Критика культуры и цивилизации в работах Ж.Ж. Руссо, Культурология
Пример готовой курсовой работы по предмету: Культурология
Введение
Глава
1. Понятия «культура» и «цивилизация» в эпоху Просвещения
1.1.Истоки понятий «культура» и «цивилизация»
1.2.Философия Нового времени. Французское Просвещение
Вывод:
- Глава
2. Теория культуры и цивилизации в трудах Ж.-Ж. Руссо
2.1 Критика культуры в работах Ж.-Ж. Руссо
Вывод:
- Заключение
Содержание
Выдержка из текста
В данной работе я раскрою понятия культуры и природы, а также взгляды на данную проблему великого итальянского философа Жана-Жака Руссо. В своей работе я использовала труды самого Жана-Жака Руссо, их анализ будет приведён в основной части курсовой работы. «Проблемы цивилизации в работах философов», Харитонов Н.
Своим появлением слово «культура» (лат. cultura) обязано древним римлянам, которые обозначали им возделывание, обработку почвы.
Таким образом, используемые сегодня понятия «сельскохозяйственная культура», а также «агрикультура» (земледелие) наиболее близки к древнему, первоначальному смыслу. Со временем термин «культура» был перенесен на процесс «возделывания» человека через воспитание, формирование нравственных и гражданских добродетелей, что в древнегреческом языке выражалось словом «пайдейя». В данном смысле понятие культуры впервые употребил Цицерон (106-43 гг. до н.э.), определивший философию как «культуру души». В широкий философский оборот понятие стало входить только на рубеже XVII-XVIII вв. в среде западно-европейских философов и просветителей (Дж. Вико, Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескьё, Н. Кондорсе, И.Г. Гердер, И. Кант и др.).
Окончательное становление «культуры» как самостоятельной научной и философской категории произошло во второй половине XIX в.
Лев Николаевич Толстой носил вместо крестика на шее портрет Руссо. Философия Руссо актуальна и в наши дни, поскольку подлинная философия не перестает быть актуальной никогда.
Изучение и анализ развития научного педагогического знания предполагает обращение к теоретическому и личностному его основоположениям в рамках реализуемых в единстве онтологического и феноменологического исследовательских подходов [2. с.87].
.
Томас Гоббс, английский философ 17 в., утверждал, что «право есть продукт воли тех, которые имели верховную власть над другими «. В работах Ж-Ж Руссо есть определение права как общей воли. Виднейшими представителями естественно- правовой теории были Вольтер, Д. Локк, Монтескье, А.Н. Радищев. Эта теория рассматривала право с двух позиций — естественной и позитивной систем права.
Диалог культур в экскурсиях историко-религиозной тематики
Методологической и теоретической основой для нашего изучения послужили теории следующих ученых:концепции — «ахимсы» М. Ганди, «ненасильственных действий» M.-JI. Кинга, а также теории отечественных мыслителей и ученых — «непротивления злу насилием» JI.H. Толстого, «индивидуализм» и «благоговение перед жизнью» А.
Швейцера, «этики ненасилия» А.А. Гусейнова.
Бердяев известен на весь мир такими работами, как: « Истоки и смысл русского коммунизма», «Духи русской революции», «Русская идея», «Душа России», статьями в программных сборниках «Проблемы идеализма», «Вехи», «Из глубины», книге «Самопознание». Исследования проблемы соотношения культуры и цивилизации в философской концепции Бердяева представляют особый интерес.
Теоретико-методологической базой исследования стали монографические и другие научные издания по международным отношениям, а также необходимая для понимания данной темы специальная научная литература и источники.
Единого подхода в трактовке как самой категории политическая культура, так и ее структурных компонентов, содержания, функций — нет.Политическая культура — это система отношений и одновременно процесс производства и воспроизводства составляющих его элементов в ряду сменяющих друг друга поколений людей. Поиск ответа на этот вопрос должен исходить из того, что политические институты, будучи творениями культуры того или иного народа, в свою очередь оказывают значительное влияние на содержание и проявление культуры.
Роль языкового портфеля при самоконтроле монологической речи в 8 классе
Наибольший поток как внутренней, так и внешней миграции из стран ближайшего зарубежья приходится на столицу России – Москву. Именно по причине наибольшей социально-экономической привлекательности Москвы для мигрантов, именно московский мегаполис был выбран нами для исследования процесса трудовой миграции в России.
Цели и задачи работы обусловили ее структуру. Работа состоит из введения, где обосновывается актуальность исследования, определяются цели и задачи исследования, а также предмет и объект исследования; двух глав – одной теоритической и одной практической.
Список источников информации
1.Бенвенист. Основы лингвистики. — М, 1976. — 230 с.
