это кажется немного сюрреалистичным и я думаю, что кому-то и пугающим это показалось бы, но при этом та тишина и спокойствие старого дома и притягивают. И вот когда я стою у окна и смотрю на тот дом, он как будто сообщает мне какое-то послание, и я чувствую тревогу, беспокойство, как будто что-то должно случиться, вот он напряженно молчит (у меня с тем зданием как будто контакт без слов, и неслучайно моя комната именно там). Я немного пугаюсь и иду в другую часть дома

На кухне мама и покойная бабушка. У них как всегда конфликт. Я вижу, что у бабушки кастрюля, которая при ближайшем рассмотрении оказывает металлической коробкой от конфет, куда она складывает цветы, маленькие букетики цветов, похожих на подснежники, но почему-то фиолетовых. Она их как-то грубовато укладывает, и потом обматывает крышки кастрюли полотенцем и опускает эту кастрюлю куда-то вниз, между столешницей и стеной. Мама говорит, что бабушка неправильно делает, но она не хочет вмешиваться, а я как бы нейтральное лицо. И я так дружелюбно подхожу и спрашиваю: «бабуля, а может лучше так сделать?», и укладываю цветы нежнее, так чтобы не примять, а потом полотенце заматываю крепче, она какими-то обрезками пользовалась из ткани, а я нормальное полотенце беру. Бабушка все равно обижается, как будто мы намеренно ее критикуем. Затем уходит из кухни, и мама уходит (а папа давно спит уже), все ложатся спать. Я иду к себе в комнату и понимаю, что не могу лечь спать, потому что мне уезжать скоро. Я возвращаюсь на кухню и понимаю, что что-то не так, что не зря у меня было предчувствие. Я чувствую странный запах, и понимаю, что это запах газа. Я трогаю стены и вижу что они теплые, и они краснеют прямо на глазах, как будто раскаляясь. Я понимаю почему-то, что сейчас мы все взорвемся! И у меня мелькает мысль, что может это бабушка сделала из мести? Но сейчас не время об этом думать. Я кричу маме, чтобы она будила папу и они уходили (и что если документы рядом, то пусть возьмут), потому что мы сейчас взлетим, почему-то о бабушке я не говорю, я понимаю, что и ее выведут если будет время, но оцениваю, что родителей в первую очередь надо оповестить и спасти, а если они замешкаются, то могут все погибнуть.

Я бегу к выходу, и по пути соседская квартира, я стучу туда в панике, открывает сын соседки и я тоже кричу, чтобы они все уходили, потому что сейчас дом взорвется. Потом я на пути к выходу встречаю, кажется, председателя этого дома, а она вызывает женщину-газовщика. Обычную такую женщину, хотя я не понимаю, поможет ли она, по моему мнению тут нужно МЧС вызывать. Но мы все вышли, и как бы в безопасности. А та женщина вместе со своими подручными (они показались мне во сне иностранцами) в спецформе заходят, а через время выходят и говорят, что и правда, там была большая угроза взрыва, и показывают: чиркают зажигалкой и пламя облаком вспыхивает. Но говорят, что теперь все будет норм, улыбаются, говорят, что если бы не я, то все взорвались бы. Мои родственники обнимают меня и благодарят за то, что я это заметила, и что я не спала».

Проснувшись, я почувствовала, как меня охватывает тревога и напряжение, сон ощущался очень реалистичным. Что хочет сказать мне часть, представленная заброшенной частью дома? Что внутри меня создает взрывоопасное напряжение? Что это за «бабушкина часть»? Записав ассоциации, я поняла, что бабушка в моей психике ассоциируется с «правильностью», порядочностью, приличиями, внешним впечатлением, «фасадом», что соотносится с архетипом Персоны. Эта часть хорошо знакома мне, она ассимилирована в сознании. И опасность идентификации с ней заключается в отщеплении, игнорировании других частей психики — неведомая, заброшенная, обескровленная (серая), «безмолвная» часть дома представляет собой Тень. Такое расщепление приводит к сильному напряжению и может послужить причиной «взрыва» и разрушения всего здания, которое в данном случае может символизировать психическую целостность (замкнутая фигура квадрата, заключающая в себе еще один квадрат, включающая в себя противоположности — оба крылаздания). Процитирую Юнга: «Когда самость репрезентирует complexio oppositorum, единство противоположностей, она также выступает в виде объединенной дуальности, например в форме дао, как взаимодействия инь и ян или враждующих братьев, или героя и его противника (соперника, заклятого врага, дракона, Фауста и Мефистофеля и т. д.). Поэтому эмпирически самость представлена как игра света и тени, хотя и постигается как целостность и союз, единство, в котором противоположности соединены».[4]

Безусловно, если отложить в сторону тревоги Эго, мы можем увидеть естественное стремление психики к равновесию. Ситуация, в которой одна часть подавляет другую, не может длиться вечно, и вынуждена «разрешиться» взрывом, после которого есть шанс установить новое динамическое равновесие, выработав трансцендентную функцию. Иногда этот процесс протекает без осознания, с сопротивлением Эго, его инфляционным «раздуванием». Тогда Эго игнорирует подвижную, динамическую природу внутреннего психического равновесия, стремясь зафиксировать и узурпировать сложившийся порядок раз и навсегда, не допустив потери контроля. Даже в этом случае процесс индивидуации не прекращается. Протекающий без сознательного участия Эго, он все равно может способствовать установлению баланса между сознательной и бессознательной установкой, например, при помощи сновидений или попадания в жизненные ситуации, где Эго вынуждено смириться и признать, что оно не всемогуще, тем самым допуская проникновение чего-то иного.

Однако осознанность так же является немаловажным компонентом подлинной индивидуации. В работе «Ответ Иову» К. Г. Юнг писал: «Что бы ни означала целостность человека — самость — сама по себе, эмпирически это спонтанно продуцируемый бессознательным образ жизненной цели, независимый от желаний или страхов сознания. В этом образе представлена цель полного человека — реализация своей целостности и индивидуальности, по своей воле или против неё. Движущая энергия этого процесса — инстинкт, заботящийся о том, чтобы всё свойственное индивидуальной жизни входило в неё, согласен ли с этим субъект или нет, осознаёт ли он то, что происходит, или нет. Разумеется, с точки зрения субъекта есть большая разница между тем, знает ли он, что живёт, понимает ли, что делает и считает ли себя ответственным за то, что задумано или сделано, — или нет. Что такое сознательность или её отсутствие, исчерпывающим образом сформулировано в словах Христа: „Человек, если ты ведаешь, что творишь, ты блажен, если не ведаешь, то проклят и нарушитель закона ты“. Перед судом природы и судьбы бессознательность никогда не бывает оправданием, напротив, за неё полагаются суровые наказания — вот почему вся бессознательная природа тоскует по свету сознания, которому она, тем не менее, так упорно сопротивляется.
Конечно, осознавание сокровенного и сохраняемого в тайне ставит нас лицом к лицу с неразрешимым конфликтом; по крайней мере, так дело видится со стороны сознания. Однако символы, выступающие из бессознательного в сновидениях, указывают на встречу противоположностей, а образы цели представляют их счастливое соединение. Здесь мы находим эмпирически ощутимую помощь со стороны нашей бессознательной природы. А задача сознания — понять намёки. Но если этого не случается, процесс индивидуации всё равно идёт дальше — только мы оказываемся его жертвами, и судьба тащит нас к той неустранимой цели, до которой мы добрались бы своим ходом, если бы хоть иногда употребляли усилия и терпение, чтобы понять numina, указывающие путь судьбы».[5]

В моем сне сновидческое Эго не спит, оно бодрствует и готово осознавать — моя сновидческая комната находится в самой глубине обжитой части, и из окон видна заброшенная часть, с которой сновидческое Эго вступает в контакт. Можно предположить, что Эго готово осознать существующее глубинное напряжение и встретиться с Тенью. Хотя, безусловно, для него это кажется пугающим и опасным.

Символичным мне кажется и выбор кухни как места «конфликта» и грозящей опасности. На кухне происходит процесс приготовления пищи, сравнимый с алхимической трансформацией элементов в ходе Великого Делания: их очищение, разложение, дефрагментация их структуры, растворение с целью преобразования и интеграции в новую целостность. Пища, полученная в ходе этого процесса, дает энергию, что можно рассматривать как на физическом уровне — поддерживает жизнь физического тела, так и на психическом — поддерживает жизнь души благодаря высвобождению энергии Либидо. Женские фигуры, присутствующие в моем сне на кухне, на мой взгляд, возможно, акцентируют материнскую функцию «питания» и оральную стадию развития как первичный полученный опыт.

В моем сне для приготовления пищи на кухне используется газ. Размышляя над этим сном, я подумала о происхождении газа. Растения и животные, жившие миллионы лет назад, умирая и разлагаясь под действием бактерий, давления и температуры способствовали образованию природного газа — топлива, которое мы сейчас используем. Эта мысль позволила провести мне параллель с психическими процессами. Очень давние события психической жизни, произошедшие на ранних стадиях психического развития, в том числе в довербальном периоде, оказывают значительное влияние на последующую жизнь. Они могут как обеспечивать питание нашей «жизненности», благодаря переработке конфликтов, так и являться невидимым, неуловимым, бессознательным источником опасности. Во сне я выбираю понимаю необходимость нейтрализовать угрозу, которую несет собой «газ» в представлении моего сновидческого Эго. С этой целью я зову «спасателей», обученных этим заниматься. Это примечательный момент. Мое сновидческое Эго «не спит», оно осознает угрозу, сопряженную с конфликтом, напряжением, корни которого уходят очень глубоко, возможно, в ранние отношения с материнской фигурой. И так как оно пока что не научено с этим работать, то зовет на помощь другую часть, представленную «спасателями», чем-то частично незнакомым мне, иным (некоторые из них выглядят как иностранцы). Позже, разбирая этот сон в своем аналитическом процессе, я при помощи аналитика вспомнила, что приснился он мне на следующий день после того, как я приняла решение начать анализ и определилась с тем, у кого я хочу его проходить.

После пробуждения я еще размышляла над образом подснежников. Эти цветы в корзинке напомнили мне сказку «12 месяцев». В ней злая мачеха отправляет падчерицу зимой за подснежниками. Девочка направляется в зимний лес, несмотря на холод и отсутствие представления о том, как найти подснежники. В лесу она встречает 12 старцев — 12 месяцев, которые видя готовность девочки остаться в лесу и ждать марта, пусть даже замерзнув, соглашаются уступить на час место Марту, чтобы исполнить желание девочки. Только предварительно ей нужно было столкнуться с холодом и метелями Января и Февраля. Когда пришел черед Марта, девочка набрала подснежники и вернулась домой, где ее ждала мачеха и мачехина дочка, которые начали упрекать ее в недальновидности, говоря о том, что лучше бы попросила у месяцев ягоды и фрукты с овощами, которые можно было бы продать. Мачехина дочка тепло оделась и решила пойти в лес, просить у месяцев «полезные» вещи. Оказавшись на полянке, она самоуверенно потребовала от теплых месяцев дать то, что ей нужно, при этом не готова была столкнуться с холодом зимы, которая сейчас царила. Январь рассердился, началась метель, и мачехина дочка замерзла, а вместе с ней и мачеха, которая отправилась на ее поиски. А героиня жила долго и счастливо, и месяцы, с которыми она пребывала в согласии, помогали ей.

