«Завтра я всегда бывала львом»: история человека, вылечившегося от шизофрении
31 154
КнигиПознать себя
1. О ролиМоя роль была для меня настолько тесна, что вся душа была от этого в ссадинах, но я не знала, что с этим поделать… Если в человеке собралось слишком много мыслей, чувств, ощущений и знаний, с которыми его личность уже не может справиться, ему хочется все это переложить на что-то другое, что находится вне этого «Я».
Я переложила свое презрение к самой себе, свою строгость и свои несоразмерно высокие требования к себе самой на вымышленного Капитана, и Капитан выкрикивал эти слова, тем самым обнажая всю суровость и несправедливость этих требований. Проблема же заключалась в том, что упаковка скрыла под собой содержание. Я ничего не видела, кроме этих требований, и по мере сил выполняла их в пределах своих расстроенных возможностей. А лечащий персонал видел в этом только мою болезнь.
2.
О кровиУ меня не было стремления «нанести себе физическое повреждение», я стремилась порезать себя, потому что мне требовалось увидеть кровь. Часто, особенно в первый период моей болезни, я чувствовала себя какой-то ужасно пустой и далекой, и серой, и мертвой.
Я боялась, что в жилах у меня вместо крови течет овсяный кисель и что в моем теле совсем не осталось живого тепла, что в нем нет ни искры жизни
Поэтому я расцарапывала себя и резалась, чтобы убедиться, что в жилах у меня течет настоящая кровь и что я живой человек, а не мертвый робот с овсяным киселем вместо крови. Ведь кровь — это жизнь.
3. О ценностяхЯ все время оставалась где-то там внутри, и я хотела и желала того же самого, чего желала прежде и чего по-прежнему желаю сейчас: это желание жить, развиваться, расти; желание обычной хорошей жизни для меня и для тех, кого я люблю, понимания, уверенности в завтрашнем дне и хороших, дружеских отношений с другими людьми.
Однако, хотя содержание оставалось прежним, форма, в которой оно выражалось, стала такой искаженной и путаной, что ни я сама, ни другие не могли в ней ничего понять. Но если ты чего-то не понимаешь, это еще не значит, что этого вообще нельзя понять. Только приходится больше потрудиться для того, чтобы добраться до смысла… Лечить нужно не какого-то «шизофреника», а человека с диагнозом шизофрении. А это совсем иное дело.
4. О вопросахРечь шла о предъявляемых к себе требованиях, стремлении справляться с задачами, самоуважении, достоинстве. О борьбе между желанием быть умницей и желанием быть живым человеком, между серой пустотой и горячей, пульсирующей жизнью…
Ведь жизненно важные вопросы — это кто я такая, чего я хочу, кто и что имеет для меня важное значение, каким основным правилам жизни я привыкла следовать и какие из них я хочу сохранить, что я люблю и чего не люблю и о чем я мечтаю в дальнейшей жизни. А на эти вопросы никакой диагноз не дает удовлетворительного ответа…
5.
О поддержкеКаждый раз, когда я уже теряла надежду или пыталась лишить себя жизни, когда я попадала в больницу, не успев выполнить задуманное, или просто переживала очередной кризис, впав в привычное уже состояние психоза, моя сестра только терпеливо вздыхала и говорила: «Ничего, ничего, все это пройдет, все будет хорошо. Я знаю, что ты забрела в какие-то дебри, а теперь еще и зарылась в нору, но это не беда! Ты сделала крюк, но скоро выберешься на прямую дорогу»…
Она всматривалась так зорко, что разглядела то, чего еще не было. И благодаря тому, что она сумела это разглядеть, появилось больше шансов на то, что все так и сбудется. И все сбылось.
6. О насилииПотому что насилие что-то меняет в тебе. Хорошо продуманное применение силы, сделанное со всей осмотрительностью и при условии, что предварительно были испробованы все возможности сотрудничества, что сделано все для того, чтобы информировать человека и сохранить его самоуважение, позволяет нанести наименьший урон его самоуважению и сохранить ему чуть больше надежды и достоинства.
И я это знаю, потому что побывала сама на этом месте.