2.Верцман И. Жан-Жак Руссо.-Изд.второе, перераб. и дополн.- М., «Худож. лит.», 1976.- 310 с.
3.Джейкобс А. Единственный честный человек : Жан Жак Руссо, режиссер нового времени//Лавка языков// http://spintongues.msk.ru/Jacobs.htm
4.
Евсюков В. Г. Два подхода к гуманистическому идеалу: образ человека у Руссо и Канта // Гуманистический идеал и социальная практика: Межвуз. сб. научн. трудов. – Новосибирск, 1989. – С. 110 – 122.
5.Кечекьян С. Ф. Ж.-Ж. Руссо – великий французский просветитель XVIII в. // Вопросы философии. – 1962. – № 7. – С. 55 – 67.
6.Культура и цивилизация (Интернет-сайт)// http://www.i-art.udm.ru/
7.Культурология. История мировой культуры: Учеб. пособие для вузов/ А. Н. Маркова, Л. А. Никитич, Н. С. Кривцова и др.; Под ред. проф. А. Н. Марковой.- М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1995.- 224 с.
8.Лега В.П. Философия нового времени. Французское Просвеще-ние//http://www.sedmitza.ru/index.html ?did=8891)
9.Мак-Нил В. Цивилизация, цивилизации и мировая система // Цивилиза-ции. Вып. 2. М.: Наука, 1993. С. 18– 25.
10.Манфред А. З. Ж. Ж. Русо – предвестник революции // Вопросы истории. – 1964. – № 1. – С. 98 – 113.
11.Манфред А. З. Молодой Руссо // Новая и новейшая история.
– 1974. – № 4. – С. 162 – 172.
12.Новикова Л.И. Цивилизация и культура в историческом процессе // Во-просы философии.- 1982.- N 10.- С. 53– 63.
13.Пархоменко И.Т., Радугин А.А. Культурология в вопросах и ответах.- М.:Центр, 2001// http://www.countries.ru/library/terms/civp.htm
14.Полосина А.Н. Лев Толстой – читатель «Рассуждения о науках и искусст-вах» Ж.-Ж. Руссо// http://conf.phil.spbu.ru/Archives/book/2005/foreign_lit/Polosina.doc
15.Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения: В Зт.-T.I. -M., 1961. -800 с.
16.Руссо Ж. Ж. Исповедь. Прогулки одинокого мечтателя. – М., 1949. – 708 с.
17.Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты. – М., 1998. – 416 с.
18.Философия культуры. Становление и развитие. / Под редакцией М. С. Ка-гана, Ю. В. Перова, В. В. Прозерского, Э. П. Юровской . — СПб.: Изда-тельство «Лань», 1998. — 448 с.
19.Шендрик А.И. Теория культуры: Учебное пособие.-М.: Юнити-Дана, 2002.-519 с.
20.Черневич М. Н., Штейн А. Л., Яхонтова М.
А. История французской ли-тературы.- М.:Издательство «Просвещение», 1965.- 639 с.
21.Яковец Ю.В. Ритм смены цивилизаций и исторические судьбы России.- М., 1999.-250 с..
22.Ям К. Вольтер и Руссо – два века бессмертия // Наука и религия. – 1978. – № 12. – С. 34 – 36.
список литературы
Жан-Жак Руссо. Критика культуры и цивилизации
Выбери предмет
Технические
Авиационная и ракетно-космическая техника
Автоматизация технологических процессов
Автоматика и управление
Архитектура и строительство
Базы данных
Военное дело
Высшая математика
Геометрия
Гидравлика
Детали машин
Железнодорожный транспорт
Инженерные сети и оборудование
Информатика
Информационная безопасность
Информационные технологии
Материаловедение
Машиностроение
Металлургия
Метрология
Механика
Микропроцессорная техника
Начертательная геометрия
Пожарная безопасность
Приборостроение и оптотехника
Программирование
Процессы и аппараты
Сварка и сварочное производство
Сопротивление материалов
Текстильная промышленность
Теоретическая механика
Теория вероятностей
Теория игр
Теория машин и механизмов
Теплоэнергетика и теплотехника
Технологические машины и оборудование
Технология продовольственных продуктов и товаров
Транспортные средства
Физика
Черчение
Электроника, электротехника, радиотехника
Энергетическое машиностроение
Ядерные физика и технологии
Другое
Естественные
Агрохимия и агропочвоведение
Астрономия
Безопасность жизнедеятельности
Биология
Ветеринария
Водные биоресурсы и аквакультура
География
Геодезия
Геология
Естествознание
Землеустройство и кадастр
Медицина
Нефтегазовое дело
Садоводство
Фармация
Химия
Хирургия
Экология
Гуманитарные
Актерское мастерство
Английский язык
Библиотечно-информационная деятельность
Дизайн
Документоведение и архивоведение
Журналистика
Искусство
История
Китайский язык
Конфликтология
Краеведение
Криминалистика
Кулинария
Культурология
Литература
Логика
Международные отношения
Музыка
Немецкий язык
Парикмахерское искусство
Педагогика
Политология
Право и юриспруденция
Психология
Режиссура
Реклама и PR
Религия
Русский язык
Связи с общественностью
Социальная работа
Социология
Физическая культура
Философия
Французский язык
Этика
Языки (переводы)
Языкознание и филология
Экономические
Анализ хозяйственной деятельности
Антикризисное управление
Банковское дело