Эту сказку можно рассматривать под разными углами, но мне хотелось бы сосредоточиться на тех аспектах, которые глубинно срезонировали с мной, и в чем можно было увидеть подсказку о характере предстоящего процесса. Холодный ландшафт вокруг, зима, как и во сне, и во всей последующей серии снов наталкивал на мысль, что, возможно, что-то травматическое было заморожено, диссоциировано, отделено. Если рассмотреть персонажей сказки как внутренние объекты, то можно увидеть:

1) Внутреннюю холодную, отвергающую, безучастную мать.
Мертвая мать — концепт Андре Грина тоже соответствует этому образу и моей личной истории:
«Когда же анализ начинается, перенос открывает инфантильную (детскую) депрессию, характерные черты которой я считаю полезным уточнить. Основная черта этой депрессии в том, что она развивается в присутствии объекта, погружённого в своё горе. Мать, по той или иной причине, впала в депрессию. В любом случае, на первом плане стоят грусть матери и умешьшение её интереса к ребёнку.
После того как гиперактивность и боязливость не смогли вернуть ребёнку любящее и заботливое отношение матери, Я задействует серию защит другого рода. Это дезинвестиция материнского объекта и несознательная идентификация с мёртвой матерью. Аффективная дезинвестиция — это психическое убийство объекта, совершаемое без ненависти. Понятно, что материнская грусть запрещает всякое возникновение и малой доли ненависти. Злость ребёнка способна нанести матери ущерб, и он не злится, он перестаёт её чувствовать. Мать, образ которой сын или дочь хранит в душе, как бы „отключается“ от эмоциональной жизни ребёнка. Единственным средством восстановления близости с матерью становится идентификация (отождествление) с ней. Это позволяет ребёнку заместить невозможное обладание объектом: он становится им самим. Идентификация заведомо несознательна. В дальнейших отношениях с другими людьми субъект, став жертвой навязчивого повторения, будет повторять эту защиту. Любой объект, рискующий его разочаровать, он будет немедленно дезинвестировать (испытывать равнодушие к значимому человеку)».[6]

2) Падчерицу — ложное Я (в терминах Винникота).
«Мать недостаточно хороша, если она не в состоянии поддержать всемогущество младенца и, более того, неоднократно подтверждает эту свою неспособность в ответ на новые его движения, заменяя их собственным жестом, посредством которого ребенку внушается чувство покорности, уступчивости, подчинения. Послушание становится главной чертой, с имитацией как основным занятием. Посредством этого Ложного Я ребенок строит ложную сеть отношений, и при помощи интроекций оно даже приобретает вид реального существа, так что ребенок может расти, чтобы быть как мама, няня, тетя, брат или кто-либо еще, в зависимости от того, кто в данный момент доминирует на домашней сцене. Ложное Я несет и одну в определенном смысле позитивную, очень важную функцию, — скрывать, прятать Истинное Я, — которую оно осуществляет в соответствии с требованиями окружения».

3) Героиню сказки — истинное Я
Основной характеристикой истинного Я Винникот считал присущую ему спонтанность.
«Спонтанные движения — Истинное Я в действии. Только Истинное Я может быть созидательным и только Истинное Я может быть реальным. В то время как Истинное Я чувствует себя реальным, существование Ложного Я выступает в чувстве нереальности и пустоты».[7]

4) Старцев-месяцев — архетип Мудрого Старца, Духа
«Образ мудрого старца, часто возникающий в снах и ещё чаще появляющийся в сказках, Юнг называет архетипом Духа. Он может предстать в разных формах: как старый мудрый человек или не менее мудрое животное, как царь или отшельник, злой колдун или добрый помощник, целитель или советчик — но всегда он связан с некой чудесной властью, превосходящей человеческие способности. Этот архетип заставляет человека приподыматься над своими возможностями: находить решения неразрешимых проблем, изыскивать неведомые силы и преодолевать непреодолимые препятствия. Старец всегда появляется в тот момент, когда герой находится в безнадежном и отчаянном положении, из которого его спасти может только глубокое размышление или удачная мысль, другими словами, духовная функция. Но так как, из-за внутренних и внешних причин, герой не может с этим справиться сам, знания, необходимые для того, чтобы восполнить пробел, приходят в форме персонифицированной мысли, например, в форме проницательного и способного помочь старца» [8].

Когда мачеха, Ужасная мать, отправляет падчерицу в путешествие за подснежниками зимой (задача, которую, казалось бы, невозможно выполнить), та не отказывается, а решается встретиться с трудностями, даже не имея ни подходящей одежды и обуви, шагая в опасную неизвестность. И в этом проявляется сила ее спонтанности. Искренняя готовность этой здоровой части не отступить перед лицом травмы, а встретиться в лесу Бессознательного с замороженными аспектами психического, пережить и трансформировать их, заручившись поддержкой Духа — источника глубинной мудрости, вознаграждается. «Ускоренное протекание» зимних месяцев тут можно сравнить с изменением скорости процессов индивидуации − пережитые травмы могут ускорять этот процесс. С другой стороны, такую «ускоренную перемотку» можно сравнить с проживанием старых травм в безопасном аналитическом пространстве, о важности которого писал Дональд Калшед в работе «Внутренний мир травмы»:

«Так как в исходной травматической ситуации само существование личности поставлено под угрозу, то в памяти индивида она сохраняется не в формах личностного опыта, а в демонической архетипической форме. Этот коллективный или магический уровень бессознательного не может быть ассимилирован эго, прежде чем не будет вовлечен, воплощен (incarnated) в межличностном взаимодействии. Формы, в которых существует этот архетипический динамизм, эго интерпретирует не иначе как повторную травматизацию. Другими словами, для того, чтобы внутренняя система была „разблокирована“, непрерывно продолжающееся бессознательное повторение травматизации во внутреннем мире должно стать реальным опытом с объектом из внешнего мира. Именно по этой причине тщательная проработка динамики отношений переноса/контрпереноса представляется такой важной в работе с тяжелой травмой» [9].

Надо сказать, что в преддверии анализа я чувствовала тревогу и опасение, я понимала, что этот опыт может изменить мою жизнь и в какой-то степени разрушить привычный образ себя и мира, то, что я понимала, как свое «Я». В какой-то степени я понимала, что он может быть сопряжен с проживанием тяжелых и болезненных чувств, которые на тот момент были «заморожены», удалены и диссоциированы. Что для того, чтобы отыскать цветок Самости, нужно будет пройти регрессию, стать подобно той маленькой и уязвимой девочке, которая опираясь лишь на внутреннюю веру, готова отправиться в опасное путешествие. И что стратегия «мачехиной дочки» — попытки рационализировать процесс, не допустить погружения в болезненные чувства, остаться в идеальной и недоступной личине здесь бессмысленны. И этот сон, который я могу назвать «инициирующим» предвосхитил и символически описал те процессы и чувства, которые сопровождали меня в будущем.

С началом анализа продолжились сны, в которых часто встречались сюжеты «проникновения» кого-то или чего-то в дом — странного, необычного или же пугающего, опасного. Все сновидения нет возможности привести, но в качестве их героев выступали инопланетяне, воры, агрессивные люди, бомжи, бандиты, маньяк, символизирующие собой теневые, отвергаемые сознательной частью качества и стороны. Приведу несколько примеров:

«Вечер. Я прихожу домой, как будто живу с родителями, смотрю за окно и вижу в воздухе какие-то крутящиеся элементы, от которых исходят красные искры. Я понимаю, что это инопланетяне прилетели. А у нас как будто у всех двери как-то стандартно блокируются и герметизируются, но инопланетяне высаживаются и легко разгерметизируют двери, открывают их и проникают в дома».

Инопланетяне тут вызывают ассоциации с чем-то принципиально новым, чужеродным, иным, что врывается в существующий порядок, и от чего невозможно скрыться.

Еще один сон произвел на меня глубокое впечатление:

«Я сижу у себя дома, в одной из комнат. То ли сижу, то ли сплю. Но тут слышу крики (как будто на улице). Это кричит соседка (ее зовут похожим на мое именем — то ли Вита, то ли Вика. В жизни мы не общаемся). И вот она явно возмущена, зла. Она и так мне кажется несколько импульсивной и шумноватой, резковатой. А тут она вообще вне себя от злости, кого-то обвиняет, рвет бумагу какую-то, что-то швыряет. И внезапно я понимаю, что это она так злится на меня, и так обо мне говорит. Что она меня ненавидит, потому что я ее не зову к себе домой, и вообще высокомерная, и начинает во всем обвинять меня, что вообще неадекватно. И я понимаю, что она сумасшедшая, что у нее шизоаффективное расстройство, вероятно. Потому что явно присутствует бред + явно маниакальное состояние (возбуждение, ярость). Она то ли сама с собой разговаривает, то ли по телефону жалуется на меня кому-то и обвиняет. И я думаю, что в этом состоянии она довольна опасна и похоже, что хочет со мной как-то „разобраться“, решительно настроена. И я не понимаю уже, она на улице или дома. Я смотрю в окно и думаю, может выдавить сетку (она почему-то с другой стороны закрывается) и выпрыгнуть в окно? но я понимаю, что чтобы выбежать на улицу, надо пробежать мимо двери, а, возможно, она там стоит? И я решаю притвориться спящей и посмотреть, что будет. Хотя опасаюсь, что она меня побьет или убьет в ее состоянии. И думаю, что если она это будет делать, то меня никто и не услышит из соседей и не поможет. Она кажется физически сильнее + ее маниакальное состояние. Я слышу, что она уже в доме (видимо, где-то взяла ключи). И она не знает, что ей делать, — я слышу это по тому, что она говорит, — то ли самой рассержено уйти и оставить меня здесь, то ли выкинуть меня из дома. Она останавливается на втором варианте. Причем она именно возмущена моим поведением, она считает, что я как-то не так себя веду (вот высокомерно) и не так обращаюсь с домом. А я думаю, что это просто ее бред и она сумасшедшая, но мне безопаснее прикинуться спящей, чтобы можно было спастись от ее агрессии, а потом я убегу и найду выход, позову кого-то на помощь. У меня под окнами как будто клумба с кустовыми розами, и она бросает туда одеяло в стиле пэчворк, точнее даже два, а затем выносит меня из дома и кладет сверху (я притворяюсь спящей). А сама заходит в дом. И мне немного странна такая ее „забота“ обо мне, что она постелила одеяло, чтобы не уколоть меня шипами роз. И я понимаю, что она не столько злая, сколько просто одержимая идеей, сумасшедшая».

В этом сне, на мой взгляд, заметно раздувание, инфляция Эго, которое решило, что оно — это весь дом. Подавленный теневой аспект, возможно, ее можно соотнести с психотической частью, буквально врывается в дом, и сновидческое Эго притворяется спящим. Примерно с этого момента у меня возникло ощущение, что я теряю контроль над происходящим в своей жизни, что меня куда-то «несет», мои реакции мне не подчиняются, что воспринималось, как самое настоящее безумие. Еще интересным кажется момент, что у Теневого образа нет желания «навредить» Эго (как оно боялось). Тень хоть и решительно настроена, но бережно с Эго обходится. Лоскутное одеяло вызывает ассоциации с многообразием и «переформатированием», «новой сборкой», а также имеет связь с моими личными отношениями, которые станут своего рода зеркалом внутреннего процесса.