Со мной гораздо легче было сладить, когда у меня оставалось немного надежды и самоуважения, чем тогда, когда они были разрушены
Как поет Дженис Джоплин: «Freedom is just another word for nothing left to lose». Когда у тебя все отнято и тебе нечего больше терять, ни чести, ни самоуважения, ни здоровья, ни работы, ни друзей, ни будущего, ни вообще чего бы то ни было, ты становишься совершенно свободным. И страшно опасным человеком. Потому что нет уже почти ничего, что бы тебя удерживало.
Применение силы бывает необходимо. Меня сегодня уже не было бы в живых, если бы в психиатрических учреждениях было запрещено применять силу.
7. О сильных чувствахКогда я еще подростком заметила, что меня хочет сожрать дракон, я записала в своем дневнике, что хочу, чего бы это ни стоило, рисовать всеми красками, какие есть в моем наборе… К сожалению, со временем я узнала, что даже в здравоохранении находятся люди, которые считали, что главное — это покой, а не решимость и воля.
Они считали, что нельзя рисовать всеми красками. На сильные чувства они отвечали страхом или лекарствами, чтобы с их помощью приглушить слишком резкие краски и превратить кроваво-красный цвет в пастельно-розовый.
Иногда это бывало необходимо сделать на какое-то время для моего же блага, чтобы облегчить боль, которая иначе стала бы непереносимой
Но в долговременном плане это не решает проблемы. Большие чувства могут быть слишком сильными, грубыми, пугающими и даже злыми, но в основе своей они не бывают вредными. Выйдя из-под контроля, они, правда, могут приводить к опасным поступкам, но сами по себе не представляют угрозы.
Постепенно я это поняла, и поняла благодаря тем людям, которые не боялись сильных чувств ни в себе, ни в других. Это были люди, способные вместить сильные чувства и удерживать их в себе с тем, чтобы отпустить их на волю тогда, когда они будут у них под контролем, давая им выход понемногу. Они показывали поступками и своим отношением, что чувства — это хорошо, и научили меня рисовать всеми красками… Это было не просто важно, а имело для меня решающее значение.
В гостиной был накрыт стол. Свежие цветы, вышитая скатерть и чашечки с розами. Фамильный сервиз. Самые красивые и самые лучшие из всей маминой кофейной посуды… Маме не раз приходилось видеть, как я била чашки. Она знала, как молниеносно я способна это проделать… И все же она выставила на стол свои розовые чашечки с полным доверием ко мне…
И я, естественно, их не разбила. Естественно, я не подвела маму и не обманула ее доверие
Чашечки и сервированный стол громко говорили, как она мне доверяет: «Ты моя дочка, Арнхильд. Ты по-прежнему ценишь красивые вещи, бережно относишься к тому, чем дорожит твоя семья, к ее традициям и к таким важным вещам, как красота. Ты никогда не можешь дойти до такого сумасшествия, чтобы перебить красивые и ценные вещи, и никогда болезнь не овладеет тобой настолько, чтобы ты перестала ценить привычную тебе с детства красоту. Здесь, дома, ты не пациентка с диагнозом „шизофрения“, здесь ты Арнхильд».
И я никогда этого не забуду. После долгих месяцев и лет, прожитых под знаком ожидаемого от меня безумия, зафиксированного в диагнозах и описаниях, я получила несколько светлых майских часов, когда я вместе с чаем, выпитым из тоненьких фарфоровых чашечек, получила глоток доверия и надежды. Это было потрясающе и как раз то, что мне тогда было нужнее всего!
9. О привычкахВсякий, кто пробовал бросить курить или грызть ногти, или изменить какую-либо другую въевшуюся привычку, знает, сколько труда нужно вложить, чтобы поменять свои привычные реакции.
Если ты при этом не держишь в уме свой возможный образ в виде здорового, работающего, самостоятельного, одним словом такого, каким ты хочешь быть, человека, тебе, конечно, будет очень трудно добиться каких-то изменений
Потому-то так вредны те стратегии лечения и та информация, которые отнимают у человека возможность видеть себя завтрашнего здоровым и думать, что, пускай я сейчас живу в овечьем хлеву, но в будущем когда-нибудь снова буду бегать по вольным саваннам, потому что во мне дремлют львиные возможности.
Я считаю важным давать людям надежду и веру в то, что для них найдутся какие-то возможности, несмотря на серьезность диагноза и тяжесть болезни. Я знаю, что для меня самой, когда я была больна, очень много значила бы надежда, поэтому мне так хочется дать надежду другим… Некоторые мечты сбываются. Некоторые — нет.
