Внутренние и внешние действия: Соотношение внешней и внутренней форм деятельности

Соотношение внешней и внутренней форм деятельности

10.05.2011

Различают две формы деятельности: внешнюю (практическую, видимую для других людей) и внутреннюю (мыслительную, невидимую для посторонних). Долгое время психология занималась исключительно внутренней деятельностью. Считалось, что внешняя деятельность лишь выражала внутреннюю (или «деятельность сознания»). Потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу о том, что обе эти формы деятельности представляют собой общность, через которую человек взаимодействует с окружающим его миром. Обе формы имеют принципиально одинаковое строение, т. е. побуждаются потребностями и мотивами, сопровождаются переживаниями и направляются целями. Внутреннюю деятельность отличает от внешней лишь то, что в нее включены не реальные предметы, а их образы. Кроме того, результат внутренней деятельности выражен не в реальном продукте, а в мысленной форме.

Единство этих двух форм деятельности проявляется и в их взаимных переходах друг в друга через процессы интериоризации и экстериоризации.

Процесс интериоризации выражает способность психики оперировать образами предметов и явлений, которые в данный момент отсутствуют в поле зрения человека. Такая способность появляется у человека благодаря его предыдущему опыту оперирования с предметами, познанию закономерностей взаимосвязей между предметами и явлениями реального мира. В процессе оперирования с реальными предметами (внешняя деятельность) человек на практике осваивает опыт отношений с ними, или, иными словами, формирует свой внутренний план действий с подобными предметами. В таких случаях говорят, что внешнее оперирование (или действие) интериоризируется, «вращивается» в психику человека, становится психическим (внутренним) действием. В психологической литературе имеется удачный пример интериоризации, связанный с обучением ребенка счету. Сначала он считает палочки (реальный объект оперирования), перекладывая их на столе (внешняя деятельность).

Затем он обходится без палочек, ограничиваясь лишь внешним наблюдением за ними. В конце концов палочки становятся совершенно ненужными и счет превращается в умственное действие (внутренняя деятельность). Объектом оперирования становятся числа и слова (мысленные объекты).

Благодаря интериоризации человек может прогнозировать, предвидеть будущие явления и состояния объектов окружающего мира. Тонкий механизм интериоризации в психологии еще не изучен. Но ясно одно, что внутренняя психическая деятельность есть результат интериоризации внешней физической деятельности.

Экстериоризация деятельности характеризует способность человека осуществлять внешние действия (операции) на основе преобразования сложившихся замечает интериоризации внутренних закономерностей, за счет сформированного ранее внутреннего идеального плана действий. Экстериоризация — это воплощение предшествующего опыта в физические внешние действия. Таким образом, интериоризация и экстериоризация деятельности человека — это «улица с двусторонним движением», где происходит его реальная жизнь.

Ключевые слова: Деятельность

Материалы по теме
Единство общения и деятельности Андреева Г.М., Общение и межличностные отношения
Деятельностная теория Столяренко Л.Д., Самыгин С.И., Социальная психология
Общение как деятельность Лисина М.И., Общение, личность и психика ребенка
Состояние психологической готовности к деятельности …
Биомеханика и физиология движений Шадриков В.Д., От индивида к индивидуальности
Психологические источники и регуляторы деятельности Козубовский В. М. Общая психология: методология, сознание, деятельность. Мн., 2008.
Учитель как субъект педагогической деятельности Сластенин В.А. — «Педагогика»
Средства игровой деятельности Новиков А.М., Методология образования

Внешняя и внутренняя деятельность. Процессы интериоризации и экстериоризации

12.07.2012

В процессе обсуждения положений теории деятельности могло создаться впечатление, что речь идет о внешней практической деятельности человека. Фактически так оно и есть, так как именно с анализа внешней практической деятельности началась разработка теории деятельности.

Существует ли «внутренняя» деятельность? И если да, то что такое «внутренняя деятельность» человека?