Следующий период моей жизни характеризовался развитием отношений, постепенным сближением в анализе и в моих отношениях с близким человеком. Но чем больше я сознательно сближалась, тем больше нарастал полюс бессознательного отдаления. Сближение и регресс в анализе активизировали комплекс брошенности, и поднялись мои самые сильные на тот момент страхи, что все это закончится, и отношения непременно разрушатся. На сознательном уровне я стремилась к максимальному слиянию, цеплялась и застревала в этом полюсе, стремясь его удержать. Но бессознательно так же сильно боялась близости, как будто бы вынуждая партнера при помощи механизма проективной идентификации отвергнуть меня, если я сама не в состоянии это сделать раньше, чтобы обезопасить себя от возможной боли. Эти навязчивые, пугающие фантазии о том, что непременно случится как будто давали ощущения контроля над ситуацией, как писал об этом Шварц-Салант в работе «Пограничная личность»:
«Посредством механизма навязчивого контроля вовлеченный субъект продолжает контролировать то, что он спроецировал на объект воздействия. Всемогущие фантазии субъекта таким образом приобретают некоторую логичность, поскольку они подтверждаются реакциями объекта».[10]

Сны периода, когда я так отчаянно пыталась удержаться в слиянии, содержат в себе недостающий сознательной установке полюс отдаления, дистантности или покинутости:

«Сегодня снилось, что мы с близким человеком что-то делаем, какую-то работу на улицу. И он что-то мне объясняет, но когда я хочу подойти и посмотреть поближе, то останавливает меня и говорит — нет, ты не будешь ко мне подходить, ты должна соблюдать дистанцию длиной в теннисное поле. И иначе никак. На меня накатывает отчаяние, я пытаюсь что-то объяснить, падаю на колени, упрашиваю, но он непреклонен, и никак иначе».

«Снилось, как будто мой дом где-то в другом месте, и туда проблема еще доехать. Это какой-то гористый ландшафт, много хвойных деревьев, секвойи и подобные, нетипичные для европейского континента. Похоже на северо-запад США. И вот доехать не так просто и там как-то явно холоднее, чем в реальности. Этот район во сне какой-то депрессивный, прямо на остановке (которую перенесли подальше) валяется мусор и ходят какие-то алкоголики».

Появляются сны с темой смерти, утраты:

«Снится девочка, школьница. У нее умерла мама, но никто из родственников ей об этом не говорит, не может сказать, уже долго. И вот в итоге она то ли узнает об этом, то ли почти узнает».

Проснувшись, я подумала о том, что это похоже на символическую смерть моих попыток удержаться в таком уроборическом слиянии, которой свойственно диаде «мать-младенец» в ранних отношениях. Присутствовало ощущение, что что-то уже случилось, а я об этом не знаю. Это же ощущение напряженного ожидания присутствовало и в жизни.

Анализируя свои сны, я вижу, как они подготавливали меня к тому, что меня придется пережить, и с чем придется столкнуться. Как я уже говорила, на тот момент страх потерять близкие отношения был очень сильным, сама мысль об этом парализовала и вызывала отчаяние. Однако где-то глубоко внутри была мысль, что я должна идти навстречу своему страху, я должна посмотреть ему в глаза:

«В следующем сне я с подругой, которая недавно потеряла близкого человека, иду на пляж, это октябрь, конец, и вода холодной кажется и темной, но есть еще те, кто купается. И мы заходим в воду, купаемся, и она оказывается не такой уж и холодной».

В этом сне бессознательное как будто поддерживает меня, показывая, что то, чего я боюсь куда страшнее в моих фантазиях, чем в реальности.
За день до того, как близкий человек сказал мне, что хочет прекратить наши отношения, мне приснился удивительный сон:

«Снилась поздняя весна, старый и каменистый город в теплой стране, где-то Европе поближе к югу. Синее небо, дома из камня теплого оттенка, дворики в цветах. В одном из таких домов живу я. А мой близкий человек приходит ко мне, и я ему показываю удивительное растение. Это как лиана, с ярко-розовыми большими цветами, похожа на клематис, но у клематиса я не видела такого яркого розового цвета. Она вьется то ли по стене дома, то ли по какой-то колонне, возможно колонна — часть арочной конструкции в доме. И цветы такие удивительно яркие на фоне голубого неба. Это очень красиво выглядит. И такое ощущение беззаботности и счастья. Близкий человек тоже в восторге, улыбается, целует меня и говорит, что я же дам ему черенок? Я говорю, что, конечно, и завтра занесу. Мы очень счастливы во сне».

Этот сон настолько контрастировал с происходящим, с ситуацией и моим тогдашним состоянием. На тот момент мне казалось, что происходящее — это конец и крах всего в моей жизни, я проваливалась в растерянность, непонимание и отчаяние, которые казались сплошной темнотой, стадией Нигредо:

«Низшая стадия, состояние Профана, это Уроборос (дракон), или зеленый лев. В низшей стадии человек ходит по кругу в личном развитии (человек, который не умеет делать выводов из ошибок всегда приходит к тому с чего начал), постепенно приходя к распаду, к деградации, к проглатыванию Уроборосом своей второй, крылатой половины. Низшая стадия преодолевается через нигредо, то есть через путь отрицания, когда человек начинает отрицать свою связь с миром и, как правило, впадает в глубокую депрессию, отрицая все ранее приобретенные в ходе жизненного опыта ценности. Нигредо часто тянет человека к эстетике смерти, к черному цвету, страданию, мыслям о самоубийстве. Высшая точка Нигредо — это душевное страдание такой силы, при которой хуже уже быть не может, когда остается лишь тонкая ниточка, не позволяющая человеку умереть. В этом случае человеку стоит только начать созерцать страдание со стороны, отрешившись от него, как страдание само по себе прекратится и этап нигредо закончится».[11]

Яркие красивые цветы из сна и ощущение счастья… Был ли этот сон компенсацией моего «дневного» страдания? Возможно, однако в нем присутствововал какой-то элемент нуминозного, ощущение, которое как будто протягивало мне ниточку надежды в ситуации, когда казалось, что все уплывает из-под ног, и мне не за что удержаться. Что-то было разрушено, но новое — еще не построено. Жизнь в этот период напоминала хождение в темноте — ты не знаешь, где ты, что ждет тебя, куда идти и зачем. Схожие ощущения я обнаружила в описании Томасом Муром состояния лиминальности:

«Лиминальность появляется в тех случаях, когда Эго более не способно полностью идентифицировать себя со своим прежним образом, который оно сформировало посредством избирательных прикреплений к определенным внутренним имаго и воплотило в определенных принятых и выполненных ролях. Оно было встроено в контекст, созданный и поддерживаемый архетипическим паттерном самостной организации, и теперь, поскольку эта матрица распалась, появилось ощущение отсеченного прошлого и неясного будущего. Хотя это Эго оказывается в подвешенном состоянии, оно еще помнит призрак прежней самости, чей дом был наполнен людьми и предметами, которых теперь уже нет, и психологический ландшафт стал пустынным и необитаемым без них. Возможно также, что существует память о статусе, безоговорочном превосходстве множества отважных защитников этой сферы.

Лиминальность, обитель Гермеса, появляется в тех случаях, когда Эго расстается с фиксированным ощущением того, кем оно является и кем оно было, ощущением его происхождения и истории, ощущением его пути и его будущего; когда Эго плывет по неопределенным пространствам с ощущением неограниченного времени, по территории с неясными границами и неопределенными пределами; когда Эго дисидентифицируется с внутренними образами, которые оно прежде хранило и которым придавало ощущение цели. Тогда в архетипических слоях бессознательного возникает беспокойство и самость констеллируется, чтобы отправлять послания: значимые сновидения, яркие и сильные интуитивные прозрения, фантазии, синхронийные и символические события. Эти послания предназначаются для того, чтобы вести Эго вперед, и это водительство помогает ему делать то, что оно должно делать, будь то дальнейшее вхождение в лиминальность или последующий выход из нее. (Гермес, как позднее будет подробно описано, приводит душу в подземный мир — один из самых радикальных символов лиминальности в греческом мифе — и выводит ее оттуда). Строго говоря, лиминальность представляет психологическую область, где путешественника ожидает Гермес как посланник и проводник. Поэтому на вопрос: «Кто или что является нам в виде Гермеса, когда мы пребываем в лиминальности?» — я бы ответил так: архетипическая самость в виде посланника и проводника».[12]

Этот сон, о ярких цветах, тоже казался мне таким проводником, поддерживающим в ситуации, которая для моего Эго казалась невыносимой, когда мне казалось, что я в прямом смысле зависла «между мирами», не в силах «пошевелиться», изменить эту ситуацию, остаться или уйти. Я чувствовала себя чужой и выпавшей из «мира живых», умирающей, но все еще слишком живой в своем страдании, не готовой отправиться в холодное и безучастное Царство Мертвых, где нет ни тревог, ни волнений.

Параллельно возникают сны, помогающие принять и прожить потерю, преодолеть попытки удержать то, что удержать невозможно, ведь того, чего было — больше нет, и «вернуть», найти его тоже невозможно. В этот период я осознавала свою потерю и горе, с этим связанное:

«Какой-то мужчина уже в возрасте и, кажется, слепой (тут у меня возникла ассоциация с Эдипом), хочет попасть в больницу, где умерла его жена, достаточно давно. Я ему в этом помогаю. Он до этого пытался, но не мог переступить порог комнаты. А сейчас он это делает, я наблюдаю. Он ложится на кровать, где она умерла (я узнаю, что кажется от почечной недостаточности или еще чего-то, связанного с почками. Ей было около 80, он намного младше, очень сильно любил ее). Он ложится и пытается спать, но потом встает и говорит, что ее здесь нет. Видимо, он думал, что найдет здесь ее, ее часть, и поэтому он и хотел, и боялся. А ее нет, вообще нигде. И поэтому он встает и уходит».

В приведенном мне еще кажется интересным образ «почечной недостаточности», которая представляет собой аутоинтоксикацию организма вследствие недостаточного выведения «продуктов обмена». Это образ тоже вызвал у меня ассоциацию со слиянием — замкнутой системой, которая в определенных условиях может стать «токсичной» и разрушительной. Например, если страх отдаления присутствует к накоплению подавленной агрессии, раздражения, злости, которые, не имея выхода, направляются против себя же.

Сны о цветах посреди зимы и снега часто приходили ко мне в это время. От них не возникало чувства несвоевременности или опасения, страха за то, что может случиться с этими цветами. Было удивительное ощущение покоя, умиротворения и соприкосновения с чем-то очень красивым. Как будто мои страхи о том, как холодно будет, о том, что это конец и смерть, оказались фантазией. Вот один из таких снов:

«Во сне я выхожу на улицу и мой двор это как будто не мой двор — там почти везде лежит мрамор светлый… Какие-то спуски, подъемы… Не знаю, на что это похоже, но я думаю о том что похоже на кладбище. День зимний, но солнечный и тепло. И среди всего этого камня, мрамора, я вижу клумбы с цветами. И в них распустились гортензии! Цветут очень обильно. Ярким темно-синим цветом. Огромные шапки цветов, все в цвету. Меня это так удивляет — цветы зимой, на Новый год».