Бизнес-планирование
Бухгалтерский учет и аудит
Внешнеэкономическая деятельность
Гостиничное дело
Государственное и муниципальное управление
Деньги
Инвестиции
Инновационный менеджмент
Кредит
Логистика
Маркетинг
Менеджмент
Менеджмент организации
Микро-, макроэкономика
Налоги
Организационное развитие
Производственный маркетинг и менеджмент
Рынок ценных бумаг
Стандартизация
Статистика
Стратегический менеджмент
Страхование
Таможенное дело
Теория управления
Товароведение
Торговое дело
Туризм
Управление качеством
Управление персоналом
Управление проектами
Финансовый менеджмент
Финансы
Ценообразование и оценка бизнеса
Эконометрика
Экономика
Экономика предприятия
Экономика труда
Экономическая теория
Экономический анализ
EVIEWS
SPSS
STATA
Руссо и критическая теория — открытый семинар
Среди современных философов, сформировавших мир, в котором мы живем, Руссо — тот, кому мы обязаны идеей о том, что идентичность может быть источником нормативности (моральной и политической) и что потенциал идентичности играть такую роль зависит от его способности быть подлинным .
Идея аутентичности объединяет многие другие вклады, за которые обычно приписывают Руссо, т. е. предположение о том, что стимулы, с помощью которых общество координирует свое воспроизводство, влияют на характер людей и приводят к замене amour-propre для естественного себялюбия , убеждение, что лучшее образование состоит не в формировании человеческого разума в соответствии с предопределенными образцами, а в ограждении человека от господствующих культурных моделей, понятие политического режима который защищает нашу жизнь и имущество и в то же время оставляет нас такими же свободными, какими мы были прежде. Такая идея пронизывает всю работу Руссо и содержит важные учения для современной критической теории, современных взглядов на самоконституцию (Корсгаард, Франкфурт и Лармор) и современной политической философии.
Аутентичность как краеугольный камень творчества Руссо
Идею Руссо об аутентичности можно почерпнуть, так сказать, в свете его критики недостоверности , порожденной социальной конкуренцией за внутренне разделяющие товары с нулевой суммой .
С тех пор, как конкуренция за положение, собственность или власть появилась в первобытных земледельческих обществах, утверждает Руссо, «люди стали заинтересованы в том, чтобы казаться тем, чем они на самом деле не были»[2], чтобы обеспечить награды — богатство, власть. престиж – обеспечивается моделью общественного воспроизводства, основанной на конкурентном разделении труда. Эти награды являются объектами с нулевой суммой. Для того чтобы приобретение богатства стало для меня значимой целью, должны существовать другие люди, которые не богатый. Точно так же люди могут проявлять интерес к власти только постольку, поскольку они видят возможность получить власть над другими, и они могут развивать интерес к славе и престижу только постольку, поскольку они составляют признаки отличия от других. Кроме того, исход любого соревнования зависит, среди прочего, от того, во что верят другие из нас. Таким образом, вознаграждая соответствие с существующими ролями и успешное участие в разделении труда такими благами с нулевой суммой, все общества — но особенно современное гражданское общество — косвенно вознаграждают хитрость, способность вводить в заблуждение и вызывать страх, зависть и неуверенность.
С другой стороны, через конкуренцию общество порождает не только неискренность , но и неискренность . Поскольку выгодно казаться не тем, кем ты являешься, пропасть между внешним поведением и внутренней реальностью увеличивается. Страх потерять позиции в социальной конкуренции позволяет людям выбирать твердую почву устоявшихся, стереотипных форм саморепрезентации, а не подвергаться утомительному поиску своих истинных мотивов и идентичности. Как у Руссо Сен-Прё, один из персонажей Julie, или отчет New Heloise, , в Париже люди «должны выходить в свет каждую ночь, чтобы узнать, что они подумают на следующий день»[3]. Под давлением конкуренции люди становятся настолько зависимыми от мнения других, что даже их чувство самосплоченности оказывается под угрозой, и самость постепенно сводится к чистой внешности, простой копии того, что требуется обществу. На вершине социальной эволюции, в парижском обществе, воспетом Дидро как источник новых возможностей для самовыражения и волнующий калейдоскоп стилей жизни, Руссо увидел галерею масок, под которыми больше не существовало личности, полное овеществление в обществе.
