Виды интересов человека: Потребности и интересы — Обществознание

Содержание

Потребности и интересы — что это, определение и ответ

В целях своего развития человек вынужден удовлетворять различные нужды, которые называются потребностями.

Потребность  ― это нужда человека в том, что составляет необходимое условие его существования. В мотивах (от лат. movere — приводить в движение, толкать) деятельности проявляются потребности человека.

Потребности человека:

Биологические (органические, материальные) — потребности в пище, одежде, жилище и др.
Социальные — потребности в общении с другими людьми, в общественной деятельности, в общественном признании и др.
Духовные (идеальные, познавательные) — потребности в знаниях, творческой деятельности, создании прекрасного и др.

Существуют и другие классификации потребностей, например, пирамида Абрахама Маслоу, согласно которой потребности каждого следующего уровня становятся насущными, когда удовлетворены предыдущие.

Пирамида потребностей А.Маслоу:

Физиологические потребности – свойственны всем живым организмам на планете, в том числе и человеку. Если он не будет их удовлетворять, то просто не сможет существовать и полноценно развиваться.

Например: потребность в пище, в дыхании, сне и т.д.

Экзистенциальные потребности – потребности в безопасности и стабильности.

Например: маленький ребенок, после удовлетворения потребностей в пище, сне несознательно стремится быть защищенным, а защиту ему дает мама.

Социальные потребности – группа потребностей, которые непосредственно связаны с обществом. Будучи в дружеских или романтических отношениях человек чувствует свою значимость и полезность, что является мотивом удовлетворения социальных потребностей.

Например: потребность в общении, привязанности, совместной деятельности и т.д.

Престижные потребности – группа потребностей, которая отражает стремление человека быть в центре внимания, быть уважаемым, получить признание своего таланта или способностей.

Например: для некого гражданина очень важно мнение своих детей, поэтому, получив их одобрение и восхищение его достижениями, он наконец обрел уверенность в себе.

Духовные потребности – такая группа потребностей, которая характеризуется желанием личностного роста. Дойдя до данной ступени, человек старается максимально реализовать весь свой потенциал, раскрыть свои таланты, познать больше культурных ценностей. Также, достигнув потребности в самореализации, человек начинает формировать внутри себя новые цели (более возвышенные), стараться оставить свой «след» в истории, формирует новые убеждения и т. д.

Например: гражданин N. является очень успешным бизнесменом, его уважают, у него есть много хороших друзей и любящая семья. В данный период своей жизни он решил раскрыть свои способности еще шире, заглянуть внутрь себя, узнать новые грани жизни, поэтому на время он оставил всю свою деятельность и поехал в кругосветное путешествие.

Потребности лежат в основе возникновения интересов и склонностей.

Склонность (англ. inclination) ― это врожденная или приобретенная предрасположенность человека к какой-либо деятельности.

Интерес (лат. interest — иметь значение) ― это целенаправленное отношение человека к какому-либо объекту его потребности.

Существует несколько классификаций интересов:

По носителю:

индивидуальные (интересы одного конкретного индивида)
групповые (интересы некоторой социальной группы)
социальные (интересы общества)

По направленности:

экономические
социальные
политические
духовные

2.

Система интересов и их классификация

Представление множества интересов в качестве сложной развивающейся системы позволяет более полно показать их целостность и выявить достаточно полную типологию их разнотипных связей как логически однородных, допускающих непосредственное сравнение и сопоставление.

Научная классификация интересов дает возможность зафиксировать закономерные связи между различными типами интересов и определить их место в общей системе. Классификация интересов может осуществляться по различным основаниям. Наиболее адекватным стоящим теоретическим и практическим задачам представляется следующий набор оснований классификации социальных интересов (рис.1).

По характеру направленности

По продолжительности

По характеру взаимодействия

По степени общности

По степени социальной

По характеру субъектов

По сферам жизнедеятельности

Рис.

1. Основания классификации интересов

Расчленение интересов по указанным основаниям:

по степени общности;
по характеру субъектов — носителей интересов;
по сферам жизнедеятельности, по продолжительности;
по характеру их взаимодействия.

Это имеет важное знанию при исследовании интересов и организации практической деятельности по целенаправленному формированию интересов, их реализации и защите от внутренних и внешних угроз.