Когда я проснулась, возникла ассоциация с кладбищем (каменные плиты) и чем-то холодным и замороженным, среди чего, тем не менее, пробивается (воскресает?) жизнь. И этот контраст удивительно органично воспринимается. Надо сказать, что такого рода сны очень поддерживали меня в процессе (показывая все же присутствующий полюс жизни, тепла, который мне тогда хотелось игнорировать — ведь «оттаивать» было сопряжено с «испытывать боль» по моим ощущениям). Хотя иногда я как будто бы не доверяла «сообщениям снов». Помню, были моменты, когда мне было очень жаль эту свою часть, пытающуюся дать мне надежду. Ее попытки в моменты отчаяния казались мне бессмысленными и бесплодными, мне казалось, что я умираю, давно умерла, и ничто не в состоянии вернуть меня назад к жизни. Тем не менее, они вместе с возможностью пережить травматичную для меня потерю в аналитических отношениях, оказались действенными. Здесь вспоминается то, о чем писал Дональд Калшед:

«На моем клиническом опыте работы с этой молодой женщиной я прочувствовал, что имел в виду Юнг, говоря о Самости, занимающей высшее положение в иерархии личности. Охватывая более широкие пласты реальности, находясь в глубоком контакте со Вселенной, Самость видела мучения эго своей пациентки и то, как оно рационализирует собственное умирание. Самость вмешивалась в этот процесс, посылая сновидение, с тем чтобы поддержать жизнь девочки. Затем Самость гипнотизировала изломанное иссушенное эго при помощи фантастических историй, заключая его в поддерживающую матрицу архетипических фантазий. Это помогало слабой, напуганной женщине оказывать сильное сопротивление жизненным обстоятельствам и привело ее в терапию, поскольку Самость смогла разглядеть, что, несмотря на героические усилия по изоляции и подпитке осажденного эго, состояние Линоры ухудшалось.

Одной из целей, которые преследуют архетипические силы психики и ее центральный организующий архетип, который мы называем «Самостью», является поддержание жизни в зарождающемся эго, поддержка личностного духа, когда другие жизненные силы покинули его. В нашем случае поддержка жизненных сил осуществлялась через рассказывание эго историй — историй, которые создавали некое — пусть магическое — «место», где мог обитать дух, а следовательно, и надежда».[10]

Так как наша работа ограничена рамками, у меня нет возможности включить все сновидения того периода в свой обзор. Но дальнейшая динамика сновидений повторяла наметившийся рисунок: сны о травме, в которых переживались различные ее аспекты, и сны поддержки, компенсации, способствующие тому, чтобы идти в подземном тоннеле, даже если не видишь ни проблеска света, найти тот свет внутри себя, который позволяет это сделать. Этот процесс занял около года. Когда мои близкие отношения восстановились, он не закончился, что способствовало моему лучшему пониманию того, что происходящие в отношениях процессы были лишь экраном, на который могли проецироваться мои внутренние отношения с собой, базирующиеся на раннем опыте.

Закончить серию снов и свою работу мне хотелось бы сновидением, которое по моим ощущениям было одним из завершающих в процессе.

«Вчера ночью приснилось, что я иду над океаном, берег довольно высоко, есть ограждение кое-где, до этого там шел мальчик, лет 7–10 и кричал, что видел убитого (или просто мертвого?) кита. Я подошла к обрыву, нагнулась над ограждением и посмотрела вниз. Внизу в бухте, прямо у берега, плавало тело огромного кита, на всю бухту. Он определенно был мертвым, вроде была кровь, но не особо много, не знаю, что с ним случилось».

Когда я проснулась, у меня возникло ощущение того, что что-то было исторгнуто. Физически возникло ощущение тошноты и желания «вырвать». Как будто бы бессознательное исторгло этого кита, большой и значимый, но скрытый до этого элемент был переработан внутри, и теперь может появиться на поверхности. Он убит или просто мертв, и теперь предстоит большая, непростая и длительная работа по его разложению и трансформации. Но сейчас уже как будто можно видеть его масштабы и явно представлять себе, что он собой представляет.

В заключение мне хочется сказать о том, что последнее время у меня присутствует ощущение завершения — определенного этапа, процесса, части пути. Представленная мной работа — физическое, осязаемое воплощение происходящего. Что-то завершается, уступая дорогу новому, это тоже сопровождается ощущением лиминальности, что вызывает отголоски воспоминаний о прожитом процессе и мысли о цикличности происходящих процессов. В этот раз мое Эго чувствует себя немного увереннее перед лицом неизвестного, неконтролируемого, и уважительнее относится к другим жильцам «психического дома», что вызывает у меня чувство глубокой благодарности к пережитому путешествию, и тем, кто был рядом в этом пути.

Литература:

1. Карл Густав Юнг, Джозеф Хендерсон, Иоланда Якоби, Аниела Яффе, Мария-Луиза фон ФранцЧеловек и его символы. — М.: Серебряные нити, Медков С. Б., 2013. — 352 с.
2. Карл ГуставЮнг. Анализ Сновидений. Семинары. Часть I (осень 1928 г. лето 1929 г.). — М.: Клуб Касталия, 2014. — 304 с.
3. РобертДжонсон. Сновидения и фантазии. Анализ и использование. — М.: Refl-Book; Киев: Ваклер, 1996. — 288 с.
4. Карл Густав Юнг Психологические типы. — Спб.: Азбука, 2001. — 405 с.
5. Карл Густав Юнг. Собрание сочинений. Том 3: Ответ Иову. — Москва: Канон, 1995. — 352 с.
6. Французская психоаналитическая школа / Под ред. А. Жибо, А. В. Россохина. / Андре Грин. Мертвая мать. — СПб: Питер, 2005. — С. 333–361.
7. Дональд В. Винникот Искажение Эго в терминах истинного и ложного Я. // Московский психотерапевтический журнал. — 2006. — № 1.
8. Архетип Сенекса и его влияние на личность. [Электронный ресурс]. URL: http://teurung.org/архетип-сенекса-и-его-влияние-на-лично/
9. Дональд. Калшед Внутренний мир травмы. Архетипические защиты личностного духа. − М.: Когито-Центр, 2015. — 525 с.
10. Натан Шварц-Салант. Пограничная личность. Видение и исцеление. − М.: Когито-Центр, 2010. — 368 с.
11. Валерия СедоваСтадии Великого Делания. [Электронный ресурс] // Касталия. URL: https://castalia.ru/issledowanija/okkultizm/2347-valeriya-sedova-stadii-velikogo-delaniya.html
12. Томас МурТемные ночи души — М.: Клуб Касталия, 2017.

Записи по теме

СОН — это… Что такое СОН?

   В физиологическом отношении сон является условием для восстановления жизненных сил и запаса энергии в организме человека. В психологическом плане сон – это приостановление реагирования человека на окружающий мир посредством восприятия и действия. Для психоанализа сон представляет интерес с точки зрения не столько физиологии, сколько психологии.

   В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд дал следующую психологическую характеристику сна. «Сон – это состояние, в котором я ничего не хочу знать о внешнем мире, мой интерес к нему угасает. Я погружаюсь в сон, отходя от внешнего мира, задерживая его раздражения. Я засыпаю также, если я от него устал. Засыпая, я как бы говорю внешнему миру: «Оставь меня в покое, я хочу спать». Таким образом, если биологической целью сна является отдых, то его психологическим признаком – утрата интереса к миру. В состоянии сна происходит не только потеря интереса к миру, но и стремление обрести покой, который человек имел до своего рождения. «Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в то состояние, в котором находились до появления на свет, то есть во внутриутробное существование. Мы создаем по крайней мере совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и что не раздражает. Некоторые еще сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери». Пробуждение после сна напоминает собой рождение.

   Принято считать, что если сон представляет собой прежде всего покой, не предусматривающий никакой психической деятельности, то единственно целесообразным является сон без сновидений. В этом смысле сновидение как бы не входит в программу сна и представляет собой реакцию на мешающее сну раздражение. Однако, как полагал З. Фрейд, это не так. Во-первых, существуют так называемые сны наяву, которые связаны с фантазиями и которые свидетельствуют не о покое, а о психической деятельности человека. Во-вторых, как показывают детские сновидения, их функция выступает в качестве «стража сна», возникающего из двух конкурирующих тенденций – желания сна и стремления к удовлетворению психического раздражения. Поэтому можно говорить о том, что «сновидения являются устранением нарушающих сон (психических) раздражений путем галлюцинаторного удовлетворения».

   З. Фрейд исходил из того, что в состоянии сна человек находится во власти эгоистических мотивов. Если под воздействием этих мотивов у человека возникают дурные намерения, то они не могут привести ни к чему иному, как к практически безвредному сновидению. Как заметил основатель психоанализа в работе «Толкование сновидений» (1900), «было бы уместно запомнить слова Платона, что добродетельный человек ограничивается тем, что ему лишь снится то, что дурной делает».

   Первоначально З. Фрейд придерживался именно данного положения. Он полагал, что проявляющееся во сне находится во власти исключительно эгоистических мотивов. Однако после того, как предложенная им теория либидо была подвергнута пересмотру с точки зрения осмысления феномена нарциссизма, что нашло отражение в его работе «О нарциссизме» (1914), ему пришлось признать, что «сон есть состояние, в котором все привязанности к объектам, как либидозные, так и эгоистические, оставляются и возвращаются в Я». Тем самым он по-новому взглянул на состояние сна, считая, что у спящего восстанавливается полный нарциссизм, при котором либидо и интерес Я оказываются нераздельными в самоудовлетворяющемся Я. На этом основании З. Фрейд выдвинул предположение, в соответствии с которым вытесненное бессознательное получает независимость от Я, в результате чего оно не подчиняется желанию спать и сохраняет свои привязанности, даже если зависящие от Я привязанности к объектам оставляются ради сна.

   В «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933) З. Фрейд подчеркнул, что отход от реального внешнего мира в состоянии сна создает условие для развития психоза. Вместе с тем «безобидный психоз сновидения является следствием сознательно желаемого и лишь временного отхода от внешнего мира, и он исчезает при возобновлении отношений с этим миром».

   Представления З. Фрейда о сне получили свое дальнейшее развитие и критическое переосмысление у ряда аналитиков. Так, К.Г. Юнг (1875–1961) пришел к мнению, что фрейдовское понимание сновидения, как служащего функции охраны сна, является ограниченным, хотя высказанная основателем психоанализа мысль о биологической компенсаторной функции остается верной. По его словам, эта компенсаторская функция «лишь в ограниченной мере имеет дело с самим состоянием сна»: сновидения поддерживают сон, но делают это автоматически под влиянием состояния сна; они могут нарушать сон, если этого требует их функция, то есть когда компенсаторные содержания интенсивны, то они могут прервать сон. Данная точка зрения была высказана им в докладе «Психология сновидений» (1916), текст которого был расширен и опубликован в 1928 г.