область отношения к себе и всепроникающему недостоверность .
Это понимание связи между моделями социального воспроизводства и доминирующими чертами характера, наряду с нормативностью идентичности, является одним из наиболее ценных элементов наследия Руссо. Сегодня, в глобализованном мире, такая критика звучит для нас совершенно по-новому. Давление неаутентичности, которое когда-то влияло на отношение индивида к себе, проявляется теперь как гомогенизирующая сила, воздействующая на каждую страну9.0004 в мире, а особенно на самых бедных и слабых. Матрица стимулов точно такая же. В глобальной экономике, где конкуренция обязывает государственных субъектов и предприятия снижать стоимость труда и повышать «гибкость» трудовых договоров, каждая страна, особенно периферийная и бедная, вряд ли может позволить себе утомительный и неопределенный поиск исходного экономического профиля и едва ли может отказаться от стимула к успеху или даже просто к выживанию, который обеспечивается готовой политикой гибкости и низкой стоимости рабочей силы.
Первый план, на котором можно найти выход из этого затруднительного положения, — это исправление несправедливого социального пакта , который спонтанно возник с появлением земледельческих обществ и заставил свободнорожденного человека повсюду жить в цепях. . Исправление несправедливого пакта, опять же, не может состоять для Руссо в обращении эволюции, направленном на полное уничтожение имущественного или социального неравенства. Оно скорее состоит в опережающем разъединении социального неравенства и политического неравенства: в справедливом обществе, основанном на общественном договоре, все граждане, оставаясь (умеренно) неравными с социальной точки зрения, будут иметь равное политическое влияние на определение общей воли, будут пользоваться равной защитой законов и останутся такими же свободными, как и прежде. Если бы это оставалось единственным планом, на котором Руссо стремился излечить недуги размывающего субъективность общественного устройства, о нем помнили бы только как о блестящем политическом философе — изобретателе идеи легитимного правительства, выходящей за рамки классического либерального критерия «согласия».
управляемых» и понимает законное правительство как предполагающее активное , демократический элемент «авторства», а не просто пассивное согласие на , законы, которым подчиняются.
Вместо этого средство Руссо от болезней общественного конкурентного воспроизводства включает в себя гораздо больше, чем предотвращение социального неравенства, приводящего к политическому господству: оно также требует усиления защиты личности от разлагающего влияния конкуренции за разделяющие вознаграждения. Такое усиление, в свою очередь, можно рассматривать с двух точек зрения. С одной стороны, это можно понимать как программа обучения автономии, изложена в Эмиль . С другой стороны, это можно понимать как личный поиск подлинности .
Политика и нормативность идентичности Взгляд Руссо на нормативность идентичности имеет до сих пор недооцененное значение для политической философии. Тем, кто опасается применять категории, взятые из сферы индивидуальной деятельности, к вещам политическим, я не могу предложить здесь реальный аргумент в защиту сопоставимости индивидуальной и политической идентичностей.
Я могу только напомнить им о славной традиции, которая начинается с точки зрения Платона в Книге II из Республика, о большей плодотворности решения вопроса о справедливости в полисе по сравнению с текстом, написанным более крупными буквами, а затем возвращаясь к вопросу о месте справедливости в индивидуальной жизни, тот же самый текст написан с меньшими символами.[4] В наше время тезис о сопоставимости был защищен в знаменитом начале « Левиафан », где Гоббс утверждает, что содружество или Государство «является всего лишь Искусственным Человеком», а внутри него суверенитет «является Искусственной Душой».[5] Его поддержал Локк, когда он обосновал правило большинства и политическое обязательство концептуальной необходимостью представить государство наделенным объединенной деятельностью «одного Тела».[6] Это повторил Гегель в своей знаменитой формуле «Я есть Мы, Мы есть Я» и в его понимании переплетения индивидуальной совести и Духа, возникновения современного автономного индивида и постконвенционального Sittlichkeit .
Это снова проявляется в использовании Хабермасом концепций психологического развития (доконвенциональные, конвенциональные и постконвенциональные стадии морального развития) для осмысления культурной эволюции.[7]
При этом связь между нормативностью идентичности и политикой ярко подчеркивает Руссо на страницах «Общественный договор» , где он обсуждает роль «законодателя»[8]. Кто является законодателем? Он, конечно, не платонический «царь-философ», который может авторитетно навязать свое понимание справедливого полис , а затем, как только будет создан справедливый полис , управляйте им с мудростью. Будь это так, законодатель лишил бы народ его суверенитета. Но если законным сувереном является народ, то зачем нужен законодатель? Оно необходимо потому, что политическая философия Руссо опирается на различение «воли всех» и «общей воли»[9]. Эмпирически и то и другое может проявляться одинаково, а именно как единодушный акт воли всей совокупности членов совещательного органа, но только общая воля берет своим предметом общее благо совещательного органа.