Представим содержание той работы, которая называется «умственной», которой человек занимается постоянно. Всегда ли это мыслительный процесс, т. е. решение интеллектуальных и научных задач? Нет, не всегда. Часто умственная работа носит характер размышлений, во время которых человек как бы проигрывает предстоящие действия. «Проигрывание» действий в уме входит и в обдумывание поступков (поступок — сознательно совершенное человеком и управляемое волей действие, исходящее из определенных убеждений). Что человек делает, когда думает как поступить? Представляет какое-то действие свершившимся и смотрит на его следствия. По ним он и выбирает тот поступок, который ему кажется наиболее подходящим.

Зачастую функция внутренней работы заключается в том, что она подготавливает внешние действия,экономизирует условия, дает возможность субъекту выбрать нужные действия, возможность избежать грубых ошибок.

В отношении таких форм активности субъекта теория деятельности выдвигает 2 тезиса:
Во-первых, подобная активность — это деятельность, которая имеет то же строение, что и внешняя, но отличается от нее формой протекания. Внутренняя деятельность как и внешняя побуждается эмоциональными переживаниями, имеет свой операционально-технический состав, т. е. состоит из последовательности действий и реализующих их операций. Психофизиологические функции в организации внутренней деятельности выполняют ту же роль, что и во внешней деятельности.

Разница состоит в том, что в случае внутренней деятельности, действия совершаются не с реальными предметами, а с их образами, а вместо реального материального продукта получается умственный, воображаемый результат.

Во-вторых, внутренняя деятельность произошла из внешней практической деятельности путем процесса интериоризации (Пиаже, Жане, Валлон, Брунер).

Определение. Интериоризацией называется переход, в результате которого внешние по своей форме процессы с внешними, вещественными предметами преобразуются в процессы, протекающие в умственном плане, в плане сознания.

В результате интериоризации внешние процессы подвергаются специфической трансформации — обобщаются, сокращаются и становятся способными к дальнейшему развитию, которое переходит границы возможностей внешней деятельности.

При этом отдельные действия и операции могут выпадать вовсе.

Однако передать средство, способ выполнения какого-либо процесса невозможно иначе, как во внешней форме — в форме действия или в форме внешней речи. Таким образом высшие специфические человеческие процессы могут родиться во взаимодействии человека с человеком, т. е. как интерпсихологические, и лишь затем начинают выполняться самостоятельно. При этом некоторые из них утрачивают свою исходную внешнюю форму, превращаясь в интрапсихологические.

Внешняя и внутренняя деятельности имеют тесное переплетение. Физический труд все более «интеллектуализируется» и требует выполнения сложнейших умственных действий и, наоборот, труд исследователя наполняется процессами, которые по своей форме являются внешними действиями. Такое единение описывается не только понятием интериоризации внешней деятельности. Оно необходимо предполагает существование переходов в противоположном направлении от внутренней к внешней деятельности. Это процесс экстериоризации.

Определение. Экстериоризации — процесс порождения внешней деятельности на основе ряда внутренних структур, сложившихся на основе интериоризации внешней деятельности человека.

Сами переходы возможны только потому, что внешняя и внутренняя деятельности имеют одинаковое строение.

Если вновь вернуться к макроструктуре деятельности, то фактически ее можно было бы определить следующим образом:

1. потребность
2. мотив
3. цель
4. действие
5. операция
6. психофизиологические функции.

Очень заманчиво отличать одну деятельность от другой, сравнивая их но целям, действиям и операциям. Однако, главное, что отличает одну деятельность от другой, состоит в различении их предметов. Ведь именно предмет деятельности придает ей определенную направленность. Таким образом мы вновь возвращаемся к понятию мотива, но это уже тема следующего практического занятия.