   Э. Фромм (1900–1980) рассмотрел психологическую функцию сна не только с точки зрения ухода от внешнего мира, на что обратил внимание З. Фрейд, но и в плане свободы человека. По его мнению, во сне человек беспомощен (не случайно сон называют «братом смерти»), но в то же время он является более свободным, чем во время бодрствования. Во сне человек свободен от бремени труда, от необходимости защищаться или нападать, от необходимости наблюдать или действовать. В работе «Забытый язык» (1951) Э. Фромм заметил по этому поводу, что «во сне царство необходимости уступает место царству свободы, в котором «Я» – единственная система, являющаяся приложением мыслей и чувств». Словом, сон свободен от функции действия, характерной для бодрствования, и он связан с функцией восприятия человеком самого себя. Кроме того, состояние сна имеет двойственную функцию: при отсутствии контактов с культурой во сне проявляется как самое плохое, так и самое хорошее; «во сне мы можем быть не так разумны, не так мудры и не так пристойны, но мы можем быть и лучше, и мудрее, чем когда бодрствуем».

   Если З. Фрейд соотносил состояние сна с внутриутробным существованием человека, а его предшественники рассматривали сон в качестве своеобразного эквивалента смерти (понятие «сон» – от греческого hipnos – восходит к мифу о Гипносе, сыну ночи, Никиты и брату смерти, Танатоса), то некоторые психоаналитики усматривают в состоянии сна прообраз бессмертия. В частности, французский психоаналитик Д. Анзье подчеркнул, что «в действительности видеть сон – значит отрицать факт, что человек смертен». Эта точка зрения нашла отражение в его книге «Кожное Я» (1985) в виде вопроса: «Разве можно было бы вынести дневную жизнь без этого ночного убеждения в бессмертии, хотя бы частичного?».

   В современной психоаналитической литературе большее внимание уделяется рассмотрению природы сновидений, их толкованию и меньшее феномену сна как таковому. Тем не менее в некоторых исследованиях затрагиваются вопросы, связанные с пониманием сна. В частности, в статье Р. Гринберга и С. Перлмана «Континуум сна в психоанализе: источник и функции сновидения» (1975) нашли отражение результаты лабораторных методов изучения сна, на основе которых было сделано заключение, что сон связан с обработкой информации в целях эмоциональной адаптации.

   
* * *
– состояние покоя и отдыха с прекращением восприятия реальности органами чувств, естественное забытье чувств.

Во хмелю да во сне человек сам в себе не волен (пословица).

Ср.:

Сны – это такой момент, когда каждый из нас наиболее бывает самим собою (Э. Ренан, Мысли и афоризмы).

Сон смерти брат (поговорка).

В снах, как принято думать, нет никакой логики; но, как мне кажется, это ошибочно, – логика должна быть, но только мы ее не знаем. Может быть, это логика какого-нибудь иного, высшего порядка. Сны не только существуют, но и сильно действуют на нашу душу. Область нашей воли здесь кончается, и мы смутно предчувствуем границы какого-то иного, неведомого нам мира (Д. Мамин-Сибиряк, О книге).

* * *
(общеславянск. индоевропейского происхождения (ср латышское sapnis, санскритск. svapnas, лат. somnus/ – 1. естественная потребность организма в восстановлении жизненно важных функций мозга, проявляющаяся периодическими и до известной степени контролируемыми состояниями изменённого сознания и ограничения внешней активности. Субъективно нормальный сон воспринимается как естественный и необходимый процесс, доставляющий удовольствие и чувство отдыха, а не как утрата сознания, болезненное явление или некая угроза существованию. Наступлению сна обычно предшествует период засыпания с зевотой, желанием уснуть, расслабленностью и дремотой. Момент засыпания, когда его удаётся идентифицировать, ощущается как отключение потока внешних впечатлений и частично самовосприятия, однако мысли, воспоминания и представления при этом продолжают спонтанно возникать, сопровождаясь ощущением их контроля; они частично могут сохраняться в памяти, если имеют для индивида какую-то ценность. Существует мнение, что именно в эти минуты возникают творческие идеи и решения. Пробуждение от сна обычно совершается быстро, в доли секунды, оно может быть как спонтанным, так и контролируемым самим индивидом (индивид как бы программирует время своего пробуждения) или внешними факторами (индивид просыпается от воздействия некоторых стимулов). Сон характеризуется также определёнными поведенческими, метаболическими и нейрофизиологическими эффектами. В этом плане различают две формы сна: медленный сон (НФСБ-, Д- или МДГ-сон) и быстрый сон (ФСБ-, С- или БДГ-сон). Медленный (МДГ-сон – «медленные движения глаз») сон включает 4 фазы. В первой фазе на ЭЭГ отсутствуют дельта-волны, во второй фазе сна эти волны составляют до 20% от общего их числа, в третьей фазе – до 50%, в четвёртой – более 50% (последние две фазы определяются как собственно медленный сон – ФМС, фаза медленного сна). МДГ-сну свойственны также регулярное сердцебиение, ритмичное дыхание, снижение метаболической активности, повышение мышечного тонуса. К четвёртой фазе МДГ-сна приурочены, как предполагается, явления сомнамбулизма, ночного энуреза, ночные ужасы и, вероятно, сноговорение. Внезапное, включая принудительное, пробужение во время ФМС может сопровождаться появлением дезориентировки и дезорганизацией мышления, то есть состояниями «опьянения сном». БДГ-сон («быстрые движения глаз») характеризуют преобладанием бета-волн на ЭЭГ, расслаблением мышц, беспорядочным дыханием, колебаниями частоты сердечных сокращений и изменениями в гениталиях (эрекция клитора или полового члена). Считается, что именно в эту стадию сна возникает наибольшее число ярких сновидений. Весь период сна, как предполагается, состоит из пяти циклов продолжительностью по 90 минут каждый. На долю БДГ-сна у взрослых приходится около 15-20 минут в каждом цикле и в целом около 25% времени ночного сна, у младенцев и в раннем детском возрасте – до 80-90% времени сна. Норма суточного сна достаточно индивидуальна и колеблется у взрослых людей от 4-5 до 10-12 часов. С возрастом норма сна меняется, обычно уменьшаясь у пожилых людей. Цикл сон-бодрствования окончательно устанавливается в подростковом возрасте. Функция сна, несмотря на её чрезвычайную значимость, как это ни парадоксально, является достаточно хрупкой и подверженной нарушению. Очень часто, если не всегда, первым признаком начала психического расстройства является какое-либо нарушение сна, а также появление аномальных сновидений. Систематических исследований соматических и электроэнцефалографически эффектов при клинических нарушениях сна и аномальных сновидений, повидимому, не проводится или их крайне недостаточно в силу технической их сложности; 2. в психоанализе – в отличие от классической теории, где сон рассматривается как физиологическая потребность, в некоторых работах высказывается предположение, что сон сам по себе может содержать психопатологию, источником которой является бессознательное приравнивание его слиянию с грудью (первичной идентификацией с матерью). Вследствие этого чрезмерно длительный сон может быть проявлением регрессии на оральный уровень, а бессонница может быть обусловлена либо амбивалентностью к (внутренней) матери и страхом слияния с ней, либо, как при мании, наличием фантазии о происшедшем слиянии с матерью, что делает сон (психологически) ненужным.

* * *
Неоднородное, сложно организованное физиологическое состояние, в обеспечении которого принимают участие многие структуры и системы мозга. Выделяются фазы быстрого (см.) и медленного сна (см.), имеющие характерные нейрофизиологические и нейрохимические особенности. Во сне происходит активация эндокринных функций: увеличена секреция гормона роста (СТГ), усилено выделение АКТГ и кортизола, пролактина. Определенную роль в развитии сна и поддержания «циркадного ритма» выполняют пептиды. Продолжительность сна у здоровых людей различна – от 4 до 10 ч, в среднем 7,5 ч. В норме при засыпании наступает медленный сон. Соотношение продолжительности медленного и быстрого сна с возрастом меняется. У детей большая часть сна приходится на быстрый сон, в последующем продолжительность быстрого сна уменьшается, и у взрослых он составляет приблизительно 20% от ночного сна. Общая длительность сна также зависит от возраста. В младенчестве сон продолжительнее, в последующем он становится короче. Смена бодрствования и сна, а также смена фаз сна зависят от состояния активирующей ретикулярной системы. В 1990 г. принята Международная классификация нарушений сна.

Энциклопедический словарь по психологии и педагогике. 2013.

Психология сна

Специализация психологии сна изучает сон, а также оценивает и лечит нарушения сна.

• В нем рассматриваются поведенческие, психологические и физиологические факторы, лежащие в основе нормального и беспорядочного сна на протяжении всей жизни.
• Он разрабатывает, тестирует и применяет научно обоснованные психологические подходы к профилактике и лечению нарушений сна и связанных с ними состояний.

Психология сна возникла в результате уникального слияния психологической науки и практики с наукой и практикой сна.

Специализированные знания

Психология сна — это специальность, которая возникла из потребности лучше понять и лечить сон и связанные со сном расстройства. Специальность требует широкого понимания:

• Нормальный и нарушенный сон
• Физиология сна
• Влияние снотворных на мозг
• Циклы ожидания
• Изменения сна, связанные с возрастом
• Лишение сна
• Регулировка сна
• Когнитивные, поведенческие и немедикаментозные вмешательства при нарушениях сна
• Мониторинг лечения

Специальность также требует понимания процедур и методов измерения сна, а также стандартных медицинских и медикаментозных методов лечения расстройств сна.

Решенные проблемы

Специализация психологии сна направлена ​​на изучение поведенческих, психологических и физиологических факторов, связанных с полным спектром нарушений сна для всех возрастов и различных групп населения, в том числе:

• Нарушения сна
• Бессонница
• Гиперсомния, включая нарколепсию
• Расстройства дыхания, связанные со сном
• Нарушения цикла сна
• Парасомнии (e.g., кошмары, ночное недержание мочи, ходьба во сне, ужас во сне и т. д.)
• Расстройства движений, связанные со сном (например, расстройство периодических движений конечностей, скрежетание зубами и т. Д.)

Зависимость от снотворных

• Соблюдение специальных медицинских процедур во сне (например, терапия положительным давлением в дыхательных путях при апноэ во сне)
• Сон в контексте связанных соматических и психологических заболеваний

Используемые навыки и процедуры

Психологи сна имеют опыт использования ряда общих и специфических для сна психологических, поведенческих, физиологических и когнитивных тестов для оценки и диагностики сна и связанных с ним расстройств.Психологи сна используют ряд общих и специфических для сна поведенческих, психологических, физиологических и немедикаментозных подходов к лечению сна и связанных с ним расстройств.

Обслуживаемое население

Психология сна предоставляет уникальные услуги, связанные со сном, как медицинским, так и психиатрическим пациентам разного происхождения и возраста. Психологи сна практикуют в центрах по лечению нарушений сна и в других учреждениях первичной медико-санитарной помощи, медицинских, образовательных, жилых, производственных / организационных и частных медицинских учреждениях.