Когда я училась в средней школе, я собиралась стать психологом, заслужить Нобелевскую премию и танцевать в балете. Балериной я так и не стала, и Нобелевской премии никогда ни за что не получу. Но психологом я стала. И у меня наполненная и интересная жизнь, так что у меня все хорошо. Для того чтобы чувствовать себя хорошо, не обязательно нужно, чтобы исполнились все мечты. И всегда нужно, чтобы у тебя была надежда.
Три книги по темеМаргерит Сешей «Дневник шизофренички»
Роберт Колкер «Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием»
Эсме Вэйцзюнь Ван «Притворяясь нормальной.
История девушки, живущей с шизофренией»
История девушки, живущей с шизофренией»Текст:Ксения ТатарниковаИсточник фотографий:Shutterstock
Новое на сайте
«Как я переехала в арабскую страну и попала в абьюзивные отношения»: опыт читательницы
Как не нужно худеть: 4 заведомо опасные диеты — держитесь от них подальше
«Одиночество души»: 6 признаков, что вам не нужны отношения
«Подруга разрушает семьи и крутит романы с женатыми мужчинами ради денег. Как перестать с ней общаться?»
Как пережить праздники в кругу семьи, если ваши родственники токсичны: 7 советов
Зачем нужна система ценностей: 3 способа провести ревизию и изменить жизнь
«Бывшая жена и теща для моего жениха — семья»
Хорошо знакомые или первые встречные: какие женщины больше возбуждают мужчин?
Annotation Арнхильд Лаувенг родилась в 1972 году. Кандидат психологических наук, практикующий клинический психолог. Пациентка Арнхильд рассказывает о своем опыте, о попытках врачей найти с ней контакт и о своих переживаниях, о поддержке близких, вопреки всему не терявших надежды. Психолог Арнхильд анализирует методы, к которым прибегали врачи, и объясняет их успех или неудачу. Уникальный опыт излечившегося человека, описание болезни «изнутри» представляет огромный интерес для психиатров, психологов, больных людей и их родственников, для самого широкого читателя. Арнхильд Лаувенг Вступление Истории про помрачение Туман и драконы, железо и кровь Одиночество в сине-белом платье Печальный язык безъязыкости Сохранный остаток Истории о системах Розы любви и шрамы, оставляемые профессией Суббота апельсиновой мученицы Поэзия без пижамы «Лошадь — копытное животное» Истории о переменах Спутники Палки, костыли и загородки Остановите мир — я хочу войти! Серая, как овца, и золотистая, как лев Примечания notes 1 2 3 4 5 Арнхильд Лаувенг Завтра я всегда бывала львом Л28 Лаувенг А. Завтра я всегда бывала львом. — Самара: ИД «Бахрах-М», 2009 — 288 с. ISBN 978-5-94648-078-9 Перевод с норвежского Инны СТРЕБЛОВОЙ. Арнхильд Лаувенг родилась в 1972 году. Кандидат психологических наук, практикующий клинический психолог. В семнадцатилетнем возрасте была направлена в психиатрическую лечебницу с диагнозом шизофрения. Последующие десять лет ее жизни — череда добровольных и принудительных госпитализаций. Последний раз она была госпитализирована в возрасте 26 лет. Арнхильд полностью победила шизофрению и сегодня имеет возможность говорить о болезни и как профессиональный психолог и как бывший пациент. Она погружает нас в мир голосов и галлюцинаций, где ее преследует армия крыс, а волки с горящими желтыми глазами оскаливают слюнявые пасти. Она раскрывает внутреннюю логику и смысл ошибочных восприятий и симптомов. В этой книге хроника ее борьбы с болезнью. Пациентка Арнхильд рассказывает о своем опыте, о попытках врачей найти с ней контакт и о своих переживаниях, о поддержке близких, вопреки всему не терявших надежды. Психолог Арнхильд анализирует методы, к которым прибегали врачи, и объясняет их успех или неудачу. Посвящается маме и Китти *** Раньше я проживала свои дни овцой. Каждый день пастухи собирали все отделение, чтобы вывести стадо на прогулку. И сердито, как собаки, обычно лаяли на тех, кто отстал и не хотел выходить. Иногда, подгоняемая ими, я подавала голос и тихо блеяла, бредя в общей толпе по коридорам, Но никто не спрашивал меня, в чем дело… Кто будет слушать, что там бубнят сумасшедшие! Раньше я проживала свои дни овцой. Собрав всех в одно стадо, нас гнали по дорожкам вокруг больницы, Медленное стадо из непохожих друг на друга индивидов, которых никто не хотел