Януш корчак книга – Книги Корчака Януша — скачать бесплатно, читать онлайн

Содержание

Список книг и других произведений Януш Корчак (Janusz Korczak) Сортировка по году написания

Януш Корчак (Janusz Korczak) — польский педагог, писатель, врач и общественный деятель еврейского происхождения.

Родился в Варшаве 22 июля 1878 года в интеллигентной ассимилированной еврейской семье. Школьные годы прошли в Варшаве, в русской гимназии. Там царила жёсткая дисциплина, поход в театр или поездка домой в каникулы возможны были только после письменного разрешения дирекции. Преподавание велось на русском языке.

После смерти отца в 1896 году семья оказалась в тяжёлом материальном положении. С пятого класса Генрик начал подрабатывать репетиторством. В 1898 года Корчак поступил на медицинский факультет Варшавского университета. Летом 1899 года он ездил в Швейцарию, чтобы поближе познакомиться с педагогической деятельностью Песталоцци. В своей поездке Корчак особенно интересуется школами и детскими больницами. В 1903 году он получил диплом врача.

В 1904-1905 гг. Корчак принимал участие в Русско-японской войне. В 1907 году Корчак на год едет в Берлин, где за свои деньги слушает лекции и проходит практику в детских клиниках, знакомясь с различными воспитательными учреждениями. В 1914-18 гг. Корчак находился на Украине, в частности, в Киеве, где, кроме деятельности военного врача, занимался обустройством детского дома для польских детей, а также написал книгу «Как любить ребенка».

С приходом Гитлера к власти в Германии и ростом антисемитизма в Польше в Корчаке пробудилось еврейское самосознание. Он стал польским несионистским представителем в Еврейском агентстве. В 1934 г. и 1936 г. он посетил подмандатную Палестину, где встретил многих бывших своих воспитанников. Педагогические и социальные принципы киббуцного движения произвели глубокое впечатление на Корчака.

В 1940 году вместе с воспитанниками «Дома сирот» был перемещён в Варшавское гетто. Он отклонил все предложения неевреев-почитателей своего таланта вывести его из гетто и спрятать на «арийской» стороне.

Когда в августе 1942 пришёл приказ о депортации Дома сирот, Корчак пошёл вместе со своей помощницей и другом Стефанией Вильчинской (1886-1942) и 200 детьми на станцию, откуда их в товарных вагонах отправили в Треблинку. Он отказался от предложенной в последнюю минуту свободы и предпочёл остаться с детьми, приняв с ними смерть в газовой камере.

librebook.me

Лучшие книги Януша Корчака: список из 10 шт.

Начиная изучать творчество писателя — уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки — вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Януша Корчака.

1.
130
поднять опустить Януш Корчак – величайший педагог-новатор, замечательный писатель, и что крайне важно, его книги не имеют градуса актуальности привязанного ко времени, к конкретной эпохе. Книги Корчака будут читать учителя и родители, дети и подростки во все времена, ибо книги эти – синтетика трагедии и света, души и ума, а в совокупности – служения. Служения детям, служения детскому счастью. «Дневник» Януша Корчака, написан в гетто весной – летом 1942 года. Документ страшного времени имеет особую силу и в полном объеме до сих пор не был переведен на русский язык. … Далее

2.
129
поднять опустить Януш Корчак – величайший педагог-новатор, замечательный писатель, и, что крайне важно, его книги не имеют градуса актуальности, привязанного ко времени, к конкретной эпохе. Книги Корчака будут читать учителя и родители, дети и подростки во все времена, ибо книги эти – синтетика трагедии и света, души и ума, а в совокупности – служения. Служения детям, служения детскому счастью. В текстах Я. Корчака нет готовых педагогических вердиктов, он верит, что читатель сам примет правильное и верное решение в трудном деле воспитания подрастающей личности. Отдельные работы педагога публикуются в России впервые. … Далее

3.
126
поднять опустить Януш Корчак (1878–1942) – выдающийся польский врач, педагог и писатель. Корчак был человеком необыкновенным, всю свою жизнь посвятивший чужим детям, к которым относился с огромной любовью и заботой. Он открыл в Варшаве Дом сирот, в котором жили, учились и воспитывались дети, потерявшие родителей. Прожив достойную уважения жизнь, Януш Корчак умер как герой. Когда во время Второй мировой войны фашисты заняли Варшаву, население города подверглось гонениям. Не миновала эта участь и Дом сирот. В один из дней всех его воспитанников арестовали. Корчаку же предложили свободу. Но разве мог он оставить своих детей?! Вместе с ними Януш Корчак вошёл в ворота лагеря и погиб в огне крематория. Одно из самых известных произведений писателя – повесть-сказка «Король Матиуш Первый». Это история юного Матиуша, который, рано потеряв родителей, вынужден был занять трон короля. Чувствуя ответственность перед своим народом, Матиуш, добрый и отзывчивый мальчик, всем сердцем хотел сделать жизнь людей в своём королевстве лучше. И прежде всего он думал о детях. Но сколько трудностей и разочарований ждало его на этом нелёгком, но благородном пути! … Далее

4.
126
поднять опустить Эта повесть – продолжение книги «Король Матиуш Первый», истории юного Матиуша, который, рано потеряв своих царственных родителей, был вынужден занять трон короля. Матиуш начал правление с реформ, направленных на улучшение жизни людей королевства, и в первую очередь – детей. Но, не имея опыта в управлении государством, Матиуш довольно скоро сталкивается с проблемами, решить которые он не в силах. В стране случается переворот, и юного короля лишают власти, более того – его предают суду и ссылают на необитаемый остров. Как сложится дальнейшая жизнь Матиуша – доброго, честного, благородного мальчика, сколько ещё тягот, лишений и бед предстоит вынести ему, кем вернётся он в свою страну – победителем или побеждённым, читайте в книге «Король Матиуш на необитаемом острове». … Далее

5.
125
поднять опустить Представьте, что страной будут управлять не король, важные министры и советники, а маленький принц Матиуш и его друзья – обычные мальчишки и девчонки. Вы думаете, у них ничего не получится? Что это будет несерьезно? А вот великий чешский педагог и писатель Януш Корчак думал по-другому. Он писал добрые, умные и веселые книги. Собственной жизнью и героической смертью он доказал вечную ценность Любви, Радости и Правды. Послушайте замечательный радиоспектакль по сказочной повести Януша Корчака. автор сценария: Владимир Шведов В ролях: Андреева Зинаида, Быков Александр, Веселкина Татьяна, Дуров Лев, Ильин Игорь, Киндинов Евгений, Любимцев Павел, Фролов Геннадий … Далее