Наоборот, единодушие воли всех может основываться на случайном сближении конкретных индивидуальных воль, направленных на их собственное партикулярное благо.
Следовательно, воля совещательного органа может правомерно квалифицироваться как «общая воля» только тогда, когда она направлена и отслеживает общее благо. Теперь, если мы не создадим вероятностную карикатуру на точку зрения Руссо, согласно которой то, что все хотят, иногда случайно совпадает с тем, что также хорошо для всех, формирование действительно общей воли требует, чтобы у нас было общее коллективное представление о том, что хорошо для всех. . Только если мы знаем , к чему оно равно, можем ли мы 0003 будет общим благом. В этот момент становится актуальной роль законодателя. Законодатель может исправить тот факт, что народ, qua законный суверен, даже когда он хочет преследовать свое собственное благо, «не всегда распознает его»[10]. На самом деле, qua «слепое множество» ( multitude aveugle ), собрание индивидуумов «редко знает, что для него хорошо».
[11] Необходимо проделать большую работу, прежде чем совокупная воля отдельных индивидуумов и различных частей общественного организма сможет породить действительно общую волю, направленную на достижение общего блага. Эмпирическая воля должна быть «заставлена видеть объекты такими, какие они есть, иногда такими, какими они должны казаться; ему нужно указать правильный путь, которого он ищет, и оградить его от обольщения частными интересами; его нужно заставить внимательно наблюдать за временем и местом и уравновешивать привлекательность непосредственных и ощутимых преимуществ опасностью отдаленного и скрытого зла»[12]. По терминологии Руссо, «люди должны быть научены знать, что им нужно»[13].
Это то, что якобы делает законодатель, что на самом деле сделали Ликург, Солон, Моисей и другие. Законодатель не в состоянии определить что такое общее благо, не может перформативно внедрить нормативность в это общее благо, не может преобразовать «мнимо общее благо» в общее благо путем указа.
Он может только показать то, из чего оно состоит, для того, чтобы отдельные умы узнали его и чтобы отдельные руки были подняты в одобрении.
Тот факт, что законодатель, согласно Руссо, не диктует и не просто фиксирует народные предпочтения и настроения, но указывает или предполагает то, чем они должны быть , порождает две проблемы. Во-первых, в каком направлении он указывает? Во-вторых, в силу того, что делает законодатель, чтобы убедить суверенный народ следовать его примеру, откуда его особая власть черпает ту силу, которую Руссо парадоксальным образом называет «простым ничем»?0005
Относительно первого вопроса, чтобы понять, в каком направлении указывает рука законодателя, нужно вспомнить, что для Руссо общее благо не менее, чем индивидуальное благо Жюли, всегда отдает что-то от субъекта, чьим благом оно является. Постичь общее благо не означает приобрести знание чего-то «независимого от того, кто мы есть». По словам Руссо,
Как архитектор, прежде чем возвести большое здание, исследует и испытывает почву, чтобы увидеть, выдержит ли она вес, так и мудрый законодатель начинает не с составления законов, которые сами по себе хороши, а прежде всего думает, способны ли люди, для которых он их создает, выдержать их.
[15]
Таким образом, законодатель не претендует на то, чтобы указать, что такое благо вообще , независимо от людей, которым это благо предназначено, или на основе какой-либо модели справедливости, действительной во все времена года и во всех возможных мирах, но указывает те принципы справедливости, с которыми люди могут «всецело идентифицировать себя».
Законодатель в общественной сфере показывает суверену, точно так же, как лорд Бомстон показывает Джулии в частной сфере, правильные линии поведения, отвечающие единственной нормативности. Поучительна с этой точки зрения ошибка, которую Руссо вменяет Петру Великому. Петр Великий хотел превратить своих русских подданных в «немцев или англичан, тогда как ему следовало бы начать с того, чтобы сделать их русскими», и таким образом «он помешал своим подданным когда-либо стать тем, чем они могли бы быть, убеждая их, что они такие, какие они есть». нет»[16].
Итак, относительно первого вопроса можно было бы сказать, что благо, которое законодатель показывает суверенному народу, не есть нечто независимое от субъективных качеств данного народа, как если бы оно было принципом, одинаково действительным для всех народов.
Скорее, общее благо состоит из некоторого морального видения, которое люди, о которых идет речь, должны принять как свое собственное и как объект своей воли, — видения, которое, опять же, возникает как «долженствование» или нормативная директива самого народа. -представление.