различать. Потому что мы превратились в стадо, И всем стадом нам полагалось ходить на прогулку, И всем стадом — возвращаться в дом. Раньше я проживала свои дни овцой. Пастухи подстригали мне отросшую гриву и ногти, Чтобы я лучше сливалась со стадом. И я брела в толпе аккуратно подстриженных ослов, медведей, белок и крокодилов. И всматривалась в то, чего никто не хотел замечать. ПОТОМУ ЧТО Я проживала свои дни овцой, Между тем как все мое существо рвалось на охоту в саванну. И я послушно шла, куда гнали меня пастухи, с выгона в хлев, из хлева на выгон, Шла туда, где, по их мнению, полагалось находиться овце, Я же знала, что это неправильно, И знала, что все это — не навсегда. Ибо Я проживала свои дни овцой. Но все время была завтрашним львом. Вступление Я ПИШУ эту книгу по той причине, что в прошлом я была больна шизофренией. Трудно сказать, как долго продолжалась моя болезнь, потому что постепенное сползание в нее заняло несколько лет, и чтобы выкарабкаться из нее, тоже потребовался не один год. Сначала я несколько лет страдала суицидальными мыслями и искаженным восприятием ощущений, прежде чем окружающие стали догадываться, что у меня начинается шизофрения. А потом здоровье, душевное равновесие и здравое понимание вернулись ко мне задолго до того, как система поверила в мое выздоровление. Болезнь и здоровье — это процессы, которые проходят разные стадии, их нельзя отнести к определенному моменту. Мое заболевание началось лет в 14-15, а в 17 лет я была впервые госпитализирована. Затем в течение нескольких лет меня на разные периоды то госпитализировали, то снова выписывали на более или менее продолжительные сроки. Самый короткий период госпитализации составлял всего несколько дней или недель, проведенных в отделении строгого надзора, другие растягивались на несколько месяцев, а самые продолжительные составили год или два в открытых или закрытых отделениях, куда я ложилась добровольно или попадала по принудительному направлению. |
В семнадцатилетнем возрасте была направлена в психиатрическую лечебницу с диагнозом шизофрения. Последующие десять лет ее жизни — череда добровольных и принудительных госпитализаций. Последний раз она была госпитализирована в возрасте 26 лет. Арнхильд полностью победила шизофрению и сегодня имеет возможность говорить о болезни и как профессиональный психолог и как бывший пациент. Она погружает нас в мир голосов и галлюцинаций, где ее преследует армия крыс, а волки с горящими желтыми глазами оскаливают слюнявые пасти. Она раскрывает внутреннюю логику и смысл ошибочных восприятий и симптомов. В этой книге хроника ее борьбы с болезнью.
Художественная манера изложения, проникновенность, с которой написана книга, делает чтение захватывающим. Это потрясающая история победы, в которую мало кто верил.
Уникальный опыт излечившегося человека, описание болезни «изнутри» представляет огромный интерес для психиатров, психологов, больных людей и их родственников, для самого широкого читателя. Художественная манера изложения, проникновенность, с которой написана книга, делает чтение захватывающим. Это потрясающая история победы, в которую мало кто верил.
Звучит это так же невероятно, как если бы я написала, что «была в прошлом больна СПИДом» или «в прошлом была больна диабетом». Ведь «бывший шизофреник» — это нечто такое, во что просто трудно поверить. Эта роль нигде не предусмотрена. В случае с шизофренией люди согласны признать возможность ошибочного диагноза. Возможна шизофрения, протекающая без соответствующей симптоматики, подавляемой медикаментозным лечением, возможно также, чтобы больной шизофренией человек приспособился к своим симптомам или чтобы у него в настоящий момент наступил период временного улучшения. Все это вполне допустимые альтернативы, но ни одна из них не относится к моему случаю. У меня была шизофрения. Я знаю, каково это было. Я знаю, как выглядел для меня окружающий мир, как я его воспринимала, что я думала, как вела себя под влиянием болезни. У меня тоже бывали «временные улучшения». Я знаю, как я их воспринимала. И я знаю, как обстоит дело сейчас. Это совсем иное дело. Сейчас я здорова. И следует признать, что это тоже возможно.