6.
124
поднять опустить Трогательные, открытые, нежные и беззащитные книги Януша Корчака никого не оставляют равнодушными. Прочитанные всего один раз, они не забываются, а требуют возвращения к себе, обдумывания, заставляют сверять жизнь с теми истинами, которые великий педагог так просто и естественно рассказывал в своих небольших историях. Корчак – один из немногих, кто говорит о воспитании детей без патетики и назидания, так, как будто он ваш старый друг, знающий сокровенные тайны вашей семьи. Лучик добра, полученный из его книг, согреет вас и ваших детей на многие годы. В издание включены работы Я. Корчака «Право ребенка на уважение», «Правила жизни», педагогические статьи. … Далее

7.
121
поднять опустить Книги Януша Корчака давно стали классикой воспитания. О них не хочется много говорить, их хочется читать, читать и перечитывать тонкие и остроумные замечания, детали, внимательно подсмотренные умным взглядом великого мастера. Эти книги несут ту меру доброты и любви к детям, которая, медленно впитываясь, меняет каждого. В книгу включен полный текст книги «Как любить ребенка». … Далее
8.
119
поднять опустить Кто в детстве не мечтал стать волшебником! Вот и Кайтусь, обыкновенный польский мальчишка, тоже хотел иметь шапку-невидимку, семимильные сапоги, ковёр-самолёт и много чего ещё чудесного. Но стать волшебником не так-то просто, оказывается, для этого надо долго и упорно тренироваться. А что удивительного? Волшебство – вещь трудная, особенно когда только начинаешь. И вот наконец у Кайтуся получилось первое волшебство… Но принесёт ли ему эта чудесная способность радость и счастье, если колдовать только для себя? В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн. … Далее
9.
119
поднять опустить Эта книга великого педагога и гуманиста Януша Корчака – подлинная энциклопедия воспитания человека, от грудного возраста до становления личности и самоуправления подростков. В ней – серьезность наблюдений ученого и мягкий лиризм художника слова. Текст Корчака напитан бесценными мыслями, яркими метафорами и четкими рекомендациями. В течение многих десятилетий эта книга служит вдохновляющим ориентиром для миллионов родителей. … Далее
10.
87
поднять опустить «Как любить ребёнка» Януша Корчака – книга по воспитанию №1 в мире. Книга «Как любить ребёнка» стала основной для многих знаменитых трудов по воспитанию. Знаменитый педагог и гуманист Януш Корчак создал настоящую энциклопедию воспитания личности, наполненную великой любовью. Человек с трагической судьбой, до конца жизни он оставался примером и Наставником с большой буквы для своих маленьких воспитанников. Книга «Как любить ребёнка» будет полезна родителям детей разных возрастов. В ней вы найдёте полезные замечания специалиста, которые помогут ответить на самые разные вопросы о вашем ребёнке. При этом книга написана удивительно лиричным и красивым языком, что только повышает её практическую и художественную ценность. Прослушав эту аудиокнигу, вы узнаете: – Как научиться понимать своего ребёнка любого возраста; – Как быть, если малыш не хочет спать, есть, или капризничает; – Как преодолеть трудности переходного возраста; – И как в итоге воспитать самостоятельную взрослую личность. … Далее

Комментарии:

knigi-avtora.ru

Читать книгу Януш Корчак

Александр ШАРОВ

ЯНУШ КОРЧАК

Послесловие к сборнику

«Король Матиуш Первый»

Корчак шел к нам медленно, долгие годы, действительно «как свет угасших звезд». Когда выдающийся советский педагог Василий Александрович Сухомлинский впервые прочитал труды Корчака — еще не переведенные, на польском языке, — среди многого другого его поразила мысль, что сказкой можно лечить ребенка, искалеченного нищетой, войной, сиротством и другими тяжкими событиями, вторгающимися в детскую жизнь. Движимый этой мыслью, он брал детей своего села, маленьких, шести, семи и восьми лет, переживших все горе оккупации, опустошенных бесчеловечными зверствами фашистов, уводил их в лес, на берег реки, в найденную им таинственную пещеру, из которой видно было родное голубое небо. Там вместе с детьми Сухомлинский сочинял сказки о справедливости, о победе добра над злом, о красоте мира. Как лебеди после длинного перелета опускаются на землю, сказки опускались в души ребят, вселяя в них спокойствие, веру в справедливость, в конечную победу милосердия над жестокостью, как бы сильна она ни была.

Идеи Корчака живут не только в нашей стране. Недаром 1978 год, когда исполнилось сто лет со дня рождения Януша Корчака, ЮНЕСКО объявила его годом. И событие это как праздник вечного детства отмечали по всей Земле дети и взрослые.

Сила воздействия Корчака в том, что он предстает перед нами одновременно сказочным мальчиком, королем Матиушем, и мудрецом, открывающим детство как неведомый мир.

Восьмилетний мальчик, оторвавшись от сказки Корчака, чувствует себя королем таинственного детского королевства, а мы, взрослые, приняв заповедь Корчака, проходящую через все его труды, — что без ясного, пережитого во всей полноте детства искалечена жизнь человека, — с новой ответственностью смотрим на детей.

Януш Корчак — Генрих Гольдшмит — родился в Варшаве в 1878 году в интеллигентной семье; отец его был известным адвокатом. Литературный псевдоним — Януш Корчак — он принял юношей, в первых своих писательских опытах, и под этим именем стал одним из самых любимых и самых почитаемых мыслителей в педагогике и детских писателей не только Польши, но и всего мира.

Продолжатель лучших традиций культуры своей страны, Януш Корчак был теснейшим образом связан с русской литературой, и прежде всего с Чеховым, которого называл любимейшим своим писателем. Его объединяла с Чеховым не только некоторая общность судьбы: оба они были и писателями и врачами, и призвания эти сливались у них в удивительном единстве, оба очень рано встретились с горем.

