| |||||
Каталог работВход авторов Логин Пароль Запомнить меня
|
Нет подходящей работы ? заказать | Популярные
Последние добавленные работы
| |||
Философия нужна каждому из нас для раскрытия своих возможностей / Практики
Философ Сергей Таранов о кризисе в современном обществе и роли философии в жизни молодых украинцев.
Жизнь – это кризис. Кризис может быть явным, скрытым, острым или затухающим. В современных цивилизациях кризис часто носит характер глобальности. Кризис был всегда, во все времена.
Вся история человечества развивалась от кризиса к кризису: возникновение кроманьонца, неолитическая революция, осевое время, великие географические открытия, научно-техническая революция. Кризис – это состояние осознания упадка, конечности, неверного пути. Ответов на кризис может быть два: либо стагнация и смерть с полным ощущением «кризисности», либо революция и прорыв в новое качество. Это касается как цивилизации, народа, всего человечества, так и отдельного человека. Даже в жизни человека запланированы кризисы через каждые 7-10 лет.
Мы бы хотели осветить тему кризисности современного общества. Но не просто говорить о самом кризисе. Об этом говорят газеты, телевидение, на эту тему написаны многие труды постмодернистов.
Нам интересны пути выхода из кризиса. Мы будем говорить о философии, религии, истории, любви и революциях.
БОЛЬШАЯ ИДЕЯ встретилась с Сергеем Владимировичем Тарановым, заместителем директора Центра гуманитарного образования НАНУ, кандидатом философских наук, и поговорила о роли философии в украинском обществе.
– Сергей Владимирович, расскажите, пожалуйста, о себе, о своем опыте философии и становления как философа.
– Мой опыт философии, как, впрочем, и у большинства людей, с ней соприкоснувшихся, связан с ранними, еще детскими попытками поисков смысла жизни и жаждой преодолеть пониманием и свои страдания, и несчастья близких. Это я делаю до сих пор.
– Какова роль философии в современном украинском обществе? Является ли она живой традицией в этом обществе или же это искусственное академическое образование?
– Можно разделить ответ на этот вопрос на две части: насколько философия укоренена в украинской культуре и насколько она востребована в данный момент.
Что касается укорененности, тут возникают некоторые сложности. Иногда философию считают чем-то внешним, чуждым нашей культуре. Здесь речь идет о философии «в узком смысле» – той философии, которая преподается в современных ВУЗах. В лучшем случае, это школа мышления, в худшем – методологический придаток науки, который, в общем-то, не работает.
Но есть еще и философия как вопрошание «Как быть?», присутствующее в любом мировоззрении – как человека, так и народа. Что касается ее востребованности в наше время, на этот вопрос я хотел бы ответить в общем, исходя из общечеловеческих тенденций, ибо украинское общество как часть все же участвует во всемирном философском дискурсе.
Ценность философии и ее роль зависят от ценностей современного ей общества. Философия вопрошает и пытается дать ответы на те вопросы, которыми задаются современники. И если говорить о современных ценностях и современных «вопрошаниях», то, как мы видим, они в целом сфокусированы на материальном аспекте, финансовом благополучии, «вещах».
Философия вообще бывает разной. Есть гносеология, логика, философия науки и методология. И это достаточно мощные традиции. Но такая философия, на мой взгляд, не вполне отвечает запросам современности. Есть традиция «вопрошания», которая ставит вопрос: «Как быть человеку?». Это мышление тесно сотрудничает с теологией. Такой тип философии в украинском культурном пространстве сегодня, мягко говоря, мало представлен. Хотя как раз такой философии и не хватает в современном культурном дискурсе. Ведь только благодаря ценностям как ориентирам развития человек получает возможность становления, «сбывания». В данном промежутке времени вопрос о ценностях практически не востребован, хотя должно быть иначе. Такая философия как направление и наставление нужна каждому для раскрытия своих возможностей.
– Как на сегодняшний день взаимодействуют и перекликаются академическая философия и философия утилитарная?