Обсуждение психологом работ о реактивации и консолидации памяти во сне

Learn Mem. 2004 ноя; 11 (6): 660–663.

Центр исследования и исследования нарушений сна, Медицинский центр Университета Раша, Чикаго, Иллинойс 60612, США

Abstract

Группа статей по реактивации и консолидации памяти во время сна, включенная в этот сборник, представляет собой передовую работу как на животных, так и на людях.Они утверждают, что два типа сна выполняют разные необходимые функции. Роль медленного сна (SWS) заключается в реактивации гиппокампально-неокортикальных цепей, активируемых во время периода обучения в бодрствовании, в то время как быстрый сон отвечает за консолидацию этого нового обучения в долговременной памяти. Эти исследования позволяют лучше понять механизмы, участвующие в пластичности мозга. Робейро продемонстрировал активацию гена немедленного раннего развития (IEG zif 268) до уровней бодрствования, что происходит только в фазе быстрого сна и только в связи с новым обучением.Макнотон и его группа определили электрические индикаторы того, что гиппокамп и неокортекс взаимодействуют друг с другом, тестируя коактивацию резких всплесков волны гиппокампа в SWS и переходы от нижнего состояния к верхнему состоянию активации в неокортексе. В исследованиях на людях отчеты группы Смита работают над индивидуальными различиями, такими как интеллект и алкоголь перед сном, которые влияют на производительность после сна, а Стикголд и его сотрудники сообщают, что короткий сон улучшит производительность, если он содержит быстрый сон.Пэйн и Надел предполагают, что улучшение памяти, связанное с быстрым сном, может быть связано с его ассоциацией с повышенным уровнем кортизола. Эти документы важны не только потому, что они вносят свой индивидуальный вклад, но и для активизации работы по координации бодрствования и сна. Это обещает углубить понимание того, как проявляется наша уникальная способность учиться на опыте и изменять свое поведение.

Вполне уместно, что этот специальный выпуск включает комментарий Джонатана Винсона (2004).Он является признанным нейробиологом «отцом» этой новой волны исследований, изучающих спящий мозг, чтобы найти более глубокое понимание нашей уникальной способности учиться на протяжении всей жизни. Поскольку Уинсон вдохновил многих нейробиологов продолжить изучение темной стороны разума, чтобы найти ответы на вопрос, как вчерашний опыт связан с поведением завтра, он, в свою очередь, мог бы назначить Фрейда своим прародителем. Основная работа Фрейда, Толкование сновидений, (Freud, 1953), помимо того, что она отвечала за бесконечный метод лечения, что более важно, предоставила теоретическую основу для 24-часовой модели психического поведения.Это включало трехуровневое представление непрерывных потоков мысли, которые он назвал сознательным, предсознательным и бессознательным, которые менялись по преобладанию между различными состояниями осознания. Это позволило Фрейду обратиться к таким аномалиям бодрствования, как оговорки и мотивированное забывание, а также к значению, скрытому в странных приключениях, происходящих во сне.

Фрейд знал, что для поддержки этой модели он должен развить более глубокое понимание того, как работает мозг. Он начал это в своем «Проекте научной психологии», но ему пришлось отказаться от этих усилий, когда он осознал, что у него нет соответствующих исследовательских инструментов, необходимых для дальнейшего продвижения.Спустя почти сто лет у нас в наличии гораздо больше этих методов: различные методы визуализации мозга, возможность имплантировать и перемещать массивы глубинных электродов для регистрации минутной активности в отдельных клетках, а также более сложные методы анализа данных, которые позволяют сообщил о работе, представленной в этой группе документов. Используя эти инструменты, многие нейробиологи в настоящее время продвигают работу, чтобы заполнить большую часть картины Уинсона о том, как автономный спящий мозг способствует активности, необходимой для изменения поведения в бодрствовании.Объединение этих результатов в более всеобъемлющую модель — огромная задача, и ее необходимо решать на многих уровнях, как на макро-, так и на микроуровне, с помощью как строгой науки, так и вдумчивых предположений. В настоящее время работа над этой проблемой ведется гораздо активнее на уровне животных, чем людей.

Обзор статей

Публикуемые здесь статьи представляют собой хороший образец этой работы. Они были представлены на недавнем собрании, посвященном реактивации и консолидации памяти во время сна.Исследования разнообразны во многих отношениях. Например, есть исследование Смита и Лаппа (1991), в котором используется эксперимент на природе, сон студентов бакалавриата в периоды высокой и низкой нагрузки «умственной работы», а также исследование на крысах из лаборатории Макнотона (Battaglia et al. 2004), сосредоточив внимание на временной взаимосвязи между некоторыми особенностями ЭЭГ медленного сна (SWS) в гиппокампе и неокортексе. Эти и другие исследования, представленные здесь, иллюстрируют размах и значительный прогресс в изучении объясняющих механизмов того, как и SWS, и REM способствуют переносу нового опыта бодрствования в долговременную память.Несмотря на различия между этими подходами, результаты исследований в значительной степени совпадают.

Итак, почему человеческая работа так сильно отстает? Доказательства того, что сон положительно влияет на запоминание вновь усвоенного словесного материала сверх равного количества времени бодрствования, относятся к началу 1920-х годов (Jenkins and Dallenbach 1924). Даже идея о том, что неокортекс и гиппокамп взаимно задействованы во время обучения, с активацией, перемещающейся в эти области и из них во время бодрствования, и что одни и те же цепи реактивируются во время сна, не нова.Данные, подтверждающие тот факт, что реактивация способствует консолидации памяти, были рассмотрены и изложены 20 лет назад во вводной главе книги Уинсона: Brain and Psyche (1985).

Есть несколько объяснений относительно медленного продвижения работ такого рода на человеческом уровне между ранними исследованиями и настоящим. Одна из них — проблема метода, это , как изучается сон . После открытия REM исследования влияния сна на обучение и память человека основывались на системе классификации для разделения данных сна ЭЭГ на пять стадий, как это определено Rechtschaffen и Kales (1968).Они были широко сгруппированы в REM и non-REM (NREM), или активный сон и SWS, различающиеся тем, какие формы волн были доминирующими в каждую 30-секундную эпоху сна. Это довольно грубая система, дополненная более совершенными методами, такими как спектральный анализ, определение степени мощности на различных частотах волн и разбиение быстрого сна на тонические и фазические компоненты. Поскольку запись человеческого сна ограничена поверхностью мозга, в настоящее время исследуются новые переменные, такие как уровни гормонов и их связь со стадиями сна и качеством сновидений.Методы изучения сна животных становятся еще более подробными: электрическая активность отдельных клеток, регистрируемая с нескольких участков, подвергается сложным методам проверки их корреляции или коактивации между гиппокампом и неокортексом. Также исследования немедленной ранней экспрессии генов во время REM предполагают, что их активация ответственна за синаптические изменения, которые консолидируют воспоминания. Все это дополняет исследования на животных, которые могут более подробно изучить мозг в действии, и «более точные измерения равны лучшему пониманию».

Вторая проблема, задерживающая прогресс в человеческой работе, заключалась в некоторой неуверенности в том, какие учебных задач наиболее вероятно принесут пользу от периода сна. Во многих ранних исследованиях обучения и запоминания сравнивалась производительность при выполнении очень разных типов задач через равные промежутки времени, когда присутствовал быстрый сон, и когда его не было. (Эмпсон и Кларк 1970; Баркер 1972; Черник 1972; Гризер и др. 1972; Картрайт 1974; Картрайт и др. 1975). Предполагалось, что, поскольку состояние мозга в фазе быстрого сна является очень активным, в то время как оно также защищено от вмешательства нового афферентного входа, более вероятно, чем периоды бодрствования или SWS, для поддержки дальнейшей обработки новой информации.Эти исследования сопровождались значительной долей скептицизма, отчасти из-за их неоднозначных результатов и невозможности воспроизвести те, которые показали положительные результаты. Кроссворды, на которые есть только один правильный ответ, не показали никакой пользы от быстрого сна, но материалы, включающие некоторую аффективную значимость, помогли (Картрайт, 1974). Например, стандартная основа эмоционального рассказа была завершена после интервала сна, содержащего REM, заметно отличным от него образом, чем после такого же интервала бодрствования. Завершение истории после пробуждения было скорее стереотипным с выводами о «счастливом финале», в то время как после быстрого сна были более идиосинкразическими.Это похоже на недавний отчет Stickgold et al. (1999) о том, что REM-сон предпочитает «слабые простые числа».

Акцент на REM на самом деле оказался еще одним камнем преткновения на пути к раскрытию механизмов, лежащих в основе пользы сна для обучения человека. Возможно, REM была не той целью. А как насчет остатка сна? Каким образом недавно изученный материал или некоторая незавершенная задача проходит через SWS, чтобы повторно активироваться в REM? Здесь Stickgold et al. (2000) подняли вопрос о том, можно ли получить прямое изображение, представляющее новый опыт, после пробуждения во сне.Пересекают ли следы предсонного обучения барьер бодрствования / сна, в какой форме и как часто? Предыдущие психологические исследования включения экспериментальных стимулов в состоянии бодрствования в отчеты о быстром и медленном снах дали мало доказательств. В лучшем случае было обнаружено увеличение «символических» представлений о некоторых переживаниях, вызывающих эмоции (Картрайт и др., 1969; Брегер и др., 1971). Тем не менее, в нескольких исследованиях изучали, включает ли период начала сна доказательства прямых образов (Vogel et al. 1966).Стикголд (2003) сообщает, что пробуждение во сне действительно содержит некоторые гипногогические образы двух разных видеоигр, включающих визуальные и двигательные компоненты. Работа, о которой здесь сообщает его группа, рассматривает влияние SWS на консолидацию и быстрого сна на улучшение постсонной производительности недавно усвоенных перцептивных и моторных задач. Он сообщает, что это открытие «две отдельные функции сна» справедливо даже для короткого сна с быстрым сном и без него, открытие, ранее сообщенное Баркером в Night Life (1977).Когда короткие периоды сна включают в себя некоторое время REM, за ними следует улучшенная производительность, которая отсутствует после периодов без REM. Стикголд (Курияма и др., 2004) добавил, что это улучшение также зависит от продолжительности сна по сравнению с первоначальным периодом тренировки. Это подтверждает работу Смита (2003), показывающую, что не все фазы быстрого сна одинаковы. Существуют «окна быстрого сна» — определенные периоды времени, когда быстрый сон приводит к улучшению показателей после сна. Это предупреждает о том, что не только выбирается для сна , но и , когда ищет эффект.

По мере разработки более точных измерений и более детального анализа сна и их связи с обучением и памятью, новые переменные стали важными. Плотность быстрых движений глаз — один из таких примеров. Быстрый сон студентов в исследовании Смита (Smith et al., 1991) продемонстрировал увеличение общего количества движений глаз во сне ближе к экзамену без увеличения ни общего времени быстрого сна, ни процента быстрого сна. полный сон.Возможно, эффективность дневного сна с быстрой фазой быстрого сна, о которой сообщил Stickgold (Mednick et al. 2003), также покажет, что именно сон с высокой плотностью движений глаз связан с улучшением работоспособности.