Но общность их не только в этих внешних приметах. Нам кажется, Януш Корчак был настоящим и совершенным чеховским человеком. Он прошел жизнь с такой болью за мир, с такой чеховской жаждой сажать деревья, с таким талантом самоограничивать себя правдой всегда: и у постели больного, и за письменным столом, и в отношениях с людьми. С такой верой, что именно ты до последней секунды должен делать горе мира менее безысходным, что без этого в жизни человека нет разумного смысла.

Он был ребенком, когда отец его, добрый и талантливый человек, безнадежно заболел. Борьба с болезнями и страданиями сделалась идеей Корчака. Он был на фронте военным врачом, спас множество людей, бесстрашно рискуя собственной жизнью. Но и война не отвлекла его от вечной мысли о детях; да и войну с самой войной, как казалось ему, надо начинать в душах детей, реформы в жизни взрослых — с мудрого устройства жизни детей, уничтожение расового неравенства и гнета с недопущения его в детские души.

Он написал чудесные сказки, которые во множестве сердец заняли место рядом со сказками Андерсена. Присмотритесь, как читают его сказочную повесть «Король Матиуш» дети: не напрягаясь, будто слушают самих себя, свою мечту, сам голос детства.

В Матиуше — короле-ребенке, мечтавшем реформировать мир детства и так трагически столкнувшемся со злыми силами, горько угадывается жизненный путь Корчака.

На фронте первой мировой войны, работая военным врачом в русской армии, среди постоянной опасности, Корчак создает книгу «Как любить детей», в которой пишет:

«Ребенок превосходит нас силой чувств. В области интеллекта он по меньшей мере равен нам, ему недостает лишь опыта».

Корчак верил в это. Впрочем, в это же верили и Пушкин, и Толстой. «Если бы глаз человека не был так похож на солнце, он не видел бы солнца в небе», — писал Гёте. Чьи глаза больше похожи на солнце, чем глаза ребенка?

Понимание! Два таких несходных мира живут рядом, зависят друг от друга — взрослость и детство; без взаимного понимания взрослыми детей и детьми взрослых нельзя сделать человечество счастливым. Ежеминутно мы соприкасаемся с детьми, своими и теми, с которыми случайно свела нас судьба — ведь мы в ответе и за них; грубое слово, брошенное походя взрослым, непродуманный поступок, несправедливое наказание могут нанести ребенку глубокую, иногда неизлечимую рану — это главное, чему учил Януш Корчак всем подвигом своей жизни, сказками и педагогическими трудами.

В лето и осень жизни берегите в затаенном уголке души хоть частицу весны; будьте одновременно и взрослыми и детьми. Не обращая внимания на детей, не прислушиваясь к ним, таким несходным с нами, непохожим на взрослого и в горе и радости, мы невольно подготавливаем почву для жестокости и зла. Прочитайте три маленькие педагогические повести в книге, которая лежит перед вами: «Когда я снова стану маленьким», «Лето в Михалувке», «Слава» — и эта основа основ корчаковского взгляда на мир предстанет перед вами во всей своей глубине.

— Я хочу стать маленьким! — обращается пожилой учитель к доброму гному в красном колпачке, чувствуя, что его связи с детством оборвались.

И вот человек второй раз переживает детство. Как же изменилось его восприятие окружающего! Выпал первый снег, еще вчера он подумал бы: подтает, будет слякоть, промокнут ботинки; хватит ли на зиму угля? А теперь его переполняет только «прозрачная, белая ослепительная радость». На уроке захотелось пить. «Потерпи. Скоро звонок», — сказал учитель, как вчера сказал бы он сам, но у ребенка и время измеряется иначе. «День мой — вечность, которая делится на короткие секунды и долгие столетия».

Снова став взрослым, герой повести не забудет этого своего открытия, постараемся не забыть его и мы, читатели книги.

Мальчик готовит уроки и думает, что писать сочинение противно, потому что «никогда не пишешь правду, а всегда только то, что велели в школе» «…Взрослым, — размышляет герой повести, — я к этому привык, и меня это не волновало. Фальшь так фальшь — ничего не поделаешь, а жить надо. Теперь я думаю иначе; мне снова больно, если человек не говорит… того, что думает на самом деле, а притворяется».

Взрослым он уже не забудет о необходимости полной правды для развития ребенка, не станет заставлять своих учеников лицемерить в большом и малом.

Маленьким человек воспринимает мир скорее чувствами, чем разумом; вернувшись во взрослость, герой повести постарается на каждом уроке будить воображение — эту самую могучую силу детской души и ума.

Чувства — мир детства. Вот приехала в гости кузина, и мальчик влюбляется в нее. Прочитавший внимательно повесть Корчака взрослый никогда уже не позволит себе смеяться над детской любовью.

Каждый ребенок мог бы сказать о себе словами поэта: «Мне внятно все». Радость и горе мгновенно сменяются в его сердце. Вот мальчик нашел и полюбил милого щенка — несчастного, беспризорного, с подбитой лапкой; его охватывают нежность и счастье. Но где достать несколько грошей, чтобы купить молока? И разрешат ли родители держать щенка Пятнашку дома? Мальчику становится «так грустно, так грустно, что этой грусти хватило бы на весь класс».

Не каждому дано позвать волшебного гнома и вернуться на время в детство, но в силах каждого из взрослых, находясь рядом с ребенком, чаще вспоминать себя таким, каким мы были в его годы; эта «работа воспоминаний» — долг не только взрослых, но и подростков по отношению к своим младшим братьям и сестрам, ко всем маленьким, играющим рядом во дворе, встречающимся во время переменок в школьном коридоре.

Понимание старшими младших; понимание детьми природы — без этого невозможно для ребенка настоящее счастье; недаром Корчак выбрал для знамени детства, под сенью которого жил, с которым пошел и на смерть, — зеленый цвет весны. Вспомним повесть «Лето в Михалувке». Сюда, работая воспитателем, Корчак привез сто пятьдесят ребят из числа самых обездоленных и нищих детей Варшавы. Многие из них до того никогда не видели леса, реки, поля. Они слышали, что картошка растет в земле. «Как же ее находят?» Впервые ожегшись о крапиву, дети недоумевают: кусаются собаки, но, чтобы кусались листья, они себе никогда не представляли. Только к чему долго думать о крапиве? Четыре недели в Михалувке — это четыре недели удивления перед разнообразием, красотой и щедростью природы.