Интересы бывают:

по степени общности — индивидуальные, групповые, корпоративные, общественные (общие) и общечеловеческие;
по субъектам (носителям интересов) — личности, общества, региона, государства, коалиции государств, мирового сообщества;
по степени социальной значимости — жизненно важные, важные, маловажные;
по сферам жизнедеятельности — в экономической сфере, во внешне-политической сфере, внутриполитической сфере, в социальной сфере, в духовно-культурной сфере, в международной сфере, в военной сфере, в информационной сфере и т. д.;
по продолжительности действия — постоянные, долгосрочные, кратко-семенные;
по характеру направленности — экономические, политические, военные и т. д.;
по характеру взаимодействия — падающие, параллельные, расходящиеся, конфронтационные (встречные).

Структура интересов тесно связана с социальной структурой общества. Более того, интересы являются, помимо всего прочего, основой дифференциации общества, как результата взаимодействия всех социальных слоев и групп с многообразием их интересов.

Наиболее существенную роль играют классификация интересов по субъектам-носителям интересов (рис.2) по сферам их жизнедеятельности, по их социальной значимости.

Рис. 2. Классификация интересов по характеру субъектов

Сейчас впервые в истории России на первое место поставлены жизненно важные интересы личности, далее общества и только затем — государства. Такая последовательность означаем качественный скачок в решении проблем не только безопасности, но и роли интересов в жизни человека и общества.

В новой редакции Концепции национальной безопасности Российской Федерации отмечается, что интересы личности состоят в реализации конституционных прав и свобод, в обеспечении личной безопасности, в повышении качества и уровня жизни, в физическом, духовном и интеллектуальном развитии человека и гражданина.

В данной Концепции очень четко указаны те права и свободы, которые являются интересами личности. Это — конституционные права и свободы, т. е. права и свободы, содержащиеся в Конституции Российской Федерации. Это положение существенно отличает данный документ от множества документов, политической и социологической литературы, где речь, как правило, идет просто о правах человека вообще. Однако и в данном случае все же нет полной ясности к научному подходу в отношении этих понятий. Так, к примеру, в отличие от положения Концепции в Конституции Российской Федерации права и свободы человека даны не интересами, а высшим ценностям.

А ведь интересы и ценности — это далеко не одно и то же. Особую прикладную роль играет классификация интересов по сферам жизнедеятельности (рис.3).

Интересы

Жизненно важные

Важные

Маловажные

Рис. 3. Классификация интересов по степени социальной значимости

Интересы обладают специфическими характеристиками, отражающими особенности развития общественных отношений в социальных системах разного уровня. На каждом из этих уровней формируются свои системы интересов, устойчиво взаимодействующие между собой.

Объективный характер формирования определенной иерархии таких систем интересов создается Вежде всего разделением труда по разнообразным сферам жизнедеятельности, каждая из которых характерна своими особыми интересами и многообразием форм собственности, что порождает различия в уровне жизни разных социальных групп и соответственно специфические интересы.

Поэтому не случайно в Концепции национальной безопасности Российской Федерации при анализе интересов, угроз этим интересам и при организации деятельности по обеспечению национальной безопасности используется классификация по сферам жизнедеятельности.

Такой подход дает возможность более целенаправленной организации деятельности по формированию и реализации социальных интересов, а также по их защите от внутренних и внешних угроз.

Без сомнения, каждому субъекту общественных отношений присущи свои жизненно важные, важные и маловажные интересы — это категорический императив развития. Первые выступают как коренная основа всей социальной деятельности, остальные учитываются при определении текущих задач для достижения определенных, вполне конкретных тактических целей при обеспечении своего существования.

Именно жизненно важные интересы отражают относительно устойчивые черты индивидов и общества и определяют характер бытия, траекторию и цель существования, развития и безопасности любого субъекта социальной жизни. В соответствии с положениями Закона Российской Федерации «О безопасности» 1992 г. Жизненно важные интересы — это совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства.

Это положение является единственным, по сути дела, законодательным актом в нашей стране, в котором речь идет об интересах личности, общества и государства.

Общественная сфера, знания и интересы человека – Сеульский философский клуб

Критические заметки Саймона Сьюзена о теории общественной сферы Хабермаса

В своей книге «Социальная трансформация публичной сферы» Хабермас проводит социально-исторический анализ того, как менялась публичная сфера. с 18 ^го века и далее. С точки зрения работы всей жизни Хабермаса, он заинтригован этим изменением, потому что видит большой потенциал в публичной сфере, особенно для совещательного процесса в условиях демократии. Хотя следует отметить, что он еще не совсем пришел к этому моменту в своих мыслях. Эта работа важна не столько точностью своего исторического анализа, сколько инструментами, которые использует Хабермас, его общим подходом к пониманию публичной сферы и тем, почему она должна требовать нашего внимания. И Хабермас, и Сузен очень озабочены нормативной функцией различения частного и публичного.