– В академической философии преобладает технический аспект. Она больше внимания уделяет методологии, самой технике мышления, истории философии и, в целом, техническим возможностям философии. Эта философия учит технике, но не дает направления. Здесь нет интегрирующей цели и нет ценностей.
Живая философия работает с ценностями. А ценности существуют вне того, что положено в вещах. Человек сам доказывает возможность такого рода существования, потому что человек не есть вещь. В нем присутствует дуальная природа. И можно сказать, что человек в большей степени существо духовное. Так вот, задача философии – показать, что человек «сбывается» только тогда, когда отступает от всего конечного, от всего вещественного. Тогда он становится на самом деле человеком.
Живая философия работает с ценностями. А ценности существуют вне того, что положено в вещах. Человек сам доказывает возможность такого рода существования, потому что человек не есть вещь. В нем присутствует дуальная природа |
||
Вот такая философия, философия самостановления и развития, могла бы стать в современном обществе компасом культурного процесса. Но, к сожалению, нынешнее общество не может принять такой вид философии и отказаться от цены в угоду ценностям. А академическая философия, в свою очередь, пытается приносить утилитарные, не свойственные ей результаты.
В то же время философия по своей сути является практикой. Это практика, которая помогает удовлетворить онтологические запросы. Однако большинство людей от них «прячется». Прячется либо в материальное благополучие, либо в возможность этого благополучия, либо в бездумное приобщение к религиозной традиции. Человек прячется за вещами.
И хотя философия не всегда может ответить на вопрошания человека, она должна будить человека, настраивать его к такому «вопрошанию».
– Вообще, можно ли говорить о том, что в нашем обществе представлено: постмодерная философия или непостмодерная?
– Откройте любой специализированный философский журнал, и вы увидите, что читать это вовсе не интересно. Такая философия далека от людей. Философия превратилась в замкнутую систему, которая мало понятна обществу. Что касается моды на постмодернизм, несомненно, можно отметить наличие такого момента и в украинском философском обществе в том числе.
Изначально идея постмодернизма имела действительно справедливые основания, желая разрушить довлеющие догматические принципы в философии. И в то же время философия стала концентрировать внимание на чем угодно… Но это тоже часть философии! Однако здесь появляется «необязательность» мышления, некая игривость, которая приводит к совершенно плачевным результатам. Акцент ставится на «свободе от», а не «свободе для».
Это превращается в бессмысленный бунт против всяческих оснований. Потому что вместе со стереотипами рушатся и базовые устои, моральные ценности общества, которые постмодерная философия не в силах создать или даже хотя бы восстановить. Да, постмодерная философия у нас в моде. Но она уже выходит за рамки «философии» как первоначальной идеи поиска смысла, любви к мудрости, упражнения в смерти…
Наряду с постмодерной философией существует узкоспециальная философия. Это логика, теория познания, методология и прочее. Эти философские дисциплины обслуживают науку и являются достаточно неизвестными широкому кругу людей. Однако есть и «неклассический» экзистенциализм как философия существования в широком смысле. Такого рода философия (философия смысла, философия вопрошания) уходит корнями в Древнюю Грецию (Платон, Сократ). И такая философия всегда имеет свое место в обществе. Философия как любовь к мудрости, как стремление к совершенству, к абсолюту.
Когда в истории человек продолжительно чувствовал себя комфортно? Смеем предположить, что никогда. И в этом нет ничего удивительного – структура человеческого существования является обнаружением вечной неудовлетворенности, стремлением изменить положение к лучшему |
||
– Какое влияние философия сегодня оказывает на молодежь?
– Несомненно, философия, хоть и в измененных формах, присутствует в современном обществе. Многие описывают современные модусы мышления как «нью-эйдж». Эта традиция сформировалась под сильным влиянием западного постмодернизма, хотя она также очень восприимчива к восточной традиции. Но по форме она все же воспроизводит постмодернистское мышление, в котором некритически намешано все: от научных сведений до оккультных практик. Это мышление не является целостным, оно любопытствует обо всем, но ничего не воспринимает всерьез.
Для молодого поколения эта традиция достаточно модна.