Конечно, там, где сто пятьдесят мальчиков, «каждый день тридцать ссор и пять драк»: именно в летней колонии рождается у Корчака идея детского суда, который займет такое большое место в мудрой его педагогической системе. Он не слишком суров, этот справедливый суд. Иногда достаточно наказать провинившегося десятью минутами карцера, чаще всего ребенка, осознавшего свою вину, лучше простить. Вот два мальчика опоздали к завтраку, а ведь рядом река, где можно утонуть, лес, в котором легко заблудиться; колонисты успели очень переволноваться. Но когда нарушители дисциплины явились наконец, суд решает простить их: ведь в городе нельзя рвать цветы, а здесь можно; дети так обрадовались открывшейся им красоте, что просто забыли о завтраке.

По вечерам перед сном один из колонистов, Грозовский, играл в спальне на скрипке, навевая засыпающим ребятам добрые и красивые сны. Но вот провинилась вся колония, и дети сообща с горечью решают: пусть сегодня вечером Грозовский не играет; это, может быть, самое суровое наказание из тех, которые признают колонисты и их воспитатели.

За лето в Михалувке дети научились чувству удивления перед прелестью и гармонией природы. И это удивление рождает ответное чувство благодарности. Ему необходимо найти выход, проявить себя. И вот перед отъездом из Михалувки ребята втайне от взрослых строят на краю леса большое и удобное гнездо для аистов. «Пусть птицы поселятся в нем, когда прилетят в будущем году. Пусть они будут счастливы в Михалувке, как были счастливы мы», — думают ребята.

И есть еще одно чувство, без которого ребенку невозможно обойтись. «Мечта — это программа жизни», — говорил Корчак. Этому-то, силе и красоте детской мечты посвящена маленькая повесть «Слава». В ней, как почти во всех других произведениях Корчака, рассказывается о детях нищих и обездоленных. Но судьба может отнять у ребенка все, кроме мечты, мечта не в ее власти. И вот ребята создают «Эсэрче» — «Союз рыцарей чести». Каждый из рыцарей имеет свой план жизни. Один станет полководцем, славная девочка вырастет поэтессой, а Владек — знаменитым доктором. Однако, чтобы учиться, нужны деньги, а их в семье Владека нет. Он станет не доктором, а только санитаром, но санитаром самым лучшим, действительно знаменитым. «Дети! Дерзайте, мечтайте о славных делах! Что-нибудь да сбудется». Этими словами, этим благословением Корчака оканчивается маленькая повесть.

После войны мы узнали сперва только о подвиге Януша Корчака. По миру прошла легенда о Корчаке, необходимая тогда людям как воздух: скорбная и правдивая, она на время заслонила от нас невысокого человека с детскими голубыми глазами, застенчивого и одновременно наделенного железной волей, каким был в жизни «старый доктор».

Не святого — он не любил высоких слов, — а просто человека, подвиг которого продолжался не только несколько последних часов или дней, а больше полстолетия, с семи лет, когда он впервые (как все дети, сердцем, а не умом) понял, что сделать мир счастливым без создания справедливой школы нельзя. В его школьном дневнике осталась запись: «Чувствую, во мне сосредоточиваются неведомые силы, которые взметнутся снопом света, и свет этот будет светить мне до последнего вздоха. Чувствую, я близок к тому, чтобы добыть из бездны души цель и счастье».

Позже Януш Корчак писал о себе проще и с каждым годом скупее, но тогда его, видимо, затопило новое — непонятное ему самому, требовавшее необыкновенных, торжественных слов.

Ребенком он порой чувствовал непосильную ответственность реформатора ми

www.bookol.ru

Януш Корчак – биография, книги, отзывы, цитаты

Януш Корчак — выдающийся польский педагог, писатель, врач и общественный деятель.

Родился в Варшаве 22 июля 1878 года в интеллигентной ассимилированной еврейской семье. Дед Корчака, врач Хирш Гольдшмидт, сотрудничал в газете «Ха-Маггид», отец, Юзеф Гольдшмидт (1846—1896) — адвокат, автор монографии «Лекции о бракоразводном праве по положениям Закона Моисея и Талмуда» (1871). Корчак в «Воспоминаниях» пишет: «Меня назвали именем деда, которого звали Гершем», именно это имя проставлено в его метрической справке о рождении. В ассимилированной еврейской семье, в которой он родился и вырос, его называли Генриком — на польский манер.

Школьные годы прошли в Варшаве, в русской гимназии. Там царила…

Януш Корчак — выдающийся польский педагог, писатель, врач и общественный деятель.

Школьные годы прошли в Варшаве, в русской гимназии. Там царила жёсткая дисциплина, поход в театр или поездка домой в каникулы возможны были только после письменного разрешения дирекции. Преподавание велось на русском языке. Уже в первом классе (детям 10—11 лет) преподавалась латынь, во втором — французский и немецкий, в третьем — греческий.

В 1889 году у отца Генрика обнаружились признаки душевной болезни. Теперь отца приходилось время от времени помещать в специальные клиники. Его содержание в клиниках стоило дорого, и со временем семья оказалась в тяжёлом материальном положении. С пятого класса (15—16 лет) Генрик начал подрабатывать репетиторством.

В 1898 году Корчак поступил на медицинский факультет Варшавского университета. Летом 1899 года он ездил в Швейцарию, чтобы поближе познакомиться с результатами педагогической деятельности Песталоцци. В своей поездке Корчак особенно интересуется школами и детскими больницами. В 1903 году он получил диплом врача.

В 1903-11 гг. работал в еврейской детской больнице имени Берсонов и Бауманов и воспитателем в летних детских лагерях. Являлся членом еврейского благотворительного Общества помощи сиротам.

В 1904—1905 гг. Корчак принимал участие в Русско-японской войне в качестве военного врача.

В 1907 году Корчак на год едет в Берлин, где за свои деньги слушает лекции и проходит практику в детских клиниках, знакомится с различными воспитательными учреждениями. Он проходит стажировку также во Франции, посещает детский приют в Англии.

В 1911 году Корчак оставляет профессию врача и основывает «Дом сирот» для еврейских детей в доме 92 на улице Крохмальной, которым руководил (с перерывом в 1914-18 гг.) до конца жизни. От филантропов, субсидировавших его начинание, Корчак потребовал полной независимости в своей административной и воспитательской деятельности.

В 1914-18 гг. Корчак находился на Украине, в частности, в Киеве, где, кроме деятельности военного врача, занимался обустройством детского дома для польских детей, а также написал книгу «Как любить ребёнка».