Спустя два столетия и восемнадцать лет спустя, в 1980 году, этот взгляд на «сингулярную нормативность», проистекающую из саморепрезентации народа, мощно вновь проявляется в интерпретации Ролза обоснованности «справедливости как честности» qua интерпретации терминов справедливой политической жизни современного демократического народа. По его словам:
Концепция справедливости оправдывается не тем, что она соответствует порядку, предшествующему нам и данному нам, а ее соответствием нашему более глубокому пониманию самих себя и наших устремлений, а также нашему осознанию того, что, учитывая нашу историю и традиции, внедренные в нашу общественную жизнь, это самая разумная доктрина для нас.
[17]
Переходя ко второму вопросу, на что может опираться законодатель, чтобы убедить свой народ стремиться к общему благу? В известном отрывке Руссо напоминает нам, что законодатель «не может применять ни силы, ни рассуждений». Само собой разумеется, что законодатель не может правомерно применять силу. Менее ясно, почему он не мог рассуждать. Почему нет? Вместо рассуждения, утверждает Руссо в том же отрывке, законодатель должен прибегнуть «к авторитету иного порядка, который может принуждать без насилия и убеждать без убеждения»[18]. Как следует понимать фразу «убеждать, не убеждая»?
Руссо предполагает, что такая форма убеждения часто прибегала к призывам к «вмешательству небес» и к призыву к божественной власти для достижения того, к чему простое человеческое благоразумие не могло бы побудить людей. Однако это обращение к свойственной религиозным символам способности «убеждать без убеждения» не может быть использовано в инструментальном духе, чтобы убедить какой-либо народ в том, что законодатель может считать «хорошим для этого народа».
Можно выгравировать каменные скрижали, симулировать прямую связь с божеством, можно сообщать сны, но тот, кто пожелал утвердить свое признание в качестве законодателя на таком основании, не пошел бы очень далеко. Он мог бы действовать как законодатель толпы дураков, но «империи он никогда не создаст»[19].] Убеждают и мобилизуют народы тогда не символы трансцендентности как таковые, а вливание законодателем их ауры в нормативную субстанцию, отражающую нечто более глубокое и лежащее ни в его, ни в распоряжении народа. Законодатель показывает народу то, что народ, как и Лютер, не может не делать , под угрозой стать иным, чем он есть.
Сила, к которой взывает законодатель, чтобы направить умы индивидов к всеобщей воле, — так гласит ответ Руссо на второй вопрос, — есть нормативная сила идентичности , нормативность, вытекающая из того, как мы хотим ответить на вопрос «Кто мы политически?».
Вернемся теперь к нашему первому вопросу – в каком направлении указывает законодатель? Законодатель Руссо указывает на то, что народная воля должна сделать своим объектом, чтобы быть «всеобщим», но из нашей реконструкции философии подлинности Руссо мы узнали, что палец законодателя не указывает вовне, к мифическому восходящему солнцу далеко.
на горизонте. Скорее этот палец направлен внутрь: он указывает людям, что мы (ибо законодатель есть член народа, а не внешний советник или авторитет, стоящий над народом), мы, как хотим о себе думать, не можем ничего иного, как принять этот вид политической режим, базовая структура или набор конституционных основ. Нормативность, к которой апеллирует законодатель, настаивая на этом единичном благе на нас , есть в конечном счете нормативность тождества .
Сегодня мы являемся свидетелями возрождения интереса к истине в политике, к истине в отличие от оправдания, — интереса, который сигнализирует о дистанцировании от того, что должно быть определенной неспособностью либерально-демократической мысли действительно прийти к термины с измерением истины. То, что кажется привлекательным в истине, в отличие от оправдания, это ее Unverfügbarkeit, выходит за рамки соглашения, компромисса, даже веских причин или лучшего аргумента в рамках публичного разума.
Для тех, кто особенно восприимчив к нормативной силе необоротного и к тому, что, как кажется, принуждает нас независимо от консенсуса, этот пересмотр работы Руссо может подсказать, что момент Unverfügbarkeit в действительности, столь привлекательный для них, не должен обязательно быть привязанным к идее познавательных репрезентация чего-то независимого от нас – как склонили нас думать два тысячелетия вариаций на тему платоновского мифа о пещере. Такой момент несводимости к соглашению и консенсусу можно было бы сформулировать практическим, , а не когнитивным способом, а именно как указание на нормативную субстанцию, институциональную структуру, конституционную схему, которую мы не можем позволить себе отвергнуть, не тем самым потеря возможности ответить на вопрос «Кто мы?» так, как мы лелеем, чтобы ответить на него.