Ключевые слова: Деятельность

Источник: Творогова Н. Д., Общая и социальная психология

Материалы по теме
Проявление темперамента в деятельности Ефимова Н.С., Основы общей психологии
Стиль деятельности и ее эффективность …
Взаимосвязь психического развития личности и ее основной деятельности Лабунская В.А., Социальная психология личности в вопросах и ответах, 1999
Соотношение внешней и внутренней форм деятельности …
Воображение и творческая деятельность Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности» Питер; СПб.; 2009
Эффективность групповой деятельности Челдышова Н. Б., Шпаргалка по социальной психологии
Говорение как вид речевой деятельности Зимняя И.А., Лингвопсихология речевой деятельности
Теория учебной деятельности Марцинковская Т.Д., Психология развития

Жонглирование внешним действием и внутренним

Это третья часть повествования. Я представил эту концепцию внешнего и внутреннего в сценах в моем первом посте о четырех способах разбить поделку на уровне страницы. В предыдущих статьях этой серии речь шла о сравнении сцен со сводками и временными отступлениями.

Как я сказал во введении к этому понятию, это, пожалуй, самое простое деление, хотя не всегда существует четкое разделение между этими двумя понятиями.

Внешний относится к тому, что происходит за пределами разума персонажей. Это то, что может увидеть наблюдатель. Вы могли бы снять это довольно легко.

Внутреннее относится к тому, что происходит в голове персонажа: чувства и мысли. Прозаическое повествование регулярно информирует нас о внутреннем мире персонажей так, как, скажем, сценарий.

Но, конечно, иногда внутреннее просто подразумевается через внешнее. Разбить кофейную кружку об пол означает гнев; бегство от монстра предполагает страх. Читатели могут интуитивно понять, что чувствует персонаж, учитывая внешний контекст ситуации и внешняя реакция персонажа. И мы можем интуитивно чувствовать такие вещи, потому что мы эволюционно приспособлены к интуитивному восприятию эмоций других через наши зеркальные нейроны, которые улавливают все внешние сигналы, возникающие, когда кто-то испытывает эмоцию.

Мышление, однако, немного сложнее интуитивно понять, потому что оно имеет тенденцию быть более контекстно-зависимым и менее обобщенным, чем эмоции. Когда я вижу, как кто-то ухмыляется, держа в руках огурец в продуктовом магазине, я не имею ни малейшего представления о том, думает ли он о человеке, которого пригласит на ужин позже на этой неделе; их бабушка, чей огуречный салат был известен; сад, который у них был, когда они жили в Тампе; или непристойную шутку, которую однажды рассказал им сосед по комнате в колледже. Таким образом, мы не можем оставить мышление неявным; его часто необходимо визуализировать явно.

Показ, рассказ, объяснение

Когда дело доходит до внутренних вещей, я предпочитаю различать показ, рассказ и объяснение. Рассказ — это то, что можно оставить подразумеваемым через внешнее действие. Многие эмоции можно показать вместо того, чтобы рассказать. Например, вам, вероятно, никогда не нужно говорить нам, что кто-то злится.

Вместо этого покажи. То есть подразумевать это через внешние вещи, такие как поведение персонажей и диалоги. Отображение означает, что вы позволяете читателям выносить суждения об абстракциях, лежащих в основе внешнего содержания. При показе создается впечатление, что о событиях наблюдают, а не сообщают.

Однако не все нужно изображать в конкретных живописных деталях. Несущественные части истории, вспышки прошлого и перемотка вперед могут быть резюмированы или сообщены, т. е. рассказаны.

Но есть и третье.

Объяснение — это то, что вы должны делать, когда мы никак не можем интуитивно понять передаваемую информацию, внутреннее или прошлое.