В 1919—36 гг. он принимал участие в работе интерната «Наш дом» (на Белянах) — детского дома для польских детей, — где также применял новаторские педагогические методики.

В 1926-32 гг. Корчак редактировал еженедельник «Mały Przegląd» («Малое обозрение», приложение для детей к сионистской газете «Nasz Przegląd» «Наше обозрение»), в котором активно участвовали его воспитанники.

В этот период Корчак был арестован, несколько месяцев провёл в тюрьме. Освобождён по ходатайству провокатора А. Ганцвайха, который таким образом хотел заработать авторитет среди евреев.

В гетто Корчак отдавал все силы заботе о детях, героически добывая для них пищу и медикаменты. Воспитанники Корчака изучали иврит и основы иудаизма. За несколько недель до Песаха в 1942 году Корчак провёл тайную церемонию на еврейском кладбище: держа Пятикнижие в руках, взял с детей клятву быть хорошими евреями и честными людьми.

Когда в августе 1942 пришёл приказ о депортации Дома сирот, Корчак пошёл вместе со своей помощницей и другом Стефанией Вильчинской (1886—1942), другими воспитателями и примерно 200 детьми на станцию, откуда их в товарных вагонах отправили в Треблинку. Он отказался от предложенной в последнюю минуту свободы и предпочёл остаться с детьми, приняв с ними смерть в газовой камере.

www.livelib.ru

Януш Корчак.

Александр Галич — Кадиш — памяти Януша Корчака

Кадиш — еврейская погребальная молитва, которую произносит сын в память о покойном отце

«Эта поэма посвящена памяти Якова Гольдшмидта (Януша Корчака),, погибшего вместе со своими воспитанниками из школы-интерната «Дом сирот» в Варшаве в лагере уничтожения Треблинка.»

КАДИШ

Как я устал повторять бесконечно всё то же и то же,
Падать и вновь на своя́ возвращаться круги́.
Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже,
Я не умею молиться, прости меня и помоги…

А по вечерам всё так же,
как ни в чём не бывало, играет музыка:

Сан-Луи блюз — ты во мне как боль, как ожог,
Сан-Луи блюз — захлёбывается рожок!
А вы сидите и слушаете,
И с меня не сво́дите глаз,
Вы пла́тите деньги и слушаете,
И с меня не сво́дите глаз,
Вы жрёте, пьёте и слушаете,
И с меня не сво́дите глаз,
И поёт мой рожок про дерево,
На котором я вздёрну вас!
Да-с, да-с…

«Я никому не желаю зла, не умею,
просто не знаю, как это делается».
Януш Корчак.
Дневник

Уходят из Варшавы поезда́,
И всё пустее гетто, всё темней,
Глядит в окно чердачная звезда,
Гудят всю ночь, прощаясь, поезда
И я прощаюсь с памятью своей…

Цыган был вор, цыган был врун,
Но тем милей вдвойне,
Он трогал семь певучих струн
И улыбался мне,
И говорил: «Учи сынок,
Учи цыганский счёт —
Семь дней недели со́здал Бог,
Семь струн гитары — чёрт,
И он ведётся неспроста
Тот хитрый счёт, пойми,
Ведь даже радуга, и та,
Из тех же из семи
Цветов…»

Осенней медью город опалён,
А я — хранитель всех его чудес,
Я неразменным одарён рублём,
Мне ровно дважды семь, и я влюблён
Во всех дурнушек и во всех принцесс!

Осени́ меня своим крылом,
Город детства с тайнами нена́званными,
Сча́стлив я, что и в беде и в праздновании
Был слугой твоим и королём.
Я старался делать всё, что мог,
Не просил судьбу ни разу: высвободи!
И скажу на самой смертной исповеди,
Если есть на свете детский Бог:
Всё я, Боже, получил сполна,
Где, в которой расписаться ведомости?
Об одном прошу, спаси от ненависти,
Мне не причитается она.

И вот я врач, и вот военный год,
Мне се́мью пять, а веку се́мью два,
В обозе госпита́льном кровь и пот,
И кто-то, помню, бредит и поёт
Печальные и странные слова:
«Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви, звезда приветная,
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет…»

Ах, какая в тот день приключилась беда,
По дороге затопленной, по́ лесу,
Чтоб проститься со мною, с чужим, навсегда,
Ты прошла пограничную полосу.
И могли ль мы понять в том году роковом,
Что беда эта станет пощадою,
Полинявшее знамя пустым рукавом
Над платформой качалось дощатою.

Наступила внезапно чужая зима,
И чужая, и всё-таки близкая,
Шла французская фильма в дрянном «синема»,
Барахло торговали австрийское,
Понукали извозчики дохлых коняг,
И в кафе, заколоченном наглухо,
Мы с тобою сидели и пили коньяк,
И жевали засохшее яблоко.
И в молчаньи мы знали про нашу беду,
И надеждой не тешились гиблою,
И в молчаньи мы пили за эту звезду,
Что печально горит над могилою:
«Умру ли я, ты над могилою
Гори, сияй, моя звезда…»

Уходят из Варшавы поезда,
И скоро наш черёд, как ни крути,
Ну, что ж, гори, гори, моя звезда,
Моя шестиконечная звезда,
Гори на рукаве и на груди!

Окликнет эхо давним прозвищем,
И ляжет снег покровом пряничным,
Когда я снова стану маленьким,
А мир опять большим и праздничным,
Когда я снова стану облаком,
Когда я снова стану зябликом,
Когда я снова стану маленьким,
И снег опять запа́хнет яблоком,
Меня снесут с крылечка, сонного,
И я проснусь от скрипа санного,
Когда я снова стану маленьким,
И мир чудес открою заново.
…Звезда в окне и на груди звезда,
И не поймёшь, которая ясней,
А я устал, и, верно, неспроста
Гудят всю ночь, прощаясь, поезда,
И я прощаюсь с памятью моей…

А ещё жила в «Доме сирот» девочка Натя.
После тяжёлой болезни она не могла ходить,
но зато хорошо рисовала и сочиняла песенки —
вот одна из них.