Как часто начинается с дихотомии публичного/частного, мы должны вернуться к двум сферам общества в Древней Греции; полис и ойкос . Полис относится к публичной сфере, пространству, где свободные граждане участвуют в открытых взаимодействиях. Oikos , напротив, означал частную сферу, которая была скрытой сферой взаимодействия в домашней сфере (с. 38/39). Ключом к пониманию различия между ними является понимание их отношений не как полярности, а как взаимности. Эти два царства взаимно зависели друг от друга, в частности, от властных структур обоих. Почему мы вообще можем утруждаться рассмотрением этой дихотомии, так это потому, что ради социально-исторического анализа она позволяет нам исследовать уникальные идеологические и материальные случайности, возникающие при взаимности между ними в любом данном обществе в любое конкретное время.

В своем тексте Хабермас интересуется факторами, которые привели к трансформации отношений между публичным и частным в современную эпоху. Его ответ, на котором мы не будем останавливаться, заключался в том, что с учетом подъема торгового капитализма в 16 ^-м-м веке наряду с очевидными изменениями в институциональных формах политической власти внутри европейских стран и между ними в то время возникла совершенно новая форма общественного сфера возникла в Европе раннего Нового времени (с.40).

Сузен, желая критически взглянуть на теорию Хабермаса, спрашивает, что на самом деле представляет собой концептуальное разделение между двумя сферами? Для этого он обозначает три разных значения, часто придаваемых этому понятию: общество и личность, видимость и сокрытие, открытость и закрытость. Первая из них является центральной концепцией социологической мысли. Социальные науки, конечно, делают акцент на «обществе» и склонны изучать индивидуума с точки зрения социального, а не наоборот (стр. 41). Второй из трех, видимость и сокрытие, спрашивает, какие части социальной жизни видны, а какие скрыты. Более интригующий политический вопрос заключается в том, какие части общества должно быть видно , а какие части должны быть скрыты. Здесь возникают многочисленные идеологические институциональные рамки. Сьюзен приводит пример либерализма, который сохраняет глубокую подозрительность по отношению к интервенционистскому государству и критически относится к любым формам авторитарных попыток контролировать жизнь людей — тема, которую мы много обсуждали на предыдущих встречах. Третье значение, которое часто сопровождает дихотомию частного/общественного, — это значение открытости и закрытости. Мы могли бы задать следующие вопросы: является ли государство просто частью публичной сферы и, следовательно, открытым и доступным; является ли семья неотъемлемой частью частной сферы и поэтому закрыта и закрыта для публики? Несомненно, нужны все возможности, так как государство требует некоторой закрытости, а бытовая открытости. С учетом всего сказанного Сьюзен приходит к выводу, что различие между общественным и частным является полезным, но довольно спорным, особенно для социального и политического анализа.

В этой дихотомии Хабермаса интересует публичная сфера. Его публичная сфера — особого рода, пишет он, «буржуазная публичная сфера может быть понята прежде всего как сфера частных лиц, объединяющихся как публика» (стр. 43). Такое определение подразумевает непосредственную связь, по Хабермасу, между двумя частями дихотомии, которую мы описали выше. Индивидуумы автономны друг с другом, не изолированно, а в отношении друг к другу. Сузен называет это «социализированным выражением индивидуумов» (там же). Социологически интерес к публичной сфере заключается в том, как она работает как способ социальной интеграции. Хабермас делает еще один шаг вперед и пытается уловить, как могут измениться сами эти режимы. Потерянный в английском переводе названия, Хабермас инвестирует не в структурную трансформацию публичной сферы, а в трансформацию структур в публичных сферах и в то, как это происходит. Здесь Сьюзен проясняет нормативную чувствительность Хабермаса: в (буржуазной) публичной сфере есть освободительный потенциал. Существование публичной сферы зависит от поощрения гражданской активности и коммуникативных процессов (с. 45). Если субъекты способны говорить и действовать, они также могут размышлять и критиковать. Здесь Хабермас указывает на три специфические формы критики, возникающие в буржуазной публичной сфере: критику абсолютистского государства, критику демократических государств и саморефлексивную критику самой публичной сферы. Именно эту способность к критике, которую мы вскоре снова обсудим, Хабермас находит наиболее привлекательной в публичной сфере. Короче говоря, публичная сфера — это коллективная сфера, где люди благодаря своим познавательным способностям и способностям берут на себя роль критических и ответственных акторов; это свидетельствует о координирующей способности общества трансформироваться в освободительный проект, сформированный нормативной силой коммуникативной рациональности (стр. 47). Возникает вопрос, может ли Хабермас представить себе какую-либо другую форму освобождения, будь то индивидуальное или работающее иначе, чем та версия публичной сферы, которую он представляет.