К списку проблем, которые могут быть связаны с медленным прогрессом психологических исследований в понимании «связи сна» в обучении человека — как, что и когда — мы должны добавить еще один: в ком ? Это связано с важностью как характеристик, так и переменных состояния учащегося.В отчете Смита (Smith and Smith 2003) подчеркивается, что интеллект помогает, а алкоголь вредит постсонной активности. В целом эти исследования трудно проводить на людях, которые спят в такое неудобное время и в течение таких долгих часов. Исследования человеческого обучения и памяти были не только немногочисленными, но и противоречивыми, пока не было разработано автоматизированное оборудование для мониторинга, которое можно было бы запрограммировать для пробуждения субъектов в их естественной домашней среде после заданного количества движений глаз или времени в фазе быстрого сна для записи отчетов о предыдущей умственной деятельности. или выполнить какую-то задачу.(Мамалак и Хобсон 1989; Ллойд и Картрайт 1995). Это оставило большую часть прогресса на изучении более приспособленных животных. Здесь был большой прогресс. Например, работа доктора Робейро (Robeiro et al. 2002), которая также подтверждает, что SWS и REM играют отличительные, но взаимодополняющие роли в обучении, идет дальше, чем это возможно сейчас в исследованиях на людях, исследуя структурные изменения после воздействия новой информации. Он обнаружил, что это достигается за счет активации гена раннего и немедленного действия до уровня бодрствования во время быстрого сна в гиппокампально-корковой цепи.И группа Макнотона (Battaglia et al. 2004) также сосредоточила внимание на том, как неокортекс и гиппокамп взаимодействуют друг с другом в SWS, чтобы координировать следы памяти, временно сохраненные в гиппокампе путем реактивации, и объединить их в долговременную память. Используя массив имплантированных электродов, они исследуют временную связь резких всплесков волн в гиппокампе со сдвигом от нижнего к верхнему активационным состояниям в неокортексе. Они предполагают, что эта последовательность отражает процесс повторной обработки следов неокортикальной памяти на основе информации в гиппокампе.

Работая на поверхности в исследованиях на людях, Пейн и Надел (2004) сообщают о том, как они подходят к ответу на вопрос, как работают два основных типа сна для поддержки обучения и памяти. Эти исследователи разделяют сон на раннюю ночь, которая является преимущественно SWS, и позднюю ночь, когда преобладает REM, а затем исследуют типы обучения, которым способствует каждый из них, в течение равных интервалов между бодрствованием. Они обнаруживают, что ранний сон способствует эпизодическим воспоминаниям; поздно ночью, процедурное обучение. Они считают, что последняя фаза быстрого сна за ночь, которая показывает максимальную плотность движений глаз, может указывать на то, что этот период наиболее ответственен за консолидацию памяти.Они утверждают, что положительное влияние на обучение после сна на самом деле может быть связано не со сном, а с уровнем кортизола, который заметно увеличивается в течение ночи, с небольшим повышением, связанным с каждым периодом REM, и который достигает наивысшего уровня в конце ночь. Возможно, причудливое содержание сновидений, обремененных эффектами, характерное для последнего эпизода быстрого сна, связано с повышенным уровнем кортизола.

Обсуждение

А как же сны? Это то, из-за чего была вся суета еще в начале 1950-х годов, когда REM представляли интерес в первую очередь из-за особого ментального содержания, связанного с этим.Вот куда вкладывают деньги и Фрейд, и Уинсон. Перефразируя Уинсона (1985): сновидения — это окно, через которое мы можем наиболее ясно наблюдать базовую структуру личности. Здесь мы можем увидеть те проблемы, которые мотивируют или мешают нам наилучшим образом использовать нашу особую способность учиться и изменять поведение. Уинсон (1985) предполагает, что эта ассоциация быстрого сна и сновидения не только предлагает лучшую возможность понять устойчивые основные стратегии, которые определяют поведение, но и лучше всего наблюдаются в непрерывности тем сновидений в течение ночи.Эта последовательность снов показывает, как новый опыт связан со старыми воспоминаниями. Этому взгляду на сновидения сильно сопротивлялись как психологи, которые отвергали Фрейда как «ненаучный», так и нейробиологи, которые указывали, что движения глаз во время быстрого сна являются близкими параллелями спайкам понтин-геникалата-глазного мотора (PGO), зарегистрированным в головном мозге. стебель спящего кота. Поскольку они исходят от «бездумных» понятий, содержание сновидений не могло быть более чем случайным. Этот аргумент оказался серьезным препятствием для дальнейшей серьезной работы над сновидениями.Хотя общественность и небольшое количество исследователей это не отпугнуло, лабораторные исследования содержания сновидений замедлились почти до полной остановки. Изучение непрерывности тем сновидений действительно представляет методологические трудности из-за необходимости изменить состояние субъекта с сна на бодрствование, чтобы получить вербальный отчет. Это вводит потенциальную путаницу. Если продемонстрирована непрерывность от сна к сну, можно ли утверждать, что это является неотъемлемой частью или это было введено во время пробуждения, позволяя вспомнить предыдущие отчеты?

Базовая работа о роли сна в обучении и памяти, устанавливающая, что весь сон участвует в активном представлении, соединении и перемещении новой информации в мозгу, открывает путь для того, чтобы снова заняться исследованием психики.Вопрос в том, способствуют ли сны также улучшению поведения в бодрствовании. Иллюстрируют ли они связи между новыми элементами в новом опыте, связанными со старыми фрагментами памяти (Paller and Voss 2004), чтобы мы могли более гибко реагировать на внешние обстоятельства и инициировать более творческие решения жизненных проблем, и помогают ли они нам «сохранять наша крутизна », безопасно выражая негативные эмоции во сне? Правы ли были Фрейд и Уинсон, указав на сны как на ключ информации к пониманию наших основных стратегий поведения? Исследования, представленные здесь, снова сделали этот вопрос респектабельным, предоставив доказательства того, что реактивация нейронных цепей во время SWS включает несколько систем памяти, представляющих различные аспекты, связанные с новым опытом.Если они затем передаются в неокортекс во время вспышек гиппокампа, нельзя ожидать, что они, как напоминает нам Макнотон (McNaughton et al., 2003), будут представлять собой однозначное представление переживания бодрствования. Сны не являются прямым зеркалом мыслей наяву. Похоже, они созданы из лоскутного одеяла как новых, так и старых следов памяти. Это оставляет открытыми некоторые интересные вопросы для дальнейшей работы. Что из всего нового опыта дня определяет выбор того, что сохраняется для дальнейшей обработки? Какую роль в этом процессе играет аффект? Если сон так хорош для обучения и запоминания, почему так трудно вспомнить сами сны? И почему мы можем вспомнить сон позже в тот же день? Где это было? Поскольку для закрепления новых знаний требуется время, когда нам следует искать влияние сновидений на жизнь наяву? Представляют ли повторяющиеся сны узлы памяти, критически важные для понимания стратегий стабильного поведения, которые, по мнению Уинсона (Winson 1985), являются предметом снов? По крайней мере, в этих статьях утверждается, что сон — это необходимая часть решения головоломки о том, как мы, люди, работаем.Психологи должны набраться смелости и взять на себя брошенную ими задачу построения и тестирования новой 24-часовой модели сознания, лежащей в основе нашего характерного поведения.

Примечания

Статьи и публикации находятся по адресу http://www.learnmem.org/cgi/doi/10.1101/lm.75104.

Ссылки

• Баркер Р. 1977 г. Влияние быстрого сна на удержание визуальной задачи. В «Ночная жизнь: Исследования во сне» (редактор Р. Картрайт), стр. 94-95. Prentice Hall, Englewood Cliffs, Нью-Джерси.
• Battaglia, F. Sutherland, G., and McNaughton, B. 2004. Резкие всплески волн в гиппокампе совпадают с переходами неокортекса в «up-state». Учиться. Mem. (Эта проблема). [Бесплатная статья PMC] [PubMed]
• Брегер, Л., Хантер, И., и Лейн, Р. 1971. Влияние стресса на сновидения. Вопросы психологии 7 : (монография). [PubMed]
• Картрайт, Р. 1974. Решение проблем: бодрствование и сон. J. Abnorm. Psychol. 83 : 451-455. [PubMed] [Google Scholar]
• Картрайт, Р., Берник, Н., Боровиц, Г., и Клинг, А. 1969. Влияние эротического фильма на сон и сны молодых людей. Arch. Gen. Psychiatry 20 : 262-271. [PubMed] [Google Scholar]
• Картрайт, Р., Ллойд, С., Баттерс, Э., Вайнер, Л., Маккарти, Л., и Хэнкок, Дж. 1975. Влияние времени быстрого сна на то, что вспоминается. Психофизиология 12 : 561-568. [PubMed] [Google Scholar]
• Черник, Д. 1972. Влияние депривации быстрого сна на обучение и запоминание людьми.Навыки моторики восприятия 34 : 283-294. [PubMed] [Google Scholar]
• Empson, J.A. и Кларк, П. Р. 1970. Быстрые движения глаз и запоминание. Nature 227 : 287-288. [PubMed] [Google Scholar]
• Фрейд, С. 1953. Толкование снов. Hogarth Press, Лондон.
• Гризер К., Гринберг Р. и Харрисон Р. 1972. Адаптивная функция сна: дифференциальные эффекты сна и сновидений на воспоминания. J. Abnorm. Psychol. 80 : 280-286.[PubMed] [Google Scholar]
• Дженкинс, Дж. И Далленбах, К. 1924. Забвение во сне и бодрствовании. Являюсь. J. Psychol. 35 : 605-612. [Google Scholar]
• Курияма К., Стикголд Р. и Уокер М. 2004. Сложность обучения и двигательных навыков в зависимости от сна. Учиться. Mem. (Эта проблема). [Бесплатная статья PMC] [PubMed]
• Ллойд, С. и Картрайт, Р. 1995. Собрание домашних и лабораторных снов с помощью методики инструментальной реакции. Сновидения 5 : 63-73.[Google Scholar]
• Мамелак А. и Хобсон А. 1989. Причудливость сновидений как когнитивный коррелят измененного поведения нейронов во время быстрого сна. J. Cogn. Neurosci. 1 : 201-220. [PubMed] [Google Scholar]
• McNaughton, B., Barnes, C., Battaglia, F., Bower, M., Cowan, S., Ekstrom, A., Hoffman, K., Houston, F., Karten Ю., Липа П. и др. 2003. Автономная обработка недавней памяти и ее роль в консолидации памяти: отчет о ходе работы. В: Сон и пластичность мозга (ред.П. Маке и др.), Стр. 225-246. Издательство Оксфордского университета, Оксфорд, Великобритания.
• Медник, С., Накаяма, К., и Стикголд, Р. 2003. Восстанавливающий эффект дневного сна на ухудшение восприятия. Nature Neurosciences 5 : 677-681. [PubMed] [Google Scholar]
• Паллер, К. А. и Восс, Дж. 2004. Реактивация и консолидация памяти во время сна. Учиться. Mem. (Эта проблема). [Бесплатная статья PMC] [PubMed]
• Пейн, Дж. И Надел, Л. 2004. Сны и консолидация памяти: роль гормона стресса кортизола.Учиться. Mem. (Эта проблема). [Бесплатная статья PMC] [PubMed]
• Rechtschaffen, A. и Kales, A. 1968. Руководство по стандартизированной терминологии, методам и системе оценок для стадий сна людей. Типография правительства США, Вашингтон, округ Колумбия. [PubMed]
• Рибейро, С., Мелло, К., Велхо, Т., Гарднер, Т., Джарвис, Э., и Паулидес, К. 2002. Индукция долгосрочной потенциации гиппокампа во время бодрствования приводит к увеличению дополнительных — выражение zif 268 в гиппокампе во время последующего сна с быстрым движением глаз.J. Neurosci. 22 : 10914-10923. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Смит, С. 2003. Окно быстрого сна и обработка памяти. В «Сон и пластичность мозга» (ред. П. Маке и др.), Стр. 117-133. Издательство Оксфордского университета, Оксфорд, Великобритания.
• Смит, К. и Лапп, Л. 1991. Увеличение количества быстрых сна и плотности быстрого сна после периода интенсивного обучения. Сон 14 : 325-330. [PubMed] [Google Scholar]
• Смит, К. и Смит, Д. 2003. Употребление алкоголя непосредственно перед сном ухудшает память для выполнения процедурных, но не декларативных задач.Сон 26 : 185-191. [PubMed] [Google Scholar]
• Stickgold, R. 2003. Память, познание и сны. В «Сон и пластичность мозга» (ред. П. Маке и др.), Стр. 17-39. Издательство Оксфордского университета, Оксфорд, Великобритания.
• Стикголд, Р., Скотт, Л., Риттенхаус, К., и Хобсон, А.Дж. 1999. Сон вызвал изменения в ассоциативной памяти. J. Cog. Неврология 11 : 182-193. [PubMed] [Google Scholar]
• Стикголд, Р., Малиа, А., Магуайр, Д., Родденберри, Д., и О’Коннор, М.2000. Воспроизведение игры: гипнагогические образы в нормальных условиях и при амнезии. Наука 290 : 350-353. [PubMed] [Google Scholar]
• Фогель, Г., Фоулкс, Д., и Тросман, Х. 1966. Функции эго и сновидения во время засыпания. Arch. Gen. Psychiatry 14 : 238-248. [PubMed] [Google Scholar]
• Уинсон, Дж. 1985. Мозг и психика: биология бессознательного. Anchor Press, Нью-Йорк.
• ____. 2004. Спать, быть может, приснится. Учиться. Mem. (Эта проблема).