ПЕСЕНКА ДЕВОЧКИ НАТИ ПРО КОРАБЛИК

Я кораблик клеила
Из цветной бумаги,
Из коры и клевера,
С клевером на флаге.
Он зелёный, розовый,
Он в смолистых каплях,
Клеверный, берёзовый,
Славный мой кораблик,
Славный мой кораблик.
А когда забулькают ручейки весенние,
Дальнею доро́гою,
Синевой морской,
Поплывёт кораблик мой к острову Спасения,
Где ни войн, ни выстрелов, —
солнце и покой.
Я кораблик ладила,
Пела, словно зяблик.
Зря я время тратила,
Сгинул мой кораблик
Не в грозо́вом отблеске,
В буре, урагане —
Попросту при обыске
Смяли сапогами…
Смяли сапогами…
Но когда забулькают ручейки весенние,
В облака́х приветственно протрубит журавлик,
К солнечному бе́регу,
К острову Спасения
Чей-то обязательно доплывёт кораблик!

Когда-нибудь, когда вы будете вспоминать
имена героев, не забудьте, пожалуйста,
я очень прошу вас, не забудьте Петра Залевского,
бывшего гренаде́ра, инвалида войны,
служившего сторожем у нас в «Доме сирот»
и убитого польскими полицаями во дворе осенью 1942 года.

Он убирал наш бедный двор,
Когда они пришли,
И странен был их разговор,
Как на краю земли,
Как разговор у той черты,
Где только «нет» и «да» —
Они ему сказали: «Ты,
А ну, иди сюда!»
Они спросили: «Ты поляк?»
И он сказал: «Поляк»
Они спросили: «Как же так?»
И он сказал: «Вот так»
«Но ты ж, культяпый, хочешь жить,
Зачем же, чёрт возьми,
Ты в гетто нянчишься, как жид,
С жидовскими детьми?!
К чему — сказали — трам-там-там,
К чему такая спесь?!
Пойми — сказали — Польша там!»
А он ответил: «Здесь!

И здесь она и там она,
Она везде одна —
Моя несчастная страна,
Прекрасная страна»
И вновь спросили: «Ты поляк?»
И он сказал: «Поляк»
«Ну, что ж, — сказали. — Значит так?»
И он ответил: «Так»
«Ну, что ж, — сказали. — Кончен бал!»
Скомандовали: «Пли!»
И прежде, чем он сам упал,
Упали костыли,
И прежде, чем пришли покой,
И сон, и тишина,
Он помахать успел рукой
Глядевшим из окна.
…О, дай мне Бог конец такой,
Всю боль испив до дна,
В свой смертный миг махнуть рукой
Глядящим из окна!

А потом наступил такой день,
когда «Дому сирот», детям и воспитателям
приказано было явиться с вещами на Умшлягпла́ц
(так называлась при немцах площадь у Гданьского вокзала).

Эшелон уходит ровно в полночь,
Паровоз-балбес пыхтит — Шало́м! —
Вдоль перрона строем стала сволочь,
Сволочь провожает эшелон.
Эшелон уходит ровно в полночь,
Эшелон уходит прямо в рай,
Как мечтает поскорее сволочь
Донести, что Польша — «юдэнфрай».
«Юдэнфрай» Варша́ва, По́знань, Кра́ков,
Весь протекторат из края в край
В чёрной чертовне паучьих знаков,
Ныне и вовеки — «юдэнфрай»!

А на Умшлягпла́це у вокзала
Гетто ждёт устало — чей черёд,
И гремит последняя осанна
Лаем полицая — «Дом сирот»!
Шевелит губами переводчик,
Глотка пересохла, грудь в тисках,
Но уже подня́лся старый Корчак
С девочкою Натей на руках.
Знаменосец, козырёк заломом,
Чубчик вьётся, словно завитой,
И горит на знамени зелёном
Клевер, клевер, клевер золотой.

Два горниста поднимают трубы,
Знаменосец выпрямил древко,
Детские обветренные губы
Запевают гордо и легко:

Наш славный поход начинается просто,
От Старого Мяста до Гданьского моста,
И дальше, и с песней,
Построясь по росту,
К варшавским предместьям,
По Гданьскому мо́сту!
По Гданьскому мо́сту!

По улицам Гданьска, по улицам Гданьска
Шагают девчонки, Марыся и Баська,
А маленький Боля, а рыженький Боля
Застыл, потрясённый, у края прибоя,
У края прибоя…

Па́хнет морем, тёплым и солёным,
Вечным морем и людской тщетой,
И горит на знамени зелёном
Клевер, клевер, клевер золотой!
Мы проходим по́ трое, рядами,
Сквозь кордон эсэсовских ворон…
Дальше начинается преданье,
Дальше мы выходим на перрон.
И бежит за мною переводчик,
Робко прикасается к плечу, —
«Вам разрешено остаться, Корчак», —
Если верить сказке, я молчу,
К поезду, к чугунному парому,
Я веду детей, как на урок,
Надо вдоль вагонов по перрону,
Вдоль, а мы шагаем поперёк.

Рваными ботинками бряца́я,
Мы идём не вдоль, а поперёк,
И берут, смешавшись, полицаи
Кожаной рукой под козырёк.
И стихает плач в аду вагонном,
И над всей прощальной маятой —
Пламенем на знамени зелёном —
Клевер, клевер, клевер золотой.
Может, в жизни было по-другому,
Только эта сказка вам не врёт,
К своему последнему вагону,
К своему чистилищу-вагону,
К пахнущему хлоркою вагону
С песнею подходит «Дом сирот»:

«По улицам Ло́дзи, по улицам Ло́дзи,
Шагают ужасно почтенные гости,
Шагают мальчишки, шагают девчонки,
И дуют в дуде́лки, и крутят трещотки…
И крутят трещотки!

Ведут нас доро́ги, и шляхи, и тракты,
В снега Закопа́не, где синие Та́тры,
На белой вершине — зелёное знамя,
И вся наша медная Польша под нами,
Вся Польша…»

И тут кто-то, не выдержав,
дал сигнал к отправлению —
и эшелон Варша́ва-Требли́нка
задолго до назначенного часа,
случай совершенно невероятный,
тронулся в путь…

Вот и кончена песня.
Вот и смолкли трещотки,
Вот и скорчено небо
В переплёте решётки.
И державе своей
Под вагонную тряску
Сочиняет король
Угомонную сказку…

Итак, начнём, благословясь…
Лет сто тому назад
В своём дворце неряха-князь
Развёл везде такую грязь,
Что был и сам не рад.