Джордж Сондерс написал рассказ под названием «Побег из головы паука», в котором заключенный берет различные футуристические фармацевтические прототипы в качестве своего рода подопытных кроликов. Нам нужен и нужен взгляд изнутри на то, на что похожи наркотики. Вот пример:

Далее произошло то, что Хизер вскоре выглядела очень хорошо. И я мог сказать, что она думала то же самое обо мне. Это произошло так внезапно, что мы рассмеялись. Как мы могли его не видеть, каким милым был другой? К счастью, в мастерской была кушетка. Было ощущение, что в нашей капельнице, в дополнение к тому, что они тестировали, было немного ED556, что снижает ваш уровень стыда до нуля. Потому что вскоре там, на диване, мы пошли. Между нами было очень жарко. И не только по-хорошему. Горячий, да, но и в самый раз. Как если бы вы всю жизнь мечтали об одной девушке, и вдруг она оказалась в вашем том же Workroom.

Так что иногда вам захочется пойти дальше и прямо объяснить внутреннее измерение. Все нормально. Это не говорит. Это оправданное объяснение .

Прочие хитрости

Есть еще два приема рассказа о внутреннем, которые я хочу обсудить:

1) Близкое психическое расстояние (иногда называемое Deep POV)

2) Наполненная субъективность

Близкое психическое расстояние просто означает, что расстояние между рассказчиком и персонажем приближается к нулю.

Билли бесшумно снял крышку с банки с печеньем и заглянул внутрь. Было пусто. Неужели Шейла уже добралась туда? Это не имело значения. Теперь было бы легко заявить о своей невиновности.

Прямо посередине мы получаем этот вопрос: «А Шейла уже добралась?» Обратите внимание, что здесь нет тега мысли, нет «он задавался вопросом» или другого индикатора того, что рассказчик «говорит». Повествование переходит прямо к внутреннему миру персонажа. Другими словами, повествование — это (почти) символов. Это близкое психическое расстояние.

Наполненная субъективность — это когда рассказчик, кажется, описывает внешние вещи, но вставляет пару слов, которые показывают, что мы получаем этот взгляд на внешний мир, отфильтрованный через персонажа.

Затем Шиела вытащила печенье из переднего кармана своей толстовки и улыбнулась этой глупой улыбкой .

Слово «глупый» указывает нам на субъективную перспективу, стоящую за этим внешним описанием. Подкрадитесь к субъективному слову (передавая точку зрения персонажа на вещи), и это пропитано субъективностью.

Итак, четыре принципа, которые следует помнить:

1) Внешнее поведение и диалог могут — и должны — передавать внутреннее.

2) Но иногда нужно объяснять внутренности.

3) Вы можете использовать близкое психическое расстояние , чтобы создать эффект показа внутреннего мира.

4) Вы можете наполнить внешний материал субъективностью , чтобы дать нам представление о точке зрения персонажа.

Почему все это так важно?

Вы действительно должны почти обманом заставить нас прочитать внутреннюю историю. Мы думаем, что хотим видеть что-то внешнее, что-то, что мы можем визуализировать мысленным взором. Но на самом деле больше всего привлекает внутренний мир. Лиза Крон говорит, что в двух словах: «История о том, как происходящее влияет на кого-то в погоне за трудной целью, и как в результате этот человек внутренне меняется». И она продолжает использовать эту удачную аналогию: «Думайте о внутренней борьбе главного героя как о проводе романа под напряжением. Это точь-в-точь как третий рельс в поезде метро — электрифицированный рельс, который снабжает соком, который гонит вагоны вперед. Без него этот поезд, как бы хорошо он ни был сконструирован, просто стоит на холостом ходу на нейтрали, раздражая всех, особенно в час пик. . . . В романе все — действие, сюжет, даже «сенсорные детали» — должно касаться третьего рельса истории, чтобы иметь смысл и эмоциональное воздействие».

Ниже приведен видеоанализ короткой сцены из фильма Кормака Маккарти « Дорога », которая прекрасно справляется с жонглированием внешним и внутренним. Посмотрите и дайте мне знать в комментариях, если у вас есть какие-либо вопросы или замечания.