Теории причин, по которым мы спим

Сон был предметом размышлений и размышлений со времен ранних греческих философов, но только недавно исследователи открыли способы систематического и объективного изучения сна.Внедрение новой технологии, такой как электроэнцефалограф (ЭЭГ), позволило ученым изучить и измерить электрические схемы и активность, производимые спящим мозгом.

Обзор

Хотя сейчас мы можем исследовать сон и связанные с ним явления, не все исследователи согласны с , почему мы спим. Режим сна, как правило, соответствует довольно предсказуемому графику, и эксперты сходятся во мнении, что сон играет важную роль для здоровья и хорошего самочувствия. Был предложен ряд различных теорий, объясняющих необходимость сна, а также функции и цели сна.

Ниже приведены три основные теории, которые возникли.

Теория ремонта и восстановления

Согласно теории восстановления и восстановления сна, сон необходим для оживления и восстановления физиологических процессов, которые поддерживают здоровье и правильное функционирование тела и разума.

Эта теория предполагает, что медленный сон важен для восстановления физиологических функций, в то время как быстрый сон важен для восстановления умственных функций.

Подтверждением этой теории является исследование 2011 года, которое показывает, что периоды быстрого сна увеличиваются после периодов недосыпания и напряженной физической активности. Во время сна тело также увеличивает скорость деления клеток и синтеза белка, что также свидетельствует о том, что восстановление и восстановление возникают во время сна.

В 2013 году исследователи обнаружили новые доказательства, подтверждающие теорию ремонта и восстановления, открыв, что сон позволяет мозгу выполнять «домашние» обязанности.

В октябрьском выпуске журнала Science за 2013 год исследователи опубликовали результаты исследования, показывающего, что мозг использует сон для выведения отработанных токсинов. По их мнению, эта система удаления отходов — одна из основных причин, по которой мы спим. Однако важно понимать, что это исследование проводилось на мышах, а не на людях.

«Восстановительная функция сна может быть следствием усиленного удаления потенциально нейротоксичных продуктов жизнедеятельности, которые накапливаются в центральной нервной системе бодрствования», — пояснили авторы исследования.

Более ранние исследования открыли глимфатическую систему, которая выводит отходы из мозга. По словам одного из авторов исследования, доктора Майкена Недергаарда, ограниченные ресурсы мозга вынуждают его выбирать между двумя различными функциональными состояниями: бодрствование и бдительность или сон и уборка. Они также предполагают, что проблемы с очисткой этих отходов мозга могут играть роль в ряде заболеваний мозга, таких как болезнь Альцгеймера.

Эволюционная теория

Эволюционная теория, также известная как адаптивная теория сна, предполагает, что периоды активности и бездействия развивались как средства сохранения энергии.Согласно этой теории, все виды адаптировались ко сну в периоды времени, когда бодрствование было бы наиболее опасным.

Подтверждением этой теории являются сравнительные исследования различных видов животных. Животные, у которых есть несколько естественных хищников, такие как медведи и львы, часто спят от 12 до 15 часов каждый день. С другой стороны, животные, у которых есть много естественных хищников, спят только короткие периоды сна, обычно не более 4 или 5 часов сна каждый день.

Теория консолидации информации

Теория консолидации информации сна основана на когнитивных исследованиях и предполагает, что люди спят, чтобы обрабатывать информацию, полученную в течение дня. В дополнение к обработке информации, полученной за день до этого, эта теория также утверждает, что сон позволяет мозгу подготовиться к грядущему дню.

Некоторые исследования 2012 года также показывают, что сон помогает закрепить то, что мы узнали в течение дня, в долговременной памяти.Поддержка этой идеи проистекает из ряда исследований депривации сна, демонстрирующих, что недостаток сна оказывает серьезное влияние на способность вспоминать и запоминать информацию.

Теория уборки

Другая важная теория предполагает, что сон позволяет мозгу очиститься. Исследование на мышах, проведенное в октябре 2013 года, показало, что мозг очищается от токсинов и отходов, образующихся в течение дня во время сна.

Клетки мозга производят отходы во время своей нормальной деятельности.Когда мы спим, поток жидкости через мозг увеличивается. Это действует как система утилизации отходов, очищая мозг от этих отходов.

Слово Verywell

Несмотря на то, что существуют исследования и доказательства, подтверждающие каждую из этих теорий сна, до сих пор нет четкой поддержки какой-либо одной теории. Также возможно, что каждую из этих теорий можно использовать для объяснения того, почему мы спим.

Сон влияет на многие физиологические процессы, поэтому вполне возможно, что сон возникает по многим причинам и целям.По всей вероятности, сон служит ряду различных физиологических и психологических целей, включая очистку от токсинов мозга и закрепление информации в памяти.

В центре внимания психологи сна — обучение сна

Сон связан с вашим психическим здоровьем. Когда вы не высыпаетесь, страдает ваше психическое здоровье.

Недостаток сна повышает риск депрессии, беспокойства и других проблем с психическим здоровьем. Кроме того, проблемы со сном чаще затрагивают людей, у которых уже есть проблемы с психическим здоровьем.Лечение расстройства сна может помочь с симптомами проблем с психическим здоровьем.

Если вы страдаете нарушением сна, вы можете встретиться с психологом по сну, одним из членов группы комплексной помощи во сне.

Кто такой психолог сна?

Психологи сна изучают сон и лечат нарушения сна. Это высококвалифицированные специалисты в области психического здоровья. Они развивают понимание нормального и беспорядочного сна. Психологи сна стремятся понять причину нарушения сна, чтобы вылечить его.

Психологи сна могут помочь тем, кто испытывает проблемы со сном, связанные с:

• Бессонница
• Обструктивное апноэ сна
• Нарколепсия
• Парасомнии (например, кошмары, кошмары, лунатизм, ночное недержание мочи)
• Расстройства движений во сне (например, синдром беспокойных ног)
• Нарушения цикла сна
• Зависимость от снотворных

Нарушения сна, наиболее поддающиеся вмешательству со стороны психологов сна, включают: хроническую бессонницу, нарушения циркадного ритма и несоблюдение режима ПАП.Часто психологи могут использовать когнитивно-поведенческую терапию для лечения нарушений сна. Когнитивно-поведенческая терапия помогает вам изменить действия или мысли, которые мешают вам хорошо спать.

Исследования показали, что когнитивно-поведенческая терапия бессонницы более эффективна, чем лекарства, используемые для лечения бессонницы. Роль психологов сна заключается в том, чтобы проводить этот тип поведенческой терапии для лечения нарушений сна.

Поскольку многие нарушения сна влияют на общее состояние здоровья, психологи могут работать в тесном сотрудничестве с другими членами команды специалистов по сну, включая врачей, хирургов и стоматологов, для лечения сопутствующих проблем со здоровьем.

«Тесное сотрудничество с командой специалистов по сну обеспечивает мою заботу о спящем пациенте на каждом этапе пути», — говорит д-р Дейрдре Конрой, клинический директор программы поведенческой медицины сна в Мичиганском университете. «Будь то обсуждение результатов полисомнограммы, лабораторных исследований, недавних корректировок давления CPAP или получения других обновленных данных об их здоровье, медицинский компонент лечения пациента является неотъемлемой частью компонента психического здоровья».

Лечение вашего расстройства сна зависит от его первопричины.Если вы испытываете проблемы со сном, обратитесь за помощью к специалистам по сбору сна в аккредитованном центре сна рядом с вами.

Отзыв Дейрдре Конрой, DBSM, DABSM

Статьи по теме:

Как сезонное аффективное расстройство нарушает сон

Множественные расстройства настроения и тревожные расстройства вызывают бессонницу

стадий сна — Психология

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

• Различие между быстрым и не быстрым сном
• Опишите различия между четырьмя стадиями медленного сна
• Понимание роли быстрого и медленного сна в обучении и памяти

Сон не является однородным состоянием.Напротив, сон состоит из нескольких различных стадий, которые можно отличить друг от друга по моделям активности мозговых волн, возникающих на каждой стадии. Эти изменения активности мозговых волн можно визуализировать с помощью ЭЭГ, и их можно отличить друг от друга как по частоте, так и по амплитуде мозговых волн. Сон можно разделить на две различные основные фазы: быстрый сон и медленный сон (NREM). Сон с быстрым движением глаз (REM) характеризуется быстрым движением глаз под закрытыми веками.Мозговые волны во время быстрого сна выглядят очень похоже на мозговые волны во время бодрствования. Напротив, медленный сон (NREM) подразделяется на четыре стадии, которые отличаются друг от друга и от бодрствования характерными паттернами мозговых волн. Первые четыре стадии сна — это медленный сон, а пятая и последняя стадия сна — это быстрый сон. В этом разделе мы обсудим каждую из этих стадий сна и связанные с ними модели активности мозговых волн.