И, как-то, очень рассердясь,
Призвал он маляра.
«А не пора ли, — молвил князь, —
Закрасить краской эту грязь?»
Маляр сказал: «Пора,
Давно пора, вельможный князь,
Давным-давно пора».

И стала грязно-белой грязь,
И стала грязно-синей грязь,
И стала грязно-жёлтой грязь
Под кистью маляра.
А потому что грязь есть грязь,
В какой ты цвет её ни крась.

Нет, некстати была эта сказка, некстати,
И молчит моя милая чудо-держава,
А потом неожиданно голосом Нати
Невпопад говорит: «До свиданья, Варшава!»
И тогда, как стучат колотушкой о шпалу,
Застучали сердца колотушкой о шпалу,
Загудели сердца: «Мы вернёмся в Варшаву!
Мы вернёмся, вернёмся, вернёмся в Варшаву!»
По вагонам, подобно лесному пожару,
Из вагона в вагон, от состава к составу,
Как присяга гремит: «Мы вернёмся в Варшаву!
Мы вернёмся, вернёмся, вернёмся в Варшаву!
Пусть мы дымом растаем над адовым пеклом,
Пусть тела́ превратятся в горючую лаву,
Но водой, но травою, но ветром, но пеплом,
Мы вернёмся, вернёмся, вернёмся в Варшаву!»

А мне-то, а мне что делать?
И так моё сердце — в клочьях!
Я в том же трясусь вагоне,
И в том же горю́ пожаре,
Но из года семидесятого
Я вам кричу: «Пан Корча́к!
Не возвращайтесь!
Вам будет стыдно в этой Варшаве!

Землю отмыли до́бела,
Нету ни рвов, ни кочек,
Гранитные обелиски
Твердят о безсмертной славе,
Но слёзы и кровь забыты,
Поймите это, пан Корчак,
И не возвращайтесь,
Вам страшно будет в этой Варшаве!

Дали зрелищ и хлеба,
Взяли Ви́слу и Та́тры,
Землю, море и небо,
Всё, мол, наше, а так ли?!
Дня осеннего пряжа
С вещим зовом кукушки…
Ваша? Врёте, не ваша!
Это осень Костю́шки!

Небо в пепле и саже
От фабричного дыма…
Ваше? Врёте, не ваше!
Это небо Туви́ма!

Сосны — гордые стражи —
Там, над Балтикой пенной,
Ваши? Врёте, не ваши!
Это сосны Шопе́на!

Бе́ды плодятся весело,
Радость в слеза́х и корчах,
И много ль мы видели радости
На маленьком нашем шаре?!

Не возвращайтесь в Варшаву,
Я очень прошу Вас, пан Корчак,
Не возвращайтесь,
Вам нечего делать в этой Варшаве!

Паясничают гомункулусы,
Геройские рожи корчат,
Рвётся к нечистой власти
Орава речистой швали…
Не возвращайтесь в Варшаву,
Я очень прошу Вас, пан Корчак!
Вы будете чужеземцем
В Вашей родной Варшаве!»

А по вечерам всё так же играет музыка.
Музыка, музыка, как ни в чём не бывало:

Сан-Луи блюз — ты во мне как боль, как ожог,
Сан-Луи блюз — захлёбывающийся рожок!
На пластинках моно и стерео,
Горяче́й признанья в любви,
Поёт мой рожок про дерево
Там, на родине, в Сэн-Луи.
Над землёй моей отчей выстрелы
Пыльной ночью, всё бах да бах!
Но гони́те монету, мистеры,
И за выпивку, и за баб!
А ещё, ну прямо комедия,
А ещё за вами должок —
Выкладывайте последнее
За то, что поёт рожок!

А вы сидите и слушаете,
И с меня не сводите глаз,
Вы пла́тите деньги и слушаете
И с меня не сво́дите глаз.
Вы жрёте, пьёте и слушаете,
И с меня не сво́дите глаз,
И поёт мой рожок про дерево,
На котором я вздерну вас!
Да-с! Да-с! Да-с!

«Я никому не желаю зла, не умею,
просто не знаю, как это делается».

Как я устал повторять безконечно всё то же и то же,
Падать, и вновь на своя возвращаться круги.
Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже,
Я не умею молиться, прости меня и помоги!…

<1970>

tunnel.ru

Януш Корчак — биография, список книг, отзывы читателей

дата рождения: 22 июля 1878 г.

дата смерти: 6 августа 1942 г.

Биография писателя

Януш Корчак — выдающийся польский педагог, писатель, врач и общественный деятель.

Родился в Царстве Польском (Российская империя), в Варшаве 22 июля 1878 года в интеллигентной ассимилированной еврейской семье. Дед Корчака, врач Хирш Гольдшмидт, сотрудничал в газете «Ха-Маггид», отец, Юзеф Гольдшмидт (1846—1896) — адвокат, автор монографии «Лекции о бракоразводном праве по положениям Закона Моисея и Талмуда» (1871). Корчак вспоминал: «Меня назвали в честь дедушки, а дедушку звали Герш (Гирш). Отец имел право назвать меня Генриком, ведь сам он получил имя Юзеф…». В ассимилированной еврейской семье, в которой он родился и вырос, его называли Генриком — на польский манер. У Генрика была младшая сестра Анна.

В 1898 году Корчак поступил на медицинский факультет Варшавского университета, одновременно обучался на подпольных высших курсах. Летом 1899 года он ездил в Швейцарию, чтобы поближе познакомиться с педагогической деятельностью Песталоцци. В своей поездке Корчак особенно интересовался школами и детскими больницами.

В 1903—11 гг. работал в еврейской детской больнице имени Берсонов и Бауманов и воспитателем в летних детских лагерях. Являлся членом еврейского благотворительного Общества помощи сиротам.

23 марта 1905 года получил диплом врача. В качестве военного врача принимал участие в Русско-японской войне.

В 1911 году Корчак оставляет профессию врача и основывает «Дом сирот» для еврейских детей в доме 92 на улице Крохмальной,которым руководил (с перерывом в 1914—18 гг.) до конца жизни. От филантропов, субсидировавших его начинание, Корчак потребовал полной независимости в своей административной и воспитательской деятельности.

Во время Первой мировой войны 1914—18 гг. Корчак служил в дивизионном полевом госпитале российской армии. В Тарнополе он взял под свою опеку беспризорника Стефана Загородника, затем работал врачом в приютах для украинских детей в Киеве, где написал книгу «Как любить ребёнка».