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

СохранитьСохранить

SaveSave

Действия персонажей: внешняя и внутренняя жизнь

Кажется, Юдора Уэлти сказала, что одной из самых больших трудностей для нее в писательстве было заставить персонажа войти в комнату. Таков малый бизнес, который вырисовывается при написании любого повествования. Как сделать действия наших персонажей убедительными и должным образом мотивированными? Как мы узнаем, когда им пора войти в комнату или выполнить какие-либо действия, которые они совершают в ходе истории?

Известный театральный режиссер Константин Станиславский говорил: «Все действия в театре должны иметь внутреннее обоснование, быть логичными, последовательными и реальными». Он также сказал: «В каждом физическом действии, если только оно не чисто механическое, скрыто какое-то внутреннее действие, какие-то чувства. Так создаются два уровня жизни в части, внутренний и внешний. Они взаимосвязаны. Общая цель объединяет их и укрепляет неразрывную связь». То же самое и с написанием повествований и перемещением персонажей по странице. Все, что делает персонаж, каким бы незначительным оно ни было, должно исходить откуда-то изнутри этого персонажа. Персонажи входят в комнаты по причинам как внешним, так и внутренним. Действия связаны с внутренней жизнью людей, их выполняющих; в противном случае, как говорит Станиславский, действия чисто механические. Тогда создается впечатление, что писатель контролирует действие и манипулирует как персонажами, так и читателями, а не действие органично вытекает из последовательности событий и того, что персонажи несут в себе.

В качестве примера можно привести рассказ Ирвина Шоу «Девушки в летних платьях». История начинается с пары, Фрэнсис и Майкла, прогуливающихся по Пятой авеню в Нью-Йорке прекрасным воскресным утром. Они в приподнятом настроении. Когда она замечает, что он оглядывается на симпатичную девушку, она шутит над этим, говоря ему, чтобы он был осторожен, чтобы не сломать себе шею. Он смеется и спрашивает ее, как она узнала, что он смотрит на девушку. В этот момент Шоу прерывает диалог, чтобы дать Фрэнсис небольшое действие:

           Фрэнсис склонила голову набок и улыбнулась мужу из-под полей своей шляпы. — Майк, дорогой, — сказала она.

Обратите внимание, как действие, когда она склоняет голову набок и одаривает мужа понимающей улыбкой из-под поля своей шляпы, предшествует ее следующему диалогу и все же органически связано с тем, что она уже знает внутри себя. У мужа блуждающий глаз. Поскольку действие предшествует диалогу, то, что она говорит, богато контекстом. Когда она говорит: «Майк, дорогой», мы точно знаем, как она это говорит, и мы знаем ту часть ее внутренней жизни, которая в первую очередь мотивировала это действие. Внутренняя и внешняя жизнь персонажа находятся в причинно-следственной связи. За физическим действием, по выражению Станиславского, скрывается действие внутреннее. Внешнее действие мотивировано тем, что персонаж несет внутри, и делает возможной текстуру следующего за ним диалога. Подтекст того, что она говорит, выходит на первый план по ходу истории. Каждый бит в расширенной сцене приближает ее все ближе и ближе, пока в конце Фрэнсис и Майкл не окажутся в баре, и она противостоит ему:

            «Вы хотели бы быть свободными…» сказала Фрэнсис.

            «Ш-ш-ш».

            «Говори правду». Она убрала свою руку из-под его.

            Майкл щелкнул пальцем по краю стакана. «ХОРОШО.» — мягко сказал он. «Иногда мне кажется, что я хочу быть свободной».

Движение ее руки — действие исходит из ее принятия правды, которую он еще не признал. Она не может прикоснуться к нему, потому что уже знает, каким будет его ответ. То, как он щелкает краем своего стакана, — это действие не только содержит в себе его неуверенность, когда он обдумывает, как ответить, но также содержит его решение и его знание того, что следующее, что он скажет, в каком-то смысле оттолкнет и ее.