Интернет преподносит даже академические статьи в таком постмодернистском стиле. Подаваемая информация часто скатывается в полумистическое некритическое мышление с технократическими элементами. Мы можем наблюдать зависимость человека от данной формы, от данной традиции, которая делает человека несвободным. «Постмодерное» общество, борясь с одними формами, создало свои формы «сопротивления», рабами которых мы и являемся сейчас. Мы можем наблюдать присвоение человеком без критического осмысления чуждых внешних форм поведения и мышления. То есть философия присутствует в сознании молодых людей, но часто в фигурах разобщения, а не синтетического самопонимания.
– Если говорить о чтении философии и о «философствовании» как практике, возможно ли одно без другого?
– Философия как любовь к мудрости учит человека процесcности, «с-быванию», «ис-полнению». Учит быть. Философствование – это бесконечный процесс знакомства с текстами, процесс становления. Это одновременно вехи и маяки нашего осуществления.
Поэтому бесконечное знакомство с текстами необходимо для подкрепления своего собственного осуществления. Ибо каждый из нас все же слаб для того, чтобы достигнуть вершин мышления и осмысления. Поэтому нужно читать.
– Что бы вы порекомендовали читать? И чего, по вашему мнению, не хватает современной философии? В каком направлении ей лучше было бы двигаться, чтобы обрести свою позитивную роль в обществе, реализоваться?
– Сегодняшняя философия, с моей точки зрения, является не самым лучшим образцом подражания и восприятия. С другой стороны, большая часть истории философии является «современной». Лично я считаю, что наиболее простой ключ к философии – начать с экзистенциалистов XX века.
Экзистенциализм – это достаточно простой путь вхождения в философию и даже в богословие. Потому как религия часто сбивает человека с толку яркими и мощными ответами, на которые человек еще не успел задать вопросы. Происходит опережение. А философия задает эти вопросы достаточно четко, что наиболее ярко прослеживается в экзистенциальной традиции.
Это вопросы о смысле жизни, о преодолении конечности существования, об опыте Ничто, о выборе и ответственности.
Экзистенциализм тоже не всегда способен удовлетворить запросы человека. Мне кажется, он должен объединиться с теологическим мышлением. Ведь и антирационализм, и понимание человека как интенции от Ничто к Бытию, и проблема индивида и системы, и вопросы выбора и решимости, и трагедийность, и пограничность, и абсурд (не-слыханное), и поиск путей человеческой коммуникации (реминисценция причащения) – все эти основные темы экзистенциализма демонстрируют внутреннюю связь с теологической (христианской) проблематикой. Но теологическое мышление должно быть свободным от догматичности. Ибо роль философии часто совпадает с ролью теологии. Но когда теология или философия превращаются в технику, в пустую форму, они утрачивают свое значение. Философия становится бесполезной, когда она пытается приобрести незыблемое значение. А незыблемость может быть только в идеале, к которому путь бесконечен.
– Как, по вашему мнению, философия может помочь современному человеку преодолеть «кризисность»? Возрастной кризис, личностный кризис, кризис культурный или даже экономический? Как философия помогает лично вам преодолевать кризисность?
– Кризисность не нуждается в преодолении. Ее частные формы, названные вами, суть лишь проявление глубинного, фундаментального для человека ощущения кризисности своего существования. Когда в истории человек продолжительно чувствовал себя комфортно? Смеем предположить, что никогда. И в этом нет ничего удивительного – структура человеческого существования является обнаружением вечной неудовлетворенности, стремлением изменить положение к лучшему. А лучшее или Благо по определению безгранично. Поэтому человек всегда будет в кризисе. Это состояние осознания «тяжелого положения», которое заставляет искать выход. Это «переход», «исход», который раскрывает человека во времени. Это «суд», когда мы можем критически смотреть на себя и трезво оценивать свои поступки.
Кризис – спасителен. Выводя из состояния ложной самоуспокоенности, напрягая, он интегрирует личность воедино и стремит нас к бесконечному сбыванию, осуществлению. Этому может научить философия.