Нынешняя структурная трансформация общественной сферы несет в себе элемент социальной дезинтеграции. Приводятся четыре причины, по которым Хабермас видит это как таковое, хотя его последнее замечание о развитии культурной индустрии и тенденции к постоянной коммодификации, возможно, является наиболее важным. Здесь он видит, что потенциал коммуникативного элемента, который возникает из публичной сферы, колонизируется функционалистской рациональностью государства и экономики (стр. 51).

Сузен указывает на ряд проблем в работе Хабермаса. Прежде всего, Хабермас полностью полагается на понятие «буржуазной» публичной сферы, полностью игнорируя любые другие формы публичной сферы, которые могли бы способствовать критическому взаимодействию с миром, которого он так требует. Во-вторых, сосредотачиваясь как на этих буржуазных, так и на критических элементах, Хабермас явно переоценивает потенциал эмансипации в общественной жизни и, следовательно, недооценивает влияние ее репрессивных элементов. Третья, более поздняя критика теории Хабермаса заключается в том, что она гендерно слепа, но, будучи гендерно слепой, неизбежно уступает господствующему патриархальному взгляду на общество (стр. 53). Это представляет собой более широкую серию атак со стороны всех маргинализированных групп. В-четвертых, она полностью увязла в западной философской традиции, предполагающей рационалистическую концепцию публики. Это дает преимущество рациональным подходам к нерациональным формам взаимодействия с миром (стр. 54). В-пятых, Хабермас продвигает универсалистскую концепцию общественного интереса, хотя он явно фокусируется на буржуазной публичной сфере. Мы можем спросить, как могут выглядеть другие общественные сферы? Контрпублика?

Анализ Хабермаса, более того, плоды этого анализа, достойны нашего внимания. В большей степени для траектории его собственной работы концепция публичной сферы полезна, поскольку она обеспечивает форум для совещательных процессов, направленных на демократическое строительство общества (стр. 56). Как, несомненно, отмечает Сюзен, «развитие социальной жизни в современную эпоху определяется как нормативными возможностями, так и нормативными ограничениями публичных дискурсов» (там же). Понимание дихотомии и взаимности между общественной и частной сферами имеет основополагающее значение для понимания построения современных либеральных обществ и построения новых обществ.

Хабермасовское знание и человеческие интересы

В значительной степени этот текст Хабермаса прочно укоренен в традиции Франкфуртской школы, традиции, которая, как мы совсем недавно видели на примере «Одномерного человека» Герберта Маркузе, циркулирует по всему миру. вопрос критичности. Конкретное направление этого критического уровня рефлексии в этом тексте ясно указано в его предисловии:

«Я предпринимаю исторически ориентированную попытку реконструировать предысторию современного позитивизма с систематической целью анализ связи между знаниями и интересами человека . Следя за процессом растворения эпистемологии, оставившего на своем месте философию науки, мы преодолеваем заброшенные стадии рефлексии. Повторное прохождение этого пути с точки зрения, которая оглядывается на исходную точку, может помочь восстановить забытый опыт размышления . То, что мы отрицаем отражение, есть позитивизм » (vii, курсив мой).

Хотя мы не будем обсуждать его социально-исторический анализ этого позитивизма, о котором он говорит, как в случае с Хабермасом, то, что он предлагает в этом анализе, является мощным средством осмысления отношения между знанием и человеческим состоянием. В этом тексте Хабермас убежден, что мы все больше полагаемся на важность естественных наук и наук о поведении (и их средств познания, то есть позитивизма). Прежде чем двигаться дальше, мы должны прийти к пониманию смысла и обоснования этих наук. Мы должны узнать, как они генерируют знание. Как, собственно, человеческий интерес порождает знания? Хабермас обозначает 3 схемы или области знания и соответствующие им человеческие интересы. Кратко формы знания таковы: инструментальное/аналитическое, практическое/герменевтическое и критическое/освобождающее. Инструментальное знание исходит из технических интересов людей и коррелирующие с ним методы позитивистские. Эквивалентным эпистемологическим направлением было бы «знание этого». Эта форма знания относится к тому, как люди контролируют и манипулируют своим окружением. Практическое знание исходит из практических человеческих интересов и попытки «знать как». Методы бывают герменевтическими и интерпретативными. Здесь он отождествляет человеческое социальное взаимодействие и понятие коммуникативного действия (которое мы рассмотрим на следующей неделе). Критическое знание ведет к освободительным интересам. Направление эмансипационных интересов – «знание почему». Метод этой последней формы познания — то, на чем часто сидит Хабермас, то есть критические социальные науки и критическая теория в особенности. Этот домен определяет самопознание и/или саморефлексию. Здесь речь идет о получении знания через размышление, которое, в свою очередь, ведет к трансформации сознания. Феминистская теория, критика идеологии и психоанализ являются примерами этого, как и собственная работа Хабермаса.