В целом я провела в лечебницах шесть или семь лет. В последний раз я была госпитализирована в двадцатишестилетнем возрасте, но тогда я уже была на верном пути к полному выздоровлению, хотя, возможно, кроме меня самой, никому из большинства окружающих это и не было еще очевидно.Завтра я всегда буду львом
Белорусский Свободный Театр совместно с The AlbanyНа основе I morgen
var jeg alltid en løve Арнхильд ЛаувенгРежиссер: Владимир Щербань
Спектакль «Завтра я всегда был львом » Беларусского Свободного Театра — театральное исследование природы психоза и выздоровления. Основанный на необычных мемуарах Арнхильд Лаувенг, фильм рассказывает уникальную личную историю жизни с шизофренией и выздоровления от нее.
Затем пришел капитан. В первый раз, когда я встретил его, я писал в своем дневнике и вдруг понял, что одно из моих предложений закончилось не так, как я хотел.
В этой сырой и творческой новой постановке исследуется противоречивый текст Лавенга, чтобы бросить вызов нашему восприятию и пониманию состояния.
Полиция и врач забрали меня и отвезли в закрытую палату. Но было слишком поздно. Я уже скрылся в лесу. Это был густой лес, и мне потребовались годы, чтобы вернуться.
Беларусь «Свободный театр» — единственная театральная труппа в Европе, деятельность которой запрещена правительством по политическим мотивам. После яростной постановки BFT « 4.48 Psychosis » Сары Кейн, которая занесена в черный список в Беларуси, BFT бесстрашно продолжали использовать театр для раскопок социальных табу. Завтра я всегда был львом продолжает это путешествие, провоцируя и бросая вызов самым глубоким вопросам нашей человечности.
Каждое исполнение Завтра я всегда был львом будет сопровождаться белорусской кухней и обсуждением/фасилитацией после шоу в партнерстве с Antiuniversity Now. Зрители поделятся своими ответами на вопросы, затронутые в постановке, такие как природа шизофрении, выздоровление от психических заболеваний, социальные и культурные предрассудки, мозг диктаторов и влияние тюремного заключения на мозг.
Antiuniversity Now — это совместный эксперимент по пересмотру и переосмыслению Antiuniversity 1968 года в текущей программе бесплатных и инклюзивных радикальных образовательных мероприятий. Он был создан, чтобы бросить вызов академической и классовой иерархии посредством открытого приглашения преподавать и изучать любой предмет, в любой форме и в любом месте. Для постановки Белорусского Свободного театра «Антиуниверситет сейчас» пригласила сотрудников для разработки после спектаклей, рассматривая вопросы, исследуемые в пьесе, с точки зрения Антиуниверситета социальной, культурной и политической самореализации и коллективного сопротивления.
Спектакль в непринужденной обстановке — суббота, 29 октября, 15:00
Спектакль в непринужденной обстановке специально разработан для людей, которым будет интересна более непринужденная обстановка , включая (но не ограничиваясь) людей с расстройствами аутистического спектра, сенсорными и коммуникативные расстройства, или неспособность к обучению.
Часть нашего ЗИМНЕГО СЕЗОНА
Мероприятия после выставки
Чт, 20 — Сессия Antiuniversity Now под руководством Сью Макалпайн и Сары Хак
Пт, 21 – ПРЕСС-ВЕЧЕР – без афтершоу
22 СБ (утренник) – сессия Antiuniversity Now под руководством Кара Дю Туа, Грейс Гелдер, Джоди Чинн и организаторов Antiuniversity Now
22 сб (вечер) – Владимир Щербань, директор Завтра я Всегда лев,
Пн, 24 – Сессия Antiuniversity Now под руководством Симоны Чокойу, Делии Спатаряну, Джейкоба Вудса, Розы Ирвин Кларк и Марка Вудса Бенджамин, участник кампании за психическое здоровье и кинопродюсер
Среда, 26-е – Сессия Antiuniversity Now под руководством Hit the Ground (@hitthegroundtc)
Чт, 27-е – Артист-пылесос приглашает зрителей в Madlove – его приют для дизайнеров
Пт, 28-е – Долли Сен – писатель, режиссер и консультант по психическому здоровью
, 29 сб (утренник) – Кафе Hearing Voices
29 сб (вечер) – вопросы и ответы с актерами и творческой группой из Завтра я всегда был львом
19 октября 2016 г.