Руссо давно признан классиком во многих дисциплинах — философии, политической теории, социологической теории, образовании, литературоведении и истории французской литературы — и не прошло более 50 лет с тех пор, как он приобрел этот статус и в Критической теории.
.
Главное, что подчеркивается, это то, что когда мы читаем Руссо с выгодной точки нашего философского горизонта, расположенного на перекрестке критики фундаментализма, артикулированного в различных конкурирующих словарях в течение первой половины 20-го века, и последующих откликов, которые в рубеже нового века, либо предавались его восхвалению, часто добавляя мало содержания, либо пытались уклониться от этой критики в сторону неонатурализма, либо отваживались предлагать разнородные и еще более разнообразные решения ее проблем. в ожидании допросов воспринимаемая актуальность творчества Руссо значительно меняется по сравнению с прошлыми эпохами. Она трансформировалась из секторальной значимости, связанной, например, либо с его критикой искажающих характер паттернов воспроизводства современного общества, либо с оригинальностью его идеи народного суверенитет по сравнению с естественным правом и либеральными идеями народного согласия , или с оригинальностью психологии, заложенной в его теории воспитания, – к более общей, целостной значимости, связанной с центральным мотивом, лежащим в основе его многообразной жизни- работа.
Этот центральный мотив был идентифицирован как идея о том, что идентичность — как в своем индивидуальном, так и в коллективном измерении — может быть источником нормативности и может выполнять такую нормативную функцию в силу своего проектирования.0003 подлинность.
Долгое время считающийся экзистенциальным украшением, не имеющим большого значения для конституирования деятельности и самости, подлинность qua своеобразное согласование или взаимный резонанс между центральными мотивами и внешними проявлениями символически структурированных центров деятельности — будь то индивидуальные души или человеческие группы — стало для нас по-новому значимым благодаря этой важной трансформации, которую претерпел наш философский кругозор. На данном этапе Руссо все еще может предложить кое-что важное. Окажется ли это прозрение способным сориентировать наше критическое воображение, неизбежно остается открытой историей.
Алессандро Феррара, профессор политической философии Римского университета Тор Вергата, Италия, изучал философию и социологию в Беркли и Франкфурте.
Среди его книг — «Демократический горизонт». Гиперплюрализм и обновление политического либерализма (2014), Сила примера. Исследования в парадигме суждения (2008 г.), Справедливость и суждение (1999 г.) и Рефлексивная аутентичность (1998 г.).
Сноски
[1] В сокращенном виде в настоящем посте представлен аргумент об актуальности Руссо для современной политической философии, взятый из A.Ferrara, Rousseau и Critical Theory (Boston and Leiden: Brill, 2017). В этом томе можно найти более подробное обсуждение центральной роли аутентичности в критике Руссо современного общества (глава 1), влияния его мысли на критическую теорию (глава 2) и следствий его концепции нормативности. идентичности для некоторых современных теорий самоконституции (глава 3).
[2] Дж.Дж. Руссо, Рассуждение о происхождении и основе неравенства среди человечества (1755), в JJ Руссо, Общественный договор и дискурс о происхождении неравенства , под редакцией Л.
Г. Crocker, (Нью-Йорк: Simon and Schuster, 1967), 224.
[3] J.J. Руссо, Жюли, или Новая Элоиза (1761) , пер. Дж. Х. McDowell, University Park: Pennsylvania State University Press, 1968, книга II, письмо 14.
[4] Подобно тому, как близорукому человеку легче читать текст с маленькими буквами, если ему предоставляется возможность сначала прочитать те же буквы на большего масштаба, поэтому Сократ предлагает «начать наше исследование [о справедливости] с сообщества, а затем перейти к индивидууму и посмотреть, сможем ли мы найти в структуре меньшего существа что-либо похожее на то, что мы нашли в больше» (Платон, Республика , 55) [369а].
[5] тел. Hobbes, Leviathan , отредактированный и с введением CB Macpherson. (Лондон: Penguin Classics, 1985), 81.
[6] J. Locke, Two Treatises of Government , критическое издание с предисловием П. Ласлетта, исправленное издание. (Нью-Йорк: Новая американская библиотека, 1965), § 96, 375.
[7] Дж. Хабермас, Коммуникация и эволюция общества , (Бостон: Beacon Press, 1979), 69-94.
[8] См. Руссо, Общественный договор, в Общественный договор и дискурс о происхождении неравенства, 40-48.
[9] Там же, 30-31.
[10] Там же , 41.
[11] Там же , 41.
[12] Там же , 41.
9000 2 [13] Там же , 41.[14] Там же , 44.
[15] Там же , 46.
[16] Там же , 48.
[17] J. Rawls, «Kantian Constructivism in Moral Theory», Journal of Philosophy , 1980, 88, 519. Подобную точку зрения можно найти в Political Liberalism (1993), Expanded Edition , ( Нью -Йорк, издательство Колумбийского университета, 2005), 28.