В последней главе своего текста Хабермасу интересно посмотреть, насколько верны некоторые из этих критических теорий. Здесь его особенно интересует психоанализ Фрейда и собственная адаптация психоанализа Фрейдом применительно к более широкому обществу или «цивилизации», по словам Фрейда.

Тогда мы снова возвращаемся к напряжению между государством и индивидом, то есть к обществу и индивидуумам, которые его составляют. Зачем существует общество, или «цивилизация», и зачем она нужна? Как бы выглядела психоаналитическая теория общества? История цивилизации для Фрейда — это история, показывающая различные пути, которые избрали люди, чтобы «связать свои неудовлетворенные желания в различных условиях исполнения и отрицания реальностью» (стр. 276). Как и Маркс, Фрейд утверждает, что «цивилизация» — это средство, с помощью которого люди возвышаются над условиями животного существования, и служит двум основным целям. Во-первых, она служит держателем всех знаний и способностей людей в их самоутверждении и управлении природой. Во-вторых, он служит способом регулирования и приспособления отношений людей друг к другу и распределения богатства (с. 277). Однако институциональная структура, возникшая в результате создания цивилизации/общества, совершенно по-разному понимается Марксом и Фрейдом. Для Маркса институты черпают свою силу, создавая систему вознаграждений и обязательств, которая, укорененная в силе, искажается в соответствии с данной классовой структурой. Однако концепция Фрейда об институциональных рамках связана с вытеснением инстинктивных импульсов. Таким образом, для Фрейда каждый человек по существу является врагом цивилизации (там же). Если цивилизация зиждется на принуждении к труду, а люди, участвующие в ней, неизбежно отказываются или их уговаривают отказаться от своих инстинктивных импульсов, то что связывает людей вместе в цивилизации? Как это работает? Он делает это через принудительные нормы, которые перенаправляют, трансформируют и подавляют лингвистически интерпретируемые потребности (стр. 279).). Как пишет Хабермас, коллективные фантазии компенсируют отречение, навязанное индивидууму цивилизацией. Все эти фантазии находятся в публичной сфере на уровне самого общения. Все религиозные воззрения и традиции, все идеалы и политические системы, все стили и формы искусства Фрейд рассматривает как примеры «ментальных активов цивилизации», наших «иллюзий» (Там же). Эти иллюзии меняются благодаря техническому прогрессу.

Стало быть, общество, эта надстройка, явление патологическое? Казалось бы, не обязательно. Иллюзия — это не заблуждение. На самом деле они представляют собой человеческие желания и, следовательно, не обязательно невыполнимы или противоречат реальности (стр. 280). Здесь Фрейд проводит еще одно резкое различие между обществом и индивидуумом, предлагая пространство для своего рода эмансипации. Если вспомнить, что такие иллюзии могут измениться с развитием техники, то индивидуум видит институциональные рамки своего общества как незыблемую реальность (с. 280). Но для человека в целом границы реальности на самом деле подвижны. Таким образом, существует прямая зависимость между уровнем общественно необходимой репрессии и степенью власти технического контроля над природой. Тогда может показаться, что технология — это средство, с помощью которого можно ослабить структуру власти, поддерживающую репрессии. По словам Хабермаса, иллюзии общества таят в себе утопию. Это в пределах досягаемости. В этой концепции общества «технический прогресс открывает объективную возможность снижения общественно необходимой репрессии ниже уровня институционально требуемой репрессии» (стр. 280). Здесь утопическое содержание освобождается от иллюзий, идеологических компонентов культуры, подавляющих нас и узаконивающих власть данных институциональных рамок. Освобожденные, они могут быть преобразованы в отчетливую критику структур власти, которые в настоящее время благодаря техническому прогрессу исторически устарели. Здесь мы имеем пространство и место для классовой борьбы, но такой, которая осуществима только в определенный момент времени. Примечательно, что этот этап неразрывно связан с техническим развитием.