Фото – biggggidea.com / Анна Грабарская
Взлет и падение современного человека
Предварительный просмотр
Zitatvorschau в АПАМЛАЧикагоГарвард
Скопировать в буфер обмена
Экспорт цитирования
ProCite
RefWorks
Диспетчер ссылок
.рис
БибТекс
Зотеро
.биб
Резюме
Отмеченное наградами эссе по философской антропологии, размышляющее о том, кем, с точки зрения истории идей, был, является и, возможно, станет современный западный человек. Автор акцентирует внимание на развитии самопознания современного человека, понимаемого как представление о собственной человеческой природе и как индивидуальное самосознание, возможное благодаря идее о том, что каждый человек является автономным рациональным субъектом.
Книга исследует, как самость и самоуправляемая индивидуальность связаны с наукой и технологиями, и предлагает творческое исследование различных современных нарративов о человеческой сингулярности, от Робинзона Крузо до Заратустры, и до современных индивидуальных профилей в Facebook.
Выдержка
Содержание
- Крышка
- Заголовок
- Авторские права
- Об авторе(ах)/редакторе(ах)
- О книге
- Эту электронную книгу можно цитировать
- Оглавление
- 1. Введение: кто, кого, почему и как?
- 2. Субъект между крайностями
- 3. Бытие: сократико-платонический обман или неудержимая потребность в бессмертии
- 4. Современный человек: приключения Робинзона Крузо
- 5. Научные основы современного человека
- 6. Эволюция современного человека, «Усы Ницше», «Самый приспособленный человек и человек без качеств», «Четыре столпа современного человека».
- 7. Эволюция и зоодицея: анимальность современного человека
- 8. Современность как ложное сознание
- 9. Технология и разум, Бог-Машина, Человек против Facebook
- 10. То, что возвращается
- 11. Смерть смерти и поздний современный человек
- 12. Избранная библиография
| 7 →
1. Введение: кто, кого, почему и как?
Есть два ответа на вопрос, могут ли наука и технология ответить на древний вызов «Познай себя», и оба они «нет». Первый из этих негативных ответов довольно тривиален: они не могут, потому что только самопознание может ответить на этот вызов или нет. Только знающее себя. Наука и техника могут лишь помогать, мешать, а может быть, быть нейтральными в этой задаче, «складывая до нуля», привнося в нее столько же плюсов, сколько и минусов. Но могут ли вообще наука и техника играть эту роль? Может ли «самопознание» когда-либо быть одной из их целей? Даже если конечная причина существования науки и техники — если она существует, а в этом можно обоснованно сомневаться — имеет хоть какое-то отношение к древнему коммерческому лозунгу Пифии, она состоит в том, что первый поворот от «знания природы к «самопознанию» в истории западной мысли, сократический поворот, произошел под покровительством и как часть переноса этого лозунга из сакрального пространства Оракула в пространство Философии.
С самого своего зарождения западная наука и ее продукт в форме техники следовали иному курсу: познанию того, что объективно, или природы, в противоположность курсу субъективности, или тому, что является человеческим. В самых корнях нашего мышления, которые трудно было бы отсечь или выкорчевать, лежит различие между ними, различие, проистекающее из, может быть, самого основного дуализма «субъекта» и «объекта». Науке и тем более технике не хватает средств преодолеть этот предшествующий им дуализм, да и необходимости в этом нет.
Однако, выходя за рамки банальности этого прямого замечания, мы предполагаем, что вопрос на самом деле относится к этому «кому-то» и его самопознанию, а также к тому, как наука и техника, независимо от их собственной судьбы, могут быть полезны этому кто-то в задаче самопознания, и, в несколько ином смысле, к тому, как номотетические науки и сопровождающее их технологическое развитие влияют на идеографические науки, гуманитарные науки. Следуя этому предположению, после долгого и извилистого пути мы придем ко второму «нет», сложному, двусмысленному и опосредованному множеством всегда частичных «да» и «поскольку».