Завершено
19 октября 2016 г.
Продолжительность: 100 мин.
Возрастной ориентир: 16+
Грейс Эндрюс
Оливер Беннет
Эмили Хоутон
Саманта Перл
Алекс Робертсон
Алексей Ширневич
Декорации и дизайн костюмов
Иэн Сайм
Освещение и видеодизайн
Роберт Мартланд
Звуковой дизайн
Саша Падзярей
Переводчик
Вивьен Клаверинг
Постановщик и постановщик
Мария Баилкович
Помощник постановщика сцены
Элли Куртц
Показать изображение (фото)
Майкл Крэнстон
Показать изображение (Дизайн)
Tomorrow I Was Always a Lion обзор – гениальное путешествие внутрь психического заболевания | Театр «Аркола»
Чуть более десяти лет назад белорусский «Свободный театр» начал свое необычайное существование с постановки «Психоза 4.
48» Сары Кейн. Теперь он возвращается к теме психического здоровья с адаптацией Владимиром Щербанем и инсценировкой мемуаров норвежского психолога Арнхильд Лаувенг, в которой записан ее собственный опыт шизофрении. Он исполняется с обычной для труппы физической выразительностью, но в то же время заставил меня задуматься, является ли театр идеальным средством для воссоздания затянувшегося лечебного процесса.
Пять актеров сидят в кругу и по очереди воплощают в жизнь опыт Лаувенга. Будучи школьницей, у нее проявляются все симптомы психического расстройства: она воображает, как прыгает с высоких башен, видит волков в коридоре, переживает кризис идентичности и слышит голоса. В одном из самых показательных отрывков она записывает присутствие другого себя, которого она называет «Капитаном», который упрекает ее за ее недостатки, физически нападает на нее и садится на корточки на спине, когда она пытается заниматься своей повседневной жизнью.
Эмили Хоутон в фильме «Завтра я всегда был львом».
Фотография: Тристрам Кентон/The GuardianКогда Лаувенг говорит о тумане, окружающем ее, актеры выпускают кольца дыма, которые медленно окутывают ее. кольца, которые медленно окутывают ее, и образы, которые заполняют ее голову, изобретательно проецируются на экран через копию тех самых мемуаров, которые она написала. Когда Лаувенг помещают в больницу, мы также получаем четкое представление о ее первоначальном сопротивлении большей части лечения: утренним тренировкам, заключению в изолятор, бессмысленным задачам, которые в какой-то момент вовлекают ее в рутинное затыкание ушей.Все это показано графически и образно. Но производство также вызывает несколько вопросов. В этой истории есть положительный момент: Лаувенг в конце концов преодолевает болезнь (сегодня она называет себя «бывшей шизофреницей») и осуществляет свою мечту стать психологом. Но в 80-минутном шоу трудно зафиксировать каждый этап лечебного лечения, а скачок Лаувенга от больного пациента к квалифицированному специалисту внезапен и объясняется лишь частично.
Симптомы… Грейс Эндрюс в фильме «Завтра я всегда был львом». Фотография: Тристрам Кентон/The GuardianЭто первая постановка белорусского Свободного театра, в которой задействован полностью британский состав, а пять задействованных актеров играют с образцовым отсутствием скованности. Эмили Хоутон, Грейс Эндрюс, Саманта Перл, Оливер Беннетт и Алекс Робертсон легко переключаются с представления самой Лавенг на лечащих ее врачей и персонал. Но, в то время как шоу расширяет наши знания и понимание шизофрении, оно также беспокоит нас в другом смысле.
Постановка также, кажется, предназначена для того, чтобы побудить нас к действиям в защиту прав пациентов. В конце нас приглашают подписать открытки с протестом против более широкого использования физических ограничений в отношении пациентов с психическими заболеваниями. Это кажется совершенно справедливым. Но, поскольку Лаувенг недвусмысленно говорит, что сегодня ее не было бы в живых, если бы не применялась сила, чтобы помешать ей причинить себе вред, неспециалисту трудно понять, в какой момент уместна сдержанность.