Можно увидеть очевидное сходство между этой концепцией общества и концепцией Маркса.

Маркс подразумевал в своей работе, что человеческий род может образоваться в процессе производительной деятельности и выполнения общественного труда. Критически он писал о другом процессе, самообразующем, который продвигался вперед критически-революционной деятельностью классов. Этот последний процесс начался с отражения собственного опыта. Но Маркс не дал отчета о статусе науки. Поскольку он оставался привязанным к материалистической концепции человека с природой, он был ограничен областью инструментала, описанного выше. Короче говоря, это инструментальное знание, знание на уровне производства, не годилось ни для какой реконструкции власти или, по Марксу, идеологии. Ключом к этому будет критическое знание. Для Хабермаса метапсихология Фрейда позволила концептуализировать работу институциональных структур и функционирование иллюзий в такой степени, которой не мог достичь Маркс. Для Маркса люди поднялись над разумом животных, когда они преобразовали свое поведение в инструментальное действие, поэтому его внимание сосредоточено на системе общественного труда. Инструментальное действие — это чисто целенаправленное поведение. С другой стороны, Фрейд видел, что люди поднялись над животным существованием, когда они превзошли общество животных и преобразовали свое поведение, управляемое инстинктами, в коммуникативное действие, тему, которую мы продолжим на нашей следующей встрече. Конечно, для Фрейда центром внимания был не общественный труд, а семья. Привлекательность Хабермаса к Фрейду, хотя она, возможно, и не проявлялась явно в его работах, заключается в его чувствительности к диалогу. Для Фрейда патологии индивидуального сознания или социальных институтов заключались в человеческом языке и способности к коммуникативному действию, способности к взаимному обсуждению и спору. Интерес этой формы разума, этой формы действия и ее эпистемологических рамок направлен «к прогрессивной, критически-революционной, но пробной реализации главных иллюзий человечества, в которых вытесненные мотивы перерабатываются в фантазии надежды». (стр. 288).

Нравится:

Нравится Загрузка…

Пять человеческих интересов и человеческих дел | Этика педиатрических исследований

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЭтика педиатрических исследованийБиоэтика и медицинская этикаМоральная философияOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться

Назовите

Вендлер, Дэвид С. , «Пять человеческих интересов и человеческих причин», The Ethics of Pediatric Research (

New York
, 2010; онлайн-издание, Oxford Academic, 1 мая 2010 г.), https://doi.org/10.1093 /acprof:oso/9780199730087.003.0005, по состоянию на 19 мая 2023 г.
Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks).
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЭтика педиатрических исследованийБиоэтика и медицинская этикаМоральная философияOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЭтика педиатрических исследованийБиоэтика и медицинская этикаМоральная философияOxford Scholarship OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос
Advanced Search
Abstract
В пятой главе сначала описываются три разумных условия любого приемлемого обоснования бесполезного педиатрического исследования: допустимый риск, порог риска и предпочтение для взрослых. Первое условие гласит, что допустимо подвергать детей некоторым рискам в интересах других. Второе условие накладывает ограничение на уровень рисков, приемлемых в данном контексте. Третье условие гласит, что любое обоснование зачисления детей не должно подразумевать, что зачисление детей равнозначно зачислению дееспособных взрослых, давших согласие. Затем в главе основное внимание уделяется разработке описания наших интересов путем описания пяти категорий интересов и сложных отношений между ними. Степень, в которой этот отчет является субъективным, и степень, в которой он является объективным, рассматриваются более подробно, прежде чем оценивать, когда в наших интересах внести свой вклад в ценные проекты. Этот учет наших интересов обеспечивает основу для оценки того, когда участие в бесполезных педиатрических исследованиях для помощи другим может отвечать интересам детей.

Ключевые слова: человеческие интересы, предел риска, вклад, причинно-следственная связь, общие интересы, потребности, цели, предпочтения, достижения
Предмет
Моральная философияБиоэтика и медицинская этика
Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн
В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.
Войти
Получить помощь с доступом
Получить помощь с доступом
Доступ для учреждений
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:
Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
Щелкните Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Вход с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Войти через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:
Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Вход через личный кабинет
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
Просмотр учетных записей, вошедших в систему
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.
Выполнен вход, но нет доступа к содержимому
Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.
Ведение счетов организаций
Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.
No related posts.