На самом деле это будет ← 7 | 8 → своего рода «скорее нет, хотя…», что опять же может показаться тривиальным, но, как это обычно бывает, жемчужины кроются в деталях. Поэтому, не притворяясь смущенным тривиальностью точки прибытия, давайте пройдем этапы пути, который я набросал в этом эссе, основными переменными которого будут «кто» и «что», подразумеваемые в заглавном вызове.
Познай себя. Познай Эго. Этот некто, познающий субъект, как мы его называли ранее, хотя, возможно, и преждевременно, несомненно, является конструктом, а не чем-то внешним, просто данным. В ходе этого эссе и в динамике его рассуждений он будет истолковываться и переосмысливаться, далекий от какой-либо «естественности» или непосредственности, но все же претендующий на некую «фактическую истину» или подлинность. Однако эта истина или подлинность может быть предоставлена ему только через такие «категории», как человек, личность, субъект, я, индивидуум, существо, автор и т. д., все из которых весьма подозрительны, всегда спорны и в конечном счете беспочвенны, распадаются на части.
экстаза и расхождения их смыслов и подвержены многочисленным сокрушительным деконструкциям. Каждое определение этого кого-то, о ком идет речь в вопросе эссе, будет выбором, который должен что-то исключить или проигнорировать, а что-то сверх меры преувеличить, внося некоторую деформацию — но чего? Из этого неизвестного чего-то, якобы тождественного с тем, кто знает себя, чего-то настолько сложного, но в то же время самого интимного, что его нельзя легко удалить, обойти, забыть или дистанцировать, даже если есть веские основания сомневаться в его реальности. Мы также должны помнить, что не только человеческие личности могут быть субъектами. Субъектом может быть также Бог, другие духи, коллективы (классы, нации, религиозные общины, меньшинства, корпорации и т. д.) и абстрактные понятия: человек как таковой, современный человек, Джон Доу и т. д. Все эти субъекты могут оказаться адресаты челленджа «Познай себя».
Зафиксируем проблему списком. Древний вызов, который мы рассматриваем, может быть направлен на:
(а) Человек, знающий свою природу.
Детали
- Страницы
- 100
- Год
- 2017
- ISBN (PDF)
- 9783631713037
- ISBN (ePUB)
- 9783631713044
- ISBN (МОБИ)
- 9783631713051
- ISBN (в твердом переплете)
- 9783631712689
- ДОИ
- 10.3726/b10822
- Язык
- Английский
- Дата публикации
- 2017 (февраль)
- Ключевые слова
- Антропология современности Современное самопознание История индивидуализма усы Ницше Постмодернистская субъективность Антропология Facebook
- Опубликовано
- Франкфурт-на-Майне, Берн, Брюссель, Нью-Йорк, Оксфорд, Варшава, Вена, 2017. 100 стр.
Биографические заметки
Яцек Добровольски (автор)
Яцек Добровольски изучал философию и социологию в Варшавском университете. Двукратный номинант в финале единственного в Польше конкурса философских эссе и обладатель главной награды в 2014 году.
Он опубликовал три книги по философской антропологии современности.
Современный человек устарел • Центр Стимсона
Цитата недели:
«В высшей степени глупо полагать, что ядерное оружие смертоносно только в том случае, если оно применяется. Тот факт, что они вообще существуют, их присутствие в нашей жизни вызовет больше хаоса, чем мы можем себе представить. Ядерное оружие пронизывает наше мышление. Контролируйте наше поведение. Управляйте нашими обществами. Сообщите наши мечты. Они вонзаются, как крюки для мяса, в основание нашего мозга».
— Арундати Рой
Книга «Современный человек устарел» обязательна к прочтению начинающим болванам. Это эссе Нормана Казинса, редактора National Review of Literature , было опубликовано 18 августа 1945 года. Лучшие первые взгляды на бомбу до сих пор вызывают резонанс.
Казинс был беззастенчивым либералом, президентом Всемирного общества федералистов и председателем SANE, гражданской инициативной группы, занимавшей центральное место в усилиях по прекращению ядерных испытаний — давление, которое помогло разработать Договор об ограниченном запрещении ядерных испытаний 1963 года, который помешал подписавшим его сторонам выполнять Атмосферные испытания.