[18] Rousseau, Социальный контракт , 45.
[19] Там же , 46.
Важные исторические рисунки во французской культуре — Жан -Жаки.
РуссоПродолжая серию статей об исторических деятелях Франции, имя, которое вы часто будете слышать, изучая французский язык во Франции, — это Жан-Жак Руссо. Это, безусловно, будет в более интеллектуальных и философских дискуссиях, так что удачи, если вы обнаружите, что ведете такой разговор с принимающими вас французскими семьями или кем-то еще. Однако, если вы это сделаете, после прочтения этой статьи, надеюсь, вы будете лучше подготовлены к тому, чтобы внести свой вклад, и он появится позже в вашем курсе французского с погружением, так что вы будете готовы принять участие. Бон смелости!
Кем был Жан-Жак Руссо?
- Франкоязычный женевский философ, писатель и композитор. (1712-1778)
- Он имел большое влияние на просветительское движение во Франции и Европе
- Он оказал огромное влияние на Французскую революцию
- Оказал огромное влияние на развитие современной политической и просветительской мысли
- Его романы способствовали развитию романтизма
- Он был признан национальным героем в 179 г.
4.
4. В 18 веке общепринятым взглядом на общество был взгляд на прогресс; что люди положительно двигались от дикого, невежественного состояния к процветанию и цивилизации.
Сосредоточившись на этой теме, он написал « Рассуждение об искусствах и науках » — 1750 — Он утверждал, что когда-то люди были хорошими и счастливыми, но по мере того, как они начали формировать общества, они стали более окутаны пороком и грехом. Далее он описывает свое представление о том, какой была бы жизнь, когда люди впервые появились на свет, и назвал ее «Состояние природы». Он предположил, что в этом состоянии люди будут:
- Легче понимать себя
- Будьте более заинтересованы в основных чертах удовлетворенной жизни; любовь к семье, уважение к природе, понимание красоты вселенной, интерес к другим людям, музыке и простым развлечениям
- Руководствуйтесь сочувствием и моралью
Он считал, что цивилизация развратила людей, поощряя себялюбие, гордыню, ревность и тщеславие.
Жизнь в городах заставила людей сравнивать себя и меньше соприкасаться со своими ощущениями и переживаниями. Он развил эту идею «благородного дикаря», которая подчеркивала невинность и нравственность наших самых ранних предков по сравнению с современным упадком. Это дебаты, которые я часто видел на обложках интеллектуальных журналов с тех пор, как приехал изучать французский язык в Монпелье. В это время Европу захватила история, разворачивающаяся через Атлантику с индейскими племенами. Более ранние писания описывали этих туземцев как материально простых, но психологически очень богатых и интересных. У них были небольшие, сплоченные сообщества, которые были эгалитарными и игривыми, но с приходом поселенцев соблазны образа жизни пришельцев уничтожали эти племена; росли алкоголизм и самоубийства, группировки боролись.
Воспитание детей также является горячей темой для дебатов на нашем уроке французского языка, а моя принимающая семья и Руссо распространили свои аргументы на эту тему, поскольку он считал, что дети рождаются хорошими от природы.
Воспитание их означало предотвращение их развращения обществом, и эта идея имела широкое влияние; люди больше не видели в своих детях зло или что-то, что нужно исправить, а скорее были важны естественный источник нравственности и красоты и наполнение своей жизни игрой и временем на природе. Все в школе французского языка ILA в Монпелье воспользовались этой идеей.
Его работа, которую вы могли слышать, обсуждается на курсе французского погружения
- Эмиль или Об образовании ( Эмиль или Treatise sur Education ) – это основополагающая работа об образовании и природе человека . Он считал это одним из своих самых важных произведений, и после революции оно стало большим источником вдохновения для новой системы образования. До революции она была запрещена в Париже и Женеве и публично сожжена.
- Julie , или Новая Элоиза ( Julie , или la nouvelle Héloïse ) — Этот роман включает в себя множество философских теорий о подлинности.
- Признания / Мечты одинокого рабочего — Это были его автобиографические сочинения и были примером «Эпохи чувствительности», которая была движением конца 18 века. Они сосредоточились на субъективности и самоанализе, которые имеют огромное значение в современной литературе.
- Рассуждение об искусстве и науке 1750/ Рассуждение о неравенстве 1754
- Об общественном договоре (Du contrat social) 1762 – В этой книге Руссо выступает против божественности монархов и их законодательной власти.
У нас есть особая связь с Руссо здесь, в Монпелье, так как он жил здесь и какое-то время путешествовал по окрестностям, теперь в историческом центре прямо напротив ботанического сада есть улица, названная его именем.