Корчак возвращается в Варшаву в 1918 году, где руководит детскими приютами, преподаёт, сотрудничает с журналами, выступает по радио, читает лекции в Свободном польском университете и на Высших еврейских педагогических курсах. Во время советско-польской войны 1919-20 годов Корчак в звании майора медицинской службы работал в военном госпитале в Лодзи.

В 1926—32 гг. Корчак редактировал еженедельник «Mały Przegląd» («Малое обозрение», приложение для детей к еврейской газете «Nasz Przegląd» «Наше обозрение»), в котором активно участвовали его воспитанники.

Корчак говорил про свой Дом Сирот: «Другие приюты плодят преступников, наш же плодит коммунистов». Действительно, многие выпускники Дома Сирот стали членами Коммунистической партии Польши. Но сам Корчак был скептически настроен по отношению к коммунистическим идеям. Он сказал однажды: «Я уважаю эту идею, но это как чистая дождевая вода. Когда она проливается на землю, то загрязняется». Он говорил, что при революциях, как и всегда, выигрывают ловкие и хитрые, тогда как наивные и легковерные остаются ни с чем, а революционные программы — это комбинация безумия, насилия и дерзости, связанной с неуважением к человеческому достоинству.

В 1899 году Корчак присутствовал в качестве гостя на Втором Сионистском конгрессе. Преклоняясь перед Теодором Герцлем, он, однако, не принял идей сионизма, считал себя поляком во всём, кроме религии, следование которой, по его убеждениям, было личным делом каждого. Он ждал, как великого чуда, независимости Польши и верил в полную ассимиляцию евреев. Кровавые еврейские погромы, устроенные польскими националистами в 1918—19 гг., посеяли в душе Корчака глубокое разочарование.

«Приблизительно в мае еду в Эрец. И именно на год в Иерусалим. Я должен изучить язык, а там — поеду, куда позовут… Самое трудное было решение. Я хочу уже сегодня сидеть в маленькой тёмной комнате с Библией, учебником, словарем иврита… Там самый последний не плюнет в лицо самому лучшему только за то, что он еврей»

Отъезду помешала лишь невозможность покинуть своих сирот. Корчак в эти годы собирался написать повесть о возрождении еврейской родины, о пионерах-халуцим.

После оккупации Варшавы немцами в 1939 году Корчак ходил по Варшаве в своем мундире офицера польской армии и говорил: «Что касается меня, то нет никакой немецкой оккупации. Я горд быть польским офицером и буду ходить, как хочу».

В 1940 году вместе с воспитанниками «Дома сирот» был перемещён в Варшавское гетто. В этот период Корчак был арестован, несколько месяцев провёл в тюрьме. Был освобождён по ходатайству провокатора А. Ганцвайха, который таким образом хотел заработать авторитет среди евреев.

Он отклонил все предложения неевреев-почитателей его таланта вывести его из гетто и спрятать на «арийской» стороне. Соратник Корчака Игорь Неверли рассказывал:

На Белянах сняли для него комнату, приготовили документы. Корчак мог выйти из гетто в любую минуту, хотя бы со мной, когда я пришёл к нему, имея пропуск на два лица — техника и слесаря водопроводно-канализационной сети. Корчак взглянул на меня так, что я съёжился. Видно было, что он не ждал от меня подобного предложения… Смысл ответа доктора был такой: не бросишь же своего ребёнка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в газовой камере? И можно ли это всё пережить?

Когда в августе 1942 года пришёл приказ о депортации Дома сирот, Корчак пошёл вместе со своей помощницей и другом Стефанией Вильчинской (1886—1942), другими воспитателями и примерно 200 детьми на станцию, откуда их в товарных вагонах отправили в Треблинку. Он отказался от предложенной в последнюю минуту свободы и предпочёл остаться с детьми, приняв с ними смерть в газовой камере. Эммануэль Рингельблюм, сам позже расстрелянный, оставил такое свидетельство:

Нам сообщили, что ведут школу медсестёр, аптеки, детский приют Корчака. Стояла ужасная жара. Детей из интернатов я посадил в самом конце площади, у стены. Я надеялся, что сегодня их удастся спасти… Вдруг пришёл приказ вывести интернат. Нет, этого зрелища я никогда не забуду! Это был не обычный марш к вагонам, это был организованный немой протест против бандитизма! Началось шествие, какого никогда ещё до сих пор не было. Выстроенные четвёрками дети. Во главе — Корчак с глазами, устремлёнными вперед, державший двух детей за руки. Даже вспомогательная полиция встала смирно и отдала честь. Когда немцы увидели Корчака, они спросили: «Кто этот человек?» Я не мог больше выдержать — слезы хлынули из моих глаз, и я закрыл лицо руками.

Каждый год 23 марта в Польше и Белоруссии в воздух запускается воздушный змей в память о Януше Корчаке и детях, убитых в гетто.

Монумент «Януш Корчак и его дети» работы скульптора Бориса Сакциера был установлен на площади Януша Корчака в мемориальном музейном комплексе «Яд ва-Шем» в Иерусалиме в 1978 году.

В Баку на здании Азербайджанского педагогического университета установлена сдвоенная мемориальная доска, посвящённая педагогам Мухаммеду Таги (Сидги) Сафарову (1854—1903) и Янушу Корчаку.

В начале августа 2011 г. в иерусалимском мемориале Холокоста «Яд ва-Шем» отметили 69-летие трагической даты депортации Корчака и детей в лагерь смерти. В мемориальной церемонии принял участие и бывший воспитанник Дома сирот, ставший художником и посвятивший своё творчество памяти Корчака, 88-летний Ицхак Бельфер, поделившийся своими воспоминаниями.

5 августа 2012 года в «Яд ва-Шем» прошла церемония памяти в связи 70-летием гибели воспитателей и детей Дома Сирот. На ней присутствовали трое бывших воспитанников Корчака.

С 2004 года в России ежегодно проводится конкурс «Педагогические инновации», лауреатам которого вручаются медали имени Януша Корчака.

Во многих городах Израиля есть улица, названная в честь Януша Корчака, в городе Холон есть школа, названная именем Януша Корчака.

Корчаку принадлежит также свыше 20 книг о воспитании (главные из них — «Как любить ребёнка», 1914, и «Право ребёнка на уважение», 1929).

readly.ru