Его редакционная статья, опубликованная через девять дней после атомного разрушения Нагасаки, началась с фундаментальных опасений, вызванных милитаризацией ядерной энергии:
«Самый большой вопрос из них касается природы человека. Война в природе человека? Если да, то сколько времени у него осталось, прежде чем он применит уже изобретенные им средства для окончательного самоуничтожения — уничтожения? …
«Даже если предположить, что он сможет контролировать разрушительную науку, какие изменения привнесет или потребует новый век в его повседневной жизни? Какие изменения это принесет или потребует в его культуре, его образовании, его философии, его религии, его отношениях с другими людьми? …
«Какое же тогда значение, если война не в природе человека, пока человек продолжает через выражение своей природы быть злобным соперничающим животным? Эффект тот же…
«Если это рассуждение верно, то современный человек устарел, самодельный анахронизм с каждой минутой становится все нелепее.
«Со временем можно ожидать, что человек нормально восполнит эти пробелы; но своей рукой он уничтожает даже время. Связь, транспорт, война больше не ждут вовремя…
«Вот почему квинтэссенция разрушения, как она потенциально представлена современной наукой, должна быть драматизирована и держаться на переднем плане общественного мнения. Все размеры опасности должны быть увидены и признаны. Тогда и только тогда человек поймет, что первоочередной задачей является вопрос продолжения существования».
Он превозносил перемены во всем, кроме себя. Он прыгнул на столетия вперед, изобретая новый мир для жизни, но он мало или совсем ничего не знает о своей роли в этом мире. Он окружил и запутал себя пропастью — пропастью между революционной наукой и эволюционной антропологией, между космическими устройствами и человеческой мудростью, между интеллектом и совестью… По мнению Казинса, избавление от ядерной опасности требовало «преобразования или приспособления от национального человека к мировому человеку», развития «мирового сознания» и, в конечном счете, «основного условия для мирового правительства».
Природа человека и национализма не сильно изменились с тех пор, как появилось это эссе. Несмотря на то, что они уничтожили стремление к мировому федерализму, судьба планеты по-прежнему остается в руках. Здесь сохраняют свою актуальность поисковые вопросы, которые поднимает Казинс. После того, как холодная война закончилась резким сокращением развернутых ядерных сил и беспрецедентным сотрудничеством между Вашингтоном и Москвой для повышения безопасности огромного количества материалов для изготовления бомб и боеголовок, общественность наслаждалась длительным отдыхом от размышлений о ядерной катастрофе.
Больше нет. Ядерная опасность растет на многих фронтах, а в отношениях между США и Россией, США и Китаем, Китаем и Индией и Индией и Пакистаном отсутствует дипломатия для предотвращения грибовидных облаков. Дипломатия отсутствует в отношении северокорейской угрозы. Г-н Трамп поручил желающим сотрудникам придумать причины для выхода из ядерного соглашения с Ираном, даже если Тегеран продолжит его соблюдать.
Многие из тех, кто избран в Конгресс от Республиканской партии, больше не верят, что дипломатия может помочь снизить ядерную опасность. Они сделали ставку на военную мощь, сдерживание и свободу действий. Война за выбор, развязанный с целью избавить Саддама Хусейна от его оружия массового уничтожения, уже стерлась из памяти.
«Все масштабы» ядерной опасности также стерлись из памяти спустя семь десятилетий после Нагасаки. «Квинтэссенция разрушения» ускользнула от «авангарда общественного мнения». Природа человека еще не считалась с разрушительной силой в его среде. В то время как отношение человека к природе, к счастью, меняется — за заметным исключением нынешней администрации США — отношение человека к Бомбе в государствах, обладающих ядерным оружием, по-прежнему коренится в атавистических страхах. Те, кто находится в рабстве у Бомбы, ставят страх оказаться в невыгодном положении намного выше страха перед ядерной катастрофой. С этой точки зрения, необходимость принятия мер по исправлению положения и сохранение возможностей предотвратить ядерную катастрофу.